Tragedy (18+)

… Мама молчит постоянно. Эта женщина обладает удивительным умением рвать его на куски, когда держать лицо не остаётся сил. Порче с трудом признаётся себе в том, что использует эту женщину, как дневник. Она не разговаривает и, вероятно, ничего не запоминает — идеальная «записная книжка». Нампын рисует, разукрашивает, очень редко читает (или делает вид), никогда не говорит и не обращает на него внимание. Порче искренне считает её безразличие ко всему достаточно прекрасным. Её никто не трогает, и она никого не тревожит. Порш давно остыл к ней и не проявляет внимания… в принципе, брат вообще перестал обращать на кого-либо внимание, особенно после перестрелки. Он весь в делах и это… это ранит. Че признаёт себе в этом, когда сознательно сбрасывает очередной звонок брата. Его обида слишком велика. И разумеется после этого он ещё несколько часов плачет, не найдя сил остановить себя. Ладно. Это неважно. Или важно… он давно перестал понимать на что стоит обращать внимание. Так что мама (то есть, эта молчаливая женщина) является замечательной возможностью разрезать себя на чужих глазах. В ней нет ни грамма жалости и участия. Её безразличие вызывает в нём холод, и на мгновение мучающее огромное количество чувств перестаёт быть таким опасным для него. Порче приходит к ней всякий раз, когда эмоций становится слишком много, а мысли нанизываются одна на другую и становятся навязчивыми. Это позволяет ему обрести рядом с ней покой, хотя порою Порче находится в настолько заведённом состоянии, что его оскорбляет чужое равнодушие и он начинает кричать. Нампын так же тяжело даются такие истерики. Подросток думает, что его чувства неправильные, причиняющие другим людям вред. Он пытается сдерживаться, но делает только хуже и… После таких моментов Порче не тревожит её до последнего — пока не начинает сходить с ума. Увы, такое состояние накрывает его всё чаще и чаще. Порче думает, что уже поздно что-то решать и обращаться за помощью. Рядом с ним всё равно никого нет.       … — У тебя здесь так хорошо… Никто не тревожит. Тишина и спокойствие, — произносит Че после долгого молчания. Он сидит недалеко от мольберта в кресле. На коленях подушка, которую он изредка поглаживает. Сегодня он не позволяет себе забраться на кресло с ногами — проявляет сдержанность в каждом своём действии, потому что прошлая их встреча закончилась не очень хорошо.       — Такое ощущение, что для тебя здесь выстроился отдельный мир без страха, боли и опасностей. Удивительно, что этот проклятый дом способен на такое… Хотя ты живёшь достаточно высоко и далеко для того, чтобы видеть всю эту грязь, происходящую внизу. Порче иногда кажется, что он приходит сюда не просто высказаться, а и набраться сил. Положительной энергии. Он сидит рядом с молчаливой матерью по несколько часов, пытаясь отделить от себя куски грязи, но если с кожи и слетает какие-то лохмотья, то для более глубокой очистки нужно применить что-то более острое и опасное. Порче запрещает себе думать о самоповреждениях, но всё чаще обращает внимание на то, какой пустой становится его голова, если он ударяется обо что-то или причиняет себе дискомфорт.       — Какое-то время назад я думал об учёбе, чтобы забить свою голову хоть чем-то, но… знаешь, я не думаю, что я смогу жить дальше. В смысле, — Порче хмурится, поднимая взгляд на мать, — я не о смерти, я о социальной жизни или что-то вроде того. Учёба предполагает общение. Социальные контакты делают меня слабым. Я не думаю, что смогу вынести настоящий разговор. И это правда. Самая настоящая правда: Порче медленно отстранился от всех. Даже от своего единственного друга. Парень, наверное, думает, что Че просто устал, и его жизнь скатилась в задницу — это правда, но так жаль, что он не предпринимает попыток помочь ему выбраться из этой бездны. Сам же Порче боится навязываться и рассказывать о чём-либо снова. К тому же, он нашёл себе «собеседника».       — Если бы ты могла разговаривать, я бы никогда к тебе не пришёл. … Сегодня на улице удивительно хорошая погода. Порче задёргивает штору со своей стороны и отставляет кресло ближе к углу. Его раздражает солнечный свет. Он ненавидит то, каким ярким он является. Он ненавидит то, что солнце означает начало дня, который придётся пережить. Че ненавидит всё, что его окружает. Возможно, ему стоило бы просто прекратить просыпаться?..       — Никак не могу отделать от мысли, что надолго застрял в этой ситуации. Порш проявляет ко мне внимание не так, как раньше, а мне больше не хочется его привлекать… — Порче сжимается в комок, обнимая колени. — Не то чтобы я привлекал внимание, но всё-таки разве он не должен интересоваться мной? Как ты думаешь? Нампын ни о чём не думает. Она продолжает рисовать чёрт знает что — Порче даже не пытается проявить интерес к тому, чем она занимается. Иронично. Он никак не может понять, откуда у неё столько сил сидеть на одном месте часами? У него начинает болеть всё. Буквально всё. Уже через несколько часов после пробуждения он вынужден вернуться к себе в постель, потому что тело не выдерживает.       — Я обижен на него. Я не хочу думать о том, что я ненавижу его, но я ненавижу его, — шепчет Че. — Я и себя ненавижу за то, что ненавижу брата, потому что брат всю жизнь заботился обо мне как мог, хотя не был обязан это делать. Я очень люблю его и уважаю за то, что он делал ради меня, но сейчас я чертовски обижен на него. Я больше не хочу его видеть и не вижу, но мне его не хватает!.. Я так сильно запутался в своих чувствах… Как ты думаешь, нормально ли ощущать такие противоречивые чувства? Как можно любить и ненавидеть одновременно? Как можно отторгать и нуждаться в ком-то одновременно? Перед глазами тут же появляется Ким. Че избегает всех в особняке, но вероятность столкнуться с парнем крайней велика. Подросток не может понять хочет он этого или нет, потому что чувства немного остыли и стыд больше не гасит его так сильно, но… Че достаточно СМС, которые приходят с разных номеров. Он даже не блокирует их — просто не отвечает, а Ким не перестаёт пытаться достучаться до него своим беспокойством. Порче думает, что не заслужил беспокойства и заботы. Он ещё может пытаться справляться, ему просто нужно немного времени. Он сможет… должен суметь. Че утыкается лбом в колени, затем снова и снова, пока не начинает болеть голова. Это позволяет ему обрести равновесие. Удивительно! То, как его сознание переключается на другие ощущения — это невероятно. Подросток ненавидит себя за то, что не может просто пережить эмоцию и забыть о ней. Почему он такой ненормальный? Почему ему приходится причинять себе вред, чтобы заглушить одну боль другой?..       — Я чувствую себя разрушенным, — в противовес мыслям делится Че. — Я боюсь засыпать, но ещё больше я боюсь, что смогу проснуться. Кошмары всё ещё снятся мне, я перестал пытаться остановить это. Борьба не имеет смысла, потому что я всегда проигрываю сам себе. Парень поднимается с места и отдёргивает штору обратно, впуская солнечный свет в комнату. Женщина никак не реагирует, а Че мычит от врезавшей боли по глазам. Его ощущения стали давать сбой…       — Я так устал, мама, — говорит он, обходя её. — Как же я устал… … В последнее время у Порче много чего не получается. Не получается снова контактировать с людьми, реагировать на них, доверять им себя и свои мысли. Он плохо ест, мало спит, и единственное, в чём он преуспевает — процесс возрастающей подростковой ненависти к себе. Че кривится, глядя на себя, буквально давится собой, стоит почувствовать облегчение или равнодушие. Облегчение наступает только после того, как приступы боли откатывают. Че иногда кажется, что какое-то существо давит на него, выкачивая из него всё положительное и оставляя только отчаяние с беспробудной тьмой. Просто эти состояния… они на самом деле кажутся приступами. Иногда Че трудно устоять на ногах, он вцепляется ладонями в голову, чтобы остановить эти глупые ненавистные ему мысли, потому что он никогда так не думал! Никогда не думал, что стоит распрощаться с жизнью, что стоит перестать обременять собой мать и окружающих людей, он никогда не чувствовал себя причиной чьих-то проблем, а теперь… Каждый вдох даётся ему с большим трудом. Периодами он задыхается, заметив красный оттенок. Периодами ему кажется, что он себя пугает. А после снов ему просто хочется убиться. Порче, и без того редко посещающий кухню, практически перестаёт туда ходить. Он питается закусками, соками, хлебом, тостами, но этого недостаточно для того, чтобы утолить постоянный голод. Порче ненавидит своё тело, отделяя себя от организма, потому что сам он не хочет есть, но желудок просит еды и энергии. Организм устал черпать силы. Возможно, внутренние «склады» уже закончились. Порче перестал нормально питаться несколько месяцев назад, а это сильно сказывается на его внешнем виде. Это мало кого волнует. Откровенно говоря, это вообще никого не волнует.       … — Я сегодня видел Порша. Он поздоровался со мной издалека и всё, — Че качает головой, зажмурившись. — Блять, я не понимаю. Неужели он настолько сильно занят, что не может обратить на меня внимание? Неужели я так много прошу? — восклицает он, ударяя ладонями по коленям. Рука матери дёргается. Она ненадолго замирает, глядя на полотно, но затем продолжает рисовать дальше. Порче стискивает зубы, но приказывает себе оставаться на месте, хотя чертовски сильно хочется подёргать женщину за плечи и спросить, какого хрена она появилась в его жизни!       — Я никому не нужен в этой сраной жизни, — всхлипывает Че. — Я ощущаю себя одиноким и неблагодарным. Я не общался с братом больше месяца, я просто не понимаю его… Неужели он совсем не замечает того, как сильно отдалился от меня?! Слёзы заполняют глаза. Парень стирает их, стыдясь. Как он ненавидит это состояние! Внутри всё начинает ныть и побаливать. Камень снова опускается на грудь и не даёт нормально вдохнуть. Че запрокидывая голову, загоняя глубоким вдохом кислород в лёгкие.       — Как же я ненавижу себя, — шепчет он, глядя заплывшим взглядом в потолок. — Почему я такой слабый?.. Должен ли я оставаться здесь и дальше?.. … Это было унизительно. Парень никогда бы не подумал, что может грохнуться в обморок по пути в комнату, но это произошло. Коридор ушёл из-под ног постепенно, но темнота окунула его в себя с таким ощущением тяжести, словно никак не могла проглотить. Тяжесть в голове и теле была колоссальной, не считая отхлынувшей крови от головы и чертовски сильной потливости, посетившей его за секунду. Порче открыл глаза в лазарете. Сильно пахло сигаретами. Свет был значительно приглушён. Порш сидел на кровати справа. Че повернул к нему голову и сжался, боясь нападения вопросами, которые, к счастью, не последовали. Брат выглядел изнурённым, выжатым, как лимон, обеспокоенным. Порче обвёл взглядом сбитую причёску — волосы явно неоднократно зачёсывали назад. Под глазами залегли тени. Он нуждался в посещении ванной — ему явно пора было сбрить уродливо проступившую щетину. Говорить ничего не хочется. Спрашивать тоже. Че откидывает одеяло и медленно садится на кровати. Желудок словно приклеился к позвоночнику. На изгибе локтя кожу стягивает лейкопластырь: либо брали кровь, либо что-то вкалывали. Не то чтобы это имело значение… Ощутив, что можно двигаться без негативных последствий, парень спускает ноги на пол, отворачиваясь от брата, и начинает обуваться. Поднимается тяжело, но он делает это аккуратно, чтобы не спровоцировать новый приступ.       — Ты даже ничего не скажешь мне? — останавливает его голос.       — А что мне нужно говорить? — непонимающе вопрошает Че, не желая оборачиваться.       — Ты упал в обморок от истощения.       — Глупости, — отмахивается Че, делая шаг вперед. Ему нечего больше говорить.       — Порче! — брат одёргивает его за руку. Это первый контакт с людьми за долгие недели. Его запястье утопает в огромной ладони брата. Че дёргает руку, оборачиваясь к Поршу, но тот не отпускает его, со злой обеспокоенностью прожигая в нём дыру. — Ты истощен, сильно похудел, твои анализы в полном беспорядке, практически не выходишь из комнаты, редко посещаешь столовую, не поступил в универ, не общаешься с друзьями! Что происходит? Внутри всё взбунтовалось, взорвалось, взбушевалось! Порче собрал все силы в руках и оттолкнул от себя брата, зло запрокинув голову.       — Ого, как ты заговорил! То есть, мне надо быть на грани, чтобы ты неожиданно возжелал поинтересоваться моей жизнью? — кривится он, отпуская назад.       — Я всегда стараюсь интересоваться тобой! Охрана наблюдает за тобой. Отчёты о тебе лежат на столе каждый вечер! Че неверяще отступает назад, оскорбленный тем, что, оказывается, брат…       — То есть, всё это время ты обо всём знал? И ничего не делал с этим? — едва выговаривает он, ощущая, как слёзы в мгновение заполняют его глаза. Он моргает, сжимая пальцы в кулаки, чтобы удержать себя в узде, но эмоции уже около горла. Они уже затапливают его рассудок. Обида, злость, стыд, ненависть — всё сматывается в большой клубок и застревает в горле, не давая ему нормально вдохнуть.       — Знал что?! — нападает брат. — Что я должен знать, Че? Ты ничем не занимаешься, ничего не делаешь. Я вообще не понимаю, какого хрена происходит, — более спокойно говорит Порш. — Послушай, я знаю, что та ситуация с нападением на особняк была достаточно травмирующей для тебя… «Не то! Не то! Не то!»       — Нет, хватит, — качает головой Че. — Не хочу этого слышать. Никому не было до этого дела и меня это не тревожит!       — Тогда… что?       — Наблюдать за мной издалека — это не то же самое, что заботиться!       — Расскажи мне, что случилось, малой? Внутри всё натягивает как струна. Резкое отторжение вырывается из него раньше, чем он может остановить себя:       — Не называй меня так! Этим он делает только хуже, но сознание говорит Порче, что всё верно, потому что они уже давно не в тех отношениях, чтобы называть друг друга подобным образом. Порш недоумевающе смотрит на него, и подростку хочется просто развернуться и уйти, чтобы брат не озадачивался его состоянием ещё больше.       — Порче, — предупреждающе произносит брат, — что с тобой происходит? «Слишком поздно», — думает парень, смаргивая слёзы.       — Я не хочу с тобой разговаривать, — шепчет он, качая головой. — Не хочу ничего рассказывать. Я не… у меня всё нормально, ясно? Сделай вид, что всё в порядке.       — Хватит, Че. Я здесь. Я готов выслушать тебя. У меня нет никого роднее тебя, и я… Подросток усмехается, насмешливо взглянув на брата. Резко стерев слёзы, он кривит губы и машет в сторону двери:       — Правда, что ли? Это ты мне говоришь?       — Порче.       — Я не доверяю тебе. Я не хочу с тобой разговаривать. Я обижен на тебя и ненавижу тебя, но я чертовски люблю тебя и ценю то, что ты делаешь для меня, но я ненавижу тебя, Порш. Я устал от того, что происходит, и тебе нет до меня дела уже слишком давно, чтобы я должен был хотеть рассказать тебе о чем-либо. Просто оставь всё как есть до тех пор, пока я не успокоюсь и не проглочу все эти чувства, — он отступает, стремительно отходя к двери, но брат снова останавливает его за плечо.       — Да что, блять, происходит?! — восклицает он. — Что я пропустил?!       — Всё! — взрывается Порче, оборачиваясь. — Ты всё пропустил! Всю мою жизнь пропустил мимо! Хватит играть роль заботливого брата! Я устал притворяться! Я устал испытывать вину и стыд за всё это! — кричит он в чужое сконфуженное лицо. — Мы не виделись месяцами! Ты пропустил столько, сколько нормальные братья не пропускают! Я не хочу ничего, хиа. Я больше ничего не хочу. Пожалуйста, оставь меня в покое! Он не знает, в какой момент Порш решает, что нужно заключить его в объятья. Порче не сразу понимает, что бьёт брата по плечам и удары ладонями с каждым разом становятся всё мягче и мягче. Он задыхается, пытаясь выговорить хоть слово, но рыдания вырываются из груди, мешая ему чётко произнести больше одного слога. Че так устал. Чертовски устал бороться с собой против своей тёмной стороны. Всё, что он может повторять прямо сейчас, это: «мне так стыдно», «прости», «я не должен был так с тобой говорить». Эти фразы одна за другой ранят его хрупкое сердце, делая его уязвимым, а братское «я рядом, малыш» делает ещё хуже. Тело становится слабым и ватным. Ноги подкашиваются, и брат усаживает его на постель, садясь перед ним на колени. Его ладони стирают слёзы, а губы целуют в лоб. Порче от этого ни хорошо и не плохо. Ему от этого никак. Истерика заканчивается так же быстро как и началась. Обычно так и происходит: сил истерить не остаётся, и он переходит в стадию немого извержения чувств. Сколько часов он так провёл, глядя внутрь себя, бесчувственно проливая слёзы?..       — Я прошу прощения, — шепчет Че, глядя на чужую жилетку. — Мне очень жаль.       — Я никогда тебя таким не видел. Что с тобой произошло, Порче? «Меня разбили, ударили, уничтожили. Я съедаю сам себя и не могу остановиться. Весь мир ополчился против меня, а мои чувства жгут моё тело и сознание. Я испытываю столько чувств каждую минуту жизни, что уже не могу определить причины, по которым всё время переживаю страдания. Я запутался. Я споткнулся и упал».       — Я не знаю, — безмолвно двигает губами парень. — Прости. … Эта ночь ничем не отличается от остальных. Брат отводит его в свою собственную выделенную для него комнату (хотя он живёт с Кинном). И здесь всё равно ощущается присутствие Порша. Кажется, здесь им пахнет. Но это не спасает от бессонницы и кошмаров. Порче долго не может заснуть и немного плачет, потому что ему страшно от того, что брат заметил его состояние. Он так долго скрывал это и обижался на него за то, что тот не замечает его! А теперь, когда Порш заметил, Че тонет в стыде и страхе, потому что он не справился, хотя должен бы. Он зажимаем рот ладонью, потому что он не может доверять себя чужим стенам. Там, у себя в комнате, он по крайней мере был уверен в изоляции. Здесь тепло и уютно. Мягко и комфортно лежится, но это ничто против его сознания. Оно снова подкидывает ему трупы, затем Кима, снова и снова бросающего его у крыльца, а потом и самого Порче, наносящего себе повреждения. Он просыпается с дрожью в теле и долго не может притупить истерику. Даже включённый свет не помогает согнать с глаз пелену ужаса. Че не высыпается. Он ощущает себя безумно уставшим и не собирается выходить из комнаты весь день. Ближе к шести утра, застыв в позе эмбриона, подросток смотрит на рассвет и думает, что не заслуживает всего этого и нужно что-то сделать. Как-то развеяться, выйти наружу, перестав закрываться в комнате-коробке! Может, стоит попробовать сходить домой — в настоящий дом, родительский? Может, стоит позвонить другу? Может, стоит поговорить с Поршем? Может… может, всё это можно ещё исправить?.. «Может. Возможно. Да», — обрывочно думает Че, закрывая уставшие глаза, — «но вряд ли это поможет. Вряд ли мне вообще что-то сможет помочь…»