Endgame

      Уставший пегий конь волочил его, судя по звёздам, куда-то на север. Хотя и звёздам бы Малфой не стал доверять, их положение было странно-иным, вроде, то же самое, а всё равно что-то не то. Ветер продолжал резать его щёки, как мясник, разделывающий тушу ягнёнка. В глазах стояла соль, терпеть было невыносимо. Драко хотел спешиться и переждать ночь, но с одной стороны был пологий склон, того гляди по нему покатятся валуны, а с другой находилась пропасть. Мальчик кутался в шерстяной оранжевый плащ, пытаясь забраться в него по самые ноздри, иногда прикрывая глаза, но проклятый конь плёлся, переваливаясь с одной стороны на другую, из-за чего было ощущение, что Драко тотчас свалится с него.       Сумерки вступали в свою законную власть. Малфой трясущимися от холода пальцами раскрыл книгу, негнущиеся суставы мешали ему неловко переворачивать страницу одну за другой. Читать было неудобно, мозг не хотел концентрироваться на бесчисленном перечисление имён: Троя, Ромул, Эней, Феликс, Брут — голова раскалывалась. История казалась тяжёлой и переплеталась кружевом слов, путая мозг. Драко погружался в чтение, как будто в Омут памяти, падая в повествование и пробираясь через ряды древних слов.       Солнце медленно показалось из-за горизонта.       Малфой внезапно понял, что он не запомнил ни одной сюжетной детали. Он перечитал ещё раз. Кто-то где-то пировал, какой-то рыцарь в зелёном с огромной бородой и отменным задом вызвал кого-то сыграть в рождественскую игру. Только вместо подарков они обменивались ударами. Садисты. Он откинул книжку и укутался в свой оранжевый плащ сильнее, конь под Драко недовольно фыркнул.       — Прости, касатик, я понятия не имею, куда мы едем, — похлопал коня по шее парень. Растительность вокруг была скудная, и по ощущениям они всё время поднимались вверх.       «Может, попробовать угадать игру?» — подумал Драко. Подсказок, кроме книги, у него всё равно не было, а из неё он снова помнил только два слова: «рождественская игра». Какие рождественские игры он знает?       Игра в фанты? Глупость какая-то. Обмен поцелуями? Дикость.       — Обмен подарками, — догадался парень.       — Умничка, мой солнечный рыцарь! — заржал голосом Смерти конь. Или кобылица? Драко уже утомился удивляться.       — И какие будут правила, госпожа? — Он не знал, насколько неуважительно будет продолжить ехать на коне, ведая, что это Смерть.       — Ты продолжишь путешествие и встретишь трёх, и каждому, кто сделает тебе подарок, тебе нужно сделать подарок ценнее, чем тот, что дали тебе.       — Но госпожа, у меня нет ничего, кроме книги, — удивился Драко.       — В этом и сложность, мальчик. Рыцарь ты или кто? — заржала кобыла и перешла на галоп.       Солнце развело в стороны тучи и безраздельно стало править днём. Горная дорога наконец пошла вниз, обрыв отодвигался всё дальше и дальше, а мелкие лишайники и низкорослые хилые кустарники кое-где начали сменяться карликовыми деревьями. Вдали показалось что-то рыжее.       «Лис», — понял Драко, когда они со Смертью начали подъезжать ближе.       Мальчик думал, что они просто минуют тощее животное, но Вечная сбавила темп. Лис выглядел ещё молодым, но больно побитым.       — Как славно, что вы здесь появились, о юный рыцарь! — заговорил Лис.       Драко смотрел на него сверху вниз и пытался понять, бывают ли в реальности у этих животных такие глубокие зелёные глаза.       — Как славно, что я встретил вас, господин Лис, — в тон ему ответил мальчик.       Они оба остановились.       — Куда держите путь?       Драко спешился, чувствуя, как подкашиваются от долгого сидения в седле ноги, зад саднило, и казалось, что чего-то не хватает.       — Куда глаза глядят, — пространно ответил Малфой, кобыла рядом заржала, и парень не удержался и кинул на неё осуждающий взгляд. Нет, правда, он же не знает, куда именно она его везёт, а ответ «Куда глаза глядят», по крайней мере, не является враньём.        — А я вышел на охоту, в норе ждут меня братья и сестра, маленькие совсем, погибнут без меня. Но что-то пустынно вокруг, не могу поймать и мыши… — Видно было, что Лис расстроен, насколько Драко вообще мог интерпретировать выражение морды животного.       — Хотите, пойдём вместе? — предложил Малфой, не ожидая от себя подобной заинтересованности.       — Отчего же не пойти? — быстро согласился Лис. — Вместе всё равно веселее.       Лис шёл совсем рядом и задавал ему какие-то совершенно ничего не значащие вопросы, всё время прислушиваясь к округе. Он спрашивал то про завтраки, которые Драко ел в детстве, то про сломанные игрушки. Всякая глупая чепуха, но отчего-то очень важная для него.       — А что это за земля такая? — внезапно задался вопросом Драко.       — Наш край зовётся Землёй Воспоминаний. Все мы воспоминания о чём-то, но без людей жизни ни нам, ни нашей земле нет. Вот и существуем мы впроголодь, ожидая хоть маленького воспоминания, случайно заглянувшего в наш край. Но как-то всё безрезультатно, господин рыцарь.       Внезапно его уши дёрнулись, и он резко сбежал с тропинки. Драко ошалело шёл дальше, следуя внутреннему чувству, чуть поглаживая кобылицу тёплой ладонью. Лис вернулся весь в крови с куропаткой в руках, он радостно вилял хвостом и что-то хотел сказать. Драко принял куропатку из его рук чуть брезгливо.       — Это вам, господин! — радостно сообщил Лис. Парень растерянно посмотрел на мёртвую птицу в руке. — Я заметил, что вы путешествуете налегке и у вас нет еды, время обеда уже давно прошло, а вы так и не достали даже краюхи хлеба.       — Но как же твои братья и сестра? — неуверенно проговорил Драко.       — Я раздобуду ещё что-то, тем более она, — лис кивнул на куропатку, — изначально принадлежала вам.       Драко озадаченно посмотрел на птицу. «Без людей жизни нам и нашим землям нет», — вспомнил он слова Лиса и кивнул себе.       — Спасибо за подарок, господин Лис. Не хочешь ли ты услышать историю? — Малфой подвязал куропатку за лапки к седлу.       — Почту за честь, — заворожённо глядя на Драко, ответил он. Лис уже представлял, как скоро их земли наполнятся дичью и ему и его семейству больше не придётся жить впроголодь.       — Я расскажу тебе историю мальчика, который всех всегда боялся, — сказал Драко и посмотрел на солнце, начинающее свой путь к закату. — Этот мальчик, он был богатым аристократом, но жизнь его не была такой уж счастливой, точно не настолько, насколько он пытался это показать. Первое, чего он испугался — его отец. Он смотрел на мальчика, а видел только себя и собственные неудачи и проигрыши, а так, как мы наказываем сами себя, не способен наказать никто. Мальчик знал, каково это — получить внезапную пощёчину за ужином, сколько стоять на гречке, чтобы она врезалась и вросла в кожу на коленях, как больно ощущается удар тростью по спине. А ещё он знал многие-многие другие совершенно неприятные вещи. Его отец хотел, чтобы мальчик обзавёлся влиятельными друзьями, но как завести таких друзей не научил, потому что и сам не знал. Он знал только иерархические отношения и научил сына только подчиняться или властвовать, а нужно было учить дружить. В итоге мальчик провалился во всех начинаниях, когда пошёл в школу — он попытался завести друзей, но обзавёлся только подчинёнными. Вторым его страхом стал страх одиночества. Время шло, мальчик взрослел и уже не видел в отце божества, он понял, что его родители могут ошибаться, но время было утеряно. У него не было друзей, близкие были в основном им недовольны, а сам он походил на худшую копию отца. И вот, однажды, случилось так, что одна из его сокурсниц заехала ему по лицу. Не сказать, что незаслуженно, но по самолюбию ударило. И он поплёлся в медицинское крыло, чтобы не ходить с синяком на лице. А там встретил свой Лучик Света. Они определённо были врагами, но в тот вечер мальчишки долго и увлечённо говорили. Они оба подумали, что утром всё вернется на круги своя, и это стало третьим страхом мальчика — потерять ту слабую связь, что он только что создал. Летом ребята писали друг другу письма, уже и запамятовав, кто именно начал первым. Осень снова соединила их и стала любимым временем года для каждого. Они бродили вокруг школы вдвоём и болтали втайне от друзей, потому что те бы точно не поняли. Наконец оба чувствовали себя цельными. Когда между ними зародилась любовь, они и сами не поняли. И тут наш герой обзавёлся ещё одним страхом, страхом быть отвергнутым. Мальчики продолжали скрываться, только теперь скрывать приходилось большее. Пугливый наш герой боялся, что подвергает опасности свой Лучик Света, и отдалился сам, написав ему письмо. Второй ответил ему одной фразой, в которой были все их горести и печали, которая могла бы поддержать в сложную минуту, но так как главный наш герой был тем ещё трусом, он попытался позабыть. Он дал себе обещание сделать всё, чтобы любимый жил, и он делал. Потому что главным его страхом было прожить жизнь без своего Лучика Света.       Драко сжал в кармане непонятно откуда взявшийся лист пергамента, достал его и прочитал.       «Я люблю тебя.       Рон.»       — Держи, господин Лис, это моя плата, — сказал Драко, передавая в зубы животному пергамент с кривыми скачущими буквами.       Пергамент рассыпался, и Драко даже не понял, как раньше не замечал, насколько тихо вокруг. Внезапно где-то в вышине прогорланил сокол, а в траве зашуршали мыши-полёвки. Они со Смертью и господином Лисом вышли к лесу у самого подножия горы. Всё вокруг заполнялось жизнью.       — Спасибо тебе, рыцарь, за самую ценную твою историю. Мне нравится твой подарок. Теперь нам пора прощаться. — Он вильнул внезапно ставшим пушистым хвостом и, не дождавшись ответа, сбежал.       — Первый раунд за тобой, — услышал Драко голос Смерти. — Осталось ещё два.       Они пошли дальше. Драко подумал, что невероятно устал и проголодался, он не знал, что делать с куропаткой, её нужно было ощипать и выпотрошить — ничего из этого он не умел. Он снова сел в седло и медленно покатился, чувствуя, как под его ногами движутся мышцы кобылицы, он уже приготовился к тому, что придётся спать прям так, когда они увидели очевидно всеми покинутую дряхлую хижину. В крыше местами отсутствовала черепица, на окнах — куски высушенного бычьего мочевого пузыря, заменяющие стёкла, дверь болталась на расшатанных петлях от каждого дуновения ветра, прохаживаясь взад и вперёд.       — Лучше, чем ничего, — сказала вслух Смерть, и Драко мысленно согласился.       Они вошли внутрь, Малфой подготовил для Вечной постель из соломы, найденной внезапно недалеко от хижины, а сам лёг на дубовую кровать, тоже подложив немного сена и накрыв это всё своим плащом. Он уснул, как только голова его коснулась ладони.       Лес вокруг жил, убаюкивая то уханьем совы, то хлопаньем крыльев летучих мышей. Шелест высокой травы пробивался через тонкие глиняные стены, вызывая желание спать так вечно.       — И чего это ты забыл в моей постели? — проревел ему в ухо кто-то.       Горячее дыхание обдало затылок, запахло то ли псиной, то ли грязной тряпкой, так что выворачивало наружу. Драко вскочил и кинулся к стене, придя в ужас от полуночного гостя. Рядом с ним стоял Медведь в кафтане.       — Простите, пожалуйста, простите! Мы даже подумать не могли, что в это хижине кто-то живет, я немедленно уйду! — затараторил он, стараясь отодвинуться как можно дальше от Медведя.       — И куда ты собрался посреди ночи? — Драко на секунду показалось, что он улыбнулся. — И кто это «мы»?       Драко быстро глянул за спину хозяину дома — Смерти там не было, как не было и сена.       — Я! Это я подумал, что здесь никто не живёт! — начал оправдываться Малфой.       — Хм… — издал неподдающийся трактовке звук хозяин жилища. — Твоя там куропатка? — Он повёл головой в сторону двери, на которой висела птица.       Драко кивнул.       — Я приготовлю её нам, если ты не против.— Мальчик снова кивнул. — Меня Джоном звать.       — Драко, — представился в ответ Малфой.       Он наблюдал, как Медведь ловко разжигает печь и приступает к ощипыванию дичи. Он предварительно зажёг масляную лампу, и Драко смог разглядеть, что жилище и правда было обжитым — слегка диковатым, но всё-таки обжитым.       — Приятно познакомиться, Драко, — Медведь ласково прошелестел его именем, как будто примеряясь своим неловким медвежьим ртом. — Ты рыцарь?       — Так меня называют в последнее время, — Малфой тоже попытался выдавить улыбку. Это повеселило Джона.       — Тебе, наверное, интересно, отчего я такой? — озвучил вопрос, который Драко не позволил бы себе ни за что задать, Медведь. Мальчик снова кивнул, выдыхая и расслабляя плечи. — Я был когда-то учёным человеком, — он грустно окинул взглядом свои неловкие лапы и принялся потрошить куропатку, — хоть по мне так и не скажешь. Я был женат, и жена у меня знаешь какая была, ого-го! Красивая, но ведьма. Но я ведь человек просвещённый, лишённый глупых предрассудков, полюбил — значит женюсь. Мы жили вместе три года душа в душу, мне так казалось… — Джон обтёр птицу солью с травами и уложил с картошкой в небольшой горшок, который сразу же поставил в печь. — А потом она влюбилась в местного барона, или он в неё, не знаю. Барон привёз ей с охоты шкуру медведя, а жена моя взяла эту шкуру и накинула на меня, пока я в бане мылся, и обернулся я Медведем. С тех пор уж лет десять прошло, а я всё в шкуре медведя хожу-брожу. Живу вдали от всех и редкого путника могу одарить своим гостеприимством, — произнёс он грустно, и в душе у Драко похолодело.       Что может быть ценнее доброты?       — Джон, а возможно тебя расколдовать? — испуганно выдавил Малфой.       — Сказал мне один старец, что моё проклятие можно поцелуем принцессы снять… — Джон что-то совсем приуныл. — А у нас не то что принцесс, в округе даже графинь отродясь не было.       — А принц не подойдёт? — осторожно уточнил Малфой.       — А ты что, принцем будешь?       — В какой-то мере. — Драко с лёгкой грустью вспомнил, как Рон ласково называл его слизеринским принцем.       — Попробовать можно, — задумчиво сказал Медведь.       Его внешний вид пугал Драко, а запах был невозможно-отвратительным, но он поборол брезгливость, встал и медленно подошёл к Джону, он коснулся его вытянутого носа руками, ладонями слегка проходясь по мягкой шерсти, и неуверенно дотронулся его губами.       — Видимо, недостаточно я принц, — грустно произнёс Драко, отходя от Медведя.       — Или нужна именно принцесса, кто же эту магию поймёт? — ничуть не расстроившись, ответил Джон. — Ты чай будешь?       — С превеликим удовольствием, — благостно ответил Малфой, улыбаясь. — Не против, если я немного на пороге посижу?       — Конечно, только в лес не ходи. Идёт?       — Идёт!       Драко нравился неловкий хозяин этого дома, но как его отблагодарить, он так и не придумал. Малфой смотрел на плоский диск луны и обдумывал весь день. Неужели в его воспоминаниях о Роне было столько жизни, что они смогли заполнить всё вокруг? Он прикрыл глаза и представил, как они с Уизли жили бы, не будь Волдеморта. Счастливые и влюблённые, доучились бы в школе… Рон представил бы его родителям, и Драко с удовольствием бы покинул свой отчий дом ради него. Они бы жили где-то на берегу моря или озера, потому что Рон очень любит воду. Миссис Уизли вязала бы ему изумрудные свитера, а он бы принимал их, даже не ворча, и носил бы с гордостью и большим удовольствием. Мистер Уизли сначала точно бы выбор сына не одобрил, но после смягчился, когда Драко стал бы захаживать в его волшебную мастерскую каждый вечер. Малфой хотел бы стать целителем в Мунго, а Рон стал бы отличным аврором. Отгуляли бы свадьбы всех его братьев, много бы путешествовали. Сколько же счастья у них забрали проклятый Тёмный Лорд и война.       — Не печалься о несбывшемся, — услышал он голос Смерти рядом. Она сидела и смотрела, как и он, на луну. — Я тоже люблю того, с кем мне быть не суждено.       — И как вы с этим справляетесь, госпожа? — Драко пристально смотрел на девушку, он впервые видел её такой грустной и сосредоточенной.       — Никак, — пожала плечами она и снова стала прежней. — Ты ведь проиграл, ты знаешь?       — Я догадался, — улыбнулся ей Малфой. Невозможно было злиться или расстраиваться, когда она смотрела на него вот так, по-особенному.       — Ценнее добра только любовь, — улыбнулась Смерть. — Ты попробовал его расколдовать, это славно, но ему требовалось не это. Разве не видишь? Джону хорошо таким. Он любит свою медвежью шкуру. Ему нужна любовь.       — К сожалению, отдать свою любовь ему я не способен.       Драко обернулся и рассмотрел Медведя, жадно читающего «Зелёного Рыцаря», через приоткрытый дверной проём. Быть может, не знай Драко Рона, он и смог бы полюбить эту милую махину.       — Не печалься, рыцарь, завтра будет решающий раунд.       — Спасибо вам, госпожа.