на chill'e

Хёнджин ласково называет его Хани, а Джисон ненавидит мёд. Вообще не переносит его. Даже запах вызывает у него тошноту и дрожь по всему телу. Именно поэтому он относится к Хёнджину с неприязнью. Не потому, что тот ему как человек не нравится, а потому, что старший наотрез отказывается называть его по имени. — Не называй меня так, пожалуйста, — в миллионный раз просит Джисон и выглядит в конец заебавшимся. — Но ты же такой сладенький, — стоит на своём Хёнджин. — Настоящий Хани. Только Хани. Только ебучий мёд. Терпение Джисона лопнуло 14 сентября. В его день рождения, когда Хёнджин в качестве подарка всунул ему в руки небольшую банку мёда со словами: — Хэппи бездэй, май диар Хани! — Да пошёл ты к чёрту Хван Хёнджин! — закричал в ответ Джисон и, круто развернувшись, вышел из комнаты оставив банку, обёрнутую красной лентой, на встретившимся на его пути столе. Сказать, что Хёнджин обиделся - ничего не сказать. Он искал этот качественный мёд две недели и потратил на него последние деньги. Даже ленточкой обернул, чтобы выглядело празднично. Все мемберы, что тоже находились с ними в одной комнате, удивлённо смотрели на Хвана. — Что это было? — спросил за всех Чанбин. — Ты что-то сделал с мёдом? Там что-то написано? Феликс опередил хёна и первым схватил банку со стола, чтобы рассмотреть. — Ничего странного. Никаких надписей, ничего оскорбительного, — сказал Феликс и сделал вывод: — Очень даже мило. Хан - Хани. Крутой же подарок. Со смыслом даже. На Хёнджина смотреть без слёз было трудно. Он опустил голову и украдкой вытирал слёзы, совсем раскрасневшийся от сдерживания эмоций. Чанбин и Феликс сразу же прицепились к нему с объятиями и утешениями. Чан смотрел на эту картину и тоже недоумевал. Он решил спросить у Джисона в групповом чате, что же не так. «Джисон, что это было?» Хана ждать не надо. Он ответил сразу же: «Я ненавижу мёд» В диалог включился Сынмин: «Обязательно было так реагировать? Ты всех перепугал» Джисон и ему нашёл, что ответить: «Я говорил Хёнджину тысячу раз не называть меня «Хани». Я просил по-хорошему, но он продолжал это делать. А теперь ещё и мёд притащил. Он специально? Знает же, что меня это бесит. Он специально вывел меня из себя в мой день рождения.» Больше никто ничего не написал. Все в комнате поняли, в чём суть их проблемы. — Поговори с ним, когда он остынет, — посоветовал Чан Хёнджину, когда тот поуспокоился. — Только, бога ради, не называй его больше «Хани». У Джисона какие-то вселенские траблы с мёдом. Хёнджин нашёл время для разговора вечером этого же дня, когда застал Джисона одного в спальне отдыхающим после тяжёлого рабочего дня. — Джисон? Мы можем поговорить? — позвал тихо из-за приоткрытой двери Хван и в ответ прозвучало угрюмое «да». Хёнджин зашёл в комнату и прикрыл за собой аккуратно дверь, чтобы не издавать лишних звуков. Он хотел сейчас быть тихим и спокойным. В идеале, он хотел бы уменьшится и спрятаться под кроватью, но это не решило бы их с Ханом проблему. Им нужно поговорить. — Я не буду больше называть тебя «Хани», — сказал сразу Джин. — Прости, что сразу не сделал так, когда ты просил. Я не понимал, что это тебя так задевает. — Спасибо, — отвечает Джисон и тоже просит прощения. — И ты меня прости за то, что я накричал на тебя. Мне не следовало так реагировать. Но я действительно ненавижу мёд. — Да, нам нужно придумать куда деть его. Он довольно-таки дорогой… — с нервным смешком согласился Хёнджин и почесал затылок. — Почему ты так не любишь его? Джисон сморщил нос и посмотрел на старшего с брезгливым выражением на лице: — Мёд такой противный. Он пахнет так, словно это пчелиная тошнота, а на вкус и того хуже. — Ясно, — кивнул Хёнджин. Он действительно понял Хана. — Прости ещё раз. Мы продадим мёд и купим тебе что-то другое, хорошо? Выберешь сам. — Перепродавцы мёда? — Джисон сунул Джину кулак, для скрепления договора. — Перепродавцы мёда! — со смехом согласился Хван и стукнулся о кулак Джисона. В комнате раздался громкий смех.