на chill'e

Чонину было просто стыдно из-за этой затеи, а Чанбин не мог проиграть так просто. Пусть изначально это и было задумано как шоу, но сути дела это не меняет. Чанбин с Чонином сыграли в игру в пеперо на глазах у сотни зрителей только что, и ещё миллион увидит это в сети. Все эти люди увидят, как они с Чонином проиграли в соревновании, сохранив 2,4 сантиметра от палочки, тогда как Чан с Хёнджином смогли сократить её до 1,5. Просто так это оставить нельзя. Должен же Чанбин когда-то найти свою родственную душу? На груди Чанбина чётко написано «никогда не проигрывай», что означает, что если он будет следовать этому правилу, то сможет найти свою судьбу, когда придёт время. В этом мире на теле каждого есть подсказки, которые появляются там ещё при рождении. Не всегда они понятны, у кого-то это что-то простое, как, например, у Феликса «научись готовить брауни», с помощью которого он смог очаровать одного горячего любителя выпечки; у кого-то же эта надпись выглядит настолько бессмысленно, что и представить страшно. Чанбин выпал в осадок, когда случайно краем глаза зацепился за неровное «хлопай в ладоши три раза перед сном» на плече Джисона. Вообще, Чанбин ни разу не видел, чтобы Хан поступал так, наверное, он тоже считает этот совет полным бредом, но будь Чанбин на его месте, то обязательно и хлопал бы, и топал, и даже деньги под подушку пихал бы безо всяких вопросов. Потому что, если написано, значит так надо. Если ему при рождении сказали, что он никогда не должен проигрывать, значит так он и будет поступать. И теперь, когда он проиграл из-за жалких 0,9 миллиметров этой сладкой палочки, Чанбин нервничает как никогда. Вечером этого же дня он ловит Чонина в тихом, тёмном углу в общежитии и предлагает сыграть снова. А у Чонина надпись за коленкой «никогда не отказывайся от игры в пеперо». Чонину стыдно до ужаса, страшно, потому что Чанбин выглядит ужасающе в плохом освещении, и его упёртый взгляд облегчения не внушает от слова совсем. И отказать Чонин тоже не может. Потому что страшнее, чем сыграть с Чанбином в эту дурацкую игру может быть только одно. Чонин боится, что никогда не отыщет свою судьбу. Поэтому они играют в эту игру уже который раз. Чонину уже даже не стыдно. Вообще. Совсем. Так близко, как с Чанбином, он ещё не знакомился ни с кем. Первая игра наедине была очень неловкой. Было страшно коснуться случайно чужих губ. Страшно просто до дрожи в коленях. А Чанбин всё напирал, и Чонин просто на глазах уменьшался в размерах. Результат их первой игры так и остался тайной. Оказалось, что в их общежитии нет ни одной линейки. И что оставалось делать? Только продолжать. Чанбин на следующий день припёр линейку, пачку сладких палочек пеперо и снова предложил играть. Чонин сжимал челюсти и соглашался. Что двигало хёном было ему неизвестно, но только он хотел спросить об этом, как Чанбин сразу же предлагал попробовать сыграть ещё буквально разочек, и вот уже не до разговоров. Победить рекорд Чана с Хёнджином всё никак не получалось. Ну невозможно это оставить чуть больше сантиметра хрустящей палочки и не коснуться случайно чужих губ. Просто нереально. В итоге Чонин пришёл к выводу, что тут нужен либо неправильный прикус, а лучше сразу два, либо стальные нервы и полное отсутствие стыда и совести. Был ещё вариант про отсутствие губ, но Чонин решил, что это совсем бредово, ему ещё однажды этими губами своему соулмейту в любви признаваться. А в том, что это однажды случится, Чонин был уверен. Ведь он никогда не перечил судьбе и всегда выполнял её условие. На десятой попытке побить рекорд хёнов, Чонин не выдержал. — Чанбин-хён, может, на этот раз ты будешь держать палочку, а кусать буду я? — Хорошо, давай попробуем, — тут же согласился Чанбин. Выиграть ему хотелось. А уж как играть — это дело десятое. Чонин мог бы и раньше предложить, никто бы не отказал ему. Чонину удалось продвинуть дело немного вперёд — 1 сантиметр и 7 миллиметров. На сегодняшний день, это их рекорд. Чонин шёл по краю и уже практически ощущал тепло губ Чанбина, когда сжал челюсти чуть сильнее и палочка отлетела в сторону. — Почти, — приободрённо говорит Чанбин, замеряя сегодняшний результат. — Прекрасно! Давай снова! Мы близки как никогда! И вновь Чонин оказался по ту сторону хрустящей сладости, вновь стремительное приближение, тепло чужого тела, неровно бьющееся сердце. Вновь Чонин держится за плечи хёна и останавливается совсем близко к нему, готовый уже откусить сладость… Мгновение, и в глазах Чонина темнеет, а в голове словно взорвались звёзды. Это.? Чанбин.? Только что коснулся его губ? Чанбин смотрит в испуганный глаза Чонина, взгляд младшего расфокусирован, дыхание неровное, хватка слишком крепкая. Что такое поцелуй? Да разве это был он? Лишь мгновение, когда их губы были ближе, чем раньше, мгновение, когда согревали друг друга. Всё это лишь мгновение, но зато… Какой же результат! — Полтора сантиметра ровно! — гордо отчитывается Чанбин и сжимает младшего в объятиях. Чонина всё ещё потряхивает, и он не знает, почему ничего сделать с этим не может. — Мы почти смогли, Чонин! — Хён, я- — Чонину кажется, что он понял, почему на его теле такая надпись. — Я- — Ты тоже хочешь попробовать снова? Давай, я только за! Чонин, сыграй со мной ещё один раз! Чонин соглашается заторможенным кивком головы и хрупким «конечно, хён», слетевшим с горящих губ. — Конечно, хён, давай попробуем снова. Теперь горят не только губы, но и глаза Чонина. Так вот, как это происходит. Так вот, как находятся соулмейты? Всего лишь одно правило, всего лишь одна подсказка, и если ей следовать, то ты обретёшь свою судьбу? Найдёшь своего человека? Чонин так радостно хрустит этой палочкой, стремительно приближаясь к лицу хёна, так радостно следует за собственной судьбой, что не останавливается и целует. Словно два поезда, встретившиеся на одном пути. Вот на что похоже прикосновение к губам Со Чанбина. — Ты- — Чанбин отстраняется и смотрит на смущённого Чонина перед собой. Совсем близко. — Ты зачем это сделал? — Хён, я- — вновь страх возвращается, и Чонин чувствует, что через мгновение его тряхнёт так, что не останется желания жить. — Ты зачем так рано откусил её? Ты должен был стараться лучше, Йени! Давай ещё раз так же! Мы сможем! Кажется, пронесло. Кажется, не тряхнуло. Кажется, Чонин влюблён. Поражён. Потоплен. — Хён, а что написано на твоей метке? — Забыл? — удивляется Чанбин. Метка всегда была его гордостью, поэтому он никогда не скрывал её, наоборот, хвастался при любом удобном случае. — «Никогда не проигрывай», Чонин. Вот, что приведёт меня к моей судьбе. Чонину от осознания хочется плакать. Хочется притянуть хёна и в крепких объятиях признаться, рассказать, что он понял, сообщить хёну, что он разгадал загадку судьбы, что они на верном пути. — Обнимай меня так почаще, Йени, — милым голосом просит Чанбин, — твои руки такие крепкие, такие тёплые. Объятия становятся сильнее. — Сыграем еще, хён? На этот раз, обещаю, мы выиграем.