***
В воскресенье я отправился на церковную службу. На территории кампуса находился православный храм, и хотя я редко брал отгулы на работе, воскресные службы все-таки старался не пропускать. Это было нетрудно, учитывая, что так поступали всего несколько стражей. Я пришел пораньше, как раз к моменту, когда начали подтягиваться первые студенты. По обыкновению заняв дальнюю левую скамью, я превратился в тень и погрузился в собственные мысли. Несмотря на регулярные посещения церкви, я не считал себя набожным человеком. Истинно верующей была моя мать, а из сестер к Господу обращалась разве что Каролина, насчет остальных не уверен. Я приходил сюда отчасти ради того, чтобы почувствовать себя ближе к ним. Если закрыть глаза, можно представить, что я снова ребенок и стою в небольшой церкви, что находится дальше вниз по нашей улице. Те же красочные фрески и позолоченные кресты. Я почти слышал пение на моем родном языке. А если посильнее сосредоточиться, то можно почувствовать, как мама стоит рядом со мной. Все эти крупицы воспоминаний приносили покой, пусть и на мгновение. Я был благодарен матери за усилия, которые она прилагала для нашего религиозного воспитания, но не мог найти всех ответов, в которых нуждался, в рамках только одной конфессии. Это не значит, что я не религиозен. Мне отчаянно хотелось верить, что есть некая высшая сила, которая следит за равновесием в мире, и что все наши поступки – хорошие ли, дурные ли – в конечном счете имеют свои последствия. Идея духовной анархии (что каждая душа сама за себя) приводила меня в ужас. Как и идея о том, что смерть – это просто конец, пустота. Несмотря на то что в тишине и безопасности церкви раз в неделю я находил умиротворение, долго оно не длилось. Надеюсь, что однажды я смогу обрести покой и освободиться от чувства вины, печали и боли, которые неразрывно связаны с большинством воспоминаний. Если этого придется ждать до самой смерти – что ж, так тому и быть. Я заметил, как вошла Роуз, держась рядом с принцессой. Девушки заняли места через несколько скамей от меня, ближе к центру. Роуз выглядела как человек, которому откровенно скучно, и почти сразу отвлеклась от происходящего. Не то чтобы меня это удивило: в особой набожности ее не заподозришь, а вот в стремлении насладиться тем немногим общением, что ей доступно, – вполне. Василиса, напротив, казалась той, кто испытывает благоговение, и сосредоточенно слушала проповедь. Внимание девушек на миг приковала к себе фигура, сидящая через проход от них. Эта копна черных волос могла принадлежать только Кристиану Озера, племяннику Таши. Легкая улыбка скользнула по губам, когда я подумал о своей близкой подруге. В моей жизни хватало испытаний, но история Таши вызывала искреннее сожаление. Мы познакомились при Дворе в мой последний школьный год. Меня пригласили туда в качестве потенциального стража для уважаемого королевского мороя, и пускай я был решительно настроен охранять Ивана, он посоветовал мне хотя бы встретиться с другим нанимателем. Однако все переживания по поводу поездки стали незначительными, когда вокруг начали распространяться слухи о семье Озера. Муж и жена по доброй воле стали стригоями, прикончив несколько человек и едва не убив при этом собственного сына, Кристиана. Таша спасла его, однако это испытание оставило на ней неизгладимый след. Я помнил, как впервые увидел ее – с повязкой на пол-лица и свежими кровоподтеками по всему телу. Мне еще только предстояло встретиться в бою со стригоем, но один взгляд на раненую моройку подтвердил: подобная схватка – всегда вопрос жизни и смерти. Чудо, что она вообще выжила. Поговаривали даже, что она сопротивлялась с помощью магии. Сама идея была настолько же невообразима, насколько смела, поэтому Ташей Озера было трудно не восхититься. К сожалению, моройское Королевское общество смотрело на ситуацию иначе. Таша и Кристиан, по сути, стали изгоями из-за преступления, которое совершили их родные. После той короткой встречи мы поддерживали связь. Таша оформила опеку над Кристианом и покинула Двор, а я вернулся в Россию, чтобы стать стражем Ивана. Я познакомил их, когда мой друг заинтересовался Ташиной пропагандой самообороны для мороев. Она в том числе призывала мороев сражаться бок о бок со своими стражами, когда это необходимо. Неудивительно, что эти двое нашли общий язык. Мы втроем дружили на протяжении многих лет. В какой-то момент мне даже показалось, что между мной и Ташей возникло влечение. При иных обстоятельствах оно могло бы перерасти в настоящие чувства и, может быть, в отношения, но этому не суждено было сбыться. Мы с Ташей оставались хорошими друзьями до самой смерти Ивана, а после... Наверное, я просто слишком отдалился от всех, включая ее. В последний раз мы виделись на похоронах. Когда я рассказал ей, что меня переводят в Академию Святого Владимира, она спросила, смогу ли я присмотреть там за мальчиком, который был ей как сын. Таша уже не в первый раз вверяла мне Кристиана, и я с радостью согласился. Прямо сейчас Кристиан выглядел еще менее заинтересованным в проповеди, чем Роуз, и меня окатило изнутри слабой волной жалости. Очевидно, что он здесь такой же изгой, как Таша при Дворе. Не удивлюсь, если мальчик пришел сюда только ради того, чтобы доказать, что выбор, который сделали родители, не имеет отношения к нему самому. Стригои не могут ступать на освященную землю; присутствие в церкви доказывало, что Кристиан по-прежнему морой. Роуз внезапно шевельнулась, привлекая мое внимание. Теперь она внимательно слушала, что говорит священник. Я попытался сосредоточиться на смысле его слов. Еще одна история из жизни святого покровителя школы – Владимира. Не сомневаюсь, что Роуз слышала ее много раз, прежде чем сбежала вместе с Лиссой. Что же ее так заинтересовало? Время от времени упоминалась Поцелованная Тьмой Анна, личный страж Святого Владимира. Хотя никто из нас до конца не понимал, что значит «поцелованная тьмой», этот термин использовался скорее как титул для Анны. Единственное, что о ней известно, – она была доверенным лицом моройского святого и защищала его не только от физического вреда. Она поддерживала его разум и даже в какой-то степени душу. Несмотря на множество пересудов об их якобы романтических отношениях, я в это не верил. Записи о ее служении в качестве стража свидетельствовали о чем-то более родственном, будто Анна охраняла брата или сына, но никак не любовника. Они, несомненно, были близки, и всё звучало так, словно она могла предугадать его нужды раньше кого-либо другого. Анна была одним из лучших стражей своего времени, и ее подопечный мирно скончался от старости. Чего, увы, не скажешь о самой Анне... Проповедь кончилась. Я наблюдал, как большинство студентов покидают церковь, чтобы заняться своими делами или посетить другие общественные мероприятия перед завтрашними уроками. Ожидалось, что Роуз окажется среди их числа, поэтому я ждал, пока она пройдет мимо. Нужно было уточнить, во сколько завтра состоится тренировка, и напомнить, чтобы не ввязывалась в неприятности. Так и не увидев ее через несколько минут, я решил, что Роуз незаметно смешалась с толпой. Но оказалось, что девушка не ускользнула из-под надзора, а беседует с настоятелем церкви. Я уже начал сожалеть, что поторопился с выводами насчет ее веры в Бога, когда священник отлучился буквально на минуту и вернулся с довольно увесистой старинной книгой. Это потрясло больше всего. Может, религиозные взгляды Роуз Хэзевей для меня и темный лес, но она точно не станет читать «просто так, для себя». Она не уставала об этом повторять, высмеивая мою собственную привычку. Сунув книгу под мышку, она направилась к Василисе, которая дожидалась у выхода. Попытавшись нагнать их, я стал невольным свидетелем разговора. – Серьезно? – в голосе Роуз звучали одновременно изумление и интерес. – Они типа сбегут вместе? Василиса энергично закивала. – Они купили дом. Надо полагать, собираются работать с людьми. Роуз обратилась к парню, еще одному королевскому морою: – А что Эбби и Ксандер? До меня внезапно дошло, что они обсуждают. Скандальная история не обошла стороной и школьных стражей. – Растеряны. Считают, что это глупо. – Парень говорил высокомерно, пока не вспомнил, кто перед ним. – Ох! Я не то имел... – Брось, – легкомысленно махнула рукой Роуз, но улыбка вышла натянутой. – Это действительно глупо. Ее реакция немного озадачила. С мировоззрением Роуз «Запинаю-систему» Хэзевей скорее ожидаешь, что она будет на стороне дампиров, имеющих право на любовь и брак по собственному усмотрению. Вот уже третий раз за сегодня она меня поражает, а ведь мы даже не разговаривали. Решив, что она без меня разберется, куда (и, главное, во сколько) можно соваться, а куда не стоит, я торопливо зашагал к себе. Мысли обратились к стражу Ксандера и Эбби Бадика – стражу Смиту, вокруг которого и разгорелся скандал. Я не знаком с его избранницей, но несколько раз пересекался с самим Смитом и знаю, что он бывалый страж, очень преданный своему делу. Должно было произойти что-то крайне важное, чтобы он ушел в отставку, лишившись звания и начав жизнь с чистого листа, но уже в мире людей. От своей прежней жизни он будет, по сути, отрезан. Это заставляло меня ощутить толику вины за то, что всё именно так. Хотя отношения или даже браки между дампирами никоим образом не запрещались, в обществе на подобное смотрели свысока. Интрижки были в порядке вещей, долгосрочные отношения – почти неслыханно, но что ж. Однако оставить две семьи без защиты только потому, что два стража захотели быть вместе, – это что-то за гранью. Это шло вразрез с обычаями и нарушало главный принцип, который прочно укоренялся в головах дампиров еще со школьной скамьи: «Они на первом месте». Дампиры – своего рода гибриды, наполовину люди, наполовину морои. Мы унаследовали некоторые преимущества обеих рас, например, обостренное моройское восприятие и повышенную человеческую выносливость. К сожалению, из-за генетического парадокса дампир не может иметь ребенка от другого дампира. Вот в чем причина нашей тесной связи с мороями. Контакты с людьми давно превратились в табу, поэтому выживаемость нашей расы обеспечивается отношениями дампиров с мороями. Хотя «отношения», пожалуй, чересчур громкое слово. Между мороем и дампиром может случиться разве что мимолетный роман, да и то речь обычно идет о моройских мужчинах и дампирских женщинах. Для мужчины-дампира вроде меня отцовство – огромная редкость. Я бы с радостью создал семью, но пришлось смириться с тем, что это просто не мой случай. Гораздо труднее было принять тот факт, что матерями чаще всего становились дампирки, которыми моройские мужчины воспользовались, а затем оставили разбираться с «плодами» этих связей самостоятельно. Но что еще хуже, таких женщин в равной степени осуждали как морои, так и дампиры, хотя иначе наша раса попросту не выжила бы. Как правило, дампирские матери объединялись в своего рода коммуны, где они могли спокойно растить детей и не страдали от «позора», читай: повышенного внимания со стороны общественности. Хотя это всё равно нечестно. Я вырос в одной из коммун, проведя детство и летние каникулы с мамой, бабушкой и сестрами. Так что я не понаслышке знаю, что львиная доля слухов раздута до небес. Очень многие дампирки просто делают всё возможное, чтобы их дети росли, ни в чем не нуждаясь. Некоторые в свое время окончили Академию, а моя бабушка даже официально служила в качестве стража, пока не вернулась домой, чтобы создать семью. Да, находятся и те, кто проводит ночь с мороем в обмен на укусы, но таких меньшинство. Несправедливо, что на любую дампирку из коммуны автоматически вешают ярлык «кровавой шлюхи», хотя большинство из них никогда бы на такое не пошли, даже всерьез не рассматривая этот вариант. Думая о доме и семье, я отчаянно желал вновь услышать их голоса. Здесь было около полуночи, а значит, дома сейчас плюс-минус полдень. Бийск жил по человеческому расписанию (это снижало градус подозрения людей, живущих поблизости), так что они не спят. Хотя в полдень их может и не оказаться дома. Но я всё равно достал сотовый и набрал заветный номер. После пяти гудков повесил трубку, не потрудившись оставить голосовое сообщения. Я всё равно не знал, что сказать. Не было какой-то конкретной темы, которую нужно было обсудить с домашними. Я просто хотел убедиться, что у них всё хорошо. В запасе оставалось несколько часов, пока не наступит моя смена, так что я выбирал между книгой и спортзалом. Хотя я регулярно тренировался вместе с Роуз, мы и наполовину не приблизились к тому уровню, который требовался для поддержания формы. Не сомневаюсь, что в конце концов мы этого достигнем, однако сейчас мне, вероятно, всё же стоило уделить время персональным тренировкам. Я подхватил уже собранную сумку и направился в спортзал, стараясь сосредоточиться на чем-то более материальном, чем любовь, семья и жизнь после смерти.Глава 6
12 ноября 2022 г. в 17:40
Утро наступило гораздо быстрее, чем мне бы хотелось. Мы встретились в спортзале, когда основная часть кампуса только начинала просыпаться. Роуз опоздала на пять минут, но по сравнению со вчерашним это значительный прогресс. Измявшаяся футболка, растрепанные волосы и заспанные глаза – она очевидно спешила, чтобы успеть вовремя, и я оценил усилия.
– Начнем с пробежки, затем перейдем к грузам, а после – спарринг.
Роуз поникла, словно бы одно упоминание бега лишало ее сил.
– Серьезно? – протянула она уже по пути к дорожкам. Скованность в движениях напоминала о вчерашней тренировке, однако Роуз не жаловалась. Почти. – Сколько кругов?
– Пока не знаю. Считай это проверкой. Прежде чем приступить к полноценным занятиям, надо выяснить, на что ты способна.
Она со вздохом закатила глаза и поджала губы, затем снова перевела взгляд на меня и принялась разминаться, пытаясь разогреть мышцы плеч. Я понимал, что сама идея не приводит ее в восторг, но надо же с чего-то начинать.
– Давай, – ободряюще сказал я, положив руку ей на плечо. – Разгонишь кровь, и тебе сразу полегчает. Сегодня я тоже побегу.
С моего согласия темп задавала она, начав с пробежки трусцой, но постепенно выровнялась и побежала быстрее. Роуз давно не практиковалась. На ее лбу по линии роста волос выступили капельки пота, в то время как мое сердцебиение разве что слегка участилось. Вскоре она начала задыхаться.
– Роуз, ты сможешь! Сосредоточься на дыхании. Выбери какую-нибудь цель впереди и беги к ней.
Инструкции помогли ей собраться. Роуз выглядела так, словно достигла предела своих возможностей, но я знал, что она способна на большее.
– Добежишь до финиша, и можно остановиться.
Ей нужно было это услышать. Поднажав, Роуз пересекла финишную черту, как олимпийская чемпионка – с высоко поднятыми руками. Еще круг она преодолела шагом, чтобы остыть, потом схватила со скамьи бутылку с водой и рухнула на траву. Она улыбнулась сама себе и рассмеялась, смахивая пот со лба, всё еще будучи под кайфом после физической нагрузки.
Я тем временем достал из сумки маленький блокнот и записал результат. Восемь кругов, две мили. Примерно столько же должен пробегать первокурсник в начале обучения. А вот время, я надеялся, будет получше. На дистанцию, которая у первокурсников занимала двадцать минут, Роуз потратила двадцать пять.
Дав ей немного отдохнуть, я скомандовал возвращаться в зал. Она следовала за мной, на ходу роясь в сумке.
– Пр-роклятье! – и еще несколько подобных ругательств, которые она пробурчала себе под нос.
Не снижая скорости, я посмотрел через плечо и выразительно приподнял бровь. Как бы я ни старался отучить Роуз сквернословить, в том, как она это делала, было нечто забавное. В чем, в чем, а в выразительности ей не откажешь. Этим она немного напоминала мою бабушку Еву – высказывалась не всегда уместно, зато всегда говорила то, что у нее на уме. Это может быть милой чертой характера. Иногда.
– Ну и какой апокалипсис случился сегодня, Роуз?
– Всё не так страшно, товарищ. – Она изучала маленький тюбик. – Просто вы сцапали нас раньше, чем я успела заскочить в магазин за блеском для губ. А бегаю я медленнее, чем хотелось бы.
– В следующий раз постараюсь быть осмотрительнее.
Я скучал по тем беззаботным дням, когда самой большой проблемой становятся банальные вещи вроде блеска для губ. Я не особо ценил школьные годы и теперь жалею об этом.
– В следующий раз? – спросила Роуз с оптимизмом.
– Не слишком-то на это надейся. Нам предстоит много работы, прежде чем я снова выпущу тебя в мир.
Остаток тренировки, час или около того, мы провели в спортзале, а после проговорили некоторые моменты теории и практики боя, которые она пропустила по известным причинам. Аналогичной схемы мы придерживались и во время вечернего занятия. В субботу я позволил Роуз немного отоспаться, поскольку это не противоречило ее расписанию, но компенсировал всё удвоенным временем. В итоге вместо обычных трехчасовых занятий ежедневно мы занимались целых шесть часов.
К счастью, она схватывала на лету, и я понял, что мы нагоним ее одноклассников куда быстрее, чем казалось вначале. Через несколько недель я планировал перейти непосредственно к спаррингам, чтобы в полной мере попрактиковаться и оточить боевые навыки Роуз. Возможно, я даже покажу ей более продвинутые приемы. Единственное, что действительно связывало руки, – ее выносливость, но и та становилась лучше с каждым днем. Был шанс, что к концу обучения Роуз обойдет всех. Эта мысль грела душу. Хотя я никогда не планировал становиться учителем, я уже гордился своей ученицей.