***
После смены я вернулся в спальный корпус дампиров. Минуя крыло новичков, в общей зоне я обратил внимание на несколько групп студентов. Ранний вечер пятницы – самое то, чтобы наблюдать расслоение по социальному статусу и интересам во всей красе. Поскольку в обозримом будущем Роуз не грозило выйти из-под домашнего ареста, неудивительно, что среди сверстников я ее не увидел. Впечатляющая самоотверженность, по правде говоря. Роуз не только хорошо справлялась с дополнительными занятиями, но и быстро наверстывала упущенное на основных. По всем предметам, которые не затрагивали боевые навыки, она успевала средне, однако это лучше, чем ожидало большинство педагогов. Насколько я мог судить, Роуз добросовестно выполняла условия испытательного срока, ну или просто не попадалась. Всё выглядело так, будто молодая женщина, с которой я работаю последние несколько недель, больше не имеет ничего общего с малолетней нарушительницей, сбежавшей из Академии два года назад. По пути меня окликнул Джеймс Андерсон – один из новеньких стражей, младше всего на год. Время от времени мы устраивали совместные тренировки, из Джеймса вышел неплохой спарринг-партнер, но за пределами спортзала встречались мы редко. – Страж Андерсон, чем я могу помочь? Он посмотрел по сторонам, прежде чем подойти вплотную, и понизил голос: – Сегодня у меня дежурство, и здешний уборщик только что сообщил, что видел, как двое студентов прокрались в комнату отдыха на четвертом этаже. Описание девушки соответствует Хэзевей. Я как раз шел туда, к ним, но увидел тебя и подумал, что ты захочешь проверить сам. Просто на случай, если это она. Я помедлил. До сих пор дела у Роуз шли исключительно хорошо, и часть меня хотела верить, что это не ее авантюра. Вместе с тем другая моя часть отдавала себе отчет, что такой тяжелый день, как сегодняшний, мог пресечь это «хорошо» на корню. Андерсон в курсе испытательного срока Роуз и моего наставничества – как и большинство школьных стражей. И хотя друзьями мы с ним не были, всё же относились друг к другу вполне доброжелательно. Я понимал, что выполнять свои обязанности спустя рукава – это не про него. Поэтому, раз Джеймс предлагает проверить, это в моих интересах. И в интересах Роуз. – Извини, я просто подумал... – Он начал оборачиваться к двери. – Нет, ты прав. Если это действительно Роуз Хэзевей, я за нее отвечаю и должен сам всё уладить. Спасибо за бдительность. – Не вопрос. У тебя и вправду получается с ней работать. Когда я только начинал здесь, она была сущим наказанием, а ты вроде бы смог до нее достучаться. Знаю, Хэзевей пока ходит по тонкому льду, но было бы обидно упустить еще одного стража. Тем более она довольно способная, когда захочет. – Согласен. Спасибо. Так, говоришь, четвертый этаж? – Ага, – кивнул он. – Вверх по лестнице и налево. Это в женском крыле, там сейчас тихо. Джеймс прав, на женской половине корпуса в это время стояла тишина. Само здание поделено на две половины, причем основная доля комнат общего пользования расположена на первом этаже. В то время как мужская половина корпуса заселена относительно густо, а у большинства парней-новичков есть сосед, женская половина в сравнении с ней пустует. Ни одна из девушек не обязана делить комнату с соседкой (хотя любая из них могла попросить поселить ее с кем-то), и свободных комнат хватает. Пятый и шестой этажи полностью заброшены, а Роуз – одна из немногих девушек, кто живет на четвертом. Я направлялся в конец коридора. Комнаты отдыха были разбросаны по всему спальному корпусу и предназначались для небольших посиделок, но студенты в основном предпочитали те, что на первом этаже. Конкретно это помещение для совместного использования запрещалось. Когда я достиг своей цели, стало достаточно тихо, чтобы расслышать приглушенные голоса. Я прижался ухом к дверному косяку. Разочарование – все-таки за дверью была Роуз, я сразу ее узнал – сменилось потрясением, когда беседа приняла совершенно иной оборот: – Тебе не кажется, что все знали бы, если бы я давала кому-то кровь? – В приглушенном голосе звучали та же показная уверенность, которую я слышал столько раз, и нервозность. – Только если ты не давала ее до того, как сбежала. – Мужской голос напоминал урчание кота, поймавшего канарейку. – Ты «кормила» Лиссу. Я отпрянул. Неважно, кто этот молодой человек; подобный слух разлетится со скоростью лесного пожара и может повредить карьере Роуз. Неважно даже, насколько это правда. Пусть она и поступала так по необходимости, другим по большому счету будет плевать. Ее могут заклеймить на всю оставшуюся жизнь. – Я не кровавая шлюха! – неистовый возглас прозвучал гораздо громче. Даже не стой я под дверью, всё равно услышал бы отчетливо. – Но ты же хочешь. Тебе это нравится. Всем девчонкам-дампирам нравится. Я знал этот наглый, давящий тон. Так говорил отец, когда силой брал маму. Так говорили многие парни-морои, пытаясь соблазнить ничего не подозревающую девушку-дампира. Одной интонации с лихвой хватило, чтобы подтолкнуть меня к краю, однако я держался, из последних сил сохраняя самообладание. – Перестань. – Ее страх едва ли мог укрыться за фальшивой бравадой и нежной мольбой. Представив, что могло стать причиной этих слов, я почувствовал, как рвется последняя нить между мной и самоконтролем. Я выпрямился во весь рост, стиснул зубы и распахнул дверь. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как двое подростков отпрыгнули друг от друга. Роуз практически сбросила с себя парня, как только его хватка ослабла. За те несколько шагов, которые пришлось преодолеть до кушетки, я видел мир в алом цвете. Стоило сфокусироваться на морое, и гнев застилал глаза. Неважно, как сильно сжимались кулаки – я знал, что не причиню ему вреда. Попросту не смогу. А вот напугать до усрачки, чтобы, зараза, смотреть больше не смел в сторону Роуз (и любой другой дампирки, раз уж на то пошло), – это в моих силах. Я схватил щенка за рубашку, прямо под воротником, и приподнял. Его ноги по-прежнему касались пола, но в остальном я его полностью контролировал. Не сбежит, не сможет сопротивляться. Он в моей власти. – Ваше имя? – пролаял я. Мой голос звучал неестественно ровно для человека, внутри которого бурлит чистая ярость. – Дж-Джесси, сэр. Джесси Зеклос, сэр. Он из королевских, однако всю его прежнюю самоуверенность как ветром сдуло. Парень был в ужасе, и это подарило мне странное чувство удовлетворения. – Мистер Зеклос, у вас есть разрешение находиться в этой части корпуса? Я уже знал ответ, но хотелось немного понаблюдать, как он извивается. – Нет, сэр. – Вам известны правила общения здесь особ мужского и женского пола? – Да, сэр. – В таком случае советую убраться отсюда как можно быстрее, прежде чем я передам вас в руки того, кто соответствующим образом вас накажет. А если я когда-нибудь снова увижу вас в подобной ситуации, – я кивнул на Роуз и кушетку, – накажу лично. – Я посмотрел ему в глаза, сузив свои, перед тем как добавить: – И это будет больно. Очень больно. Вы меня поняли? Глаза Джесси округлились, когда он попытался проглотить ком в горле. Мальчишка понимал, что я не шучу, и наверняка воображал все кошмарные способы, которыми я буду осуществлять угрозу. Ему удалось лишь робко кивнуть и еле слышно пролепетать: «Да, сэр!», когда он начал дрожать в моей тени. – Тогда вон. – Последнюю фразу я подчеркнул, буквально отшвырнув его к двери. Часть меня знала, что, хоть я и не поднял на него руку, угрожающих слов достаточно, чтобы нарваться на выговор с занесением в личное дело. Но смотреть, как он улепетывает без оглядки, было, черт возьми, приятно. Я ухмыльнулся. В тот момент мне казалось, что я вступился за своих сестер, за всех девочек из моего класса, которые стали жертвами вот таких вот. Я вступился за свою мать. Я вступился за Роуз. Роуз. Гнев разгорелся внутри с новой силой, стоило вспомнить, что она не так уж невиновна. Если верить послужному списку, инициатором встречи вполне могла быть она. Но даже если это не так и всё устроил мальчишка, она знала, что лучше избегать таких ситуаций. Ничто из вышеперечисленного не оправдывало Джесси и его действия, особенно с учетом того, что он скорее всего не склонен уважать женщину и ее право на отказ. Но Роуз следовало беспокоиться не только о подонках вроде Джесси. Со своим испытательным сроком она и так шагала по краю! Если бы их застукал кто-нибудь другой, не знаю, смог бы я спасти ее от исключения. Возможно, я не имел полномочий, чтобы наказать Джесси Зеклоса, но Роуз Хэзевей – моя зона ответственности, и я без раздумий наказал бы ее. Я развернулся к ней лицом, готовый высказать всё, что накипело. А потом мой разум опустел.Глава 8
21 ноября 2022 г. в 00:19
Хотел бы я сказать, что утренний инцидент стал самым занимательным событием дня. После горько-сладкого сна, жестоко убитой лисицы и осознания, что в кампусе творится нечто, наводящее ужас на принцессу и на мою ученицу, волнениями я был сыт по горло. К сожалению, уроки только начались, и мне не могло настолько повезти, чтобы остаток дня прошел без приключений.
Поначалу всё шло неплохо. Наблюдая за Роуз в классе Современных боевых техник, я заметил, что она дерется с небывалой страстью и энергией. В последнюю неделю Роуз была близка к тому, чтобы победить некоторых одноклассников, но сегодня одолела их врукопашную без особых усилий. Я знал, что не последнюю роль сыграла утренняя встряска, но, даже гордясь ее успехами, очень хотел бы, чтобы она могла сполна насладиться своим триумфом. Пусть ее фирменное шутливое злорадство и выглядело сущим ребячеством, оно, по крайней мере, не удручало. Чего не скажешь о нынешней подчеркнутой серьезности. Роуз вела себя скорее как я, но сомневаюсь, что это так уж здорово.
В Академии слухи разносятся быстро, и я успел услышать шепотки о лисах и крови не только среди студентов, но и среди стражей. После урока вокруг Роуз собрались новички. Часть из них вилась поблизости в надежде на свежую сплетню, но большинство либо поздравляли с победой, либо, будучи в курсе некоторых подробностей сегодняшнего утра, желали приободрить. Особенно Мейсон, чье неподдельное участие и дружеское плечо пришлись как нельзя кстати. Нетрудно было заметить, что его привязанность к Роуз сильнее, чем у просто друга, но я также понял, что границы Мейсон не нарушит, сколько бы эти двое не шутили и не заигрывали между собой. За это я был ему благодарен. Как и за то, что у Роуз есть человек, который поддержит ее, когда это необходимо, вместо меня.
К обеду новость о лисице добралась до самых дальних уголков кампуса. Школьный кафетерий буквально гудел от сплетен. Наталья Дашкова, дочь принца Виктора и соседка Лиссы по комнате, казалась особенно довольной обрушившимся на нее вниманием. Каждый новый рассказ Натальи звучал энергичнее предыдущего и обрастал подробностями. Василисе же все эти пристальные взгляды и перешептывания, в эпицентр которых она попала, напротив, причиняли боль. Принцесса выглядела нездоровой.
Роуз была рядом с ней в моменты, когда это не запрещалось, служа буфером между подругой и теми, кто беззастенчиво глазел на девушек, как на зверей в зоопарке. Мне хотелось защитить их обеих, но мое вмешательство лишь спровоцировало бы новый поток злословия. В конце концов, я покинул кафетерий и вернулся в гостиную стражей. Сегодня не моя смена, и до занятия с Роуз я полностью свободен, так что время перед короткой тренировкой можно потратить на перекус.
Я пробыл в зале час или около того, когда услышал голоса. Хотя иногда я и не прочь пообщаться с коллегами, среди своих я слыву тихим и сдержанным парнем, любящим одиночество. Большинство стражей уважали это право и не докучали мне пустой болтовней, особенно в спортзале. Негласная договоренность, против которой я не возражаю. Поскольку сегодня большая часть разговоров затрагивала лисиц, подслушивать я не стремился. Вернее, не стремился ровно до того момента, пока не уловил:
– ...а потом он его поджег. Бедолага загорелся на глазах у всего класса, но потом ни на его одежде, ни на нем самом не осталось никаких следов. Между нами, это было впечатляюще. Я никогда такого не видел.
Этого хватило, чтобы полностью завладеть моим вниманием.
– В одном из кабинетов случился пожар?
Тот страж, что пониже ростом, уставился на меня так, словно до этого не подозревал, что я умею разговаривать, однако второй, повыше (именно он рассказывал историю), будто бы обрадовался новому слушателю.
– Бери выше! Спятивший студент-морой применил магию против другого студента! На уроке Мейснер, поведение животных. По-моему, этот парень, Ральф Саркози, начал досаждать принцессе и ее подруге, а потом – бац! – и вспыхнул. Тот тихоня Озера – как его? Кристофер?
– Кристиан.
– Точно! Кристиан. Он малость психанул. Мне кажется, это был он. Но, черт возьми, я никогда ничего подобного не видел. Думаю, его максимум от уроков отстранят, ведь на Саркози не осталось ни царапины. Я бы не поверил, если бы сам не увидел. Кстати, девчонка, твоя ученица, довольно шустрая. Отпихнула принцессу в сторону раньше, чем кто-нибудь из нас успел хотя бы шагу ступить.
Я порадовался, что первым порывом Роуз было защитить Лиссу, но она не из тех, кто позволит другим сражаться в битвах, предназначенных ей самой. Не удивлюсь, если она кому-нибудь врезала мимоходом.
– А Роуз пыталась лезть в драку?
– Да нет, не то чтобы. Так, несколько шпилек, но всё на словах, никакого насилия. На самом деле, она довольно хорошо держалась, учитывая, каким паршивцем бывает этот Саркози.
Когда стражи ушли, собираясь продолжить разговор, я поспешил к беговым дорожкам, чтобы встретиться с Роуз. Тогда как большинство новичков и стражей в это время года бегали в помещении, я предпочитал свежий воздух. Казалось, у Роуз были схожие вкусы, а если и нет, то она ни разу не попыталась возразить. В любом случае, даже в зимний период наши дорожки со своей задачей вполне справлялись.
Я решил не обсуждать с Роуз пожар, если только она не заговорит о нем первой, поскольку сама она старалась держаться в установленных рамках. Часть меня хотела похвалить ее охранные инстинкты, но я догадывался, что напряжение сегодняшнего дня перевесит любые добрые слова и попытки взглянуть на проблему иначе. Роуз так и не подняла эту тему, и тренировка незаметно подошла к концу, а она по-прежнему оставалась неестественно спокойной и сосредоточенной.
У меня наконец выдался тихий вечер, чтобы обдумать недавние события. Я патрулировал территорию в северной части кампуса, людей здесь было немного, и ночь обещала пройти спокойно. От меня требовалось проверять защитные кольца и слушать, не ускользнет ли из корпуса какая-нибудь парочка. Ни первое, ни второе не вызывало затруднений. Работа по вечерам походила на долгую приятную прогулку.
Я подумывал позвонить Таше и рассказать о пожаре. Не сомневаюсь, что администрация уже проинформировала ее по поводу Кристиана, да и меня там не было, подробностями не поделюсь. Но я почувствовал небольшой укол вины: обещал присматривать за парнем, а по факту ничего для этого не делал уже несколько недель. Знаю, что дисциплинарного взыскания там не избежать, иначе нельзя. За магию против другого студента гарантированно накажут. С другой стороны, Кристиан наверняка отделается общественными работами, максимум – отстранением. Его не отчислят. Как бы некоторым ни хотелось это отрицать, он всё равно из королевской семьи, а это дает определенные привилегии.
Но любое наказание будет исходить от школы, не от Таши. Как раз она ярая сторонница того, чтобы морои использовали магию не только для защиты, но и для нападения. Очень непопулярная позиция. Но что еще важнее, Таша Озера призывала вступаться за других, когда это необходимо. Что-то мне подсказывало: она будет гордиться поступком племянника. И, хотя я никогда не скажу этого вслух (в подобном не следовало признаваться даже себе), я тоже им горжусь. Свою возмутительную, но безвредную демонстрацию он затеял ради Роуз и Василисы. А хулиган заслужил. Это сейчас меня сдерживает профессионализм, но, зуб даю, в их возрасте моя месть не была бы столь безобидной. Хотя теперь я почти в любой ситуации могу оставаться хладнокровным, это результат многолетней практики. Темперамент я унаследовал от отца – порывистый, вспыльчивый, с перспективой однажды стать очень жестоким. Мне стыдно это признавать, но, потеряв контроль, я походил на отца гораздо сильнее, чем хотелось бы. К счастью, меня направляли и поддерживали двое самых добрых людей, которых я знаю: Иван и моя собственная мать. Оба по-своему «заземляли» меня, успокаивая здесь и сейчас, и подавали правильный пример, которому я следую по сей день.
И всё же мое выученное терпение имело свои пределы...