Академия вампиров. История Дмитрия

      Каким бы нелогичным это ни было, в глубине нутра поселилось беспокойство, что Роуз каким-то образом узнала о моем сне... Об этом абсолютно недопустимом, но совершенно пьянящем сне. Возможно, мои опасения были не такими уж беспочвенными; Роуз могла читать мысли Василисы и знала, что та чувствует в любой момент. Правда, они были связаны... но мы по-прежнему не знали, как это работает. Так ли неразумно беспокоиться о том, что она проникла и в мою голову? У нее ведь уже есть сверхъестественная способность видеть сквозь стены, которые я выстроил вокруг себя...       Я потянулся к ручке двери, отделяющей лестничную клетку от стола коменданта в коридоре, и сделал глубокий вдох, прежде чем повернуть ее, надевая бесстрастную маску, которую носил так часто. Полностью одетая, но всё еще сонная Роуз стояла у стола. Стараясь говорить ровно, я задал односложный вопрос в надежде, что положительный ответ на него и есть единственная причина меня вызывать.       – Лисса?       Она кивнула.       Я развернулся со вздохом облегчения, который бессознательно сдерживал, и начал спускаться по лестнице. Я слышал, как Роуз следует за мной, и торопливо обернулся, но она ничего больше не добавила касательно нашего ночного путешествия. Судя по выражению лица, она, скорее всего, и сама не знает, что нас ждет по прибытии.       Пока мы шли к спальному корпусу мороев, я задавался вопросом, почему Роуз сначала позвонила мне. Она была не прочь уйти тайком – хотя не делала этого с тех пор, как вернулась в школу... или, по крайней мере, ее на этом не ловили. Есть только две поддающиеся объяснению причины, почему сегодня вечером она обратилась куда следует. Первая: у нее не было другого выхода, и вторая: она наконец повзрослела настолько, чтобы уважать правила. Хотя я уповал на последнее, стопроцентной уверенности в этом не было. В любом случае, часть меня гордилась тем, что Роуз достаточно мне доверяла, чтобы попросить о помощи. Я смотрел на нее, сдерживая улыбку – слишком жаждущую и нетерпеливую, чтобы ее демонстрировать.       Роуз плотнее закуталась в толстовку, укрываясь от холодного воздуха и не замечая моего пристального взгляда. Зажмурившись, она подставила лицо полуденному (или, исходя из моройского расписания, полуночному) солнцу и пусть на миг, но насладилась его золотистым светом и слабым теплом. Я догадывался, о чем она думает. Поскольку многие морои вели ночной образ жизни, нам, дампирам, тоже приходилось это делать. Вместе с тем наша человеческая сторона стремилась к солнечному свету. Легкий ветерок заставлял волосы Роуз танцевать, открывая ее легкую улыбку и слабые красноватые отблески на прядях. Я отвел взгляд, подавив желание их коснуться. Это просто остаточные эмоции после сна.       Расстояние было не очень большим, но мы шли быстро и вскоре добрались до корпуса. Дежурная в коридоре удивилась нам, но благодаря моему присутствию никто не задавал вопросов, когда Роуз направилась в комнату Лиссы. Уже возле двери Роуз наконец заговорила:       – Она в ванной.       Мы миновали комнаты, следуя в сторону общей душевой на этаже. Я остановился, рассудив, что девушкам может понадобиться минута наедине, однако дежурная продолжила идти вперед.       Роуз протянула руку, преграждая ей путь.       – Она слишком расстроена. Позвольте мне сначала поговорить с ней.       Она говорила скупо и сосредоточенно. С беспокойством, но без намека на природную склонность к пререканиям, которых я привык от нее ждать.       Дежурная медлила с ответом, и я поддержал план Роуз:       – Дайте им минуту.       Роуз благодарно кивнула, прежде чем открыть дверь.       – Лисс?       Когда дверь за ней закрылась, я услышал тихий всхлип моей подопечной. Хотя в реакции Роуз на происходящее и не чувствовалось непосредственной угрозы, я был по-прежнему готов броситься на помощь, если потребуется.       Спустя несколько минут тишины, которую время от времени нарушал приглушенный разговор, я постучал.       – Роуз?       – Секундочку!       Я выждал мгновение, но дежурная попыталась пройти мимо меня и крикнула:       – Мы входим!       Открывшееся перед нами зрелище ее остановило. Когда распахнулась дверь, Василиса натягивала толстовку Роуз, и, едва ее лицо оказалось в поле зрения, я заметил кровь. Я ринулся к ней. Лицо девушки, шея, волосы, белый кафельный пол – всё покрывали небольшие красные пятна. Даже на Роуз остались кое-какие следы. Я не видел источник крови, но ее было много.       – Это не моя, – быстро сказала Лисса, когда я осмотрел ее на наличие ран. – Это... это кролика.       Я замер, удивленно на нее уставившись.       – Какого кролика?       Краем глаза я заметил, как Роуз пытливо склонила голову набок, присоединяясь к вопросу.       Лисса указала на ведро для мусора, не прекращая говорить, пока мы с Роуз продолжали расследование:       – Я его выбросила... Чтобы Наталья не увидела...       Заглядывая внутрь, я попытался подготовиться к тому, с чем столкнусь. Этого не хватило. Скривившись, я спешно зажмурился, но успел заметить, как Роуз прижимает ладонь ко рту, сдерживая рвотный позыв, который ощутили мы оба. Один запах чего стоил – резкий, металлический, с почти непреодолимой вонью разложения. Однако это не самое худшее. Кролика как такового было практически не различить, это скорее походило на кровавую массу из меха и внутренних органов, чем на когда-то живое существо.       Роуз по-прежнему была в замешательстве и собиралась с силами, тревожно и недоуменно качая головой. Я опустился перед Лиссой на колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Многие находили мое присутствие устрашающим, что нередко бывало мне на руку, но сегодня не тот случай. Успев узнать Василису немного получше, я видел, что у нее своего рода шок, и не хотел нарочно усугублять ситуацию. Стоя на коленях, говоря мягким и ласковым тоном, я надеялся получить какие-нибудь ответы.       – Расскажи, что произошло.       – Я вернулась примерно час назад. – Ее взгляд стал пугающе отстраненным. – И он был там. Прямо посреди пола. Разодранный на части. Как будто он... – Она запнулась, подбирая подходящее слово. – Взорвался. – Лисса шмыгнула носом и, казалось, вернулась к реальности. – Я не хотела, чтобы Наталья его нашла, не хотела пугать ее... поэтому я... Я всё убрала. – Она в отчаянии обращалась ко мне, прежде чем посмотреть на Роуз полными мольбы глазами. – А потом просто не смогла... Не смогла туда вернуться.       Роуз ответила понимающим кивком, и Лисса опустила голову. Она начала плакать.       При звуке рыданий дежурная, которая по-прежнему стояла у входа в душевую, будто очнулась.       – Ни у кого нет доступа к этим помещениям! Как такое могло произойти?       Ее вопрос остался без внимания, поскольку у нас не было ответа. Я вновь обратился к плачущей Лиссе:       – Тебе известно, кто это сделал?       Я ничего не ждал, ведь мы так и не получили новой информации о предыдущем нападении.       Не поднимая глаз, Лисса полезла в карман и достала мятый клочок бумаги, пропитанный кровью кролика, так что написанное на нем едва можно было разобрать. Я приложил все усилия, чтобы разгладить его и прочесть смазанные слова:       Я знаю, кто ты такая. Здесь тебе не жить, я об этом позабочусь. Убирайся НЕМЕДЛЕННО. Это твой единственный шанс уцелеть.       Стоило дежурной увидеть записку, как она, даже не читая, заявила, что идет к директрисе. Я кивнул в знак согласия и сказал, что мы будем в больнице. Роуз подошла ближе, чтобы заглянуть мне через плечо.       Я нахмурился. В записке содержалась прямая угроза жизни принцессы Василисы. Моя работа – защищать ее. Посмотрев на Роуз, я понял, что она чувствует то же самое. Мы оба были готовы сражаться, убивать и даже погибнуть ради нашей подопечной, однако прямо сейчас направить физическую энергию было некуда. Как бороться с тем, чего не знаешь?       Роуз оборвала наш безмолвный диалог и подошла к Лиссе, взяв ее под руку и приняв на себя бо́льшую часть ее веса.       – Идем, Лисс. Пора вытащить тебя отсюда.       Я шел следом за девушками, осматривая местность на наличие опасностей, пока мы медленно добирались до академической больницы. Было уже довольно поздно, и на посту оказалась только медсестра, однако та сразу предложила позвать доктора, стоило ей нас увидеть. Я отказался.       – Ей просто нужен отдых.       Как только Роуз и медсестра помогли Лиссе улечься, появилась директриса Кирова. Она и еще несколько человек тут же принялись задавать вопросы. Глаза Лиссы расширились, и я увидел, что она снова замкнулась. Я хотел было встать между ней и новоприбывшими, но меня опередила Роуз... сделав это куда опрометчивее, чем предложил бы я.       – Оставьте ее в покое! Разве не видно, что она не хочет об этом говорить? Дайте ей хоть немного поспать!       Эта вспышка, казалось, необычайно потрясла Кирову.       – Мисс Хэзевей! Вы, как обычно, переходите черту. Мне неясно, что вы вообще тут делаете.       Я шагнул вперед, пока обстановка не накалилась еще больше.       – Директриса Кирова, мы можем поговорить наедине? На минуту.       Такая формулировка, может, и подразумевала под собой вопрос, однако мой тон не оставлял других вариантов, кроме согласия. Я уже направлялся в коридор, прежде чем она действительно согласилась и пошла за мной.       – Беликов, вам следует приструнить свою ученицу. Она не должна так разговаривать с вышестоящими.       После всего, что сегодня произошло, и под влиянием недосыпа, я был на взводе. Ее голос действовал мне на нервы.       – Честно говоря, я склонен согласиться с Розмари. – Мой ответ прозвучал резче, чем следовало бы, и я изо всех сил старался сохранять невозмутимость и контроль. – Василисе многое пришлось пережить, она и так еле держится. Допросив ее сегодня, вы ничего не добьетесь. Дайте ей отдохнуть, и тогда завтра сможете выяснить гораздо больше.       – Даже если вы правы, почему здесь Роуз? Она студентка. Она нарушила комендантский час, и я склоняюсь к тому, чтобы исключить ее, по условиям испытательного срока.       Ярость опалила меня изнутри. Я знал, что директриса Кирова хваталась за любую причину избавиться от Роуз, даже если та превосходно себя показала. Глубоко вдохнув, я досчитал до трех.       – Роуз не сделала ничего плохого.       – Но...       – Это она сообщила мне о Василисе, – продолжил я, игнорируя попытку меня перебить. – Как только Роуз ощутила через связь, что что-то не так, она соблюла протокол и связалась со мной. Можете спросить у коменданта в общежитии новичков. Я сопровождал Роуз всю ночь, и она вела себя исключительно профессионально. Прямо сейчас она оказывает самое успокаивающее воздействие на принцессу Василису, и, если хотите знать мое мнение, Роуз должна остаться.       – Она новичок. Даже если она утешает принцессу, в ее присутствии нет нужды. Тут более чем достаточно людей для защиты мисс Драгомир. Ее страж – вы. Можете остаться, если хотите, но Роуз здесь делать нечего.       – Вы правы, я ее страж, и, по моему опыту, комфорт в подобных обстоятельствах настолько же важен, как и охрана. – Я пристально и с вызовом посмотрел на нее, приглашая со мной поспорить.       Она лишь тихо фыркнула и вернулась в палату. Как только Кирова вошла, Роуз молча встала между ней и Лиссой, всё еще полная решимости защитить подругу.       – Можете ненадолго остаться, – объявила директриса, прежде чем перевести взгляд на Василису. – Мы распорядимся, чтобы уборщик навел порядок и еще раз осмотрел душевую и вашу комнату, мисс Драгомир, а завтра утром обсудим ситуацию в деталях.       Я переглянулся с Роуз, и мы оба слегка кивнули в знак согласия. Пока я выпроваживал остальных, Роуз подошла к Лиссе. Когда я вернулся, они шептались между собой, поэтому я остался за дверью, чтобы дать им побыть наедине. Я верил, что Роуз скажет мне, если что-то пойдет не так.       После беглой проверки периметра, не обнаружив ничего необычного, я начал размышлять о событиях сегодняшней ночи. Содержимое записки напрямую угрожало жизни Василисы, но мы до сих пор не знали, кто стоял за этим и другими инцидентами, которые произошли со дня возвращения девушек. У нас не было полной уверенности, что это один и тот же человек. Это вполне мог быть подражатель, вдохновленный курсирующими по кампусу слухами. Но, как бы там ни было, конфликт наращивал обороты. Если виновником все-таки был кто-то один, меня тревожило, что еще может случиться, пока мы его не накроем. Записку писали от руки, и, будь у нас подозреваемые, можно было бы провести анализ почерка. Однако прямо сейчас у нас нет ни единой зацепки.       Я пытался выстроить какой-никакой профиль преступника, опираясь на дедуктивный метод и на те немногие данные, что у меня имелись. Оба нападения произошли в месте, куда постороннему не так-то просто попасть. Пройти в корпус и остаться незамеченными могли студентки-моройки, школьные стражи и техперсонал, закрепленный за этой территорией. Конечно, иные варианты исключать нельзя, но другим пришлось бы гораздо труднее. Далее. Оба нападения случились в ее комнате, что на самом деле не давало алиби никому, если только Лисса и ее соседка не запирали за собой дверь каждый раз. Но даже если дверь и была заперта, у большинства сотрудников и стражей есть универсальный ключ, который всегда можно незаметно выкрасть.       Я обхватил руками голову, перегруженную от попыток измученного мозга переварить информацию. Я страж, а не сыщик. Меня учили защищать мороев от стригоев, и хотя нам порой приходилось оберегать их и от других монстров, найти больного извращенца, который подвергал психологическим пыткам бедную девушку-подростка, было за гранью моих умений. Всё, что я знаю, – опасность исходит от кого-то в кампусе, да и это скорее просто предположение, основанное на логических выкладках. Завтра я проверю журналы регистрации посетителей, чтобы удостовериться, что никто из посторонних не находился на территории во время обоих событий. Однако мучитель Василисы, казалось, пробирался незамеченным через зоны, куда посетителям обычно не попасть, из чего следует, что с кампусом он знаком.       Ну а в целом – сплошной бардак. Однако даже в этой кажущейся беспросветности я все-таки разглядел небольшой луч надежды. Сегодня вечером мы с Роуз работали вместе, как одна команда. Почти как партнеры по страже. Поначалу я даже не обратил на это внимание, но мы каким-то образом ухитрились выйти за рамки отношений «учитель-ученик» и начали работать на равных. Я не ожидал, что это продлится долго, однако начало положено. Она не спорила со мной, не ставила под сомнение мой авторитет или опыт, а я, в свою очередь, иногда отступал в сторону, позволяя ей перехватить инициативу. Самым удивительным, пожалуй, было то, каким плодотворным и естественным ощущалось это партнерство. Стражам, работающим в паре, нередко требовались годы, чтобы научиться действовать так слаженно. Даже с моим предыдущим напарником было не так уж просто. Мы доброжелательно относились друг к другу, но совместная работа требовала вербальной коммуникации и планирования едва ли не постоянно. А с Роуз я работал практически молча, заговаривая с ней только в крайнем случае, когда по-другому было нельзя.       Я вспомнил о своем прежнем страхе, что она способна читать мысли, и невольно вздрогнул. Сама идея того, что ей могут быть известны некоторые не совсем уместные вещи, которые лезли в голову в последние недели, мне по-прежнему не нравилась, но я был уверен, что сейчас это не так. В противном случае, с ее стороны обязательно бы последовала какая-нибудь реакция; какой бы сосредоточенной ни была Роуз, она не переставала взрываться, как петарда, стоило только поднести спичку. Нет, она читала мои мысли не больше, чем я ее. Все эти молчаливые разговоры, понимание с полувзгляда – просто результат совместных занятий и узнавания друг друга. Каждый из нас начинал понимать, как действует другой. Все потраченные на обучение часы окупились в куда большей мере, чем мы предполагали изначально. Я и представить не мог, что когда-нибудь так естественно сработаюсь с кем-то вроде Роуз Хэзевей, однако это произошло. Если принять сегодняшний вечер за некий показатель, то наше совместное профессиональное будущее обещало быть лучше, чем я мог ожидать при такой работе.       Больше часа прошло, прежде чем Роуз вышла из палаты. Поначалу я слышал приглушенный разговор, хотя разобрать о чем речь не смог. Это продолжалось недолго, а затем Василиса, наверное, снова уснула. Я читал потрепанную книгу в мягкой обложке, которая неизменно обитала в моем пыльнике, но часть разума оставалась настороже в ожидании любых новых и неожиданных звуков и зрелищ поблизости от нас. Заметив, что Роуз выходит, я отложил роман в сторону.       – Привет.       – Привет. – Ее голос был таким же усталым, как и взгляд.       – Как она?       – Спит. До сих пор в шоке, ясное дело, но, по крайней мере, сейчас она отдыхает. Хотела бы я знать, как исправить... как сделать так, чтобы эти жуткие вещи прекратились.       – Понимаю. Мне бы тоже хотелось знать, что делать, но такого рода вещи немного нетипичны для нашей работы. – Мои слова вряд ли ее успокоили. – Не переживай, мы разберемся. Мы позаботимся о ее безопасности.       Это вызвало очень слабую улыбку, но грустная улыбка лучше, чем ничего.       – Спасибо. Медсестра отослала меня обратно, чтобы я поспала. Не хочу оставлять Лиссу одну, но неприятности с Кировой мне тоже не нужны. – Она прошла мимо меня, направляясь к выходу.       Я, не раздумывая, протянул руку и коснулся ее руки в попытке остановить. Покалывание в кончиках пальцев не осталось незамеченным. Потребовалось мгновение, чтобы вернуть себе дар речи, а когда это всё же удалось, я поднял голову и увидел, что Роуз смотрит на мою кисть, накрывшую ее собственную.       – Я горжусь тобой, Роуз. Сегодня ты хорошо сработала. Я благодарен тебе за доверие. Ты хороший друг для Лиссы, и я знаю, что стражем ты тоже будешь замечательным.       На секунду Роуз будто просияла от похвалы, но это длилось всего лишь миг, а затем выражение ее лица стало... виноватым? Она вытянула руку из моей осторожной хватки и принялась рассеянно растирать запястья и предплечья, поглядывая в сторону палаты.       – Спасибо, Дмитрий. Я просто хотела... – Она погрузилась в собственные мысли, разочарованно вздыхая и покусывая губу.       Спустя мгновение тишины я вновь заговорил:       – Уже поздно... Хотя, скорее, рано. Почему бы нам не пропустить утреннюю тренировку, чтобы ты могла немного отдохнуть? Я останусь с Лиссой, пока она не проснется. Обещаю, она будет в безопасности.       Роуз кивнула, поеживаясь от холода. Она исчезла из поля зрения ровно в тот момент, когда я заметил, что толстовку она оставила Лиссе.