Долго и счастливо

— Все, — довольно выдыхаю, завязывая последний узелок на бинте, что пришлось повязать на руку. — Теперь можешь даже на водных горках кататься — не развяжется. Подлатать этого поганца пришлось основательно, но дело того стоило. Вы только вспомните, на кого он был похож раньше? На рыбу, которую после поимки глушили не веслом, а прутиком. Теперь же мой подопечный похож на большую консервированную мумию. Осталось только с собой разобраться. Я, если вы помните, тоже порядочно отхватил. Губа до сих пор ноет, про другие части тела я вообще молчу. Если бы почки умели материться, я бы уже давно сидел с блокнотиком и записывал новые слова. Хватаю аптечку с кровати и по привычке сажусь на ковер, вытаскивая на свет Божий нужные мне медикаменты. Так, начнем с губы. — Спасибо, — брюнет медленно сползает с дивана ко мне на пол, тихо шурша при этом тканью, и садиться рядом. — Тебе помочь? Прикидываю в уме смогу ли я сам обработать раны на спине и киваю головой, соглашаясь на предложенную помощь. — Сними майку. — Тихо проговорил сын мистера Ясера каким-то загадочным голосом. Пожимаю плечами, мол, ладно, и стягиваю с себя этот, сейчас совсем не нужный, предмет гардероба, шипя от боли в лопатках. Поворачиваюсь к нему спиной, что бы было удобней и утыкаюсь взглядом в выключенный телевизор, смело выдерживая процесс обеззараживания и перебинтовки. — Я все, детка, можешь поворачиваться, — ехидно тянет парень, очевидно осознавая двусмысленность сказанной им фразы. — Ну что, опробуем тебя спереди? — Извращенец, — наплевав на боль в боку и спине, резко хватаю с дивана подушку и кидаю в его и так разукрашенную морду. — Эй, за что? — А мне сзади не понравилось. — Передразниваю его тон, делая при этом обиженную рожицу. Ватке, смоченной в перекиси абсолютно пофиг на мои душевные переживания, поэтому она без зазрения совести лезет мне на рану, в прямом смысле этого слова. — Черт, аккуратней нельзя? — Возмущенно шиплю и уже подумываю все сделать самому, как он придвигается ко мне поближе и целомудренно целует в щечку. — Не думай о губе — думай о щеке, — и невозмутимо продолжает пытать мои губы ваткой. Ошалело хлопаю ресницами, не понимая, что только что произошло. А когда понимаю, то он уже медленно шаг за шагом отходит назад к окну. — Утю-тю-тю… — приманиваю его к себе пальчиком, уже мечтая разукрасить его во все цвета радуги. Хотя меня опередили. Парень испуганно оглядывается назад, когда задницей упирается в подоконник и вновь переводит свой взгляд на меня. — Иди ко мне, моя козочка… — подбегаю к дивану и вновь хватаю свою излюбленную подушку, на которой скоро останется отпечаток чьего-то лица. Всего мгновение и он уже оказывается на полу, придавленный мной. Успею заметить, что он чудом не ударился головой о стену. А жаль. Ну, ничего, я исправлю эту досадную оплошность. Ишь, чего удумал… целоваться ко мне лезет, падла. Я, между прочим, всего второй раз в жизни его вижу. И оба раза не обходились без неприятностей. Начинаю бешено колотить, лежащее подо мной тело, специально не дотрагиваясь до старых ранок, чтобы не причинить лишнюю боль. Но, с другой стороны, чего я так взъелся из-за простого детского «чмока»? Меня так в последний раз только подружки в детском саду целовали. Да-да, девчонки уже тогда вешались на меня, также интенсивно как Луи на морковку. Я был тем еще сердцеедом. Хотя, почему «был»? Я и сейчас очень даже «о-го-го». На меня даже, вон, малознакомые парни вешаются. А конкретно этому не помешало бы повисеть на петле. В любом случае, ничего не препятствует мне поддаться моему глубоко эмоциональному порыву и прописать ему пару раз по лицу. Просто так — для профилактики. Увлеченно наблюдаю за тем, как живописно подушка смотрится на его лице, и воодушевленно продолжаю свои фикции. Эта тварь еще и имеет наглость смеяться. Мазохист несчастный. Внезапно сзади раздается громкий хохот и вспышки камеры. Что за?.. Замираю с зажмуренными глазами и подушкой в руке, будучи ослепленным очередной вспышкой. Когда зрение приходит в норму, удивленно осматриваю маму и ее нового ухажера, что застыли у дверей в комнату с широкой улыбкой и фотоаппаратом в руке. — Боже, мальчики, я так рада, что вы подружились, — смущенно лепечет мама, обнимая рядом стоящего мужчину. — Мы не… — пытается возразить чей-то голос снизу.  — Мы оставляли этот разговор на тот момент, когда бы познакомились с семьей Ясера, но раз уж ты сам, — делает многообещающую паузу и ударение на последнее слово — привел к нам его сына, и вы, как вижу, неплохо поладили. Мы просто не видим смысла больше тянуть и… Делаю едва заметный вдох и резко поднимаю голову, чтобы смотреть матери в глаза, когда она это скажет, мысленно уговаривая ее остановиться. Нет, стой, погоди… Пожалуйста, замолчи. Я не хочу этого слышать. — Мы с Ясером решили пожениться! — Радостно выдает женщина, что только что разрушила мне жизнь. Закрываю лицо руками, устало опираясь на теплое тело под боком. Ах, точно, я ведь еще и не встал с этого парня. — Найл, все нормально? — встревожено интересуется мама, подходя на пару шагов. — Ни хрена не нормально…- Резко встаю с места и продвигаюсь к выходу, стараясь не смотреть ни на кого. На пол. Смотри только на пол. Он как всегда прекрасен. — Найл! — Мам, я не против, чтобы ты налаживала свою личную жизнь, но… — Оборачиваюсь, все еще не смея поднять голову. — Это уже слишком. Я не смогу называть его «отцом». Не смогу впустить в свою семью. — Найл Джеймс Хоран!.. — Истерические нотки в голосе матери пугают меня, но в чувства не приводят, лишь сильнее распаляя. — Прекрати, мам. Я всегда старался поддерживать тебя, быть твоей опорой. А после… — сглатываю, не зная продолжать дальше или нет. Плевать, и так уже много сказал. Все равно придется нести ответ. Так почему бы сразу не выговориться? — А после смерти папы я и вовсе боялся тебя хоть чем-нибудь огорчить. Хотел стать идеальным сыном, — потираю лоб ладонью, повторяя излюбленный отцовский жест. — Не смог, как видишь. — Что ты несешь, Найл? — голос матери тихий, робкий и переполненный болью. Это я тебя довел, ма? Из-за меня у тебя вновь, как много лет назад, почти незаметно стала дрожать нижняя губа? Так какое же я, к чертям, имею право звать себя твоим сыном? — Прости, я уже вырос, но все тот же капризный маменькин сынок. — Негромко произношу последнюю фразу и, поддаваясь эмоциям, выбегаю из комнаты. Из квартиры. Подальше отсюда. Только не плачь, ма… Вылетаю из квартиры, чисто по привычке захватив с вешалки куртку. Игнорирую лифт и не особо-то и смотрю под ноги, преодолевая пролет за пролетом за несколько секунд. Останавливаюсь, когда больше не хватает сил и начинает колоть в боку, прислоняюсь к ближайшей стенке и сползаю вниз. Дерьмо…