Долго и счастливо

Несмело поднимаю ладонь, чтобы нажать на дверной звонок, но… Рука застывает в нескольких сантиметрах от двери, слегка подрагивая. Сжимаю ладонь в кулак и быстро прижимаю к себе. Нет, лучше не втягивать его в свои семейные дела. Ему и так сегодня из-за меня досталось. Сам виноват. Погеройствовать решил. Пока Супермен и Человек Паук скачут по крышам — Найл Хоран, Поглотитель пищи — спасает бедных и несчастных. Зашибись! Пойду, костюмчик сошью. Не полез бы в эту драку, ничего бы не было. Ни синяков, ни царапин, ни этого пустоголового дятла, который одним своим появлением испортил мне всю жизнь. Подружились мы. Ага, как же. Аж три раза. Если говорить честно, то я прекрасно понимаю, что он ни в чем не виноват. Я просто злюсь. Злюсь из-за того, что беспомощен, а обвинить во всем могу только его или других. Мама не виновна в том, что спустя столько лет, вновь полюбила. Так же, как и Мистер Ясер. Так же, как и я. Ну, а Зейн же, не виновен в том, что у него не все ладится в отношениях с отцом. Никто ни в чем не виновен. Просто так сложились обстоятельства. Поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и уже собираюсь идти к лифту, как дверь сзади раскрывается и на пороге возникает заспанная мордочка одного кудрявого существа в розовом халатике. Медленно поворачиваю голову в его сторону, недоумевая, зачем ему понадобилось выходить на лестничную площадку. Я ведь не успел позвонить? — Найл? — лишь тихо шмыгаю носом, в ответ на его удивленный взгляд. — Эй, кто посмел обидеть моего малыша? — не успеваю даже возмущенно мявкнуть по поводу ново-обретенной клички, как меня силой втаскивают в дом, сразу же сжимая в своих медвежьих объятьях. Придурок. Но такой успокаивающий. Обессилено повисаю на руках друга, носом утыкаясь ему в шею. — Ты плачешь? Что-то случилось? Тебя кто-то обидел? Тебя били? — если бы у меня был беспокойствомометр — он бы сейчас зашкаливал. Черт, как же я дорого обхожусь своим близким. Постоянно заставляю волноваться. — Да не плачу я. Просто слишком много сегодня навалилось, а я и не поел нормально с утра… Еще в твоем подъезде лампочка слишком яркая, а в коридоре пол скользкий. Вот и поскользнулся, — невнятно что-то бормочу, неосмысленным взглядом просверливая дверь на кухню. — Поскользнулся и упал ко мне в объятья? — ни капли ехидства, одно сплошное добродушие. Гарри, дружище, только ты меня и понимаешь. — Найл? — Да? — все еще не собираясь отлипать от теплого тела друга, бубню тому в плечо. — Ты как мои кеды с обезьянками, — усталым голосом начинает свою тираду Хаза. — Эм… Миленький? — говорю первую ассоциацию, что пришла ко мне на ум. Никогда не понимал философствований этого зоофила. — Нет. Грязный, потрепанный и расклеившийся, — невозмутимо продолжает он, ехидно хихикая. Язва. — Ой, то есть ты все-таки считаешь мои кеды миленькими? — Я голоден, — пытаюсь побыстрее сменить тему разговора, пока совсем не спалился. — Неудивительно, — послушно соглашается друг, с моей немой просьбой не продолжать разговор. — Я очень голоден, — отлипаю от друга и следую на кухню, взглядом пытаясь открыть дверь холодильника. Черт, не получается. Что ж, придется по старинке. — Можешь съесть все, кроме клубничного йогурта, — грозно раздается из-за спины чей-то голос. — У меня стресс, — откапывая на верхних полках колбасу и упаковку вышеназванного продукта. Чисто из вредности его съем. — У тебя всегда стресс. Все 23 часа и 59 минут в сутки, — обиженно проговаривает друг, скрещиваю руки на груди и, пристально следя за моими действиями. — А еще минута где? — заинтересованно высовываю голову из-за дверцы холодильника, одновременно макая колбасу в йогурт. — Оставшуюся минуту ты тратишь на то, чтобы дрочить на мой светлый образ, — с выпученными глазами наблюдает за мной парень, отслеживая путь палки колбасы до того, как он скрывается в пучине моего рта. — Боже, Найл, хотя бы водой запей. Меня сейчас вырвет. — Ты так уверен, что я не смогу что-то есть, во время того, как ты выразился, «дрочу на твой светлый образ»? Тащи сюда апельсиновый сок, — и снова скрываюсь за широкой дверью одного из лучших друзей человека, высматривая себе новую жертву. Эй, почему так много морковки и так мало мяса? Удивленно засовываю голову в пакет с морковью, принюхиваясь. Подозрительно все это пахнет… Стайлс возвращается буквально через несколько минут, с бутылкой моего любимого сока и зеленым лицом. — Я хотел налить в стакан, потом вспомнил, КТО ты и притащил сюда всю бутылку, — протягивает мне сладкий напиток приятель, и вскрикивает, когда видит пакет в моей руке. — А ну не тронь его! Это для Луи! Всего секунда и Гарри уже в другом конце комнаты, сиротливо прижимает к груди небольшой зеленый пакетик. — Боже, ты все еще за ним таскаешься? — возвожу очи к небу, в то же время, откусывая голову у печенья в виде львенка. Я тут царь зверей (еды), а не он! — Но он же такой милый… — эй, я ведь могу и обидеться. Я намного милее этого тупого существа, думающего только о сексе. — Да что в нем милого-то? — не скрывая своего недовольства, обиженно надуваю щечки хмурю бровки. — Ушки… А еще глазки… И носик такой прикольный… — виновато перечисляет этот предатель, все еще прижимая морковь к себе. — Ну, так и притащи его к себе домой и делай с ним свои грязные делишки! Что ты ему морковку-то каждый день в школу таскаешь? — Ты думаешь, он пойдет со мной? — тихим голосом переспрашивает кудряш, смотря на меня бараньими глазками. — Ты так за ним ухаживаешь — у него просто нет выбора, — чистая правда. Он к нему в школьное время каждый перерыв ходил. Даже мне он столько внимания не уделяет. — А может, я ему не нравлюсь? — еще один такой глупый вопрос — и я за себя не отвечаю. — Он любит есть морковку только из твоих рук. Делай выводы, — невозмутимо пожимаю плечами, косясь на вазу с пирожными, что находиться на верхней полке шкафа. Оппаньки, что я нашел. — Хочешь сказать, что он это только из-за еды… — сколько разрушенных надежд и невысказанных страданий в одном только коротком невинном взгляде. Шаг влево, в сторону лакомства. — Нет, я не это хотел сказать… — еще один небольшой шажок по длинной дороге к несметному богатству. — Но сказал же!.. — ну, вот. Сейчас начнется истерика из-за такого пустяка. Быть ему пассивом по жизни. Шаг назад. Повернуться лицом к Гарри, чтобы он ничего не заподозрил. Продолжить посягать на чужую территорию. — Ты неправильно меня понял. Я имел в виду, что… — приостановить операцию. Кажется, надвигается буря. — Понял я, что ты имел в виду. Не оправдывайся. Какая ему разница, чью морковку лобызать? — фу, как пошло прозвучало… Всего несколько шагов осталось. И протянуть руку вверх.  — Черт, подери. Не будь я Найлом Хораном — если этот твой Луи завтра не будет сидеть на твоем диване, повязанный розовой ленточкой! — хватаю пироженку с верхней полки и сразу же откусываю почти половину. — Честно? — наконец откладывает пакет в сторону и подходит ко мне, заглядывая в глаза. — Честнее не бывает, — поглядываю на оставшиеся кусочки, заглатывая то, что оставалось от предыдущего куска. — Я люблю тебя, друг, — черт, я сейчас расплачусь. Какая вкусная пироженка… — Я тоже…- Ой, тут еще и с орехами есть!