***
Сонхва злился. Злился так, что темнело перед глазами. Злился на себя и своё чёртово благородство (банальную трусость), не дающее сделать шаг навстречу Хонджуну и возможным отношениям. Остановившись на лестничном пролёте, альфа привалился спиной к стене и закрыл глаза, стараясь дышать медленно и глубоко. — Сонхва? Ты чего тут? — голос Сана прервал импровизированную медитацию, и врач взглянул на друга, заставив того отшатнуться. — Будда и все святые, Хва, что с тобой? — Не сейчас, Сан, я только-только смог взять себя в руки. — Это ты называешь «взять себя в руки»? Трясёшься так, будто проглотил оголённый провод под напряжением, — альфа разглядывал друга, пытаясь хоть немного понять причину его состояния. Сан догадывался, что это наверняка что-то связанное с Хонджуном — он был поводом для эмоциональных встрясок Сонхва в последние три месяца, но все они были позитивными. Сейчас же выражение лица альфы наталкивало на мысли о конце света как минимум вселенского масштаба. — Я не дам тебе проводить пункции, сделаю сам, будешь только наблюдать. Сонхва подавил новый приступ злости с величайшим трудом. Он понимал, что Сан был абсолютно прав, но уязвлённое чувство профессиональной гордости бунтовало. — Хорошо, сделаем, как ты сказал. Мне нужно пережить сегодняшний день и никого не убить и не разнести клинику в пыль. Сан мысленно присвистнул. Он уже сомневался в том, что хочет знать о случившемся, но оставлять Сонхва переживать это в одиночку точно не собирался. Подумав о том, что нужно созвать «семейный совет» как только сегодня выдастся время, Сан приобнял друга за плечи и не спеша повёл наверх. Зайдя в операционную и столкнувшись с любопытным взглядом Уёна, он незаметно для Сонхва покачал головой, давая понять, что сейчас не время для расспросов. Понимающе кивнув, Уён скрылся в своей лаборатории. Последнее время он много работал и сильно уставал — испытания блокатора и подавителя закончились, перейдя на стадию выявления побочных эффектов и действия препарата на репродуктивную систему альф, что было в компетенции клиники. Уён с утра до вечера находился в эмбриоблоке, исследуя материалы, и выматывался сильнее обычного ещё и из-за беременности, которая хоть и протекала легко, всё же давала о себе знать. Разумеется, Чонхо помогал, но на нём лежала вся лабораторная нагрузка — обычные анализы по-прежнему сдавались в клинике, и результаты, как правило, должны были быть предоставлены в довольно сжатые сроки. Всю процедуру Сан провел самостоятельно — выдержки Сонхва хватило поприветствовать пациентов, после чего он уселся в угол операционной и пробыл там с отсутствующим видом вплоть до прихода Уёна, забиравшего материал. Рассеянно похлопав омегу по плечу и похвалив за хорошую работу, врач вышел из комнаты, не видя ошалелого взгляда друга. Входя в свой кабинет Сонхва молился всем богам, чтобы услышать «я передумал, отвези меня домой», но чуда не произошло. Едва заметив альфу, Хонджун скользнул за ширму и уже через минуту позвал врача, не успевшего даже включить аппарат УЗИ. Омега заметил, что Сонхва ведёт себя необычно и даже странно, но ему и в голову не пришло, что это из-за него. Альфа пребывал в заторможенном состоянии, полагаясь в простых действиях на свою мышечную память. Наконец аппарат включился, и Сонхва с иронией подумал, что внутренний мир Хонджуна в буквальном смысле он знает чуть ли не наизусть, а что творилось в душе омеги оставалось тайной за семью печатями. Как и ожидалось, организм был готов к беременности хоть сейчас. Сонхва очень, очень хотелось соврать, но он не позволил себе переступить через врачебную клятву. — Если ты действительно уверен, перенос эмбриона можно будет провести в первых числах марта, — не взглянув на Хонджуна ни разу за время УЗИ, врач отодвинул аппарат и снял перчатки, бросая их в сторону урны и совершенно не заботясь о том, попали они куда следует или же нет. — Тебе придётся подождать часа три, прежде чем я смогу отвезти тебя домой, — сказанное кольнуло разум горьким осознанием. Не было для них никакого общего «домой». — Столько неудобств из-за меня, прости, пожалуйста, — Хонджун уже корил себя за несдержанность — прекрасно ведь знал, что альфа сейчас работает на износ. Нет же, приспичило добавить ему ещё забот. — Я могу добраться на такси! — внезапная мысль озарила омегу. — Не можешь — никто из охраны в лицо тебя не знает, так что в любом случае придётся ехать со мной, — Хонджун поник, а Сонхва спохватился, понимая, что говорил если не грубо, то как минимум холодно. Тут же пожалев об этом, он подошёл к уже одевшемуся омеге и легонько прикоснулся к его руке. — Извини, я не должен был срываться на тебе из-за своих проблем. — Всё в порядке, я понимаю, — Хонджун поднял печальный взгляд на Сонхва и нерешительно улыбнулся. Альфе захотелось послать на край света здравый смысл и целовать эти губы до потери сознания. Мять их, кусать, облизывать, не давая передышки ни на секунду, оттягивать и посасывать, чередуя мучительную нежность и умеренную грубость… Заметив, как изменилось выражение лица омеги, выдавая его замешательство и настороженность, Сонхва понял, что слишком увлёкся своими фантазиями. Резко отступив, он убрал руки в карманы операционного костюма. — Я… Видимо, переутомился и странно себя веду?.. — вопрос прозвучал почти жалобно. Хонджуну захотелось забыть, что такое благоразумие, и стиснуть Сонхва в своих объятиях, ласково гладить по спине и шептать на ухо что-нибудь утешительно-подбадривающее, вдыхать его природный запах и… Стоп, а какой он? Омега внезапно понял, что совершенно не представляет, на что похож запах альфы. Он привык к тёплому коньяку Сана, чистым нотам сладкого франжипани Уёна и холодному мху Ёсана, но аромат Сонхва оставался загадкой. Тестируемое лекарство ни разу не дало сбоя. Жаль. Столкнувшись напряжёнными взглядами, каждый поспешил сделать вид, что не заметил нервозности другого. Сонхва пробормотал, что ему нужно обратно в операционную, а Хонджуну всё-таки пришлось уйти в комнатку с диваном, чтобы не попадаться на глаза пациентам альфы.***
— Кто-нибудь в курсе, что случилось у Хва? — Сан расставлял на столе в кухне для персонала контейнеры с обедом. К счастью, сейчас в помещении кроме их компании больше никого не было, и это давало возможность обсуждать что угодно. Ёсан пожал плечами — он сегодня ещё не сталкивался с альфой. Уён же задумчиво ковырял палочками рис. Не отрываясь от своего занятия он произнёс: — Он сегодня стащил у меня из стола список доноров спермы. Насколько я знаю, никому из его текущих пациентов этого не требуется, — он угрюмо посмотрел на Ёсана. — Если только… — …Хонджуну, — закончил его мысль Сан. — Но зачем? — Ёсан недоумённо посмотрел сначала на одного друга, затем на другого. — Сейчас не самое подходящее время для этого. — Для чего? — голос Сонхва раздался от входа, и врач с шумом устроился за столом, открывая бутылку воды и жадно припадая к горлышку. — Скажи, список доноров нужен для Хонджуна? — Сан пристально посмотрел на друга, кивнувшего в ответ. — Хва, но это глупо! Он же нравится тебе! — Скорее, он от него без ума, — пробормотал в сторону Ёсан. — Это ничего не меняет. Прежде всего он мой пациент, и я уже пообещал выполнить его просьбу, — Сонхва выглядел мрачным и раздражённым, понимая, что собственноручно лишает себя шанса на отношения с притягивающим его во всех смыслах омегой. — Ты заложник своих принципов, Хва, — Сан неодобрительно покачал головой. — Почему ты не поговорил с ним прежде? Может, интерес взаимный? — А если нет? Нам ещё под одной крышей жить до окончания судебного процесса. Как думаешь, насколько приятная атмосфера стала бы в квартире после его отказа, м-м-м? Да и не замечал я ничего такого… Уён поджал губы. Обладая феноменальным чутьём на любовные истории, он был практически на 90 процентов уверен в том, что Сонхва Хонджуну более чем симпатичен. Но тот ни разу не заговаривал на эту тему, что было бы логичным — на правах одного из лучших друзей альфы Уён мог бы поделиться впечатляющим количеством информации о его персоне. Омега сделал мысленную пометку попробовать разговорить Хонджуна в ближайшую встречу и постараться отговорить его от намеченного шага, пока не стало поздно. Друзья уныло молчали. Сонхва глубоко вдохнул и, медленно выпуская воздух из лёгких, решил попросить второго репродуктолога об одолжении: — Ёсан, ты мог бы… — Даже не надейся. Я не стану проводить за тебя процедуру. Сонхва подавленно замолчал. Он очень не хотел делать это своими руками. Посмотрев с надеждой на Сана, Сонхва окончательно упал духом, увидев, как друг отрицательно мотает головой из стороны в сторону, принимая позицию Ёсана. Из этой ямы альфе придётся выбираться самому. — И всё же я бы на твоем месте с ним поговорил, — Ёсан отодвинулся от стола и поднялся. — Лучше жалеть о сделанном, чем каждый день мучиться перед сном ещё одним «а если бы». — Если ЭКО окажется неудачным, я скажу ему, — Сонхва принял это решение неожиданно, но твёрдо пообещал себе, что так и поступит. — Вот уж не думал, что ты фаталист, — недовольно поджав губы, Ёсан покинул кухню, раздражённо хлопнув за собой дверью и оставляя друзей заканчивать обед в угнетающей обстановке.***
Вечером этого же дня Дэвид сообщил радостную весть, что развод получен. Но не все требования были удовлетворены — суд почему-то отклонил запрос запрета на приближение господина О к Хонджуну. Адвокат собирался подать апелляцию на это решение — насмотревшись на Хондо в течение нескольких встреч, он твёрдо решил оградить Хонджуна от контактов с этим человеком. Бывший муж омеги не гнушался лгать и использовать подставных людей для сфабрикованных показаний, пытался обвинить клинику в мошенничестве, но независимая экспертиза показала, что результаты анализов достоверны, и с юридической стороны тоже было не к чему придраться. В день оглашения решения в пользу Хонджуна и удовлетворения требования о расторжении брака Хондо буквально слетел с катушек и начал сыпать угрозами в адрес судьи и уже бывшего супруга, что незамедлительно было занесено в протокол слушания. Но все прекрасно понимали, что даже при наличии записей с камер наблюдения и свидетелей призвать его к ответственности не получится — слишком большой властью обладал этот человек и, как выяснилось, его старший единокровный брат Ким Джусон. Пообещав достать омегу в скором времени откуда угодно, Хондо покинул зал суда, не преминув разнести по пути пару стульев. Услышав это, Хонджун побледнел. Снова навалилось жуткое осознание того, что для отца он был предметом откупа. Было страшно однажды увидеть Хондо на пороге этой квартиры — а это вполне могло произойти, ведь возможности альфы были весьма и весьма обширны. Успокаивающе гладя дрожащего Хонджуна по плечу, Сонхва заверил, что пробраться сюда не получится даже у такого ушлого политика, потому что этот жилой комплекс находится под охраной очень надёжной частной организации, в которой работали бывшие военнослужащие. На всякий случай позвонив начальнику фирмы, который, как выяснилось, был давним другом отца Сонхва, альфа вкратце объяснил ситуацию и попросил предупредить охранников, чтобы те усилили бдительность. Испытав очередной прилив благодарственных чувств к Сонхва, Хонджун расплакался. Он боялся представить, что его ждало бы, не встреться на его пути этот альфа. Омрачало тёплые чувства только то, что рано или поздно Хонджун оставит эту квартиру и её замечательного хозяина. Сердце омеги болело от мысли о том, что однажды прекратятся эти уютные молчаливые вечера за работой на лоджии, куда Сонхва купил ещё одно кресло и лежанку для кота, который любил наблюдать за происходящим на улице с высоты двадцать четвёртого этажа. Закончатся торопливые для Сонхва и сонные для Хонджуна завтраки, невероятным усилием поднимавшего себя с кровати ранним утром, чтобы составить альфе компанию. Больше не будет шумных посиделок по выходным, поднимающих настроение и заряжающих позитивом на долгое время. Хонджун прекрасно понимал всё это. Понимал и отчаянно не хотел терять такую настоящую жизнь. Но день процедуры был назначен и неумолимо приближался. Сонхва настоял на визите Хонджуна к психологу, чтобы убедиться в его ментальной стабильности, втайне надеясь, что одобрение не будет получено. Чуда не случилось и здесь, так что омега предоставил форменное заключение о своём адекватном психическом состоянии. Причин для отмены медицинской манипуляции не было. Однако судьба всё же сжалилась над Сонхва, и в нужный день его вызвали в Министерство здравоохранения и благосостояния для улаживания дел с документацией по новому лекарству. Альфа возблагодарил всех богов и умчался из клиники на первой космической скорости, а Ёсан, скрепя сердце, направился в операционную. Хонджун был очень удивлён, увидев вместо Сонхва другого альфу, но тот объяснил ситуацию, и омега с облегчением понял, что это случайность, а не побег (Ёсан бы так не сказал и был почти уверен, что Сонхва всё это подстроил). Уён, принесший сосуд с отличного качества эмбрионами, тоже был озадачен, но проявил гораздо менее бурную реакцию, чем мог бы. На пятом месяце беременности он стал сонным и немного медлительным, но наотрез отказывался брать дополнительные выходные. К счастью, исследование материала тестировавших лекарство альф практически подошло к завершению, и рабочий режим обещал вернуться в нужное русло буквально через несколько дней. Справившись с манипуляцией за несколько минут, Ёсан попросил Хонджуна полежать в послеоперационной палате — Сан должен был отвезти омегу в квартиру, чтобы тому не пришлось ждать Сонхва неизвестно сколько времени. И это оказалось правильным решением, потому что врач вернулся домой за полночь, когда уставший из-за волнительного напряжения Хонджун уже крепко спал. Утром им тоже не удалось пересечься — альфа уехал на работу ни свет ни заря, чтобы закончить последние анализы и сегодня же предоставить отчёт в министерство. Заходя в эмбриоблок, Сонхва различил какие-то странные звуки, доносившиеся из лаборатории. Он поспешно зашёл в помещение и застал там рыдающего Уёна, одной рукой держащегося за уже выпирающий живот, а второй зажимающего себе рот. У Сонхва волосы встали дыбом от мысли о том, что с омегой случилось что-то ужасное, и альфа торопливо осмотрел его. Не увидев крови на одежде и полу, врач слегка перевёл дух. — Уён, что такое? Плохо себя чувствуешь? Что-то болит? Почему ты плачешь? — Сонхва заваливал друга вопросами, на каждый получая всхлип и отрицательное мотание головой. — Ну же, успокойся и расскажи, что случилось, — альфа обнял трясущегося Уёна и стал тихонечко покачивать его. — Сонхва, я…я… — омеге никак не удавалось взять себя в руки. Сделав несколько глубоких вдохов и медленных выдохов, он всё же смог выпалить на одном дыхании. — Я перепутал материал… — Что? Какой? — Сонхва свёл брови к переносице, пытаясь сообразить, о чём речь. — Донорский. Для Хонджуна, — к концу фразы голос Уёна стал практически неразличим, так что альфе пришлось поднапрячься. Услышав и осознав, что ему только что сказал эмбриолог, Сонхва трясущимися руками отодвинул от себя омегу и, требовательно глядя тому в старательно отводимые в сторону глаза, срывающимся голосом спросил: — Чей материал использовали, Уён? Уён-а, отвечай! — Сонхва, не сдержавшись, слегка встряхнул омегу за плечи. Тот, роняя крупные слёзы и практически подвывая, всё же сумел ответить: — Твой.