Заплесневелый воздух иногда вынуждал его задыхаться.
Каждое зеркало в этом доме покрывалось паутинками трещин и паутиной. Разбивающиеся тарелки, распихивающиеся окна и постоянные ловушки (исчезающие ступни на лестницах, не отпирающиеся двери спальни, взрывающиеся котлы, скоропортящиеся ингредиенты и продукты) истощали юношу. Гарри стремился оживить этот склеп. То расставлял кашпо с цветами, внося в эти стены что-то зелёное и живое, однако к утру они неизменно засыхали, безжизненно зачерствев, то приносил в это мёртвое строение жизнерадостные картины, краска с которых сползала за одну жалкую ночь. Иногда у него возникали мысли о том, чтобы вызвать священника, но… Не он имел желания рисковать жизнью постороннего человека. Тем более, у него уже была подобная цель. На его показания насчёт убийства Дамблдора наплевали. Только друзья верили рассказам о том, что Дамблдора убил подземельный гад. Авроры махнули рукой — у них были более важные дела. Кингсли, ставший министром на волне победы над Тварью, прямым текстом сказал Гарри о том, что никто не будет судить Снейпа.Что ж, тогда он сам станет и судьёй, и палачом.
Странно, что Гермиона понимала его в этом желании отомстить. Подруга, узнав о планах Гарри, дала несколько советов и пожала плечами, будто говоря, что это его личное дело и лезть в это она не хотела. Странно, что Рон поддержал его в этом стремлении убить. Друг, узнав о нескольких флаконах яда и парочке кинжалов в армейских ботинках, хмыкнул; ему была прекрасно знакома подобная жажда мести.Война испортила их.
Те гриффиндорцы, которыми они когда-то были, никогда бы не стали так реагировать даже на мысли о подобном, не то, чтобы о приведении планов устранения человека в действие. — Сволочь, — фыркнул Гарри, мельком взглянув на валявшуюся на столике старую газету, где была статья о Снейпе. — Ты кто угодно, но не святой. Это был риск, это было безумие, но он знал, что должен покончить с ним. Рон, находясь на дежурстве, умудрился отправить ему своего патронуса, симпатягу джек-рассел-терьера, который дал координаты для трансгрессии и закончил неуверенным голосом Рона: «Не знаю, стоит ли тебе туда соваться, Гарри, но…» Гарри, вытащив из шкатулки завоёванный в бою кинжал, наскоро изменил себе внешность с помощью изученных на трансфигурации заклинаний. Потом торопливо собрался, напялив удобные водолазку и узкие джинсы, впрыгнул в первые попавшиеся кеды и накинул на плечи уличную мантию с глубоким капюшоном. Он решительно сделал пару глотков зелья удачи, отхлебнул из бутылки дешёвого огневиски и подхватил с собой верную Молнию, а после вышел из опостылевшего особняка. Восемь часов, сорок минут. У него имелось в наличии минут двадцать, чтобы напасть в самом неожиданном месте. В девять вечера он планировал смотреть на труп гада. Он трансгрессировал в Лютный Переулок, где скоре увидел знакомую фигуру, которая подошла к двери и рванула её на себя. Его лицо скрывалось под капюшоном, а в небе клубились густые тёмные облака, предвещая скорый дождь. Неплохой день для того, чтобы совершить месть. Он готовился к этому давно. Влетев в предусмотрительно открытое окно (как же ему повезло, что поговорил с той девушкой, что здесь работала), он привычно очистил разум от посторонних мыслей.Гарри верил в то, что справится.
Он привалился бедром к подоконнику и небрежно закурил. Обычная комнатка, вся в красных тонах, освещение едва-едва справлялось со своей задачей, а стены были обиты деревянными панелями с экзотическими узорами и неясными линиями. Тик-так. Тик-так. Часы раздражающе отсчитывали утекающее время. Стиснув пальцами деревянный подоконник, Гарри прислонился горящим лбом к стеклу и посмотрел на гнилую сторону магического Лондона. Малолюдно и тихо, но иногда слышались выкрики заклинаний и вскрики боли; воровство здесь процветало, он сам посещал эти места только с зажатой в пальцах палочкой. Да и чистотой эти места никогда не славились, почти что копирка с самых загаженных районов Лондона. — Я справлюсь, — прошептал парень. Лениво выпустив дым, он услышал шаги по ту сторону двери. Облизнул пересохшие губы и зажмурился на пару секунд; пожалуй, стоило признать, что ему страшно. Но Гарри слишком долго горел желанием отомстить. Гад виновен в том, что, как сучка, побежал к своему хозяину с сообщением о рождении ребёнка, который будет способен одолеть Тёмную Морду, гад виновен в том, что изводил его все годы обучения, обвиняя в сходстве с отцом, которого он, блять, даже не знал, гад виновен в том, что убил Наставника. Разумная сторона Гарри Поттера ещё сомневалась. Правильно ли его убивать? Нет, даже не так, убивать вообще не относится к правильно или неправильно. Способен ли Гарри убить гада? Ведь пытался под конец шестого курса, так Снейп даже не старался, чтобы сопротивляться Поттеру. Когда дверь со скрипом открылась, впуская в комнату хмурого гада, Гарри повернулся к вошедшему и оскалился.