makoto ni

неприятности вьются возле скарамуччи, как слепни вокруг потных лошадей. только он избавляется от одной — проверяет, действительно ли противный меч затонул и не упал ли где-нибудь на берегу — как становится невольным свидетелем другой. вот он возвращается с пляжа к арене, раздумывая, уйти ли сейчас или остаться и подождать ещё развлечений, усаживается в тенёчке и окидывает взглядом местность — искусственно выровненная площадка острова, высоченная зубастая скала с когда-то острыми, но давным-давно обломавшимися концами, редкие мелколистные кустики, которых после нашествия людей стало ещё меньше, и сами люди — кучками, группками, поодиночке; кажется, их стало больше за те десять минут, что скарамуччи не было — откуда только повылезали? люди везде. наверное, единственное место, где их нет, — это столик регистрации, за которым в одиночестве жарится на солнце какая-то женщина. скучновато и шумновато. может, уйти? бэй доу объявляет последний в первом туре раунд. раскалённый воздух вновь прорезает анемо барьер, искажая фигуры путешественника, одноглазой стервы и… и того, кто этот барьер создал. скарамучча с минуту наблюдает за боем, а потом зевает. косит глаза влево, туда, где в одиночестве сидит регистраторша, нет, погодите: уже не одна. откуда он свалился, гадает скарамучча, рассматривая мужчину в тёмной одежде, который что-то втолковывает женщине, торопливо и дёргано размахивая руками. он явно волнуется и явно спешит — скарамучча замечает это даже издалека — а ещё, кажется, докладывает о каком-то происшествии, потому что женщина, выслушав его, вскакивает и бежит. куда конкретно — не видно из-за барьера, но, судя по направлению, куда-то в сторону бэй доу. скарамучча пытается проследить за ней сквозь барьер, но ничего не видит, кроме размытых силуэтов. к тому же к краю арены понемногу подтягиваются зрители, и отдельные фигуры сливаются в тёмное месиво. ну и ладно, думает он. не очень-то и хотелось. не будет же он подрываться на каждый беспокойный вскрик. но всё-таки что же там случилось?.. в поисках ответов скарамучча поворачивается к столу регистрации, чтобы найти виновного, но мужчины уже и след простыл. хотя нет, погодите: вот он — быстро шагает к дальнему краю острова. сбегает? но зачем?.. скарамучча догадывается сразу. сложить коробку на столе, неумелый отвлекающий манёвр и побег может даже последний идиот. кто-то украл призовой глаз бога. скарамучча встаёт, и человекопоток запоздавших зрителей выносит его к пространству между ареной и столом регистрации. людей много — он не сможет проверить коробку на столе незаметно — а паника ему не нужна. придётся без проверки, но скарамучча и без неё уверен в том, что если поднимет крышку коробки, в которой должен лежать призовой глаз бога, то не обнаружит ничего, кроме вмятины в тканевом дне. а он редко ошибается, когда дело касается людских пороков и слабостей. не зря всё-таки скарамучча выбрался на этот бойцовский турнир, ох и не зря, думает он, расталкивая локтями людей. неожиданности следуют друг за другом, соревнуясь, какая больше удивит его. хотя почему его вообще удивляет воровство? он сам — не он ли сам собирается сделать то же самое? скарамучча не то чтобы специалист по преследованиям, но мозги у него на месте, а зрение превосходное, так что он справляется, хотя опыта у него немного: он предпочитает оставлять на объекте слежки метку или отправлять преследовать кого-то из подчинённых, но, как выясняется, и в примитивной погоне есть свои прелести. азарт. волнение. ощущение превосходства. как будто он может чувствовать по-настоящему. по пути несколько раз приходится переправляться с одного островка на другой. и если вор взлетает на планере — смотри-ка, подготовился — то скарамучча полагается на молниеносный (во всех смыслах) способ перемещения, вмонтированный ещё его дражайшей матушкой, — телепортацию. правда, приходится ждать, пока мужчина раскроет планер, взмоет ввысь, перелетит с одного острова на другой, приземлится, сложит крылья… это, конечно, быстрее, чем вплавь, но всё равно медленно. очень медленно. очень медленно. настолько, что в один из таких перелётов скарамучча успевает заскучать и нырнуть в размышления. он смотрит на всё уменьшающуюся вдали фигуру вора и думает: а хорошо, наверное, наверху. что чувствует тот, кто летает? говорят, что свободу, — не зря же ветер символ мондштадта. свобода… её ли чувствуют те, кому подвластен ветер? если да, то как же иронично то, что этот каэдехара сейчас на арене использует стихию анемо, чтобы запирать людей внутри крошечного пространства. а ведь это его глаз бога украли, вспоминает скарамучча и подозревает сам себя: уж не потому ли ему захотелось отправиться в погоню?.. к сожалению, он знает ответ. раздражение на самого себя просачивается внутрь и понемногу накапывает целую лужу. чтобы как-то выпустить его, скарамучча прицеливается к мужчине, думая сбить его в полёте, но передумывает в последний момент. узнать тайну похищенного глаза бога куда интереснее, чем кого-то убивать. пока что. да и если он собьёт его сейчас, глаз бога может выпасть и утонуть. хотя, погодите: скарамуччу это должно волновать в последнюю очередь. его и не волнует. ему всё равно, даже если глаз бога разделит судьбу того меча-манипулятора. пока он мечется, вор благополучно приземляется на противоположном берегу. скарамучча дожидается, пока тот скроется из виду за очередной скалой, и переносит себя. погоня продолжается, но что-то уже не так. то ли он как-то выдал себя, то ли у вора хорошие инстинкты, но после недавней мысленной угрозы вор то и дело оборачивается, и за ним остаточным следом тянется тревога. ну и ладно. скарамучча всё равно не собирался скрываться до самого конца. он идёт сзади, не показывается похитителю на глаза, но не то чтобы скрывается, и это работает: тревога похитителя с каждым шагом густеет. это немного поднимает настроение скарамучче и помогает ему игнорировать жару, песок и мокрые ноги. в конце концов похититель не выдерживает: — выходи! — кричит он. — я знаю, ты за мной следишь! покажись… поговорим! скарамучча медлит, сгущая напряжение, а затем вразвалочку выходит из-за скалы. вор принимает боевую стойку. как будто тебе это поможет, усмехается про себя скарамучча и подходит ближе. он стоит, смотрит на мужчину и молчит, чувствуя, как чужие нервы понемногу рвутся. — зачем ты меня преследуешь? — воровать нехорошо, — елейным голоском обвиняет скарамучча, и вор сжимает что-то в кармане. — но, так и быть, я никому не скажу, если вернёшь глаз бога мне. мужчина достаёт нож из кармана и выставляет его перед собой. — нет у меня ничего! уходи! — если такой правильный, зачем нож? — ты следил за мной, а сейчас мы в безлюдном месте! — до последнего отпирается мужчина. — это защита! — но это ты меня позвал из-за скалы, — напоминает скарамучча. — так бы могли хоть до самого ли юэ прогуляться. хотя, погоди… тебе не стоит там в ближайшее время показываться, верно? — не твоё дело! отстань! — отдай глаз бога — я отстану. и, — устало вскидывает руку скарамучча, предупреждая новую волну отпирательств, — давай без этих твоих «у меня его нет». сэкономим время. вор сжимает губы, раздумывая над предложением, и разглядывает скарамуччу. — не отдам, — наконец объявляет он, и хорошо — если бы он продолжил отпираться, что ничего не воровал, скарамучча убил бы его в ту же секунду. — с чего бы мне его отдавать? это мой глаз бога. — о? твой? — теперь мой, — уточняет вор. — уходи по-хорошему, пока разрешаю! — разрешаешь? мне? — да, — хмурится вор. — даю шанс уйти целым. я же видел твой бой: тебе меня не победить. несмотря на слова, он напряжён и готов в любой момент бить или защищаться. скарамучча стоит на месте, скрестив руки на груди, и чувствует, как от высокомерия этого кретина в нём набухает злость. а ещё, кажется, недолго им быть одним: он смутно ощущает чьё-то пока ещё далёкое волнение. — ха? если я так слаб, чего не победил меня в честном бою? — я хотел! — кричит вор, и скарамучча морщится: у него от этого мерзкого голоса голова трещит. — я хотел выиграть честно! я бы победил тебя. но в финале этот… этот… — с ненавистью произносит он. — …путешественник, который попал в финал, потому что знаком с бэй доу! разве это честно?! он качает головой. скарамучче он надоедает окончательно. — отдай, — вздыхает он. — считаю до трёх. — нет! — один, — произносит скарамучча и вытягивает вперёд руку. — два. — ни за что! — три, — скучающе вздыхает скарамучча и щёлкает пальцами. что ж, он поступил честно и досчитал до трёх. он может гордиться собой. на кончиках пальцев рождается искорка ненавистного фиолетового цвета, которая мгновенно разрастается до размеров ладони и прицепляется к лицу мужчины. тот кричит, вслепую размахивая ножом, наугад кидает его вперёд, но к этому моменту всё его тело захватывают молнии, и он промахивается. скарамучча шагает назад, чтобы не задело, но продолжает посылать разряд за разрядом. лучше перестараться, чем не добить: он не понаслышке знает, как живучи эти твари. не убьёшь сразу — проблем потом не оберёшься. мужчина падает, но не прекращает вопить. наверное, это больно, равнодушно думает скарамучча. мужчина кричит, и вопли его гораздо приятнее его обычного голоса. ладно, он не так уж и провинился: можно добить быстрее. скарамучча делает следующий импульс мощнее. последний крик обрывается вместе с последней молнией, и наступает тишина. она оглушает. она успокаивает. она сменяется убаюкивающим плеском волн о берег, и скарамучча обнаруживает себя на берегу океана возле побуревшего пятнами трупа. он смотрит на свои руки и, как и всегда в такие моменты, не ощущает ничего, кроме бесконечного — вечного — одиночества. хотя, отмечает он механически, фоном, скоро он будет не один. сюда всё ещё кто-то бежит, и теперь скарамучча чувствует их присутствие. двое? трое? неважно. он разберётся со всеми. скарамучча брезгливо наступает на запястье трупа, и ладонь открывается, демонстрируя целёхонький и ничуть не поцарапанный глаз бога — на нём, наверное, и микроба ни одного. отвратительный контраст. скарамучча пинает глаз бога в сторону воды, ждёт, пока она смоет возможные остатки человека, и после этого наклоняется, чтобы подобрать. всё ещё грязно, но в любом случае лучше, чем из только что прожаренной плоти. скарамучча опускает пальцы в воду, и в этот момент: — что здесь случилось? — сзади охают. скарамучча игнорирует чужое присутствие до тех пор, пока глаз бога не оказывается в его руках, и только после этого встаёт и оборачивается. трое. путешественник, его подружка и, конечно, каэдехара. куда же без него — и в тот момент, когда скарамучча встречается взглядом с красными глазами, он замечает краем глаза свечение — глаз бога, прежде мёртвый, в его руках тускло разгорается электро.