makoto ni

— рад, что ты уцелел в буре, казуха, — аяка улыбается, и сложно разгадать, из вежливости или правда радуется. — но почему ты здесь? не удалось сбежать? или пришлось вернуться? — точно стоит обсуждать такое… в присутствии кого-то из комиссии тэнрё? их с аякой взгляды устремляются вбок, на хэйдзо. тот лениво забрасывает в рот тайяки и смотрит на казуху в упор. — территория чайного дома — собственность комиссии ясиро, — объясняет тот уже в третий раз, — полномочия досинов заканчиваются на его пороге. и даже если передо мной сидит преступник, рискнувший пробраться во владения сёгун, а затем сбежать оттуда — я не могу его схватить. казуха вздыхает. хэйдзо выглядит расслабленным и не то чтобы сильным, к тому же, на этот раз у него нет с собой глаза бога, но напряжение сидящей рядом аяки подсказывает, что с этими зелёными глазами стоит быть настороже. — но рано или поздно тебе придётся покинуть чайный дом, — хэйдзо подпирает щёку рукой и улыбается как-то чересчур мечтательно, — вряд ли ты вернулся в инадзуму, чтобы остаток жизни просидеть здесь. и уж тогда-то тебе не скрыться. казуха вздыхает. — я всего-то искал место для ночёвки. мой дом продан, все заброшенные здания уже давно на виду у ищеек, а спать на улице… с таким же успехом я мог бы сразу заявиться на порог комиссии тэнрё. — буду весьма признателен, — кивает хэйдзо. казуха не знает, что на это ответить. похоже, драки не избежать. тогда хотя бы стоит дождаться ночи, когда на улице чуть снизится концентрация потенциальных свидетелей. казухе не очень везло с тех пор, как он прибыл в инадзуму. когда он сбегал с рито, за ним погнался пограничный патруль, который не пускал нелегалов на наруками, и его почти поймали; но, к счастью, другие люди, которые ждали случая незаконно покинуть рито, вдохновились примером казухи и ринулись вслед за ним. в итоге внимание пограничников рассеялось, и он смог скрыться в лесу. дальше вновь наступила чёрная полоса — казуха заблудился, пошёл дождь, и ночевать пришлось в пещере, один угол которой был заполнен потрескивающей энергией электро водой. вода была не только наэлектризованной, но и, кажется, ядовитой. казухе всю ночь снились бесплотные духи, возникающие из ниоткуда, мужское бормотание и женщина в маске кицунэ, а когда с утра он вышел из пещеры и прошёлся по лесу, ему померещилась девочка-тануки (хотя, скорее всего, это был северный олень). как кто-то вообще доживает до старости в этой стране, с тяжестью на сердце подумал казуха и, проверив направление по «компасу», продолжил путь. глаз бога вывел его из леса, вдалеке показалась столица… и вновь его постигло разочарование: глаз бога, который последние два дня прямо указывал на город инадзумы, в этот раз трепыхался в сторону острова рито. прежде чем окончательно падать в пропасть уныния, казуха кое-как приободрил себя и решил, что пришло время отдохнуть. время дать белой полосе сменить чёрную. время замедлиться и разведать информацию в городе. сначала он заглянул к ёимие, которая хоть и была рада его принять, но не смогла оставить у себя — весь дом её был заставлен ящиками с фейерверками («к послезавтрашнему фестивалю», — пояснила она), а в единственном свободном уголке ютились на одном матрасе двое явно недовольных таким поворотом событий владельцев глаза бога в бегах. места для казухи не было, но хотя бы была еда. он пообедал, оставил ёимие пару монет, дождался пересменки патрульных и окольными путями направился в чайный дом «коморэ». за день до этого казуха видел знакомую светлую макушку томы на острове рито и потому предположил, что аяка там же. значит, рассуждал он, если тихонечко пересидеть в чайном доме в их отсутствие, он не запятнает ничью репутацию встречей с собой. кодзуэ знала его имя и должна была впустить. а кого внутри не должно было быть — так это хэйдзо, который вошёл минутой позже казухи и чуть не сшиб того дверью. — прошу проще… — начал было он, но замер, когда увидел, кто перед ним стоит. глаза его распахнулись шире, и он некоторое время разглядывал казуху так, будто тот был его восставшей из мёртвых прапрабабушкой. после чего на звук голосов подошла и аяка. казухе очень, очень не везло. он бы и рад радоваться встрече со старыми знакомыми, но аяка всё сидела с таким лицом, будто у неё открылась и мучительно болела глубокая рана, а хэйдзо за десять минут разговора успел уже четырежды намекнуть на то, что будет счастлив ежедневно навещать казуху в тюрьме комиссии тэнрё. угнетающе. и ситуация патовая: с одной стороны, казуха не может выйти, с другой — не может расспросить ни о чём аяку: одно неосторожное слово — и он выдаст и свои планы, и то, что когда-то ему помог сбежать всемогущий и без единого пятнышка на репутации комиссар ясиро. остаётся молчать, пить чай и отвечать на все вопросы либо «нет», либо «угу». казуха так и делает. единственное, о чём осмеливается попросить целым предложением, — это просьба принести чистых бинтов. аяка элегантно вскакивает с места — радуется возможности сбежать — а по возвращении предлагает свою помощь с перевязкой, лишь бы чем-то себя занять. казуха уже готов согласиться — вдруг получится пошептаться — как вмешивается хэйдзо со своим «позволь мне помочь». казуха не успевает понять, что за помощь, а тот уже садится рядом и начинает разматывать потемневшие бинты на его руке. — страшная рана, — берёт слово хэйдзо, потому что казуха молчит. — откуда? — неудачно помыл посуду. хэйдзо не изобличает его ложь — принимает такой, какая есть, и продолжает разматывать. казуха следит за его умелыми движениями и на время позволяет себе забыться и поверить, что они всего лишь старые приятели, которые встретились после долгих лет разлуки поболтать и поделиться историями из жизни. наваждение пропадает быстро. — зачем ты мне помогаешь? — наш генерал против плохого обращения с заключёнными, — отвлечённо отвечает хэйдзо, просматривая на свет чистый бинт. — хоть в этом я с ней согласен… — я на свободе, — напоминает казуха. хэйдзо усмехается и берёт его ладонь в свою. — вопрос времени. он мог бы… не упоминать об этом так часто. снова тишина, гнетущая и неловкая. казуха нарушает её только для того, чтобы поблагодарить хэйдзо, когда тот, закончив возиться с бинтами, завязывает из их кончиков узелок. казуха рассматривает ладонь, и ему грустно от всей этой ситуации, и особенно — от своей жизни. возможно, поэтому он постоянно в бегах и ищет проблем — чтобы не было времени на раздумья. — что-то не так? — замечает хэйдзо. — я не хотел, чтобы всё так сложилось. отвечает казуха и, не глядя ни на кого, усаживается в дальний угол комнаты, чтобы почистить меч и дать аяке поговорить с гостем наедине. монотонные движения рук и щётки успокаивают его, и он теряется во времени, воспоминаниях и размышлениях. глаз бога пару раз хлопает по бедру изнутри кармана — то ли подбадривает, то ли хочет вернуться к новому хозяину. мыслей о котором казуха избегает, но не получается: тот и сам незабываемый, а обстоятельства встречи — тем более. увидеться бы ещё разочек… казуха уже даже не врёт себе, что это из-за долга или чего-то ещё. у него было время поразмыслить над этим, и он понял, что желание увидеть макото только его, личное, — безрассудное, но идущее от сердца… — уже вечер! — громко объявляет хэйдзо, вскакивая на ноги. казуха вздрагивает и просыпается. — лучшего время для прогулки не придумаешь. как насчёт пройтись со мной до участка? в его зелёных глазах — вызов: рискнёшь или трус? казуха прячет меч, поднимается и разминает затёкшие ноги. — тебе необязательно этого делать, — вмешивается аяка: кажется, чувствует себя виноватой в том, что казуха и хэйдзо столкнулись на её территории. — ты сколько угодно можешь оставаться в чайном доме. никто не будет против… — нет, — казуха склоняет голову. — благодарю за гостеприимство, но у меня есть дела в инадзуме. не хочу беспокоить ни тебя, ни твоего брата. ему и правда нельзя оставаться: если казуха выйдет на улицу сейчас, то столкнуться придётся только с хэйдзо, а если останется в «коморэ», тот успеет привести подмогу, которая будет днями патрулировать округу и тем самым сведёт его шансы на побег к нулю. возможно, хэйдзо даже не рискнёт на него напасть. а если и попытается схватить, то казуха с ним справится. в конце концов, у него с собой два глаза бога. и долг, который он хочет вернуть, и человек, с которым хочет встретиться. от мысли о котором снова что-то волнительно тянет в животе — то ли страх с тревогой, то ли предвкушение. — передавай привет томе, — просит казуха аяку, — мы разминулись с ним на рито, а сюда я теперь точно не вернусь. не знаю, когда мы ещё встретимся. — мне жаль, что так вышло, — грустнеет аяка. казуха пытается подбодрить её улыбкой. — ты не виновата. улица встречает их тёплым тихим вечером. хэйдзо прав: прекрасное время для прогулок. (для прогулок в компании близких людей, с которыми можно задушевно побеседовать, а не с человеком, который видит в тебе добычу). — какая неожиданность, — «удивляется» хэйдзо, когда они выходят за забор и покидают территорию чайного дома. — известный преступник, да ещё и посреди столицы — какой я, однако, везучий. итак, уважаемый каэдехара, не согласитесь ли добровольно сдать глаз бога? казуха как раз сжимает его — но не свой, укутанный шарфом, а тот, что лежит в кармане. притихший и присмиревший, он словно разумен и понимает ситуацию, а потому не высовывается. — нет. — тогда, боюсь, придётся отнять его силой. хэйдзо делает выпад в его сторону, от которого казуха уклоняется, но кончик металлического дзюттэ задевает его многострадальную руку — к счастью, плечо, а не ладонь. следующий удар казуха отбивает уже мечом и прыгает в кусты позади себя. за чайным домом есть пустырь, через который редко ходят люди. пусть там из освещения только свет из окна, но лучше уж драться на ощупь в темноте, чем на виду у всех. хэйдзо продирается через кусты след в след за ним, так что когда казуха выходит на открытый участок, то плана никакого придумать не успевает — только развернуться и выставить руки для защиты. он щурит глаза и напрягает зрение, чтобы не пропустить ни одного удара: стоит клинку попасть в крючок на металлической дубинке — и он лишится оружия. казуха уже видел, как хэйдзо проворачивает этот трюк, и проверять на себе он желанием не горит. удар — и казуха на всякий случай отпрыгивает, а не отбивает, и быстро-быстро перебирает в голове варианты, как бы поскорее вывести противника из строя, не убив и не покалечив. а вот хэйдзо, судя по безжалостному пинку в колено, вовсе не против последнего. казуху перекашивает набок, и он готов вскрикнуть, что это нечестный приём, — но вовремя вспоминает, что хэйдзо не мечник. это уличная драка, и никакие правила здесь не действуют. удар, удар, удар, все — прямые и бесхитростные, да только казухе постоянно приходится выворачивать ладонь так, чтобы клинок не попал в ловушку, из-за чего ответные удары его слабые и не могут сбить хэйдзо с ног. он пока сдерживается — и от того, чтобы призвать на помощь ветер, и от того, чтобы резануть со всего размаху — а вот хэйдзо, кажется, входит в раж, ибо бьёт всё ожесточённее и хаотичнее: каждый следующий выпад труднее предсказать. удар — казуха отбивает и чувствует пинок в бедро. больно, но не смертельно. не смертельно для него… но там, холодеет он, в кармане спрятан глаз бога. казуха снова выворачивает запястье, чтобы отбить дзюттэ с гладкой стороны, и отпрыгивает на здоровой ноге назад. этот хруст… ему померещился. правда ведь? нет, не может быть, чтобы глаз бога сломался. какой угодно, только не этот. он остался целым после того, как сжёг всю кожу на ладони казухи, переплыл с ним океан, попал в руки похитителя сокровищ и испытал удар молнии, которая убила человека. он, в конце концов, пережил несколько лет жизни с томо! его то и дело швыряли оземь, он провёл ночь в той ядовитой пещере под храмом наруками — он не мог сломаться от удара какой-то железной палки. а если всё-таки сломался… казуха совершенно зря вернулся в инадзуму. теперь он ни за что не найдёт того, кого ищет. и от мысли этой такой гнев накатывает на казуху, что ему не до жалости больше: он разворачивается и замахивается, надеясь одним ударом выбить оружие из рук хэйдзо, а самого его пнуть так, чтобы отлетел, и сбежать, но в этот момент удача окончательно покидает его, и клинок застревает в крючке. как-то раз они уже дрались — дружеская схватка — и казуха тогда ещё понял, как освободить меч из захвата. к тому же он знает, что хэйдзо всегда тянет вниз. казуха тоже тянет вниз и вбок, но что-то идёт не так — ночью плохо видно — и он чувствует, как рукоять рычагом тянет в сторону, а кончик меча врезается во что-то мягкое. хэйдзо шипит и разжимает пальцы, чтобы ещё глубже не надрезало, выпускает оружие из рук и отскакивает назад — к самому яркому островку света из задней части «коморэ». металл дзинькает о камень под ногами. казуха приглядывается и замечает, как по ладони хэйдзо расползается бурое пятно, и застывает. ранить человека не впервой, но кого-то близкого — никогда. — ха… — усмехается хэйдзо, и голос его самую малость подрагивает. — та же самая рука — вот совпадение! — я не хотел, — начинает было казуха, но его, кажется, и слушать не хотят: — какой ужас… — бормочет хэйдзо, шаря здоровой рукой в поясной сумке. — я попытался схватить преступника, но был ранен в руку, а он сбежал. что? казуха переводит взгляд с ладони на лицо хэйдзо, но тот не смотрит на него: копается в сумке, морщась от боли, и, кажется, нападать не собирается — точно не собирается, понимает казуха, когда тот достаёт из сумки бинт. он что, его украл из чайного дома? он что, к такому готовился? казуха теперь совсем ничего не понимает, но, вспомнив, из-за чего хэйдзо пострадал, пользуется передышкой и запускает руку в карман, чтобы ощупать глаз бога. и с души камень падает: он не ощущает ни скола, ни царапин — только успокаивающую ледяная гладкость. глаз бога от прикосновения недовольно дёргается куда-то назад и вниз — к окраинным районам инадзумы. неужели?.. — что ж, не такой я себе представлял нашу встречу, — напоминает о себе хэйдзо, успевший к тому моменту забинтовать руку одним слоем. — мне было интересно встретить человека, который смог в одиночку сбежать из инадзумы и которого считают опасным преступником, хотя он не убил ни одного человека. — зачем? — я же говорю: мне было интересно, — терпеливо объясняет хэйдзо. — хотел убедиться кое в чём. хотя сегодняшняя встреча и была совпадением… как чувствовал, когда выбирал время для визита к госпоже камисато. значит, совпадение. сегодняшняя неудача казухи столкнулась с везением хэйдзо — и их хозяева тоже. казуха опускает меч. глаз бога в кармане снова толкается, подтверждая направление. кажется, пора идти. — торопишься, значит? — угадывает хэйдзо. предупреждает: — в чайный дом лучше не возвращайся. в поместье — тоже. и вообще после моего сегодняшнего доклада лучше не высовывайся на улицу… хотя я буду рад встретиться снова. у нас в тюрьме очень уютные одиночные камеры. ну так, на всякий случай. если негде будет ночевать. — спасибо, — вежливо-отстранённо благодарит казуха. — но я, пожалуй, воздержусь. хэйдзо улыбается. казухе этого не видно, потому что тот наклоняется, чтобы подобрать дубинку. — если когда-нибудь всё это закончится… — мягко говорит он. — заглядывай ко мне на чай.