***
Демерон сидел в самом дальнем углу бара. Его губы растянулись в счастливой улыбке, когда Рей подошла к столику. — Привет. — Привет. Тебе крупно повезло, что у меня сегодня выходной, — шутливо поприветствовал он ее. Еще ей повезло, что По сразу отправил ей смс-маячок, как только записал ее номер. Иначе пришлось бы провести этот день в одиночестве. — Ммм, да я счастливица, — в такой же манере ответила ему Рей. Она еще не совсем разобралась в том, что есть такого в этом человеке, но Демерон точно обладал уникальной способностью сиюминутно настраивать людей на свою дружелюбную волну. Встреча, наконец, заставила Рей расслабиться. Они болтали обо всем на свете, немного поделились личным и даже умудрились обсудить игру Доджерсов* в этом сезоне, хотя Рей никогда особо не следила за бейсболом. Беседа лилась легко и непринужденного, ровно до того момента, когда после второй пинты пива По не включил режим психоаналитика. — Рей, возможно, это не мое дело, но у тебя все хорошо? — Что? Ты о чем? — Ты какая-то напряженная и дерганная… — получив в ответ лишь ее молчание, он продолжил: — Ладно, прости. Это было грубо с моей стороны и… — Нет, По. Все в порядке, — она уже хотела перевести тему, но следующие слова сами сорвались у нее с языка: — Это все из-за Бена. — Из-за Бена? — Да. Он… — Что-то сделал? — Хм, и да, и нет. Он… эмоционально нестабилен. На то, что его расстраивает он может реагировать слишком преувеличенно. Лея говорит, что у него легкая форма умственной отсталости, но, если честно, я думаю, там что-то другое. А ты? Как давно ты привозишь им продукты? Ты ничего не знаешь о болезни Бена? — Где-то… Чуть меньше года, но нет – я ничего не знаю. Мы особо не общались. Бен всегда помогал мне разгружать машину, и я даже пытался позвать его в город, ну… — Чтобы пропустить по кружечке пива, — с улыбкой закончила за него Рей. — Верно. Он сказал, что ему нужно спросить у мамы разрешения, и тогда я понял, что с этим парнем явно что-то не так. А потом появилась Кайдел. Маз шепнула мне на кухне, что она – сиделка Бена, и я еще больше убедился в своих подозрениях. Зачем такому большому лбу нянька? — Ему… Ему просто нужно общение. Он сидит там один, в окружении двух взрослых теток. Я не понимаю, почему Лея держит его там? Конечно, он немного не такой, как другие парни, но… знаешь, она до сих называет его «мальчик». Это так жутко… — Ну, для матерей мы всегда дети. — Нет, ты просто этого не слышал… «Бен воспитанный мальчик…», «Этот мальчик жуткий домосед…». Мальчик? Понимаешь? Он порой смотрит на меня таким голодным взглядом, а она называет его мальчиком! — Ты не чувствуешь себя там в безопасности? — Эмм… не то чтобы… В целом Бен позитивный. И еще мне его безумно жаль. Не знаю… Я тут подумала, у меня в городе есть знакомый психиатр. Дедушка у него наблюдался в последний свой год. Может, стоит как-нибудь вывести Бена в город, типа на прогулку, и сводить к нему на прием? Как думаешь? Эта мысль пришла ей в голову сегодня утром, после того как Рей поняла, что сейчас бежать из этого дома нет никакой возможности. В кошельке лежали лишь сто баксов, и она даже не получила еще недельную зарплату. Ей нужны были хоть какие-то накопления, чтобы снять жилье и устроиться на новую работу. Она также понимала, что ни один потенциальный работодатель не предложит ей приличную зарплату, зная, что у нее на руках только школьный аттестат. Лея была исключением. Трясясь в автобусе по пути к городу, Рей подумала сменить свое отношение к специфическому поведению Бена. К этому решению не так было сложно прийти: отсутствие особого выбора и искреннее сострадание к этому парню сделали свое дело. Моя нищета и сердобольность когда-нибудь выйдут мне боком… Вот почему дедушка всегда ей говорил о том, как важно иметь близких друзей, которые в любой момент могли бы прийти на помощь. У Рей таких не было. Сейчас она абсолютно одна в своих проблемах, а единственная приятельница Роуз, уехала учиться в Нью-Йорк еще пару лет назад. — Я не знаю. Мы говорим о взрослом мужчине, Рей. И раз Бен не «в себе», может, он вообще признан недееспособным. Тогда этот поступок можно расценить как нарушение закона. — Черт, я об этом не подумала… — Как насчет откровенного разговора с Леей? Все-таки ты очень близко общаешься с ее сыном, и ты имеешь право знать о всех "подводных камнях". — Да она мне ничего не скажет, я уверена! У меня сложилось стойкое ощущение, что она врет и говорить правду не собирается. И ты бы видел, как Бен на нее реагирует! — И как же? — Он боится! Уж не знаю, чего точно: именно Лею или просто ее расстроить… А что насчет этой Кайдел? Ты с ней общался? Она не делилась с тобой чем-то, что ее беспокоило или…? Долго она у них проработала? — Точно не скажу, наверное, два-три месяца. Но я с ней особо не общался, только «привет-пока», не более. — И как давно ты перестал ее видеть? — Наверное, с начала зимы. Загадка под названием «Кайдел» рисковала так и остаться загадкой. — Черт, — выругалась себе под нос Рей. — Голова от этого всего пухнет… — Может, тебе лучше свалить оттуда? Если так напрягает вся эта ситуация. — Не все так просто. Я сейчас на мели, и в городе у меня нет своего жилья, — грустно ответила она. — Да уж... — А у тебя на примете нет случайно какой-нибудь вакансии для меня? Я не побоюсь любой работы! Попытка не пытка… В глазах По проскользнула жалость: — Ничего… Хотя, я могу спросить у одного поставщика, может ему нужен складской работник. — Было бы замечательно, — улыбнулась Рей и запила замаячившую надежду пивом.***
Было время ужина, когда она вернулась в особняк на холме. К вечеру ветер усилился, и тепло дома показалось ей настоящим блаженством. В холле ее встретила Маз и пригласила к столу. Она увидела замешательство в глазах девушки, поэтому поспешно добавила: — Бен отказался от ужина. Лея в столовой одна. Рей и сама не знала, кого хотела видеть меньше из этих двоих, но желудок своим жалобным урчанием не дал ей время подумать над этим вопросом. Освещение в комнате было не таким ярким, как обычно в вечернее время. Свечение камина и нескольких торшеров отбрасывало мягкие тени на стены, покрытые фреской со сценами охоты на оленя. Рей никогда раньше не замечала всю красоту этой росписи, поэтому невольно залюбовалась. Атмосфера в столовой была убаюкивающей и даже интимной. — Добрый вечер, дорогая. Прошу, присоединяйся, — Лея уже начала свою трапезу, но прервалась, как только Рей вошла в помещение. — Как прошел твой день? — Спасибо, хорошо, — вымученно улыбнулась она в ответ. — Я решила открыть бутылочку вина, не откажи мне в компании. Не дожидаясь ее ответа, она наполнила бокал Рей на одну треть и продолжила свои расспросы: — Встречалась с кем-то или гуляла одна? — Одна. Возможно, ее ложь и было легко прочитать, но Рей совсем не хотела делиться с кем-либо в этом доме своей встречей с По. — Я не подумала вчера об этом, но… У тебя есть деньги? Я бы могла выплатить часть зарплаты сейчас. Она всегда такая добрая, когда выпьет? Ее мысли чуть не сорвались с языка, но она вовремя его прикусила. — Ну-у-у, я даже не знаю. Только если вам так будет удобнее. На самом деле, Рей совсем бы не отказалась пополнить свой кошелек парой тройкой стодолларовых купюр прямо сейчас. — Еще как будет удобно! Все – вопрос решен. То ли так подействовало вино, то ли великолепный на вкус пастуший пирог, а может, и все вместе, но беседа полилась легко и непринужденно, словно не было у Рей никакой настороженности к этой женщине, словно та была для нее старой доброй тетушкой. — Знаешь, дорогая, — начала Лея после, кажется, третьего бокала вина, — а ведь Бен моя единственная опора. Мой единственный родной человек в этом мире. Мой мальчик… Рей внимательно слушала, не смея прерывать ее хмельные мысли. — У меня был муж. Хан Соло… — она почти выплюнула это имя. — Мы любили друг друга, а потом появился наш дорогой Бен. Поначалу Хан был счастлив, так же, как и я, но чем старше становился Бен, тем заметнее было его отличие от других детей… Для Хана, но не для меня. Бен лучший ребенок, которого мне мог подарить Господь… В итоге Хан ушел от меня, бросил с сыном. Он думал, что такие поступки остаются безнаказанными… Злая улыбка на лице Леи заставила Рей покрыться мурашками. — Я… Мы с Беном видели его могилу, когда гуляли в лесу, — сказала она, лишь бы нарушить повисшее молчание. — Ах, да. Наше семейное кладбище. Я не хотела хоронить его там, но такова традиция нашей семьи. Рей не хотела спрашивать, как он умер. Она предпочитала оставаться в иллюзорном неведении, хотя зловещий голосок внутри шептал ей правду, о которой она и сама догадывалась. Вдруг рука Леи крепко сжала ее ладонь, что покоилась на столе. Проникновенно заглянув в глаза, женщина зашептала: — Бен все, что у меня есть. Я так благодарна тебе за то, что ты рядом с нами. Он очень хороший мальчик и заслуживает счастья. Не бросай его, пожалуйста. Весь этот пьяный поток откровений упал на голову Рей, будто ведро холодной воды. Она ведь не серьезно? Что значит "не бросай"? Я просто наемный работник… — Я…я никуда не собираюсь, — осторожно начала Рей, слегка улыбнувшись, — но я ведь не могу работать на вас всегда. Взгляд Леи стал более осмысленным. Она проморгалась, сгоняя затуманивший сознание хмель. — Ох, конечно. Конечно, дорогая. Не слушай меня. Я немного перебрала с вином. Уже поздно, пойду-ка я спать, — протараторила хозяйка дома, осторожно поднимаясь на ноги. — Доброй ночи. Рей задержалась за столом еще на несколько минут, допивая вино и переваривая все услышанное. Нет, она не могла убить своего мужа… Возможно, он умер сам, а Лея просто связала этот факт с «божественным наказанием» за его поступок. Тревожные мысли перестали метаться в ее голове только при виде знакомой тетрадки, что лежала на пороге спальни. «Я написал еще несколько глав. Надеюсь, тебе понравится», — гласила, прикрепленная сверху, записка. В груди разлилось непонятное тепло, и Рей зашла в комнату, настраиваясь на чтение.