Игры с кровью

      Возможно, всë дело было в том, что Эсберн безупречно знал многоуровневое и запутанное строение Храма, а, возможно, Эйла просто недооценила его, преждевременно сделав вывод о старческой немощи. Не говоря ни слова, архивариус Клинков умчался вверх по одной из лестниц, оставив еë в единовременных ступоре, изумлении… и растерянности. Несколько секунд она действительно не осознавала верного решения и просто стояла на месте, зачем-то таращась на лестничный пролёт, в глубине которого исчезла фигура еë спутника. Но потом разум пробудился от онемения мыслей. В чувство Эйлу привëл хорошо знакомый звук, разлившийся по небесам где-то за стенами обители Клинков и прозвучавший во стократ громче по-прежнему голосящего колокола. Утробный рык, перерастающий в оглушительный рокот, чтобы далее обрести свободу и сравниться в громкости с яростным раскатом грома. Драконоборцам предстояло оправдать собственное именование.       Она догнала Эсберна совсем скоро, но всë равно была вынуждена отметить необычайную проворность, с коей старик преодолевал ступень за ступенью, поднимая себя куда-то вверх. Следуя за ним, Эйла быстро сбилась в счëте пройденных этажей с ответвляющимися в стороны длинными коридорами, а вскоре повороты и выходы пропали совсем, и лестница превратилась в сплошную спираль. «Башня», — скользнула по мыслям самая очевидная догадка.       Разумеется, она не ошиблась. Ещë несколько винтовых оборотов подъëма привели их на круглую площадку под низким куполом. Эсберн подлетел к ограждающим деревянным перилам и, вцепившись в них заметно трясущимися руками, устремил взгляд на находящиеся далеко внизу части Храма. Эйла, параллельно выравнивая дыхание, подошла к старику и встала рядом, всем нутром и естеством желая увидеть того, кого не рассчитывала встретить столь удачно для своего нынешнего положения, грозящего провалом первого этапа выстроенных планов. Воистину, это был очередной знак судьбы. Дракон появился именно там, где она хотела искать помощи в его поимке. В самый подходящий момент. И плевать на сучку-Дельфину с её наглыми заявлениями, насмешками и скулежом.       Эйла покрутила головой, готовая лицезреть врага, но обнаружила со всех сторон от наблюдательного поста только пустое небо, украшенное одними лишь серыми тучами, да невысокий пик горы, в которую была встроена древняя резиденция Клинков. Но ведь колокол продолжат греметь, отыгрывая свою роль… И тот рык, что она слышала…       — Где он? — выпалила Эйла, сжигаемая искренним недоумением.       Эсберн, казалось, не слышал еë. Сильно щурясь, архивариус вновь и вновь метал взгляд по расположенным внизу горным склонам, где возвышались укрепления в виде стен и сторожевых башен.       Так и не дождавшись ответа, Эйла приблизилась к соседним перилам и сама изучила происходящее внизу. По всей видимости, Храм наполнила вполне оправданная суматоха: оснащённые в узнаваемую даже с такого расстояния броню воины высыпали из многочисленных выдолбленных прямо в скале проходов и устремлялись к позициям, занимая места за бойницами, на вышках и башнях. Каждый явно знал своё дело — те Клинки, что держали в руках луки, поднимались выше, остальные же оставались на уровне горных склонов, вооружаясь короткими и длинными клинками, щитами, палицами секирами и прочими инструментами войны. Отдельные и куда более редкие единицы Клинков выделялись на общем фоне тем, что оставались безоружными, но активно размахивали руками, вслед за жестами которых воздух вокруг них прорезался странными искажениями света. «Маги», — вновь подумала про себя Эйла.       Внимание привлекла одна из многочисленных фигур. Острый звериных взгляд быстро вызнал женщину. Воительница держалась в центре общей творящейся на горном пласту суеты и как будто смотрела прямо на них с Эсберном. Эйла напрягла взор и уже сама была готова признать дошедшее до разума предположение, когда стоящий по соседству старик, так и не произнеся ни слова, отошёл от ограждения и развернулся к центру башенной площадки. Она повернулась следом за ним и увидела, как Эсберн касается одной рукой чего-то под своим кафтаном в районе грудного выреза, а другой выполняет короткий взмах, очерчивая пустой воздух перед собой искривлёнными в непонятном жесте пальцами. Мгновение и их дуэтное общество пополнилось прозрачной фигурой, отливающей лиловым свечением. Несмотря на призрачность и (по-своему жуткую) пустоту глаз, Эйла сразу узнала Дельфину. Как и Эсберн сейчас, Грандмастер держала правую руку у груди, перебирая пальцами по какому-то мелкому, подвешенному на шнуре предмету, очень походящему на амулет. Должно быть, в ход пошли какие-то чары, связывающие людей на расстоянии.       Одетая в подобный остальным членам Ордена шлем, Дельфина была практически неотличима от десятков тех бойцов, что Эйла только что видела внизу. Практически — она хорошо запомнила отличительные знаки из благородных металлов на её доспехе и тот короткий плащ за спиной, видные даже в столь странной — «призрачной» форме.       — Эсберн, — заговорила проекция Грандмастера чуть искажённым вибрациями голосом, — смотрю, ты уже на месте. Не терпится проверить свою идею, да? — женщина почти оборвалась на заключительном слове, ибо в этот самый момент обратила взгляд к Эйле. Лицо её подёрнулось гримасой приближённой к злости. — Ты всё ещё здесь?       — И останется здесь, — ответил Эсберн, не дав Эйле самой взять слово. — Помощь нам не повредит, ведь так? — старик указал свободной от амулета рукой куда-то на простор позади себя. — Ты не хуже меня знаешь, кто наш враг.       Сердце Эйлы ощутимо подпрыгнуло в груди, в то время как мысли взорвались частичным презрением к самой себе. Она успела подумать о драконе, но не подумала о худшем. Или, в каком-то смысле, лучшем…       — Мирак? — отчётливо произнесла она, перебрасывая взгляд с архивариуса на Грандмастера. Лица старика и полу-призрачной Дельфины не дали ответа, и Эйла обернулась, чтобы вновь изучить небо и окружающий обитель Клинков просторный пейзаж. Где же их враг? Почему была поднята тревога, если никого не видно?       — К счастью нет, дорогая, — наконец отозвался Эсберн. — Но наш противник всё равно опасен и…       Слова старца оборвал очередной рёв, коего Эйла уже почти не рассчитывала услышать. Оглушительный, но безродный звук, казалось, заставил дрогнуть сами камни, из которых была выстроена башня. «Всё-таки, дракон», — подумала Эйла. — «Но где?» Сосредоточившись, она обратилась к инстинктам зверя. Запомненный по прежним сражениям дух дракона ярко выражался на фоне вереницы прочих запахов, а слух уловил отчётливые хлопки. «Где тогда?!» — всё также мысленно, но уже закричала она.       — Как и говорят легенды наших предтечей, — продолжил Эсберн, — гордость Лоткродже́ра не терпит оскорблений.       Эйла едва ли успела задуматься над исковерканным звучанием странного, только что прозвучавшего слова, когда воздух всей долины озарила вспышка. Отточенный рефлекс позволил ей успеть обратить взгляд и заметить зигзаг сорвавшейся с небес молнии, острие которой тут же ударило в одну из занятых солдатами Ордена башен. Купол последней тут же взорвался фонтаном каменных и черепичных обломков, обнажая деревянные опорные балки и общий «скелет» строения. Потрясённая, Эйла пригляделась и сразу убедилась, что занявшие высокую позицию лучники уцелели, но были, несомненно, на волосок от смерти. Надёжностью древней акавирской постройки можно было только восхищаться.       — Эта тварь сама пришла к нам в руки, — хищным тоном прошипела Дельфина. — Эсберн, связывайся со всеми, кого ты успел подготовить к своему плану — пусть они обеспечат себе достойную защиту и поддерживают барьер столько, сколько потребуется остальным.       С этими словами фигура Грандмастера растворилась, но Эйла успела заметить её направленный взгляд, приправленный поверх мерзкой улыбкой. Проигнорировав желание выругаться, она повернулась к Эсберну.       — У вас есть какой-то план?       Успевший оборваться связь с Дельфиной старик ответил ей сперва взглядом, а после и кивком. Медленно подойдя обратно к перилам, он указал рукой куда-то направо, а затем повёл ею влево, окидывая широким взмахом всю долину перед собой, а после и позади.       — Идея проста и одновременна сложна, Эйла. С моего указа, по всей горе — в соответствующих местах — расположены наши братья и сёстры-чародеи, обучением которых я занимался лично. Вместе мы формируем сеть переплетения магической энергии, которая должна будет оградить нашего врага от свободного полёта и заставит его биться на нашей территории.       Эйла моргнула, но уловила лишь часть сказанного. Эсберн, похоже, понял её замешательство, а потому тут же продолжил, начав с того самого слова, которое, как теперь стало очевидно являлось драконьим именем:       — В древности Лоткроджер был одним из самых известных и самых опасных драконов, что обитали на востоке Скайрима и границе земель нынешнего Морровинда. Некоторые сохранившиеся записи даже утверждают, что он являлся своеобразным наместником тех территорий, надзирающим за ними для Алдуина. Говоря по-нашему, его, наверное, можно назвать боевым магом Пожирателя Мира.       Удар молнии повторился воспоминанием перед внутренним взором Эйлы. Очевидно, это была не игра разгневавшегося перед дождём неба. Будто желая подтвердить её догадку, воздух вновь сотрясся громовым раскатом, но в этот раз вспышка дикой ярости не обрушилась на позиции Клинков, а родилась и пропала в гуще облаков. И всё же Эйла успела заметить тень, на долю секунды проявившуюся посреди небесного покрывала. Чёрная, вытянутая и совершенно точно имеющая хвост и два увенчанных множественными шипами крыла. Судя по направлению движения едва-различимого силуэта, дракон должен быть вот-вот появится из-за туч, но ничего подобного не произошло, вынуждая Эйлу признать, что кругом творится какая-то чертовщина.       — Он скрывает своё присутствие, — Эсберн, вероятно, понял о чём она думает и потому пояснил. — Легенды гласят, что Лоткроджер владел самыми могущественными тайнами драконьих криков и не стеснялся демонстрировать свои умения.       — Невидимый дракон? — вопросила Эйла, искренне изумляясь собственным словам.       — Возможно, намного хуже, дорогая моя, — покачал головой старец. — Увы, но наши братья, обнаружившие его логово в Велотийских горах около года назад, не вернулись домой, и мы не смогли составить конкретных предположений обо всех возможностях этого чудовища, — Эсберн шумно вдохнул и выдохнул. — Надо приниматься за дело. Наше оружие в твоём распоряжении, а мне вовсе не помешает защита умелого стрелка.       Сказав это и кратко улыбнувшись, он указал рукой куда-то в дальнюю часть площадки, после чего переключил всё внимание на укрепления перед и под собой. Эйла видела и слышала, как он вновь касается своей груди и начинает поочерёдно называть чьи-то имена, среди которых, кажется, прозвучали «Ара́ния», «Марку́рио», «И́ллия»… дальше она не расслышала, потому что полностью сосредоточилась на том, чего ранее, к собственному удивлению, не заметила. Стена у самого выхода с лестницы оказалась оснащена присоединённой к каменному основанию деревянной стойкой, на которой покоились изогнутые формы луков и вытянутые «карманы» колчанов, под завязку набитых стрелами. Подойдя ближе, Эйла разобрала на содержании стойки даже несколько арбалетов, но долгого внимания на них не зациклила — её выбор был очевиден. Взятое в Йоррваскре и хранимое на протяжении всего пути оружие осталось вместе с остальной поклажей там же, где Эсберн выделил ей спальное место. Это заставило её ощутить недовольство самой собой. Да, её отвлекла неожиданность атаки, но оставить собственное оружие… Непростительная ошибка для охотника и тем более — для воина.       Все луки были одинаковы по форме и строению. Быстро уверившись в этом, Эйла уместила в ладони рукоять первого попавшегося, развернула стрелковое оружие боком и осмотрела, параллельно оценивая вес. Сердцевинная основа, вне всяких сомнений, была деревянной, оковка походила на сталь, но имела цвет больше приближённый к серо-зелени орихалка, который так уважали и выделяли среди кузнечных материалов ремесленные мастера племён орков; тетива же представляла собой три туго скрученные нити, кажется, из… Эйла даже пригляделась, пытаясь убедиться в истинности вывода. Ошибки, похоже, не было, и нити тетивы, действительно, были выделаны из эбенового волокна.       — Достойно, — зачем-то вслух одобрила Эйла, разворачивая лук в боевое положение и, рывком снимая со стойки один из заполненных колчанов. Ей было всё равно — возрождали ли Клинки тот стиль, коим пользовались их, якобы, акавирские, Реманские и прочие предшественники или сами разрабатывали процесс изготовление своего оружия, но кое-что уже можно было выразить, как железный факт: холды и их ярлы явно не скупились на спонсирование Ордена, что защищал их от драконьей угрозы.       Занятая ими с Эсберном башня, надо сказать, была не самой удобной позицией из всех имеющихся в распоряжении Храма Небесной Гавани — потолок и купол располагались слишком низко, закрывая обзор и вынуждая свешиваться с перил, чтобы лучше видеть окружение. Однако имелся и плюс — постройка была самой высокой из всех. «Чем ближе к врагу, тем больше как опасность, так и шанс на успех», — рассудила про себя Эйла, воскрешая в памяти хоть теперь и больное сердцу, но всё равно яркое воспоминание одной из их с Коримом совместных битв с крылатым монстром. Тот бой происходил в горах к северо-западу от Вайтрана — как раз на приблизительной линии границы с Белым Берегом. Развалины древних нордов, что именовались на картах «Алтарём Небеснорождённых» оказались для неё и возлюбленного почти что ловушкой — проклятый ящер, судя по всему, долго наблюдал за ними с гор и напал в самый неожиданный момент, застав их врасплох. Корим был так занят изучением обнаруженной среди руин древней стены, на которой сохранились высеченные в драконьем стиле письмена, что едва успел укрыться щитом от обрушившегося на него потока пламени. Совместными усилиями, они заставили врага атаковать их поочерёдно — когда дракон целил в Корима, удар наносила Эйла, а после — точно также, но наоборот. Мозгов крылатой погани, к сожалению, хватило, чтобы быстро раскусить их тактику, однако Эйла смогла пустить в ход куда более сложную (возможно, даже для дракона) идею. Пока Корим в очередной раз отвлекал внимание на себя, она расчехлила из взятых в путешествие запасов особые, имеющие зазубренный наконечник стрелы. Привязав к их древкам верёвки, Эйла соорудила петли вокруг каменной колонны, что удерживала большую полу-обвалившуюся старинную арку. Успех ожидал её после первого же выстрела — пущенная с максимальной силой лука стрела глубоко и надёжно вошла в хвост дракона, вероятно, зацепившись за кости, и, когда длина верёвки закончилась, не успела бесполезно выскочить. Верёвка, конечно, лопнула, однако мгновения резкого торможения хватило, чтобы сбить врага с удерживаемой хвостом траектории полёта. Потеряв контроль над совершаемым разворотом, дракон врезался в скалу и рухнул на нижний горный склон, где его ждала крайне неудачная (но удачная для Эйлы и Корима) участь — сотрясение горы заставило обрушиться другую часть руин. Как оказалось, даже прочнейшие драконьи кости были неспособны выдержать столкновения с природной тяжестью камня.       Усилием воли Эйла заставила себя сосредоточиться на настоящем. Произошедшему в воспоминаниях, сейчас, откровенно говоря, лучше было бы не случаться — не хватало ещё рухнуть с такой высоты вместе со всей башней и распрощаться с жизнью.       Выбрав позицию слева от Эсберна, но, встав так, чтобы не мешать старцу с его таинственным занятием, Эйла снова изучила прекрасно видимую долину. Хлопки крыльев всё ещё звучали, но где именно — оставалось неясным. Несколько раз она слышала грузный свист, порождаемый пронзающей воздух в стремительном полёте тушей. На других башнях и укреплениях царило почти паническое оживление, что ясно говорило о готовности членов Ордена обороняться и атаковать самим. Эйла разглядела и Дельфину, которая, стоя в по-настоящему вызывающей и гордой стойке на одной из стен, раздавала команды взмахами одной руки и, что-то при этом в голос крича.       Очередной звук пронёсшегося где-то поблизости противника выдал приблизительное его положение в небе. Не имея конкретного представления в какую сторону дракон мог повернуть, Эйла выпустила заготовленную стрелу с поправкой на южное (относительно расположения Храма в землях Предела) направление. Снаряд пронзил воздух и ожидаемо сгинул в облаках, не достигнув никакой цели, но Эйла не собиралась считать попытку провальной. Если их враг сочтёт это актом агрессии, то может напасть, а значит — выдаст себя. Рискованно, зато наверняка.       — Друзья мои! — неожиданно в голос закричал Эсберн. — По моей команде! Раз, два…       Эйла поддалась соблазну и рассеяла взгляд, гадая, видит ли старый колдун-архивариус больше неё или действует наобум. Она никого не видела, а слух подводил, не давая понять достаточно для уверенных выводов. Как вообще чудовище таких размеров может оставаться незаметным?       — Три!       Башня опять содрогнулась, но в этот раз как-то по-другому — более плавно что ли? Эйле показалось, будто каменная кладка под ногами и вокруг стала чуть ярче в цвете, но потом, увидев как другая постройка — далеко слева от неё — озаряется коконом голубого света, пришла к заключению, что их позиция, скорее всего, выглядит точно также. Бросив взгляд на запад, она обнаружила, что нечто подобное творится и прямо на скале, где, должно быть, скрывался один из упомянутых Эсберном колдунов. Некоторые точки вдоль горного склона освещались круглыми сферами того же цвета, иные — вытянутыми овалами, но все их объединяла одинаковая переливающаяся палитра холодно-голубого свечения.       — Друзья, он может быстро понять, где находятся источники, подпитывающие нашу ловушку, — опять громко заговорил Эсберн, обращаясь к своим товарищам-магам. — Укрепите свои позиции, пусть ваши защитники отгоняют врага и ведут его к Грандмастеру, — договорив, старик свёл вместе обе руки, сжал их в кулаки, сделал быстрый пасс, и в ту же секунду вся башня снова ощутимо дрогнула, выдавая пронзившую её насквозь энергию. Завершив заклинание, Эсберн громко закричал. — В бой! За Клинков!       Вряд ли Эйле могло послышаться. Толпа воинов Ордена внизу вторила его призыву. Вероятно, Дельфина слышала слова через тот амулет, с помощью которого недавно общалась сама и передала боевой клич остальным бойцам.       — А вы уверены, что сработало? — вопросила Охотница, центрируя взгляд на Эсберне. — Откуда вы знаете, что…       Её оборвал жуткий грохот. Подобный, наверное, единовременным раскату грома, удару разом в сотню боевых барабанов и рыку звериных утроб звук заставил Эйлу отвернуться и тут же увидеть то, от чего у неё по-настоящему перехватило дыхание. Гигантский золотисто-красный драконий силуэт возник из ниоткуда, точно так же, как протяжённая и размытая то ли совсем бесцветного, то ли чуть белого оттенка стена, в которую первый врезался. Издав хорошо знакомый Эйле рёв, ящер-великан оттолкнулся от барьера, будто от чего-то твёрдого и, несколько раз взмахнув своими широкими крыльями, подался выше. Он пролетел вверх, наверное, не больше сотни локтей, когда снова раздался тот самый грохот, дракон был вынужден опуститься ниже, а долину вновь очертила белёсая стена прозрачного света. Эйла моргнула, справляясь с потрясением, которое было настолько велико, что лук и наложенная на него стрела стали дрожать в руках. «Будто некий купол», — рассуждала она. — «Не решётка, но всё равно клетка». Прямо как Эсберн ей описывал.       Пространство между землёй и воздухом наполнили тёмные древки летящих стрел, арбалетных болтов и даже сияющие сферы заклинаний — огненные шары, заострённые ледяные осколки и искрящиеся кривые линии электрических разрядов. Клинки ударили слаженно и чётко, метя в ту точку ограждённого магией небосвода, где дракон должен был оказаться после неудачной попытки взлёта. Эйла поняла, что восхищена, и это же осознание вывело её из глупого ступора. Вернув рукам твёрдость, она зафиксировала крылатого исполина взглядом, отвела лук намного левее того места, где он сейчас находился, быстро натянула и сразу отпустила тетиву. Попала или нет, было непонятно — снаряд слился с десятками себе подобных, что летели в том же направлении.       — QO!       Оглушительный звук совпал с движением разомкнувшихся челюстей дракона. Это Эйла видела явственно, как и очередную стрелу молнии, стремительно вырвавшуюся из тьмы туч и ударившую… прямо в гущу Клинков рядом с одной из стен внизу. Строй солдат рассыпался в разные стороны, послышались заглушённые расстоянием крики. Эйла напрягла чуть дрогнувшую перед небесной вспышкой силу глаз и распознала на искусственно-вымощенной каменными плитами площадке чёрную опалину, а также две обугленные фигуры в орденских доспехах и ещё одного бедолагу, которого товарищи уже оттаскивали в сторону. Дельфина, ничуть не потерявшая боевого запала из-за первых потерь, продолжала отдавать приказы и спустя несколько секунд общего оцепенения Клинки возобновили атаку. Дракон успел обогнуть пик горы и как раз летел к ним. Новый залп физических и колдовских снарядов ударил в него сплошным потоком, но вреда, похоже, не причинил и гигант пронёсся мимо.       Эйла выжидала, понимая, что стрелять сейчас бессмысленно. Нужно было дождаться момента, когда дракон будет близко. Небогатый, но всё же имеющийся опыт подсказывал, что слабым местом бестий являются морды и крылья: поразить мягкую чешую в районе глаз, попасть прямиком в пасть или долгим и изнурительным трудом поражать крылья, постепенно понижая манёвренность дракона. Терпение, сосредоточенность и меткость. Дракон, может, и больше размером, чем вся иная дичь, но искусный охотник должен понимать, что общий подход ко всем одинаков. Даже цель у Эйлы была похожа на одну из тех, которые стояли в её приоритетах на охоте. Утоляющее голод мясо её, ясное дело, сейчас не интересовало, но вот остальное… «Кровь и душа дракона», — так наказали ей слова Хирсина в миг заключения сделки с Обливионом. Первый шаг из трёх. Будет ещё два, однако уже сегодня её цель станет ближе. Как и смерть Мирака.       Дракон нёсся, размечая полёт по правую сторону от башни. Миновав безмолвного и неподвижного Эсберна, который, должно быть, продолжал поддерживать свои чары, Эйла подбежала к южному ограждению, выстрелила, уместила ещё одну стрелу и выстрелила снова. Если первая стрела не попадёт твари в морду, то вторая точно заденет крыло.       Наверное, глаза сыграли с ней злую шутку. Нет, Эйла была уверена в остроте собственного взгляда и потому ясно увидела в свободном пространстве меж скалистой возвышенностью и воздухом обе свои стрелы. Тонкие, но губительные снаряды падали вниз, беспорядочно вращаясь, словно их просто сбросили с неба, а дракон продолжал свой полёт.       — Обливион его возьми! — не выдержала и выругалась она. — Что за грязные фокусы?       — Магия, друг мой, — ответил ей голос Эсберна. Эйла обернулась и посмотрела на старца, который, хоть по-прежнему и выглядел сосредоточено, но голову и взгляд всё же обратил к ней. Покрытое мелкими каплями пота морщинистое лицо заметно подрагивало. — Этого я и боялся. Как бы это ни было странно для натуры и поведения отпрыска Акатоша, Лоткроджер действует подобно смертным колдунам. Он позаботился о своей защите, — слова давались ему с заметным трудом, но архивариус продолжал. — Пробить чешую любого дракона — не проблема для верной стали, но физическое оружие может быть остановлено чарами, как это часто делают обученные боевые маги.       Эйле понадобилась секунда, чтобы впитать и осмыслить услышанное. Жизнь Соратника не раз сводила её с сомнительными личностями, которые полагались на магию, а не на клинок и доспех. Некроманты, ковены ведьм, гнездящиеся группами вампиры, свободные чародеи, объединяющиеся в бандитские шайки — многие из них применяли заклинания, не то сгущающие окружающий их воздух, не то формирующие подобие пластин брони по всем направлениям тела. Сталкиваясь с чем-то подобным, её стрелы, кинжал или меч самопроизвольно замедлялись, будто утопали в грязи и не доходили до плоти. Неужели и дракон может сделать подобное?       Проклиная возможные варианты, она отследила движение золотистого колосса, который как раз заходил на очередной круг над горой и возвращался к главным позициям Клинков. С дальней стороны оплота — вероятно, с тех тренировочных лагерей, где Эйла проходила вместе с Карджо по прибытию — в дракона также метели едва заметные снаряды и куда более редкие вспышки заклинаний. Она увидела, что один из огненных шаров попал Лоткроджеру точно под левое крыло, но тот, похоже, ничего и не почувствовал, продолжая полёт.       Предположение не оправдалось. Дракон не напал на успевших перегруппироваться и рассредоточиться более свободным строем членов Ордена. Вместо этого, тварь резко сбавила скорость и, быстро махая крыльями, замерла над вершиной горы, будто желая дать лицезреть себя всему Скайриму.       — Молитесь, JooRE! — раздался подобный очередному раскату грома возглас, поделённый на два наречия. — JUNNESEJER принёс вам вашу FeyN!       Казалось, угроза действительно подействовала. Эйла, разумеется, не испугалась, но Клинки заметно ослабили свой натиск. Даже не глядя в их сторону, она была уверена, что бойцы Дельфины сейчас таращатся на ящера-переростка, сражённые негодованием или, возможно даже, страхом.       Эйле пришлось сомкнуть все извилины мозга, чтобы поверить в действительность произошедшего далее. Увеличив силу взмахов крыльями, дракон поднялся ещё чуть выше и в этот же миг исторг из глотки новый крик, звучащий как: «DOVah-NeyL-Sah» Понять, что это был чародейский ту`ум, Эйла смогла лишь мгновение спустя, когда по правую и левую сторону от ящера появились… ещё двое драконов.       — Мара милосердная! — почти простонал у неё за спиной Эсберн.       Эйла наблюдала молча, но с таким же потрясением. Встречи с крылатыми чудищами в прошлом и пережитый кошмар при Виндхельме яростно убеждали разум в том, что драконы предпочитают жечь огненным дыханием, замораживать тем же путём вихрями льда и холода, сбивать с ног потоками воздуха, хватать и поднимать вверх при помощи когтей, рвать зубастыми пастями в конце концов! Но этот дракон действовал совершенно иначе. Молнии, бьющие с небес; чародейская броня, отражающая стрелы; а теперь ещё и само-множество, Хирсин его прокляни! На что ещё способна эта тварь?       Будто желая ответить на её вопрос, триада идентичных друг другу во всём драконов одновременно развернулась и, синхронно махая крыльями, устремилась к башне, что располагалась к западу от занятой Эйлой и Эсберном. Ведомая простым любопытством и слабостью перед неизведанным, она медленно подошла к ближайшим перилам и задержала взгляд на высотной постройке, в которой также находился один из Клинков-магов, поддерживающий колдовскую клетку вокруг Храма. Лоткроджеры приближались, из башни к ним последовательно устремились несколько стрел и крошечных сгустков пламени. Стрелок бил в дракона по центру, маг же избрал целью того, что был слева.       Исход вышел мрачным. Задержав дыхание, Эйла смотрела, как три дракона разом врезались в башню у самой её вершинной точки. Насколько она поняла, строение было защищено некими чарами, но это ничуть не помогло. Два драконьих силуэта просто пропали, растаяв в едва заметной, на миг колыхнувшей воздух пелене, но третий — оказавшийся настоящим и неузнанным — снёс крытое оголовье башни вместе с камнем стен и деревянными опорами. Вихрь обломков древнего акавирского возведения стремительно обрушался вниз, а Лоткроджер продолжал нестись вперёд, унося на себе его куски, а за собой шлейф серой каменной пыли.       — Маркурио, — обречённо выдохнул Эсберн.       Эйла постаралась не глядеть на «огрызок» башни, которая, к слову, заметно пошатнулась и начала обваливаться дальше, уже через несколько секунд лишившись ещё трети своей прежней высоты. Приковав взгляд к бесчинствующему (и, несомненно, сейчас торжествующему) дракону, Эйла наблюдала за ним до тех пор, пока он вновь не налетел на всё ещё существующий защитный барьер. Столкнувшись с сопротивлением чужой магии, монстр грозно взревел, но был вынужден отступить. Развернувшись в воздухе, он полетел на северо-запад — прямо над протекающей внизу рекой Карт.       — Он всё понял, — опять заговорил Эсберн по-настоящему измождённым голосом. — Проклятие, я его недооценил. Сейчас он нападёт и на других магов, поддерживающих нашу защиту. Если выбудут ещё хотя бы двое…       Эйла не дослушала его, отдав предпочтение собственным мыслям. Ситуация складывалась крайне плачевным образом. Дракон оказался могущественнее, чем представляла и она, и сами Клинки. Наверное, это был самый могущественный враг из всех, коих ей когда-то описывал Корим, а ведь он сталкивался со многими из них. Алдуина она, естественно, в счёт не брала, но другие… Мирмулнир, Салокнир, Винтурут, Нааглив и многие другие, чьи имена Довакин осознавал и поглощал вместе с их коварными душами. Похоже, Лоткроджер относился к тому разряду врагов, кто предпочитал отсиживаться в безопасном месте, пока другие сражаются, а потом являться на поле боя и наносить удар, создавая впечатляющее представление о своей силе. Трус, иными словами. Но трус с большими возможностями. Честный бой не для таких.       Площадка башни озарилась уже знакомым лиловым светом. Обернувшись, Эйла увидела всё ту же призрачную фигуру Дельфины. «Слишком много фантомов за день», — зло подумала она, наблюдая за подёрнутым яростью лицом Грандмастера Клинков.       — Эсберн, — надорванным истерикой голосом обратилась женщина к своему соратнику, — твой план летит в Периайтовы Ямы! Эта тварь сейчас нападёт на наши позиции на западе. Я собираюсь переправить туда подкрепление, чтобы уровнять шансы.       — Боюсь, ты права, дорогая, — вздохнул архивариус, тело которого уже всё трепетало от, должно быть, невозможности сдерживать сложное колдовство. — Многие погибнут по моей вине.       — Твоя идея была отличной. Но, увы, только не для этого дракона, — покачала головой Дельфина.       Эйла отвернулась, привлечённая озарившим дальнюю сторону горы ярким жёлто-красным заревом. Кажется, их враг наконец-то решил использовать привычное своим собратьям в использовании пламя, а не прочие таинства. В мыслях возникло приблизительное представление того, что сейчас могло твориться в отдалëнной части оплота Клинков, где преобладающее большинство построек были деревянными.       Совпадение или мерзкая шутка, но правая рука ощутила знакомый холод. Эйла стиснула зубы, готовая к атаке метки Обливиона. Как же невовремя! Боль явилась неожиданно, подобно всем предыдущим её вспышкам, быстро и стремительно сковала руку нематериальными, но ощутимыми ударами от кончиков пальцев до завершения плеча. Стараясь не обращать на агонию внимания и никак не показывать мучающих её последствий сделки с даэдра, Эйла продолжила взирать на марево над горой. Слух, несмотря на то, что внутренний зверь скулил наравне с ней самой, оставался острым. Немного отточив его чувствительность, она ясно разобрала множественные крики и треск полыхающего пламени.       — Грязный пережиток прошлого! — уже какое-то время орала позади Дельфина. — Колдун чешуйчатый! Бал прокляни эту тварь!       Разум Эйлы зацепился за последнее из ругательств Грандмастера и уже не смог сосредоточиться на чём-то ином. Предположение родилось внезапно и в довольно-таки шаткой форме уверенности, но быстро заняло основное место посреди прочих мыслей. Сдерживая беспорядочную череду леденящих уколов, она поглядела на собственную руку и почти сразу, потянувшись, задрала рукав куртки. К удивлению, то, что прежде старательно ускользало от внимания, теперь не пыталось скрыться. Некоторые из множества составляющих татуировку буквенных символов даэдрического диалекта, вопреки здравому смыслу, ярко мерцали красным свечением, больше всего походящим на оттенок крови. Периодичность всполохов была достаточно быстрой, создавая впечатление, будто руку Эйлы облепили десятки светлячков с рубиновыми брюшками. Наблюдая за таинственным явлением несколько секунд, Охотница сделала по странному самоуверенный вывод: вспышки света точно совпадали с болевыми ударами, рождающимися где-то под плотью.       Она вернула рукав на место, скрывая метку и то, что творилось с ней. Знак? Послание напрямую от Принцев или глупое совпадение, рождающее неверные предположения? В мозгу началась настоящая битва доводов.       — Ах, он напал на пещеру, где пряталась Иллия! — послышался возглас Эсберна.       — Она жива? — вопросил в ответ голос Дельфины.       — Кажется, да. Но барьер слабеет. Скоро мы потеряем его. Перегруппировывай наших, пусть выбирают новые позиции. Самых умелых магов надо рассредоточить, чтобы пробить его защиту.       Выслушав часть их разговора, Эйла сжала кулак пропитанной агонией руки, что увеличило боль десятикратно и даже выдавило под глазами слёзы. Нет, всё это происходит неспроста, и она готова была поклясться самыми непроходимыми дебрями Охотничьих Угодий, что не позволит себе упустить такой шанс. Только не теперь, когда треть победы столь близка.       — Снимайте барьер! — крикнула Эйла в голос, оборачиваясь.       Измождённый старик и колдовская проекция Дельфины уставились на неё с вопросом и недоумением на лицах.       — Ты спятила, волчья морда? — фыркнула Грандмастер.       Пропустив оскорбление мимо ушей, Эйла выпустила из руки лук, сняла через плечо колчан и, бросив его рядом с оружием, сконцентрировалась. Казалось, кровь в ней бурлила интенсивнее, чем во все предыдущие мгновения трансформации за всю жизнь. Неудивительно — за минувшую неделю она ни разу не обращалась к дару в те моменты, когда руку пронзала ярость Обливиона. Но сейчас этому предстояло случиться впервые. Более того, Эйла чувствовала странный отзыв со стороны мучающей руку боли — что-то холодное и гневное будто бы пропитывало каждую каплю крови в венах и передавало сие ощущение дальше, распространяя по всему телу.       Язык начал привычно вянуть, прощаясь с человеческой речью, но Эйла всё равно заговорила, тщательно контролируя каждое слово:       — Если жертва чувствует превосходство над охотником, смелость толкает её к неосторожности. Дадим ему это, — она сосредоточила начавший слегка мутиться взгляд на Эсберне. — Когда я поднимусь наверх, а барьер будет рассеян, пошлите в воздух какой-нибудь сигнал — любой, главное, чтобы это привлекло его внимание.       — Ты точно спятила! — взвизгнула Дельфина. — К тому же, твои приказы здесь не имеют никакой силы, запомни это и…       Она сама оборвалась, когда Эсберн вдруг широко взмахнул обеими руками. Башня вновь дрогнула, камни пронзило уже знакомое свечение, послышался стремительно поднимающийся к небу гул.       — Делай, что должно, Охотница, — сипло выдохнул архивариус, сгибаясь и падая на колени. — Я попробую подыграть твоему плану.       — Эсберн! — и возмущённым, и удивлённым криком одёрнула его Дельфина.       Старик сделал то, что вызвало у Эйлы улыбку (пусть она, наверное, теперь и была подобной волчьему оскалу) — коснулся амулета на груди, и проекция предводительницы Клинков бесследно рассеялась. Теперь никто не помешает, пусть даже план и был несколько амбициозным… если даже не безумным.       Из глотки вырвался вой, как только преображение завершилось. Вопреки предположениям, Эйла чувствовала себя прекрасно — сила наполняла каждую вену и каждую мышцу. Похоже, она всё-таки не ошиблась. Это придавало азарта. Чуть затуманенное привычной кровавой пеленой зрение несколько секунд было сосредоточено на Эсберне, который глядел на неё с тенью подозрения и… да, конечно же, страха. Это правильно, её стоило бояться.       Правая лапа по-прежнему была наполнена холодом, но в ней мощь ощущалась куда явственнее. С неё Эйла и начала карабкаться. Выгнувшись через перила и зацепившись когтями за каменную лепнину, что тянулась по кругу у основания купола башни, она подключила и вторую лапу. Ноги оттолкнулись, когти надёжно впились сперва в камень, а затем и в черепицу, мышцы налились напряжением, подтягивая тяжесть остального тела.       Угловатая крыша была не очень удобна, но Эйла держала когти одной лапы сомкнутыми на тонком и коротком шпиле, а ногами не забывая цепляться за кусочки черепичной кладки. Видимости отсюда особо не прибавилось, но это и не было нужно. Остальное задуманное держалось за Эсберном, который, надо сказать, старался не отставать. Десяток секунд покоя прервались звуком, похожим на взрыв, и слева от Эйлы вверх устремилась сгущённая вспышка зелёного света. Колдовской снаряд мгновенно отдалился на сотни ярдов от неё и, оказавшись далеко-далеко в небе, разорвался шаром ослепительного сияния, которому ответил треск, подобный хрусту ломающегося дереву. «Должен заметить», — подумала человеческая нотка разума, почти утопающая в глубине звериной сущности.       Драконий силуэт взмыл над горной вершиной. Теперь он летел намного выше прежнего — должно быть, барьер Клинков уже пал и больше не ограничивал его свободы. «Оно и надо. Так он будет лучше видеть». Прожевав эту мысль, Эйла наполнила широкую грудину воздухом до отказа и низвергла его обратно наружу, преображая в волчий вой. Но это был не отчаянный зов о помощи на охоте или пустое обращение зверя к лунам. Нет, это была приманка. Приманка, судя по всему, сработавшая безупречно. Вне всяких сомнений, драконий слух тоже был заточенным до достаточной остроты. Задержавшаяся в небе крылатая тварь обернула к башне свою вытянутую голову, и Эйла практически ощутила на себе взгляд двух огромных глазищ с по-звериному развёрнутыми зрачками. «Давай же, отродье!» — беззвучно закричала она. — «Давай, возьми меня! Возьми добычу явно подостойнее, нежели простые люди. Ты ведь хочешь её, да?!»       Морда и остальное тело исполина приближались. Эйла сосредоточила острый взор на усеянном мелкими рогами носе дракона. Взмахи крыльев, вся долина, да и весь Предел просто перестали для неё существовать. Цель была лишь одна и, если случится промах…       Рёв наполнил волчьи уши, но не оглушил. «Обычный крик утробы, не ту`ум», — отметило про себя сознание. Десять ярдов, девять, восемь — расстояние сокращалось быстрее проходящих секунд и ударов звериного сердца в груди. Разомкнутая пасть дракона продемонстрировала сотни острых — мелких, средних и больших — клыков. Пять ярдов, четыре… Пора! Следуя плану, полностью отдаваясь звериным силе и ярости, Эйла рванулась вперёд, но, пользуясь наклоном крыши, прыгнула не прямиком на морду ящера, а левее, метя мимо уродливой головы. Пасть заглотила ток воздуха, мех и слой кожи под ним на правом бедре коснулись одного из шипов, обдираясь, когти клацнули друг о друга, готовые рвать и терзать чешую. Столкновение развернуло Эйлу в воздухе и закрутило, бритвенные лезвия на окончаниях вытянутых пальцев коснулись твёрдой естественной брони дракона, но не вонзились, а соскользнули, хотя должны были поразить цель. «Магия!» — завопила догадка в наполненном жаждой крови разуме. — «То его мерзкое колдовство!» Она болезненно ударилась спиной о бок дракона, шипы на котором тут же поразили плоть. Боль была не сильной, намного сильнее было осознание близкого провала. Когти, как и стрелы, не смогли пробиться за проклятый щит из сочленений магии. Надо бороться! Надо зацепиться, а иначе, всего через несколько секунд воздушный поток сбросит её прочь и устремит к земле, где тело будет ждать гибельная после такого падения твердь.       Когти впились во что-то, хоть и не глубоко. Бесконтрольный полёт остановился. Борясь с режущим морду холодным ветром, Эйла призвала взгляд дать ей ответ о произошедшем. Глаза узнали перепончатую гладь крыла. Имея толщину в несколько дюймов, крыло трепыхалось, ловя воздушный поток. Когти хлипко удерживались совсем рядом с основанием плечевой кости. Сжав пальцы, Эйла заставила себя крутануться и развернулась так, чтобы лежать на крыле брюхом. Убедившись в надёжности положения, она замахнулась второй лапой и обрушила удар, пронзая когтями толстую кожистую перепонку рядом с первым местом. Похоже, на крылья чародейская защита дракона не распространялась, либо просто действовала слабее. Это заставило углубившегося в звериную ярость человека почти ликовать — как Эйла и предполагала, исходя из имеющегося опыта, крылья оставались уязвимым местом.       — FaaL-BAIN-GROHiiK! — раздался гневный возглас драконьего голоса.       Не поняв ни слова чужеродной речи, Эйла лишь сдавленно зарычала сквозь плотно стиснутые зубы, испытывая нечто походящее на удовлетворение. Гнев говорил о боли, а именно его боль и была нужна ей. Встречный ветер трепал мех, прижимал уши к голове, заставлял глаза щуриться, но она всё равно ясно видела продолжающую полёт драконью тушу. Видела и знала чего хочет добиться. Чешую пробить не удастся из-за проклятой магии, но крыло… Эйла бросила короткий взгляд вниз. Совершив очередной разворот, дракон вновь нёсся над рекой Карт, оставляя Храм Небесной Гавани и его обитателей по левую сторону от себя. Идеальный момент. Рискованно, опять же, другая возможность вряд ли предоставится, но именно поэтому она должна сделать это сейчас и сделать всё точно и наверняка. Всё получится и тогда…       Гадание о будущем лишь задерживало. Оттолкнувшись от этой мысли, Эйла выжала из мышц предельную долю силы, чтобы преодолеть сопротивление воздуха, и, подтянувшись, вонзила когти правой лапы в крыло чуть ближе к его центру. Проделав то же самое левой, она закрепилась на середине широкого кожаного пласта. Положение выглядело вполне надёжным. Теперь…       Резкий и высокий взмах нарушил равновесие. Похоже, дракон не собирался терпеть её на себе, как седока. Когти левой лапы выскользнули из проделанных в крыле отверстий, задние тоже потеряли опору, тело неконтролируемо подскочило вверх и, опустившись обратно, ударилось о кожистую гладь. Тряска закрутила сосредоточенность мозга бешеным круговоротом. Правая рука заскользила, разрывая крыло и упёрлась в его фаланговые кости. Ещё один взмах. Эйла поняла, что не успеет восстановить прежнее положение, не удержится и полетит вниз. Что ж, если так… Уверенная и неуверенная одновременно, она чуть ослабила хватку когтей, давая им резать кожу сплошной линией, как клинок дубильщика способен рассечь выделанную кожу на станке. Тело заскользило вдоль фаланги вытянутого драконьего «пальца», грубо разрывая крыло максимально близко к его середине. Эйла чувствовала, как звериное сердце уподобилось человеческому и позволила себе на мгновение испугаться. Внизу течёт река, но такая высота... Если всё произойдёт как надо…       Когти щёлкнули о край боковой кости, кожа с треском лопнула. Падение началось резко, вновь уколов сознание человеческим страхом. Сперва Эйла беспорядочно вращалась в воздухе, но, найдя равновесие между позорной паникой и жаждой контроля, развернулась так, чтобы лететь животом вниз. Карт протекала чуть правее. Нужно ускорение! Она вытянула морду и всё тело в струну, придавая полёту необходимое направление. Ветер заполнил уши свистом, пасть взмокла от обильно выделяющейся в приливе адреналина слюны, глаза с трудом видели цель, но Эйла понимала, что теперь летит не только вниз, но и вперёд.       Перед самым нырком в приблизившуюся гладь реки она успела направить взор чуть выше и увидеть, как дракон, беспомощно махая разорванным надвое крылом, врезался в горный хребет, что лежал к северу от Храма Небесной Гавани и кубарем покатился вдоль скалы. Всё, что было дальше скрыли плеск и темнота погружения.

***

      Казалось, что вода остудила не только плоть, но и разгорячённую кровь в жилах. А с ними и всю волчью ярость. Наблюдая за уплывающим по течению чёрным волчьим мехом, Эйла лишний раз убедилась в этом. Холод пробирал до костей, но вымокшая и разорванная почти по всем швам одежда больше не служила своей цели и не могла обогреть. За отсутствием иного варианта, Эйла всё равно закуталась в насквозь промоченные обрывки куртки, нижней рубахи и штанов. Сапоги, естественно, пропали — возможно даже, остались на башне. Вернее, не сапоги, а то, во что они превратились, когда волчьи лапы увеличили размер ступней.       Если бы она всё ещё оставалась волком, то, несомненно, подскочила бы к своей добыче в два коротких прыжка. Однако сил оставалось совсем немного, да и торопиться, откровенно говоря, было некуда. Дракон лежал совсем рядом. Мёртвый, что становилось ясно по не двигающемуся в попытках дыхания перевёрнутому брюху, покою распластанных в разные стороны крыльев и лежащей рогатым затылком на земле голове. Пасть поверженного монстра была чуть приоткрыта, длинный раздвоенный язык вывалился из неё, а вот глаза оставались открытыми, но ожидаемо не моргали.       Стуча вернувшимися в привычный вид зубами и содрогаясь от холода и усталости, Эйла остановилась рядом с гигантской башкой, длина которой вполне могла сравняться с её собственным ростом. Подумав об этом, она горько улыбнулась. Глаза почти подвели непрошенными слезами. Добыча. Её добыча. Сражённая ею одной, а не вместе с братом по оружию! Ну, да — ею и большой заслугой удачно подвернувшейся в общем строении местного ландшафта скалы.       Эйла наклонилась, заглядывая в чёрный, имеющий не идеально-ровную форму, а несколько расширенный на окончаниях своей длины зрачок. Его чёрная полоса и имеющая хризолитовый оттенок радужка ответили чуть искажённым отражением, в котором Эйла увидела своё заметно побледневшее лицо с рассекающей его по диагонали тройной охотничьей меткой и размётанные клочки мокрых волос, по-прежнему спускающие с себя тонкие ручейки воды. Отчего бы не признать, она выглядела почти жалко — слабой и измождённой, каким был Эсберн, едва справляющийся с защитными чарами. Был ли тому виной откат кровавой ярости или использованная в качестве мотиватора боль от метки на правой руке — оставалось неясным.       Продолжая глядеть на поверженного врага, Эйла почти неосознанно потянулась той самой — меченой Обливионом — рукой к чешуйчатой пасти дракона и уложила ладонь рядом с окровавленными зубами, ощущая пальцами твёрдость и прочность чешуи. Пусть тело ослабло — это неважно. Победа осталась за ней.       Она ощутила некую растерянность. Что ей следует делать теперь? Она нашла свою жертву, она бросила ему вызов и одержала верх, несмотря на немалое различие сил. Она отняла жизнь у хозяина того, что должна была… перенять? Поглотить? В ней нет драконьей крови, коя текла в жилах Корима. Как же она должна забрать себе его сущность, чтобы быть готовой к обещанному Принцами перерождению?       — Помни и найди, — через силу внятно заговорила Эйла, вновь повторяя слова Хирсина. — Кровь и душа дракона.       «Кровь и душа дракона. Кровь и душа дракона. Кровь… душа…»       Драконорождённый. Корим. Избранник её сердца обладал и тем и другим. Одно помогало другому? Кровь дракона, смешанная с кровью человека… Эйла не считала себя философом, но рассуждение само закралось в голову, рождая варианты возможных ответов. Если кровь дракона давала Кориму жизнь и влияла на него, то, выходит, именно она играла важнейшую роль. Душа. Что есть душа? Соединение разума и энергии, что наполняют плоть и кровь смыслом и стремлением к существованию. Душа направляет роль жизни, кровь питает душу пониманием мира не только человеческим взглядом, но и взглядом драконов. Значит…       Спешным мгновением перед глазами пронеслось то видение, что Принцы явили перед сделанным ей предложением. Тот человек — то бишь, возможная она — поглотил душу дракона и стал новым, могущественным его воплощением. Наделённый даром Хирсина и тем, что некоторые называли «даром Акатоша», он был идеальным слиянием двух сил. Отец Охоты нёс своим смертным слугам благословение ликантропии… через кровь! В ней течёт кровь волка. Значит, кровь — вот он, ответ!       Не моргая, полностью сосредоточившись на задуманном, Эйла сместила руку вперёд, собираясь коснуться обагрённой внутренности распахнутой пасти. Хватит ли капли или нужен глоток? Лучше взять побольше.       Поток яростной, похожей на порыв ветра силы отбросил сперва её длань, а после подхватил и тело. Эйла не успела даже вдохнуть воздуха, как обнаружила себя кувырком летящей обратно к берегу. Удар пришёлся на лопатки. Пронзившая весь стан боль заставила зрение на миг померкнуть. Уши наполнил противный писк, а когда его звенящая нота чуть ослабела, Эйла услышала чьи-то слова. Очень громкие слова:       — Подумать только! Великий, вселяющий ужас всему востоку Лоткроджер повержен! Что ж, это почти поэтично, ибо восток Скайрима ныне занят новым правителем.       Разум пронзила молния осознания. Признанная и в то же время кажущаяся невозможной мысль заполонила всё пространство внутри черепа, заставив Эйлу забыть о боли, слабости и холоде. Превозмогая сломленную выдержку мышц, она оттолкнулась от того, во что врезалась спиной, сдвинула ноги, вставая на четвереньки, и поползла, опираясь на ладони. Впереди что-то происходило. Дракон, его мёртвая туша подрагивала. К трясущимся, утопающим в грязи пальцам подлетел некий предмет — совсем маленький, заострённой формы. Эйла сосредоточила плывущий взгляд на нём, пытаясь разобраться. Чешуйка. Просто одна чешуйка. Рядом появилась ещё одна. И ещё, и ещё… Эйла подняла гудящую голову. Либо туманный взор лгал ей, либо лежащую на спине гигантскую фигуру дракона стремительно охватывало пламя. Нет, зрение не могло врать. Дракон полыхал.       — Лоткроджер, твоя душа принадлежит мне!       Это сказала не она. Это произнёс мужской голос — тяжёлый, звучащий с громким эхом, вибрирующий и наполненный уверенностью. Сердце Эйлы сжалось в груди, но не от позорного страха, а от проклятого осознания. Она знала этот голос.       — Теперь твои знания послужат во благо мне, моим слугам и моему новому миру! — продолжил говоривший. — Они мои, жалкий червь! Мои!       Новый порыв точно такой же мощи подхватил Эйлу подобно предыдущему разу. Имея волю к сопротивлению, но, не имея для этого сил, она просто терпела боль от ударов, которые принимало летящее по земле кувырком тело. Ледяная вода ослабила отголоски ударов. Опять река. Только теперь не Эйла преодолевала течение. Теперь побеждала водная стихия.       Вода заливалась в уши, в глаза и в нос, но Эйла старалась не упускать взглядом того, что по-прежнему происходило на берегу. Мёртвый дракон полыхал, будто гигантский костёр, которые разводили в своих лагерях великаны, его плоть обгорала, обнажая грязно-серые кости, а чешуя ссыпалась на землю. Параллельно всему этому, воздух вокруг мёртвой туши гудел и переливался самыми разными красками. Эйла не могла опознать всю их палитру, но это было и не важно. Важным оставалось то, что она понимала происходящее. Душа. Душа дракона покидала тело. Душа, которую она должна была взять себе. Её трофей. Её добыча. Разум наполняла мерзкая нота отчаяния, а на злость воли уже не оставалось.       Течение ускорялось — наверное, дальше по направлению Карта находились пороги. Продолжая наблюдать наполовину осознающим всё взглядом, Эйла не сдержалась и утробно ахнула, когда увидела рядом с поверженным драконом высокую фигуру. Совершенно точно — мужчина, высокий, широкий в плечах, одетый в расшитую диагональными узорами мантию, голову от взора скрывает полу-капюшон, а к нему крепится… маска цвета истёртой меди.       — Мирак.       Она прокричала бы это во весь голос, во всю ярость и во весь возможный гнев, но не смогла перебороть темноту, что поглотила сперва зрение, а за ним и слух.