Вряд ли я когда-нибудь привыкну к морозам или пойму этих распроклятых нордов… но я научился их уважать.
— Генерал Туллий — Довакину, после осады Виндхельма (202 г. 4 эры)
Ему не просто следовало выспаться, а он сам яростно желал этого, ведь последние дни, казалось, так и рвались свести с ума постоянными обязанностями и делами, в которых нельзя было обойтись без его личного участия. Главная беда заключалась в том, что какая-то часть внутри него сопротивлялась и радовалась происходящему, даже усталости. Наверное, это был он сам, только молодой, полный сил, энергичный, неистово жаждущий добиться признания и возвышения в рядах Легиона. Глупый, иными словами. Именно так — молодой глупец, дорога которого тогда лишь начиналась; зелёный мальчишка, думающий, что война и игрушечные солдатики, рассыпанные по полу — это одно и то же. Тот мальчишка был одновременно и им и кем-то чужим — совершенно недопустимым воплощением. И всë же, сосуществуя с ним в сложном симбиозе, он чувствовал прилив так нужных ему сейчас сил. Нельзя отступать, нельзя останавливаться, нельзя показывать слабость и малодушие. Сосредоточив взгляд на потолке, Туллий сделал несколько вдохов, наполняя грудь до отказа, и резко сел. Натëртое бронëй тело пожаловалось мозолями, но он не дал зудящей боли ответа и сразу сместился к краю кровати, чтобы встать. Ему это почти удалось — в последнее мгновение крепкая хватка обернула запястье, удержав его на месте. — Я уже говорила, что ненавижу твой Легион? Туллий мрачно улыбнулся в пространство. В который раз он уже уверялся, что вбитые в голову службой убеждения и личное мнение оказываются бессильны перед судьбой. Воспоминания о раздражении и неприязни, которые он постоянно испытывал после назначения в Скайрим, теперь могли только смешить. Норды всегда казались ему грязным клеймом на репутации Империи, портящим всякое представление о цивилизованной жизни. И вот… Рядом с ним всю ночь пролежала светловласая нордка — самая прекрасная лицом и телом женщина, какую он только мог видеть за свою достаточно долгую жизнь. И прошлую ночь тоже. И позапрошлую. И так на протяжении уже почти целого года. — Говорила, — ответил Туллий, поворачиваясь, чтобы заглянуть в ледяные по цвету глаза Беллы. Наверное, ему никогда не удастся понять загадку еë лица — всегда такое простое, лишëнное какого-либо осуждения или насмешки; серьёзное, но таящее в себе так нужное ему сейчас понимание. — Увы, дорогая, как ни старайся, но ты ничего не изменишь. — Надеяться ты мне не запрещал, — проговорила Белла, поднимаясь и подтягивая к обнажённой груди одеяло. — Тебя ждут при Синем Дворце? — Ждут, — кивнул он, поднимая с пола нижнюю рубашку и накидывая еë на себя. — Собрание откладывали слишком долго. Надеюсь, сегодня ничто не помешает провести его. Он успел отыскать и пристроить к телу штаны, когда Белла, намотав одеяло поверх всего торса, перебралась к нему через ложе и села рядом. — Наша родина подверглась нападению, а ярлы позволяют личным капризам оттягивать так нужный сейчас союз, — в её голосе не было прямого презрения. Скорее, звучало удивление тем, что она говорила. — Почему это происходит? Перед ответом Туллий на мгновение прикрыл глаза. Его мысли принадлежали только ему, за них никто не осудит. Да, он ненавидел политику, которой теперь был вынужден заниматься, сменив доверие стали меча на ловушки и игры слов. Опять же, здесь важную роль играл другой он — молодой, считающий, что клинок — это единственно-верный инструмент в любой ситуации. Что ж, верно говорят, что ум приходит с возрастом. Многолетняя служба, испытания воли и характера позаботились о том, чтобы загнать мальчишку-Туллия глубоко-глубоко под подкорку. Когда же ему давали свободу, то от соития двух взглядов на жизнь — старого и нового — становилось легче думать, появлялось истинное осознание и приходило умиротворение, дающее разуму силы перед неприязнью к политическим каверзам. Почему он об этом опять задумался? Потому что Белла ни на долю не смыслила в политике и войне. Для неё всё это было настолько чуждо, что на любой её вопрос мог легко ответить не Генерал Туллий, а тот мальчишка из глубины головы — молодой, способный, кажется, на всё и в то же время ни скампа непонимающий. Связывала этого юнца с уже успевшим пожить генералом только Белла, ибо он полюбил её точно так же, как мог полюбить мальчишка — пылко, самозабвенно и страстно. Генерал и крестьянка. Смешно. Кажется, среди знати Имперского Города какое-то время была очень популярна некая театральная постановка с похожим названием. — На каждом из нас лежит своя ответственность, дорогая, — наконец ответил Туллий на заданный возлюбленной вопрос. — Ты понимаешь, что значит быть правителем целой земли — ярлом, в случае вашей родины? — Руководить, — начала Белла, кивая, — создавать законы и следить, чтобы они выполнялись, — она чуть подумала и добавила. — Быть голосом разума для народа и… даже не знаю. Туллий снова улыбнулся. Примерно такого ответа от неё он и ждал. — Руководить и творить законы могут многие, Белла, и даже самый мудрый и рассудительный из людей может оказаться не способен решить что-то важное из-за нехватки твёрдости собственных убеждений. Быть правителем — в первую очередь, значит уметь принимать трудные решения и отвечать за них, — он уместил ноги в сапогах и, убедившись, что пятки и ступни чувствуют себя комфортно, сел ближе к нордке, чуть приобняв её за спиной. — Ярлы отвечают за благополучие каждого, кто живёт в их владениях. Как думаешь, может ли ярл объявить о готовности вступать в войну, если подданные его холда не готовы принять это. Глаза Беллы слегка дрогнули в прищуре, а уголки губ выдали зарождение улыбки. — Такого ярла любить не будут, — уверенно произнесла девушка. Туллий подался вперёд и кратко, но со всей нежностью поцеловал её в висок, чтобы сразу отстраниться и начать искать на ближайшем стуле верхнюю рубаху с кожаными накладками под доспех. — Но разве ярлы не могут убедить своих людей в том, что война необходима? — последовал со стороны Беллы очередной вопрос. — Ты ведь можешь просто сказать слово и весь скайримский Легион примет его без сомнений. — Я не ярл, Белла, а солдат, — отозвался Туллий. — Более того, некоторые твои соплеменники до сих пор считают меня здесь чужаком, коим я, по сути, и являюсь. — Но ты сделал столько добра для Скайрима. Зачем кому-то сомневаться в тебе? Туллий понял, что этот разговор грозится затянуться очень надолго. Странно, обычно Белла быстро отступалась. Ответить просто у него не находилось сил — ещё одна примета его слабости в политике и разговорах. Как бы объяснить несведущему разуму насколько тонка и остра бывает грань между личным и общественным мнением, а также сколь сложен порой становится поиск решения, которое может удовлетворить все стороны конфликта, каким бы таковой ни являлся? Наверное, он слишком долго думал, потому что вскоре ощутил прикосновение тонких пальцев к собственной спине. — Ул, в чëм дело? Было время, когда называть его столь «личным» образом дозволялось лишь нескольким людям, да и тех существовало не больше числа пальцев на одной руке. Ул. Когда-то ему нравилось это сокращение, потом перестало и со временем эта маленькая глупость забылась. Самым забавным было то, что Туллий никогда не рассказывал Белле об этом — лишь представился полным именем. Называть его так она начала сама, а он не стал перечить. Опять. Опять решение за него принял мальчишка, которому по-прежнему нравилось прозвище из молодости. Он отвëл взгляд от стойки-манекена, где дожидался генеральский доспех, повернулся к девушке и вновь заглянул в холод еë ледяных глаз. Гладкое, почти по-девичьи молодое личико Беллы было подëрнуто серьëзным беспокойством, что делало еë какой-то совершенно иной, почти неузнаваемой. Как же ответить? Сам не зная для чего, Туллий внимательно очертил взглядом каждый дюйм еë внешности, смогшей сломить барьер между его разумом и сердцем. Такая красота! Такая юность и… наивность. Видимо, лучшим ответом будет именно такой — самый наивный и очевидный. — Восточный захватчик тоже считает, что творит благо. И многие, как нам известно, его поддерживают. — Разве это не глупо? — к его плечу прильнула тëплая щека. — Зачем поддерживать очевидное зло? Говорят, Драконий Лорд убил много людей, залил города их кровью, а тела скормил своим драконам. Честный ответ только породит лишние расспросы. Не может же он рассказать девочке, что Рифтен добровольно и почти поголовно поддерживает чужака-захватчика, и что Винтерхолд, похоже, потерян вместе со всегда сохранявшей нейтралитет Коллегией. Ради этих знаний с жизнями расстались многие разведчики. Если бы не их жертва, то многие ярлы до сих пор оставались бы в неведении насчёт случившегося в восточных землях. Туллий выстроил на губах максимально правдоподобную улыбку и, одним шагом сократив разделяющее его с Беллой расстояние, обнял девушку за плечи, наслаждаясь гладкостью нежнейшей кожи под ладонями. — Зло потому и зло, любовь моя, — подыскал он слова ответа, — что извращает взгляды и путает умы и сердца. Уверен, наш враг опутал тех людей сетью лжи и правит при помощи страха. В голубых глазах Беллы сверкнуло почти ощутимое жаркое пламя. — Ты же спасëшь их? — она на миг замялась. — То есть, ты и другие ярлы. Это вы будете обсуждать на Собрании? Это было почти эгоистично — держать её в неведении, но иначе Туллий просто не желал поступать. Ни к чему невинному разуму терзаться из-за таких страшных вещей, как война, политика и все прочие несомые ими беды. Белла подарила ему себя, а это уже слишком много, чтобы он платил ей столь жестоким ответом. — Именно этим. Мы обязаны сделать всё, что в наших силах. Огонь в её очах потух, сменившись привычным спокойствием. Такой она ему встретилась, такой запомнилась и именно такой он хотел помнить её до конца своих дней. О том, что их возрасты слишком различаются для счастливого финала Туллий предпочитал забывать. Эгоистично — да, но иного развития событий он всё равно не желал. Подумать только, совсем недавно — всего лишь месяц с лишним назад — он был так близок к решению уйти в отставку, прийти к Белле, сказать ей: «Пойдём со мной», навсегда распрощаться со Скайримом, отвезти её в Сиродил, показать истинную красоту Империи… Но грянула беда на востоке, и все планы изломались. Что ж, в каком-то смысле у него теперь была личная причина поскорее разобраться с Мираком — чем быстрее удастся поставить этого выскочку-захватчика на место, тем быстрее он придёт к Белле и осуществит всё прежде задуманное. Исчезая в дверях, он снова поддался мальчишескому зову в глубине себя и подмигнул оставшейся на кровати, замотанной в одеяло будто в тунику, любимой, на что она ответила скромной улыбкой. Притворив створку и развернувшись к длинному замковому коридору, он вновь наполнил грудь до отказа и шумно выдохнул. Ул Туллий должен был остаться за этой дверью. На сцену пора выйти Генералу Уаленту-Туллию. — Генерал. Отчеканенный и нисколько не изменившийся за многие годы знакомства тон лишь помог ему пробудить так нужное сейчас второе Я. Моргнув, Туллий повернулся к свисающему с ближайшей стены штандарту, изображающему герб Империи — золотой дракон с треугольными крыльями и угловатыми формами на кроваво-красном поле. Как иронично, даэдра его задери! Дракон красуется на их гербе, в то время, когда нечто аналогичное сеет хаос на востоке целой имперской провинции. И ведь это продолжалось уже не один год — с самого двести первого. Но не только символ государства сейчас занимал Туллия. Много быстрее его внимание переметнулось к закованной в латы фигуре женщины, стоящей рядом и почти сливающейся с фоном штандарта из-за почти полного соответствия цветов на знамени и броне. — Легат, — отозвался он, выпрямляя спину и давая соответствующим жестом руки команду «вольно». — Рикке, есть что доложить? — Только то, что вас ожидают, — ответствовала нордка-легионер. Он кивнул и, не желая более никак оттягивать неизбежное, зашагал по коридору. — Генерал, с вашей гостьей мне действовать, как обычно? Либо ему показалось, либо в тоне Легата содержалась насмешка. Ощутив злость, Туллий обернулся, чтобы поглядеть нахалке в лицо и, как ни странно, действительно, увидел на нём улыбку. — Вам что-то не нравится, Рикке? — сквозь зубы выдавил он. Легат моргнула, вся её внешность моментально исказилась смесью непонимания и растерянности. — Прошу прощения, генерал, вы не так поняли. Я лишь уточняю, — она вновь позволила губам чуть вздёрнуться кверху. — Я рада за вас, поверьте. Даже очень. Искренности в этих словах было столько, что Туллий смиренно заставил себя поверить в неë. Помнится, ему часто говорили, что старики всё воспринимают слишком близко к сердцу. Неужели и он только что поддался этому? С чего бы ему вдруг думать, что Рикке вздумала смеяться над ним? Легат была легионером до мозга костей и знала своё место получше всякого зелёного молодняка, чтобы осмеливаться на подобное. О, праведные боги Этериуса, кажется, он действительно стареет. — Действуйте, Легат, — выговорил Туллий настолько мягко, насколько у него получилось и продолжил свой путь. Проклятие, если он так прогорел в столь простом разговоре, что же будет, когда дело дойдёт до Собрания?***
— Этот мальчишка совершенно не понимает о чём говорит! Держу пари, у его придворных и то мозгов поболее! Туллий сжал опёртые о столешницу руки в кулаки, всеми силами разума стараясь сохранять остатки контроля. Не прошло и часа с начала совета, а его процесс уже скатился в череду взаимных оскорблений, споров, криков, чëрной брани и постоянных напоминаний о дисциплине. — Думаете я стану оскорбляться словами зажившегося старика, чья кровь уже так загустела, что того и гляди наружу полезет? — Щенок! Как смеешь ты так говорить о моём ярле?! Ощущая тупое, пронзившее его насквозь нежелание как либо вмешиваться, Туллий просто наблюдал за противостоянием двух участников совета, которое грозилось вот-вот перейти на новый уровень своей бессмысленности. А ведь началось всё с невинной мелочи. Одно радовало — до размахивания кулаками дело сейчас дойти не могло, ведь ярл Фолкрита Сиддгейр не соизволил явиться на Собрание лично, а предпочёл воспользоваться умениями своего придворного мага. Наблюдать за тем, как хускарл ярла Игмунда столь яростно обрушивается на призрачный силуэт было почти забавно. — Много ты понимаешь, — продолжала совершенно спокойным (и не менее наглым) тоном колдовская проекция Сиддгейра. — Ты чужачка, хоть и хускарл. Ещё и женщина, друзья мои! Вы действительно будете слушать мнения чужака, который…? На этих словах ярл прервался и поглядел куда-то в сторону — должно быть, на кого-то или что-то, находящееся рядом с ним, в резиденции, кою он решил не покидать. Туллий незаметно и быстро проследил за всеми изменениями выражений на лице молодого стервеца. Догадаться о произошедшем было совсем не сложно. Вероятно, кто-то из придворных — возможно даже, тот самый маг, что отвечал за «присутствие» Сиддгейра на Собрании — подсказал ярлу о неуместности столь резких высказываний. Несомненно, ему напомнили о ярле Брине Мерелис, ярле Идгрод Чёрной, конечно же, о ярле Элисиф, в чьём дворце проходил совет и, быть может, даже о соседствующей прямо сейчас с Туллием Эленвен — первом эмиссаре Талмора. Несколько секунд и правитель Фолкрита, неуклюже улыбаясь и бегая взглядом по залу, безмолвно опустился обратно на свой стул. — Полагаю, этот вопрос разрешился, — произнёс Туллий, выпрямляясь. — Ещё кто-нибудь желает высказать своё мнение о присутствующих? Ответил ему едва ли значащий что-либо ропот. — В таком случае, — взяла голос Элисиф, — вернëмся к тому моменту, на котором нас прервали разногласия. Мы обсуждали приблизительные границы, возникшие после трагической потери восточных земель. Ропот перерос в бурное обсуждение вновь поднятого вопроса. Туллий отчëтливо расслышал несколько отдельных выкриков, призывающих незамедлительно собирать силы, выдвигаться и отнимать потерянные территории боем. Это в очередной раз вынудило его пожалеть о том, что он не внëс своё слово, когда обсуждались условия присутствия на Собрании. Не стоило допускать к совету столько лишних лиц — достаточно было бы ярлов и их советников. Нет, кому-то пришло в голову одобрить наличие при правителе каждого владения по хускарлу, а то и двух. Насколько генералу было известно, Собрание испокон веков считалось священным и не допускало пролития крови. Хотя, с другой стороны, нынешнее Собрание сильно отличалось от традиционно-привычных — мало того, что состав владык был неполным, так ещë и причина сбора подразумевала иную цель. Размышляя над этим, Туллий чуть обернул голову и краем глаза посмотрел на занимающую одинокий, расположенный в «торцевой» стороне зала, трон Элисиф. Легионер внутри него призывал не делать акцента на ошибочных решениях, принятых без его участия, но в глубине души ему всë-таки было жаль бедняжку. Слишком молодая для ярла, вынужденная принять власть ради сохранения покоя в Хаафингаре после смерти мужа, чей титул был многократно выше. Планы по коронации Элисиф замялись почти сразу после подавления восстания Буревестника. Признаться, Туллий сам ждал того момента с нетерпением, надеясь тогда, что становление Верховной Королевы избавит его от необходимости находиться в Скайриме. Следовательно, теперь он был рад, что этого не произошло. Уехал бы он тогда, и счастье, имя которому «Белла» в его сердце никогда бы не поселилось. Он вернул взгляд и внимание к остальному залу и переговаривающимся участникам совета. Сколько раз он уже думал об Элисиф, еë и своей ролях? Какой вообще смысл думать об этом теперь? Пустое дело. Сейчас важно лишь нынешнее и грядущее. Особенно грядущее. — Друзья! Громогласное и уверенное обращение привлекло общее внимание. Туллий тоже повернулся к вставшему со своего места ярлу. Балгруф Старший, правитель Вайтрана. Кажется, не одному Туллию надоели бессмысленное роптание и споры, ибо Балгруф редко высказывался не по делу. — Друзья, — повторил владыка перед продолжением, — Вайтран готов подтвердить, что перераспределение отделений Легиона и боеспособных сил моих владений позволило обозначить следующие границы, что мы в силах удержать, — сказав это, ярл сошёл со своего места и приблизился к большой карте, расстеленной на полу зала в самом его центре, на равном удалении от каждого стола. Балгруф указал вытянутой рукой куда-то в область западных предгорий Глотки Мира и продолжил. — Скоро и достаточно слаженно нам удалось организовать заставы и лагеря снабжения вдоль Белой Реки. Гарнизоны получили все необходимые ресурсы для полного функционирования и равносильно оснащены солдатами и вооружением. Договорив, Балгруф с неким подобием ожидания поглядел через зал на противоположное от него самого место. Занимающая его седовласая ярл Брина кивнула, также поспешила подняться и вышла к карте. — Подтверждаю ваши слова, — заговорила она. — Взаимодействуя и взаимно помогая Вайтрану, Легион и ополчение Белого Берега смогли закрепить надёжное для себя положение на границе двух наших владений. Здесь, — пожилая легионерка ткнула пальцем в основание горной гряды, высочайшая точка которой именовалась Двуглавым Пиком, — сосредоточено самое крупное скопление наших сил. Тамошний аванпост насчитывает почти целую тысячу солдат, пятая часть коих является конницей. — Уверен, в скоро времени мы найдём ещё конные силы, — добавил Балгруф. — Будет славно укрепить ими наши ряды в северных землях, — в ответ ему чуть склонила голову Брина, после чего вернула внимание к карте. — Что же касается остальной границы, то, боюсь, она сейчас останавливается на занятом нами Форте Феллхаммер. Неделю назад мною на восток были отправлены разведывательные отряды по десятку человек в каждом. Их целью было изучить территории, приближённые к Озеру Йоргрим, но, увы, ни от кого из них до сих пор не было вестей. — Неделя слишком малый срок, мой друг. Уверен, они просто осторожничают. Туллий пропустил кто именно поддержал Брину словом. Много больше его беспокоили устно очерченные ярлами границы. Фактически, Вайтран до сих пор не контролировал часть собственных территорий на востоке. Точно также дела обстояли и с Белым Берегом — проявленная инициатива Брины с организованной разведкой радовала, однако, в общем плане, ситуация в её владениях складывалась плачевная. Первоначальные донесения гласили, что поток беженцев из тех земель сильно подорвал положение городов-столиц и разорил продовольственные запасы в деревнях и мелких селениях. Мирный люд бежал подальше от границ с Истмарком. От Мирака и его драконов. Иными словами, разведка Брины изучала землю, которая и без того принадлежала её власти. Целый кусок Белого Берега остался опустошённым без какого-либо противостояния. А ведь этот регион мог стать отличным местом для базирования войск, когда дело дойдёт до ответного удара. — Ярл Брина, надеюсь, вы не забыли, что ваш холд куда сильнее уязвим на севере? — вопросил кто-то, что отвлекло Туллия от рассуждений. — Винтерхолд пал, Коллегия Магов, если верить слухам, поддержала захватчика, а его войска стремительно распространяются по ледяным пустошам. Туллий присмотрелся к говорившему. Конечно же, это был норд — среднего роста, голова его почти лишилась волос, а оставшиеся сияли серебром седины. Телосложение высказавшегося мужчины смутно заявляло о воинском ремесле, но всё-таки он был одет в доспех из кожи и меха и имел при себе меч. Самым занятным было то, что старик стоял отдельно ото всех — почти углубившись в узкую нишу меж двух соединённых дуговой аркой колонн. — Друг мой, вы не могли бы назваться? — попросил Туллий, решив не тратить время на пустые догадки. Мужчина подался чуть ближе, послушно кивнул головой сперва ему, а после отвесил более глубокий поклон остальным и заговорил: — Зовут меня Тоньольф, почтенное Собрание. Почти три года назад я обрёл честь назваться хускарлом ярла Кралдара. — Старый Кралдар высоко отзывался о твоей преданности! — восхищённо, но умеренно-громким тоном заговорила ярл Брина, после чего её пыл заметно сник. — Однако, с тобой его сейчас нет и… учитывая вести про Винтерхолд… Назвавшийся Тоньольфом старец отдельно и глубоко кивнул на произнесённые в его адрес слова и тут же пояснил: — Увы, но мой друг и мой ярл, действительно, сейчас томится где-то в руках у захватчика. Я мог лишь беспомощно наблюдать за тем, как воины — земные и крылатые — входят в наш город и присваивают его себе. — Тоже мне, хускарл, — брякнул кто-то. — Не отрицаю, — сразу ответил Тоньольф, похоже, не собираясь отвергать краткого обвинения, — мой долг нынче обернулся грузом вины. Я не был рядом с ним в час нужды и не смог поддержать. — Где же вы были? — вопросила Элисиф. — Кралдар отправил меня с поручением, мой ярл, — пояснил хускарл. — Это дело, согласно его словам, должно было возродить часть славы Винтерхолда. Я искал Шлем ярла Хансе, пропавший века назад. — Шлем Винтерхолда, — понимающе и почти торжественно вставил ярл Балгруф. — О Хансе ходит множество интересных историй. Несостоявшийся Верховный Король, который… В этот момент Туллий не выдержал: — Ярлы, лорды и леди! При всём моём уважении к вашей истории и вашим традициям, позвольте заметить, что вы отходите от темы. Разумеется, среди собравшихся тут же послышались шепотки, в череде коих неоднократно прозвучало слово «имперец». До Туллия даже долетело поминание «генеральской задницы», но он не собирался искать оскорбителя, а просто продолжил: — Был поставлен вопрос об уязвимости границы Белого Берега с Винтерхолдом. Большая часть голов и глаз тут же уткнулись обратно в ярла Брину. Старая воительница, надо заметить, не растерялась. Снова устремив своё внимание к карте, она потратила неполный десяток секунд, обмозговывая что-то, после чего заговорила, водя указывающим перстом над прорисованной границей вверенной ей земли: — Два аванпоста. На счёт одного я уверена — это старая ставка командования Легиона, где планировались все действия по возвращению контроля над холдом в период гражданской войны. Второй же, — она откашлялась, — мы собирались организовать его близ Снежной Сигнальной Башни. — Собирались, — переспросил Туллий, сводя вопрос в утверждение. — То есть, его нет. — Нет, генерал, простите, — покачала головой ярл Белого Берега. — Я была слишком занята разведкой земель, что лежат к югу и… — Я не обвиняю вас, — тут же прервал её Туллий. — В создавшемся хаосе невозможно уследить за всем, даже при всех умениях шпионов и агентов Легиона, — он вздохнул. — Просто, постарайтесь выделить на это время и силы. Если наш враг зайдёт на Белый Берег с северных пустошей, то вас разобьют изнутри. — Будет сделано, генерал. Туллий кивнул в пространство и незаметно вздохнул. Брина была проверенным солдатом, знала толк в стратегии и, как прямо сейчас показывала ситуация, не собиралась выпускать ситуацию из-под контроля. Несомненно, с таким властителем Данстар не пропадёт. Туллий много общался с ней после её становления ярлом и даже выписывал из архивов Легиона в Имперском Городе кое-какие личные сведения о пройденной ею службе. Это позволило раскрыть занятную информацию, которая заставила его по-новому посмотреть на исторические факты о Битве Красного Кольца. Брина Мерилис имела одну награду за участие в том кровопролитном бою, однако Туллий готов был почти спорить, что её действия могли заложить основание и для больших поощрений. Увы, хроники имели в себе белые пятна и сказать что-либо наверняка не могли. — Вынужден заметить, — нарушивший недолгое затишье голос вновь принадлежал Балгруфу Старшему, — что похожая беда может развернуться и на юге страны, — правитель Вайтрана обратил взгляд к колдовской проекции Сиддгейра. — Какова ситуация с обороной в южных лесах? Туллий поглядел на ярла Фолкрита только краем глаза, но сразу заметил, как его призрачный силуэт опять поглядывает в сторону, видимо, спрашивая совета. «О, Джулианос,» — мысленно простонал генерал, — «ударь этого юнца по голове как следует». — В Форте Нойград успешно собираются силы. Фолкрит готов отражать нападение, — с уверенностью в голосе ответил Сиддгейр. — И только? — тут же надавил новым вопросом Балгруф. — Позволь напомнить, что твои земли граничат с Вайтраном на севере, а мои разведчики до сих пор не сталкивались с какими-либо фолкритскими, как ты их назвал, «силами». — И ещё, — тут же вставил недавно дискуссирующий с Сиддгейром ярл Игмунд, — надо ли напомнить этому мальчику о Перевале Монави, что соединяет его леса с ныне захваченным Рифтом. Это же прямая дорога для нашего врага, — правитель Предела отпустил не сколько разочарованный, сколько ожидающий вздох. — Надеюсь, Фолкриту хватит людей, чтобы удерживать… — Не учи меня, старик! Контроль вновь был потерян. Второй раз за несколько минут. Туллий не мог не признать, что разочарован в себе, однако молчать было просто невозможно. — Ярл Сиддгейр, — выпалил генерал, погружаясь в глубинную истину всего того, что собирался высказать, — ваши земли — проход не только в Рифт. Их запад перетекает в Вайтран и Предел, а Белый Проход на юге — это дверь в Сиродил, — выровняв дыхание размеренным вдохом, Туллий уставился точно в глаза проекции молодого правителя. — Ярл Игмунд должен повторить свой вопрос? Перед ответом Сиддгейр суетливо заелозил на стуле, опять чуть наклонился к своему невидимому советчику, прочистил горло и только тогда встал, чтобы заговорить: — Вынужден признать, что ситуация сложная. Ваш легат, генерал Туллий, объявил призыв среди жителей, чем взбаламутил немало недовольных. Моя стража вынуждена сейчас разбираться с беспорядками, а ведь я мог бы отправить их часть на подмогу в Нойград, чтобы они обучали новобранцев. Иными словами, я бессилен. — Бессилен он, — Туллий не ожидал этого, но передразнила Сиддгейра именно ярл Брина. — Мальчик, ты не пробовал сам заняться военным делом, а не сваливать всё на Легион и выделенного тебе легата? Чем ты был занят? Кутил с лесными ведьмами и спригганами? Зал переполнился преимущественно осуждающими возгласами. Туллий поймал на себе взгляд Брины, но не знал как лучше ей ответить — покачать головой в знак неодобрения или подтвердить неспособность правителя Фолкрита к действию собственным комментарием. Как же ему сейчас хотелось, чтобы можно было поступить обоими способами. — Друзья мои, — голос неожиданно заговорившей ярла Элисиф мгновенно смягчил обстановку, — предлагаю сделать перерыв. Думаю, несколько часов отдыха всем нам пойдут на пользу. Туллий мысленно закивал. Девочка предложила идею очень вовремя и, похоже, большинство присутствующих было с этим согласно. Продолжая одобрительно кивать и переговариваться, ярлы, их советники и телохранители покидали свои места и неспешно двигались в сторону лестницы. Не нужно было быть мудрецом или знатоком магии, чтобы ощущать буквально висящее в воздухе напряжение, которое каждый из них стремился поскорее выпустить из себя. Генерал поглядел на место, принадлежащее Сиддгейру. Естественно, проекции ярла Фолкрита там уже не было, и Туллий почему-то не мог отделаться от навязчивой мысли о том, что сегодня им больше не суждено увидеть молодого глупца, который тем не менее отвечал за столь важную точку провинции, как её юг. — Генерал? Он тоже вышел из-за стола, повернулся к окликнувшей его Эленвен и удостоил альтмерку-эмиссара ожидающим взглядом. — Хотите что-то обсудить? Эленвен кивнула и, быстро обведя взглядом весь периметр зала, пояснила: — Если можно, то с самыми здравомыслящими и достойными из присутствующих.***
Элисиф сидела на краю кровати, ссутулившись столь сильно, что начинала казаться резко утратившей достоинства своей юной фигуры. Фолк Огнебород, приходящийся ей управителем, расхаживал вдоль ложа с другой его стороны, всем своим видом выдавая сжигающее его беспокойство. Балгруф же вёл себя куда более сдержанно и спокойно сидел в выделенном ему кресле. Никого более, кроме Туллия и, естественно, себя, Элисиф приглашать не соизволила. И, надо признать, это было мудрое решение, ибо вести, только что оглашённые эмиссаром Талмора, оказали бы на Собрание скверное влияние, если даже не паническое. — Это точно? — с безысходностью в голосе вопросила Элисиф. — Настолько, насколько возможно, — ответила альтмерка. — Посмею заметить, что мои агенты никогда меня не подводили. — Не считая, разве что, того раза, когда всё ваше посольство было обведено вокруг пальца стараниями Довакина, — с едва ли скрываемой усмешкой внёс Балгруф. Туллию очень хотелось усмехнуться, но он всё же сдержался, молча изучая раздражённый взгляд, коим Эленвен одарила ярла Вайтрана. Сколь бы генерал ни старался скрыть своё истинное отношение к Доминиону, а совесть и честь всё-таки брали верх. Присутствие эмиссара на Собрании, как и некоторые другие вопросы его организации, вызвали среди участников бурю недовольства, однако её пришлось пресечь на корню. Туллию и самому было безумно интересно узнать на какие хитрости пойдёт фракция Талмора, когда от Алинора потребуют оправдать его «господство» над Империей. В течении всего совета Эленвен сидела молча и теперь становилось ясно почему — только что поведанное ею не стоило слышать всем ушам без разбора. — Поверьте, госпожа, — взял слово Фолк, — мы не сомневаемся в надёжности ваших источников. Просто это звучит слишком уж уверенно. — Неумение ваших разведчиков — не повод сомневаться в надёжности моих шпионов, — парировала эмиссар. Наверное, Туллий слишком привык к высокомерности Эленвен, ведь почувствовал в себе железное желание поверить её словам. Однако замечание Фолка оставалось вполне справедливым — при всей нынешней активности разведчиков Легиона и личных агентов ярлов, ни до кого не доходил даже банальный слух о столкновениях или встречах со шпионами Доминиона, работу которых, похоже, придётся признать первоклассной в вопросе сокрытия следов. — Значит, Солстейм? — уточнила Элисиф. — Почему он? Остров уже почти два века не принадлежит Скайриму. С чего бы на землях наших соседей-данмеров рождаться столь страшной угрозе? — Этого я пока не знаю, ярл, — ответила Эленвен, — но мои агенты продолжают разведку. Один из них находился у берегов Солстейма с особым заданием, но был вынужден прервать его, когда на острове стали происходить загадочные события. Теперь можно с уверенностью сказать, что виновником этих «событий» являлся тот, кто напал на ваши владения. — На Солстейме испокон веков проживали скаалы, — вставил Балгруф. — Возможно, Мирак один из них? — договорив, ярл Вайтрана поочерёдно бросил взгляд к каждому присутствующему в покоях. — Он ведь человек, не так ли? — Норд, друг мой, прямо как вы, — прозрачно улыбаясь, подтвердила Эленвен. — Увы, разузнать больше моим агентам пока что не удалось. Ни данных об его происхождении, ни каких-либо следов ранней власти на Солстейме, — альтмерка выпрямилась, но было видно как непросвещённость в ситуации раздражает её и пагубно влияет на осанку. — Я склонна признать, что ваш враг появился буквально из ниоткуда. Эти её слова дали Туллию самый ясный ответ на ранее интересовавший, но так и не высказанный вопрос. — Наш враг, эмиссар, — кивнул он. — Ну, разумеется. Эленвен удостоила его взглядом, который, без должных знаний лживой натуры его обладательницы, можно было легко назвать невинным. — Это лишь уточнение, генерал, — вновь заговорила альтмерка. — Боюсь, я до сих пор не получала чётких распоряжений с родины, согласно которым могла бы уверенно объявить вам о присоединении Алинора к разворачивающемуся здесь противостоянию, каким бы масштабным оно ни казалось. — Как удобно, — вполголоса, но намеренно-слышно брякнул Балгруф. — Когда небеса Скайрима наводнили драконы, вы следили; когда нас пытались разобщить Буревестник и его мятежники, вы следили. Мне продолжать? — Балгруф, прошу, — пресёк его Фолк. — Этим ты делу не поможешь. — Если позволите мне закончить, — продолжила Эленвен, сосредоточив внимание на ярле Вайтрана, — то знайте, что все посольства Талмора в землях Империи и, все высшие чины на Островах уже обо всём проинформированы. Я лишь поставила вас в известность, что не получала распоряжений и военных подкреплений. Несомненно, Доминион примет решение и вскорости передаст вам через меня или моих эмиссаров все необходимые сведения. Игра слов Эленвен давно перестала раздражать Туллия. Видимо, он слишком много времени проводил в её обществе и всего, что с ним было связано: личные встречи, приёмы в стенах Талморского Посольства, даже чтение писем от неё — всё это так или иначе закалило его выдержку. Ему резко вспомнилось как завал проверки эмоциональной стойкости любили называть новобранцы в Легионе — «несварение при желтозадых». Глупая игра для зелёного молодняка, но всё же немного смешно. — К слову, если вы считаете, что Талмор ничего не лишился в условиях возникшего положения, — продолжила Эленвен, — то глубоко заблуждаетесь. Я потеряла контакт с агентом в Коллегии Винтерхолда и целой группой таковых в Истмарке. Вероятно, их застали врасплох. Туллий боялся такого исхода, но Балгруф всё же продолжил своё наступление: — Несколько агентов, уважаемая, — констатировал он. — А наши города лишились правителей, мирного люда и своих армий. Не слишком ли вы себя жалеете? Ярл и эмиссар вступили в жаркую, хоть и ведущуюся на спокойных тонах конфронтацию, но Туллий почти не слушал их. Он поглядел на по-прежнему поникшую Элисиф, затем на её управителя, который безмолвно наблюдал за происходящим, а после в окно. День всё ещё был в разгаре, но, весьма вероятно, скоро он начнёт сдавать позиции перед вечерней порой. Как бы генералу ни хотелось этого избежать, но Собрание, похоже, задержится в Солитьюде далеко не на одни сутки. Наивно было даже рассчитывать на иное. В дверь трижды и достаточно громко ударил чей-то кулак. — Нас было велено не беспокоить! — громко отозвалась Эленвен за всех остальных. Либо стучащий не придал значения словам конкретно альтмерки, либо же поступал так из нужды, но через секунду дверь покоев всё равно отворилась. На пороге показался одетый по форме страж с гербом Солитьюда на доспехе, щите и шлеме. Туллий сразу отметил, что за его спиной, в весьма взбудораженном состоянии и с возмущением на лице маячит фигура хускарла Элисиф, который был оставлен, дабы охранять вход. — В чём дело? — спросил генерал, не зная точно какой ответ желает получить в итоге — деловой или глупый. — Прошу простить, — прибывший коротко кивнул. — К вам всем посетитель. В груди у Туллия завязался узелок напряжения. Либо ему показалось так из-за скрывающего голову гостя шлема, либо голос у последнего был какой-то слишком монотонный и спокойный, словно начисто лишённый эмоций. Он заметил, как Фолк приблизился к Элисиф, как Балгруф поднялся с кресла, и как Эленвен, не скрывая высокомерия, фыркнула. Очевидно, подозрения зароились в умах у каждого. — Звание, солдат, — потребовал Туллий, хоть и понимал, что тот состоит не в Легионе, а лишь в рядах городской стражи. Вместо ответа пришедший воин повторил кивок головой, развернулся на четверть оборота влево и отошёл к стене, открывая вид на происходящее в дверном проёме, где успевший вооружится хускарл пытался остановить ещё одну чью-то фигуру. Туллий успел лишь моргнуть, когда телохранитель Элисиф буквально отъехал в сторону по полу, словно по гладкому льду, и оказался со средней силой впечатан в противоположную стену. Мгновение спустя через открывшееся пространство дверной арки прошла достаточно рослая фигура в опоясанном широким поясом-ремнём одеянии грязно-травяного цвета. Частично походящий на мантию наряд пришельца украшали золотистые узоры с преобладанием сглаженных углов, на плечах красовались обшитые кожей оплечья, а голову и лицо скрывали капюшон и обмотанный поверх воротника алых шарф или нечто на него походящее. Слева раздался свист покидающего ножны клинка. Туллий и сам обнаружил, что уложил пальцы на рукоятку меча, хотя тут дело было даже не в привычке и выдержке, а, скорее, в недоброжелательном поведении вошедшего к ним чужака — так неудачно и странно «встретившийся» со стеной хускарл до сих пор лежал на полу, издавая болезненные стоны. — Кто таков? — по левое плечо от Туллия появился уже держащий на изготовке меч Фолк. Ответом ему послужил напряжённый и даже какой-то по-своему сердитый вздох, вслед за чем капюшон был сброшен с головы незнакомца. — Тёмный эльф? — с глубоким удивлением вопросил Балгруф. Туллий удивился не меньше, но предпочёл потратить секунды времени не на слова, а на изучение вошедшего к ним чужака, который, действительно, оказался данмером. Очень пожилым данмером, как следовало заметить — истерзанное морщинами лицо с резкими и острыми чертами худобы ясно говорило о весьма внушительном возрасте даже для долгоживущего народа тёмных эльфов. Длинная и заострённая борода незнакомца, однако, была тёмной и совершенно не имела седины, а волосы, похоже, познали встречу с бритвой. Венчали физиономию мера низко посаженные (тоже тёмные, а не седые) брови и характерные его расе рубиновые глаза, взирающие на всё вокруг с сильным прищуром. — На этом всё, — огласил несколько хрипловатый голос сомнительно старца, и его левая рука, согнувшись в локте, осуществила щелчок двумя пальцами. Рядом со шлемом впустившего эльфа в покои стражника грянула едва заметная вспышка зеленоватого света. — Что? — страж подпрыгнул на месте, словно обданный кипятком, и беспорядочно завертел головой. — Что я здесь…? Как это? — Ох, лучше бы не делал, — разочарованно вздохнул данмер и сделал теперь уже полноценный пасс рукой, вслед за чем, стражник, подобно недавно произошедшему с хускарлом, ускоренно заскользил по полу в сторону двери. Как только его фигура минула порог, две тяжёлые створы с грохотом затворились. — Что за фокусы? — завышенным тоном рявкнул Фолк и сделал шаг вперёд Туллия, не забыв чуть дальше вытянуть меч. — Нордское гостеприимство? — алые глаза данмера на секунду сосредоточились на глядящем остриём в его сторону клинке. — А какое ещё должно быть? — вставил Балгруф. — Кто ты? — И с какой целью так нагло заявляешься? — добавила Эленвен. Туллий хоть по-прежнему и ощущал напряжение в груди, но решил снова смолчать, благодаря чему разобрал на лице непрошенного гостя раздражение. — О, поверьте, меня вынудили, — отозвался старый данмер всё тем же хриплым тоном. — Я-то думал, что моё положение в Совете Домов многократно выше, а меня заставляют таскаться с посланиями, словно силт-страйдера, гружёного гуарьим дерьмом. Туллий заметил, как меч в руках Фолка чуть дрогнул. — Совет Домов? — подал голос Балгруф — Ты говоришь о власти Морровинда? — О, ну хоть кто-то здесь образован выше нордского подхода, вроде «бей и круши», — на конце своих слов данмер утробно усмехнулся. — Что ж, позвольте хотя бы представиться, — он неопрятно и не особо глубоко кивнул. — Нелот Телванни из Великого Дома Телванни. — Телванни, — тут же протянула Эленвен с заметной заинтересованностью. — Кажется, мне доносили о ком-то с таким именем. Ты прибыл с Солстейма? — Солстейм нынче небезопасен, девочка, — покачал головой назвавшийся Нелотом мер. — Мне пришлось прибыть прямиком из Блэклайта, сразу после собрания Великого Совета. Туллий с искренним наслаждением пронаблюдал за вздувшейся жилкой на гладкой — чуть выглядывающей из-под воротника мантии — шее Эленвен. Умиротворённое выражение лица, однако, альтмерка смогла сохранить. Вне всяких сомнений, словом «девочка» её мало кто осмеливался назвать. — Не слишком ли много визитёров у двора ярла за сегодняшний день? — Фолк таки вернул меч в ножны, но с прикрывающей Элисиф позиции не сдвинулся. — И какое же послание тебя заставили принести нам во время Собрания? Нелот не заставил себя долго ждать, всем своим видом показывая, что будет рад поскорее расправиться с приведшим его сюда делом: — Оно достаточно просто́, так что, думаю, вам не составит труда понять всё правильно и с первого раза, — данмер выпрямил спину и, подняв правую руку, чуть расчесал свою острую бороду тремя пальцами. — Сим имею не особо весомое лично для себя удовольствие сообщить вам, что Великие Дома Морровинда сошлись во мнении незамедлительно покончить с угрозой в лице врага-Драконорождённого, известно под именем «Мирак», и уже предпринимают меры, коими планируется поражение оного и возвращение острова Солстейм под власть знамени Дома Редоран.