Виверны

      Прошло уже почти три года с момента похорон королевы и маленького принца. За это время отец Рейниры успел не только оплакать жену и сына, но и жениться на фрейлине своей дочери, леди Алисенте Хайтауэр. Более того, он получил столь желанного наследника почти сразу же, не прошло и года с момента его свадьбы. Мальчика назвали Эйгоном, совсем как их великого предка, Эйгона Завоевателя. Разумеется, больше всех радовался десница короля, Отто Хайтауэр, разве могло быть иначе?       Какая ужасная шутка богов, думает про себя Рейнира. Её мать всю жизнь страдала, пытаясь выносить и родить одного младенца за другим, но все они были обречены на смерть. Алисента же была уже беременна второй раз и чувствовала себя живее всех живых, стоя сейчас перед падчерицей в Богороще.       — Ты можешь быть свободен, — говорит королева барду, исполняющему баллады для дочери короля, пока та читала.       — Ты останешься по приказу принцессы.— бросает в ответ Рейнира.       — Королева приказывает тебе покинуть Богорощу.— чуть помедлив, произносит Алисента, — нам всем пора уже выезжать в Королевский лес, свита ждёт. Твоё присутствие требуется при дворе, и король хотел бы, чтобы ты ехала с нами.       — Так это приказ короля? — принцесса захлопывает книгу и поднимается на ноги, готовясь уйти. Она не может заставить себя взглянуть на бывшую подругу, которая стоит перед ней, неловко сжимая руки на своём вновь беременном животе.       — Да…вернее нет, но он бы хотел, чтобы мы провели этот день все вместе.— тихо отвечает она.— Возможно, охота поможет тебе…развеяться?       Принцесса раздражённо фыркает в ответ на почти материнский совет мачехи, поражаясь тому, как той хватает наглости говорить с ней после того предательства, что она совершила.       Проходя мимо Алисенты, Рейнира не удосуживается даже взглянуть на девушку, после чего слышит:       — Всё это не обязательно должно быть…так, Рейнира.       Поездка в одной повозке с отцом, Алисентой, Эйгоном и нянечками совсем не воодушевляет принцессу, но она молчит. Неловкая атмосфера сопровождается непонятным бормотанием Эйгона, который сидит на коленях отца и пытается отобрать у того кубок с вином, вызывая заливистый смех короля.       — Совсем скоро и у тебя будет ребенок, — обращается к дочери Визерис, замечая как та смотрит на Эйгона, сведя брови.— А я буду гордым дедом.       — Всё не так скверно, — королева вставляет своё слово.— Эйгон вот родился быстро и без лишней суеты.       Внутри Рейниры что-то кольнуло при этих словах. Она глядит исподлобья на отца, пытаясь понять, обратил ли он внимание на беспечно брошенные слова своей жены. Король больше не улыбается и Рейнира понимает, что в его памяти всё ещё живы воспоминания о муках, которыми обернулось для них всех рождение её покойного брата.       Прохаживаясь по шатру, Рейнира не может ничего поделать с гнетущим чувством одиночества, которое здесь ощущается как никогда прежде. Она расстроена всем этим праздником, поздравлениями своему младшему брату и тем, что про неё все, как ей кажется, уже забыли, даже Деймон. Она не видела дядю с момента их встречи на Драконьем Камне, по слухам он отправился воевать на Ступени, не удостоив себя прощанием с племянницей. Рейнира прикидывала в уме, могло ли это быть вызвано тем, что он был зол на неё за то, что она теперь наследница, когда её отвлёк Джейсон Ланнистер. Только после того, как мужчина начинает говорить ей о возможном строительстве драконьего логова на Утёсе Кастерли, она понимает, к чему был начат разговор.       — Так значит ты уже решил продать меня Джейсону Ланнистеру? — обращается Рейнира к отцу на глазах лорда Стронга.       — Ты уже достаточно взрослая для брака, — быстро находит ответ король, уводя Рейниру поодаль за локоть.— Он хорошая партия.       — Он самодовольный индюк, — шипит в ответ принцесса.— И кто тебе сказал, что я вообще хочу замуж?       — Даже принцессы и короли не стоят выше традиций! — Визерис выглядит раздосадованным, от него исходит запах крепкого дорнийского вина, — Ты должна будешь выйти замуж, хочешь ты того или нет.       Последние слова он отчеканивает с тяжёлым сердцем, но Рейнира уже их не слышит. Выбежав из шатра, она запрыгивает в седло своего коня и пускается в бегство, не обращая внимание на удивленные взгляды зевак.       Уже в тишине леса она замечает стук копыт позади себя. Сир Кристон последовал за ней. Она не сомневалась, что он помчится следом. Он подъезжает к ней и снимает с себя шлем, густые чёрные локоны падают ему на лоб. Он молча поворачивается к ней с немым вопросом в глазах.       — Мой отец хочет сосватать меня Джейсону Ланнистеру, — отвечает она.— Лорд хочет улучшить своё положение за счёт брака с наследницей престола.       Какое-то время они молчат. Сир Кристон хмурится и наконец произносит:       — Могу убить его, если хотите?       Они переглядываются и смеются. Рейнира подмечает про себя, что он не так скучен как все остальные и предлагает ему прогуляться по лесу. Несмотря на то, что он был её личным стражником уже больше двух лет, она просит его рассказать о себе. Он делится с ней рассказами о сражениях и своей мечте стать рыцарем.       — А вы были помолвлены? — интересуется она.       — Я мог бы в прошлом, — чуть подумав отвечает он.— Сейчас же я выбрал белый плащ вместо мирской жизни.       Рейнира вздыхает, услышав о выборе. Ей такая возможность, увы, не представится. В лучшем случае ей будет разрешено выбрать жениха.       После заката они сидят вдвоём у костра, она глядит на языки пламени, не думая о чём-то конкретном, когда слышит, как он в очередной раз предлагает ей вернуться в лагерь.       — Лучше останемся здесь ещё подольше.— отвечает она, на что он уже не возражает.       Рейнира поворачивается к нему и осторожно рассматривает молодого человека. Его сияющие латы лежали подле них, а он в одной тунике склонился над костром, следя за тем, чтобы тот не погас. Девушка подмечает его стройную фигуру, сильные руки. Его лицо кажется ей красивым, особенно тёмные миндалевидные глаза в обрамлении густых ресниц, высокие скулы и нос с горбинкой. Ей нравится, как тяжёлые локоны непослушно падают ему на лоб. В свете костра кажется, будто его волосы отливают медью. Глядя на них, она думает о травяном мёде или же густой карамели, к величайшему неудовольствию своего голодного желудка.       Ей не остаётся незамеченным румянец на его щеках, когда сир Кристон замечает её взгляд. Он хочет ей что-то сказать, но внезапно вся его фигура словно каменеет и он знаком просит её быть тише, пока сам тянется к мечу. Едва он его берёт, как на них из кустов выбегает кабан, который с лёгкостью сшибает рыцаря с ног и опрокидывает Рейниру. В панике девушка пытается дотянуться до кинжала на своём поясе, но сир Кристон одним взмахом клинка сражает зверя, и тот изливается кровью на напуганную девушку. Животное уже мертво, но Рейнира, добравшись до кинжала, наносит ему удар за ударом, крича и плача, то ли от страха, то ли от накопившихся обид и ощущения бессилия.       Сир Кристон оттаскивает от неё тушу зверя и поднимает на ноги с такой лёгкостью, словно она была тряпичной куколкой. Одной из тех, в которые сейчас вероятно играл Эйгон в тёплом шатре, пока она дрожала от холода и пережитых эмоций в чаще леса. Её одежда пропитана кровью, а по щекам струятся слёзы, всё её тело нервно содрогается в конвульсиях. Рыцарь подле неё гладит её по плечам, мягким голосом умоляя успокоиться и вернуться в лагерь, на что она лишь качает головой. Она пытается убрать с лица выбившиеся из причёски волосы, когда её дрожащие руки останавливает сир Кристон. Он аккуратно убирает пряди с её глаз, и они смотрят друг на друга.       — Тише, принцесса.— он шепчет ей, пока гладит по голове.— Всё позади, мы победили зверя.       — Ты обещаешь всегда меня защищать? — всхлипывает она, презирая себя за то, как наивно и беспомощно звучит.       — Клянусь, принцесса.— рыцарь утвердительно кивает.       Ей хочется верить, что он говорит правду. Она заглядывает ему в глаза в поисках поддержки и опоры, на что он лишь молча кивает. В следующий миг она уже прижимается к нему в поисках тепла. Лишь на мгновение руки сира Кристона повисают в воздухе, словно он не знает, что ему делать, но следом уже сжимаются вокруг принцессы. Она чувствует, как он легко касается губами её макушки и устало вздыхает.       Её отец все-таки позволил ей самой выбрать жениха.       Рейнира сидела в зале замка лорда Баратеона, уныло разглядывая претендентов на её руку и сердце, а подле неё стоял сир Кристон. Они никогда не вспоминали ту ночь в лесу, но с тех пор казалось, что между ними двумя установилась прочная связь взаимопонимания. Встретившись взглядом с рыцарем, принцесса понимает, что он сам еле сдерживается от того, чтобы не улыбнуться, глядя на мешанину из стариков и совсем ещё мальчишек, пришедших к ней свататься. По пути в столицу она спрашивает у него:       — Думаешь, отец рассердится?       — Тому, что вы отказали каждому из претендентов? Или тому, что даже не посмотрели всех? — уточняет не без улыбки Кристон.       У неё хорошее настроение, несмотря на унылые смотрины. Рейнира хочет спросить у него, решился бы мужчина просить её руки, не будь он гвардейцем, но её отвлекает отдалённый писк в воздухе. Вскоре из облаков показывается Караксес, а сердце принцессы радостно сжимается, дома она увидит Деймона.       На празднике по случаю возвращения Деймона с победой на Ступенях отец не замечает её. Всем присутствующим же вполне очевидно его недовольство по тому, как он нарочито делает вид, будто её нет. Принц Деймон это замечает, но Рейнира получает от него лишь загадочную улыбку с долей сочувствия.       Когда она сидит в саду, окружённая со всех сторон людьми, но такая одинокая, к ней подсаживается Алисента:       — Похоже, поездка прошла скверно?       Рейнира устало вздыхает:       — Я вытерпела столько, сколько смогла.       — Перед тобой красовались рыцари и лорды Семи Королевств, какое горе.— отвечает королева с усмешкой.— Девушкам нашего положения обыкновенно и вовсе не приходится выбирать.       — Им всем от меня нужны только имя и кровь. Не могу подумать об участи хуже, чем быть запертой в замке и без конца рожать наследников.       Рейнира произносит последние слова, смотря в спину Деймону и думая о свободном принце, и совсем не замечает, как горечь искажает хорошенькое лицо бывшей подруги.       Чуть позже в саду Деймон, к её удивлению, тоже говорит ей, что в замужестве ради положения нет ничего плохого. Когда она делится с ним своим страхом умереть, рожая ребенка, его лицо становится серьёзным. Он внимательно смотрит ей в глаза, прежде чем сказать на валирийском:       — Нельзя жить в постоянном страхе. Если будешь бояться, упустишь лучшие моменты жизни.       Вернувшись в свои покои тем вечером, она находит потрёпанного вида сумку с какими-то обносками внутри. Она брезгливо берёт льняную тунику кончиками пальцев, гадая, как эта рухлядь могла там оказаться. К тунике прилагаются мешковатые брюки и сапоги. Едва она достаёт со дна сумки шапочку, как из той вываливается аккуратно свёрнутый кусок пергамента, перетянутый ленточкой. Её губы растягиваются в улыбке, едва она понимает, что это ничто иное, как миниатюрная карта со схемой тайных путей замка.       Деймон, одетый так же, как и она, ведёт её в места, куда ни за что в жизни её не отвёл бы отец. Они смотрят сатирическое представление, где не без укола обиды, она узнаёт саму себя и всю дворцовую знать. Далее они прохаживаются меж рядов торговцев, бесчисленных гадалок и сомнительных лиц, предлагающих услуги всевозможного характера.       Их конечным пунктом культурной программы в духе Принца Блошиного конца оказывается один из борделей. В полутьме Рейнира сперва с трудом различает фигуры, скрытые дымкой благовоний, а затем с интересом наблюдает за обнажёнными телами. Деймон за руку проводит её мимо охающих пар, позволяя ей смотреть столько, сколько ей хочется, не скрывая от неё ничего.       — Близость это приятно, знаешь ли. И для женщины, и для мужчины. Брак не помешает делать, как тебе хочется…и с кем хочется.       Последние слова он выдыхает ей в губы, едва касаясь их своими, заставляя сердце девушки трепетать. Когда она готова потянуться к нему за поцелуем, он отстраняется, и, поправляя шапочку на её белокурой макушке говорит:       — Пора возвращаться в замок, пока нас никто не заметил.       Они расходятся с Деймоном в тёмном коридоре, и только пройдя какое-то время одна, Рейнира понимает две вещи. Первое, что она совершенно не хочет спать, а тело ноет в предвкушении чего-то, и второе, что она совершенно не помнит обратный путь. Решив, что в час волка её всё равно никто не увидит, она решает прошмыгнуть к себе привычным путём, через главную дверь. Лишь столкнувшись лицом к лицу с сиром Кристоном, держащим дозор у её комнат, она понимает, что идея была глупой. Тем не менее, она решает невозмутимо пройти мимо него, пожелав напоследок спокойной ночи.       — Принцесса? — на лице рыцаря написано изумление.— Что-то случилось, вы ранены?       Она стоит за дверью, думая, как поступить. Замешательство в голосе молодого человека её веселит. Лишь когда он решает сходить за лордом-командующим, она распахивает дверь и шепчет ему:       — Нет!       И следом выхватывает из его рук золочёный шлем, заманивая его в приветливую темноту своих комнат. Он смотрит на неё, словно она надоедливый ребёнок, но тем не менее ступает в комнату и протягивает руку к шлему. Словно кузнечик, она отскакивает.       — Я всё же схожу за лордом Вестерлингом.— утвердительно произносит он, так и не получив шлем обратно.       — Нет, нет, нет, — она первая добегает до двери и захлопывает её.       Когда он подходит к ней ближе, она замечает, что несмотря на всю серьёзность его лица, его глаза глядят с интересом. Рейнира протягивает ему шлем, и тогда, когда он нерешительно его касается, принцесса рвётся вперёд и целует его. Когда она отстраняется, то замечает, что его брови нахмурены, а глаза закрыты, длинные ресницы касаются щек. Он красив, думает Рейнира, и она хочет, чтобы он остался в эту ночь с ней.       Он пытается остановить её, когда она развязывает свою тунику, показывая нагую кожу груди, но его попытки не длятся долго. Принцесса понимает, что выиграла, когда он разрешает ей снять с себя латы и белый плащ, и едва он остаётся без него, как сам притягивает её к себе, увлекая в хаотичный поцелуй. Она хихикает, когда они вместе присаживаются на кровать и возятся со шнуровкой сапог, а затем смущается, когда они остаются без одежды.       Он поднимает её на руки, и её обжигает жар его кожи. Чувство близости для неё ново, но бесконечно приятно. Она блаженно закрывает глаза, когда его губы касаются её шеи, а руки сильнее прижимают к себе. Когда с его губ срывается стон, Рейнира не думает ни о чём другом, кроме того, что Деймон был прав.