Виверны

      Вручив Эйру служанкам, Рейнира приказывает отнести дочь кормилице и оставить на ночь в детской. Девушка не уверена, что сможет протянуть в компании кричащего младенца ещё хотя бы минуту, не говоря уже о целой ночи. Всё, чего она хочет после напряжённого дня — это момент тишины и принять горячую ванну, чтобы потом просто забыться сном. Разве это так много?       Едва служанки заканчивают с приготовлениями, она их отпускает и спешит закрыть двери на замок, зная, что Лейнор в эту ночь не придёт. После происшествия на свадьбе её стали мучить ночные кошмары, в которых к ней то и дело являлся сир Кристон, залитый с ног до головы кровью её близких и склонившийся над её ложем. Он теперь казался ей совершенно чужим, а все её нежные чувства к нему умерли в ту ночь, вместе с сиром Джоффри. Спеша отогнать от себя мрачные мысли, она стаскивает с себя платье и делает шаг в горячую воду, в которой плавают соцветия акации. В это время за окном раздаётся очередной удар грома, сотрясая все земли вокруг.       Принцесса наслаждается тягучим медовым ароматом и чувствует, как тело расслабляется, а мысли успокаиваются. Она рассеянно поглаживает увесистый кулон на шее, когда слышит позади себя шаги. Лишь на миг она успевает испугаться и подумать, что её самые страшные ночные видения стали явью, прежде чем перед ней из тени появляется Деймон.       — Ты меня напугал, дядя.— она устало откидывается на спинку ванны.       — За что приношу свои извинения.       Деймон, ничуть не стесняясь, присаживается на краешек массивной купели и окидывает взглядом тело племянницы, едва скрытое мыльной водой и лепестками цветов. Его взгляд задерживается на кулоне, покоящемся на её шее, и он хмыкает.       — Ты что, знаешь все тайные ходы в замке? — спрашивает Рейнира, заинтригованная тем, как он уже второй раз приходит в её комнаты никем не замеченный. Их с Лейнором покои теперь находились в другой части замка, но для Деймона это, похоже, не было препятствием.       — Мейгор оставил много тайных троп, — отвечает он ей.— Хоть я и считаю, что знаю многие из них, не решусь сказать, что мне известно обо всех.       — Неужели? — улыбается девушка.— Не может быть такого, чтобы Порочный Принц чего-то не знал в Королевской Гавани.       — О, принцесса, этот дворец хранит куда больше тайн, чем кажется, — он улыбается ей краешками губ, затем наклоняется ближе и шепчет: — Как и его обитатели.       Рейнира чувствует, как её щеки становятся пунцовыми под его взглядом, а сердце исступлённо стучит в груди. Только сейчас она замечает, что он одет лишь в рубашку, бриджи и сапоги.       — Зачем ты пришёл? — спрашивает она.       — А как ты думаешь?       Рейнира не может удержаться от улыбки. Ей нравится то, как он с ней заигрывает, но она понимает, что только ради этого он бы к ней в час совы не явился. Или явился бы? Она вспоминает, как он смотрел на неё ранее днём, и её горло мгновенно пересыхает. Она неловко кашляет, скрывая смущение, что Деймон не без улыбки замечает.       — Отец и с тобой говорил?       — Да, и он настоятельно попросил меня покинуть двор, — он присаживается на пол у ванны и заглядывает ей в лицо снизу вверх: — Завтра мы с Лейной улетаем.       — В Дрифтмарк? — с надеждой в голосе спрашивает девушка, молясь, чтобы отец не сослал дядю слишком далеко от неё. Она не хочет потерять его второй раз на много лет, как было тогда с войной на Ступенях.       — Сначала туда, — кивает Деймон, опуская пальцы в тёплую воду.— А затем в Эссос, Лейна хочет посмотреть мир.       Рейнира лишь недовольно фыркает. Принц игриво плещет ей в лицо водой, на что она хитро улыбается и пододвигается ближе к краешку ванны, только чтобы атаковать в ответ. Их влажные лица замирают друг напротив друга, она чувствует его дыхание на своей коже.       — Я не хочу снова прощаться, — признаётся она с плохо скрываемой горечью в голосе, смахивая капельки с его щеки.       — Я бы тоже не хотел этого, принцесса.— он ловит её руку и нежно касается её губами.— Но таков приказ Визериса, я не могу его ослушаться. Он считает, что для тебя так будет лучше.       — Всё было бы куда проще, если бы до свадьбы ты забрал меня на Драконий Камень и сделал своей женой.— грустно шутит Рейнира, а Деймон наблюдает за ней с серьёзным выражением лица. Она понимает, что звучит как обиженное дитя, но не может ничего с собой поделать.       — Я всё чаще думаю о том, что именно так и стоило поступить.— он тихо отвечает ей, а она удивлённо поднимает на него глаза.— Я слишком поздно понял, что ты уже не ребёнок.       Рейнира замирает, услышав его слова. Она так часто в детстве мечтала о Деймоне, но даже в самых смелых фантазиях не могла представить, чтобы он взял её в жёны. Дядя всегда был её тайным центром притяжения, но лишь после смерти матери она начала понимать, что он значил для неё нечто большее все эти годы, чем простая и незамысловатая девичья фантазия. Казалось, что для него всё тоже переменилось после их встречи на Драконьем Камне и того злосчастного похода в бордель, о котором Рейнира, впрочем, ничуть не жалела, несмотря на последствия.       — Зачем ты всё-таки сейчас пришёл? — спрашивает она, вглядываясь в светлые глаза. Неожиданно для себя она понимает, что согласна была бы с ним улететь куда угодно верхом на Караксесе в этот самый момент, если бы он только предложил. И её бы не остановили ни обязанности престолонаследницы, ни гнев отца, ни даже собственная дочь.       — Нас прервали днём, — отвечает он и тянется к ней, его большой палец замирает на её губах, прежде чем он притягивает её к себе, увлекая в поцелуй.       В этот раз он целует её жадно и настойчиво, крепко держа девушку за шею. Когда их языки соприкасаются, и она издаёт стон, он одним мощным рывком встаёт с пола и вытягивает Рейниру за собой и прочь из ванны. Его одежда стремительно впитывает воду с тела принцессы, которую он к себе прижимает, оставляя на белой коже следы от своих пальцев. Он ничего не говорит Рейнире, когда та стаскивает прилипшую к его телу рубашку, но, когда её руки тянутся к его бриджам, он останавливается, неуверенный до конца в том, что делает:       — Рейнира…— вопрошает он со сбитым дыханием. По его взгляду она понимает, что в нём борются желание и долг.       — Я больше не ребёнок, — шепчет она, проводя влажными губами по его шее, от чего мужчина шумно выдыхает, прикрыв глаза. — Я хочу этого. Хочу тебя.       И он уступает ей и своему чувству, переполняющим его в тот момент, а их тела сплетаются на кровати в жарком танце, подобно двум драконам в воздухе.       Она не знает точно, который час, но замечает, что шторм за окном стих, а единственным шумом в комнате остались потрескивающие в огне угли. Обнажённый Деймон сжимал её в своих объятиях, и казался спящим, но Рейнира знала, что это не так.       — Тебе стоит быть осторожнее с Алисентой, — говорит он ей, лениво поглаживая её светлую макушку. — Она уже предала тебя один раз, не сомневайся, что она сделает это вновь.       Рейнира ничего не отвечает ему, понимая, что он может быть прав. В её памяти всё ещё живы воспоминания о том дне, когда она узнала о связи своего отца с подругой.       — Обещай, что вернёшься, — просит Рейнира, поправляя на мужчине рубашку, когда тот собирается уходить.       Он заключает её лицо в ладони и нежно целует в сначала в щёки, затем в губы, после чего шепчет:       — Обещаю, принцесса.— его губы касаются кончика её носа, и она улыбается.— Разве был хотя бы один раз, когда я не возвращался к своей Отраде Королевства?       Когда он исчезает за гобеленом в стене, она опускается на пол, словно подкошенная, и смотрит ему вслед, чувствуя зарождающуюся тоску по Порочному Принцу.       Когда Алисента приходит с Эймондом в покои к Рейнире, то застаёт последнюю у окна с ребёнком в руках. Две принцессы заворожённо глядят вслед двум удаляющимся в сторону горизонта драконам, и они так поглощены своим занятием, что совершенно не замечают нагрянувших гостей.       Лишь когда Эймонд чихает, обе принцессы оборачивают свои головы в сторону королевы.       — Алисента! — приветствует её Рейнира.— Вы незаметно подкрались.       — Не всегда же моему принцу быть слышным ещё со ступеней, — натянуто улыбается королева и просит служанок выйти, говоря, что они с принцессой управятся с детьми сами.       Рейнира опускает Эйру, которая едва научилась сидеть, на меха у камина и вручает той деревянную лошадку. Алисента сажает Эймонда рядом, и малыши первое время не обращают друг на друга внимания, а затем принимаются рассматривать один другую. Рейнира издаёт смешок, когда её дочь подползает ближе к принцу, а тот лишь застенчиво отворачивается.       — Ранее утром со своим дедом он был более дружелюбен, — как бы невзначай бросает Алисента, наблюдая за детьми.       — Мне жаль, что так получилось с твоим отцом, правда.— после некоторой паузы, Рейнира касается руки подруги, ощущая себя крайне неловко. Она не считает, что вообще должна извиняться за ссылку этого змея, но всё равно делает это ради Алисенты, потому что ей это кажется правильным. По глазам подруги она понимает, что им не избежать разговора о публичном доме.       — Скажи мне честно, Деймон обесчестил тебя?       Рейнира опешила от столь прямого вопроса в лоб, но больше него её застаёт врасплох напряжение, смешанное с отвращением, на лице подруги.       — Конечно, нет! — выпаливает она, а внутри неё всё начинает закипать.— Как ты можешь меня в таком подозревать?       — Ну знаешь ли… У вас, Тарагриенов, странные традиции.— шипит в ответ Алисента, у неё на глазах слёзы.— Для чего тогда нужно было идти с ним бордель?       — Ты видела, как умерла моя мать! — срывается Рейнира, поднимаясь с пола.— Деймон всего лишь показал мне на примере других, что отношения это не всегда про боль, и всё.       — И хочешь сказать, что он не воспользовался тобой и положением, в котором вы оказались? — королева сузила глаза в подозрении. — Хочешь сказать, что не трахалась с ним и вышла замуж невинной девицей?!       Рейнира чувствует, как вскипает её кровь, когда видит взгляд, полный подозрений, направленный на её дочь. Она понимает, что через подругу слышит бывшего десницу. В её же голове тем временем звучит голос Деймона, который предупреждал насчёт Алисенты.       — Мою невинность ещё до помолвки забрал Лейнор, — уверенно отвечает Рейнира, понимая, что затягивать с ответом ни в коем случае нельзя.— Об этом никто не знал, кроме нас двоих.       Королева выглядит опешившей. Она шокировано открывает рот, но тут же прикрывает его рукой и отворачивается от принцессы. Рейнира решает продолжить, чтобы раз и навсегда покончить с этими разговорами:       — Мы были близки до свадьбы, да. Всё случилось в нашу с отцом поездку на Дрифтмарк.— принцесса вздыхает, перебирая кольца на своих руках, и поражаясь тому, как складно у неё получается лгать.— Вероятно тогда я и понесла Эйру.       — Но почему…? — выдавливает из себя Алисента, её взгляд прожигает лицо Рейниры. Принцесса присаживается обратно на меха и берёт на руки дочь, прижимая ту к себе словно щит. Когда их с Алисентой глаза встречаются, она отвечает ей тихим голосом:       — Ты ведь сама говорила мне, что первый раз больно и неприятно, — она опускает глаза и целует дочь в белокурую макушку.— Мы с Лейнором решили сделать это сразу, чтобы не омрачать брачную ночь.       «Которая всё равно была испорчена»— думает про себя Рейнира.       — Ты утаила всё от меня, — расстроенно шепчет Алисента, притягивая к себе Эймонда.— Я тебе доверяла!       — Это была наша с Лейнором тайна! — пытается убедить её Рейнира.— Спроси его, и он ответит тебе то же самое.       Рейнира видит сомнение на лице подруги, пока та молча хмурит тёмные брови.       — Я не собираюсь копаться в вашем грязном белье, — отвечает королева.— Но я не знаю уже, могу ли доверять тебе после всего услышанного.       — Алисента, — Рейнира вопрошающе берёт подругу за руку, крепко сжимая её холодные пальцы.— Я клянусь Семерым, что говорю правду.       — Поклянись могилой матери.— решительно требует королева, по её щекам текут слёзы.— Поклянись её костьми, если это действительно так!       — Я клянусь памятью своей матери, что была и остаюсь верна своему мужу, Лейнору.— без промедления отчеканивает Рейнира.— Я ни за что в жизни не предам ни его, ни Эйру.       Её слова, кажется, возымели действие, судя по вздоху, вырвавшемуся из груди королевы. Они сидят вместе подле камина ещё какое-то время, не находя более о чём поговорить, пока Алисента не берёт на руки принца, который не может поделить фигурку коня с малышкой напротив, и не уходит прочь.       Алисента направлялась в комнаты комнаты Рейниры со смешанными чувствами. Она не смогла ночью сомкнуть глаз и вновь и вновь прокручивала в голове сказанные отцом слова. Пророчество бывшего лорда-десницы о грядущей судьбе её сыновей встревожило королеву, а в её душе поселился страх, который ведом лишь любящему сердцу матери.       В голове у Алисенты не укладывалось, как Рейнира могла так жестоко ей лгать, да ещё в то время, когда, как ей казалось, их отношения, если не вернулись к прежним, то точно оттаяли и стали налаживаться. Девушке казалось, что принцесса по своей природе не была лживой, но слова отца заронили в её разум зерно сомнения касаемо добродетели принцессы.       Решив, что нет иного выхода, кроме как самой разобраться в возникшей ситуации, она с утра пораньше взяла на руки младшего сына и направилась к Рейнире под безобидным предлогом провести время вместе с детьми. Поднимаясь по ступеням в покои принцессы, королева мысленно прикидывала, какие именно шаги ей стоит предпринять в своём непростом начинании. Разумеется, ей было бы намного легче, будь у неё во дворце надёжные и верные друзья, но таковыми она в данный момент не располагала. Девушка вообще находила своё положение до обидного нелепым. Она была королевой и матерью принцев, но во всём дворце не было ни души, с кем она могла бы побыть собой и кому могла бы доверить свои переживания и страхи. У Алисенты был только отец, которого сослали, и Рейнира.       Конечно, у неё был ещё и её муж-король, но Алисента была честна с собой в его отношении и понимала из опыта своего отца, что Визерис пресечёт любые разговоры о порочности Рейниры, даже не выслушав ничего толком. Таким образом, она оставалась абсолютно одинока в вопросе своих опасений.       Когда Рейнира созналась ей, что действительно была в доме удовольствий с Деймоном, Алисента почувствовала себя так, словно её укололи в самое сердце. Получалось, что сведения её отца были верны, и он поплатился должностью за правду, неугодную королю. Вторым ударом для Алисенты оказалась новость о том, что принцесса Эйра, нежная белокурая малышка, так любимая королём, оказалась ребёнком, зачатым во грехе до свадьбы. Сидя с Рейнирой на мехах подле камина, Алисента не может ничего с собой поделать и разглядывает исподтишка дочь подруги и сравнивает ту с Эймондом. В девочке вполне очевидно текла кровь Валирии, судя по серебристым локонам, но её глаза были совсем не голубыми, как у детей Алисенты. Именно глаза в конечном итоге убеждают королеву в том, что не Деймон был отцом Эйры, а темноокий Лейнор.       Однако, Алисента не позволяет себе так просто поверить бывшей подруге, пусть и очень того хочет. Она спускается по лестнице к тронному залу, у дверей которого теперь постоянно дежурил сир Кристон, которого понизили в звании. Она неловко замирает подле него, а он поднимает на неё тёмные глаза и спрашивает:       — Ваше высочество?       — Сир Кристон, — неумело начинает она, жалея, что не продумала разговор более тщательно заранее.— Я должна с вами серьёзно переговорить, но никто не должен об этом узнать.       — Как вам будет угодно.— он галантно склоняет голову, и она жестом приглашает его пройтись вдоль дворцовых гобеленов, которыми никто кроме неё, похоже, обычно и не интересовался. Она с некоторой обидой вспоминает, как Визерис поднял её на смех, когда она предложила принцу Деймону пойти взглянуть на творения мастеров. Они останавливаются подле одного из них, на котором изображён покойный ныне Балерион.       — Сир Кристон, сперва я должна выразить вам свои соболезнования касательно вашего понижения, — начинает она, сцепляя руки в замок и поворачиваясь к нему.— Надеюсь, что у вас ещё будет шанс доказать короне свою преданность.       Он в ответ лишь молчит, понуро склонив голову. Сир Кристон оставался королевским гвардейцем, но к нему уже не относились как раньше после убийства Джоффри Лонмаута. Пусть он и заверил всех, что видел в руке того нож, на нём теперь висело клеймо убийцы.       — Вы были верным защитником принцессы Рейниры, — лепечет Алисента, а в его глазах мелькает тень чего-то, что королева не может разгадать сразу.— Я вынуждена задать вам вопрос весьма личного характера.       Показалось ли ей, что по его лицу пробежал испуг, смешанный с чем-то ещё?       — Я вас слушаю.— осторожно отвечает рыцарь, понизив голос, хоть они и были одни в полутёмном коридоре.       — Вы должны дать мне обещание, что ответите честно и сохраните этот разговор в тайне.       — Даю вам слово.       — До свадьбы принцессы, — начинает она, собравшись с духом.— Не было ли инцидентов, чтобы она возвращалась в покои одна поздно ночью?       Видя на его лице непонимание, она спешит объяснить:       — Я не подразумеваю, что вы плохо несли службу, а всего лишь уточняю. — её ноготь поддевает заусенец, и девушка ощущает укол боли в пальце.— Может…она была одета как-то иначе, не как обычно?       Сир Кристон подле неё молчит, а его тёмные глаза опущены в пол, будто он пытается припомнить что-то. Когда он поднимает их, Алисента видит застывшую в них решимость:       — Такого на моей памяти не было, ваше величество.— говорит он, а Алисента неловко моргает, пытаясь прогнать своё смущение от всей сложившейся ситуации.       — А в чём дело? — ещё тише спрашивает он, оглядываясь по сторонам.— Вашу светлость что-то беспокоит?       Алисента какое-то время думает, стоит ли честно сказать ему, что её действительно беспокоит. Она припоминает, что Рейнира лично избрала сира Кристона, увидев в нём рыцарское благородство, и доверяла ему, как своему первому защитнику. Она вспоминает и о том, какой шум он вызвал своей внешней привлекательностью у придворных дам, и о том, как сама в ночь после турнира мечтательно думала о тёмных глазах дорнийца. Королева гадала, может ли теперь уже она доверять низкородному рыцарю.       — Скажу честно, друзей у меня в дворце совсем не осталось, — она грустно улыбается.— Все видят во мне лишь королеву и хотят угодить, клевещут и лебезят без конца.       Брюнет напротив неё лишь понимающе кивает, ожидая продолжения. Похоже, что он после понижения тоже остался одинок в своём положении и тосковал по общению с людьми.       — Как королева я должна слушать, о чём говорят люди и вмешиваться, если необходимо.— продолжает она.— Даже если это всего лишь ужасные слухи.       — Какие слухи? — с опаской в голосе интересуется рыцарь.       — Злые языки говорят, будто принцессу видели в Блошином Конце одной ночью, с принцем Деймоном.— Алисента старается говорить так, будто речь идёт действительно о досужих сплетнях, стараясь ничем не выдавать своё волнение.— Вот я и решила удостовериться у вас, возвращалась ли она позже обычного и была ли одна.       Кристон Коль немного нервно выдыхает, и Алисента принимает это как проявление праведного негодования от столь грязных предположений в адрес его тогдашней покровительницы.       — Так вы говорите, что ничего подобного не было? — с плохо скрываемым облегчением уточняет Алисента. Её подруга всё ещё может быть спасена, думает она.       — Нет.— отвечает он ей, а она замечает, что его пальцы застыли железной хваткой на рукояти меча. Она списывает это на его возмущение ситуацией.       — Хорошо! — выдыхает королева и неосознанно тянет руку к предплечью рыцаря, осторожно касаясь холодных лат, а тот лишь вздрагивает. — Благодарю вас за честность, сир Кристон. Я это очень ценю.       — Ваша светлость. — хрипло отвечает ей молодой человек, мгновение изучая её лицо.       — Как жаль, что всё так сложилось для вас. Такому отважному и благородному человеку не пристало простаивать дни у дверей тронного зала, охраняя груду железа.— с сожалением произносит она, отступая.       Она в спешке уходит, шелестя юбками и оставляя его одного в галерее гобеленов, и совершенно не замечает его задумчивый взгляд, прикованный к её спине.       Когда вечером того же дня Лейнор заходит в их с Рейнирой комнаты, она уже ждёт его. Встретившись с ней взглядом и заметив её нахмуренные брови и усталый взгляд, он спрашивает:       — Что-то случилось?       — Закрой двери.— отвечает ему принцесса на высоком валирийском.       Когда он выполняет её просьбу, она присаживается у камина и наливает им в бокалы вино. Лейнор опускается в кресло напротив, отпивает глоток и ждёт, пока Рейнира заговорит. Наконец, она прерывает молчание:       — Сегодня приходила Алисента.— девушка вращает бокал, наблюдая за жидкостью внутри.— Рассматривала Эйру и допрашивала меня об этих мерзких слухах.       — Ты о своём походе в бордель?— уточняет Лейнор, приподняв бровь. На её немой вопрос, как он узнал, он отвечает: — Деймон рассказал Лейне, а она уже мне.       Рейнира вздыхает и прикрывает глаза, радуясь, что сплетни не успели просочиться за пределы семейного круга.       — Так значит она приходила посмотреть на Эйру?       — Очевидно, что так. Притащила с собой Эймонда под предлогом побыть с детьми.       Лейнор задумчиво хмыкает в кресле напротив.       — И что было дальше?— заинтересованно спрашивает он.       — Я сказала, что у нас с тобой была связь до помолвки в Дрифтмарке.       Молодой человек напротив восхищённо присвистывает блистательной лжи своей жены:       — И где мы по-твоему совершили свой грех?       — В одной из пещер у прибрежья, пока гуляли.— невозмутимо отвечает принцесса, на что Лейнор смеётся.       — И она поверила?       — Выглядела потрясённой, во всяком случае.— Рейнира делает ещё один глоток.— Я поклялась памятью матери, что мы с тобой верны друг другу.       Лейнор решительно осушает свой бокал одним махом и потом молчит какое-то время, наблюдая за языками огня в камине. Затем он встаёт и подходит к колыбели, в которой мирно посапывает Эйра, тёмно-серое яйцо покоится подле неё.       — Не думаю, что она поверила.— тихо произносит он, наблюдая за ребёнком. Позади него раздаётся шелест платья, и Рейнира появляется рядом.— Она будет следить за нами, не сомневайся.       — Поэтому мы должны придумать, как поступить дальше.— Рейнира легонько приобнимает его сбоку, Лейнор не двигается в ответ, но и не уворачивается от контакта.— В военных стратегиях ты сильнее меня, полагаю.       — Так мы выходим на войну?— он издаёт короткий смешок, и они переглядываются с улыбками на губах.       — Я не знаю, что ей нашептал Отто перед своим отъездом.       Лейнор кивает на это, осознавая всю серьёзность ситуации.       — В следующем месяце турнир по случаю назначения Лионеля Стронга новым десницей, — говорит Рейнира, утыкаясь лбом в плечо кузена. Телесные контакты друг с другом им пока непривычны, отчего оба испытывают некоторую неловкость и зажатость.— Мы должны быть там и являть собой влюблённых голубков.       Лейнор на это лишь отстраняется от Рейниры, чтобы обнять ту сзади. Когда его руки заключают её в замок, а подбородок устраивается на её макушке, она утвердительно кивает:       — Да, мы не должны отходить друг от друга ни на шаг.       Она опускает свои руки на его, думая про себя, насколько всё это странно. Лейнор вовсе не неприятен ей. В конце концов, он считается одним из самых привлекательных молодых людей во всём Вестеросе. Объятия с кузеном не кажутся ей чужими, ведь они провели всё детство вместе, скорее они для неё в новинку. Рейнира размышляет о том, могла бы она влюбиться в него, не существуй на свете Деймона, когда её отвлекает мягкий голос Лейнора:       — Думаешь, её яйцо проклюнется?       Она нахмуривает брови, малость задетая таким вопросом. Внутри себя она, конечно, понимает, что Лейнор задал его не со зла к ней или малышке в колыбели, а из соображений того, что та являлась полукровкой по факту своего рождения.       — Конечно, проклюнется.— Рейнира говорит не столько ему, сколько себе.— Она Таргариен, и у неё будет свой дракон.       — Будем надеяться. — лишь коротко отвечает он ей и зарывается носом в её макушку, а Рейнира думает о том, что вполне могла бы привыкнуть к нему в роли своего мужа, им нужно лишь время.       В назначенный день они рука об руку приходят на турнир в честь нового десницы. Подходя к королевскому ложу, Лейнор переплетает их пальцы, а Рейнира заговорщицки ему улыбается. Едва Визерис и Корлис видят их такими вместе, как на их лицах появляются широкие улыбки, и Морской Змей что-то шепчет королю, на что тот лишь радостно кивает, глядя на детей. Лишь принцесса Рейнис молчит, сдержанно улыбаясь краешками губ. Приветлива, но сдержанна и королева, которая восседает на широкой кушетке подле короля, рядом с ней Эйгон, взбудораженный своим первым турниром, на который его взяли.       — Лейны и Деймона не будет? — шепотом спрашивает она, наклонившись к Лейнору.       — Отец говорит, они улетели в Пентос, не пробыв и недели дома.— отвечает он ей, пока глашатай объявляет имена рыцарей, соревнующихся сегодня.— Пусть хоть они насладятся своим браком, как следует.       Они переглядываются, и Рейнира гадает, знают ли брат с сестрой о её связи с Деймоном. Она надеется, что нет. На её удивление, ей совсем не сложно отыгрывать влюблённых вместе с Лейнором, поэтому она кивает ему и со спокойным сердцем возвращается к наблюдению за сражающимися рыцарями.       Когда старший сын десницы, сир Харвин Стронг, Костолом, приближается к их трибуне, она не без улыбки вспоминает, как столкнулась с ним в переулке Блошиного Конца и как он подыграл ей.       — Сир Харвин.— приветствует она в ответ на его учтивый поклон им с Лейнором.       — Принцесса, — он улыбается ей, и она понимает, что он тоже не забыл их встречу.— Я надеюсь на ваш знак внимания.       Рейнира не может удержаться от смеха, и поворачивается к Лейнору, на что тот с улыбкой даёт своё согласие, и она скидывает Харвину красный венок, не замечая пары тёмных глаз, следящих за ними с другого конца поля. Рейнире вовсе не нужно было разрешение мужа, чтобы подарить венок, но она сознательно сделала это, чтобы продемонстрировать всем вокруг его авторитет и свою привязанность. Краем глаза она замечает, как Корлис довольно поворачивается к Рейнис, и они удовлетворённо кивают друг другу.       — Сир Кристон Коль! — объявляет глашатай, и Рейнира замирает на своём стуле, а её взгляд останавливается на мужчине, который приближается к их трибуне. Он совсем не изменился за эти пять лет, разве что на нём новые доспехи, думает принцесса. Она замечает его тяжёлый взгляд, прикованный к ней и чувствует, как напрягается Лейнор подле неё. Она спешит опустить свою руку на колено кузена, успокаивающе поглаживая, не спуская при этом глаз с темноволосого рыцаря перед ними. Рука её мужа по-хозяйски опускается на её, и боковым зрением она видит, как оба мужчины с ненавистью смотрят друг на друга. Когда сир Кристон начинает говорить, её удивлению нет предела:       — Я бы хотел попросить знак внимания королевы!       Они с Лейнором быстро переглядываются, пока Алисента с согласия короля вручает рыцарю венок из нежно-голубых цветов и зелёных веточек:       — Удачи, сир Кристон.— немного смущённо улыбается ему девушка, а он ей уважительно кивает в ответ.       Несмотря на все надежды Рейниры и Лейнора увидеть сира Кристона случайно убитым, тот не просто выживает, но и побеждает своего противника, Костолома, пробив тому ключицу. Наблюдая за этим, Рейнира не может отделаться от ощущения, что всё это не к добру, и лишь крепче сжимает руку Лейнора. Наклонившись к нему, она шепчет:       — Нам действительно лучше быть готовыми к войне.       Её кузен-муж на это лишь мрачно кивает, не сводя глаз с сира Кристона, которого сейчас поздравляли король с королевой с одержанной победой, которую тот посвятил её высочеству. Чтобы их никто не понял, он отвечает ей на валирийском:       — Обещай мне, что отдашь его нам с Морским Дымом, когда взойдёшь на престол.       Рейнира на это мрачно усмехается:       — Можешь на это рассчитывать, моë солнце и звёзды.       И они с притворной вежливостью кивают победителю, хлопая пару раз в ладоши для приличия. Никогда прежде Рейнира не ощущала ветер перемен так остро, как в ту минуту на трибуне.