Виверны

      — Я всё же считаю, что на Ступенях следует установить постоянный дозор, — настаивает Рейнира на совете, вертя в руке шар.— Слишком рискованно оставлять их без защиты.       — Ступени защищены, они под надзором Морского Змея. — упорствует напротив неё Алисента. — Казна не может себе позволить сейчас выделить средства ещё и на это.       — Но ведь на предстоящее празднование вторых именин Эйры и Эймонда средства нашлись, — Рейнира приподнимает брови, а все собравшиеся обращают свои взоры на королеву, ожидая, что та ответит.       Супруга короля молчит, лишь нервно теребя пальцы. Визерис понуро наблюдает за развернувшейся перед его взором картиной, прежде чем не выдерживает:       — Довольно на сегодня! — он устало поворачивается к Лионелю Стронгу по правую руку от себя и добавляет для всех: — Оставьте нас с десницей одних.       Все лорды и мейстер послушно повинуются воле государя, вставая со своих мест и покидая зал совещаний, медлят только принцесса и королева, которые уходят последними. Когда король остаётся наедине с лордом Стронгом, то сперва осушает до дна кубок вина, стоящий подле себя, и некоторое время молчит. Мужчина рядом деликатно выжидает. Наконец Визерис говорит, откидываясь на спинку стула:       — Прошло всего несколько недель, как я разрешил им участвовать в совете, а они уже создают проблемы своим присутствием.       — Полагаю, что для королевы с принцессой политика в новинку.— как всегда размеренно отвечает Лионель, складывая руки в замок.— Дайте им время. В конце концов, и лорды-мужчины не всегда договариваются с первого раза, в особенности, если дело касается таких стратегически важных вещей, как Ступени.       Визерис задумчиво кивает, понимая, что вопрос Ступеней действительно острый, какие бы спокойные времена не были. Ему близка позиция Рейниры, поскольку он понимает, что Триархия со времён победы Деймона лишь копит силы и выжидает подходящий момент, чтобы начать войну по-новой. Но он понимает также и доводы Алисенты касательно казны, для которой обеспечение безопасности Ступеней было довольно затратной затеей, не являющейся первоочередной необходимостью, если территория была подконтрольна Морскому Змею с его устрашающим флотом.       — Признаюсь честно, я не ожидал, что Рейнира так сразу погрузится в политику.— видя непонимание в глазах десницы, он поясняет: — Она попросилась в совет, и я с радостью принял её и дал шар в руки, но… Я почему-то думал, что она хотя бы первые месяцы будет лишь слушать и наблюдать.       — Полагаю, что вам было привычнее видеть принцессу в роли виночерпия, — с лёгкой улыбкой отвечает Лионель.— Вам, как и ей, нужно привыкнуть к новому положению дел. Это займёт некоторое время, конечно.       Визерис грустно усмехается, прекрасно понимая, что каждое до последнего слова десницы верны. Ему действительно было спокойнее, когда дочь лишь разливала вино и стояла в уголке, порой с интересом, порой без, наблюдая за происходящим. Что уж говорить о королеве, которая до недавних пор вообще не интересовалась политикой, предпочитая собраниям лордов детские покои и рукоделие. Король хорошо помнил своё удивление, когда в один из совместных вечеров его жена застенчиво попросила разрешения принимать участие в совете. Она объяснила ему это тем, что хотела бы только слушать и больше знать о происходящем, на что Визерис не смог ей отказать, ведь она всё же была королевой и имела на это полное право. Он вручил ей в руки шар, отдавая себе отчёт в том, что отныне каждое слово из произнесённых на совете, вероятно, дойдёт до Отто Хайтауэра. Он всё ещё считал его достойным и умным человеком, принёсшим большую пользу государству в своё время, но не мог простить слежку за Рейнирой, устроенной явно не из большой заботы о репутации дочери короля. От размышлений его отвлекает голос нового десницы:       — Разве вас не радует заинтересованность принцессы в делах государства?       — Разумеется, радует. — не отрицает Визерис.— Меня лишь тревожит возможность их с Алисентой конфликта.       — Принцесса смело мыслит, — соглашается десница.— Королева же более рациональна. Отсюда, я полагаю, и произрастают взаимные претензии.       — Я боюсь, как бы не дошло до горячих споров, по типу которых вечно имели Деймон и Отто.— король проводит по лицу рукой, раздасадованный столь очевидными схожестями в характерах его женщин с их родственными мужчинами. Ему не хочется даже думать о том, что Рейнира переняла от Деймона его взбалмошность, а Алисента холодный расчёт от Отто.       — Но принцесса не Деймон, — рассуждает вслух десница, вертя в руках свой кубок.— Она уже продемонстрировала свой талант в дипломатии. Взять хотя бы тот случай, когда она убедила его отдать ей яйцо без кровопролития.       — И я был очень горд ей, — соглашается Визерис.— Но это не отменяет факта своеволия, совершенного ей.       — Она была совсем юной девочкой на тот момент, — к радости Визериса, десница оправдывает принцессу. — Она научится решать такие ситуации, как подобает монарху, но ей потребуются месяцы и годы, чтобы впитать нужные знания и перенять опыт. Вы правильно сделали, что уже сейчас пригласили её в совет.       — Я надеюсь на то, что она будет впредь осторожна в своих мыслях и действиях, а также не будет забывать хотя бы спрашивать моего разрешения. — король поднимается со стула и прохаживается по залу, разминая затёкшие ноги. Глаза Лионеля неотрывно следят за его фигурой. — Хоть Отто Хайтауэр и не здесь, но он следит за ней через Алисенту, я в этом не сомневаюсь.       — Это вполне ожидаемо с его стороны.       — Я не глухой слепец, Лионель! — Визерис присаживается на краешек стола подле десницы.— Чем старше Эйгон становится, тем больше я понимаю, что всегда найдутся те, кого не устроит кандидатура Рейниры на трон, и они будут поджидать момента, когда она оступится. Эти изменники не плетут интриги в открытую, нет. Не пока я жив, во всяком случае.       — Вы полагаете, что Отто Хайтауэр…? — осторожно интересуется лорд Стронг.       — Нет, вовсе нет! — Визерис поднимает руку вверх.— Он не осмелился бы на такое. Это я выразил свои общие опасения. Или ты считаешь, что они напрасны?       Последний вопрос он задаёт с надеждой в голосе, но по тяжёлому взгляду брюнета подле себя понимает, что его страхи не беспочвенны. Лионель тихо отвечает, нервно оглянувшись по сторонам:       — К сожалению, должен признать, что разделяю ваши опасения, государь.       Визерис подходит к окну и с тоской смотрит на небеса. Он думает о том, что всё было куда спокойнее и проще каких-то пятнадцать лет назад, когда он был ещё молод и полон сил, Балерион был жив, рядом была Эймма, а Рейнира занималась лишь игрой в куклы, не обременённая заботами о будущем державы. Порой ему начинало казаться, что то были не его воспоминания, а какого-то другого человека, настолько они уже казались далёкими.       — Вы тверды в своём решении оставить принцессу главной наследницей? — позади него раздаётся голос десницы. Визерис лишь молча кивает, не задумываясь ни секунды. — Тогда вам нужно найти способ обезопасить её и закрепить за ней права на престол.       — Что-то конкретное? — спрашивает король, возвращаясь к столу переговоров. — По твоему взгляду я вижу, у тебя что-то на уме.       — Нужен брак. — Лионель кладёт пухлую ладонь на стол, его глаза вдохновлённо сияют.— Который устроит всех.       Визерис почему-то вспоминает, какими муками ему дались поиски жениха для Рейниры и предшествующее им нелепое предложение Отто выдать её за тогдашнего малютку Эйгона. А также, какими неоднозначными последствиями обернулось его собственное решение жениться на Алисенте.       — Между кем, позволь узнать? — Визерис не сразу понимает, о чьей свадьбе на этот раз говорит его верный товарищ.       — У вас есть сын, а у принцессы Рейниры дочь.— Лионель наклоняется ближе к Визерису, посвящая того в свою задумку.— Обручите их сейчас и пожените, когда они подрастут.       — Ты имеешь в виду Эйгона? — король присаживается обратно в кресло.— Почему не Эймонда? Они с Эйрой одногодки.       — Эйгон — старший сын, а принцесса Эйра — первенец и единственный ребёнок принцессы и сира Лейнора.— терпеливо поясняет лорд Стронг, а Визерис внимательно слушает.— Поженив их, вы защитите будущее принцессы Рейниры от посягательств изменников, которые хотят видеть Эйгона на троне, поскольку Эйра унаследует Драконий Камень.       — А Эйгон будет её будущим королём-консортом.— Визерис хмурит брови, обдумывая предложение Лионеля.       — Это решение устроит все стороны, — продолжает десница.— Обезопасит принцессу Рейниру, удовлетворит амбиции Хайтауэров да ещё и сохранит чистоту валирийской крови.       Визерис внутри себя сдаётся, приняв убедительные аргументы.       — Как всегда, блестящая идея, Лионель.— король одобрительно хлопает десницу по плечу. Визерис припоминает свой давний разговор с ним касательно избрания новой королевы и не может не думать о том, что идея женитьбы на Лейне Веларион могла избавить их всех от проблем, с которыми они столкнулись сегодня. Или нет? Морской Змей всё же не уступал в своей хитрости и амбициями лорду Хайтауэру. — Порой я думаю, что ты умнейший из людей во всём Вестеросе.       — Я всего лишь исполняю свой долг. — скромно улыбается в ответ мужчина.       Вторые именины принца Эймонда и принцессы Эйры было решено отпраздновать поездкой в Королевский лес на недельную охоту, турниры и пиршества. Поскольку дети появились на свет с незначительной разницей всего в пару месяцев, их дни рождения было решено впредь отмечать как один большой праздник в целях экономии средств из казны.       Ожидая, пока всё будет готово к отъезду, Алисента приглядывает за детьми, играющими в саду. Вот уже несколько месяцев в Королевской Гавани царила жаркая солнечная погода, позволяя малышам проводить много времени на улице. Девушка сидит на деревянной кушетке среди подушек, поглаживая округлившийся вновь живот и с улыбкой на губах наблюдает за принцами и принцессами. Она с удовлетворением отмечает, что свежий воздух пошёл на пользу всем детям, а в особенности вечно капризному Эймонду, который теперь казался гораздо более спокойным. Мимо неё вихрем пролетает их с Визерисом старший сын с маленьким деревянным мечом наперевес, когда подле неё вырастает чья-то фигура:       — Ваша светлость, — приветствует сир Кристон, который после нескольких выигранных турниров был выбран ей с позволения короля, как личный защитник её и детей.— Всё готово, скоро процессия будет трогаться. Ждут только вас с государем, детей и принцессу Рейниру с сиром Лейнором.       Показалось ли ей, что он говорил о последних с плохо скрываемой неприязнью? Она решает подумать об этом позже, дабы не портить себе настроение в столь прекрасный день. Когда она неуклюже пытается подняться с подушек в своём лёгком платье, он галантно протягивает ей руку, на которую она с благодарностью опирается.       — Мы пойдём, как только Рейнира заберёт Эйру, она должна быть уже скоро.— говорит королева, указывая головой на ковыряющихся на земле ребятишек, на что рыцарь лишь кивает и отступает на шаг назад и тут же оказывается атакован принцем Эйгоном. Мужчина картинно опускается на колени, гремя латами и изображая смертельное поражение к величайшей радости мальчика и смешку со стороны королевы.       Алисента подходит к детям и опускается на корточки подле них, её настораживает, как подозрительно они притихли:       — Ну и чем вы здесь занимаетесь?       Обыкновенно молчаливая Хелейна протягивает ей зажатую ладошку, в которой Алисента разглядывает какое-то пойманное насекомое.       — Кузнечик.— поясняет ей девочка, а Эймонд тянет к ней ручки, чтобы она показала ему свою добычу. Едва маленькая ладошка разжимается, как крохотное зелёное создание спрыгивает на одежду маленького принца, приводя того в восторг, который испаряется, стоит только животному исчезнуть в траве.       Рядом с Эймондом на подушках восседает Эйра, поглощённая разглядыванием цветочных кустов вокруг себя. Она ещё слишком мала, чтобы дотянуться до понравившихся ей розовых бутонов, но упорно тянет вверх ручки, пока над ней не нависает тень Эйгона.       — Какой ты хочешь? — спрашивает он у неё, оглядываясь на многочисленные кусты.       Принцесса лишь пальчиком указывает на крупные мальвы у себя над головой и в следующий миг получает желаемое соцветие, которое Эйгон сорвал для неё. В ответ она одаривает принца широкой улыбкой и пока с трудом выговариваемыми словами:       — Красивый! Эйгон.       Принц довольно ухмыляется ей в ответ, и за этой сценой их застают пришедшие Рейнира и Лейнор.       — Ну, и какие подношения ты выпросила сегодня? — с улыбкой на губах спрашивает Рейнира, проходя мимо сира Кристона, будто его вовсе и не существовало, Лейнор следует за ней тенью и задевает рыцаря плечом.— Какие красивые ты раздобыла цветы!       Рейнира подхватывает дочь на руки и целует в щеку, а девочка спешит зарыться лицом в белоснежные пряди.       — Вообще-то это я сорвал их! — немного обиженно произносит Эйгон подле Рейниры, а Алисента опускает руку на его макушку, но он вырывается и убегает обратно к своему игрушечному мечу.       — Эйгону нравится, что она называет его красивым.— замечает не без улыбки королева.       — Может, стоит ему сказать, что других слов она пока не знает? — смеётся Рейнира.       Это было, конечно, неправдой. Двухлетняя принцесса знала и понимала, по всей видимости, больше десятка слов точно, только использовала всего два-три, и её любимым было «красивый», причём на обоих языках. Она была ещё слишком мала, чтобы выстраивать предложения с ясным смыслом, поэтому зачастую её слова трактовали иначе, чем девочка, вероятно, имела в виду. По такой логике получалось, что для темноглазой малышки красивым было буквально всё вокруг: родители, король, Алисента, тыквенный суп, чепчик для сна и даже непоседливый Эйгон. Рейнира думала, что сейчас её дочь хотела назвать красивыми цветы и поблагодарить Эйона, но навыки речи ещё не позволяли ей сделать это правильно.       — Лично я придерживаюсь мнения, что эта маленькая плутовка прекрасно понимает, как очаровывает нас, простых смертных, своим лепетом и сознательно злоупотребляет некоторыми словами, — беря дочь на руки, хмыкает Лейнор, хитро переглядываясь с Рейнирой и неловко улыбаясь Алисенте.— Впрочем, едва ли кто-то возражает.       — Спасибо, что приглядела за ней.— благодарит принцесса, на что королева лишь отмахивается:       — Ерунда.       Алисента старается вести себя доброжелательно и непринуждённо, старательно делая вид, что не замечает витающее в воздухе напряжение, вызванное тяжёлым взглядом сира Лейнора в сторону Кристона Коля. Неужели будущий король-консорт всё ещё испытывает опасения после того случая на свадьбе?       Когда чета Веларионов быстрым шагом уходит прочь мимо рыцаря, королева замечает, как тот едва заметно повернул вслед за Рейнирой голову и не может выкинуть этот взгляд из головы все следующие несколько часов поездки в карете. Перебирая складки платья, она удручённо думает о том, что ей ещё очень во многом нужно разобраться.       — Похоже, ей нравится Эйгон.— протягивает Лейнор, забирая из рук спящей девочки подвядшие цветы. Они едут в небольшой повозке одни, наслаждаясь обществом без нянечек и служанок, которые, казалось, переполняли карету короля.       — Боги, Лейнор! — вздыхает в ответ Рейнира и всплескивает руками. — Ей всего два года, разумеется, что он ей нравится! Ей симпатично всё вокруг, начиная от людей и заканчивая гороховой кашей.       — Ну с кашей ты перегнула, конечно, — Лейнор в протесте поднимает вверх руку, и они с Рейнирой игриво переглядываются.— Это месиво не любит даже Эйра. Почему это вообще подают к столу, раз никто не любит горох?       — Алисента считает, что она полезна, — с мученическим выражением лица отвечает принцесса.— Но я думаю, дело в том, что Хайгардену нужно куда-то сбывать свои бесконечные запасы крупы.       Лейнор понимающе хмыкает и выглядывает в окно, без интереса наблюдая за сменяющейся чередой из бурых стволов и зелёных кустов вдоль Королевского тракта.       — Думаешь, это хорошая идея? — он поворачивается на голос Рейниры, и она поясняет.— Поженить их.       — А почему нет? Этот брак укрепит семейные связи, и обезопасит твои права на трон.       — Отец считает идею блестящей, — помедлив, говорит Рейнира.— Твой дом придерживается таких же взглядов?       Лейнор сощуривает глаза в сторону кузины-жены:       — Почему ты спрашиваешь? Ты бы предпочла другую партию Эйре?       — Мой брат — принц.— усмехается она, сощурив глаза, уподобляясь мужу.— Вряд ли найдётся кандидат выгоднее и богаче.       — Но ты не до конца уверена?       — Я…не знаю, честно.       — Если ты хочешь знать мнение моих родителей, то оно таково, — молодой человек наклоняется ближе, понижая голос.— Никто из них не горит желанием родниться с Хайтауэрами, но, если это обезопасит наше с тобой будущее, они согласны.       — Морской Змей предпочёл бы сосвавать её за кого-то из Веларионов, ведь так? — спрашивает Рейнира, уже догадываясь, каким будет ответ.       — Самым желанным вариантом ему представляется наш с тобой сын, — кивает Лейнор.— Которого пока нет. Ну либо сын Лейны от Деймона, когда таковой появится.       — Мы можем попробовать, — неловко отвечает Рейнира, отводя глаза в сторону.— Если ты не против, конечно.       — Я не против, но думаю, что нам стоит подумать об этом позже, — так же сконфуженно отвечает Лейнор, ёрзая на месте.— Мы оба хотим выполнить долг перед отцами, однако для начала нужно научиться управляться хотя бы с Эйрой.       — Ты замечательно справляешься, — Рейнира тянет к нему руку и сжимает его ладонь.— Правда.       — На самом деле, — спустя непродолжительную паузу проговаривает Лейнор.— Возможно, это действительно к лучшему, что они будут обручены с детства и будут знать, что уготованы друг другу.       — Чтобы не получилось, как у нас с тобой…— шепчет одними губами Рейнира, испытывая укол совести за то, на что обрекла кузена, выбрав своим мужем.       — Я не имею в виду, что мы не счастливы.— спешит объяснить молодой человек.       — Но мы не слишком уж счастливы.— дрожащим голосом замечает принцесса.— Ты не счастлив! По моей вине.       — Рейнира! — шипит на неё Лейнор, оглядываясь в окно на гвардейца, который едет на некотором отдалении от них.— Мы уже давно решили этот вопрос. Твоей вины в случившемся нет, а этот урод поплатится за пролитую кровь, когда придёт час. А ты...несчастна?       Вопрос ставит девушку в тупик, и она медлит, прежде чем дать честный ответ, собравшись с мыслями:       — Я счастлива, что вышла именно за тебя. — уклончиво изрекает она.       — Вот и я, несмотря ни на что, не могу подумать о том, что женился бы на ком-то другом.— усмехается мужчина.— Ты приняла меня таким, какой я есть, и я вовек жизни буду благодарен за это. До момента нашей помолвки я думал, что смогу спокойно жениться только на Лейне.       — Она славная, — Рейнира улыбается краешками губ, пытаясь перевести тему в более безопасное русло.— Деймону с ней очень повезло.       — Она с детства хотела его. Забрала себе так же дерзко, как оседлала в своё время Вхагар.       Рейнира тут же неловко смеётся, стараясь быстро скрыть своё недовольство и ревность от глаз мужа. Она наклоняется поправить голубое платьице дочери с эмблемой дома Веларион, а сама не может избавиться от легкой обиды на Лейну за то, что та за годы их дружбы не удосужилась поделиться с принцессой своими мечтами о Порочном Принце. Впрочем, думает Рейнира, это честно, ведь она точно так же умолчала о своих фантазиях. Ей совсем не хочется думать о том, что возможно прямо в этот момент Лейна смело восседает на Деймоне, как она делает это на своей исполинской драконице. Эти мысли причиняют ей практически физический дискомфорт, несмотря на всю её любовь к двоюродной сестре. Принцесса также думает о том, насколько причудливыми связями оказались переплетены их семьи.       — От них нет вестей? — спрашивает Рейнира, закончив со складками на платье Эйры.— Не припомню, чтобы они обещали быть на именинах детей.       — О них уже давно ничего не слышно, — отзывается Лейнор и фыркает.— Полагаю, они всё ещё в Пентосе и заняты созданием новых драконьих наследников.       Их карета останавливается чуть более резко, чем они ожидали, от чего спящая подле Лейнора малышка просыпается с недовольным криком. За решетчатым окном собралась шумная толпа, готовая приветствовать королевскую чету.       — Ну, Эйра, — Рейнира берёт в руки рыдающую дочь, поглаживая ту по спинке.— Я тоже не люблю эти глупые сборища, но от них никуда не деться даже королям.       — Дай её мне, — командует Лейнор, а Рейнира послушно вручает ему в руки дочь, наблюдая в окошко, как из кареты её отца выниривают одна за другой служанки с детьми на руках.— Пусть люди видят, кто главный папочка во всём Вестеросе.       — Лейнор! — прыскает Рейнира, позабавленная столь нелепой и вычурной фразой, а дверь в их повозке распахивается, оповещая о том, что им пора выходить.       — Что? — состроив серьёзную мину, спрашивает у неё Лейнор, а затем обращается к малышке у себя на руках, которая перестала плакать и теперь притихла, испуганно вцепившись в камзол отца.— Идём, морской конёк.       — Принцесса Рейнира, наследница Драконьего Камня! — объявляет глашатай, и толпа начинает хлопать, приветствуя наследницу.— Её муж, сир Лейнор Веларион, и их дочь, принцесса Эйра!       Лейнор и Рейнира сдержанно приветствуют собравшихся кивками головы и обмениваются взглядами, прежде чем рука об руку проследовать в королевский шатёр.       — Гляди, твой жених уже здесь.— шепчет Лейнор малышке, указывая на подскользнувшегося на грязи Эйгона и замаравшего свои праздничные одежды.— Разве не красавец?       В ответ на это он получает упрёк в глазах Рейниры, контрастирующий с улыбкой на её губах. Она всегда любила его чувство юмора.       — Если у нас когда-нибудь родится сын, — проходя по шатру, бросает она на высоком валирийском.— Будет точно таким же балбесом, как ты.       В ответ на это она получает лишь его ухмылку.       Когда ближе к ночи Визерис поднимается со своего места с бокалом терпкого красного в руке, собравшейся знати требуется несколько мгновений, чтобы утихнуть. Удостоверившись, что все взгляды направлены на него, Визерис, кашлянув, начинает свою речь:       — Должен признаться, я рад вновь оказаться здесь, в Королевском лесу, в окружении наидостойнейших людей королевства, — он оглядывает всех лордов, их жён и детей, рассевшихся за длинными столами, обращёнными к государю и его уже многочисленной семье. — И это большая честь для меня поднимать сегодня кубки вместе с вами не только по случаю празднования именин наших принца Эймонда и принцессы Эйры, но и по случаю двух помолвок!       Люди начинают удивлённо перешёптываться, но лорд-десница стучит по столу рукой, призывая к молчанию, и Визерис продолжает свой тост:       — Выпьем же за помолвку принца Эйгона и принцессы Эйры, а также за помолвку принца Эймонда и принцессы Хелейны!       Люди спешат осушить свои бокалы и принимаются со всех сторон стекаться к столу короля, преподнося свои поздравления и пожелания благополучия, которые тот принимает с довольной улыбкой. По правую руку от него находится Лионель Стронг, за которым сидят Рейнира и Лейнор.       Алисента же восседает по левую от короля руку и размеренно кивает на поток поздравлений, адресованных ей и сидящему подле неё принцу Эйгону, который больше заинтересован кроликом у себя в тарелке, нежели этикетом общения с лордами. Когда он, наконец, утоляет свой голод, то поворачивается к Алисенте:       — Что такое помолвка?       — Это то, что предшествует свадьбе.— пытается объяснить королева-мать, вытирая испачканный подбородок сына.— Принцесса Эйра теперь твоя невеста, а Хелейна невеста Эймонда.       — И что это значит? — мальчик хмурит светлые брови.       — Помнишь свадьбу лорда Ланнистера в том году? — по лицу сына она понимает, что его воспоминания весьма туманны.— Леди Джоханна Вестерлинг теперь живёт вместе с лордом Джейсоном на Утёсе Кастерли, они стали семьёй перед лицом богов.       — Я думал, что мы и так семья.— хмурится Эйгон, совершенно не понимая, а Алисента вздыхает, гадая, стоит ли рассказать своему шестилетнему сыну про супружеские обязанности. Она растерянно оглядывает толпу в поисках родного лица отца и находит того стоящим поодаль вместе с Визерисом. Она уже думает начать беспокоиться, но мужчины расходятся, кивнув друг другу, на лице мужа она не замечает и тени досады, что принимает за хороший знак. Встретившись взглядом с отцом, она осторожно улыбается, надеясь, что он подойдёт к ним с детьми и избавит её от неудобных вопросов старшего сына.       — Мам? — голос Эйгона возвращает её к реальности.       — Да, милый?       — Разве мы с Эйрой не семья? — упорствует мальчик, а затем восклицает, увидев знакомую фигуру.— Дедушка!       Облегчению Алисенты нет предела. Она поднимается навстречу отцу, и с радостью обнимает его, перевесившись через стол и наплевав на правила приличия. Мужчина с одобрением смотрит на её большой живот и следом подхватывает на руки Эйгона. Алисента выходит из-за стола, убедившись у служанок, что все остальные дети уже в шатре с Рейнирой и замирает напротив отца.       — Может быть, дедушка тебе расскажет лучше, — королева спешит водрузить груз объяснений на отца, а тот удивлённо вскидывает на неё брови. Для него она уточняет: — Эйгон интересуется, что такое брак.       — Ах, вот оно что, — с пониманием кивает Отто и поворачивает голову к внуку, мгновенно отсыскав ответ на возникший вопрос.— После свадьбы вы с принцессой будете принадлежать друг другу и будете заботиться друг о друге, как это делают твои мать и отец-король.       Мальчик на руках у Отто оборачивается в сторону чуть приоткрытого шатра в поисках фигурки своей невесты, которую он находит в окружении знатных дам вместе с Эймондом и Хелейной. Эйра застенчиво разглядывает собравшихся леди своими большими тёмными глазами в обрамлении длинных ресниц, сидя на коленях у пухлой нянечки.       — И что мне с ней делать? Она даже не ходит!       В ответ на это Отто лишь заливисто смеётся к удивлению Алисенты, которая уже и не помнила, когда в последний раз слышала хохот отца. Замечая лёгкий румянец у него на щеках она понимает, ещё больше удивляясь, что в деле не обошлось без пары кубков крепкого дорнийского. Последний раз её отец пил, когда они праздновали вторые именины Эйгона в этом же лесу четыре года назад.       — Поверь мне, мальчик, ты всё поймёшь, когда повзрослеешь.— улыбается он и спускает принца на землю.— А теперь ступай, уже поздно.       Когда Эйгон нехотя удаляется в шатёр к остальным детям, Отто поворачивается к дочери:       — Он подрос с момента, как я видел его последний раз.       — И стал несноснее, — с лёгкой улыбкой отвечает Алисента.— Ты не против, если мы пройдёмся? У меня затекли ноги, сидя полдня в карете и оставшееся время за столом.       Бывший лорд-десница кивает, и они двигаются по тропинке, освещённой факелами, вдоль богато украшенных палаток. Кристон Коль следует за ними на некотором отдалении, дабы не нарушать приватность их беседы. Она обыденно интересуется, как у отца дела, пытаясь побороть чувство вины за то, что не смогла помочь ему остаться в столице год назад.       — Тебя что-то беспокоит, дочь моя? — он как всегда был догадлив.       Алисента останавливается у высокого костра и складывает руки на животе. Языки пламени отбрасывают тени на её лицо, пока она тщательно подбирает слова.       — Что ты думаешь об этой помолвке? — наконец, спрашивает она, открыто заглядывая в лицо отцу. — Считаешь, это верное решение?       — Это здравая идея, — утвердительно отвечает Отто.— Кто бы ни надоумил короля принять её, он умён.       Алисента в смятении поднимает на него глаза, ведь она ожидала, что отец в очередной раз отчитает её за то, что она по наивности не доглядела в важном вопросе.       — Ты удивлена моему одобрению? — спрашивает он.       — Разве ты не хотел, чтобы Эйгон был наследником? — шепотом спрашивает она, убедившись, что их никто не слушает.       — А разве он им по умолчанию не становится после этой помолвки? — Отто приподнимает бровь. — Решение женить Эйгона на Эйре решит все возможные проблемы, причём без кровопролития, как ты и хотела.       — Разве это решение наоборот не убирает его с дороги? — Алисента начинает ковырять пальцы, но быстро замечает это и останавливает сама себя. — Согласно этой помолвке, наследницей после Рейниры станет Эйра, а Эйгон будет лишь консортом при ней.       — Алисента, — вздыхает её лорд-отец, а она замолкает, чувствуя досаду от того, что в очередной раз не понимает всех нюансов, затеянной им игры. — Консорт или нет, но он станет королём.       Она моргает, наконец понимая к чему он клонит.       — Подумай сама, — как всегда терпеливо объясняет ей мужчина. — Когда они поженятся, и пойдут дети, Эйре будет уже не до дел государства.       — Ты не можешь быть уверен в этом. — фыркает Алисента, а Отто удивлённо смотрит на дочь, впервые столкнувшись с её открытым сопротивлением.       — Я — нет, — помедлив, отвечает он. — Но ты можешь повлиять на неё.       — Это абсурд! — Алисента жалеет, что сама не может сейчас хлебнуть вина.— У девочки есть её мать, и я очень сильно сомневаюсь, что Рейнира не пресечёт неугодное ей влияние на корню сразу, как заметит.       — В твоих собственных интересах, чтобы девочка была покладистее матери. — довольно мягко произносит Отто, но Алисента чувствует как прирастает к земле под его взглядом. — Ни королю, ни тебе не нужно, чтобы во дворце выросла вторая Рейнира.       — Порой я думаю, что как раз этого королю и хочется. — печально произносит Алисента, а отец сочувственно тянется к ней и приподнимает её подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза.       — Королю хочется спокойствия. — со знанием дела говорит он. — Да, он безмерно любит свою дочь, но готов поспорить, что он любил бы её куда сильнее, будь она послушнее. Это, в конце концов, желание любого отца.       — Надеюсь, что у нас получится избежать всех тех страшных вещей, коими ты меня запугал в тот раз.— устало произносит Алисента.— Я хочу лишь мира для нас всех, для детей.       — И он будет, если ты правильно распорядишься своим влиянием и властью. — Отто берёт дочь за руки и рассматривает её пальцы, на которых было всё меньше и меньше заусенцев.— Ты получила место в совете и, похоже, даже прекрасно справляешься со своей дурной привычкой.       — Подданные не должны видеть, что руки королевы изранены.— шепчет Алисента, а Отто удовлетворённо кивает.       — Продолжай в том же духе, и тогда мы не потеряем над ситуацией контроль вновь.       Поцеловав девушку в лоб, лорд Хайтауэр удаляется, а она остаётся стоять одна подле жаркого костра. Подняв глаза к небу, она смотрит на далёкие звёзды, обдумывая слова отца. Когда ей надоедает стоять с запрокинутой головой, и она уже готова отправиться спать, девушка замечает человека, смотрящего на неё с расстояния в несколько десятков метров. Она узнаёт в нём младшего сына десницы, Лариса Стронга. Он приветливо машет ей рукой, и королева лишь натянуто улыбается ему, думая про себя о том, какой же он жуткий. Она всегда относилась к нему с сочувствием из-за его недуга, но сейчас в ночи блеск его глаз настораживал её.       — Ваша светлость? — к ней подходит сир Кристон, и она рада возможности отвернуться от Косолапого Стронга.       — День был долгий, не так ли? — спрашивает она, трогаясь в сторону своего шатра. Рыцарь в ответ кивает и следует подле неё, неосознанно скрывая её от глаз Лариса. Она благодарна ему за ту безопасность, что чувствует в его присутствии и за то, что ему от неё ничего не нужно. Похоже, что одного друга во дворце у неё всё-таки получилось найти, облегчённо думает Алисента и желает ему доброй ночи, со спокойным сердцем скрываясь в своих палатах.