Огонь в их глазах

      Полная луна возвысилась над склоном и засветила в окно, бросая лучи на кровать и на накрытое серой шкурой кресло у двери. С этого ракурса звёзд видно не было, но они определённо были — весь день стояла безоблачная погода, и к этому времени облака ещё не успели бы затянуть небо.       Дариона и Беатрис, облачённые в лёгкие ночные сорочки, лежали поперёк кровати и, подперев голову рукой, смотрели в окно на яркое ночное светило.       — Как-как его зовут? — переспросила Дариона, нахмурившись. Она заболтала ногами в воздухе.       — Виктор Мелински, — пробурчала Беатрис, не отрывая глаз от окна. Упоминание этого имени вызывало отвращение.       — Б-р-р, — Дариона поморщилась. — Злодейское имечко, как по мне. Откуда он? Надеюсь из Сулии, тогда возможно смотреть на него будет не так уж и не приятно, — улыбнулась девушка и толкнула подругу локтем. Беатрис не оценила шутки.       Виктор Мелински стал самым уродливым, самым омерзительным человеком сразу после того, как его имя огласил Совет. Она никогда не видела его, но представлялся он ей стариком с противной бородавкой на носу, обвисшими щеками, седыми волосами и высокомерным взглядом — таковым было большинство дворянского общества, а, по обыкновению своему, властные люди проталкивают вперед если не себя, то друзей.       Этот Совет взял на себя ответственность за счастье мамы, за её королевское благополучие и даже не удостоил её маленьким словом. Они не дали ей выбора, отказали в отказе или же согласии. Всё решено. Нашлась замена правителю. Для них это шахматная партия, на место одной фигуры встает другая. А что насчет отцовства? Беатрис не желала себе другого отца.       — А представь, если у него будут дети, тогда ты будешь не первой претенденткой на трон.       Эти вопросы не волновали Беатрис. Голова была занята другими более важными мыслями. И Дарионе казалось, что это и не задумчивость вовсе, а тихая злость, злость на Совет, на судьбу, на тех, кто причастен к смерти отца. Хоть Беатрис не кричала, не рвала бумаги и не била тарелки, но когда речь заходила о Викторе или о Совете, она хмурилась и замолкала.       Дверь позади со скрипом отворилась, и в комнату вошли девочки. Лорен держала перед собой зажжённую керосиновую лампу. За ней вошла Фрейра с горшком в руках. Обе они были в одних ночных рубахах и лёгких халатах. Лорен поставила лампу на деревянный стол в углу комнаты и села с ногами на кресло, зарываясь пальцами в длинную шерсть шкуры волка.       Фрейра прошла в другую сторону комнаты и поставила горшок с цветком на стол возле окна у своей кровати.       Дариона перевернулась на бок, поджала ноги и взглянула на Лорен:       — Где вы были?       — Мы? — на лице Лорен расцвела улыбка. Девушка перевела взгляд на Фрейру, та улыбнулась, протирая тряпочкой широкие листья неизвестного растения. Дариона, прищурившись, взглянула сначала на одну подругу затем на вторую:       — Да-да, вы.       — Мы пошли на обрыв и там увиделись кое с кем... — Лорен в смущении опустила взгляд и заправила прядь каштановых кудрявых волос за ухо.       Дариона, учуяв пикантные подробности, тут же вскочила с кровати и подлетела к Лорен. Оперевшись на подлокотники кресла, нагнулась к ней, с улыбкой до ушей ожидая, что та раскроет тайну своего времяпрепровождения хотя бы ей и хотя бы шепотом.       — Мы там были с мальчишками... — прошептала девушка.       Дариона выпрямилась, запрыгала на месте и захлопала в ладоши.       — Давай, ну же, я жду подробностей! Ну или ты, Фрейра, — Дариона повернулась к подруге.       Погружённая в работу девушка не заметила оклик подруги. Фрейра увидела небольшую дырку в листе, цокнула языком и, зажав лист меж двух ладоней, прошептала заклинание. Раскрыв ладони, девушка обнаружила, что дырка исчезла, не оставив после себя ни следа.       — Дариона, ты радуешься больше, чем я, — покачала головой Лорен.       — А как я могу не радоваться? Как? — замахала руками девушка. — Вы наконец-то нашли себе хороших парней, мне что, грустить?       — Ничего такого не было. Просто посидели поговорили и все, — Лорен пожала плечами, смутившись от одного только предположения, какие мысли могли зародиться в голове у легкомысленной подруги. Фрейра, заметив стеснение Лорен, поспешила на помощь:       — Вы теперь вдвоем прогуливаете? — Дариона повернулась на подругу и в недоумении склонила голову набок. — Вас не было на занятиях учителя По.       — А-а-а-а, — произнесла она тихо, — так ты об этом. У нас тут мозговой штурм, — с важным видом объявила Дариона. Она конечно же преувеличивала: мозговой штурм был только у Беатрис, и протекал он в очень болезненной форме.       — Если вы про Масфу, то я сочувствую Беатрис. Это и вправду ужасно — потерять отца и обрести на его место какого-то неизвестного человека.       Услышав своё имя, девушка будто очнулась, медленно повернула голову в сторону Фрейры и тихо сказала:       — Спасибо.       Беатрис отвернулась, снова устремляя взгляд на луну. Сочувствие было приятно, но пользы от него она не видела. Жалость не сможет вернуть Самуэля, жалость не сядет на трон и не спасёт мать от участи стать женой незнакомца, стать соучастницей любых его политических действий, независимо от того направленны они во благо или же во вред королевству. Но Беатрис была благодарна подругам за учтивость, за то, что те поддерживали её всё время, начиная с похорон и заканчивая сегодняшним днем.       — Думаю, сейчас самое время выходить за Тристана... — Фрейра оборвалась на полуслове, заметив на листочке непонятную желтизну. Нахмурившись, нагнулась, рассматривая поближе.       Дариона скрестила руки на груди и взглянула на Фрейру, ожидая продолжения.       — Не понимаю тебя, — Беатрис встала, прошла босыми ногами по скрипучему деревянному полу и встала у окна. Оперевшись руками о подоконник, выглянула наружу, подставляя лицо ласкающему прохладному ветерку. По телу пробежал табун мурашек, лёгкие наполнились свежим воздухом.       Лорен выглянула из-за Дарионы, глядя на Беатрис, на её стройное бледное тело, просвечивающееся сквозь ткань ночной рубашки.       — Я имею в виду что... Ну, если ты выйдешь за Тристана, то, во-первых, ваш союз будет нерушим, а во-вторых, ты станешь принцессой Вальдерии, а значит твой... твой отчим не сможет тобой командовать. Я конечно не хочу сказать, что он плохой человек, я ведь не знаю... — Фрейра смолкла, решая остановить самопроизвольный поток оправданий.       — Стойте-стойте-стойте, — Дариона выставила руки вперёд, как бы защищаясь, — я против такого. Он мужчина, и именно он должен сделать предложение. Отвести в красивое место, — Дариона заулыбалась, мечтательно глядя в потолок, — встать на одно колено, раскрыть коробочку, в которой золотое колечко, и сказать: «Ты выйдешь за меня?», ах, как же это чудесно! — Дариона, расставив руки в стороны, с блаженной улыбкой закрутилась по комнате, имитируя вальс.       Лорен заулыбалась, невольно поддаваясь мечтаниям Дарионы, только вместо незнакомца ей представлялся Энтони, с его волосами цвета молодой пшеницы, карими глазами цвета пустыни, освящённой жарким солнцем, узким подбородком с ямочкой, до которой так и хотелось прикоснуться всё то время, пока он говорил. А потом она огорчилась, улыбка сменилась грустью в глазах, бабочки в животе перестали щекотать желудок крылышками. Она вспомнила, почему это никогда не произойдёт: он простолюдин, а она... А она принцесса. Этот союз невозможен...       Заметив воцарившуюся тишину, Лорен оторвалась от своих мыслей и взглянула на подруг: сначала на Дариону, затем на Фрейру. Вторая была менее озабочена разговором, всё её внимание было охвачено цветами, стоящими на столе и подоконнике.       — Может ему намекнуть? — предложила Лорен. Фрейра молча продолжила протирать пыль с листов другого цветка, того что с фиолетовыми большими цветами. Дариона же плюхнулась на кровать: блондинистые волосы растрепались по одеялу, некоторые прядки упали на лицо и прилипли к губам, грудь бешено то вздымалась, то опускалась.       Беатрис не спешила вмешиваться в разговор. Она слышала подруг краем уха и не особо придавала значение их предложениям. Проводить свадьбу сразу после смерти отца — это наплевать на него. Она в трауре, вся Масфа в трауре, праздники отменены, а музыканты не смеют играть на площади — горожане делали всё, чтобы не тревожить свою королеву и душу почившего короля.       Мысли о смерти отца вызвали у Беатрис приступ удушья, словно невидимые руки сомкнулись на горле и сжали, сжали так, что лицо залилось румянцем, а глаза защипало от выступивших слёз. Девушка вознесла взгляд к небу, чуть запрокинув голову, заставляя слёзы вернуться обратно в свою обитель. Воспоминания о теплых руках отца, о его бархатном спокойном голосе, звонком смехе и приятной успокаивающей улыбке ещё больше распаляли и так быстро бьющееся сердце.       — Как бы тебе не было тяжело, Дракончик, помни: я рядом, — раздался голос в голове. Невидимые пальцы погладили щёку, и Беатрис невольно коснулась того места, где так реалистично ощущалось прикосновение.       — Ага, как? Есть предложения? — спросила Дариона. Все, кроме Беатрис, задумались.       — Может сказать ему прямо? — предложила Фрейра, — Лорен, Дариона или я скажем ему, что сейчас самое время, он поймёт и сделает всё сам, без нашей помощи.       — Звучит не так уж плохо... — задумчиво высказалась Лорен.       Дариона перекатилась на живот и взглянула на Беатрис:       — А ты что думаешь, Беатрис?       — Думаю, что папа хотел бы присутствовать на моей свадьбе... — тонкие пальцы коснулись распахнутой створки окна, кончики заскользили по холодному стеклу. Через некоторое время Дариона пожалуется на холод и закроет его, лишая Беатрис заветного чистого воздуха. И снова запертое пространство, и снова духота, от которой не избавиться, пока не настанет утро, тогда можно будет вновь открыть окно, не выслушивая нытья Дарионы. Но скорее всего завтра будет не до этого, рано утром все ученицы магической школы отправляются на скалу Имрид для практических занятий, и Беатрис не исключение.       — Трис, — Фрейра подошла к девушке и положила руку ей на плечо, — твой отец очень любил тебя, и мы все почитали его. Я понимаю, как тебе больно, понимаю, что каждый день ты вынуждена жить с этой мыслью, но твой отец не хотел бы, чтобы ты так мучилась. Он всегда желал тебе только хорошего, и думаю, что сейчас, глядя на тебя с небес, он старается облегчить твой траур. Возможно, сейчас свадьба и вправду не к месту, но помолвка... Помолвка, возможно, хоть на чуточку облегчит твою боль. Так произошло, прошлое не изменить. В настоящем королева не правит, Совет нашёл приемника, и теперь нужно что-то решать, что-то делать, чтобы обеспечить себе хорошее будущее.       Воодушевляющий монолог подруги дал немного сил. Беатрис отстранилась от окна, наконец повернулась лицом к комнате и взглянула на присутствующих.       — Трис, — аккуратно начала Лорен, — возможно, Виктор не такой уж плохой, каким мы его себе представляем. Мы ведь его ни разу не видели.       Беатрис отстранилась, задумчиво взявшись за подбородок, рука Фрейры ещё секунду провисела в воздухе и затем опустилась. Взгляд водянистых глаз упал на кровать — край теплого шерстяного одеяла загнулся, открывая вид на белую простынь, но девушка этого не заметила, она смотрела не на неё, а сквозь неё.       — В этом всё дело, маму выдают замуж за неизвестно кого...       — Будет же бал, так ведь? — Фрейра пробежала взглядом по подругам. — На нём мы выведаем максимум информации про этого Виктора.       Дариона и Лорен согласно кивнули.