***
Лес. Лес. Поле. Мост. Знакомые места сменялись один за другим. Лес плавно перетекал в поле, поле перетекало в мост, соединяющий две стороны леса. Принцесса доскакала до деревни, привязала лошадь к ветке дерева и подошла к выжженной тропе. Сморщила нос. В воздухе витал запах гари. От него наворачивались на глаза слёзы, и хотелось кашлять. Несмотря на удушливый воздух, она не отступила. Подол платья касался почерневшей земли, носки туфель были в миллиметре от черной полосы. Она настолько близко, насколько это возможно. Ещё два шага, и окажется в мире теперь уже чуждом. Воспоминания о чудных мгновениях манили пойти на поводу у голоса разума и сделать эти два шага. Перепачкать ноги золой, оставить на себе чёрные отметины и пойти дальше, вперёд, не обращая внимания на толпу тех, кто заметит черные следы её ног и побежит следом, грохоча, как стадо разъярённых быков. Были ли те, кто без страха пересекал границу и внедрялся в мир света? Может и были. Только вот маловероятно, что они остались живы. Беатрис вспомнила строчку из учебника: «Ни одна жидкость, ни одно заклинание не способно очистить прокаженного от запаха гари. Чувствуете, что от человека пахнет сажей — он либо тушил пожар, либо он враг». Она в саже. Она враг. Девушка оглянулась по сторонам, боясь быть замеченной кем-то. Врагов уничтожают. Увидят — уничтожат, и плевать, что ноги твои не там и не тут. Вокруг не души, а ей всё равно страшно. Принялась перебирать тонкими дрожащими пальчиками ткань юбки, всё поглядывая на кусты да стволы деревьев — мало ли кто прячется. Минута. Две. Три. Вечность. Ни топота копыт, ни шелеста юбок. Только соловей где-то далеко-далеко завел свою песню. «Не успела» — решила Беатрис. Глаза защипало от слёз. А пальцы, сцепленные с пальцами другой руки, задрожали крупной дрожью. Пелена застлала глаза, делая из принцессы слепого котенка, мотающего головой в поисках груди матери. Мечущийся взгляд остановился на тёмном силуэте. Беатрис подумалось, что это ствол дерева, но когда силуэт пошевелился она поняла — перед ней человек. Беатрис рукавами накидки протёрла глаза и увидела перед собой Тристана. Тот с жадностью бегал взглядом по её лицу. — Что ты... — слова застряли в пересохшем горле. — Что ты здесь делаешь? — Пришёл тебя увидеть, — ответил он, так просто, словно приехал в парк и сел возле неё на скамью. Беатрис взглянула себе под ноги, на обожжённую землю. Он сделал тоже самое. Оба огорчились, оба разозлились на землю, поддавшуюся огню, на страны, на королей. Тристан проклинал их всех, всех до единого. Это из-за них он не может прижать её к своей груди, коснуться щекой щеки и вдохнуть аромат её волос. Принц втянул носом воздух и сдержался, чтобы не зайтись кашлем. Даже почувствовать запах её духов не удастся, гарь, чернота не позволяет. — Тебе нельзя здесь быть, — их взгляды встретились. — Если тебя увидят... — Пускай, — отмахнулся принц, — пускай смотрят, пускай говорят. Беатрис нахмурилась. — Не говори так, это не шутки. Я теперь не просто королевская дочь. Я — прокажённая невеста. Ты ведь теперь не говорить со мной не должен, не смотреть. — Плевать я хотел на эти выдумки. Человек не может стать порочным по щелчку пальцев. А ты… Беатрис, о боги! Ты ведь соткана из нитей света, ты… Ты сияешь чистотой и добротой! — Теперь до этого никому нет дела. — Если бы я знал... — Тристан взялся за голову, отшатнулся. — Если бы я только знал, Беатрис, я бы... Я бы увёз тебя далеко-далеко, туда, где бы нас никто не нашёл. — Не вини себя. Прошлое не изменить. Никто не мог знать, что Виктор окажется таким... — Уродом, — заключил Тристан. — Иди, Тристан, молю тебя. Не искушай судьбу. За тобой могла быть слежка. Ты слышишь меня, Тристан? — Слышу, но слушаться тебя не стану. Я пришел сюда не затем, чтобы скоропостижно уйти. — Не важно скоропостижно или нескоро, так или иначе ты уйдёшь. Зачем тянуть? Если рвёшь мне сердце, так сделай это резко, не мучай. — Не могу, не могу, — прошептал он, издавая стон от изнеможения. — Я не могу тебя оставить. Протянул руки к её лицу, и она, пересилив себя, отшатнулась. «Никаких физических контактов с прокаженными» — гласило первое правило кодекса. Оно раз за разом прокручивалось у Беатрис в голове, и она невольно подчинилась ему, уж слишком ужасно наказание за его нарушение. Искры в глазах Тристана померкли, руки медленно опустились и повисли вдоль тела. Взгляд метался по бледному лицу любимой, пытаясь найти тёплый уголок. Но и глаза её и губы, плотно сомкнутые в линию, источали лишь холод. — Видимо, — голос сорвался из-за комка слёз, вставшего поперёк горла. Беатрис обняла себя за плечи, мотнула головой, откидывая волосы назад, и шумно воздохнула, — придётся. Я здесь, словно в клетке. За мной следят, мной распоряжаются. Я не хозяйка своему телу и своей душе. Мне говорят полюбить незнакомого человека, мне говорят уехать с ним, даже не говорят, а приказывают, и я не вправе ослушаться, как бы мне этого не хотелось. — Бежим. Бежим отсюда со мной, — с прежним жаром прошептал Тристан и шагнул вперёд, сокращая между ними расстояние и оказываясь на середине выжженной тропы. Беатрис оторвала взгляд от его ботинок и посмотрела в глаза: — И что же дальше? Ты подумал, что будет после того, как мы пересечём эту черту? — указала пальцем вниз. — И в какую сторону? Кому-то придётся стать изгнанником. Готов ли ты предать свою страну и оказаться здесь? — пальцем указала на зелёную траву за своей спиной. Он растерялся. — Вот видишь. Никто из нас не готов рисковать. — Никто из нас... — задумчиво повторил он. — Ты не можешь перейти на эту сторону? — При всём моем желании, не могу, Тристан. Ужасные последствия могут настигнуть не только меня или нас, но и мою маму, мою страну. Сквойер сказал, что если я не пойду с ним, он развяжет войну. И подкрепления не будет, Тристан. Клан Света не окажет поддержки. — И тогда дети тьмы заберут ваши земли... — сделал вывод принц. И был он чертовски верным. Сейчас условия сосуществования двух стран наравне, но если победу в войне одержат калигцы, король Белиал и его сынок станут правителями земель Масфы. Беатрис утвердительно закивала головой. Тристан растёр руками горящее от злости лицо, взлохмачивая светлые кудри. Принцесса хотела коснуться его плеч, чтобы успокоить. Руки дрогнули, но она вовремя себя одёрнула. Он потом будет жалеть об этом. Приедет в замок и пойдёт мочалкой отмываться от следов прикосновений прокаженной. Таков её удел — следить за собой, чтобы не очернить тех, кого любишь. — Что же делать?.. — Тристан возвёл глаза к небу. — Что же нам с тобой делать, любовь моя? — в уголках заблестели слёзы. Беатрис закусила нижнюю губу и отвернулась, чтобы он не увидел слёз в её глазах, чтобы не увидел, как одна всё-таки вырвалась, скатилась по щеке и затерялась в обугленной траве. Он не должен запомнить её плаксой, с растёкшейся тушью и красными глазами. Прощаться нужно красиво, чтобы воспоминания грели душу, а не приносили страдания. Заплаканное лицо любимой во снах, что может быть хуже? — Он тебя не обижает? — глухо прозвучало. — Этот тип, — пояснил Тристан. Тонкая рыжая бровь изогнулась и подлетела вверх. Слова может и были сказаны с целью заботы, но прозвучали как слова ревнивца, пытающегося аккуратно узнать, не посягнул ли кто другой на его добычу. — Нет. Не обижает. Возможно это пока. У него ещё не было возможности причинить мне боль. Но не волнуйся, я готова ко многому. Я смогу дать отпор. — В этом я не сомневаюсь, — уголки губ дрогнули в усмешке. Он, как никто другой, знал её стальной характер, знал крепкость удара и ту решительность, с которой она его наносила. — Пусть только тронет... Пусть только рыпнется в мою сторону, клянусь Святым Нау, я его растерзаю, — процедила сквозь зубы. Руки инстинктивно сжались в кулаки. — В гневе ты ещё прекрасней. Беатрис перевела взгляд на лицо Тристана и наткнулась на улыбку, подняла выше и увидела искры на дне его зрачков. С таким восхищением и трепетом на неё никто никогда не смотрел. А он представил, как гладит её по щеке, проводит большим пальцем по мягким губам, спускается по подбородку к шее, обхватывает, чуть сжимая и притягивая к себе. Давит пальцами на затылок, чтобы стала ближе, чтобы губы почти касались его губ, чтобы её сердцебиение отдавало ему в грудь. Она будто всё почувствовала: горько улыбнулась, зарделась. — Тебе нужно скорее уходить, — одними губами, глядя на него из-под своих пышных ресниц. — Возможно, но я не хочу, — прошептал он и опустил взгляд на её губы. Жадно так взглянул, недоступность ещё больше дразнила, так и подталкивала совершить то, за что осудят. — Я бы душу продал, чтобы коснуться тебя. — Не нужно, — качнула головой. — Я не стою твоей души. Уж слишком большая плата за невинное прикосновение. — А кто сказал, что я хочу тебя просто коснуться? — Между нами, — раскрытой ладонью повела перед собой, — стена. Он схватил эту ладонь, сжал до боли. Она вздрогнула. Во все глаза уставилась на принца, а тот потянул её руку к себе. Сцепленные руки оказались над серединой выжженной тропы. Он — по ту сторону, она — по эту. По её щеке скатилась одинокая слеза: — Ты коснулся прокаженной, — дрожащими губами прошептала еле слышно. — Я коснулся любимой. По щекам принцессы покатился град слёз.***
Неллас не смеялся над шутками короля, не ел его пирожных и не пил чаю. В общем был ужасным гостем. Разговаривать с ним было невозможно: отвечал однозначно, иногда едко, иногда метко. Он сидел в кресле, закинув ногу на ногу. Руки покоились на подлокотниках, а кисти свободно свисали. Король и королева сидели напротив, на небольшом диванчике. Поза короля была менее хозяйской: ноги сжаты, в одной руке покоилась кружка, другая сжимала руку королевы. Та несколько раз пыталась вырвать свою, но всё было тщетно — Виктор так вцепился, что клещами не оторвать. Король не хотел, чтобы принц увидел непокорность жены. Непокорная жена — отражение слабости мужа. Не смог обуздать жену — не сможет обуздать королевство. — Это ж насколько она хочет произвести на меня впечатление, что прихорашивается уже второй час, — усмехнулся Неллас, в раздражении сжимая и разжимая пальцы. — Ох, эти женщины… Мне кажется понять их дело невозможное. Моя падчерица яркий тому пример. Через открытые настежь двери в гостиную влетел Мисе. Старик обвёл всех взглядом и, остановившись на более приятной личности — королеве, объявил: — Ваше Величество, принцесса Беатрис уже ожидает всех во дворе. Она готова к пути. Виктор похлопал себя по коленкам и поднялся. — Замечательно. В таком случае закончим нашу чудную беседу. «Чудная беседа» — слишком высокая оценка для этих жалких попыток вытащить из Неласса хотя бы слово. Непробиваемый. На политику отвечает: «это к отцу», на отношения отвечает односложно, вот только когда дело доходило до рассказов о падчерице, а Виктор это делал искусно, как настоящий продавец о своём товаре, Неллас слушал с интересом и в редкие моменты задавал вопросы. Даже сейчас, услышав новость о готовности Беатрис, с блеском в глазах взглянул на слугу и поспешно встал с кресла. Не дожидаясь королевы и короля, вышел во двор. Беатрис стояла к нему спиной. Рыжие локоны убраны в пучок на затылке. В волосах блестела золотая заколка с чёрными камнями, несколько завитков висели вне прически. Смотрелось мило, нежно. Почувствовав на себе тяжёлый взгляд серо-голубых глаз, посмотрела на него искоса, через тонкое плечо. Красивый профиль. Вздернутый носик, длинные ресницы и пухлые губы. — Долго ты… — смолк. Продолжил, пройдя мимо, коснувшись своим плечом ее плеча: — Причёску делала. Остановился напротив, нагло взглянул ей в глаза. Забегал взглядом по хрупкому телу, и она поняла его намёк. Платье — простое, почти домашнее. Беатрис облизала пересохшие губы, скрестила руки на груди и отвернулась. — Всё для вас, — буркнула. Со стороны принца прозвучала усмешка. Из замка вышел король и королева, а за ними, семеня, вышел Мисе и остановился чуть поодаль. — Прощайся, — Неллас кивнул головой в сторону родителей принцессы. Беатрис опустила руки, взглянула на рядом стоящую маму и, подумав, что возможно видит её в последний раз, бросилась к ней в объятия. — Всё будет хорошо, малышка… Вы найдёте общий язык, — прошептала мама. Ноздри королевы затрепетали, она хотела почувствовать родной запах дитя, но не смогла — аромат сирени заглушал сильный запах гари. Тело королевы окаменело от страха, страха за дочь. Если Виктор или принц поймут, где пропадала всё это время принцесса, её отправят в темницу, где подвергнут пыткам, пытаясь узнать, не состояла ли она в сговоре с теперь уже недругами. Королева ещё сильнее прижала дочь к себе. Беатрис успокаивающе погладила маму по спине. Эта сцена растрогала Мисе, и он достал из кармана платочек, чтобы вытереть старческие слезы. Кэтрин отстранилась от дочери, взглянула ей в чистые, светящиеся жизнью глаза и погладила по щеке. — Пусть замок станет тебе крепостью, а муж защитником, — пожелала королева и заправила прядку огненных волос дочери за ухо. Напоследок ещё чуть полюбовалась красотой своей юной девочки и скрепя сердце отпустила. Виктор, увидев, что настала его очередь, тут же выпрямился и улыбнулся, ожидая хотя бы объятий. Но девушка лишь смерила Виктора взглядом, полным отвращения, и подошла к Мисе. Взяла его за сухие загоревшие руки, вызывая у мужчины тёплую улыбку. — Мой верный слуга, доверяю маму тебе, — краем глаза заметила пристальный взгляд Виктора, притянула к себе камергера и заключила в объятия. Мисе опешил, руки неуверенно легли на спину девушки. — Прошу тебя, защищай маму от этого вредителя, хорошо? Камергеру так понравилось обзывательство, которым Беатрис наградила Виктора, что с его потрескавшихся губ сорвался смешок. — Конечно, принцесса. Мне будет вас не хватать. Беатрис сделала шаг назад, оглядела близких и тыльной стороной ладони смахнула с щеки слезу. Неллас схватил её за локоть, отчего она вздрогнула, а сердце забилось быстрее. Испугано взглянула на молодого человека, тот, не говоря ни слова, потащил её к карете. Дернул навстречу ступени, и ей ничего не оставалось, как ступить на неё ватной ногой. Оглянулась, а его пальцы впились в кожу сильнее, давая понять, что терпение уже на исходе. Она не дрогнула, не шикнула, не сморщила лица. Но внутри-то всё пылало, горело адским пламенем, и сердце поджаривалось, как мясо на кострище, усыхая, становясь жухлым, сухим — ничто так не ранит, как грядущая разлука с родными. Мама сдерживала рыдания, прикрыв рот белоснежным платочком. Слёзы лились из глаз и впитывались в кусок ткани. Мисе встал рядом с королевой и сжал её повисшую вдоль тела бледную ладонь. Радужка глаз принца стала чёрной и слилась со зрачками. Слёзы его раздражали, потеря времени выводила из себя. Он становился всё злее и злее. Дёрнул Беатрис за руку, вталкивая в карету. Ноги заплелись, и она плюхнулась на сидение. Рыжая завитушка упала на лоб, торчащая из корсета грудь то вздымалась, то опускалась. Округлившиеся глаза вцепились в лицо принца, руки сжались в кулачки. Она испугалась от неожиданности. Неллас залез в карету и сел возле неё. Их бедра соприкоснулись, и она поспешно отодвинулась ближе к окну. Лакей закрыл дверцу, и карета тронулась с места. Покачиваясь карета выехала за ворота и устремилась в лес по широкой дороге. Беатрис смотрела в окно, всё так же тяжело дыша. Быстро смахнула со лба прядку, та повисла вдоль лица. Неллас потянулся рукой к заколке и вытащил её из волос. Рыжие локоны упали на плечи. Беатрис обернулась, испуганно и недоумевающе глядя на принца, в коих руках всё ещё покоилась её заколка. — С распущенными мне больше нравится, — улыбнулся. И Беатрис захотелось выцарапать ему глаза или зарядить звонкую пощёчину, в общем и целом сделать что угодно, лишь бы он ТАК не смотрел. Протянул ей заколку. Она не взяла, молча отвернулась к окну. Он в раздражении бросил вещицу на сидение впереди. Настало напряженное молчание. — Что это? Беатрис повернулась и увидела, как Неллас, сжав двумя пальцами кусочек ткани подола её платья, приподнял его и внимательно рассматривал. Беатрис присмотрелась и к своему ужасу заметила чёрную полосу. Глаза широко распахнулись, лёгкие будто тисками сжали, казалось, и сердце стало биться тише. Неллас, прищурившись, взглянул на принцессу, ожидая объяснений. — Почему у тебя платье в золе? — от голоса с хрипотцой по спине побежали мурашки. Беатрис закусила нижнюю губу, лихорадочно придумывая ответ. — Я… — осипшим голосом начала она и осеклась, прокашлялась, — я прошла близко к камину. Перевела глаза от ткани к его лицу. Он с подозрением прищурил глаза. Через несколько секунд молчания брови Нелласа подскочили вверх, он отпустил кусок ткани, откинулся на спинку сидения и взглянул перед собой. — Я сделаю вид, что поверил тебе. Пусть так, — махнул рукой и посмотрел на Беатрис, — хороший муж в таком случае должен сказать: «В следующий раз будь осторожней, дорогая, а то платье может вспыхнуть»? — Ну вы ведь мне не муж, можете так не говорить. Официальное обращение резануло слух Нелласа, но он лишь улыбнулся, посчитав попытки Беатрис отстраниться смешными. — Эй, — окликнул её, она не повернулась. Тогда он схватил её за подбородок и насильно развернул к себе. Наклонился к её лицу и гневно зашептал: — Ещё раз соврешь мне, и я перестану быть добрым. Сорвусь — разорву. Его радужка снова почернела, но на этот раз Беатрис не испугалась. Она мотнула головой, высвобождаясь от его хватки, и отвернулась к окну, словно деревья за окном были интереснее всего на свете. Хоть и глядела она на зелёную листву, мелькавших белок и прыгающих с ветки на ветку птиц, думала совсем не о прекрасных видах. Она думала о том, насколько её жених напыщенный индюк. Мерзавец. Ведёт себя с ней, как с уличной девкой. Принцесса затряслась от злости. Огонь зажёгся в сердце и вместе с кровью разлился по венам. Кончики пальцев зажгло — огонь пытался найти выход из тела. — Не прикасайся ко мне, — прошептала, не отрывая взгляда от окна. Его пальцы ещё чувствовались на подбородке. — Боюсь, что это не получится. Где же это видано, чтобы муж не прикасался к жене? — губы растянулись в наглой улыбке. Спокойный размеренный тон ещё больше раздражал Беатрис. — Ты мне не муж! — выпалила она, повернувшись. Холод его глаз ослабил её пыл. — Пока что да, — качнул головой, — но скоро буду. — Фиктивно. Неллас цокнул языком и закинул ногу на ногу, положив лодыжку на колено. — Нет. Наш брак, к твоему великому сожалению, не будет похож на тот, что между королевой Кэтрин и Виктором или там королем Брестоном и его милой маленькой Пипи. Ей же двенадцать верно? — не получив ответа на свой вопрос, продолжил: — Поверь, пока я тебя не увидел, думал, что наш брак будет именно таким, но потом, когда узнал, что та девчонка, которая проскакала мимо меня на коне в одной ночной рубашке, это ты, я изменил своё решение. Уж слишком сладок мёд, чтобы держать его закрытым. Беатрис скрестила руки на груди и, всё так же тяжело дыша, сказала: — Ты говорил, что мы будем мужем и женой лишь на бумаге! — Верно, но это не значит, что мы будем жить как соседи, — жадно глядя на вырез декольте, погладил двумя пальцами кожу её плеча. Она вздрогнула и отпрянула, как от неизлечимо больного. — Пускай я не могу избежать нашей женитьбы, пускай не могу избежать нашего совместного проживания, я буду бороться, буду рвать и метать, но не стану тебе хорошей женой. Делай что хочешь, поступай как хочешь, но я буду сама по себе, а ты сам по себе. Неллас впервые видел женщину, говорящую нет. Обычно все были такими как Маргарита. Скажешь встать — встанет, скажешь сесть — сядет, скажешь встать на колени — тут же припадет ниц и даже в покорности голову опустит. А тут тяжёлый случай — дерзкая упрямая девчонка. Забавно. Она словно необыкновенный зверек, хочется рассмотреть со всех сторон, посмотреть, как выглядит в злости, в радости, в грусти. — Поживём —увидим, — сказал, как отрезал. И всё, Беатрис смолкла и больше не проронила ни слова. Когда за окном настали сумерки, когда над лесом возвысилась бледная луна. Принцесса ощутила на себе нежные руки Морфея. Покачивания кареты напоминали покачивания люльки младенца и ещё больше подталкивали в цепкие лапы бога сна. Не совладав с собой, Беатрис уснула на плече принца и проспала так до самого рассвета. За окном не пели птицы, солнце не бросало лучи на холодную землю, не играло на окне, не освещало рыжие локоны принцессы, делая их особенно яркими. Солнце скрывалось за плотной стеной облаков и только в редких случаях бросало тусклый луч на землю, как бы говоря «Я здесь. Я существую». Проснувшись, Беатрис отпрянула от Нелласа, вжимаясь затылком в холодное окно. — Проснулась? — холодно спросил он. И никакого «здравствуй», «доброго утра». Он вообще способен говорить что-то приятное? Беатрис нахмурилась своим мыслям. Оглядела его снизу-вверх. Нет. Этот тип не способен. — Долго будешь пялиться? — тёмные брови взметнулись вверх. Беатрис отвела глаза, села прямо и устремила взгляд в излюбленное окно. Благодаря нему не нужно смотреть на скучную обивку или, что ещё хуже, на принца. — Мы почти приехали, — осведомил Неллас как бы в невзначай. — Здесь есть хоть что-то яркое? — тонкие рыжие брови сошлись на переносице, взгляд метался по кустарникам и деревьям, траве и небу в поисках хотя бы чего-то, что было не чёрным и не серым. Даже ягоды на кустах были не сочно красными, а багряными. — Из ярких красок тут пока что только ты, — прозвучал хриплый голос за спиной. Принцесса напряглась, почувствовав на себе его взгляд. На балах, прогулках многие молодые люди глядели ей в след, увлечённые красотой, и все они нежно ласкали спину, грели кожу, а этот… От него хотелось укрыться. Лес сменился деревней. Крестьяне при виде королевской кареты бросали все свои дела и вставали у дороги. Кланялись в землю. Детишки, одетые в длинные грязные рубахи и штанишки, босиком бежали позади стражников звонко смеясь. Матери хватали их за руку и прижимали к себе, боясь прогневать власть. Беатрис без стыда разглядывала их. Они не жили на широкую ногу, но уж точно не голодали. Некоторые из них, поклонившись, поворачивались к соседу и с улыбкой на лице бросали какую-то фразу. Возможно спрашивали, кто же глядел на них во все глаза, возможно интересовались почему было курей двенадцать, а стало одиннадцать, или мечтательно говорили «вот бы мне так». Деревня закончилась. Снова начался лес. — Мой отец надеется на сильное потомство. Такова твоя первоначальная цель пребывания здесь. Она даже не обернулась. — А теперь? Что изменилось? — Потомство это… Вклад в будущее. Ребенок родится, уйдёт время на взросление, пройдет ещё куча времени до моей смерти, и только тогда, по мнению отца, Калиго настигнут перемены. Я хочу ускорить этот процесс. Беатрис не удалось сдержать смешок: — Мне разродиться быстрее? — Мыслишь слишком узко. Я не стану ждать потомства, я сам стану тем, кто изменит всё. Абсолютно всё. Прозвучало так мрачно, что Беатрис обернулась. Недоумевающий взгляд круглых больших глаз встретился с острым холодным. Губы приоткрылись, но сказать Беатрис ничего не успела: карета остановилась. Неллас первым разорвал зрительный контакт, взглянув на лакея, который услужливо открыл дверцу и ждал выхода принцессы, чтобы подать руку. Принц покинул карету первым, за ним, взявшись за руку лакея, неохотно вышла Беатрис. Перед ней возвышался огромный замок из серого камня и чёрной черепицы. Рядом несколько башен разной высоты. Главное здание высокое, само по себе походящее на башню. Вокруг каменные стены. По правую сторону располагались стойла с лошадьми, по левую — заросшая плющом беседка. Подъездная дорожка была круглой, и в центре стоял фонтан. Белая краска слезла со статуи обнажённой девушки, интимные места её были закрыты легкой струящейся тканью, а в руках её был разбитый кувшин. Беатрис подумалось, что Неллас привез её в какое-то заброшенное имение давно обанкротившихся душников. Душники по обыкновению своему держали у себя в подчинении несколько душ — от двух до сотни, и имели землю. Душники жили на деньги от продажи урожая, и на Масфе в этом году душникам пришлось нелегко. Год оказался неурожайным, и половине пришлось продать части своих земель. Интересно, может ли хоть что-то прорасти на этой чёрной земле? Девушка взглянула себе под ноги. Даже почва какая-то мертвая, в такую только мертвых закапывать. — Трис! — окликнул её принц. Она вздрогнула, взглянула исподлобья. «Трис..» — только маме и подругам было позволено так ее называть. — Шевелись. — Беатрис, — поправила, он даже не заметил или сделал вид что не заметил. От злости у девушки руки сжались в кулаки и заскрипели зубы. Неохотно подошла, вскинула голову, бросая на принца гневный взгляд. Пухлые губы дрогнули. Она хотела нагрубить, но вовремя себя остановила. Не стоит он нервов, не стоит эмоций и слов. Уж если хочет вести себя как малообразованный пастух, пусть ведёт, она подражать не станет. Беатрис, надув губы, скрестила руки на груди. Устремила взгляд перед собой и увидела фигуру на лестнице. Некто, облаченный в длинную красную мантию с большим капюшоном, во тьме которого таилось лицо, спустился, остановился на полпути и скинул капюшон. Серые глаза, заволоченные белой дымкой, впились в лицо принцессы. Гладкая голова, чёрные густые брови, толстые губы. Он был низкого роста и среднего телосложения. Мужчина перевёл взгляд на принца. Так он слеп или же нет? — Ваше Высочество, добро пожаловать! — раздался низкий с хрипотцой голос. Мужчина в почтении преклонил голову. — Здравствуй, Бугата. Отец здесь? — разнеслось эхом по пустой зале. Беатрис отвернулась от слуги и наконец осмотрела помещение. Пол был из чёрного мрамора с фиолетовым геометрическим рисунком напротив широкой лестницы. Наверху стоял чёрный трон, по бокам от него отходили ещё две лестницы. По бокам от лестницы стояли статуи ангелов и держали колонны. Взгляд пробежал по статуе ангела, переместился на колонну и оказался на потолке. Девушка запрокинула голову. Множество фресок отражали разные моменты жизни ангела и демона — создания света и создания тьмы. Колонны перетекали одна в другую, проходя по купольному потолку. Внутри за замком явно ухаживали лучше, чем снаружи. — Он уехал, Ваше Высочество, на главную площадь. Народ в смятении, король Белиал отправился успокоить людей. — Думаешь, узнав, они успокоятся? — Неллас скептически поджал губы. — Если вам интересно моё мнение, то я считаю, народ вознесёт вашего отца до уровня божества, — Бугата сцепил руки в замок и приклонил голову. — Или сочтут сумасшедшим, — задумчиво произнёс Неллас и взглянул на Беатрис. Заметив это, Бугата вспомнил о словах короля: — Ваш отец приказал до завтрашнего дня украсить весь замок и привести в порядок прилегающие территории. — Хорошо, Бугата. Делайте так, как сказал отец, — отмахнулся Неллас. Организация свадьбы его не волновала. — Я думаю, Её Высочество значительно помогла бы Селине, — кратко и по делу. Очень неразговорчивый мужчина. — Пусть Селина подойдёт сюда. Бугата кивнул и, поклонившись принцессе и принцу, быстрым шагом скрылся во тьме плохо освещённого угла. — Пойдём. Я покажу тебе твою комнату, — бросил Неллас, проходя мимо девушки. Ей ничего не оставалось, как последовать за ним. Преодолев треть ступеней, мужчина повернул голову и обвёл взглядом просторную залу. — Ну вот, здесь я вырос. Во тьме и тишине. Девушка промолчала. Они свернули направо на ещё одну лестницу. Преодолели некоторое количество ступенек и попали в просторный коридор с несколькими дверьми. Девушка еле поспевала за мужчиной, чьи шаги были вдвое больше её. Беатрис оглянулась по сторонам в поисках чего-то, что могло хоть немного рассказать об истории этой странной семьи. На стенах висели картины с пейзажами и натюрмортами. Взгляд пал на полотно с сожжённым лесом. Находка была столь неожиданной, что Беатрис по инерции сделала ещё несколько шагов прежде чем вернуться назад. На картине определённо был лес. Лысые почерневшие стволы тянулись к небу, затянутому тучами. Земля усыпана пеплом. — Твоя любимая, верно? — указала большим пальцем на картину за своим плечом. Неллас остановился, неохотно повернулся. — О да, — издевательски ответил он, — обожаю смотреть правде в лицо. День будет не день, если я её не увижу. Повесим у нас в спальне, — задумчиво взялся за подбородок. Увидев краем глаза округлившиеся глаза принцессы, сдержал рвущуюся на волю улыбку. — Да… Определённо. Развернулся и продолжил идти. Беатрис бросила последний взгляд на картину и поплелась за принцем. Наконец Неллас остановился у одной из дверей, взялся за ручку. Замер, резко развернулся, посмотрел на Беатрис томным взглядом и сделал шаг вперёд, девушка — назад, он снова вперёд — она снова назад. Дальше отступать было невозможно — принцесса вжалась поясницей в комод. Неллас одной рукой опёрся о стену возле её головы. Навис над ней, опустил взгляд на пухлые губы: — Твоя комната будет по соседству с моей, не кричи от радости, это всего лишь на один день. После свадьбы мы будем жить вместе, как муж и жена, — Неллас придвинулся ближе, хищно облизал верхнюю губу, в глазах сверкнула похоть. Тело Беатрис напряглось, испуганные глаза беспокойно забегали по его лицу. Ему нравилось происходящее, он наслаждался каждой секундой её растерянности и ярости. — Трусиха... — усмехнулся, отстранился. Толкнул дверь, и та с лёгкостью поддалась. Беатрис положила руку на грудь: сердце билось о ладонь. Неллас кивком головы указал в сторону комнаты, приглашая войти. Беатрис, не глядя на принца, перешагнула порог. Принц обманул. Не одна она была объектом ярких красок. Кроме принцессы этому месту придавала жизни эта спальня. В отличие от тёмных коридоров она просто светилась пёстрыми цветами. Розовые пол и стены. У одной из них стоял простенький деревянный шкаф белого цвета, у противоположной стены — большая кровать из белого дерева с розовым балдахином. Возле — комод, на нём золотой старинный канделябр, а рядом пустая розовая шкатулка. Напротив был туалетный столик с большим зеркалом и полочками. А впереди виднелся балкон. Солнечные лучи, пробившиеся через облака, заливали кровать и часть пола. Белый тюль колыхался на ветру. Наличие балкона обрадовало принцессу. «Будет куда убегать из душной комнаты» — подумала она. — Красивая... клетка. Неллас, скрестив руки на груди, пожал плечами. — Дорогих птиц не принято держать в коробках с дырками... Беатрис грустно усмехнулась. Провела кончиками пальцев по гладкой поверхности туалетного столика, взглянула на себя в зеркало, отмечая уставший вид: тёмные круги под глазами, бледные губы. — Я не знаю, как мне здесь существовать… — в никуда сказала она, касаясь пальцами щеки. — Так же, как в замке на Масфе: ешь, пей, гуляй, покупай наряды и драгоценности. — Я не такой жизнью жила на Масфе. Наряды, украшения... — Беатрис махнула рукой. — Это всё мне не нужно, понимаешь? Мне нужна свобода. Мне нужны мои подруги, моя мама, мой... — Беатрис осеклась. Из уст чуть не вырвалось опрометчивое «любимый». Мало ли как этот псих отреагирует на упоминание другого мужчины. Вдруг кинется. Настороженно взглянула на Нелласа, боясь увидеть на его лице злость, но он был как всегда безэмоционален. Пуст, как чистый лист. — Отчасти я тебя понимаю. Ты жила с родителями, по утрам пела песенки, ходила смотреть на радугу, а потом, к вечеру, ходила с подругами к озеру, сидела там и обсуждала с ними дела любовные, а теперь ты за несколько вёрст от них, без права на дружбу, переписки, общение, так что я не стану злиться на твои истерики. Но дам совет, — вскинул указательный палец и подошёл на шаг ближе, — меньше думай о том, чего у тебя нет, чтобы не потерять то, что имеешь. — Больше звучит как угроза, — скрестила руки на груди. Неллас криво усмехнулся: — Я не мастер давать советы, — выдержал паузу. — Что ж… Располагайся. Если будет что-то нужно, зови Бугату или Селину. Беатрис кивнула. Прежде чем покинуть комнату, пробежался по ней взглядом и вышел, прикрыв за собой дверь. Принцесса выдохнула, опустила руки. Рядом с ним нельзя показывать слабину, такие как он питаются слабостью других людей и потом царапают потолки короной. Они равные. Его корона не должна превышать размеры короны Беатрис. Принцесса тяжело вздохнула. Ещё раз оглядела свою золотую клетку. Из явных плюсов было конечно же раздельное проживание с Нелласом, благодаря этому было легче смириться с заточением. Не раскладывая чемоданов, девушка направилась вниз. Как и сказал Неллас, у лестницы её уже ждала девушка с белой, как у фарфоровой статуэтки, кожей и синими, как морские волны, волосами. Большие глаза с озорством и радостью взглянули на принцессу, губы растянулись в еле заметной мученической улыбке. Неллас и из неё успел попить соков? — Добрый день, Ваше Высочество, — девушка приклонила голову. — Добрый. Селина, верно? — Да, госпожа. Селина всегда к вашим услугам, — выполнила реверанс. — Мне сказали, что я могу помочь тебе с цветами, — Беатрис смущённо опустила глаза, робея перед новой знакомой. — Да верно. Какие ваши любимые цветы? — развернулась, сцепила пальцы в замок, прижала к подбородку и, вскинув взгляд к потолку, двинулась вперед по главной зале, прикидывая расположение гирлянды. — Белые лилии… Белые лилии. — Почему они, Беатрис? Здесь десятки цветов, а ты выбрала эти. — Посмотри на них, Тристан, они единственные здесь страдают от жары и просто кричат о спасении. Купив их, мы сможем обеспечить им более хорошие условия. — Я куплю их тебе. Гораций, мой друг! Дай мне эти! Что значит не советую? Моя невеста захотела именно их, так дай же! Её лучше не злить! — Аха-ха-ха-ха, Тристан, ты дурной. — Рядом с тобой трудно не одуреть… Тряхнув копной голубых волос, Селина развернулась и устремилась на середину залы. Уперла руки в боки и вскинула голову, внимательно изучая всевозможные выступы, к которым можно было бы красиво прикрепить цветы. Голова металась то туда, то сюда, представления быстро сменялись одно другим. Можно их повесить, можно прикрепить плотно к выступу, а можно… — Я хочу выйти, — эхом разнёсся тихий голос Беатрис. Селина повернулась, взгляд её больших глаз заметался возле лица принцессы, смотреть прямо на него она не решалась. — Это… Я не знаю насколько это возможно… — замямлила девушка, лихорадочно думая о возможных последствиях прогулки. — Мне здесь… — Беатрис оглядела залу, подбирая нужное слово, — …неуютно. — Я понимаю, о чём вы. Но на улице так же. — Всё лучше, чем здесь, — обняла себя за плечи, пытаясь согреться собственным теплом. — Здесь всегда так, Ваше Высочество. Хотите, я попрошу разжечь в вашей спальне камин? — Да, пожалуйста. — Хорошо, а насчёт выйти… Во внутреннем дворике есть беседка, думаю, Его Высочество не будет против, если я подам вам чай именно туда, — губы девушки растянулись в тёплой улыбке. «Она не прокажённая» — подумала Беатрис. Так прокажённые себя не ведут. Они такие как Неллас — чёрствые, злые и самодовольные. Беатрис устремилась к открытым высоким дверям замка, когда женский голос её окликнул: — Знаете, я рада, что вы здесь… Возможно, с вашим приездом здесь всё изменится. Может солнце победит облака и захватит небо. Принцесса нахмурила брови: — Разве солнце не ослабит тебя? — Меня? Нет, госпожа, — девушка отрицательно покачала опущенной головой, — я полукровка. Такие, как я, могут выжить везде. — Полукровка? — повторила Беатрис и сделала шаг к служанке. — А я думаю, почему ты такая… Другая. А оказывается от тьмы у тебя не так много… — Моя мама была лесной нимфой, а отец колдуном. Они встретились ещё до Великой войны, — Селина устремила задумчивый взгляд на статую у лестницы. — Как началась война, родители покинули родину и уехали сюда. Нас много таких. Просто кого-то поглотило тёмное «я», а кто-то решил, что лучше водить дружбу со светлым «я». — Это чудно, — улыбнулась Беатрис. — Похвально, что ты не поддалась тьме. Здесь, — обвела взглядом залу, — сделать это — подвиг. Ну что ж, пойдём. Я хочу поскорее выйти отсюда.