Дети Вороньего Шпиля

Экзамен круто изменил жизнь Рихарда. По большей части в лучшую сторону, хотя и своей толики дерьма в бытие полноправного мага Вороньего Шпиля тоже хватало. Да, Рихард теперь мог сам изучать то, что привлекало его, и его больше не утомляли нудными проповедями жрецы Спасителя, а еще у него появилась своя личная (пускай и совсем небольшая) комната, однако по-настоящему свободным он так и не стал. Рихард мог гулять по саду и заниматься на плацу, отдыхать во дворе и даже подниматься на крепостные стены, окружавшие Вороний Шпиль, но за пределы башни и прилегающих к нему земель выйти не мог – не имел права. Все тот же плен! И существовать в нем стало сложнее. Сложность, впрочем, заключалась отнюдь не в усиливающимся год от года гнетом церковников (напротив, сейчас Рихарду жилось куда легче), а во взаимоотношениях взрослых магов. Политика. Как бы не пытался Рихард ускользнуть от этого в юности, когда Велтон и Кристоф активно зазывали его в свои “кружки”, сейчас едва удавалось сохранять нейтралитет. Ни один худо-бедно заинтересованный во внутренних делах Круга маг не упускал возможности расспросить Рихарда о его взглядах. Возможно, Гертендесту было бы легче, если бы мастер Ландель – безусловный лидер чародеев Вороньего Шпиля – не взял его своим личным учеником, точнее, адептом. Возможно, нет. Свежая кровь слишком уж волновала матерых чародеев! Каждый желал склонить юнцов на свою сторону. Трудностей добавляла и странно непривычная система верхушки Круга, в которую Рихард угодил после экзамена. С одной стороны, все – абсолютно все! – чародеи Вороньего Шпиля были равны, лишь мастер Ландель официально стоял на ступень всех прочих. С другой же стороны, у всей той обширной прослойки “настоящих” (или, скорее, просто выживших) магов имелась своя негласная система рангов и званий. Все начиналось с неофитов – молоди, только-только вышедшей из детской спальни. Рихард в неофитах проходил от силы две семидневки, а потом его принял под свое крыло мастер Ландель. Так Гертендест негласно перешел в ранг адепта. Адептами звались те, кого учил и кому покровительствовал кто-то из наиболее уважаемых магов Круга. Следующими шли мэтры. Их иногда называли ещё “причастными”, ибо мэтры так или иначе, но были задействованы в управлении Кругом. Одни следили за кладовыми, другие за лабораториями, третьи воспитывали и обучали младших учеников, а четвертые тренировали адептов, пятые и шестые ухаживали за почтовыми птицами или подопытными животными, а седьмые и восьмые держали лазарет. Некоторые из причастных служили своего рода мостами между магами и церковниками, помогая сглаживать конфликты и налаживать общий быт. Последними и самыми уважаемыми среди чародеев Вороньего Шпиля считались менторы – наставники. Они были самыми опытными и могущественными во всех смыслах. Некоторые из них, как например мастер Ландель, стояли во главе тех или иных групп внутри Круга, а другие напрямую служили королю, сопровождая его и колдуя в его честь. Не менее странным и непривычным были и взаимоотношения между всеми этими многочисленными разношерстными чародеями. Те, кто служил и присягал королю отделял себя от тех, кто работал лишь в Круге. Среди причастных иные дела считались более достойными и уважаемыми, чем другие, и положение в магическом сообществе Вороньего Шпиля они обеспечивали чуть более привилегированное. Смена всех негласных рангов также происходила непонятным для Рихарда образом. Самым простым и очевидным способом продвинуть себя было, конечно, найти себе учителя и из неофита перейти в статус адепта или примкнуть мэтрам, служа на благо Круга, но дальше? Дальнейший путь ускользал от понимания Рихарда. Все, что он знал заключалось лишь в одной фразе, случайно оброненной мастером Ланделем: “Нужно произвести впечатление, и неважно чем: знанием, талантом или нахрапом”. Сперва Рихард не представлял что именно скрывают эти слова, пока однажды год спустя после его возвышения из неофита в адепта не нашли тело мастера Гилберта с явными следами магических ожогов. Убийцу не нашли и даже не пытались искать – Мрачный Грэг и его паладины только порядка ради изобразили расследование – а группу мэтров, задействованную в изучении элементалей, возглавил бывший ученик и прямой конкурент покойного – Фредерик. За одну ночь из ранга адепта он перешел в звание ментора, и никто – совершенно никто! – не обвинил его в убийстве. Да, Вороний Шпиль всегда казался Рихарду тюрьмой, однако иногда молодой чародей еще видел в нем дом: надежный, безопасный и даже уютный. После того случая с мастером Гилбертом таких ощущений у Рихарда не возникало, скорее наоборот, теперь Вороний Шпиль ему виделся клеткой с голодными львами. “Брось! Не так уж часто маги друг друга убивают!” - заметил внутренний голос. Прошло немало лет, и Рихарду уже перевалило за двадцать, только вот что-то от того десятилетнего мальчишки, каким он попал в башню, оставалось. Наивность, вера в лучшее – они еще не оставили Гертендеста. Рихард тряхнул головой и подался вперед, оперся о деревянный барьер, ограждавший просторный плац. Весеннее солнце слегка припекало спину. Прохладный ветер ерошил отросшие до плеч смольно-черные волосы, играл в складках мантии. На плацу разворачивался поединок. Марва и Марлен стояли друг против друга. Сир Грегори, уважаемые мастера и менторы Круга, десятки магов иных рангов – все они жадно наблюдали. Время от времени, когда неофитов становилось особенно много, старшие из обитателей Вороньего Шпиля устраивали для младших своего рода смотрины – относительно безобидные состязания в магических и около того дисциплинах. Для неофитов это была отличная возможность показать себя, а для мэтров и менторов выбрать достойных учеников. Сегодняшние смотрины облекли в поединки с применением как оружия, так и колдовства. Меченосцы, хоть и были они приглашены к участию, единодушно предпочли остаться в зрителях, зато молодые маги… О, сегодня Рихард видел порядка десяти достойных поединков и даже в двух участвовал! Один против Зигмунда: проигрышный, но по общему мнению весьма зрелищный. Второй с Анхельмом: выигрышный, впрочем, только потому, что противнику Рихарда больше нравилось флиртовать и красоваться, чем драться. “Мрачный Грэг на меня и так косо смотрит, а тут еще и Анхельм балаган устроил! - мысли Рихарда снова вернулись к тому неоднозначному поединку. - Мастер Ландель будет очень недоволен! Анхельм – болван!” Короткий раздраженный вздох. “Все-таки ты его любишь!” - тогда же заметил внутренний голос. Взгляд сам собой устремился к Анхельму: он устроился у правого угла плаца. Почувствовал пристальный взор Рихарда. Взгляды пересеклись. Анхельм подмигнул. Рихард смущенно улыбнулся в ответ. - Только слепой идиот не заметит ваших милований, - хмуро заметил Зигмунд. - То, что Грэг вам обоим еще яйца не открутил не иначе, как чудо! - Не хочет лишний раз спорить с Ланделем, - пожал плечами Рихард. - Они и без того собачатся дни напролет! Зигмунд хмыкнул. - Ну да, яйца он хочет открутить в первую очередь нашему дорогому мастеру! Рихард усмехнулся и кивнул. Между ними двоими повисло недолгое молчание, но Зигмунд его вскоре нарушил: - Сдался же тебе этот самовлюбленный павлин! - он недовольно зыркнул в сторону Анхельма. - Проблем не оберешься. Что не день, так все на карцер нарывается! И волочится за госпожой Фуэртиль, пока ты за ним носишься! “Госпожа Фуэртиль?” - Рихард заинтересованно вскинул бровь. Он не в первый раз слышал подобное словосочетание из уст друга и все никак не мог перестать удивляться. Среди старших магов Вороньего Шпиля не так уж распространено было обращение на “господина” или “госпожу”, и говорило оно о крайне глубоком почтении. И вроде бы ничего странного в том нет: адепт вполне может так глубоко уважать свою наставницу, если бы о скандалах между Фуэртиль и Зигмундом не ходило столько слухов. Отношения у них были весьма… своеобразные! Однако, вопреки всем сплетням, предельно далекие от романтических. - Предлагаешь свою кандидатуру, симпатяга? - нарочито игриво протянул Рихард. - А мне казалось, что ты ценитель исключительно девичьих прелестей! Зигмунд нахмурился. Рихард самодовольно усмехнулся. По правде сказать, ему было все еще как-то неловко говорить о своих любовных предпочтениях, но юношеский страх Гертендест оставил давно. Рихард стал старше и куда менее убежденным в то, что Спасителю есть хоть какое-то дело до того, кто с кем спит. Как оказалось, другим магам на это тоже было плевать. Никто из чародеев Вороньего Шпиля не верил в невозможность и недопустимость любви для их породы. Брезгливости к мужеложству они тоже не выказывали. Напротив, подобные отношения, как позже понял Рихард, встречались не так уж и редко, причем не только среди магов. Церковники же… Что ж, давить, ломать и читать свои проповеди они могли только детям. На деле слуги Спасителя предпочитали закрывать глаза на любовные похождения взрослых чародеев. Иногда только, когда сир Грегори был в дерьмовом настроении и ловил кого-то с поличным, провинившимся грозил одиночный карцер на семидневку-другую. Еще Рихард слышал, что за зачатое по неосторожности дитя могут повесить. Впрочем, за его век в Вороньем Шпиля такого пока не случалось – местные маги умели избегать последствий. Еще один проступок подобного характера, за который можно было схлопотать ворох проблем – сношения с церковником, да и то церковники от такого страдали куда сильнее! Магу, нашедшему любовь в лице какой-нибудь хорошенькой послушницы или в молодом красавце-паладине, грозил все тот же одиночный карцер, а вот слуга Спасителя, если не лишался головы, то как минимум оставался без почетного звания и ссылался в закрытую обитель где-то на краю страны. - Да ну. От тебя проблем тоже навалом! - буркнул Зигмунд и снова уставился на плац. - О, наконец-то! - кивнул он Рихарду на близнецов. Поединок только начался, но оппоненты уже разошлись не на шутку. Звенела сталь, шипела и искрила магия. От силы гремящих в воздухе заклятий приятно холодило кожу. - И чего они так усираются? - пробормотал Зигмунд недовольно. - Все равно же мастер Кендра обоих возьмет адептами… Рихард внимательно глянул на друга. Зигмунд за минувшие годы одновременно и изменился, и нет. Из забавного шумного мальчишки он вырос в мрачного подростка – задиристого одиночку. Задиристый одиночка же к своим двадцати с небольшим вдруг стал весьма приятным мужчиной: спокойным, уверенным и непоколебимым внешне. Прямые черты лица, аккуратная бородка, глубокого темно-карего цвета глаза. Вкупе с приятным баритоном внешность Зигмунда не могла не очаровывать молоденьких (и не очень) чародеек. Широкие плечи, прямая спина. Пожалуй, только ростом друг не слишком уж удался! Зигмунд был на полголовы ниже Рихарда, хотя это едва ли можно было счесть за недостаток, максимум – превосходный повод для шуток. Из того, что в Зигмунде совершенно точно не изменилось, так это его чувства к Марве. Только бы слепой не заметил, что свою привязанность он к ней так и не пережил. “Когда-нибудь мы об этом с тобой поговорим, друг”, - Рихард грустно улыбнулся. - Хотят выяснить кто из них лучший близнец. Самоутверждаются, - сказал вслух. - Думаю, мастера Кендру это забавляет. Зигмунд лишь хмыкнул и неодобрительно покачал головой. “Мастер Кендра…” - тем временем задумался Рихард. Вот чего он во взрослых порядках понять не мог, так это странную потребность чародеек требовать звать их “мастер”, а не “мастерица”. В последнем многие из них отчего-то видели оскорбление. “Мог бы я его соблазнить?” - и снова разум Рихарда перескочил с пятого на десятое. Гертендест снова глянул на Зигмунда. С Анхельмом отношения и впрямь складывались не слишком приятные. Да, Рихард по-прежнему трепетал в его объятиях, упивался каждым поцелуем и каждой минутой наедине, только вот Анхельм не был по-настоящему его. Он и не стремился стать “его”. Анхельм волочился и за Фуэртиль, и за некоторыми другими чародеями и чародейками Вороньего Шпиля. Он был свободен и всеми силами цеплялся за эту свою свободу. “Любит ли Анхельм меня?” - вопрос, который давно мучил Рихарда. Увы, наверняка Гертендест знал только одно: Анхельм любит себя. И даже если опустить все это, против продолжения отношений с Анхельмом было и осознание того, что рано или поздно разнузданность (а заодно и постоянные ссоры с церковниками) приведут к неприятностям и Анхельма, и всех, кто к нему близок. “Нет, Зигмунда, я бы мог соблазнить только из любопытства!” - про себя усмехнулся Рихард, украдкой поглядывая на профиль друга. Исключительно друга. Поединок не затянулся надолго. Победа осталось за Марвой. Молния, сотворенная Марленом, конечно, прошила ее магический щит, но девушке хватило выдержки и мастерства отвести заклятие и одновременно контратаковать. Она выбила клинок из рук брата, а затем и уложила того на лопатки. Как только поединок был официально завершен, Марлен ловко вскочил и буквально в одно заклинание исцелил раны и ожоги сестры. Под выкрики, хлопки и одобрительный взгляд мастера Кендры близнецы покинули плац. Их место сразу же заняли два мэтра из числа тех, кто работал в архивах. Видел их Рихард нечасто, а потому и имен никак вспомнить не смог. На арене эти господа надолго не задержались. Властный окрик. - Что за хрень? - Зигмунд вскинулся, уставившись на свою наставницу. Совершенно неожиданно Фуэртиль оказалась на плацу в сопровождении явно раздраженных Кристофа и Анхельма. Мэтры кивнули почти одновременно и освободили плац. К бою стали готовиться новые оппоненты. И никто этому даже не подумал возразить… - Твоя госпожа решила себе еще адепта взять? - спросил Рихард, хотя и умом понимал, что причина совсем не в этом. Зигмунд скривился, мол, не глупи. - Пойду узнаю… - пробормотал он мгновение спустя и двинулся сквозь толпу, не дожидаясь ответа. Рихард вернулся к наблюдению. Поединок начался. Впрочем, закончился он до смешного быстро. Не прозвучало ни единого заклинания. Поражение Кристофа было столь же стремительным, сколь и позорным. Анхельм в один рывок и мощный удар кулака под дых повалил полуэльфа на песок. Столп пыли. Смешки. Невольный вскрик Кристофа… Новый голос! - И это все?! - громогласно хохотнул сир Грегори. - Это все, чем ты нас порадуешь, Балабол?! - добавил он. Реплика эта предназначалась не поверженному Кристофу, а Анхельму, который уже развернулся и с торжествующей ухмылкой двигался к краю плаца. Заслышав Грэга, Анхельм замер. В руке его вспыхнул магический огонек, но тут же погас. Анхельм как-то уж слишком резво вернулся к середине арены. Дальнейшее разум Рихарда словно бы отказался воспринимать… Анхельм занес ногу. Опустил. Хруст костей. Вопль и кровь. Внутри похолодело. Рихард вжал голову в плечи. Под гробовое молчание, нарушаемое лишь стонами Кристофа, Анхельм покинул плац. Когда он остановился подле Фуэртиль, Рихард уловил на тонком эльфийском лице отвращение, и тогда ему самому вдруг стало как-то гадко: не от провокации сира Грегори, а от того, как легко поддался на нее Анхельм.

***

Шелестели полы мантии. Холод подземелья лип на взмокшую от пота кожу. В висках бил набат. Рихард дрожал. Впрочем, он того не замечал. Разум Гертендеста поглотила тревога. Тело… Одержимое необходимостью двигаться, оно шло – едва ли не летело! – вперед по мрачным коридорам нижнего этажа. Шли годы, а над головой Рихарда все сильнее сгущались тучи. Когда-то ему казалось, что достаточно просто вырасти и сохранить репутацию благонравного и надежного мага, а потом все непременно будет хорошо, даже великолепно! Но… “Нет. Это слишком просто для нашего гребанного несправедливого мира!” - Рихард, не останавливаясь, шумно выдохнул. Проблем только прибавилось. Понимания тоже. Круг и тесная тюрьма, и целый мир со своими правилами, устоями и законами. Да, Рихард это знал с ученических лет, просто он не представлял что именно из себя представляет мир взрослых магов! Борьба. Друг с другом и с паладинами. Союзы и войны. Прежде казалось, что сир Грегори и мастер Ландель держат всех в узде. Ха! Их власть была иллюзией. Объединения мэтров, особенно влиятельные менторы и офицеры Меченосцев порой оказывались не менее (а то и более!) влиятельными фигурами. И они очень не любили сотрудничать. Фактически, владыки Вороньего Шпиля только и делали, что сшибались лбами, принуждая следовать своему примеру тех, кто жаждал их благосклонности. А еще убийства не были такой уж редкостью для Круга. Просто здешние интриганы умели выдавать свои преступления за несчастные случаи. - Проклятье! Проклятье! Говорил же ему не лезть! - бормотал Рихард, оставляя позади очередную сотню шагов. В последние луны особенно натянутыми стали отношения между большинством церковных и маговских авторитетов. Сир Грегори вводил новые правила, не допускал к экзаменам учеников, а иным, как говорили сплетники, не позволял их пройти – велел рубить головы до возвращения из Предела. Мастер Ландель не торопился защищать своих подопечных, а потому справедливости вместо него стали искать иные чародеи. В то же время не забывали они “кусать” друг друга. Те, кто поумнее интриганили тихо, а иные… Ах, Анхельм будто бы нарочно лез на рожон! - Он снова сцепился с Кристофом, - мрачно сообщил Зигмунд пару часов назад, когда Рихард наведался в личную лабораторию Фуэртиль. - Опять в карцере? - спросил Рихард тогда. - Не, Тиль не видела. Черные тоже, - Зигмунд покачал головой. - Анхельм по башке Крису настучал, а я разнял. Крис пошел к близнецам раны зализывать. Этот куда-то удрал! Короткая пауза. - Как же они задолбали! - Зигмунд едва ли не сплюнул на пол от неудовольствия. Впрочем, сдержался – вовремя вспомнил чем грозит такая небрежность в лаборатории покровительницы. Рихард снова вздохнул, да покивал головой. Склоки Анхельма и Кристофа задолбали не его одного. И не только склоки, если быть до конца честным. Их причина тоже. Фуэртиль… “Давно пора все решить!” - заметил внутренний голос. Рихард молча согласился с ним. Раз Анхельму так нужна Фуэртиль, пускай оставит его – Рихарда – в покое. Пускай уже скажет прямо и честно что совсем не любит его! Быть вторым – куда хуже, чем ничьим! Осталась всего пара шагов до тайного убежища Анхельма. Рихард остановился. Ему одновременно и хотелось зайти, и нет. Несмотря на желание наконец расставить точки над “ë”, Гертендест до последнего хотел оттянуть неприятный разговор. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ожидание чего-то дерьмового душило. Хотелось разреветься, точно малолетний мальчишка. “Сейчас или никогда!” - подстегнул себя Рихард, а некоторая часть его существа, отвечающая за робость и малодушие, сказала: “Вдруг он не там, и нам не придется говорить об этом?”. Рихард постучался. Два коротких, пауза, еще два, пауза, один – ровно так, как они и договаривались с Анхельмом когда-то. Сердце замерло в ожидании ответа. И он прозвучал: - Заходи, - голос Анхельма был тихим и хриплым, усталым. Сердце снова замерло, сжалось. На этот раз не от страха, а от сожаления. Мысль о том, что Анхельму больно, оказалась не лучше предстоящего разговора. Рихард скользнул внутрь, плотно закрыв за собой дверь. Внутри царил полумрак. Лишь пара колдовских сфер плавала под потолком, наполняя комнатушку скудным бледным светом. Анхельм сидел на топчане, подтянув ноги. Подбородок он устроил на коленях. Всклокоченные волосы торчали в разные стороны, падали на лицо. И все же Рихард видел то, как бледен Анхельм. Видел он и то, как наливается лиловым синяк под его скулой, как алеют бусинками запекшейся крови глубокие царапины. Пускай в большинстве столкновений Анхельм брал верх над Кристофом, тот имел определенное преимущество: эльфийские когти в грубой драке – сильное оружие. - Анхельм!.. - выдохнул Рихард с сожалением. Тот поднял голову. Мрачно глянул исподлобья. - Если ты пришел опять отчитывать меня, то лучше сразу заткнись! - проговорил Анхельм, однако во взгляде его разноцветных глаз мелькнуло легкое подобие раскаяния. Рихард лишь покачал головой, мол, нет, я не за этим. Покачал прежде, чем осознал свои действия. Решимость вдруг куда-то улетучилась. Остались лишь сострадание, желание помочь и утешить. Повинуясь им, Рихард сел рядом на топчан. Попытался обхватить Анхельма за плечи, подтянуть к себе, крепко обнять. Анхельм отстранился. - Не стоит, - сказал он твердо. Рихард вжал голову в плечи, но никак более не выразил своей обиды и растерянности. Молчание. Одновременно и тягостное, и неловкое, и даже напряженное. Анхельм не торопился завязывать разговор, а Рихард не находил в себе смелости. В груди Гертендеста поселился и разросся гадкий комок. Он пророс до горла и забил его. Сжал. Рихард делал то, что ему оставалось – просто смотрел, да и то украдкой. Пускай Анхельм был растрепан и побит, пускай в сердце его образ в последнее время отзывался лишь болью, а не томной сладостью, любовник оставался для Рихарда как никогда манящим и привлекательным. Хотелось обладать им и не уступать его никому, даже могущественному ментору – эльфийке, за вниманием которой так отчаянно гонялся Анхельм. Желание переплеталось с поселившейся в груди горечью. Темная страсть заполняла существо Рихарда. Тело отзывалось на нее напряжением и возбуждением. От Анхельма это не укрылось. - Ты хочешь меня даже такого? - спросил он, указывая на синяк. Рихард сглотнул. Краска залила его щеки. Жаром запылали уши. У них все было: давно и не раз. Не осталось чего скрывать и чего смущаться, однако как только речь заходила о чем-то настолько интимном, Рихард не мог не робеть. Каждый раз все как впервые… - Я люблю тебя, Анхельм… - сдавленным голосом произнес Рихард и заглянул возлюбленному в глаза, словно только это и могло подтвердить искренность его слов. - Всегда и любого, - добавил Рихард после того, как судорожно сглотнул. Он попытался улыбнуться. Анхельм скривился. Не этой реакции ожидал Рихард, однако рука Анхельма привычно легла на его бедро. Мимолетная ласка вскружила голову. Гертендест уже и думать забыл о том, о чем хотел поговорить с Анхельмом. - Мне жаль, - Анхельм убрал руку. Покачал головой. В следующий миг он встал. Рихард и моргнуть не успел, как объект его воздыханий оказался у стола – в стороне от топчана. “Какой же ты болван, Рихард Гертендест!” - упрекнул сам себя Рихард и потупился. Смотреть на Анхельма снова стало и больно, и стыдно. - Ты любишь Фуэртиль? - чувствуя как предательски дрожит голос, спросил Рихард. Анхельм задумался. - Я хочу, чтобы она была моя, - ответил мгновение спустя. Рихард сглотнул. Не это он хотел услышать, но… Следовало ожидать! Тогда Гертендест задал еще один вопрос: не менее волнующий и важный для него. - А меня ты любишь? На этот раз Анхельм не думал. Совсем. Он покачал головой. Виноватый взгляд его на миг пересекся со взглядом Рихарда. - Ты мне нравишься. Ты мой друг. Близкий друг, но… - Я понял, - оборвал его Рихард. Это было… Больно. По меньшей мере больно! Пауза. Рихарду нужно было собраться с мыслями, свыкнуться и с болью, и с разочарованием. Анхельм… Похоже, ему больше нечего было сказать. - И что ты будешь делать теперь? - едва сдерживая постыдные высокие ноты, спросил Рихард. - Продолжишь колотить Кристофа? Анхельм усмехнулся. - Нет, - коротко ответил он, помолчал с минуту и все же изволил добавить: - Я собираюсь поставить точку в этом вопросе раз и навсегда. Рихард вскинул брови. Его недоумение оказалось достаточно красноречиво – Анхельм ответил на невысказанный вопрос: - Я убью Тиль. Оцепенение. Ледяные осколки в крови. Рихард не сразу осознал слова Анхельма, а когда все-таки осознал, не сразу поверил. - Анхельм… - пробормотал Гертендест, но тот бесцеремонно перебил: - Я все обдумал, - сказал Анхельм. - Так я быстрее всего продвинусь в менторы. Тогда я смогу хоть что-то противопоставить этим ублюдкам – прихвостням Грэга! - Это безумие!.. - только и смог произнести Рихард. Пауза. Еще одна пауза! Нужно было собраться с силами, с мыслями. - Анхельм, убийство… - начал было Рихард, но снова не договорил. - Такой же способ добиться своего в Круге. Возможно, даже наиболее эффективный, - перебил его Анхельм. В разноцветных глазах пылала мрачная решимость. - Или ты думал, будто и Ландель таким уж чистеньким и непогрешимым дошел до своего звания? - с явной насмешкой поинтересовался Анхельм. Рихард сжал зубы. Теперь в нем просыпалась злость. Крушение авторитетов… Оно не менее болезненно, чем отвергнутая любовь! - Все, кто забрался высоко – убийцы, Рихард. Что наши, что святоши. Все они через кого-то перешагнули! - говорил Анхельм убежденно. - Анхельм, ты не… - попытался снова возразить Рихард. Не сумел. Попросту не смог. Эмоции захлестнули с головой. Рихард попросту захлебнулся в невысказанных словах. Анхельм же не ослаблял хватки: - Я все решил. И я не шучу, - сказал он уверенно и холодно. Выдержал паузу и тихо, но жестко добавил: - Если ты начнешь ставить палки в колеса, твой дражайший Ландель узнает и про украденные книги, и про те ритуалы, что ты тайком от него проводишь тут по ночам!

***

Злость. Боль и злость жгли Рихарда изнутри. Сначала – незадолго после той ссоры с Анхельмом – они едва не прожигали грудь. Силясь скрыть свою боль, Рихард сторонился других обитателей Вороньего Шпиля. Отстранился от немногочисленных товарищей, избегал встреч с наставником, все больше времени уделял личным и одиночным исследованиям. Со временем стало легче. Легче если уж не жить с этим, приняв все от и до, то хотя бы скрывать. В обществе иных магов Рихард улыбался и вел сдержанные беседы. С церковниками и Меченосцами порой обменивался парой-другой дежурных фраз. Иногда, когда не видели паладины, но видел Анхельм, позволял себе флирт с немногочисленными заинтересованными не только в книжках чародейками. Те хихикали и даже порой отвечали подобием взаимности, но дальше дело не заходило. Во-первых, в Рихарде все еще жила и гнила болезненная привязанность к Анхельму. Во-вторых, женщины, как ни странно, все еще не привлекали его. В-третьих… Что ж, времени на женщин у Рихарда почти и не оставалось. Его и на сон-то едва хватало! Дело. Ритуалы. Предел. Слова Анхельма глубоко задели, однако дело было не только в чувствах и животном желании. Предательство. Настоящее предательство! Анхельм знал, как причинить любовнику больше боли. Он знал, как важны для Рихарда его секреты – его “сторонние исследования”. Знал, и воспользовался этим. “Только пригрозил!” - оправдывало Анхельма нечто в душе молодого Гертендеста. Рихард скривился и отмел прочь все ненужные мысли. Вернулся к кругу – скопищу белых линий, выведенных мелом на сером холодном полу. Ворон. Спящий. Тайны Предела. Рихард помнил все, с чем ему довелось столкнуться на экзамене. Раньше – в первые годы после экзамена – у Рихарда не было ни знаний, ни возможностей. Он довольствовался лишь запретными книгами, которые тайком приносил ему Анхельм. После кое-чему научил мастер Ландель в рамках их общего исследования, а кое-что Рихард уяснил сам. Первое и самое главное: теперь Гертендест знал, как должен выглядеть Предел и как он устроен. Предел – не просто хаотичное море потусторонних энергий и снов. Предел – все равно, что слоеный пирог, отделенный от реальности невидимой стеной – Гранью. Ближние слои – обитель снов и мелких духов – показал Рихарду мастер Ландель. Он же научил своего адепта осознанным сновидениям и тому, как посредством алхимии погрузить себя в них. Остальное Рихард освоил сам. Знаки, руны, нужные зелья для более долгого и безопасного погружения в сон. Он использовал все средства! Однако дальние слои едва покорялись. Чтобы впервые достичь второго слоя потребовались годы тренировок. Третий… О его существовании Рихард знал лишь по книгам! А еще он знал, что цель его намного дальше, и достичь ее будет непросто. Это знал и Анхельм. Рихард рассказывал ему все без утайки и лишних приукрас. И он знал насколько все это было важно для Рихарда. “Потому и пригрозил!” - нахмурился Рихард. Продолжил с особенным ожесточением выводить на полу колдовские символы. Конечно, Анхельм проявлял к делу Рихарда не только интерес, но и опаску. Он полагал, что за личиной Ворона скрывается особенно хитрый демон, а за Спящим еще более могущественное существо. “Грэг и его прихвостни меня уж тем более не поймут!” - нервная усмешка. Волнение. Нетерпение. От них задрожали пальцы! Рихард отложил мел и сел на пол. Судорожно выдохнул. Гертендест не в первый раз делал то, что делал, однако не только предвкушение овладевало им. Страх тоже. Боясь испортить ритуальный круг, решил сделать паузу – перевести дух. Каждая линия имела значение, а каждый лишний штрих и каждая ошибка запросто перечеркнут все! Вдох-выдох. Рихард силился нащупать внутреннее равновесие. Нет, если сир Грегори и вообще кто-то из церковников узнают о его опытах, Рихарду не сносить головы! “Ландель уже не защитит! Никто из менторов не заступится!” - Рихард прикусил губу. Мысли о возможной расправе преследовали его. Они были и в начале его пути, но вернулись сейчас благодаря предательству Анхельма. “Проклятый Анхельм! Зачем я только доверился ему?!” - обиженно шмыгнул носом. “За тем же, за чем и трахался!” - со злой насмешкой ответил внутренний голос, и Рихард зажмурился. Предательские слезы наворачивались на глазах. Впрочем, Рихард знал как с этим бороться: он поднес руку ко рту и впился в ладонь зубами. С силой сжал. Телесная боль притупила душевную, а рассудку вернулась привычная ясность: “Соберись! Времени до рассвета всего ничего!” - приказал разум, и Рихард подчинился. Снова взялся за мел. Широкие белые линии поползли дальше по стылому камню. Оставалось всего ничего – несколько незначительных черточек! – и колдовская схема будет полной. Потом Рихарду останется только разложить фокусирующие кристаллы по углам и погрузить себя в транс. Вздохнув, отложил мел в сторону. Рихард поднялся и отдалился, разглядывая расчерченную схему. Все как по учебнику! Тогда Гертендест отошел к горе сваленных друг на друга книг и пергаментов – украденных трудов других чародеев и собственных наработок. Стола в его новом убежище не было. По правде сказать, в нем ничего не было, кроме пыли и духа запустения. Выбирать не приходилось. После ссоры с Анхельмом возвращаться в подземные лабиринты Вороньего Шпиля Рихард не рискнул. Он лишь единожды нагрянул туда, чтобы забрать все необходимое и навсегда распрощался с прошлым укрытием. Поиски нового места заняли некоторое время, а их успех назвать иначе, как удачей было нельзя. Вороний Шпиль – большая башня, и даже не просто башня, а крепость. Рассчитана она была на куда более внушительное число обитателей, нежели то, каким располагала сейчас. И пустовали в Шпиле не только подземелья, но и некоторые жилые этажи. Так Рихард нашел пристанище в забытой комнатушке в крыле, которое давным-давно оставили пустовать и маги, и церковники. Конечно, укрытие это казалось куда менее надежным, нежели подземелья, но выбирать не приходилось. Слишком долго скрывать свои записи и запрещенные книги среди личных вещей Рихард попросту не мог – слишком рискованно, если не самоубийственно! “Вот оно!” - покопавшись среди залежей книг, Гертендест извлек пять мутно-зеленых камней. Кругу Вороньего Шпиля поставляли лишь лучшие материалы для колдовства, однако позаимствовать что-то из них без нежелательного внимания Рихард не мог: хватило благоразумия, а может наоборот не хватило наглости. Приходилось пользоваться тем, что остальные маги выбрасывали под видом непригодного и испорченного. В конце концов, особого значения для ритуалов Рихарда это не имело, а свою щепетильность он проявлял в ином: в выборе ингредиентов для зелий. Не больше минуты ушло на то, чтобы разложить кристаллы по местам. Еще меньше потребовалось Рихарду на то, чтобы извлечь из потайного кармана мантии крохотную склянку с мутной белесой жидкостью. Отвар звездолиста, смешанный с соком мандрагоры и сон-травы стал слишком привычен на вкус. Рихард проглотил его, не моргнув и глазом. Горло полоснуло огнем. Минута. Ровно минута оставалась у Рихарда прежде, чем его тело ослабнет и провалится в сон. Настало время для заклинания. Скороговоркой чародейские слова сорвались с губ прежде, чем тяжелый туман затянул сознание.

***

Падение. Дымка: густая и белая, как молоко. Рихард небрежно отмахнулся. Он не был прирожденным сновидцем, однако кое-чему за время своих погружений в Предел научился. Например, он знал, что если верить достаточно сильно, то Предел подчинится. Подчинился тот и сейчас. Рихарда потянуло вперед сквозь вихрь разрозненных видений. Гертендест представил место, которого жаждал достичь. Он из раза в раз воспроизводил отпечатавшийся в памяти образ Спящего. Кра-кра! Сиплый вороний голос прорезал тишину. Зашуршали перья. Пронзительно-яркие недобрые глаза. Их взгляд обжег Рихарда, а потом, словно капля чернил на чистом пергаменте перед магом расплылась черно-фиолетовая фигура. Грозная птица остановила полет Рихарда сквозь Пустоту. Они повисли вместе вне времени и пространства, один точно напротив другого. - Вернись! Ворон угрожающе махнул крыльями. Выставил вперед когти, но Рихард не дрогнул. - Нет, - ответил маг непоколебимо. Чувство родства – странной связи со зловещей птицей – не отпускало. Рихард по-прежнему ощущал, что он и Ворон – две стороны одной монеты. - Вернись! Вернись! Вернись! - голос Ворона нарастал, становился все более громким и настойчивым. - Нет, - отрезал Рихард. - Я слишком долго пытаюсь его найти! - Не время! Не время! - Ворон ярился, однако Рихард оставался непоколебим. - Подчинись мне! - повелел он Ворону. - Покажи путь! Хриплый смех. Снова шуршание перьев. - Глупый! Кра! Глупый! Насмешка. Рихард уловил ее не сразу. Когда же наконец это случилось, он с недоумением уставился на птицу. “Почему он смеется?” - промелькнуло в голове. Рихард не был уязвлен. Он был удивлен. Никогда прежде Ворон не смеялся над ним, лишь угрожал. Ворон заметил непонимание Рихарда. Хриплый каркающий смех прокатился по бездонной утробе Предела. - Зарождается буря, маг! Обуздай ее сперва! Прозвучало зловещее предсказание. Недоумение Рихарда сменилось тревогой. - Какая буря?! Что грядет?! О чем ты?! - Проснись! Взмах черноперых крыльев. Предел ускользнул.