Дети Вороньего Шпиля

Новое пробуждение Ланделя пришлось на ночь. Юноша по-прежнему лежал на лавке. Тело его болело, однако не той острой навязчивой болью, что раньше. На этот раз она была долгой и тянущей. Неприятной. Кажется, затекла шея. Количество звуков в лазарете явно сократилось. Запахи... Нет, они все те же! Ландель открыл глаза. Темноту разгонял льдисто-голубой свет колдовских фонарей. Густые черные тени прятались по углам. Больше не тошнило. Хотелось жрать. Именно жрать, а не есть. И избавиться от повязки, столь туго стягивающей ребра. Она мешала дышать. Позабыв про прошлый неудачный опыт, Ландель сел. Картинка перед глазами тут же помутилась, поплыла, однако спустя пару мучительно долгих мгновений прояснилась. И впрямь лазарет. Правда, он порядком опустел. Не считая Ланделя, в нем оставалось еще от силы человек шесть: другие либо померли, либо были отправлены обратно к своим командирам. Один из оставшихся в лазарете привлек внимание юноши. Молодой мужчина лет двадцати. На месте правой руки его виднелась замотанная бинтами культя. Ландель отвел взгляд, попутно радуясь, что этот господин спит. Уставился на собственные ладони, потом на босые ноги. Все на месте. Хорошо. Повезло! Оглянулся еще раз. Лекарей – тех самых, Матиса и Каспара – видно не было. Наверное, тоже хорошо. Ландель задумался. Попытался вспомнить произошедшее. Не стоило. «Мы... Мы проиграли?» - растерянность закопошилась в душе. Кольнула сердце страхом. Холодный пот проступил на спине и затылке. Ландель даже поежился. «Тогда почему я жив? Почему меня нашли и спасли?» - всколыхнулись сомнения. Ландель не помнил наверняка что случилось с ним. Его воспоминания обрывались на возвращении во Вранки, однако юноша сознавал, что сам до лагеря добраться он не мог. - О, опять ты! - голос. Все тот же голос, что и при первом пробуждении в лазарете. Кажется, это был Матис. Со стороны входа пахнуло табаком, дымом костра и конским навозом. Впрочем, запах курева был ярче. Его источник находился ближе. Удивленно моргнув, Ландель поднял голову. Уставился на вход в лазарет. Лекарь стоял на пороге, одной рукой поддерживая темный полог, а второй трубку во рту. От той вился дымок. Заросшие щетиной щеки, сломанный нос, грубые черты – Матис едва ли слыл красавцем. Впрочем, сложения он был крепкого, да и ростом удался. Ландель нервно повел плечом. Повисла пауза. - Ну и чего ты таращишься, маговский щенок? - не выдержал Матис. - Опять загадить тут все надумал, а?! Ведерко притащить обратно? Ландель покачал головой. - Не... - выдавил он из себя. Поморщился. Гадкий вкус во рту не прошел, да и воздух из груди выходил с болью, с хрипом. - Тогда чего тебе? Поболтать охота? - подозрительно сощурился Матис. «Да... Было бы неплохо! Может хоть этот объяснит мне что произошло?» - тут же подумал Ландель и даже немного воспрял духом: уж лучше знать, что творится вокруг. - Ага… - похрипел в ответ юноша. Матис пожал плечами. - Ну, жди. Докурю хотя бы, - буркнул он. Полог опустился. Ландель принялся ждать. Ложиться обратно не стал, но глаза прикрыл. В голове зарождались все новые и новые вопросы. Некоторые волновали юношу особенно. Например, где Калеб и мастер Абель? Что с ними? Пережили ли они эту битву? Придет ли кто из них? - Ну, чего там у тебя? - Матис вернулся неожиданно быстро. Взял у входа в лазарет трехногий табурет. Приставил к скамейке – аккурат напротив Ланделя – сел. - Дай-ка угадаю, хочешь знать чем все кончилось, да? - Матис самодовольно ухмыльнулся. В его темно-карих глазах сверкнул насмешливый огонек. Ландель недовольно покривился: манеры лекаря раздражали. Сдержался. Кивнул. - Да, - сипло добавил. - Ну, дакорцы наших перебили немало. Даже лечить-то толком некого было – трупняки одни, и Вранки ко всем демонам отправились! - начал Матис как-то равнодушно и несколько... беспечно? Он будто о чем-то совершенно нормальном говорил, а не о... людях? Жизнях? О войне, что их оборвала. - Но, если тебя это утешит, то дакорцев мы тоже знатно потрепали, - а вот тут в голосе Матиса мелькнуло удовольствие. - Они нас сначала до лагеря гнали, как псов шелудивых, а потом наши как подсобрались, да как вдарили по ним! Ух! До границы, пятками сверкая, драпали! Старина Отто задал им жару, да и твои собратья-маги постарались, да-а-а!.. Последнее «да-а-а» лекарь протянул с каким-то особенным смаком. Ланделя это смутило, однако юноша все же заставил себя вежливо кивнуть, мол, продолжай. - Этот... Как его? Вольфгарм? Да, он самый! Сук этих так жег! Так жег! Загляденье! - Матис улыбался, будто сам накануне чаровством сокрушал захватчиков. - Жаль, конечно, что стрелу словил. До нас его даже не довезли. Прямо в сердце пришлась, зараза! - лекарь цокнул языком, покачал головой. Впервые Ландель уловил в этом человеке намек на сожаление, сочувствие даже! - Абель? Что с... с мастером... Абелем? - просипел юноша. - Абель, Абель, Абель... - лекарь, кажется, задумался, потом пожал плечами. - Убили его, - наконец изрек он. - Колдунов, вообще-то, много полегло. И щенков, и матерых... Заруба-то знатная вышла! Смятение. Страх. Ландель вжал голову в плечи. Не то, чтобы он испытывал особую привязанность к учителю, но его смерть многое осложняла, да и человеком он казался неплохим. Своеобразным разве что и суровым порой... - А я тут... как?.. - запинаясь поинтересовался было маг. Собеседник, слету поняв к чему дело идет, перебил. - Тебя сюда еще один чаровник притащил. Старикан такой! Как его там?.. Дедрик вроде! - сказал он. - Утром после битвы дело было. Все радовался, что еще хоть кто-то из вашего колдунского племени жив. Тебя он вроде как в деревне нашел. Под трупьем. Как не затоптали неясно, но ты, походу, тот еще везунчик! Если не считать ребра твои, то ушибами одними отделался! - Ребра? - спросил Ландель, инстинктивно ощупывая повязку. - Парочку сломали, - Матис пожал плечами. - Так что не дрыгайся особо. Мы тебя, конечно, опять травами накормили от души, но не хватало, чтобы что-то там в твоей тушке не туда сместилось и дырок понаоставляло! Нам этот Дедрик бошки-то поотрывает, если сдохнешь! Ландель слабо усмехнулся. Не особенно весело, скорее мрачно. - Спасибо... за заботу!.. - пробормотал он. - Отрекомендую... вас Дедрику, если... если не помру! Матис лишь громко фыркнул в ответ. - Ты приляг и поспи лучше, парень, - посоветовал врач после короткой паузы, - а то травки-то отпустят, и заскулишь как сучка!

***

Слинять из лазарета оказалось на удивление просто. Матис громко храпел в углу: всю ночь он возился с одноруким господином, меняя тому повязки и пихая в раззявленный рот кашицу из трав. Каспар же сам куда-то подевался к утру. Куда именно Ландель не знал, да и знать не желал. Юноша просто воспользовался моментом. Натянул рубашку, ботинки, да выскользнул на волю. Слабость сковывала. Держаться прямо удавалось лишь чудом, однако сон все-таки помог немного оклематься. Да, тело едва слушалось и щеки горели от жара, но магия... Она понемногу просыпалась в Ланделе. Поддерживала изнутри. Боль не притупляла – благо с этим более-менее справлялись лекарства Матиса – однако излечивала ушибы, силилась срастить кости, требовала направить на сломанные ребра, дабы восстановить их. Молодой колдун не слушал магию. Понимал, что сил ему пока не хватит исцелить себя самостоятельно. Вместо этого Ландель искал других чародеев. «Проклятье! Это будет не быстро! И совсем не просто!» - вдруг осознал он. Почти час ушел у юноши на то, чтобы покинуть лазарет и добрести до частокола, окружавшего исианский лагерь, хотя раньше он мог сделать это минут за десять-пятнадцать. Остановился. Прислушался к магическим потокам – невидимым глазу ниточкам силы. Искал следы других магов: знакомых, живых. Все путалось. Откровенно говоря, Ландель не знал где ему следует искать товарищей. Что-то толкало его в сторону Вранок. Может интуиция, а может и простое любопытство – желание увидеть, чем все кончилось. Узнать на что похожа война... Часовой много вопросов не задавал. Бледный и измотанный, он лишь исподлобья глянул на не менее бледного и изможденного Ланделя, да выдал стандартное «Кто-куда?». Юноша прохрипел свое имя, добавил что-то в духе «мастер Дедрик послал». Этого хватило. Пара нетвердых шагов. Знакомая дорога к Вранкам. Частокол и лагерь остались за спиной. Впереди простирался едва ли не иной мир. Опустошенный, изувеченный, провонявший дымом и смертью. Земля у частокола была усеяна стрелами. Темное грязевое месиво кое-где пестрело багрово-коричневыми пятнами крови. Щепа и обломки копий всюду. Истрепанные и втоптанные в землю знамена. К неудовольствию кружащих в небе воронов мертвечины видно не было. Холмы бездыханных тел вздымались в отдалении. Густой черный дым уже стоял столпами над некоторыми из них. «Прибраться» близ собственного лагеря исианцы решили в первую очередь. Вранкам повезло меньше. Впрочем, им вообще не повезло, ведь от деревни осталась лишь пара нетронутых домишек на окраине, почерневший от гари храм и несколько десятков уродливых остовов. И трупы. Множество трупов! Люди, кони, собаки... Вот уж где падальщики попируют на славу! Ландель поморщился. Двинулся по дороге. Среди мертвечины мелькали вполне себе живые фигуры – исианские воины. Они шныряли туда-сюда. Рыскали. Высматривали. Кто-то грузил трупы на телеги. Кто-то искал живых. Другие (и было их немало) просто обшаривал мертвецов: как врагов, так и недавних соратников. Это Ландель понял, когда достиг селения. Увидел, как один из солдат стягивает с ног убитого товарища сапоги. Другой вояка вытянул из-за пояса нож. Вместе с пальцем срезал с покойника серебряное колечко. Ландель поморщился. «Да, о таком в песнях не поют и в книжках не пишут!» - подумал он, благо некоторая ясность мыслей вернулась. «Если в войнах и есть что-то благородное, то оно заканчивается сразу, как только дело доходит до добычи», - добавил внутренний голос. Юноша остановился. Задумался. Поиграл желваками и сплюнул под ноги. Внутренне Ландель радовался, что вид такого количества мертвецов и присущих им запахов, не будят в нем ничего, кроме легкой брезгливости. Может он просто еще не до конца пришел в себя? Вид мародерствующих солдат, впрочем, не столько отвращал, сколько раздражал. Много шума. Много споров. Вот драк пока еще не было. Вероятно, лишь потому, что в деле этом задействованы были и офицеры. Те, что пониже званием рыскали среди побоища. Некоторые, как успел заметить Ландель крутились у разрушенных домов: вместе с солдатней искали среди пепла и горелых остовов хоть что-нибудь мало-мальски ценное и цельное. Кое-кто чином повыше собрался подле храма. Кажется, там был даже сам господин-главнокомандующий Отто Рикерт. С повязкой на голове и верхом на изящном светло-сером скакуне, он гордо наблюдал за тем, как одни его подчиненные выносили из храма золотые подсвечники, да всякую утварь, а другие выстраивали рядком пленных дакорцев – человек сорок, не меньше! Ландель ненадолго остановился. Связанные за спиной руки. Испуганные лица. Чужеземцы знали, что они обречены. Знали, к чему идет дело. Никто не потребует за них выкуп – рослый детина с исианским вороном на груди уже пробовал пальцем заточку своего топора. Скоро полетят и головы. Ландель отвернулся. Глянул на храм – обитель Спасителя. Он мог понять почему солдаты обыскивают трупы и дома: мертвым новые сапоги, серебряные кольца, припасы – все это и многое другое – уже ни к чему. Но воровать у бога? У своего бога! Юноша бы покачал головой, если б не боялся, что та закружится. Развернулся. Зашагал прочь. Ни разграбление храма, ни казнь пленных дакорцев его не привлекали, тем более что сейчас Ландель видел в недавних захватчиках всего лишь людей – таких же, как и его соотечественники: не хуже и не лучше. «Что одни сюда пришли из алчности, что другие, - молодой маг нахмурился, снова сплюнул – гадкий привкус во рту изводил его. - Как две шавки подзаборные делили этот клочок земли, будто ломоть мяса! Ради позолоченных подсвечников столько народу положили! Деревню сожгли!..» Раздражение нарастало. Медленно обращалось злобой. Едва очнувшаяся магия заклокотала, обожгла изнутри. Заболели сломанные ребра. В них словно опять залили раскаленный металл. «И ради этого меня учил мастер Абель?!» - Ландель снова остановился. Смесь боли и яростного возмущения охватила его. Вспомнился тот разговор накануне битвы. Слова учителя о войне и о бытие боевого мага. Жадность. Все та же слепая порочная жадность! «А может и хорошо, что его убили, - подумал вдруг юноша и стиснул зубы. - Чем меньше таких, как он, тем лучше!» Кольнула совесть. Совсем немного. Все же нельзя о мертвых говорить и думать дурно, но... У Ланделя будто повязка с глаз спала! Разочарование лишь распаляло злобу. На людей вокруг и на наставника, но в первую очередь на себя: это же надо таким слепцом быть! «Ничего война не развивает! Только мешает! И магии и всему-всему! - ярился разум. - Только и учимся, что уничтожать все более изощренно! Наращиваем могущество, убиваем, а потом снова его наращиваем, если видим, что враг обошел нас! Состязание бессмысленной жестокости! Гонка! Порочный замкнутый круг!» Возмущение переполняло. Теперь не только вскипевшая магия рвалась наружу, но и крик: отчаянный, бессмысленный, гневный. Ландель почти закричал. Почти. Его опередили. Голос был женский. Быстро перешел на пронзительный визг. Спутался с громогласным мужским смехом. Донесся откуда-то из-за угла очередного сожженного дома. Ландель прислушался. Тихонько зарычал, колеблясь, однако не выдержал и заглянул за остов постройки. Трое солдат прямо за волосы выволокли из руин девку. Рыжую. Чумазую. Она чем-то напоминала Ирму, но явно была старше. Та совсем плоской была как доска, а у этой груди вывалились из порванной одежды. Ландель смотрел. Девка верещала. Просила отпустить ее. Оставить в покое. Силилась выкрутиться, несмотря на солдатскую пятерню в спутанной рыжей гриве. Мужики гоготали. Их намерения сомнений не вызывали. Потуги девчонки их только забавляли... «Подонки!» - вспыхнул Ландель. Тело опередило разум. Юноша вскинул руку. Позабыв об откате и о собственном не самом лучшем состоянии, он потянул к кончикам пальцев колдовскую силу. Блеклый, бледный огонь затанцевал на ладони. Затанцевал и тут же стих. Перед глазами мелькнуло воспоминание. Совсем свежее. Дакорцы. Тоже трое. Магическое пламя трещит и шипит, жрет их, невзирая на броню. Крики, вой и визг. Тщетные попытки потушить огонь. Невыносимо сильный запах пережаренного мяса и паленых волос. Горло сжал спазм. Ландель опустил руку. Развернулся. Едва не побежал, несмотря на слабость, боль и тугую повязку. «Порочный круг! - изводилось, протестуя, все внутри. - И его не разорвать, сколько не убивай этих уродов! Только сам глубже увязнешь!» - Эй, Умберт! - знакомый голос. Юноша оглянулся. Светлые волосы, приятные черты, почти красавец, если не считать здоровенного лилового синяка под точеной скулой и свеженького шрама поперек переносицы. - Калеб?.. - Ландель удивленно воззрился на друга. Злоба и отчаяние на миг притупились. - Ага, - кивнул тот. Подошел ближе, перешагнув прямо через труп обезглавленного дакорца. - Кто ж еще-то? - Калеб улыбнулся, но тут же сморщился. - Болит зараза! - пальцем указал то ли на шрам, то ли на синяк. Ландель не особо следил. Его волновало другое: - Там девку насилуют, друг! - выпалил он, запинаясь. - Наши! Ей помочь нужно... Калеб вскинул брови. Пожал плечами. - Зачем? - спросил он, - Это ж солдаты! Они всегда кого-то трахают после битвы! - Скажи спасибо, что не тебя! - попытался пошутить, видя, что не слишком-то успокоил друга. Шутка явно не помогла. Калеб нахмурился. Сложил руки на груди: - Брось! Кому какое дело до грязной деревенской шлюхи? - спросил он. - Не отвлекать же из-за этого офицеров? Да и станут они из-за какой-то бабы... - Пошел ты! - только и выдавил Ландель. Бессильная ярость вновь разгоралась в душе. Руки сами собой сжались в кулаки. Хотелось ударить. Раз. Другой. Третий. Столько, сколько нужно, чтобы превратить лицо Калеба в кровавую кашу. Юноша держался. Безжалостно давил в себе этот гнусный порыв. Он не убьет и не ранит умышленно. Никогда больше. - Умберт! - окликнул Калеб. Ландель даже не обернулся. Скрежеща зубами, он шагал прочь. От друга, от Вранок, от войны. До окраины деревни было не так далеко, а там... Пусть хоть за дезертирство казнят – плевать! Слова друга – бывшего друга – засели в голове. А ведь никто и впрямь палец о палец не ударит, чтобы спасти ту девушку! Она же всего лишь трофей, как сапоги, кольцо или подсвечники. Всего лишь бездушная вещица! Никто по справедливости не накажет ни мародеров, ни убийц, ни тем более насильников. У войны свои законы, и раз сам Спаситель – всесильный бог – не обрушил гнев на зверей, разграбивших его храм, значит никто их и не преступил. «Ему угодна эта возня», - мрачно сказала злоба. «Или он утомлен ей настолько, что просто не желает видеть», - робко ответило иное чувство: светлое, терпеливое и попросту неубиваемое. «Если даже бог не желает разорвать эту череду жестокостей, то что могу я? Совсем один...» - Ландель утер непрошенные слезы. Зашипел, раздраженный собственной мягкосердечностью. Он мог спасти ту девушку... хотя бы попытаться! Но он бы не разорвал порочный круг крови и насилия, лишь пошел бы по нему дальше. Как глупый пес в погоне за собственным хвостом! «Зачем ты мне, если я не могу направить тебя на то, что желаю? Зачем мне бог дал тебя?» - мыслями юноша обратился к своей магии. Та как ни странно молчала. «Бессмыслица какая!» - истеричный смешок сорвался с губ. Ему на смену тут же пришел громкий всхлип. Ландель больше не пытался утереть слезы. Они текли по его щекам. Жглись, будто кипяток! Обращать воду в лед, а лед в пар. Мановением руки запускать в действие естественные механизмы природы. Повелевать незримыми для большинства силами. Менять мир, но вместе с тем не делать ничего. Колдовством не исправить людей. Не вытравить из них жадность. Не переменить привычный порядок, при котором сверху восседает король, а внизу копошатся его верные слуги – считай рабы, ведь их чуть что можно безнаказанно рубить и колоть, насиловать, обирать и живьем жечь. Они не возразят, а если и возразит один, и даже два, то это ерунда! Таких как Калеб или мастер Абель всегда больше! Они ходят по кровавым линиям круга с азартом, берут от сложившегося порядка все, потому что... «Потому что это легко. Проще, чем спасать, не убивая! И проще чем отдавать, а не брать силой! Чем преодолеть свои пороки! Свою алчность и злобу!» - повязка и впрямь спала с глаз, но прозрение не радовало. - Лучше бы и меня убили! - в сердцах произнес Ландель. «Я же так...» - подумал он, но мысль оборвалась. Сумбурное ядовитое ощущение никак не могло уложиться в слово – обрести четкую форму. Оно блуждало между бессилием и бесполезностью, полной никчемностью. «Я такой же как они. Тоже насквозь пропитан насилием», - сказал вдруг разум. Почти достигнув края селения, юноша встал. Припомнил тот самый разговор мастеров, свои тщетные попытки представить «мирную» магию, а затем и все сегодняшние вспышки ярости, желание разбить Калебу лицо... Ошеломленно заморгал. - Нет-нет! - пробормотал Ландель. - Я... Меня таким сделали! Воспитали! Мастер Абель!.. Идти больше не хотелось. Не было сил, да и тело не слушалось. Всякий смысл пропал. Ландель мог уйти из Вранок. Сбежать от людей, от королей с их войнами и амбициями. Скрыться в лесах... От всех, но не от себя! Зверь внутри, порочный круг... Ландель закрыл глаза. Мир уступил тьме. Слух и обоняние, впрочем, все еще ловили его отголоски. Крики. Опять крики! Тонкий мальчишеский голосок. Крепкая солдатская брань. Грохот и стук. Не так далеко – где-то через два дома. Ландель пытался отсечь свой разум от этих звуков – утонуть в блаженной тьме. Не получилось. Юноша узнал голос. «Кипп?» - напрягся, вслушиваясь. - Оставьте меня! Отстаньте! Я ничего не сделал! Точно, Кипп! «Ну, твою же мать, а!» - Ландель открыл глаза, поморщился. Одна часть его существа уже рвалась на выручку. Другая злобно нашептывала о насилуемой девке, мол, раз ей ты не помог, то чем поможешь мальчишке? - А ну вылезай, ублюдок мелкий! - орал мужской голос: взрослый, грубый, хриплый. Его то и дело перекрывало бряцание стали о сталь. - Вылезай, паршивец, а то выкурим! - еще один крик – тоже мужской, злобный, почти рычащий. Вряд ли этот господин шутки шутил... Ландель вздохнул. Двинулся на голоса. Искать долго не пришлось. Ругань, грохот солдатского сапога о дерево и жалобные просьбы Киппа оставить его в покое привели молодого мага к небольшому сарайчику. Двое исианских солдат стояли подле. Один то ногой, то плечом бился о хлипкую дверцу. Та ходила ходуном в узком проеме, но не поддавалась. Второй стучал кулаком по дощатой стене, то и дело крича нечто вроде: «Выходи, засранец!». Кипп внутри теперь только плакал. Громко. Навзрыд. - Что... - начал было Ландель. Голос дрогнул. Оборвался. Пришлось прокашляться, несмотря на боль в груди. - Чего надо, а?! - тот, что бил кулаком о стену сарая, обернулся. Уставился на Ланделя. Другой солдат отступил от двери и тоже оглянулся. - Узнать, что происходит, только и всего! - юноша попытался улыбнуться. Вряд ли получилось правдоподобно, но... Тот, что пытался вынести дверь, заиграл желваками. Осмотрел Ланделя с ног до головы. Кипп в сарайчике тем временем притих. - Ты ж из этих, да? Ну, из колдунов? - спросил солдат. - Видел тебя с мастером Абелем пару раз, а еще... - Да, - Ландель перебил вояку. Тот кивнул. - Этот щенок тоже колдун! - спустя мгновение заявил солдат. - Мы по приказу сира Гюнтера осматривали халупы здешние, а там он – сученыш этот! Мы его, значит, хватаем, да к господину-офицеру тащить, а он чет взвизгни! У старины Вернера вся рожа аж пятнами и волдырями пошла! Колдунство! Ну понятно же сразу, что колдунство!.. Солдат махал руками, силясь добавить своему рассказу убедительности. Второй вояка согласно кивал, то и дело вставляя словечки вроде: «Да-да, все так и было!». - Колдунство, значит... - протянул Ландель, силясь изобразить задумчивость. Впрочем, чувствовал он себя настолько жалко, что и сам своей игре не верил. - Ага, так что ты это... разбирайся с ним сам, а мы господину-офицеру доложимся, мол, на поруки магов уже сдали щенка! - солдат выдохнул: радостно как-то даже. Его товарищ ободрился. Охотно закивал. «Как просто-то!» - удивленно подумал Ландель, а вслух сказал: - Договорились. Кланяться вояки не стали. Просто поспешили восвояси. Один только напоследок шарахнул кованым сапогом по дверце сарая и рявкнул что-то вроде: «Тебе повезло!». Ландель проводил солдат взглядом, а когда те скрылись, позвал: - Кипп! Выходи! - Они ушли, - добавил юноша спустя мгновение. В ответ раздался громкий всхлип, затем робкое: - Мастер Ландель? Это вы? «Мастер Ландель...» - мысленно повторил маг и усмехнулся. Горько. - Я, - подтвердил, не желая медлить. Двинулся засов. Застонали петли. Дверь открылась. Кипп, заплаканный и чумазый, вынырнул из пыльного сумрака. С размаху налетел на Ланделя и уткнулся ему в грудь. Молодой маг едва не взвился от боли в сломанных ребрах. Мир качнулся. В глазах потемнело. Судорожный вздох сорвался с губ. Ландель чудом удержал крик. Слегка оттолкнул мальчишку. - Они всех убили! Мамку! Папку! Дом пожгли! Я прятался! Прятался!.. - верещал Кипп, не обращая ни на что внимания. Слова мальчишки мешались с новыми всхлипами. Впрочем, он хотя бы отстранился от Ланделя... - А потом... потом эти козлы! - продолжал мальчишка. - Они нашли меня! Из подпола вытащили! Кричали... Ударили в живот! А потом та штука! Она сама! Я не хотел! Совсем не хотел, мастер Ландель! Просто тот дядька... он... - Помолчи! - прошипел Ландель, едва отдышавшись. Положил мальчишке руку на плечо. Сжал. Кипп резко замолчал. Круглыми от страха глазами уставился на чародея. Открыл было рот, но тут же закрыл. Подался назад. Ландель, несмотря на боль, удержал мальчишку. - Стой... - прохрипел Киппу. - Не обижу! - добавил и выдавил из себя подобие улыбки. - Просто... раны... Кипп неуверенно кивнул. - Я... - начал мальчишка. Оборвался. Нахмурился и громко шмыгнул носом. - Понимаю, мастер Ландель, - сказал он в конце концов. Это «понимаю» прозвучало как-то совсем странно, как-то... смиренно и совсем по-настоящему! Честно и печально. Болезненно. Маг ослабил хватку на чужом плече. Заглянул Киппу в глаза. Взгляд его и впрямь выражал понимание. Сочувствие даже! «Такой же пленник чужой злобы, как и я», - подумал вдруг Ландель. В груди потеплело. Боль унялась. Забавно, но только сейчас молодой маг понял, каким одиноким чувствовал себя по пути через разоренные Вранки. Теперь... Что ж, теперь он не был одинок. - Идем, - Ландель потянул Киппа за собой. - Найдем мастера Дедрика... Если ты маг, он... - юноша осекся. Нахмурился. Внезапное озарение сошло на него. - Я тебя научу! - сказал, удивившись собственной мысли. «Учитель... Мой не научил меня ничему кроме того, как убивать! Не показал, что можно по-другому и что магия бывает «мирной». Может... Может я смогу? Может я покажу, что есть иные пути? А потом Кипп. И кто-то еще! Кто-то другой!» - сердце радостно трепетало, когда Ландель возвращался во Вранки, а что-то совсем новое в его душе робкое шептало в ответ: «Когда-нибудь нас станет достаточно много, чтобы разорвать этот порочный круг!». Надежда?