Дети Вороньего Шпиля

Копыта коней ритмично постукивали об высушенную солнцем дорогу. Сначала по камням главного королевского тракта, близ которого и расположилось ристалище, потом об голую утоптанную сотнями ног землю. Ханк скакал позади на здоровенном гнедом жеребце. Анхельму досталась тонконогая серая в яблоках кобыла. Впереди же на изящном воронке мчался юный слуга Майнхофа. Он указывал путь к месту, где Тайная Служба и лично сам ее глава намеревались допросить убийцу. Того поймали. О, еще как поймали! Лай, поднятый Альби, не услышал бы только глухой. Сбежавшийся люд и стража застигли негодяя на горячем. Он не успел нанести роковой удар. Сконфуженный собачьим лаем и нежелательным вниманием дал слабину. Убийце не хватило выдержки. Он атаковал. На том и был пойман королевской стражей. Жертва, как говорят, выжила. Лично Анхельм этого уже не видел. Он покинул разум Альби, понимая, что нужно как можно скорее предупредить Майнхофа и его людей. Вернулся Анхельм вовремя. Как раз в этот момент сир Алатор сломал последнее копье об шлем противника. Громкий треск древесины. Фонтан щепы. Скрежет металла и пронзительное ржание лошади. Гром аплодисментов, к которому несколько запоздало присоединился и отыгрывающий свою роль Анхельм. Сир Алатор победил в личном поединке. Его соперник лежал на серовато-желтом песке арены и даже не пытался встать, прикованный к земле весом своих же доспехов. Конь бесновался рядом. Теперь он, как и доспехи поверженного рыцаря, принадлежали сиру Алатору. Древний обычай: дал выбить себя из седла – плати откупную или отдавай как трофей свою лошадь и броню. Как полагали мастера боевого искусства, чьи трактаты Анхельм читал в башне, подобный подход лишь еще больше мотивирует сильных оттачивать свое мастерство, а слабых отсеивает. Пара слов Ханку о случившимся с Альби. Тот лишь коротко кивнул и покинул трибуну. Перед уходом велел Анхельму оставаться на месте. Вернулся он, впрочем, довольно скоро – всего через два поединка. За теми, к слову, Анхельм особо не следил. Его привлекло иное действо. На королевской трибуне знатнейшая особа строго отчитывала своего слугу-эльфа, потом тот пропал из виду. Ханк передал приказ Майнхофа возвращаться в шатер сира Алатора и ждать. Однако просто ждать Анхельм не мог. Он искал Альби. Уйдя в мир, сплетенный из сотен и тысяч живых огоньков – разумов – маг искал один-единственный уже знакомый. Альби. Анхельм обнаружил его не сразу, а когда обнаружил, был приятно удивлен: пес, неприлично довольный содеянным, купался в море внимания. Маленький пушистый комок, коим и был Альби, стал едва ли не героем в глазах стражи и иных людей, заставших неудачное покушение. Спасенная жертва (впрочем, прежде отойдя от шока) – немолодой рыцарь с роскошными белыми от седины усами – лично благодарил пса за спасение. Благодарностью была и похвала, и ласковое прикосновение загрубевшей ладони к мягкой пушистой шерстке, и (что самое главное!) зажаристая сочащаяся жиром и непередаваемо манящим ароматом баранья ножка. Мешать Альби вкушать заслуженную награду Анхельм не стал. Вместо того он нащупал сознание несчастного слуги. Тот был зол и напуган, а потому на фоне радостных и одержимых азартом умов не смог затеряться. Легкое прикосновение. Анхельм не стал проникать глубоко. Он остановился на самой кромке чужого сознания и оставил подсказку. Показал нужный шатер. Внушил желание заглянуть в него. Остальное было делом времени. Альби найдут. Непременно найдут и героем возвратят хозяйке! Потом в шатер сира Алатора прибыл слуга Майнхофа. Он принес очередной приказ. Господин Майнхоф велел ехать к нему. Незамедлительно. Так Анхельм и оказался за пределами лагеря. Напоследок, впрочем, маг-таки научился отличать агентов Тайной Службы от простых людей. У них не было никаких особенных черт или даже запаха, они были самыми обычными и в этом, пожалуй, заключался весь фокус. Агенты Тайной Службы были слишком обычными – слишком не выделялись, и с тем же следовали лишь одной цели: стерегли доброе имя короля Леонхарда – покрывали их с Майнхофом темные делишки! Сейчас, например, они всеми силами душили отголоски того инцидента с Альби и убийцей. По палаточному городку вокруг арены уже прокатился слушок о покушении на знатного иноземного рыцаря. Агенты Тайной Службы были первыми и самыми красноречивыми среди тех, кто говорил, что слух – всего лишь слух: досужая болтовня, подкрепленная изрядной долей выдумки. Они говорили, что королевская стража не допустила бы такого безобразия и призывали вновь предаться веселью и азарту рыцарского турнира. Люди... Что ж, люди с охотой верили им! Было вспыхнувший пожар потух, так и не разгоревшись. Из-за небольшого леска, росшего по краям дороги, вынырнул неопрятный покосившийся соломенный треугольник. Слуга позволил перейти своему холеному коню с галопа на легкую изящную рысь. Анхельм ментально (впрочем, лишь слегка) коснулся кобылы. Та подчинилась его беззвучному приказу – тоже замедлилась. Оглядываться на Ханка маг не стал – и без того знал, что телохранитель последует их примеру. Еще пара минут рысцой, и из-за поворота показался домик, окруженный скромным огородом и парой куцых яблонек. Плетеный забор чуть покосился, однако дом не казался заброшенным. Старым разве что! Может жизни ему добавляли привязанные во дворе лошади, а может доносящиеся из дома голоса. Анхельм не знал этого наверняка, однако он знал кто ждет его внутри. Майнхоф. И убийца. Он тоже наверняка тут! Анхельм спешился. Спешились Ханк и слуга. Последний, принимая у мага поводья, сказал: - Господин ждет в доме. Анхельм кивнул. Послушно направился к крылечку. Краем глаза зацепил собачью будку со свежей подстилкой внутри. С удивлением тогда еще подумал о странности того, что пес, судя по всему есть, а встречать (или гнать прочь) гостей не спешит. Второй странностью, замеченной Анхельмом, стал дым из печной трубы. Погода стояла теплая, а до ночи оставалось достаточно времени. Зачем же тогда топить? Ступеньки скрипнули под ногами. Недобро затрещали подгнившие доски. Маг вошел внутрь. Сощурился. В доме царили полумрак – ставни были закрыты – и духота. Анхельм приноровился к тому не сразу: стало труднее дышать и даже голова слегка закружилась. Когда зрение привыкло к слабому освещению, маг различил людей. Их было четверо. Один стоял у входа и посторонился, как только Анхельм вошел. Второй топил печь. Третий сидел на лавке у дальней стены комнаты. Руки и ноги его были связаны. Четвертый склонился над ним и обернулся, заслышав шаги за спиной. Эти двое... Они привлекли внимание Анхельма. Это были Майнхоф и... Майнхоф? «Какого?!» - Анхельм остановился. Он во все глаза уставился на двух Майнхофов. В уме закопошился червячок сомнения: уж не тронулся ли он – Анхельм – умом? - Перевертыш, - сухо сообщил не связанный по рукам и ногам Майнхоф. - Стал таким, когда его сюда доставили, - добавил, а мгновение спустя, досадливо рыкнув, саданул кулаком перевертышу по морде. - Паскуда! Перевертыш тихонько рявкнул. Накренился. Завалился на бок и чудом не слетел с лавки – удар у настоящего Майнхофа оказался сильный, хорошо поставленный. Морщась от боли, перевертыш сплюнул на пол пенную кровавую слюну, затем глава Тайной Службы схватил его за волосы и усадил обратно. Тогда Анхельм разглядел и иные следы насилия на лице лже-Майнхофа: свежие кровоподтеки под скулой и левым глазом, мелкие тонкие царапины, оставшиеся, похоже от перстней, что носил настоящий Майнхоф – при ударе те рассекли перевертышу кожу. На разбитых губах и подбородке сохла и запекалась кровь. - Думал, если украдешь мой облик, не получишь по харе?! - злобно рычал глава Тайной Службы. Анхельм впервые видел его таким. Он догадывался – прямо-таки нутром чуял! – что за маской сдержанного и расчетливого господина Майнхоф ловко скрывает нечто иное, но... это? - Он так не думал, - качнул маг головой. - Просто... Скривился, ибо голос предательски дрогнул, а горло сдавила тошнота. Удивленный и слегка заинтересованный взгляд истинного Майнхофа обратился к нему. Мужчина выгнул бровь. Взглядом потребовал пояснений. Лишь сглотнув, Анхельм смог продолжить: - Защитный инстинкт. Я читал об этом, - сказал он. - Когда перевертыш боится, то принимает обличье того, что его испугало, если оно, конечно, человек или подобно человеку. Пытается сбить с толку... Анхельм не договорил. Перевертыш заржал: громко и истерично. За этим последовал новый удар. Теперь лже-Майнхоф упал с лавки. Смех сменился болезненным вскриком, но его оборвал смачный удар ноги в брюхо. Он сбил перевертышу дыхание, заставил его судорожно хватать ртом воздух. Неприятная дрожь прошлась по телу Анхельма. На коже выступил стылый липкий пот. Магу резко стало холодно, хоть он и стоял среди душного протопленного помещения. Пальцы одеревенели, а утробу скрутил болезненный спазм. Словно это не перевертышу зарядили по брюху, а ему самому! Маг отвернулся. Зажмурился. Глубоко вздохнул, силясь совладать с самим собой. - Где хозяева?.. - спросил невпопад, имея в виду куда делись обитатели дома. Если судить по заправленным соломенным постелям, развешенным сушеным травам и расположившимся на полках чистеньким горшкам, да кувшинам, те все-таки были и были здесь совсем недавно. - Их вежливо попросили выйти, - буркнул тот из подручных Майнхофа, что держался у входа. - И им щедро заплатили за молчание! - добавил топивший печь и усмехнулся. Майнхоф же это никак не прокомментировал. Он усаживал своего ложного близнеца обратно на скамью. - Это он? Один-единственный вопрос прорвал внезапно возникшую тишину. Анхельм вздрогнул. Мгновение назад он пребывал в своих мыслях – думал о том, что именно его так нервирует в словах подельников Майнхофа. Теперь же маг воззрился на перевертыша, недоумевая. Да, вопрос принадлежал ему – опасному убийце дворян и бесправному пленнику исианских шпионов. Впрочем, куда больше Анхельма удивил ответ господина Майнхофа. - Он самый, - ответил тот. - Простите?.. - Анхельм нутром чуял, что речь идет именно о нем. - Значит, ты тот колдун, что очаровывает зверушек, - лже-Майнхоф не спрашивал, он утверждал. - Так вот кто натравил на меня ту шавку! Анхельм вскинул брови. Истинный Майнхоф же нахмурился, однако вмешиваться или как-то объясняться не спешил. Просто наблюдал. «Откуда он это знает? - в голове Анхельма мелькнула тревожная мысль. - Неужели Майнхоф рассказал обо мне?» Еще одно мгновение, и память услужливо вытеснила на передний план абзац, вычитанный прямиком из старинного бестиария. «Перевертыши крадут не только облик, но и воспоминания. Мысли. Чувства, - припомнил молодой маг и снова покосился на подлинного Майнхофа. - Знает ли господин об этом?» Пленник не отрывал взгляда от Анхельма: внимательного, заинтересованного… даже чересчур! - Какой ты смышленый ма-а-альчик! Какой умелый! - протянул он с некой издевательской интонацией, насмешливо оскалился. Едва зажившие ранки на разбитых губах лопнули, снова закровоточили. Анхельм смутился. Уверенность, подаренная знаниями, исчезла столь же скоро, как и возникла. - Я их не очаровываю, - сухо ответил он. Выдержал паузу, собираясь с мыслями. Поймал очередной чрезмерно любопытный взгляд перевертыша. - Я объединяюсь с ними. Становлюсь частью зверя… Зверем, - попытался объяснить. - О, так значит ты лично меня изловил, а не та псина! - сделал вывод перевертыш и расплылся в широченной улыбке. За окровавленными губами мелькнули такие же окровавленные зубы. Тогда Анхельм и заметил самое верное отличие ложного Майнхофа от подлинного. Гнусную и искаженную природу перевертыша выдавали клыки. Мелкие – меньше чем у орка или даже эльфа – и все же слишком крупные для человека. - Нет. Мы вместе это сделали. Я и Альби, - настойчиво сказал Анхельм. - Я не лишаю их самих себя. И в свои слова Анхельм верил, хоть то и было не совсем так: иногда ему все же приходилось «подавлять зверя», лишать его самого себя. Перевертыш чуть наклонил голову к плечу. Взгляд его становился все более и более заинтересованным. - Альби?.. - повторил пленник с явной вопросительной интонацией. - Альби! - попробовал он имя на вкус. Поиграл желваками. Задумался. - Так звали того пса, - уточнил Анхельм, сам толком не понимая зачем. В награду же удостоился взгляда в духе «Я не идиот, все понял, а ты заткнись и не мешай мне думать!». Повисла тишина. Лишь один из людей Майнхофа ковырялся в печи, звеня и гремя чем-то. Перевертыш все размышлял. Сам господин Майнхоф – подлинный и как никогда мрачный – молчал. Анхельм никак не мог этого понять. Поведение главы Тайной Службы казалось ему странным, настораживающим. В крестьянском домике, похоже, зрела гроза. - Выходит мы с тобой одной крови! - вдруг выпалил пленник. Взгляд его прищуренных глаз обжег молодого мага. Заставил вздрогнуть. Внутренне сжаться… На миг – один несчастный миг! – Анхельмом овладел страх. Дикий. Едва ли не животный! По коже прошелся мороз. Легкие утратили способность вбирать воздух. Страх прокатился жгуче-льдистой волной вдоль хребта, а за ним явилось нечто куда более мерзкое. Узнавание. Согласие. Нечто внутри Анхельма без раздумий признало сходство с пленником. Убийца. Они убийцы. Твари одной крови – грешники одного сорта. По локти замарались в крови. Украли чужие жизни. Потушили свечи, зажженные… кем? Чем? «Нет-нет-нет! Он говорит не о том! Совсем не о том! – воспротивилось сознание. - Он об оборотничестве! Превращении! Смене личин!..» На смену страха пришел гнев. Анхельм воспротивился – все внутри него зашлось в протесте. Как может этот душегуб сравнивать их? Уравнивать себя и его – Анхельма?! Нет-нет-нет! Анхельм не злодей! Да, на его руках кровь Вилли и едва не загубленная жизнь Фуэртиль Д`Орр, но… Есть разница! Иные мотивы. Причины. Смерть Вилли – наказание, убийство, но убийство честное – справедливое! В случае же Фуэртиль виноваты лицемеры-церковники их рыцари-садисты из ордена Меченосцев! А этот перевертыш? Едва ли он искал справедливости! Скорее просто брал деньги и делал работу – грязную и мерзкую. - В нас нет ни грамма сходства. Ни капли общей крови! - отрезал Анхельм. Он стиснул зубы, едва сдерживая рык. Отвернулся. Обратился было к безмолвствующему Майнхофу, желая узнать для чего понадобился в этом проклятом домишке. Не успел. Перевертыш снова подал голос: - У меня с твоим патроном, - кивком (Анхельм уцепил тот лишь краем глаза) пленник указал на господина Майнхофа, - договор. - Хм? - Анхельм обернулся. Сперва он глянул на перевертыша, потом на Майнхофа. Всем своим видом маг требовал объяснений. Те не заставили ждать – впервые за долгое время глава Тайной Службы заговорил: - Я не сторонник пыток, - скривился он. - Кровь отстирывается дурно, а толковые пытки… Без крови такое дело не обходится! Анхельм нервно повел плечами. Нежелание запачкаться? Неужели лишь это удерживает Майнхофа от насилия? Тем временем глава Тайной Службы продолжал: - Мы с этой скотиной условились так: я даю ему поговорить с тем, кто изловил его, а он избавляет меня от неудобств и называет имена своих заказчиков. Анхельм понимающе кивнул, хоть сказанное лишь добавило ему дискомфорта. Перевел взгляд на перевертыша: тот довольно скалился. Молодой маг сглотнул. Собрался с мыслями. Еще раз кивнул. - Говори, - холодно произнес, не отрывая взгляда от пленника, - что тебе нужно от меня? Острозубая улыбка перевертыша поугасла. Теперь лицо лже-Майнхофа выражало сосредоточенность. - Итак, - сощурился тот, - что меня выдало? Как ты и та псина меня выследили? «Ожидаемо», - Анхельм хмыкнул. Он и впрямь не был удивлен чужим вопросом. - Запах, - коротко ответил маг. - О-о-о! - понимающе протянул пленник. Анхельм же решился добавить подробностей: - Тогда у шатра второй жертвы – того с двумя серебряными лилиями на гербе – ты зацепился об оружейную стойку, порвал одежду. Нам с Альби хватило и клочка, чтобы взять след. У шайни отменное чутье! Перевертыш смотрел, не мигая. Внимательно. Серьезно, как никогда. Мгновение. Второе. Третье. Совершенно неожиданно пленник разразился громким смехом. Не злым, не скорбным, но и не веселым. Нет-нет, слово «веселый» тут едва ли было уместно! А вот «иронично»… О да, смех перевертыша был полон самоиронии! - Я могу менять обличье как костюм. Любое лицо, тело, голос! - произнес вдруг пленник, едва обуздав собственный смех, - а вот запах… Что ж, едва ли я мог этого избежать, не имея с собой с десяток флаконов духов! Анхельм лишь коротко кивнул. Ему нечего было сказать, нечего ответить. Недолгая пауза. Ее прервал господин Майнхоф. - Что-то еще? - тихо и несколько раздраженно спросил он у пленника. Перевертыш вскинулся. Задумчиво глянул на главу Тайной Службы, потом с запозданием ответил: - Не-а, - голос его прозвучал иначе, чем прежде. Вся живость и интерес в нем угасли – исчезли без следа и остатка. Впервые Анхельм услышал истинный голос перевертыша: бесцветный, напрочь лишенный эмоций, самый обыкновенный и незапоминающийся. Пожалуй, единственной его особенностью можно было счесть то, что он в равной степени мог принадлежать как мужчине, так и женщине. - Имена? - коротко осведомился господин Майнхоф. В пару стремительных отточенных движений он сблизился со своим ложным близнецом. Остановился, заложив за спину руки. Грозный, горделивый… Сверху-вниз надменно и требовательно он взирал на перевертыша. Тот ответил Майнхофу не менее гордым взглядом. Дерзко оскалился собеседнику в лицо, потом выдал: - А пошел был ты на… Он не договорил – не успел. Отчетливый звук удара перекрыл все. Анхельм, застигнутый всем этим врасплох, нервно дернулся, шарахнулся. Россыпь кровавых брызг обдала его – заляпала одежду, опалила кожу. Майнхоф… О да, удар у него и впрямь был отменный! - Тащи ведро! - рявкнул господин Майнхоф тому своему подручному, что все это время бестолково мялся в стороне. - Приведи эту падаль в чувство! Короткий кивок. Им глава Тайной Службы указал на перевертыша. Тот обмяк, завалился набок. Очевидно, потерял сознание. Анхельм судорожно выдохнул. Испуг, вызванный чужим резким движением, понемногу отступал. С минуту маг ошалелыми взглядом наблюдал за тем, как подручный Майнхофа – здоровенный детина мало чем отличимый от Ханка – носится с деревянным ведром. Оклемавшись же, Анхельм попытался стереть с лица чужую кровь. Агент Тайной Службы тем временем окатил пленника водой. Господин Майнхоф тем временем обратился ко второму своему помощнику: - Клещи давай! - велел он тому. - Посмотрим, как крепко у этой брехливой суки когти, да зубы сидят! Люди Майнхофа не были склонны оспаривать приказы, как и медлить с их исполнением. Приведенный в чувство перевертыш судорожно хватал ртом воздух, отплевывался от воды, а раскаленные докрасна клещи перекочевали из печи в руки господина Майнхофа. Холодок опять пробежался по коже Анхельма. Молодой маг вдруг с непередаваемо острой (острейшей!) ясностью понял, что сейчас будет. Еще он понял, что это ему категорически не нравится. - Держите его! - буркнул Майнхоф. Агенты Тайной Службы подчинились. Перевертыш же будто оцепенел. - Нет! Не надо!.. - Анхельм не сдержался – подал голос. Тот предательски дрогнул. Сорвался. Впрочем, маг своего отчасти добился. Он привлек внимание – замедлил расправу над пленником. Майнхоф остановился, оглянулся через плечо. - Это еще почему? - весьма прохладно поинтересовался он. Анхельм замялся. Он не знал… Никак не мог облечь в слова то, что чувствовал сердцем! - Это неправильно! - только и смог выдавить из себя маг. После он сразу стих, смущенный тем, как жалко и нелепо прозвучал его «аргумент». Майнхоф сощурился. Поиграл желваками, затем изрек: - Это правильно. Справедливо, как смерть того мальчишки-живодера… этого Вилли! - сухо, ровно и крайне убежденно прозвучали его слова. Анхельм смутился. Не сразу нашелся с ответом. Однако не столько от того, что не был готов услышать имя Вилли, сколько… сколько от внезапного и горького озарения. Анхельм едва ли не захлебнулся в нем. В этот миг как никогда было трудно совладать со своими чувствами, не то, что с голосом! - Не бывает справедливого убийства, - Анхельм судорожно сглотнул, покачал головой. - Не бывает справедливого насилия, пыток… Это всегда грязь. Всегда дерьмо и мерзость! На миг и без того недобрый прищур господина Майнхофа стал еще более подозрительным и злобным. Возражать Анхельму глава Тайной Службы, впрочем, не стал. Не счел достойным. Он лишь прошипел сквозь стиснутые зубы: - Пошел вон! - Но… - а вот Анхельм попытался возразить. Некоторая часть его существа все еще верила – надеялась – что дело можно разрешить словами, без лишней крови и «справедливого» насилия. - Вон, я сказал! - рявкнул Майнхоф. Неподчинения он не терпел совершенно… Анхельм не поддался очередному приступу страха. Ни один его мускул не дрогнул. Первым порывом было решить проблему привычным образом – быстрой и неумолимой атакой. Магия уже в нетерпении колола кончики пальцев, но… «Нет, - Анхельм подавил в себе ответную злобу. - Это путь в никуда!» Короткий оценивающий взгляд. Анхельм вдруг ощутил себя ягненком посреди волчьего логова. «Насилие порождает насилие. Вечный круг ненависти», - спонтанная мысль. Банальная. Чересчур. Нечто расчетливое и холодное внутри мага предпочло иную – более приземленную: «Против них сейчас у меня нет и шанса» Анхельм подчинился. Сплюнул под ноги и, круто развернувшись, вышел из дома. Спустя пару мгновений маг оказался на заднем дворе. Тогда же он узнал сколько Тайная Служба Исины платит простолюдинам за молчание. Мужик-крестьянин, его жена и четверо сыновей – всех настигла смерть. Среди брошенных прямиком наземь изрубленных трупов Анхельм заметил и пса. Того не миновала участь хозяев. Анхельм не выдержал – разревелся, как мальчишка.

***

Королевское правосудие… Оно, наверняка, и без Тайной Службы носило не самый безобидный и человеколюбивый характер, а когда за дело брались шпионы и верные псы короны… Что ж, странно было ожидать чего-то иного! Анхельм чувствовал себя последним глупцом, наивным ребенком, отчего-то решившим, что с переходом под крыло Майнхофа его жизнь станет менее отвратной. Не вышло. Ничего не изменилось! Разве что раньше Анхельма тиранили Меченосцы, и причинял он вред другим, хоть и по собственной воле, но из отчаяния, а теперь… Теперь он будет убивать по приказу. Осталось лишь дождаться момента, когда Майнхоф – лживый лис! – перестанет нежничать и щадить его чувства. И что-то подсказывало магу, что случится это скоро. Вожак Тайной Службы не простит ему непокорства. «Он заставит меня убить или я окажусь на месте того ублюдка… перевертыша!» - неутешительная мысль так и пульсировала в голове. Она изводила Анхельма не меньше, чем убитая крестьянская семья. Из дома послышалась ругань и крик… Нет, вопль боли! Майнхоф взялся за дело. Слезы душили. Рыдания разрывали грудь. Все, чему учили Анхельма наставники, когда говорили о необходимости быть сдержанным и осторожным, не помогало. Впрочем, маг и не пытался успокоиться. Почти. Да, он говорил себе о том, что поведение его неуместно и глупо, говорил, что нельзя вот так вот стоять среди чужого двора и выть, точно побитая псина, но… что толку? Уже трясло. Анхельм едва мог дышать, и одной лишь Пустоте ведомо сколько бы продолжалась эта истерика, если бы не одно «но». Взгляд. Чужой взгляд. Именно он стал этим самым «но». Анхельм, ощутивший внимание иного разумного существа, неожиданно скоро смог прервать порочный круг успокоения и еще больших рыданий. Напрягся, затем вскинулся, оглядываясь. Слезы еще бежали по щекам, когда взгляд упал на юношу – слугу господина Майнхофа. Лицо его выражало… Осуждение? Нет, совсем нет! К своему удивлению Анхельм понял, что слуга сочувствует ему. Еще один крик: куда более пронзительный и отчаянный чем прежде. Анхельм сжался. Слуга покривился и отвел взгляд, потом не с того ни с сего подал голос: - Я так бы хотел, чтобы… чтобы этого ничего не было!.. - сказал он тихо, робко, жалостливо. - Чтобы милорд никого не мучил… Чтобы никто не страдал… И чтобы невинные не умирали только потому, что им нельзя что-то знать! Анхельм шмыгнул носом. Взглянул на слугу по-новому: сначала с недоверием, потом заинтересованно. Слабо кивнул, соглашаясь. - Я бы тоже хотел… Очень хотел!.. - просипел маг. Сглотнул. Собственный голос показался ему особенно жалким. Крики. Опять. Только вот теперь они уже не стихали. Анхельм еще раз сглотнул. Юноша-слуга поморщился, покачал головой. - Если бы я только мог! - прошептал он, глядя Анхельму прямо в глаза… И так пронзительно, так честно! У мага даже сердце пропустило удар, а может и не один. Анхельм впервые чувствовал себя настолько понятым. - Только… - слуга снова подал голос. - Только я всего лишь… Он не закончил. Особенно громкий вопль из хибары, затем грохнула дверь и на улицу вывалился Ханк. Он метнул один-единственный презрительный взгляд в сторону Анхельма, миновал двор и двинулся к привязанным лошадям. Не прошло и минуты, как Ханк взгромоздился на своего скакуна. Еще мгновение и, вздымая клубы дорожной пыли, всадник покинул двор. Устремился к горизонту лихим галопом. «Интересно, куда это он?» - Анхельм проводил Ханка взглядом, потом снова обратился к слуге. Тот выглядел уж совсем мрачным и расстроенным. «Только я всего лишь бастард», - закончил за слугой Анхельм. Внутренне он понимал, что на самом деле тот скорее сказал бы что-то вроде «я всего лишь слуга», но как же похож этот мальчишка на Леонхарда! «Или мне это только кажется», - осадил здравый смысл. Между тем слуга неожиданно представился: - Я Кай. То есть Кайлан, - назывался он. Анхельм кивнул, про себя отметив, что парень не назвали ни фамилии, ни города, в котором родился. Это было по меньшей мере подозрительно и лишь еще больше укрепляло мага в его подозрениях. Бастарды – не дворяне, фамилии у них нет. И как такой высокопоставленный человек, как Конрад Майнхоф мог взять к себе служить простолюдина? Слугами-пажами обычно служили дети знатных господ, да и то недолго… Кайлан же был достаточно взрослым. Он мог бы уже претендовать на рыцарское звание, если бы имел благородное имя! Не важно. Совсем не важно! Очередной вопль боли, вырвавшийся из-за плотно закрытых ставен, лишний раз напомнил о том, что действительно важно. - Анхельм из Рабана, - коротко представился маг и прислушался к звукам в доме. Крики терзаемого перевертыша становились все более и более хриплыми и слабыми, пока не оборвались совсем. Похоже, с пытками было покончено, как и, наверняка, с жизнью пленника. «Нет резона оставлять его в живых…» - мрачно подумал Анхельм. Не прошло и пяти минут, как снова скрипнула дверь и на пороге появился Майнхоф. Кровь на руках. Кровь на лице. Кровавые брызги на одежде. Глава Тайной Службы небрежно утирал ладони какой-то невзрачной тряпицей, да еще и с таким тщанием, будто это хоть как-то могло ему помочь отмыться. Господин Майнхоф оглянулся, выискивая взглядом то ли Анхельма, то ли Кайлана. «Все же Кайлана…» - подумал маг, когда Майнхоф обратился к слуге. - Набери воды. Приготовь все для умывания, - приказал он. - Слушаюсь, милорд! - Кайлан проявил неизменное послушание. Конрад Майнхоф проводил юношу взглядом, и только тогда обратился к Анхельму. Этот взгляд… презрение и насмешка так отчетливо читались в нем! И если в случае Ханка маг был готов это терпеть, то Майнхоф… Кровь и магия вскипели внутри! «Нельзя. Тронешь его – погибнешь сам! - предупредила одна часть сознания (та, что расчетливая и хладнокровная), а другая (более сердечная) напомнила: - Убьешь, и чем ты лучше этого мясника?» - Проветрил голову, мальчик? - поинтересовался Майнхоф со все той же насмешкой. Анхельм скрипнул зубами, однако все же согласно кивнул. - Да, господин, - сухо ответил и приготовился защищаться от упреков Майнхофа – обвинениях с слабости, мягкосердечности, глупости. Их не последовало. Вопреки всем ожиданиям Анхельма, глава Тайной Службы не собирался тратить время зря: - Славно! Будет досадно, если ты от расстроенных чувств вдруг упадешь с коня и расшибешься! - выдал он, а Анхельм подозрительно сощурился: это была угроза или он ищет намек там, где его нет? Майнхоф тем временем невозмутимо продолжал: - Я выпытал у ублюдка имена его нанимателей. Ханк предупредит Его Величество. Нам стоит поспешить к началу всего веселья! - в словах господина Анхельму почудилось некоторое превосходство, мол, ты боялся моих метод допроса, а они принесли столько пользы! Кипящая в груди ярость уцепилась за это, на миг пересилив в маге все самое разумное и сдержанное. - Я читал, что пытки – не самый надежный способ получить сведения, - процедил он сквозь стиснутые зубы. - Допрашиваемый, желая избавить себя от мучений, зачастую готов оболгать себя! Неэффектив… - Будет весьма и весьма досадно, если ты вдруг упадешь с лошади на половине пути, - в тон Анхельму прошипел Майнхоф. И это уже точно была угроза! Напряжение. Оно вмиг стало острее и яснее. Ударило по чувствам. Заставило напрячь мускулы и стянуть к кончикам пальцев колючие токи магии. - Выдохни, мальчик, и готовься к быстрой скачке! - фыркнул Майнхоф с уже знакомой насмешкой. Анхельм вспылил. - А так ли я нужен?! Свое дело я сделал! Давай, мясник, прикончи меня или сошли в Шпиль! Или где там теперь моя клетка?! - рявкнул он, однако магии своей проявиться не дал. Отчасти боялся первым начать свару, а отчасти чувствовал сколь по-детски нелепо выглядит со стороны. - А ты забавный!.. - как-то немного невпопад отозвался господин Майнхоф. Заиграл желваками. Заметно напрягся. Похоже, он-то не считал поведение мага «детским» и «нелепым». Воздух едва ли не трещал. Разряды колдовского тока кололи подушечки пальцев. Рука Майнхофа лежала на рукояти кинжала – ножны с ним висели у главы Тайной Службы на поясе. Конфликту не дало случиться появление Кайлана с ведром. Короткий взгляд. Мысль. Воспоминание. «Я хотел бы, чтобы этого не было, но я всего лишь слуга» - Буду ждать у лошадей, - буркнул Анхельм. Он и впрямь двинулся к привязанным перед домом скакунам, спиной чувствуя пристальный гневный взгляд господина Майнхофа. Поддаться своей гнилой темной природе и убить этого подонка перед тем, как погибнуть сам – соблазнительно, но… «Я – маг. Я – не слуга! И я смогу все исправить!» - говорила может гордость, а может и глупость. Тем не менее Анхельм в это верил. Смог поверить. И если он желал воплотить эту мысль в жизнь… Что ж, он должен постараться. Хотя бы не упасть с лошади!