Дар

Угроза чувствовалась в воздухе, слышалась в шелесте листьев, почти ощущалась на языке. Лес казался живым существом со своим настроением, полным разных звуков и запахов. И сейчас он волновался, даже тревожился, как воин, который готовился к битве, понимая, что может её проиграть. Вспоминая свою прежнюю жизнь и опасности, с которыми ему приходилось иметь дело, Кили знал, что умение понимать окружающий мир, читать знаки, которые посылает тебе то или иное место, никогда не бывает лишним. И всё равно удивлялся, что теперь он так думает и о Лихолесье, что с каждым днём лес, когда-то бывший таким чужим и странным, становится всё легче и легче понимать. Пока они с Тауриэль шли вверх по течению маленькой речки, Кили чувствовал: они всё ближе и ближе подходят к тому, от чего изменился воздух и замолчали все звери птицы вокруг. Они двигались осторожно, часто останавливались, чтобы осмотреться. Во время одной из таких остановок Тауриэль вдруг схватила Кили за запястье и дёрнула головой в сторону густо сплетённых веток высоко над их головами. Ему незачем было спрашивать, что она хотела ему сказать. Было совсем не обязательно обладать острым эльфийским зрением, чтобы в свете полуденного солнца разглядеть в верхушках деревьев серебристые нити. — Значит, это и правда проклятые пауки, — тихим голосом пробормотал гном. Тауриэль нахмурила брови. — Похоже на то. Странно, но здесь, кажется, есть ещё какая-то сила. — О чём это ты? Они что, привели с собой друзей? — Кили не мог не дрожать от этой мысли. Любое существо, способное связаться с такими чудовищами, совершенно точно не уступало им в мерзости. Эльфийка на секунду задумалась, заметно напряглась, чтобы постараться объяснить то, что чувствовала. — Друг или враг — трудно сказать наверняка. Знаю только, что нам нужно оставаться настороже. Кили кивнул. — В любом случае, их враг — не обязательно наш союзник, верно? Тауриэль ответила мрачным кивком и посмотрела вверх, на густую листву, через которую виднелись несколько чистых пятнышек неба. Гном проследил за её взглядом. Он прикинул, что до темноты времени оставалось ещё прилично, но чем ниже опускалось солнце, тем длиннее становились тени в лесу. Не лучшее время, чтобы ввязываться в драку — если только в ближайшее время им не удастся найти того, кто был причиной всего этого беспорядка. Ему не нужно было говорить об этом вслух, потому что он был совершенно уверен: Тауриэль думала так же. — Давай поторопимся, — шепнула она, её тело подрагивало от напряжения. Кили ужасно захотелось протянуть руку, дотронуться, чтобы ей стало легче, однако он знал, что сейчас им не стоит отвлекаться. Вместо этого гном поправил оружие так, чтоб было всегда под рукой, и кивком дал понять, что готов идти следом за ней. Ещё какое-то время они двигались вверх по течению ручья. Эльфийка крепко ухватила его за предплечье, но и без этого Кили смог точно определить тот самый момент, когда опасность стала очень близка. Неожиданно воздух вокруг них как будто застыл — то, что отравляло собой этот прекрасный весенний день, будто бы заглушило все звуки в лесу. Пару секунд никто из них не двигался. Они оба одновременно почувствовали, как мелко дрожит земля. Гном и эльфийка растерянно переглянулись. Чем больше нарастал низкий глухой гул, тем заметнее становился страх, который Кили видел в глазах любимой. — Они приближаются, — шепнула Тауриэль, — И быстро, — она огляделась вокруг круглыми от тревоги глазами, а потом подняла голову, — Карабкайся вверх. Как можно выше. Кили не стал с ней спорить. Если несколько месяцев назад он бы не решился забираться на древние деревья Лихолесья, то теперь это было ему вполне по силам. Крепко хватаясь, он поднимался всё выше и выше следом за Тауриэль, пока она жестом не велела ему остановиться. Теперь они сидели на большой ветке недалеко от вершины громадного дерева, скрытые в густой листве, но всё равно могли наблюдать за тем, что происходит внизу. Ещё несколько секунд ничего не было видно, однако Кили показалось, что, несмотря на солнце, лес стал темнее, как будто то, что к ним приближалось, затеняло яркий послеполуденный свет. Когда чудовища наконец появились, Кили обнаружил, что они по-прежнему всё такие же ужасные, какими он их запомнил после пары последних встреч: кровожадные восьмилапые твари с множеством глаз. Какими они, собственно, и были. Хотя появилось и кое-что новое — его удивило то, как быстро пауки умели бежать по земле — и он понял, что очень рад тому, что они с Тауриэль сейчас сидят высоко над ними, спрятавшись в деревьях. Кили быстро огляделся, чтобы убедиться, что пауки не отправили вперёд разведчиков, которые могли бы устроить им неприятную неожиданность. Но деревья оставались неподвижными, не было никаких признаков того, что кроме них с Тауриэль здесь вверху есть кто-то ещё. И это действительно было странно: с чего бы вдруг этим тварям вздумалось передвигаться исключительно по земле? Когда эльфийка вцепилась пальцами ему в ногу и глухо зашипела, Кили посмотрел вниз. Он прищурился, изо всех сил стараясь разглядеть то, происходит на земле в тусклом дневном свете. Пауки остановились и сбились в кучу на краю небольшой поляны. Всё выглядело так, будто они готовились нападать. И совсем скоро стало понятно, на кого. Из-под деревьев появилось несколько тёмных теней, они надвигались на пауков и явно собирались начать драку. Кили ещё раз присмотрелся повнимательнее, а потом нахмурился. — Это волки? — шепнул он, стараясь говорить, как можно тише. Без сомнения, звери были похожи на волков — только каждый из них был намного крупнее любого волка, которого ему приходилось видеть за всю свою жизнь. Тауриэль стиснула зубы и кивнула. — Волки Лихолесья, — сказала она так тихо, что он с трудом расслышал её слова, — Обычно они живут далеко отсюда, на севере. То, что они сейчас здесь, подтверждает мою догадку, что равновесие сил в лесу изменилось. — Я так понимаю, они не особенно дружелюбные? — спросил Кили. — Они не друзья и не враги, — ответила Тауриэль, — Волки верны только самим себе, и насколько я знаю, никогда не становились ни на чью сторону. И всё равно желательно держаться от них подальше — я знаю кое-кого из эльфов, кому при встрече с ними не очень-то повезло. Кили глядел на громадных, свирепых зверей и не мог сказать, что удивился тому, как Тауриэль описала их характер. — Сдаётся мне, они не особенно жалуют пауков, — буркнул он, и снизу, словно подтверждая его слова, послышался грозный волчий рык и ворчание. Гном и эльфийка с ужасом наблюдали, как расстояние между врагами становилось всё меньше, а рык и шипение — громче и злее. На долю секунды всё как будто застыло, а потом волки и пауки бросились друг на друга, оскалив зубы и ядовитые клыки. И те, и другие сражались с небывалой жестокостью, но Кили всё-таки мысленно держал кулаки за волков. Хоть Тауриэль и говорила, что они опасны, он не мог не восхищаться их ловкостью в драке, тем, что они держались одной стаей. В то время как пауки сражались каждый сам за себя и собирались вместе только потому, что так было больше шансов одолеть своих противников, волки постоянно присматривали друг за другом и помогали собратьям, которые попадали в беду. В каком-то смысле эта стая волков до боли напоминала Кили отряд верных друг другу гномов, членом которого во время путешествия по Средиземью ему было позволено себя называть. И хотя большинство из них были далеко не самыми умелыми воинами, каждый не задумываясь подверг бы себя опасности, чтобы спасти остальных. На мгновение Кили вспомнил, как впервые встретился с пауками, а крики Фили эхом разносились по лесу, когда он понял, что брат отстал от отряда, потому что одна из проклятых тварей уволокла его прочь. Он сглотнул знакомый ком в горле, который появлялся всякий раз при мысли о потерянном брате. Сейчас было не лучшее время для тоски и уныния, поэтому Кили постарался переключить внимание на битву, которая по-прежнему бушевала внизу. С хмурой гримасой он вдруг понял, что дела у волков идут не очень — паукам удалось убить довольно многих из них, и их кровь теперь окрасила землю. Те, что выжили, держались рядом друг с другом и скалились на врагов. Пауки тоже понесли большие потери, но их оставалось ещё достаточно, чтобы окружить волков на поляне. Кили и сам не раз попадал в отчаянные ситуации, когда врагов было намного больше, но он был не из тех, кто легко теряет надежду. Тем не менее, приходилось признать, что ничего хорошего волкам не светит. Он боролся с настырным желанием ввязаться в драку, чтобы помочь им — это было слишком опасно, а Тауриэль ясно дала понять, что волки им совсем не друзья. Однако это не отменяло ту странную связь, которую он чувствовал с ними, особенно с двумя, так похожими на Фили и на него самого. Оба молодые: один тёмный, почти чёрный, а другой со светлой шерстью, лохматый — они стояли плечом к плечу; забота, которую они проявляли друг о друге, была видна даже самому неискушённому постороннему глазу. Пока Кили боролся с желанием вмешаться в борьбу, позади них внезапно зашуршали листья. От ужаса волосы у него на затылке встали дыбом ещё до того, как Тауриэль обернулась и предостерегающе зашипела. — Мы не одни. С этим Кили был согласен, но хотя и успел повернуться к подползающей сзади угрозе лицом, всё равно понял, что и прятаться, и убегать уже слишком поздно. Гигантский паук бросился на них оттуда, где его не было видно из-за листьев и веток. Гном отчаянно пытался дотянуться до своего оружия и при этом не свалиться с дерева. Конечно, эльфийка оказалась быстрее и отбила клинками тянувшиеся к ним длинные волосатые лапы. Паук отскочил, оскалив ядовитые клыки, от вида которых леденела кровь. В ярости он бросился на них снова. Тем временем Кили удалось вытащить меч, но оказалось, что здесь, в верхушках деревьев от него мало толку, потому что было невозможно найти надёжную опору для ног. Он попытался вспомнить всё, чему учила его Тауриэль, как можно использовать деревья для собственной выгоды, но было уже поздно. Когда паук в бешенстве набросился на него в очередной раз, Кили понял, что окончательно теряет равновесие и вместе с чудовищем кубарем летит вниз, на землю. Кили смутно осознавал, что Тауриэль мчится следом за ним — её фигура расплывалась в красно-зелёном вихре. К счастью, пока они падали, паук всё время пытался его схватить, и это не давало ему по пути вниз постоянно биться спиной о ветки, потому что каждый удар о дерево смягчался огромной тушей монстра. Когда до земли оставалось всего несколько футов, Кили сумел собраться и, использовав кое-что из того, чему его научила Тауриэль, упал на землю даже с некоторой долей изящества. Паук не отставал ни на шаг, поэтому гном рванулся вперёд, чтобы поскорее вывернуться из его хватки. Кили перекатился через плечо, быстро встал на ноги и крутанулся, готовясь встретить врага лицом к лицу. Тем временем эльфийка прыгнула на спину нападавшего на них паука и можно было не сомневаться, что всего через пару секунд её клинки прикончат чудовище. Убедившись, что по крайней мере с этой стороны опасности больше нет, Кили быстро оценил обстановку. Он увидел, что волков погибло ещё больше. Теперь их осталось всего трое, а против них выстроились по меньшей мере ещё пять пауков — не считая того, в которого Тауриэль только что воткнула свои клинки. Несколько мгновений ни те, ни другие не обращали внимания на новичков, неожиданно появившихся на поляне. Только когда Тауриэль нанесла последний удар, от которого восьмилапое чудище издало последний истошный, отчаянный визг, волки и пауки перестали грызться и посмотрели на стоявших среди них эльфийку и гнома, и по мнению Кили, взгляды у них были слишком уж кровожадные. Решение о том, кто с кем будет драться, получилось несложным — двое из выживших пауков помчались им навстречу, тогда как остальные трое пока остались с волками. Ну вот, снова-здорово, подумал Кили, поднимая свой меч; он твёрдо решил, что эта встреча с пауками ни за что не закончится так ужасно, как предыдущая. Если бы враги не были такими отвратительными, Кили, возможно, даже получил бы удовольствие от следующих нескольких минут драки. Они с Тауриэль отлично сработались: и совместные тренировки, и растущие способности без слов понимать друг друга пошли им на пользу. Один из двух пауков очень быстро лишился жизни, а вот другой оказался очень упрямым и долго не давал им обоим расслабиться. В конце концов враг был повержен, и Кили, убедившись, что Тауриэль полностью контролирует ситуацию, рискнул посмотреть, как идут дела у других бойцов. К его ужасу волков уже осталось только двое — пара самых молодых. Они скалили зубы на пауков, против которых сражались, и каждой частичкой своего существа старались победить в этой драке. Оба выглядели изрядно потрёпанными: один из них сильно хромал, а у второго прямо над левым глазом зияла большая рана. Кили снова почувствовал, как его охватывает непреодолимая жалость. И в очередной раз напомнил себе, что вмешиваться не стоит. Ты же слышал, как Тауриэль говорила, что волки совсем не дружелюбны, сказал он себе. Но когда трое оставшихся пауков бросились в последнюю атаку, чтобы уничтожить противников, Кили плюнул на осторожность и рванулся вперёд, он решил, что не позволит тварям выиграть эту битву. Двое из них накинулись на лохматого волка со светлой шерстью, а один ринулся к чёрному. Кили не стал терять времени, он перехватил одну из тварей метким ударом по длинным волосатым лапам, тем самым давая понять, на чьей он стороне. Ему показалось, что волк со светлой шерстью окинул его признательным взглядом, но ответить тем же не успел, потому что паук быстро вскочил на ноги и, собрав все силы, бросился на него. И к сожалению, сил у чудовища осталось ещё предостаточно. Нетрудно было понять, почему именно эта тварь одной из последних выжила в этой битве — она оказалась намного более умелой и хитрой, чем большинство сородичей, и оказалась для Кили настоящим испытанием. Гном отчаянно напрягал мышцы от силы, с которой паук нападал на него снова и снова. Он не сомневался, что в конце концов сможет одолеть монстра, но всё равно почувствовал облегчение, когда Тауриэль оказалась рядом, и они продолжили драться вместе, медленно, но верно приближая чудовище к заслуженному концу. В ту самую минуту, когда эльфийка выхватила свой клинок и воткнула его в громадную тушу паука, Кили услышал предсмертный визг. Он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как чёрный волк падает на землю, а огромные челюсти паука сразу же вонзаются ему в горло. Второй волк испустил отчаянный вой и попытался уйти от противника, чтобы бежать к брату. Однако паук, с которым он дрался, не хотел его отпускать и бросился следом. Кили знал, что не должен вмешиваться, но, увидев, как ужасное существо впивается клыками в заднюю лапу молодого волка, ринулся вперёд с мечом наголо. Когда гном добрался до них, паук уже тащил жертву к кромке деревьев с такой силой, что он испугался, что лапа попросту оторвётся. Раз уж времени на то, чтобы придумать блестящий план, не было — не то, чтобы Кили вообще был на это способен — он просто врезался в дерущихся в надежде, что сможет застать паука врасплох, и тот выпустит волка. Огромная тварь и в самом деле попятилась, вот только потащила жертву с собой. Ни один из них не знал, что прямо за деревьями земля круто обрывается вниз — свет потихоньку тускнел и в лесу уже почти ничего не было видно. Когда Кили влетел в паука, все трое, оказавшись у самого оврага, несколько секунд неловко побарахтались на краю, а потом с пыхтением, шипением и визгом рухнули вниз, в неведомые глубины. Падая, Кили чудилось, будто он слышит, как где-то рядом Тауриэль кричит его имя, но был слишком занят тем, чтобы во время падения не сломать себе шею, и не мог ей ответить. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он грохнулся на спину с такой силой, что от удара из него чуть не вышибло дух. Гном задохнулся, но всё равно встал на ноги, несмотря на то, что мир вокруг продолжал вращаться, и попытался оценить своё положение. К счастью, пауку наконец-то пришлось отпустить противника. Кроме того, сейчас он оказался зажатым между гномом и волком со светлым мехом, который хоть и выглядел хуже некуда, всё равно смог быстро подняться на ноги и оскалил зубы на их общего врага. Теперь паук очутился в очень невыгодном положении, и это ему явно не понравилось — все его многочисленные глаза быстро метались от одного врага к другому. Под давлением обстоятельств он, конечно же, сделал самый предсказуемый выбор: повернулся к более лёгкому противнику, каким в эту минуту оказался раненый волк. Большая ошибка, не без злорадства пробормотал Кили и потянулся за луком. Стрела рассекла воздух раньше, чем паук успел добраться до цели, вонзилась ему в затылок, сразу лишив возможности передвигаться. На всякий случай гном выпустил ещё пару стрел. Как только паук пропал из виду, волк переключил всё внимание на Кили. Молодой гном почувствовал, как волосы на затылке становятся дыбом, когда зверь уставился на него серо-стальными глазами и чуть приоткрыл пасть, обнажая клыки — этого вполне хватило, чтобы Кили сразу же расхотелось подходить к нему ближе. Он примирительно вытянул руки. Сражаться с волком у него не было никакого желания, и он очень надеялся, что до этого не дойдёт. Однако утихомирить зверя было совсем не просто. И вдруг Кили понял, что волк, скорее всего, чувствует угрозу с его стороны. Животное явно сильно пострадало — на его лапе прямо с того места, куда вонзились клыки паука, даже в угасающем дневном свете виднелась большая рана. — Я не буду с тобой драться, — сказал гном, но волк всё равно не хотел успокаиваться. И пока Кили смотрел на него, он опять ощутил странное чувство единения, которое уже испытывал раньше, — Я тоже потерял брата, — услышал он собственный голос, — И кажется, что часть меня умерла вместе с ним. Он не знал, понимает его волк или нет, однако что-то подсказывало, что даже если зверь не понял значения слов, но всё равно уловил интонацию и смысл. И в самом деле, после нескольких напряжённых минут, во время которых волк продолжал защищаться, он неожиданно расслабился и, отвернув большую мохнатую голову, жалобно скуля, принялся зализывать рану на задней лапе. Кили осторожно приблизился, чтобы понять состояние зверя. С того места, где он стоял, рана казалась довольно серьёзной, тёмно-красная кровь испачкала светлый мех волка. Когда гном подошёл ещё ближе, волк резко повернул голову обратно, тихо и грозно зарычал. Кили снова остановился. — Обещаю, что не обижу тебя, — сказал он, — Разреши мне посмотреть на твою рану? Может, я смогу помочь. Он и понятия не имел, сработают ли навыки исцеления, которым он научился за последние недели, на этом существе — да и вообще, на любом другом из животных — но готов был попробовать. Волк посмотрел на него с подозрением, даже с какой-то нерешительностью, а потом чуть-чуть вытянул лапу, чтобы гном смог получше рассмотреть рану. Кили шагнул ближе, с облегчением увидел, что кровь уже почти остановилась и никакой опасности нет. Однако он волновался, чтобы не было заражения и о том, как мог на волка повлиять яд паука. Уходя, они с Тауриэль оставили в лагере почти все свои вещи, кроме оружия, но Кили был рад, что захватил с собой маленький мешочек с травами. За последние пару недель он постарался выработать привычку всегда брать его с собой, куда бы они ни шли — кто знает, когда он может понадобиться, да и что толку от всех этих знаний о целительстве, если под рукой нет никаких нужных для лечения средств. Медленно, чтобы не испугать волка, гном потянулся к мешку. — У меня здесь есть то, что может помочь тебе быстрее поправиться. Ты позволишь прикоснуться к себе? — ему меньше всего хотелось, чтобы зверь испугался и, защищаясь, откусил ему руку или того хуже, голову, поэтому решил, что сначала будет лучше спросить разрешения. Волк долго смотрел на Кили, однако потом согласился — слегка качнул головой, подтверждая подозрения о том, что действительно понимает. Гном облегчённо вздохнул, опустился на колени рядом с большим мохнатым телом и приготовился взяться за дело. В этот самый момент сквозь сгущающуюся темноту послышался панический крик. — Кили! С необычным для неё шумом с крутого склона оврага скатилась Тауриэль. В мгновение ока зверь вскочил на ноги, оскалился. — Она друг, — попытался гном убедить волка, но сразу же понял, что уже слишком поздно. Момент близости между ними прошёл, и волк ни за что не стал бы подвергать себя новой опасности теперь, когда перед ним был не один, а целых два незнакомца. Ещё до того, как эльфийка добралась до дна оврага, он отпрыгнул в сторону, чтобы между ним и парой чужаков оставалось безопасное расстояние. Кили был рад, что волк не полез в драку, но и огорчился оттого, что не удалось обработать рану. Прежде чем фигура волка растаяла в кромешной темноте, он ещё раз обернулся и посмотрел прямо на гнома. В этот момент с ними случилось нечто такое, что Кили впоследствии не мог не то, что объяснить, но даже описать. Казалось, что на короткий миг каждый из них заглянул в душу другого и понял, что между ними нет никакой разницы. Всё быстро закончилось, Кили отвёл взгляд от медленно тающей фигуры волка, чтобы увидеть, как Тауриэль спешит к нему испуганным выражением на лице. Эльфийка упала рядом с ним на колени, глаза и руки судорожно шарили по его телу. — Где ты ранен? — спрашивала она, — Почему нет крови? Кили поймал её руки в свои, крепко сжал их. — Тауриэль, — сказал он, но она по-прежнему на него не смотрела, продолжая искать рану, которой не было, — Тауриэль, перестань. Мне не больно. Он подтянул её руки к своему лицу, и тогда она остановилась и наконец-то взглянула на него. — Нет? Кили неожиданно стало плохо, с тошнотворным чувством внутри он вдруг понял, что пока он занимался раненым волком, Тауриэль боялась, что с ним случилось самое худшее. Он отпустил её руки, обхватил ладонями лицо. — Со мной всё хорошо, — уверил он, — Может быть, немножко ушибся, вот и всё. Эльфийка уселась на корточки. — Да? — её тело потихоньку расслабилось, — Я подумала… когда я увидела, как волк убегает, то решила, что вы боролись, и ты проиграл. Кили покачал головой. — После того, как я убил паука, драка закончилась. Прости, — искренне проговорил он, — За то, что заставил тебя поверить, что со мной что-то случилось. Тауриэль глядела на него и кроме облегчения от того, что он цел и невредим, он увидел в её глазах нотки обиды. И от этого ему стало намного больнее, чем если бы она сердито отругала его, — Я думала, мы договорились, что не станем зря подвергать себя опасности, — сказала она, отводя взгляд. — Я знаю, — Кили наклонил голову так, чтобы ей пришлось посмотреть на него снова, — Я знал, что это глупо, даже когда делал это. Мне правда очень жаль. Через несколько секунд Тауриэль язвительно улыбнулась. — Я думаю, что именно это имела в виду твоя мать, когда называла тебя безрассудным. — Наверное, да, — Кили улыбнулся, обрадованный, что она не слишком расстроилась. И всё равно ему хотелось, чтобы нашёлся способ убрать из её взгляда обиду и предательство, всё до последней капли. Но раз уж он не мог придумать слов, которые могли бы в этом помочь, он опять взял в ладони её лицо и поцеловал. Несколько секунд Кили чувствовал, что Тауриэль сдерживается, однако потом она всё-таки сдалась и ответила на его поцелуй, позволяя притянуть себя ближе. Когда они разделились, её щёки горели, и несмотря на боль во всём теле после падения и то, что они оба были вымазаны в крови пауков, Кили ощутил, как глубоко в паху разливается желание. Однако сейчас было неподходящее место и время для подобных вещей. Им нужно было выбраться из оврага и вернуться к своим вещам, причём желательно до того, как наступит ночь. Как ни жаль, Кили заставил себя встать на ноги и потянул Тауриэль за собой. От того, как она переплела свои пальцы с его, как только они двинулись, у него замерло сердце. Но когда они начали взбираться по склону оврага, он не смог удержаться и заглянул в тень, чтобы проверить, не следит ли за ним пара жёлтых глаз. Что-то подсказывало ему, что его встреча со светлым лохматым волком осталась неоконченной, будто история, которую ещё предстоит рассказать. А пока перед ним лежала его собственная дорога, и он был готов пройти по ней, умирая от желания узнать, куда она его приведёт