Lynchpin

Когда они возвращаются к месту, похожему на начало новой войны, Цзян Чэну приходится задаться вопросом, почему он на самом деле ожидал чего-то другого. А-цзе стоит плечом к плечу с Лань Сичэнем и Не Хуайсаном, все трое свирепо смотрят на Цзинь Гуаншаня. Или, ну, на самом деле, никто из них не таращит глаза, у всех совершенно вежливые выражения лиц, но это тот тип вежливости, который все они проявляют, когда на самом деле хотят лишь свирепо смотреть. Он ненавидит то, что знает это. Очевидно, не об А-цзе, а о других. Юноша не может поверить, что существует вселенная, в которой он может уловить раздражение Лань Сичэня. Он также знает, что прав, потому что, когда Лань Ванцзи смотрит на брата, его лицо становится совершенно нечитаемым, и, увидев это, Вэй Усянь вздрагивает. Его люди, Лань и Не кажутся на одной стороне, а Цзинь и второстепенные кланы - на другой, стоя позади Цзинь Гуаншаня. Цзинь может иметь преимущество в том, что они лучше восстановились, поскольку в основном не участвовали в войне, но, конечно же, глава Цзинь не настолько глуп, чтобы противостоять им всем сейчас? Игнорируя тот факт, что тёмный заклинатель мог бы уничтожить их всех, если бы его участие понадобилось, при самом плохом раскладе. Цзян Чэн замечает, что Цзинь Гуанъяо стоит не рядом со своим отцом, а рядом с Цзинь Цзысюнем, а Мянь-мянь и Цзинь Цзысюань позади них. Они все в стороне и явно стараются не вмешиваться. Что. Интересно. - В чём дело? - рявкает Не Минцзюэ. Если бы глава Цзян не знал лучше, невозможно было бы сказать, что сильный ветер может сбить мужчину с ног прямо сейчас. Что ж, судя по тому, как глаза Не Хуайсана и Цзинь Гуанъяо сужаются одинаково и в одно и то же время, это не невозможно. Но довольно близко к невозможному. - Что ты сделал? – требовательно спрашивает Цзинь Гуаншань Вэй Усяня. То, как он, А-цзе, Лань Ванцзи, Не Минцзюэ, Не Хуайсан и Лань Сичэнь одновременно пытаются заслонить собой тёмного заклинателя, было бы комично в другой ситуации. Чифэн Цзюнь делает шаг вперёд, вызывающе вздёрнув подбородок. - То, что я попросил его сделать. Он оказал услугу клану Не, что имело некоторые неприятные побочные эффекты. - Несчастный, неужели ты можешь быть таким наивным? — восклицает глава Цзинь. - Этот уровень тёмной энергии, должно быть, исходил от Иньского Железа! - На самом деле, это не твоё дело, но волна пришла из гробницы клана Не, — холодно отвечает Не Минцзюэ. - У нас была проблема с некоторыми беспокойными духами, и Вэй Усянь был достаточно любезен, чтобы помочь нам избавиться от них. — Значит, это сделали с тобой беспокойные духи? — спрашивает Цзинь Гуаншань. Ах. Правильно. Все четверо покрыты кровью, пусть и в разной степени. Большая часть принадлежит главе Не. - Да, — решительно произносит Не Минцзюэ. — И, если мы больше ничем не можем тебе помочь, глава клана Цзинь? Глаза мужчины сужаются, быстро пробегаются по всем и задерживаются на Вэй Усяне немного дольше, чем хотелось бы Цзян Чэну, прежде чем он улыбается и говорит: - Нет, конечно, нет, Не Минцзюэ. Я просто рад, что ты в порядке и тебе не о чем беспокоиться. То, как все пытаются незаметно встать между Чифэн Цзюнем и Цзинь Гуаншанем, чтобы не дать его кулаку попасть в челюсть главы Цзинь, забавно, даже учитывая обстоятельства. Все их ученики расходятся, по-прежнему настороженно поглядывая друг на друга, но вся их странная группа попадает в больницу, хотя только двое из них ранены, и с ними зачем-то идёт Не Цзунхуэй. Медик — Лань, губы которого неодобрительно дёргаются из-за ран Не Минцзюэ, которые он залечивает. У медика Цзяна было бы несколько резких и громких замечаний по поводу всего этого. Цзян Чэн находит безмолвное осуждение более неприятным. - Всё хорошо? — спрашивает помощник главы Не. — Это сработало? - Всё отлично, — самодовольно отвечает Вэй Усянь, даже когда А-Цзе втирает заживляющую мазь в раны на его руке и плече. Они маленькие и неглубокие. Глава Не, должно быть, принял на себя все удары, предназначенные тёмному заклинателю, одновременно отбиваясь от клинков. — Что сработало? — интересуется Не Хуайсан, нетерпеливо постукивая веером по руке. — К чему всё это было? - Позже, — отмахивается старший Не, но улыбается, и его голос звучит тепло, что, как уверен Цзян Чэн, на самом деле удерживает младшего от того, чтобы закатить истерику перед всеми. Целитель из Лань отступает назад, быстро кланяясь, прежде чем выйти из комнаты. Не Минцзюэ хмурится и берет Басю, на мгновение удерживая лезвие обеими руками и проводя руками по замысловатой рукояти, прежде чем сглотнуть и протянуть его Вэй Усяню. – Вот. — Хм? - Тот хмурится, беря лезвие, прежде чем его лицо проясняется, - Ах, точно. Я уберу тёмную энергию и из него, хотя тебе всё равно понадобится новый клинок, — извиняющимся тоном говорит он. – Если он приучен использовать тёмную энергию, то будет её поглощать и дальше, с этим ничего не поделаешь. Не Минцзюэ качает головой. - Вэй Усянь. Нет. Это не так — ну, если ты этого не хочешь, то всё в порядке. Но ты, твоя… ты можешь направлять энергию обиды, и это не повредит тебе. Глаза Лань Ванцзи сужаются, и тёмный заклинатель похлопывает того по плечу, казалось бы, не задумываясь об этом. - В основном, да. Пока я концентрируюсь и, эээ, занимаюсь другими вещами. - Бася использует тёмную энергию, — продолжает глава Не . - Разве ты не можешь с ней совладать, Вэй Усянь? Ты единственный, кому она может быть полезна на самом деле. Все молчат. Это очень много. Мечи личные, такие личные, и даже то, что Не Минцзюэ позволил Вэй Усяню вытянуть тёмную энергию из своей сабли, было очень важно, даже если он больше не сможет владеть ею сам. Бася также является единственным клинком, которым сможет владеть Вэй Усянь, сделанная для использования с золотым ядром, но годами использования энергии обиды, искривлёная и вынужденная работать с тёмной энергией, но ещё не ставшая по-настоящему злобной, как лезвия в гробнице. Это не то, о чём Цзян Чэн когда-либо попросил бы его, никогда не попросил бы кого-либо, но теперь, когда Не Минцзюэ предложил, он не может удержаться от того, чтобы сказать: - Пожалуйста, возьми. - Теперь все смотрят на него, и никто не знает, что это единственный шанс Вэй Усяня, что если он не будет владеть Басей, то никогда больше не будет владеть другим оружием совершенствования. Его брату не нужна сила, но юноша думает, что нужна формальность, думает, что это ещё одна вещь, чтобы защитить брата. Не только то, что тёмный заклинатель использует клинок Чифэн Цзюня, но и то, что он вообще использует какой-либо меч, по крайней мере развеет некоторые страхи, окружающие его. — Я скучал по полётам с тобой. Брат сглатывает, глядя на лезвие в своих руках. Затем опускается на колени перед Не Минцзюэ, склонив голову, и произносит: - Для меня большая честь, старший брат. Наконец-то всё начинает налаживаться. Он дает каждому несколько мгновений, чтобы взять под контроль свои эмоции, а Вэй Усяню снова подняться на ноги, прежде чем поворачивается к Лань Сичэню и говорит: - Прежде чем мы уйдём, мы должны обговорить брачный договор. Цзян Чэн не знал, что лицо брата может так изменять цвет. — Цзян Чэн! - Я думал, что сейчас не время говорить о свадьбе, — сухо замечает Не Хуайсан. - Цзян Яньли ясно дала понять. - Заключать новый брак во время траура — это против обычаев, — отвечает глава Цзян с совершенно невозмутимым видом, — но, учитывая, что Вэй Усянь и Лань Ванцзи ухаживают друг за другом с шестнадцати лет, разумно составить брачный договор как можно скорее, прежде чем они опозорят оба наши клана, целуясь везде, где только можно. - Он делает паузу. - Кроме того, в следующий раз, когда мы сможем встретиться, чтобы обсудить это, будет массовая охота в Ланьлине, а я бы не хотел делать этого там. Лань Сичэнь был ближе всего к откровенной ухмылке, чем когда-либо видел Цзян Чэн. — Я полагаю, нам следует обсудить переезд Вэй Усяня в Гусу после свадьбы. Он не знал, что Первый Нефрит был комиком. Хочет сказать «только через мой труп», но тут А-Цзе оказывается рядом с ним, очень приятно улыбаясь так, что главе Цзян хочется спрятаться. - Лань Сичэнь, конечно, это невозможно. А-Сянь не может покинуть клан Цзян. Я уверена, Лань Ванцзи полюбит Пристань Лотоса. Улыбка Цзэу Цзюня не сдвигается с места. Во всяком случае, становится ещё шире. - Кажется, у нас есть несколько условий для переговоров. - Лань Чжань! — шипит Вэй Усянь. — Ты просто позволишь этому случиться? Лицо Лань Ванцзи становится ещё более совершенно нечитаемым, чем обычно. — Тебе пойдёт красное, Вэй Ин. Парень на мгновение теряет дар речи. Цзян Чэн почти готов поставить Ханьгуан Цзюню «пять». Тёмный заклинатель облизывает губы и спрашивает: - Ты уверен, что хочешь этого, Лань Чжань? Ты уверен, что я тот, кого ты хочешь? Второй Нефрит закладывает руки за спину и говорит: -Да. Вэй Усянь улыбается, ясно видя в его бесстрастном лице что-то, чего не видят остальные, но Цзян Чэн всё ещё видит неуверенность в его глазах. Он точно не ожидал грандиозной речи или чего-то в этом роде — в конце концов, это Лань Ванцзи — но, если он собирается отдать ему своего брата, ему придется приложить немного больше усилий, чем это. Глава Цзян наклоняется вперед, чтобы ткнуть юношу в плечо так сильно, что может остаться синяк, и замечает: - Он не подлежит возврату. Если бы это было так, я бы избавился от него много лет назад. Вэй Усянь закатывает глаза, приоткрыв рот, чтобы огрызнуться, когда Второй Нефрит отвечает: - Хорошо, - и его челюсть щёлкает. - Хорошо? — повторяет тёмный заклинатель. Губы Лань Ванцзи выглядят почти как улыбка, и он подходит ближе к парню. Подносит его руку к своему лицу, прижимая её к своей щеке, так что кончики пальцев Вэй Усяня едва касаются его ленты на лбу. Лицо Лань Сичэня краснеет, и он смотрит в потолок, в то время как Не Минцзюэ поднимает бровь, а Не Хуайсан эффектно прячет лицо за веером. А-цзе просто улыбается и ловит его взгляд, и Цзян Чэн знает, что она не смеётся только потому, что не хочет портить момент. — Хорошо, — снова произносит Второй Нефрит, и на этот раз даже глава Цзян слышит теплоту в его тоне. А-цзе может и не хочет портить настроение, но Цзян Чэн определённо хочет. - Я почти уверен, что существует правило клана Лань, запрещающее это. - Его сестра бьёт его в бок, но на самом деле он не заслуживает таких страданий. — Ты только что сказал, что мы обручены, — замечает Лань Ванцзи, почему-то совершенно не смущённый тем, что у Вэй Усяня покраснели даже щёки. - Это дозволено между теми, кто предназначен друг для друга. Юноша смотрит на Второго Нефрита из-под ресниц, чего Цзян Чэн не хотел бы видеть всю свою жизнь, и теперь уже краснеет Лань Ванцзи. - Отвратительно, — возмущается глава Цзян, толкая Лань Сичэня, пока тот не позволяет выгнать себя наружу. — Вы оба отвратительны, и мы уходим. Давай, старший брат, нам нужно обсудить брачный договор. — Может, тебе сначала немного поспать? — спрашивает Первый Нефрит, но продолжает позволять Цзян Чэну вытаскивать себя из палатки. А-Цзе следует за ними, а Цзян Чэн не упускает из виду взгляды, которые братья Не бросают на них, будто они их предают своим уходом, но это не его проблема. — Думаешь, я действительно смогу заснуть, увидев это? Хочешь, чтобы мне снились кошмары? Лань Сичэнь закатывает глаза. Он оставляет их на достаточно долгое время, чтобы парень переоделся, а затем возвращается с ученицей Лань, которая видела Вэй Усяня после того, как тот проснулся, а затем отправилась рассказать Лань Ванцзи об этом. Лань Бию — старшая ученица, которая старше их на несколько десятков лет, хотя, конечно, это невозможно понять, глядя на её лицо. Если соблюдать традиции, Лань Ванцзи и Вэй Усянь должны быть здесь, молча сидеть в углу и не смотреть друг на друга, но тёмный заклинатель ужасен в молчании, а они с шестнадцати лет только и делали, что смотрели друг на друга, так что это, наверное, к лучшему, что их сейчас нет. Кроме того, договор не значит, что это будет традиционный брак. В той временной линии брат считался полноправным членом Лань из-за его предполагаемого брака с Лань Ванцзи (Цзян Чэн знает, что официальной церемонии не было, потому что, если бы она была, Вэй Усянь пригласил бы его, он понимает это сейчас), а мужчина приходил в ярость каждый раз, когда кто-нибудь предполагал, что тёмный заклинатель на самом деле принадлежит к клану Цзян. Этого больше не происходит. Он прошел через все эти проблемы, чтобы вернуть своего брата, а не чтобы потерять его из-за ресниц Ханьгуан Цзюня. - А-Сянь очень ценен для нас, — говорит А-Цзе. - Он ценный и незаменимый член клана Цзян. - Ванцзи — второй нефрит Лань и наследник главы клана, — говорит Лань Сичэнь. - Конечно, он не может покинуть Лань. - Разумеется, — соглашается А-цзе. Цзян Чэн не смеётся над тем, как Лань Сичэнь и Лань Бию одновременно скептически поднимают брови, но близко. - Ни один из нас не готов отказаться от наших братьев, и наши братья не хотят отказаться друг от друга, даже если бы мы попросили их об этом. Так что не будем. Я готов предложить Лань Ванцзи место в клане Цзян, не требуя от него отказа от своего места в клане Лань, если ты готов сделать то же самое для Вэй Усяня. Другая бровь Лань Бию тоже приподнимается, так что они обе оказываются у неё на лбу. - Это необычная договоренность, глава клана Цзян. Вам действительно удобно пускать чужака в свой клан с двойной принадлежностью? Что, если у Лань и Цзян возникнут разногласия? - Он не будет посторонним, он будет мужем моего брата, — отмечает Цзян Чэн, а затем неохотно признаётся - Для кого-то менее благородного, чем Лань Ванцзи, я бы не стал делать такое исключение. - Для любого, кто менее благороден, чем Вэй Усянь, мы тоже не стали бы, — заверяет Лань Сичэнь, легко игнорируя то, как руки Лань Бию сжимаются в кулаки. Грудь Цзян Чэна вспыхивает теплом от демонстрации лояльности к его брату. - Они никогда не будут счастливы, если мы заставим их выбирать. А-цзе наклоняется вперед. - Значит, не будем заставлять. Кланы Лань и Цзян были союзниками на протяжении поколений, несмотря на наши различия. Нет никаких оснований полагать, что такой союз сейчас распадётся. Если возникнут такие разногласия или недоразумения, неужели этот союз не пойдёт только на пользу? Лань Ванцзи и А-Сянь будут иметь глубокое понимание культур и взглядов обоих кланов. Первый Нефрит хмыкает, но Цзян Чэн знает, что тот согласится, знает, что Лань Сичэнь слишком любит своего младшего брата, чтобы отказаться от предложенного выхода. Особенно сейчас, в этой временной линии, когда братья Лань понимают и доверяют Вэй Усяню гораздо больше, чем раньше. - У них будет постоянное место жительства в обоих кланах, и они будут проводить лето в Юньмэне, а зиму в Гусу. Осень и весна будут на их усмотрение. Цзян Чэн кивает. Их самые важные праздники проходят летом, а у Лань — зимой. Он собирался предложить то же самое. - Все дети, которые у них будут, должны будут выбрать основной клан, когда станут старше, тогда и будут принадлежать к этому клану. Мы не хотим случайно создать третий клан. Теперь они все удивлены, но Цзян Чэн не шелохнулся. Они оба — хорошие родители, родители, которые любили своего ребенка настолько просто и всеохватывающе, чего Цзян Чэн никогда не испытывал от своих родителей. Даже если обстоятельства изменятся и Вэнь Юань не появится в их жизни, он сомневается, что парни навсегда останутся бездетными. - Это приемлемое решение, — произносит Лань Бию, и кажется, что она менее напряжена, чем раньше. Возможно, отчасти её нежелание было больше связано с возможностью политической катастрофы из-за такой договоренности, а не с предубеждением против Вэй Усяня. Они остаются в этой палатке надолго, набрасывая формулировки, которые им в основном приходится придумывать, поскольку вряд ли есть прецедент для такого рода вещей, и есть так много «если» и возможностей, что им нужно договориться о решениях сейчас, когда в будущем и в каких случаях будут применяться традиции Лань или Цзян. Ближе всего к спору они подходят в момент, когда А-Цзе и Лань Бию вежливо и пугающе не согласны с деталями свадьбы. Он и Лань Сичэнь пьют чай и держатся подальше. Юноша знает, что это важно, что это многое говорит о статусе, отношениях и власти, и яростно боролся из-за этих вещей, когда устраивал свадьбу сестры с Цзинь Цзысюанем, и будет снова. Но весь смысл в том, что Лань Ванцзи и Вэй Усянь вступают в этот брак как равные, поэтому он просто не может заставить себя заботиться об этом. А-Цзе и Лань Бию неохотно решают, что одна свадьба состоится в Облачных Глубинах, где пара проведёт остаток сезона, а следующая в Пристани Лотоса, а это значит, что у них свадьба будет весной. Хорошо. У них будет свадьба весной, если предположить, что массовая охота в Ланьлине не пойдет так, как в прошлый раз. Цзян Чэн надеется, что нет, но знает своего брата, возможно, сейчас лучше, чем когда-либо. Если Вэй Усянь сочтёт, что единственный способ спасти Вэней — это стать изгоем и спрятать их на Могильных Курганах, то именно это он и сделает, независимо от нитей, удерживающих его здесь, независимо от него, А-цзе и Лань Ванцзи. Цзян Чэн просто надеется, что на этот раз брату не придётся. Что после того, как Не, Лань и Цзян получат возможность отдохнуть и оправиться от войны, они смогут противостоять Цзинь и всем неприемлемым вещам, которые этот клан делает вид, что не делает. Что все притворяются, что Цзинь Гуаншань не делает этих вещей. Если Саньду Шеншоу должен убить самого главу Цзинь, чтобы проследить за этим, что ж, он совершал худшие вещи по худшим причинам. По крайней мере, это ему понравится. Он и Лань Сичэнь, наконец, подписывают договор о помолвке с немалым облегчением. Обычно эти вещи настолько шаблонны, что нужно просто добавить имена, но, учитывая высокий статус и нестандартность их положения, Цзян Чэн был впечатлён тем, что это заняло всего один день. Они уезжают в Пристань Лотоса завтра, и он уже мечтает о своей кровати, когда все выходят на улицу, каждый из них держит копию подписанного контракта. Их ждут Вэй Усянь и Лань Ванцзи. Брат останавливается на середине шага, его волосы почти выбились из конского хвоста, как будто он дёргал их постоянно, а Второй Нефрит плавно поднимается из своей медитативной позы, чтобы встать рядом с ним. Упс. Может быть, он должен был позволить им сидеть с ними. - Всё хорошо? — спрашивает тёмный заклинатель, нервно переводя взгляд с него на А-Цзе. — Вы оба слишком ценны для своих кланов, чтобы вас потерять, —отвечает Лань Сичэнь, его глаза и уголки рта мягко изгибаются в улыбке. - Вместо того, чтобы просить одного из вас отказаться от притязаний на свой клан, мы решили принять другого в наш клан. В конце концов, мы все достаточно потеряли в этой войне. — Ты имеешь в виду, что я могу остаться? — удивлённо произносит Вэй Усянь. Брат смотрит прямо на него, на его лице пробуждается надежда, и Цзян Чэн даже не может заставить себя посмеяться над ним за то, что тот думает, что они когда-нибудь отдадут его, даже Лань. Брак А-Цзе с другим кланом был устроен, когда они были детьми, но Вэй Усянь всегда должен был оставаться. Он был тем, кого глава Цзян должен был удержать. - Конечно, ты остаёшься. Мы только что чуть не потеряли тебя. А-цзе кланяется Лань Ванцзи, который, по мнению Цзян Чэна, может испытать такое же облегчение, но всё ещё не может точно выразить. - Мы с нетерпением ждём, когда ты присоединишься к Цзян, Лань Ванцзи. Второй Нефрит кланяется в ответ, и определенно улыбается, что не очень хорошо скрывает. К его удивлению, Лань Бию кланяется тёмному заклинателю. - Для клана Лань будет честью принять Вэй Усяня, — говорит она, и даже не звучит так, будто девушка лжёт. Парень краснеет, быстро отвечая на её поклон с меньшим изяществом, чем обычно. — Э-э, спасибо, я тоже. Я имею в виду, что для меня будет честью присоединиться. - Он корчит лицо. — Значит ли это, что я должен запомнить все эти правила? — Ты уже их выучил, — напоминает Второй Нефрит. Прошло почти двадцать лет, но Цзян Чэн до сих пор помнит, как брат издевался над Вэнь Чао, повторяя правила клана Лань. Тогда все части его сознания, которые не были в ужасе и ярости, были впечатлены. - На самом деле, я думаю, это означает, что мы должны научить Лань Ванцзи нарушать правила, — говорит он. Момент отчаяния мелькает на лице Ханьгуан Цзюня, и Лань Сичэнь громко смеётся, а А-цзе прячет хихиканье за рукавом. *** На следующее утро они уходят достаточно рано, и только братья Не вытаскивают себя из постели, чтобы проводить их, Не Хуайсан только наполовину проснулся, пряча зевки за веером и прислоняясь к боку старшего брата. Цзян Чэн сказал им обоим, что не нужно беспокоиться, но всё ещё улыбается, когда они обмениваются официальными поклонами, а затем Не Минцзюэ быстро и грубо обнимает их обоих и даже доходит до того, что целует А-цзе в щёку. - Ты должен был сделать это там, где Цзинь Цзысюань мог бы тебя увидеть, - замечает младший Не, теперь обнимающий тёмного заклинателя. - Хуайсан! – рявкает глава Не, в то время как А-цзе краснеет. Цзян Чэн, возможно, обиделся на это раньше, но теперь они побратимы, и Бася перекинут через спину Вэй Усяня, что является признаком связи между их кланами почти таким же хорошим, как и контракт о помолвке между ними и Лань, так что он просто закатывает глаза и говорит: - Прибереги этот жест для того места, где мадам Цзинь сможет это увидеть, если ты пытаешься быть полезным. Возможно, если они почувствуют, что у них есть конкуренция, переговоры пройдут более гладко. - Мянь-мянь на это не попадётся, — предупреждает А-цзе, и они не обсуждали, чего хочет сама девушка, если та планировала бы принять предложение, но им и не пришлось. Как бы Вэй Усянь ни ворчал, что Цзинь Цзысюань недостоин их сестры, и, конечно, как бы ни был в этом прав, им обоим в любом случае ясно, что А-Цзе всё равно хочет его. А чего хочет сестра, то она получит. - Учитывая то, что мадам Цзинь не воспримет всерьёз ни одного Цзинь, у которого нет нужной родословной, я не думаю, что нам стоит об этом беспокоиться, — замечает Цзян Чэн. — Кроме того, я думаю, что она на нашей стороне. Не Хуайсан отвешивает всем им искусно неуклюжие поклоны, что требует больше усилий, чем потребовалось бы, чтобы просто правильно поклониться им, Вэй Усянь дергает парня за ленту для волос, как будто они ещё дети, а затем они уходят. Цзян Чэн с братом едут рядом друг с другом впереди, в то время как А-Цзе находится в середине процессии, и они не успели отойти дальше, чем на пару миль, когда раздаётся громкое: - Вэй Ин! Глава Цзян поднимает руку, чтобы остановить их всех, и Лань Ванцзи опускает свой меч, спрыгивая с него перед ними. - Лань Чжань! Что ты здесь делаешь? Что-то не так? - Вэй Усянь слезает с лошади и бросает поводья брату. Второй Нефрит качает головой, открывает рот, затем закрывает его и протягивает руку. — Я просто — вот. Для твоей флейты. Это подвеска в виде голубого кролика. Цзян Чэн впервые замечает, что у Чэньцин отсутствует подвеска в виде красного лотоса. У него не было возможности как следует разозлиться на это, потому что ему потребовалось ещё мгновение, чтобы увидеть её прикреплённой к мечу Лань Ванцзи, маленький амулет, неуместный на замысловатых ножнах, но всё равно привязанный к ним. Юноша отдал своему возлюбленному подвеску, чтобы та напоминала о нём, пока они в разлуке, и теперь тот отвечает тем же. Главу Цзян точно вырвет. — Кролик? — уточняет он. — Ммм, — радостно мычит Вэй Усянь, беря амулет и прикрепляя его к концу Чэньцин. — Спасибо, Лань Чжань. - Он делает шаг ближе, но парень покашливает, а его переносица краснеет. Тёмный заклинатель ухмыляется, а затем смотрит на них, пальцем показывая, что им следует отвернуться. Раздаётся смех, но все ученики послушно отворачиваются. - Серьёзно? — требовательно произносит Цзян Чэн, скрестив руки на груди. — Я знаю, что это запрещено. — Ну, если ты хочешь увидеть, как я целую Лань Чжаня, — начинает Вэй Усянь. - Ургх! Заткнись, — жалуется парень, но поворачивается к ним спиной, как и остальные. У него едва ли хватает времени, чтобы начать нетерпеливо постукивать ногой, и он ничего не слышит, пока, наконец юноша не говорит: - Хорошо, теперь вы можете повернуться, - поэтому они не должны были делать ничего слишком шокирующего. Хотя одурманенное выражение лица его брата уже само по себе травмирует. Румянец залил лицо Лань Ванцзи, но тот кланяется ему, прежде чем наступить на свой меч и полететь обратно в Нечистую Юдоль, ну, по крайней мере, хоть так. Он ждёт, пока они снова начнут двигаться, чтобы спросить: - Почему кролик? Вэй Усянь улыбается, и Цзян Чэн понимает, что тот собирается солгать, ещё до того, как парень открывает рот. — Это потому, что когда мы поженимся, мы собираемся… И глава Цзян сталкивает его с лошади. *** Они вернулись на Пристань Лотоса почти две недели назад. Вэй Усяню до сих пор снятся кошмары, и он всё ещё слишком много пьёт. Хотя всё не так, как раньше. Брат всегда слишком много пил, даже когда они были подростками в Облачных Глубинах, но сейчас редко бывает по-настоящему пьян, в отличие от прошлой временной линии, когда Цзян Чэн не мог даже сказать, как часто видел своего брата трезвым. Уже лучше, это другое. Вэй Усянь здесь в таком виде, в каком не был в тот раз, когда постоянно ускользал в город, чтобы выпить, и никогда не был дома, когда глава Цзян нуждался в нём. На этот раз юноша не пытался уговорить тёмного заклинателя ходить с ним на собрание совета, за исключением нескольких раз, чтобы время от времени просто напоминать людям, что его брат с ним. В конце концов, для этого и существует А-Цзе. Вместо этого он делает то, что хотел бы сделать в прошлый раз, и поручает Вэй Усяню работу, в которой тот действительно хорош, вместо того, чтобы пытаться заставить его делать то, что доставляет тому дискомфорт. То есть набор и обучение. Будучи самым старшим и опытным учеником клана Цзян, брат уже приложил тяжелую руку к обучению адептов, но теперь Цзян Чэн возлагает на него ответственность за всё это. В прошлой временной линии ему пришлось сделать это самому, и он думает, что, может быть, на этот раз хотел бы немного поспать. — Если нужно, я буду преподавать уроки заклинательства с мечом, или ты можешь поручить их кому-то другому, если хочешь, — сообщил глава Цзян за завтраком, пока тёмный заклинатель смотрел на него, как на сумасшедшего. - Но тебе нужно будет выяснить, как работать с Бася, и нет причин не использовать для этого обучение учеников. Кроме того, даже если ты не хочешь использовать свой меч, ты всё равно можешь научить их стойкам и движениям. Если тебе нужен кто-то, кто продемонстрирует что-то, что ты не можешь сделать, есть много старших учеников, из которых ты можешь выбрать. Вэй Усянь просто смотрел на него. А-цзе использует то, что он отвлёкся, чтобы переложить больше еды на его тарелку. Парень стал лучше есть мясо, но по-прежнему предпочитает этого не делать. Он достаточно легко ест рыбу, которую гораздо легче найти в Пристани Лотоса, чем в Нечистой Юдоли. - Всё? - Не совсем, я хочу, чтобы ты также занялся набором новых адептов в Юньмэне. Теперь, когда война закончилась, должно быть легче, — добавляет Цзян Чэн. Он не собирается обижаться на родителей, которые не отпустили своих детей в Пристань Лотоса, когда шансы на их возвращение были так сомнительны. - Ты можешь делегировать. Но это твоя задача, и ты отвечаешь за неё. А-цзе наливает всем ещё чая. — По крайней мере, ты должен учить использованию талисманов сам, А-Сянь. Никто не может сделать это лучше. Я продолжу преподавать историю, если хотите. - Ты также должен сам обучать продвинутой и базовой стрельбе из лука, — добавляет глава Цзян. — Промежуточные классы, наверное, и без тебя управятся. Может быть. Он пытается не чувствовать себя слишком самодовольным из-за всего этого и терпит неудачу. Вэй Усянь беспокоится о том, чтобы не повредить репутации Цзян Чэна или не помешать ему как главе клана, поэтому не ходит ни на одно из собраний, которые глава Цзян хотел бы, чтобы тот посещал. Но это другое. Цзян Чэн отдаёт образование и обучение своих учеников в руки брата. Передаёт клан в его руки, даже более уверенно, чем если бы тот стоял рядом с ним на каждой встрече и общении. Теперь уже невозможно ошибиться с местом тёмного заклинателя в клане Цзян. - Тебе не обязательно это делать, — тихо замечает Вэй Усянь. Цзян Чэн приподнимает бровь. -Ты знаешь кого-нибудь лучше? Более квалифицированного? Ты раньше вёл занятия, старший брат Вэй. - Это одна из причин, по которой их люди не спешили нападать на него, в обеих временных линиях. Цзян Чэн был слишком занят, чтобы заниматься чем-то большим, чем время от времени проводить уроки в их юности, вместо этого узнавая о том, как управлять кланом от своих родителей. А-цзе не была достаточно сильна, чтобы учить чему-либо физическому, поэтому основная часть уроков выпала на долю Вэй Усяня, который был помощником на многих уроках, которые не вёл сам, это было его обязанностью как первого ученика. Большинство классов, которые юноша вёл раньше, были для начинающих, обучал своих учеников основам их совершенствования. Он всегда хорошо ладил с детьми, даже когда сам был чуть старше ребёнка. - Наши люди должны получить лучшее, не так ли? И это ты. Видеть, как его брат плачет от счастья — хорошая перемена. *** Цзян Чэн был настолько сосредоточен, что не замечал А-Цзе, пока та не встала рядом с ним и не сунула ему в руки чашку с дымящимся чаем. Сейчас достаточно раннее утро, так что проснулись практически только они одни. - Как дела? Вэй Усянь двигает Бася, как Суйбянь, на полпути осознает свою ошибку, и энергия рушится вокруг него. Цзян Чэн фыркает. Его брат оборачивается, угрожающе указывая на Бася, видит А-цзе, затем роняет лезвие, оттопыривая нижнюю губу. - Шицзе, Цзян Чэн жесток со мной! - Он ещё не порезал себя мечом, так что не за что, — щедро парирует юноша. Брат опускает губы, нахмуриваясь. - Я не знаю, как всем Не удается использовать такие широкие клинки. Обычно мечи не такие широкие, как Бася, но Вэй Усянь прав. Чем шире лезвие, тем больше энергии проходит через него. Суйбянь был тоньше среднего меча, на чём Цзян Чэн почти уверен, настаивала его мать, и из-за этого многие недооценивали его брата. Поэтому юноша никогда не использовал свой меч так, как остальные. И теперь пытается применять Бася так же, как Суйбянь. - Я думаю, что ты делаешь это неправильно, — комментирует Цзян Чэн. Тёмный заклинатель открывает рот, чтобы огрызнуться на него, но он качает головой - Нет, послушай, я серьёзно. Ты всегда перегружал Суйбянь, заставляя сравнительно большое количество энергии выходить из тонкого лезвия, что делало её более концентрированной, поэтому она была сильнее и чище, чем производят обычно с тем же усилием. – Скорее всего, мать рассчитывала, что это станет недостатком, но вместо этого Вэй Усянь превратил его в силу. С другой стороны, не то чтобы многие другие люди смогли бы это сделать, поскольку мало у кого было золотое ядро, столь же сильное, как у его брата. Которое теперь у него. Возможно, ему придётся пересмотреть свою программу тренировок. -И? — уточняет Вэй Усянь, но по его хмурому взгляду Цзян Чэн понимает, что тот уже всё обдумывает. - И ты используешь тёмную энергию, которой у тебя, очевидно, более чем достаточно, чтобы сделать то же самое, даже с таким широким лезвием, но вместо того, чтобы сделать удар точным, её получается слишком много, особенно потому, что ты всё ещё используешь стиль Цзян. Если ты стараешься пересилить лезвие такой ширины, пытаясь быть быстрым и точным, всё развалится, на это надо слишком много энергии. Юноша хочет продолжить, но глаза Вэй Усяня загораются, и он перебивает: - Подожди, да, нет, ладно, — а затем возвращается в исходное положение. Брат проводит лезвием по широкой дуге, движение, которое он никогда бы не сделал с Суйбянь, и тёмная энергия выплескивается волной. Вместо того, чтобы прерваться на половине пути, взмахивает лезвием и отводит его назад, изгибая дугу вниз, а затем вверх движением, которое больше походит на стиль Лань, чем на Цзян или Не. Энергия следует толстыми лентами, одним движением создавая барьер, на который у Суйбянь ушло бы несколько ударов. А-Цзе хлопает в ладоши, а Цзян Чэн делает глоток чая, чтобы скрыть улыбку. Конечно, через две секунды после того, как брат понял, он изобретает новые, более сильные и эффективные приемы. - Думаю, мне придётся создать новый стиль для этого меча, — бормочет парень, глядя на лезвие. - Ван Янь будет в восторге, — сухо замечает глава Цзян и не шутит. Она помогала Вэй Усяню с уроками фехтования, и ей это нравилось. Тёмный заклинатель смотрит на него, его улыбка такая яркая и тёплая, что Цзян Чэн не может не ответить на неё. - Спасибо. - В конце концов ты бы догадался сам, — усмехается он, желая, чтобы было что-то, за что можно было бы спрятаться, кроме теперь уже пустой чайной чашки в его руке. — Возможно, — отвечает брат, всё ещё с той же теплой улыбкой. Глава Цзян поворачивается к А-Цзе, потому что думает, что так будет безопаснее, но она смотрит на него так же, так что он фыркает и хочет вернуться в свою комнату. Сестра обрабатывает множество отчетов и документов, но ему всё ещё приходится подписывать большинство из них, поэтому в его кабинете его ждет огромная стопка рутинной работы. Вот только рука Вэй Усяня ложится ему на плечи, Бася снова оказывается у тёмного заклинателя за спиной, а сестра подходит с другой стороны, дёргая его за руку в противоположном направлении. — Ты идёшь не в ту сторону, А-Чэн, мы ещё не завтракали. Его брат и сестра держат его между собой, обсуждая свою новую стратегию вербовки, а Цзян Чэн наклоняет голову, чтобы они не могли видеть выражение его лица. *** На этот раз, через год после нападения Вэней на Пристань Лотоса, Цзян Чэн не позволяет Вэй Усяню сидеть позади, как на этом настаивал его брат в прошлый раз. Вместо этого, он говорит, что тёмный заклинатель будет рядом с ним, где он всегда хотел его видеть, и А-Цзе достаточно сурово взглянуть на юношу, чтобы подавить его протесты. Вэй Усянь — его брат, старший брат Вэй и главный инструктор их учеников. В конце концов, ему неприлично находиться где-то ещё. Той ночью к нему приходит А-цзе с тюком ткани в руках. Она нервничает, что нехорошо. — Как ты думаешь — ты пойдёшь со мной? - Конечно, — говорит парень, хотя и не совсем уверен, на что соглашается. Он следует за А-цзе в комнату их брата, и девушка стучит, прежде чем войти внутрь. Горит несколько свечей, и Вэй Усянь поднимается из своей медитативной позы. Потому что это то, что он делает сейчас, каждую ночь. И недоволен этим, но, видимо, это одна из вещей, которая помогает ему направлять тёмную энергию, не убивая себя и не сходя с ума. Хорошо, что он это делает, но это не делает зрелище менее странным. - Что-то не так? — спрашивает юноша, глядя между ними. Цзян Чэн пожимает плечами и наклоняет голову в сторону А-Цзе. Она делает глубокий вдох, улыбается и протягивает свёрток ткани. - Тебе не обязательно носить их, если ты не хочешь. Но ты можешь. И я бы хотела, чтобы ты это надел. Вэй Усянь берёт свёрток и встряхивает. Его глаза широко распахиваются, и Цзян Чэн уверен, что его брат слишком сосредоточен на одежде, чтобы слышать его удивленный вздох. Это набор мантий в том же стиле, что носит их брат, но вместо чёрного — темно-фиолетовый, а вместо красного — тёмно-сливовый. Это цвета Цзян, которые его брат практически никогда не носил, и даже для него это было редкостью. Цзян Чэн не хотел давить ни в одной временной шкале. В конце концов, это такая мелочь, по большому счету, едва ли стоит спорить ради неё. - По крайней мере, на церемонию, — продолжает А-Цзе, тревожно переплетая руки. — Но ты мог бы носить их чаще. Или всё время. Это твои цвета, А-Сянь. Никто не будет кричать на тебя за то, что ты их носишь. Цзян Чэн моргает. - Зачем кому-то кричать на него за то, что он их носит? - Никто из них ничего не говорит, но через мгновение ему всё равно становится понятно. Его мать была сильной, властной женщиной, которая любила его. Но он устает искать новые поводы для разочарования в ней, особенно когда она мертва, а он ничего не может с этим поделать. - Это вздор! Все наши ученики носят наши цвета, и к тому же ты наш брат! Кто ты, если не Цзян? - Она не хотела, чтобы я забыл, что я Вэй, вот и всё, — тихо замечает парень. Да правильно. — А разве твой отец не был членом этого клана? Ты сын своих родителей и должен гордиться этим. Но ты старший ученик Цзян и наш брат, и этим ты тоже должен гордиться! Глава Цзян не собирался кричать последнюю часть, и понимает, что его руки сжаты в кулаки, а грудь вздымается, и всё это, вероятно, немного чрезмерная реакция, но он и так сыт по горло каждой новой причиной, которая открывается ему, почему Вэй Усянь думал, что он не принадлежит к ним. То, что это была не его вина, не приносит такого облегчения, как казалось бы. - Я горжусь, — серьёзно отвечает брат, — конечно горжусь, Цзян Чэн. — Тогда веди себя соответствующе, — рявкает он, понимая, что это несправедливо, и жестоко без необходимости, но Вэй Усянь — Цзян и его брат, и должен им остаться. Сколько разных способов ему нужно, чтобы сказать своему брату, что он принадлежит им, прежде чем тот начнёт ему верить? Но вместо того, чтобы обижаться или злиться, юноша улыбается ему. — Хорошо, Цзян Чэн. Я буду. Вэй Усянь надевает мантию, когда он и А-Цзе стоят рядом с ним, когда глава Цзян приносит клятву главы клана перед их людьми, и это кажется правильным, кажется, что тёмный заклинатель действительно что-то понял из всего сказанного. *** Недели превращаются в месяцы. Вэй Усянь, кажется, за одну ночь обзавелся совершенно новым гардеробом, что, как Цзян Чэн догадывается, сделала А-Цзе, и теперь всегда одевается в цвета Цзян. Даже когда носит свою старую черную мантию, всегда под низ поддевает фиолетовые нижние одежды, и это хорошо, этого достаточно для того, чтобы даже если кто-то ничего не знает о нём, они могли посмотреть на Вэй Усяня и понять, что тот принадлежит к клану Цзян. Численность клана удваивается, а затем почти утраивается. Цзян Чэн выполняет гораздо меньше задач, чем в прошлый раз, но благодаря тому, что их клан не был уничтожен в финальной битве, и их рекрутов куда больше, их число увеличилось настолько, что он настолько же сильно занят, как и раньше. Вэй Усянь уговорил А-цзе помочь ему в вербовке, и количество набранных ими заставляет задуматься о том, что он - не самый популярный человек среди их троицы, о чём, конечно, он уже знал. Их новые ученики и люди приходят издалека, не из Юньмэна, всё, что у них есть - за их спинами и они ищут новое начало. — Это Вэни, — утверждает Цзян Чэн со спокойствием, которого не чувствует, глядя на партию новобранцев, которых привели брат с сестрой. Он никого не узнаёт, но знает, что прав. Они переглядываются, и А-цзе отвечает: - Не уверена. Мы не можем доказать их принадлежность. Война разлучила многих людей. Все принимают переселенцев. Все - нет. Может быть, на свою землю, но не в свой клан, но Цзян никогда не делали ничего, как все остальные, и у них нет причин начинать сейчас. Чтобы быть учеником Цзян, нужны сила и верность. Эти Вэни могут быть опасны, настолько же опасны, как и предупреждал Цзинь Гуаншань, но не так много людей могут обмануть и Вэй Усяня, и А-Цзе. Единственный, о ком он может подумать - Цзинь Гуанъяо, но сомневается, что кто-то из этих людей вполне способен на такой уровень коварства и манипулятивности. Он может поднять шум. Технически они должны передать их Цзинь, но это последнее, что ему хочется делать. - У нас никогда не было этого разговора, — вздыхает Глава Цзян и делает пометку, чтобы убедиться, что никто из них не сопровождает их на массовую охоту к Цзинь, потому что это никак не может закончиться хорошо. А-Цзе целует его в щеку, а Вэй Усянь хлопает по руке. Он идёт и прячется в своем кабинете, потому что все эти новые ученики и новые люди на Пристани, в конце концов, создали очень много бумажной волокиты. Вэй Усянь и Ван Янь успешно создали совершенно новый стиль владения мечом, который остальные ученики переняли с переменным успехом. Тёмный заклинатель теперь использует Басю почти так же хорошо, как Суйбянь, но новый стиль в равной степени опирается на силу и изящество. Ученики с приличным знанием танцев, похоже, справляются с этим лучше, но трудно сказать наверняка, поскольку юноша позволяет только продвинутым ученикам пытаться изучить новый стиль, чтобы не запутать путь для учеников, которые всё ещё пытаются овладеть стилем Цзян. Брат обменивается письмами с Лань Ванцзи настолько регулярно, насколько они могут, читая каждое из них с таким рвением, что на самом деле заставляет его выглядеть на свой возраст. Цзян Чэн надеется, что этого достаточно. Вэй Усянь занимает явное, неоспоримое место в их клане, знает, что его брат и сестра любят его, и помолвлен с Вторым Нефритом. Конечно, этого должно быть достаточно, чтобы удержать его здесь. Этого должно быть достаточно, чтобы он предпочёл свою семью своим желаниям. Чтобы понял, что у него есть долг и перед семьей. Цзян Чэн не знает, что он будет делать, если это будет не так. *** На этот раз не Цзинь Цзысюань появляется на Пристани Лотоса, чтобы вручить официальное приглашение на массовую охоту. Он с Вэй Усянем в самом разгаре демонстрации приёмов для меча новичкам во дворе, дети следят за их движениями с восхитительной внимательностью. Цзян Чэн обнаружил, что ему гораздо больше нравится учить, когда он делает это только изредка по просьбе брата, а не каждый день. - Мянь-мянь! — взволнованно кричит Вэй Усянь, бросая на середине приём, чтобы поспешить ко входу. Цзян Чэн моргает, но, конечно же, девушка там, ученица, которая сопровождала её сюда, отходит, пока Вэй Усянь крепко обнимает и кружит подругу. Она смеётся и бьёт его по плечу, когда тёмный заклинатель опускает её, её лицо открыто и дружелюбно сияет. - Вэй Усянь! Ты хорошо выглядишь, а не наполовину мёртвым, как я видела тебя в последний раз. Не могу поверить, что слухи о Бася были правдой. Как тебе удаётся пользоваться этой штукой? Парень ухмыляется. - Мянь-мянь, я помолвлен. Нам действительно не следует говорить о том, как я обращаюсь со своим мечом. Она закатывает глаза и бьёт его своими ножнами, но, судя по изгибу рта, её это забавляет. Цзян Чэн быстрым жестом распускает класс и подходит к ним. В конечном итоге старших детей приходится уводить младшим, которые менее любопытны, поскольку стремятся пораньше отправиться на обед. - Приятно снова видеть тебя, Мянь-мянь. Но как ты вошла, не дождавшись разрешения? - Он разговаривает с девушкой, но смотрит на ученицу, которая бледнеет в ответ. У него нет проблем с тем, что заклинательницу впустили, но не хочется, чтобы какой-либо другой Цзинь бегал по Пристани Лотоса без его ведома. - Глава клана Цзян, — отвечает она, отвесив формальный поклон. И достаёт из рукава приглашение, протягивая ему. - Цзян Яньли дала мне это перед тем, как мы ушли. Он смотрит на письмо и перестаёт пялиться на ученицу, которая вздыхает с облегчением и начинает пятиться прочь. Это официальное приглашение посетить Пристань Лотоса в удобное для Мянь-мянь время с печатью его сестры. - А, — произносит, — ну, пойдём, поищем её. - Я не хочу прерывать тебя, если ты занят, — отвечает заклинательница, но не сбрасывает руку, которую Вэй Усянь кладёт ей на плечи. — Ерунда, — весело говорит парень. — Цзян Чэн всё равно уже отпустил класс. Они были бы убиты горем, если бы мы заставили их вернуться. Глава Цзян закатывает глаза, но ведет их в один из боковых залов, ненадолго останавливаясь, чтобы попросить одного из слуг привести его сестру и отправить туда чайный сервиз. Он заставил Цзинь Цзысюаня сидеть в главном зале, и все они находились далеко друг от друга и общались формально, но с Мянь-мянь так не поступил бы. Вместо этого юноша собирает их всех за одним столом в комнате, предназначенной для гостей, меньшей по размеру, но более уютной. А-цзе не бежит, но она идет быстрее, чем обычно, и они с подругой обнимаются и хватаются за руки, взволнованно разговаривая друг с другом, пока подаётся чай. - У меня есть официальная причина быть здесь, — признаётся девушка, вставая на ноги, чтобы вручить Цзян Чэну приглашение. - Клан Цзинь официально приглашает клан Цзян на массовую охоту. — Ты проделала весь этот путь только ради этого? – давит Вэй Усянь, даже когда вырывает приглашение из рук брата, чтобы прочитать его самому. Мянь-мянь качает головой и обращается к А-цзе, даже не отрываясь от неё. - Мадам Цзинь хотела бы, чтобы ты тоже пришла и посмотрела на охоту. Она попросила Цзинь Цзысюаня прийти и лично передать приглашение. А-Цзе вздрагивает, а Вэй Усянь огрызается: - И он отказался? - Нет! – отвечает заклинательница, широко раскрыв глаза. - Он попросил меня прийти вместо этого, потому что очень хотел, чтобы Цзян Яньли приняла приглашение, и думал, что она с большей вероятностью согласится, если я попрошу. — Он хочет, чтобы я согласилась? — тихо переспрашивает А-цзе, сцепив руки на коленях. Девушка кивает, отказываясь от своего формального положения, чтобы сесть рядом с подругой и взять её руки в свои. Она выглядит вполне искренней, когда произносит: - Очень. Цзинь Цзысюань несовершенен, но он хороший человек. Я бы не была так близка с ним, если бы не был. Дружба Мянь-мянь, пожалуй, лучшая характеристика для павлина. Или единственная хорошая, на самом деле. А-Цзе сглатывает и поворачивается, чтобы посмотреть на него и Вэй Усяня. — Это твой выбор, А-цзе, — мягко произносит он. В прошлый раз они с братом смотрели друг на друга в отчаянии, оба были одинаково опустошены принятием А-Цзе. Но он знает, что сестра любит этого придурка и что её уход подарит ему Цзинь Лина. И сейчас не так больно, потому что на этот раз Цзинь Цзысюань показал себя не полным мудаком. Вэй Усянь этого не знает, но сжимает губы и коротко кивает. — Как ты пожелаешь, Шицзе. Что-то смягчается на её лице, и в уголках её губ появляется улыбка, когда она говорит Мянь-мянь: -Я с радостью принимаю приглашение мадам Цзинь. Девушка сияет и снова обнимает её, а Цзян Чэн старается не показывать эмоции, которые испытывает, на своём лице. Массовая охота была началом конца. А-цзе приняла предложение Цзинь Цзысюаня, а Вэй Усянь отделился от клана, чтобы защитить Вэней, что само по себе не было разрушительным, но привело к гораздо худшему. В прошлый раз он покинул Пристань Лотоса с ними обоими, а вернулся один. На этот раз всё будет иначе. Должно быть.