Заботливый муж Комаэда-сан

Вечер. Хината должен вернуться примерно через пару часов. Еда приготовлена, посуда помыта и убрана, дом пропылесошен и вымыт, а делать совсем нечего. Комаэда сидел за столом, скучающе смотря на фигурку манэки-нэко, что постоянно махала своей лапкой. Янтарные глаза котейки бегали влево-вправо, а Нагито следил за их зрачками. Ушастый удручающе вздохнул, переводя взгляд на кухонный шкаф, за котором была бутылка… вина?       — О? — Нагито подошел к белому шкафчику и открыл его дверцы, доставая бутылку с алкоголем внутри. — Действительно вино… Вдруг в голову Комаэды пришла идея. За все свои 800 лет он ни разу не пил вино, так почему бы сейчас не попробовать, раз сама судьба велит?       — А вдруг Хината-кун разозлится? — спросил Нагито самого себя, переводя взгляд на манэки-нэко. — Я совсем немного… Беловолосый взял бутылку и пошел с ней в спальню-гостиную. Уже там, он сел на пол и попытался открыть бутылку. Но учитывая то, что там была совершенно обычная крышка, как у минералки, она открылась легко. В нос ударил резкий запах винограда с примесью чего-то сладенького. Парень поднес горлышко к губам и отпил немного содержимого. Во рту почувствовался кисло-сладкий привкус винограда, а сам алкоголь начал приятно обжигать горло.       «— Какое странное ощущение… и совсем не противно», — думал Комаэда, продолжая отпивать вино.

***

Хината шел по пустой улице с работы. Казуичи и Нанами ушли раньше, ведь Хаджиме взял дополнительную работу, как обычно.       «—Хорошо, что сегодня последний день недели и завтра будут выходные», — подумал парень, подходя к дому. Открыв дверь, Хината был готов увидеть в очередной раз ярко улыбающегося Комаэду, но в прихожей его не оказалось. Подумав, что Нагито просто слишком устал, Хаджиме снял верхнюю одежду и пошел в гостиную. По пути он уловил еле заметный запах алкоголя, что слегка смутило его. Темноволосый зашел в комнату и первое, что он увидел — это Комаэда с покрасневшими щеками, который пьяно хихикал, а на столе находилась полупустая бутылка вина.       «— Я же ее буквально вчера покупал…», — прокрутилось в мыслях у него. Хината кашлянул и сказал:       — Э, Комаэда? Нагито перевел взгляд на Хаджиме, что стоял в дверном проеме и еще шире заулыбался.       — О-о, Хина-ата-кун! — Комаэда подскочил с места и подбежал к недоумевающему юноше, начиная его обнимать. — Я та-ак… хик… соскучился!       — Угум, и я… — проговорил Хаджиме, неловко улыбаясь. — Сколько ты выпил?       — Э? Я не пи-ил! Не понимаю… хик… о чём ты-ы! Хината вздохнул и пальцами потер переносицу. Почувствовав легкие поглаживания у себя на плечах, он вздрогнул, вновь смотря на Комаэду. Ушастик с лисьей ухмылкой гладил темноволосого по плечам, посильнее прижимаясь к нему.       — М, Хината-кун, ты тако-ой напряженный, — начал лепетать Нагито. — А ты не… хик… хочешь, чтобы я это исправил?       — Э? В каком смысле, Комаэда? — нервно смеясь, спросил тот.       — Ну-у же, ты так много работаешь и совсе-ем не отдыхаешь… хик. А так нельзя, Хината-кун, ты заслужил отдых, и я хочу тебе помочь в этом, — протягивая главные, сказал Нагито, кладя руки на щеки раскрасневшегося парня.       — К-Комаэда, ты пьян! Сейчас мы просто ляжем спать, лад… — не успел договорить Хаджиме, как его заткнули мокрым поцелуем. Хаджиме, естественно, начал стараться аккуратно оттолкнуть от себя пьяного Комаэду, но, поняв, что это бессмысленно, прикрыл глаза и стал отвечать на поцелуй. Хината запустил свой язык в рок ушастика, проводя им по нёбу. От таких действий Нагито покрылся приятными мурашками. По комнате разносились пошлые причмокивания и тихие стоны беловолосого парня. Хаджиме медленно повел Комаэду в сторону его кровати. Когда они до нее дошли, парням пришлось разорвать поцелуй, ведь воздух не бесконечен. Между ними образовалась тоненькая паутинка из слюны, которая тут же распалась.       — Ха… Комаэда, ты же хочешь этого?       — Да, Хината-кун, хочу этого больше всего на свете-е, — прошептал Комаэда, начиная стягивать с Хаджиме рубашку. Когда на полу комнаты валялась одежда парней, в том числе и их нижнее белье, Хината повалил Комаэду на кровать, на что тот тихо пискнул. Хината надвис над Нагито, а после стал покрывать молочную шею парня легкими поцелуями и небольшими засосами. Комаэде не оставалось ничего, кроме как тихо постанывать от ласок шатена. Хаджиме стал играться с сосками Комаэды: всячески покусывать их, посасывать, оттягивать. На такие махинации с телом, Нагито выгибался в спине, словно мартовская кошка.       — А-ах! Не-ет! Не трогай их! — простонал беловолосый, зажмуриваясь.       — Ну-ну, по твоим стонам явно не скажешь, что тебе не нравится, — настоял на своем Хаджиме. Поигравшись еще немного с сосками парня, Хината чмокнул Нагито в шею и поднес два пальца ко рту ушастого.       — Оближи. Комаэда вздрогнул от такого властного образа Хинаты и выполнил просьбу (или приказ?). Нагито стал медленно посасывать пальцы шатена, смотря парню в глаза. Фаланги Хаджиме покрывались слюной ушастого и через пару минут, он вытащил их изо рта Нагито. Беловолосый понял намек и раздвинул дрожащие ноги, открывая все свои прелести Хинате. Хвост Комаэды вилял, как не в себя, а сам юноша тяжело дышал, прикрывая рот ладошкой, тем самым стараясь заглушать стоны. Спустя несколько секунд, Нагито почувствовал в себе палец Хаджиме и выгнулся в спине.       — Ах! Х-Хината-кун, не так резко! — простонал тот, отводя взгляд. Хината кивнул и стал медленно двигать фалангу внутри парня. По комнате раздавались тихие, порой громкие стоны Нагито. А ведь это только растяжка… Пришло время для второго пальца. Комаэда резко выдохнул, почувствовав в себе еще один палец. Когда в беловолосом уже свободно двигались оба пальца, Хаджиме вытащил их, слушая облегченный вздох со стороны ушастого. Хината осмотрел комнату и понял, что должной смазки у него нет. Не придумав ничего лучше, Хаджиме просто сплюнул себе на руку. Размазав горячую слюну по своему члену, шатен подставил головку к аналу и, уложив руки на бедра Нагито, аккуратно и медленно вошел в него. Нижний издал тихий стон, сжимая в руках белую простынь. Темноволосый начал неторопливо двигаться, изредка оставляя легкие поцелуи на шее и груди Комаэды. Когда шатен начал немного ускоряться, бог обвил руками крепкую шею Хинаты. В комнате словно увеличилась температура раза в два, пот стекал ручьем с парней, из-за чего в помещении раздавались пошлые шлепки кожи о кожу. Темп был не сильно быстрым, но и медленным назвать его нельзя.       — Ха-а, Хината-кун, п-почему так… Ах!.. Почему так приятно? — хриплым голосом задал риторический вопрос бог плодородия, закидывая свои худые ножки на талию темноволосого, обвивая ее. Хаджиме почувствовал, как по его спине прошлось что-то мягкое, а краем глаза он увидел, что это «что-то» было белого цвета. Он уже догадался, что это — хвост Комаэды. Нагито не успел сделать глоток воздуха, как его тут же втянули в мокрый, жаркий, страстный поцелуй. Языки парней переплетались, исследовали рты друг друга, а сами парни иногда стукались зубами из-за уже довольно быстрого темпа. Член Комаэды запульсировал, предвещая о скором окончании и ушастый стал предупреждать об этом партнера:       — Хината-ку-ун, я-я сейчас… Мм!.. Я сейчас кончу-у, — пропищал нижний, утыкаясь носом в плечо верхнего.       — Я-я тоже… — томным голосом ответил темноволосый, ускоряясь. Минута. Две. Три. Комаэда издает самый громкий и пошлый стон, вместе с этим изливаясь себе на живот. Буквально спустя пару секунд кончил и Хаджиме. Шатен аккуратно вышел из светловолосого, замечая, что тот слегка подрагивает. Нагито почти сразу отрубился, а Хината, выключив настольную лампу, что все это время была единственным источником освещения, лег рядом с мирно сопящим Комаэдой.       — Это было чудесно… Доброй ночи, Комаэда, — шепотом проговорил Хаджиме, обнял ушастика за талию и провалился вместе с ним в царство Морфея.