Дом Дракона. Узы

Два года назад. Жара была неописуемая. Казалось, ещё немного, и дома расплавятся под палящим солнцем Королевской Гавани. Сейчас было самое правильное время, чтобы оставаться в замке и отдыхать в его приятной прохладе. Вместо этого Эймонд неторопливо ехал верхом по мощеным улочкам города. На самом деле по этой части города он проехал уже трижды и неслабо рисковал прослыть таким же бездельником, как и его брат. Тут, среди цветочных лавок он услышал знакомый смех, и моментально повернулся в ту сторону. Она стояла там с букетом сирени и смеялась над какой-то шуткой продавца. С улыбкой сказав ему что-то, от чего старик прямо расплылся в беззубой улыбке, она направилась вниз по улице. Эймонд последовал за ней. — Последнее время мы сталкиваемся с вами подозрительно часто, леди Бриклэйер. Конечно, это было не совсем правда. Ещё вчера он узнал от Коля в каком доме поселилась её семья. Коль никак не прокомментировал внезапный интерес ученика, ограничившись взглядом а-ля пока оставлю тебя в покое, но ненадолго. Мысленно послав его в пекло, Эймонд оседлал коня и поскакал в город. На что он рассчитывал, и сам бы не смог сказать. Ну правда, каковы были шансы, что она выйдет на прогулку именно, когда он будет проезжать мимо? Но боги сегодня благоволили ему. Вообще Эймонд не знал, что именно побудило его сделать подобную глупость. Но последние дни турнира Анна Бриклэйер постоянно привлекала его внимание. Своей абсолютной... правильностью. Он ждал, что она продолжит чудить, и даже с интересом ждал, что же эта взбалмошная девица выкинет на этот раз. Но, нет. Она была сама благовоспитанность, заставляя его непонимающе поднимать брови. И думать о ней. Эймонд не любил, когда что-то было выше его понимания. А девица Бриклэйер была загадкой. Анна удивлённо обернулась и неожиданно покраснела. Еще одна загадка. Ему было интересно, почему она краснеет. В смысле, какие именно мысли проносятся в ее хорошенькой головке в этот момент? — Принц Эймонд? Вот это встреча. Что вы тут делаете? Банальный вопрос ввёл его в ступор. Что он тут делает? Действительно. "Я выехал в город и несколько раз проехал мимо вашего дома, и совершенно не понимаю, зачем". Нужно было срочно спасать положение. — Я тут по делам, миледи. Государственным делам, да. Она кивнула с серьёзным видом. — Это очень мило, что даже во время турнира вы не забываете о своих государственных обязанностях. Да ещё и покидаете замок ради них. Она, что, сейчас издевалась над ним? Серьёзное выражение лица — пожалуй даже слишком серьёзное — не оставляло шансов понять. Решив сменить скользкую тему, он откашлялся: — Так вы живёте здесь? — Да, мы остановились вон в том доме на время турнира. Указанный дом находился метрах в ста от них. Эймонд хорошо знал этот дом, он проехал мимо него уже трижды за день, но сделал вид, что ужасно заинтересовался то ли черепицей, то ли окнами того дома. — Погода довольно хорошая, — ему казалось, что он немного расплавился за этот день. — В такую погоду грех сидеть дома. — Я тоже так решила и потому вышла прогуляться, — улыбнулась Анна. — А заодно проучить парочку другую местных хулиганов, — хмыкнул он. Анна негодующе посмотрела на него. — И долго вы собираетесь мне припоминать эту историю? — До конца моих дней, миледи. Ну, или хотя бы до конца турнира. Она, фыркнув, повернулась и пошла в сторону, противоположную дому. Эймонд направил коня следом за ней. — Мне казалось, вы идёте домой. — Я хочу прогуляться, — заявила она. — А вам разве не нужно спешить по каким-то важным государственным делам? — Я их закончил, — легко соврал Эймонд, соскакивая с коня и, взяв его под узды, направился, за ней. Несколько минут они шли в молчании. Эймонд украдкой поглядывая на неё. Она время от времени подносила цветы к лицу и принюхивалась, улыбаясь своим мыслям. — Я так и не поздравила вас, — внезапно сказала она и в ответ на его непонимающий взгляд пояснила: — Вы заняли второе место в соревнованиях по копьям. Это потрясающе. Эймонд слегка поморщился: — Мне наплевать на турниры, я участвую лишь потому, что моё неучастие будет принято за неумение. — Есть ли мужчины, которым наплевать на турниры? — с улыбкой спросила она. — Как видите, есть, — пожал он плечами. — А что интересует вас, мой принц? — Драконы, — без промедления ответил он. — Стоило ли ждать другого ответа от Таргариена. Я слышала, вы владеете самым большим драконом во всем Вестеросе. — Да, это так, — просто ответил он. Время, когда он готов был прыгать от одной этой мысли, а любой комплимент о его драконе вызывал в нем неописуемый восторг, прошло. Он по-прежнему был горд собой, ведь он зубами вырвал себе дракона. Его дракон не вылупился из яйца, не привыкал к нему долгие годы, пока был мал. Вхагар могла бы сожрать его, но признала достойным. Он не знал, почему дракониха признала десятилетнего мальчишку, едва научившегося отдавать приказы. Но подозревал, что дело было в его безрассудстве и её изумлении этим безрассудством и наглостью. — Как же вы управляете ею? Она ведь огромная… Вопрос девушки вырвал его из задумчивости, и, он не сразу догадался, о чем она. А догадавшись, рассмеялся. Она нахмурилась, пытаясь, видимо, понять, не сморозила ли она глупость. — Когда дракон и всадник выбирают друг друга, между ними образуется особая связь, — не спрашивайте, как она работает, я не знаю, — сказал он, заметив, что она открыла рот, — Но с этого момента они связаны. Дракон будет слушаться беспрекословно своего всадника, и никого, кроме него. — Но что если он ослушается? — задумчиво спросила она. — Такого не может случиться. Эймонд и правда не мог себе такое представить. Такого не было ни разу за одиннадцать лет. И даже теоретически не могло случиться. — Ну, раз вы так говорите, так оно и есть. Эймонд взглянул на неё искоса, она была сегодня удивительно покладистой. — Вы придёте на сегодняшний бал? Вчера соревнования по копьям были окончены, и перед началом соревнований на мечах был дан один день перерыва, на который назначили бал. — Да, боюсь, тётушка не переживёт, если мы пропустим хоть один бал в Королевской Гавани. Эймонд усмехнулся: — У вас не часто проводят балы? — Не очень, — подтвердила она. — В основном я развлекаю себя тем, что гуляю верхом или соревнуюсь с друзьями в стрельбе из лука. — А ещё в свободное время наказываете тех, кто, по вашему мнению, обижает слабых. — Вы меня раскусили. Я главный блюститель порядка в поместье дяди. — Перплхилл? — Нет, это наше родовое поместье, — ответила она, удивляясь его осведомленности. — Там живёт лорд Руперт, старший брат моего отца и дяди Сэмвела. Наше же поместье находится намного ближе к Королевской Гавани. — Но вы не часто здесь бываете. Почему? — ему было интересно, как получилось, что они не встречались раньше. Анна замялась. Самым честным ответом был бы тот, что её дядя Сэмвел по неизвестной причине ненавидел десницу короля, и потому они были не частыми гостями в Красном Замке. На редкие посещения столицы по делам дядя отправлялся один и не брал её с собой. — Это... долгая история, — уклончиво ответила она. Оглянувшись, она заметила, что они сделали крюк и теперь вновь приблизились к дому. — Ну вот, мы подошли. Мне нужно возвращаться теперь, — улыбнулась она. Эймонд почувствовал странное разочарование. Неужели он хотел побыть в её компании дольше? — Что ж, приятно было пообщаться с вами, при этом не боясь, что вы испепелите меня взглядом, леди Бриклэйер. — Могу сказать о вас то же самое, мой принц. С этими словами она птичкой впорхнула в дом. *** — Мой принц, вы чем-то недовольны, или мне только показалось? Быть может, вам стоит потанцевать с одной небезызвестной особой, чтобы вернуть себе хорошее расположение духа? Кристон Коль решил, что сегодняшним вечером Эймонд будет объектом его сомнительного юмора, не иначе. Однако Эймонд не был настроен на шутки. И причина была проста: вот уже полчаса его безмозглый братец вертелся вокруг невесты сира Медрика Мандерли, то касаясь её руки, то шепча ей что-то, отчего та становилась пунцовой и стыдливо опускала глаза, впрочем, не предпринимая попыток избавиться от его общества. — Отвали, Коль. Если тебе нечем заняться, можешь пойти и утихомирить моего брата. Коль проследил за его взглядом. — Ну, нет, сегодня не мой черёд с ним нянчиться. С кем это он, кстати? — Невеста Мандерли. Коль присвистнул. — Ваш брат либо преисполнился невиданной храбрости, либо окончательно тронулся умом. Я слышал, сир Медрик страшно ревнив. Однако стоит признать, что леди не выглядит сильно сопротивляющейся его вниманию. Эймонд раздражённо повёл плечом. Плевать на Мандерли и его ветреную невесту. Своим поведением Эйгон оскорбляет свою жену. Безмозглый идиот. Хорошо хоть Хелейне глубоко плевать на похождения её мужа. — Именно поэтому он не доживёт до утра, — вслух произнёс он. — Ради вашей матушки, все же лучше его остановить, — серьёзным тоном ответил Коль через мгновение. — Пока он не начал войну. Эймонд не знал, какие именно отношения связывают его мать и Кристона Коля. И хотя Эймонд и мысли не допускал о том, что его мать и учителя могло связывать что-то помимо долга, он все же видел, что Коль был бесконечно предан ей. Именно ей, а не деснице или королю. Не сговариваясь, они направились в сторону Эйгона, огибая танцующие пары. Тот, заметив их, хлопнул в ладоши в притворном жесте радости. — А вот и мой братишка и его неизменный спутник! Что случилось, вам наскучило общество друг друга, и вы решили насладиться моим? — в его голосе звучала едва заметная обида, на которую ни один из друзей не обратил внимания. — Миледи, прошу нас извинить, но помощь брата мне нужна в одном неотложном деле. — С этими словами они подхватили Эйгона с двух сторон и, в буквальном смысле, поволокли в сторону выхода из зала, оставив девушку беспомощно смотреть им вслед. Лишь оказавшись в темноте коридора, Эймонд с силой швырнул брата в стену. — Ты окончательно мозги пропил?! Твоя жена в зале, а ты чуть ли не облизываешь чужую невесту! Коль остался сзади, скрестив руки, но в разговор братьев решил не вмешиваться. — Тебе-то что? Если тебя так волнует душевное спокойствие нашей сестры, так иди и утешь её. Или тебя всему надо учить? — раздраженно спросил Эйгон, отталкиваясь от стены. Он выглядел уже изрядно подвыпившим. Эймонд, уловив в его словах скрытый намёк, зарычал и от души ударил Эйгона под дых. Тот согнулся пополам, но на ногах удержался. Продолжая держаться одной рукой за стену, другой за живот, он глухо засмеялся. Эймонд в отвращении отошёл на шаг. — Сир Кристон, будьте добры проследите, чтобы мой брат хорошенько просох, прежде чем вернётся обратно. Сам же отправился в тронный зал, не желая ни секунды более задерживаться в обществе брата. Гнев все ещё бушевал в нем, когда он встал у стены и начал бездумно разглядывать танцевавших. Его глаз, словно живший своей жизнью, отыскал среди танцующих пар её. Даром что он даже не думал о ней в этот момент. Она смеялась с каким-то лордом, с которым танцевала. Она выглядела… настоящей. Эймонд не заметил, как начал медленно успокаиваться. Она действовала на него так, растворяя его гнев одной своей улыбкой. В тот вечер было много танцев, но Эймонд не танцевал. Он лишь смотрел, как танцевала Анна Бриклэйер, как она слушала других дам, улыбалась им. Время от времени её взгляд натыкался на его, и она улыбалась уже ему. Но не так как раньше. А так, словно между ними была протянута нить, которую никто, кроме них, не видел. И плевать, что он не мог улыбнуться в ответ. Прошло пару часов прежде чем Эймонд заметил своего брата вновь. Он подпирал стену, выглядя донельзя злым. Похоже их учитель как следует вправил ему мозги. Эймонд мысленно похлопал Колю. Почувствовав его взгляд, Эйгон сощурился, в его глазах проскользнуло что-то нехорошее, когда он неловко оттолкнувшись, пошёл к нему. — Скучаешь, брат? Так потанцуй, не порти людям настроение своим мрачным видом. — Иди куда шёл. И почему сегодня все пытаются заставить его танцевать?! — Я тут заметил, что ты заинтересовался одной особой, — Эйгон уставился в ту сторону, где Анна разговаривала с другими девушками. Эймонд напрягся, но промолчал. Эйгон, казалось, не заметив реакции брата, как ни в чем ни бывало продолжил. — Советую подумать дважды, прежде чем связываться с ней. Ты же не хочешь запачкаться. — Что ты имеешь в виду? — Так ты ничего не знаешь, — притворно удивился тот. — Мне, право, жаль быть тем, кто расскажет тебе эту нелицеприятную историю… Как же быть? — Прекращай ломать комедию, Эйгон. Говори, что хотел сказать, или я… Эйгон победно улыбнулся. — Не надо угроз, брат. Видишь ли, твоя подружка не самых чистых кровей, как говорят. Ходят слухи, что ее мамаша и сама не знала, который из братьев Бриклэйер обрюхатил ее. — Эйгон противно хихикнул. — Как думаешь, общество наших племянничков пришлось бы ей по вкусу? Эймонд схватил его за ворот и резко встряхнул: — Слушай сюда, если ты это выдумал, я… — Полегче. — Эйгон вырвался из хватки и с оскорбленным видом отряхнулся. — Не веришь мне, спроси у неё сам. Уверен, тебе она не соврет. Эймонд с яростью смотрел на брата, с трудом сдерживаясь от того, чтобы прямо сейчас же не наброситься на него. Эйгон выглядел весьма довольным собой, его маленькое возмездие удалось. Ему на самом деле было наплевать, кого его братец затащит в постель этой ночью, но после сегодняшнего унижения он готов был хоть сам увести девчонку в первый попавшийся бордель, если это подпортит тому удовольствие. Эймонд резко отвернулся от Эйгона. Он хорошо знал брата, пожалуй, даже слишком хорошо. Тот не врал. Или по крайней мере верил в то, о чем говорил. Он бросил взгляд в ту сторону, где стояла она. Неужели?... В ту самую секунду Анна тоже взглянула на него. Её глаза прошлись по его сжатым челюстям, по метавшему молнии взгляду, перешли на ухмылявшегося ей Эйгона, чтобы снова метнуться к Эймонду. Улыбка медленно погасла на её лице, а в глазах отразилось понимание. Наши дни. — Напомни ещё раз, почему именно ты должен лететь к лорду Штормового Предела? Анна сидела перед зеркалом и расчесывала свои длинные волосы. Между бровей у неё пролегла глубокая морщинка. Было утро, и Эймонд собирался отправиться в путь через полчаса, о чем он сообщил жене часом раньше. Она сначала возмутилась безответственностью короля, потом обвинения посыпались на десницу, за то, что не придумали ничего лучше, чем отправить самого большого их дракона черти куда. На самом деле волновал её вовсе не дракон, и Эймонд это прекрасно знал. Потом досталось и самому Эймонду за то, что не сообщил ей об этом вчера. На его здравый вопрос, что бы она сделала, узнай об этом вчера, она чисто по-женски ответила, что сейчас уже не знает, но вчера бы нашла применение этой информации. Ему пришлось успокаивать ее своим любимым способом, от которого до сих пор в мышцах разливалась приятная нега. — Потому что лорд Баратеон довольно горделив, и шансов заручиться его поддержкой больше, если полетит принц, а не простой гонец. Плюс, это недалеко, — в который раз терпеливо повторил Эймонд, застегивая ремни на поясе. Анна отложила расческу и повернулась к мужу. Он стоял к ней спиной, но мог видеть её отражение в зеркале. Сейчас это отражение с подозрением взирало на него. — Но ведь ты не отправишься в Долину или на Север, не так ли? Эймонд усмехнулся: — Нет, милая, Долина довольно далеко, а Север ещё дальше. Боюсь, если оставлю тебя на такой долгий срок, ты непременно что-то вытворишь, а расхлебывать потом придётся мне. — Я не шучу, Эймонд. Когда она говорила таким тоном, это означало только одно — она действительно не шутит. А в гневе она была страшнее Вхагар. По крайней мере, Эймонд терпеть не мог с ней ссориться. — Как ты метко подметила не так давно, отсылать самого большого из трех имеющихся у нас драконов довольно-таки рискованно. Поэтому я быстро разберусь с Баратеоном и вернусь. — Он задумался. — Думаю, через два дня я буду дома. — У меня нехорошее предчувствие. Эймонд посмотрел на неё через зеркало. Он не верил ни в какие предчувствия и тем более не мог принимать решения, основываясь на них. Да и Анна раньше не страдала подобным. Глубоко вздохнув, он произнес: — Не поможешь с пряжкой? Анна послушно подошла и начала закреплять ремни, все еще хмурясь. Эймонд с усмешкой подумал, что после секса она становится чертовски покладистой. — Тебе действительно не о чем беспокоиться, — прошептал он, глядя на её нахмуренное лицо. — Обещаю, что если мне откажут, я даже не буду сжигать Штормовой Предел. Анна через силу улыбнулась. Однако уже через секунду улыбка погасла на ее лице. Помедлив, она подняла голову, и Эймонд разглядел в ее глазах нешуточную тревогу. Анну что-то тревожило помимо его визита к Баратеону. — Я не могу не беспокоиться. С тех пор как умер твой отец, все что я делаю — это беспокоюсь… — Шшш, смотри на меня, — он приподнял её подбородок. — Я обещаю, что не позволю, чтобы с тобой что-либо случилось. Ты мне веришь? — она кивнула, — Хорошо. А теперь поцелуй мужа на прощание. Анна встала на носочки и поцеловала его. Перехватив её губы, он жадно впился в них. Она обняла его за шею, прижимаясь всем телом. Эймонд зарылся пальцами в ее волосы, страстно целуя. Ему всегда будет мало, она стала его зависимостью. — Аннааа, — застонал он через минуту. — Если я сейчас же не остановлюсь, то уже не смогу уйти. — Так не останавливайся, — прошептала она ему в губы, потянувшись за новым поцелуем. — Хитрюга, почти сработало, — криво улыбнулся, — но мне пора. Он в последний раз мазнув поцелуем по её губам, отклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. В её расширенных зрачках он увидел целую гамму эмоций, которые он считывал, как эстет считывает оттенки цветов в любимой картине. Ему нужно, наконец, научиться уходить от нее. Сжав зубы, он разжал руки и стремительный шагом вышел из комнаты. *** Родовое гнездо Баратеонов — Штормовой Предел, считался одним из самых неприступных крепостей всего Вестероса. По легенде, Штормовой Предел был построен много веков назад первым из Штормовых Королей, Дюрраном Богоборцем. Согласно преданию, Дюрран завоевал любовь дочери бога моря и богини ветра, Эленеи, и построил для нее замок на берегу моря. Разгневанный бог, отец Эленеи, наслал на замок сильнейшую бурю, которая не оставила от сооружения камня на камне. Все, кто были на свадьбе, кроме Эленеи и Дюррана, спасшегося с помощью возлюбленной, погибли. Тогда Дюрран поклялся во чтобы то ни стало выстроить новый замок на том же самом месте. Один за другим он возводил замки, но все они были разрушены штормами и ветрами. Противостояние Дюррана и богов продолжалось, несмотря на мольбы народа, лордов и жрецов уступить и перенести замок подальше от берега. Однако упрямства Дюррану было не занимать. По разным версиям, Дюррану помогли то ли Дети Леса, то ли некий мальчик, который позже прославился как Брандон Строитель, но так или иначе, ни одна буря не смогла разрушить седьмой замок, который и получил название Штормовой Предел. Боги все же не оставили своих попыток уничтожить замок, круглый год насылая на него бури и штормы. А замок продолжал стоять, словно насмешка над их беспомощностью. Эту легенду ему рассказывала Анна как-то раз, когда они отдыхали в саду. Эймонду с тех пор хотелось посетить однажды этот неприступный ни для людей, ни для богов замок. Но он и подумать не мог, что сделать ему это доведется при таких обстоятельствах. Однако подлетая к Штормовым землям на Вхагар, он уже начинал сомневаться, что захочет ещё хоть раз побывать здесь. К тому моменту как он подлетел к самой большой площадке замка, где Вхагар могла свободно разместиться, он уже промок до нитки. Но он все же солгал бы, сказав, что вид мрачного замка, своими пиками касавшегося облаков, не произвёл на него впечатления, а грозовые молнии, которых никогда не увидишь в такой близи в Королевской Гавани, разрезавшие причудливыми формами тучи, не восхитили его. Они должны были добраться до замка намного раньше, но из-за погоды сбились с пути. Была глубокая ночь, когда он спустился с Вхагар и направился к воротам. У ворот замка его встретили сразу шестеро гвардейцев, настороженно оглядывавшихся в сторону Вхагар. Из-за ливня он даже не мог разглядеть их лица. — Я — принц Эймонд Таргариен, прибыл с посланием от короля Эйгона, — прокричал он. Гвардейцы тут же расступились, пропуская его вперёд, и Эймонд с облегчением оказался под спасительной крышей замка. Один из гвардейцев, видимо бывший за главного, взялся проводить его в главный зал к лорду Борросу Баратеону. Однако его заставили ждать целых пятнадцать минут, прежде чем лорд Боррос соизволил его принять. Эймонд, и без того злой, как черт, сделал себе мысленную галочку припомнить это Баратеону при других обязательствах. Когда он вошел, первым, что бросилось в глаза, был лорд Боррос, восседавший в своём кресле, больше напоминавшем трон. Это был мужчина средних лет, в короткой черной бородой и немного одутловатым лицом. С последней их встречи на свадьбе Эйгона и Хелейны он растолстел ещё больше. Теперь в нем сложно было узнать мужчину, трижды побеждавшего в рыцарских турнирах. Помимо Борроса в зале стояли также его мейстер и септон. — Принц Эймонд! Какая честь видеть тебя в нашем скромном доме, — с невероятным пафосом воскликнул он, чуть раскинув руки в знак приветствия, однако вставать со своего места не стал. Эймонд сжал зубы. Боррос, конечно, был в курсе последних событий и, без всякого сомнения, догадывался о причинах, что привели таргариенского принца к нему в такую непогоду. И потому чувствовал власть. Однако Боррос Баратеон, несмотря на свою внушительную физическую силу и привычку напускать на себя важность, был не слишком образован и не отличался политической хваткой, столь необходимой для умелого маневрирования в море крупных рыб. — Милорд, для меня также большая честь оказаться здесь, — слегка склонил голову Эймонд, решив временно подыграть человеку, от которого во многом зависело их будущее. — Вижу тебя не напугал грозный нрав Штормовых Земель, это похвально, — все тем же тоном продолжил хозяин. Эймонда начала раздражать манера этого человека обращаться к нему на «ты». Казалось, ещё не много, и он назовёт его «своим мальчиком». Но пока он этого не сделал, нужно было сохранять терпение. У него ещё будет время поставить этого кретина на место. — Я впечатлен вашими владениями, милорд, но того, кто слышал рев Вхагар, сидя на её спине, сложно чем-то напугать, — приподнял он уголки губ в неком подобии улыбки и с удовольствием заметил, как глаза лорда Борроса забегали. Вот так. Пусть помнит, с кем он говорит. — Я соболезную вашей семье. Смерть короля Визериса большая утрата для всех Семи Королевств. — Хриплый голос выдавал в Баратеоне давнее пристрастие к выпивке. — Но не могу сказать, что она стала неожиданностью хоть для кого-то. Передай мои соболезнования матери. Эймонд слегка склонил голову в знак того, что услышал. — Теперь на троне сидит твой брат, значит. — Боррос провел рукой по густой бороде, не сводя глаз с Эймонда, а потом растянул губы в ухмылке. — И как же вам удалось так все обставить? Эймонд слабо улыбнувшись, сделал несколько шагов в сторону сидевшего Борроса. Тому не было причин беспокоиться, однако он заметно напрягся и кинул взгляд за спину Одноглазого Принца, туда, где стояли гвардейцы. — Милорд, мой дом и моя семья питает к вашему дому и к вам лично огромное уважение, — мягким голосом начал принц, — однако не думаете же вы, что дом Таргариенов сделал что-то, противоречащее закону? Лорд Боррос уже не улыбался, он выглядел самую малость напуганным. Была у Одноглазого принца такая способность: пугать людей, говоря с ними особенно ласково. — Мой принц, — Эймонд с усмешкой отметил изменившееся обращение, — я лишь хотел отметить, что Визерис назначал своей наследницей Рейниру… — До вас видимо ещё не дошли вести, милорд, — перебил его Эймонд. — Перед смертью мой отец объявил своим наследником моего брата, Эйгона, от чьего имени я и прибыл сюда к вам. Боррос растерялся окончательно — конечно, он слышал вести, но он ожидал увидеть в глазах принца отражение положения партии зеленых, а именно зависимость их положения. Он ожидал увидеть просителей. А вместо этого лицезрел Эймонда Таргариена, с независимым видом отвечавшего ему учтивостью, граничевшей с высокомерием. И это могло говорить об одном, по мнению Борроса: у зеленых в рукавах припрятаны надежные козыри. Потому ему нужно было обсудить сначала все с мейстером и советниками. Боррос нашёл быстрый выход из ситуации. — Что ж, тогда мой принц, будьте моим гостем. Полагаю, вы летели несколько часов кряду. Мы обсудим с вами все дела после того, как вы отдохнёте и согреетесь, - сказав это, он громко окликнул гвардейцев, стоявших у входа, словно у тех были шансы его не услышать: — Проводите принца в покои и проследите за тем, чтобы он ни в чем не нуждался. Эймонда такой исход вполне устраивал, в конце концов обсуждать политические союзы всегда приятнее, будучи сухим. К тому же, он и правда устал. *** Анна, сидя на мягкой кушетке, задумчиво вертела на пальце фамильное кольцо Бриклэйеров, единственное, что осталось у неё от отца. Хелейна, немногим ранее влетевшая в комнату, теперь болтала о новых платьях, которые привезли торговцы из Лиса. Анна кивала в нужных местах, но мыслями была далеко. Любовь Хелейны к красивым нарядам и украшениям не знала границ, уступая место лишь ее любви ко всяким восьминогим тварям. Порой Анна поражалась умению подруги находить лучи света даже в самые пасмурные дни. Хотя правда была намного проще: Хелейна не искала свет во тьме, она просто не замечала тьму, окружавшую ее. — А ещё я собираюсь завтра надеть только нижнюю юбку и в ней пойти в город, как ты на это смотришь? — Хорошая идея, — кивнула Анна и лишь после минутой тишины подняла глаза на Хелейну, совершенно не помня, что та говорила. — Ты ведь меня даже не слушаешь, не так ли? — закатила глаза подруга, подсаживаясь к Анне. — Прости, Хелли, — Анна была единственной, кто так называл принцессу, — я задумалась. Эймонд улетел пару часов назад, и я... — Ты волнуешься, — Хелейна понимающие взглянула на неё. — Гроза будет страшнее… Анна странно взглянула на неё, потом взяла Хелейну за руки и внимательно вгляделась той в глаза. То был не первый раз, когда дочь короля Визериса несла очередную бессмыслицу. Впрочем, последнее время в голову Анны прокрались сомнения в степени бессмысленности этих слов. — Хелли, признаюсь, я раньше не сильно задумывалась над твоими словами и потому не могла уловить закономерность. Но в тот день во время коронации... И раньше тоже, ты несколько раз говорила про монстра под досками. И в тот день дракон вылез прямо из-под пола, из-под досок. — Анна выдержала паузу и выдохнула: — Скажи мне, Хелли, ты видишь будущее? Анна, затаив дыхание, взирала на подругу, словно от ответа той зависела её жизнь. Она знала, что в роду Таргариенов были ясновидящие, взять хотя бы Дейнис Сновидицу, предсказавшую Рок Валирии. Хелейна же, грустно улыбнувшись, покачала головой. — Я ничего не вижу. Иначе я бы попыталась его предотвратить. Я лишь слышу. — Слышишь? Что слышишь? — Анна выглядела взволнованной. — Голоса. Они говорят мне разные вещи. И повторяют снова и снова. Иногда их голоса звучат тише, а иногда оглушительно громко. А порой они замолкают совсем, и тогда становится так тихо. — Что они говорят тебе сейчас? Глаза Хелейны округлились: — Они говорят: Корона сверкает ярко, но гроза будет страшнее. Анна страшно побледнела. Это было как-то связано с Эймондом, она это чувствовала нутром. К тому же он отправился в Штормовой Предел, туда где свирепствовали постоянные грозы и штормы. Значит ли это, что с ним приключится беда? Словно сквозь туман она услышала свой голос, говоривший, что очень устала и хочет поспать. Хелейна не заметила бледности подруги, как и её состояния, а только, пожелав ей спокойных снов, ушла к себе, напевая под нос детскую песенку. Анна осталась одна. Если что-то плохое должно произойти, могла ли она это предотвратить, или все уже предрешено? Когда Хелейна прошлый раз повторяла те пророческие слова, никто не слушал и ничего не предпринял. Значит ли это, что если попытаться сделать что-то — хоть что-то — сейчас, все можно изменить? Не находя себе места, она начала метаться из угла в угол. У Эймонда есть Вхагар. Если что-то и случится, то только не с ним. Надо успокоиться, волнения не лучшие товарищи в принятии решений. Это пророчество никак не может быть связано с ним. Возможно, только, что с заключением союза с Баратеонами что-то пойдет не так. Ее мысли вновь вернулись к тому, о чем она думала с самого отъезда Эймонда. Она знала, что должна была сделать. Нужно было сообщить дяде о планах зелёных. И как можно скорее. Но Анна медлила. Сделав это, она может навлечь беду на Эймонда, ведь так? Но с другой стороны, у него есть Вхагар. Она его в обиду не даст. Анна задумалась, Вхагар быстро летает, уже к вечеру он будет на месте, заключит союз и сразу же вернётся. Он так сказал. Если она отправит ворона, тот долетит намного позже до поместья, а потом дядя должен будет послать ворона Рейнире. Когда они узнают, все будет уже кончено. Да, именно так. Она никак не может повлиять на это. Но стоит ли делать это вообще? «Поклянись мне» «Бриклэйер не нарушают данных клятв» «Клянусь перед ликом Семерых, клянусь памятью моих родителей, что никогда не предам своей семьи» Анна встала у окна, невидящим взглядом уставившись на порт. «— Пап, а почему сир Роберт сказал, что со смертью короля закончится эпоха величия Таргариенов? Они стояли перед манежем, глядя на то, как конюхи объезжают новых жеребцов. Отец на секунду задумался, не зная, стоит ли говорить о таких вещах с одиннадцатилетней девочкой. Наконец, решив, что лучше объяснить ей все самому, чем позволить слышать сомнительные сплетни, которые детский ум способен впитывать подобно губке, он кивнул самому себе: — После смерти короля Визериса на трон взойдёт принцесса Рейнира. — А она не великая? Отец усмехнулся, вспоминая: — Я впервые увидел принцессу на большой охоте, организованной в честь рождения Эйгона. Мы охотились на кабана. Она тогда сбежала из лагеря, король страшно перепугался. К утру она вернулась вместе с сиром Кристоном Колем. Вся в крови, а сир Кристон тащил тушу кабана, которого она убила. — Скорее всего это он убил, а сказали, что она, — хмыкнула мудрая Анна. — Я бы тоже так подумал, если бы не видел её глаз. В них горел такой огонь… — отец задумался на минуту. — Я верю, что она станет сильным правителем. Я присягнул ей и не жалею об этом. Потом отец слегка нахмурился, словно что-то беспокоило его. Отец опустился перед ней на колени: — Анна, ты моя единственная наследница. Когда-нибудь ты унаследуешь то немногое, что у меня есть. Мы, Бриклэйеры, не богаты, как Ланнистеры, и не сильны, как Старки. Но у нас есть честь. Мы не нарушаем данных клятв. Запомни это.» Анна покрутила перстень на пальце. Решение было принято. Она села перед письменным столом и набросала несколько строк. Затем позвала к себе Кити. Когда та пришла, Анна передала ей свернутое в трубку письмо. — Кити, ты помнишь Чарли? Хорошо, ступай к нему, купи каких-нибудь тканей и передай ему это письмо. Он знает, что делать. Но об этом письме никто, слышишь, никто не должен знать. *** В приёмом зале на этот раз собралось больше людей, словно Боррос хотел окружить себя как можно большим количеством свидетелей. Помимо него, в зале стояли мейстер, трое советников, несколько рыцарей и ещё черт знает кого. Прямо рядом с креслом-троном Борроса стояли четыре его дочери, две из которых уже перешедшие черту, когда девица считалась старой девой. Было раннее утро. Боррос вновь восседал в своем кресле, в то время как Эймонд должен был стоять перед ним. Боррос понимал свое положение и недальновидно пользовался им. А ситуация была такова, что этот напыщенный лорд был им сейчас нужен. Ибо дома Штормовых Земель пойдут за домом Баратеон. А потому, скрепя зубы, Эймонд терпел. Терпел, твердо решив, что, когда придет время, он скормит Борросу Баратеону его же гордыню. А пока Эймонд озвучил предложение королевы скрепить их семьи браком. Лорд Боррос довольно улыбнулся, обнажая свои кривые зубы. — И кого же из моих дочерей вы желаете взять в жены, мой принц? Три дочери лорда Борроса синхронно опустили глаза, старательно изображая скромность. Лишь одна из его дочерей продолжала смотреть прямо с неким вызовом в глазах. Этим она ему кого-то очень сильно напомнила. Если бы он, Эймонд выбирал бы невесту себе, пожалуй выбор пал бы на нее. — Мой младший брат, принц Дейрон, ещё не успел связать себя узами брака. И был бы счастлив жениться на одной из ваших прекрасных дочерей, — хитро прищурился Эймонд. Лорд Боррос выглядел чуть удивленным: — Принц Дейрон? Давно о нем ничего не было слышно. Он же сейчас… — Мой брат сейчас проживает в Староместе, вместе с нашим дядей Ормундом Хайтауэром. Ему недавно исполнилось восемнадцать, и он уже успел проявить себя как достойный воин. — Замечательно, замечательно, — закивал Боррос, затем взглянул на своих советников. Один из них наклонившись, что-то зашептал ему на ухо. «Безмозглый идиот» — подумал про себя Эймонд, — «Не может даже самостоятельно решить, за кого выдавать своих дочерей». Боррос, посоветовавшись, кивнул советникам головой. — Что ж, хорошо. Мы будем рады скрепить наш дом с вашим. На какой из моих дочерей желает жениться принц? Эймонд обвел взглядом девушек. Не дурнушки, но и не красавицы. Ту, что дерзко смотрела на него, он отмел сразу. Его мягкотелый брат с ней не сладит. Когда ему сказали отправиться свататься к лорду Борросу для Дейрона, он не поверил своим ушам. Серьёзно? Он только роль свахи не играл. Недолго думая, он решил, что ему плевать, на ком женится его брат. Тому тоже, наверняка, все равно, кто из девиц Баратеона будет рожать ему детей. — На младшей. В конце концов, Дейрону стоило подсуетиться пораньше и выбрать невесту самому. Какое облегчение, что он, Эймонд, уже женат. Иначе чего доброго, ему самому пришлось бы жениться на… — А как насчёт вас, принц Эймонд? Он сейчас, что, ослышался? — Прошу прощения? — приподнял он бровь. — Быть может вы также женитесь на одной из этих прелестный девушек. Боррос не шутил, это было видно по его взгляду. Его советники слегка озадаченно смотрели на своего лорда. А Эймонд искренне попытался не засмеяться. Выдав смех за кашель, он выдавил из себя: — Я бы с удовольствием, милорд, но, боюсь, я уже женат. На леди Анне из дома Бриклэйер. Вы, видимо, запамятовали. Еще пару таких случаев, и он всерьез заподозрит лорда Баратеона в ранней старости. Борроса это однако нисколько не смутило. Напротив, он выглядел донельзя уверенно, когда сказал: — Вы — Таргариен, а Таргариены и раньше заключали множественные браки. Эйгон Завоеватель, к примеру. — И он был последним Таргариеном, сделавшим это. Мейгор Узурпатор не в счет по всем нам понятным причинам. С тех пор многое изменилось. С тех пор все Таргариены соблюдали законы Вестероса и не брали больше одной жены. Я не посмею нарушить многовековую традицию, даже из уважения к вам, — со всем возможным сожалением, на которое он был способен, серьезно промолвил Эймонд. «А ещё Анна убьёт ту несчастную, что решится на подобную авантюру». — Ну что ж, тогда, да будет так! — хлопнул по налокотнику лорд Боррос, нисколько не расстроившись. — Надеюсь, милорд, это значит, что вы полностью поддерживаете моего брата Эйгона Второго и готовы оказать ему всяческую поддержку в случае угрозе его трону. — Пауза. — Даже если угроза будет исходить от моей сестры Рейниры. Это был ключевой момент. Нужно было четко дать понять Баратеону, что отныне он связан с короной больше, чем когда-либо. Это сулило ему много благ, но лишало его привилегии сохранять нейтралитет. И Эймонд должен был убедиться, что Баратеон четко отдает себе в этом отчет. В конце концов, он прилетел сюда именно за этим, а не из-за внезапно вспыхнувших чувств Дейрона. — Безусловно, король Эйгон и Королева-мать могут полагаться на дом Баратеонов, — не колеблясь, ответил Боррос. Что ж, это было все, что ему было нужно от Баратеона. Каким же утомительным оказалось это дело. Черта с два он ещё когда-нибудь пойдёт кого-то сватать. Эймонд кивнул: — Значит, и мне пришло время откланяться, — Эймонд решительно повернулся было к выходу. — Мой принц, прошу не торопитесь, — внезапно подал голос мейстер, — сейчас в Штормовых Землях началась одна из самых сильных бурь за последние десять лет. Было бы разумнее с вашей стороны, переждать бурю. — Мне не страшна буря, — слегка презрительно отозвался Эймонд. — Мейстер прав, в такую погоду, даже мы, жители этих земель, запираемся в своих домах. Эта буря продлится сутки, не больше. Потом поедете в безопасности, — заговорил Боррос. Эймонд, подумав, нехотя согласился. Он обещал Анне, что прибудет через два дня. Но видимо опоздает на сутки. С другой стороны, Вхагар два раза сбилась с пути, пока они летели сюда. Возможно, лететь в такую погоду и правда не лучшая идея. В конце концов, повода для спешки не было. Что может случиться за сутки?