***
Чжэн Фаньсин закончил говорить, и в кабинете воцарилось гробовое молчание, лишь было слышно, как задувает ветер в печной трубе, да шуршат за стенами невидимые мыши. Сяо Чжаню даже сложно представить было, что довелось пережить в то время прежнему лекарю. – Вы уверены, что других умерших не было? – наконец тихо произнес принц. – Все же зима, болело наверняка много людей. – Конкретно в период с пятого по пятнадцатое число третьего зимнего месяца, если судить по этому дневнику, умерла только беременная дочка пекаря. Могли быть и просто смерти от старости или несчастного случай, но не кажется ли вам, что таким образом хотели убрать все воспоминания о несчастной? Принц не знал, что думать, вроде бы все сходилось, но им были не ясны мотивы таких поступков. Ища ответы, он слегка повернул голову и встретился с пристальным взглядом Ибо – тот так и стоял позади принца, едва прислонившись к стене. – Что думаешь? – спросил Чжань у него. – Если мы правы, то кто-то вырвал страницы из отчетов стражи, желая скрыть смерть девушки. Но лекарь пишет – она умерла от ветрянки, а это не то, что стоит скрывать. Обойдя стол, Ибо вернулся к своему месту, однако, садиться он не спешил. На короткий миг Чжаню даже показалось, что парень сделал это только ради того, чтобы не нервировать принца своим присутствием за спиной. – Интересно, что мы упускаем? – Ибо оперся руками о спинку стула и сосредоточенно посмотрел на принца. – Либо лекарь не знал всей правды о смерти девушки, либо мы ошибаемся, и скрыть пытались нечто иное. Смерть девушки подходила им идеально, уж слишком все совпадало, да и других версий у них пока не было. Но оставался еще один вопрос: зачем неизвестным скрывать смерть девушки? Что в ней могло быть такого, ради чего стоило так старательно подчищать все записи о ее гибели? Или дело не в самой дочке пекаря, а в том, как она умерла? Слишком много вопросов и ни одного ответа. – Ваше Высочество, – подал голос Фаньсин. – А случайно дневники мага вы не находили? – Как раз ищем, – Сяо Чжань медлил с ответом, и Ибо успел первым. – Думаете, мы могли забыть о столь необходимой вещи? – Ибо! Успокойся, – Чжань повысил голос, а после обратился к лекарю, но чуть более раздраженно, чем хотел. – Мы перерыли весь архив, но они, как в воду канули. – Думаю, их там никогда и не было. Попробуйте поискать их в рабочем кабинете. Я бы там хранил свои записи. Желание тщательно обыскать кабинет мага, возникло у принца еще осенью, когда он нашел в нем магические кристаллы, но воплотить его в реальность все никак не удавалось. Ни сегодня вечером, так завтра с утра они с Ибо обязательно изучат эту комнату, не пропуская ни одного сантиметра. – На сегодня можете быть свободны, – принц кивнул лекарю. – И спасибо за вашу помощь. – Мне искренне жаль, что я не прислушался к вам сразу, – Фаньсин стоял, склонив голову. – Возможно тогда… – Не вините себя, – Чжань тоже поднялся. – Уверен, что вместе мы найдем решение и поможем жителям Гайны.Глава 11.
9 декабря 2022 г. в 05:17
Как оказалось, лекарь хоть и был погружен в чтение дневника, но краем уха продолжал следить за тихой беседой. Дочитав до конца описание эпидемии, он решил пролистать дневник с самого начала – вдруг что-нибудь дельное попадется. Первая запись, сделанная в нем, была датирована серединой первого зимнего месяца. Дальше заметки шли с перерывом в пару дней. Неизвестный коллега старался подробно описывать каждый случай заболевания, поэтому Фаньсин имел достаточно красочное представление о том, что его ожидает в дальнейшем. Кроме необъяснимых случаев болотной лихорадки в дневнике было множество записей посвященных дочке пекаря.
Мало того, что девушка отставала в умственном развитии от сверстников, так она еще и болела довольно часто. Примерно в середине зимы лекаря вызвали на дом в связи с желудочным расстройством, которым девушка мучилась уже больше десяти дней. Внимательно ее осмотрев и расспросив, лекарь пришел к выводу – она беременна. Родители девушки, были сильно удивлены таким положением вещей, а сама она ничего толком рассказать не могла. После столь шокирующего известия, отец, было, решил оттаскать свое неразумное чадо за волосы, но мать не дала этого сделать. Она отвела лекаря в сторону и спросила о возможности аборта – все понимали рожать в таком состоянии ей категорически нельзя. Но, для безопасной процедуры с помощью отваров было уже слишком поздно, а хирургический он бы не решился делать в силу своей неопытности. Пообещав сохранить все в тайне, лекарь покинул дом пекаря. Но с того дня нехорошие предчувствия плотно угнездились в его голове. Он старался навещать девушку как можно чаще, волнуясь за состояние ее здоровья и здоровье будущего малыша.
Первые разы его охотно встречали, но чем больше становился срок беременности, тем реже он стал видеть девушку. В последние несколько раз его даже в комнату к ней не пустили, говоря, что она устала и отдыхает. Однако, пока он разговаривал с матерью девушки, ему показалось, что из дальних комнат то и дело доносились слабые стоны.
– Надеюсь, вы не сделаете никакой глупости, – на прощание произнес он.
– Большей глупости, чем беременность сумасшедшей сложно представить, – резко ответила женщина. – Чем дальше, тем сильнее прогрессирует ее основное заболевание. Мы с мужем уже порядком вымотаны. Скажите, если этот ребенок родится – он будет таким же, как она?
– Вполне вероятно, – лекарь посмотрел на нее. – Но это не повод убивать его. Сейчас уже поздно. Пострадает и ваша дочь.
Женщина горько усмехнулась и отвела взгляд. Было видно, как неприятен ей этот разговор. Когда-то радостная и цветущая, сейчас она словно ссохлась и поблекла. Живой взгляд стал безразличным и уставшим, темные волосы потеряли свой природный блеск, да и вся ее сгорбленная фигура выражала то, сколько трудностей за эти годы ей пришлось перенести.
– Порой мне хочется ее убить, – тихо проговорила женщина, после недавней вспышки гнева из нее будто выпустили весь воздух. – Можете ненавидеть меня, осуждать… но так будет лучше для всех. Она уже начала кидаться на посторонних людей, как бы это ужасно ни звучало, но в последнее время нам приходится привязывать ее к кровати.
– Выходит, те крики и стоны?.. – недоговорил лекарь, боясь своей жуткой догадки.
– Моя дочь больна, ей никогда не стать полноценным членом общества – я всегда это понимала, но, несмотря ни на что, продолжала любить ее. Мы даже не в курсе, как она забеременела и кто отец ребенка. Единственное, что я знаю – ей с каждым днем становится хуже. После родов она останется такой же или вернется к своему обычному состоянию?
– Никто не знает. Беременность и роды – это огромный стресс для организма женщины. Но я бы не стал рассчитывать на улучшение, – лекарь опустил голову, понимая, что своими словами легче не сделал.
– Я ждала чего-то подобного, – женщина, казалось, смотрела прямо сквозь него. – Как мать, я желаю своему ребенку только добра. Но, возможно, смерть будет для нее благом, – и, помолчав, добавила. – Если можете – не осуждайте отчаявшихся родителей.
В тот день лекарь вернулся домой поздно, но у него из головы никак не шла трагедия, разворачивающаяся прямо у него на глазах. Было абсолютно ясно – психически нездоровой девушке ни в коем случае нельзя рожать, но, как поступить в этой ситуации, если аборт делать уже слишком поздно? Отчасти понять потерявшую надежду мать он тоже мог, однако, полностью разделить ее точку зрения оказался не в силах.
Потянулись долгие, холодные зимние дни, один похожий на другой. С наступлением лютого мороза население Гайны стало чаще болеть, и лекарь больше не мог так часто навещать девушку. А после небольшой оттепели резко увеличилось число людей получивших растяжение или всевозможные переломы. К тому же в этом году было необъяснимо много обратившихся с пневмониями и воспалениями легких. И только к середине третьего зимнего месяца лекарь смог вздохнуть чуть свободнее. Тогда-то он и узнал – дочка пекаря на днях скончалась от ветрянки.
Казалось бы, обычное детское заболевание стало смертельно опасным в этом случае. Родители девушки не стали бить тревогу, когда на ее коже появились красные пятна, полагая, что смогут справиться своими силами. Они даже лекаря не стали приглашать – ну чем может быть опасна ветрянка? Но организм девушки отреагировал совершенно нетипичным образом, и, несмотря на все усилия родителей, она умерла. Могло ли своевременное вмешательство лекаря спасти несчастную? Ответ был очевиден – да, но делать это надо было в первые же сутки заболевания. А если силы одних эликсиров не хватило бы, то можно было бы и мага пригласить. Вдвоем они точно не дали бы девушке погибнуть.
Однако самым страшным оказалось даже не это, а нежелание храмовых служителей хоронить душевнобольную на своей земле. В те времена храм находился на окраине Гайны, и его задний двор плавно переходил в кладбище. Жители верили: любой человек, похороненный вне границ храмовой земли, в загробной жизни будет обречен на вечные муки и больше никогда не сможет переродиться. Все, кто так или иначе не подходил под определение «благовоспитанного человека», даже мечтать не смели, чтобы быть захороненными на освященной земле. В эту же категорию попадали женщины, родившие ребенка вне брака и психически нездоровые люди, вне зависимости от тяжести их заболевания.
Дочка пекаря попадала сразу под два пункта. И если факт беременности еще можно было утаить, то о ее «ненормальности» были в курсе абсолютно все жители Гайны. Лекарь не знал, где конкретно находилась могила усопшей – ее мать так и не призналось ему. А сам он даже предположить не мог – кругом была промерзшая на несколько метров земля. Обычно храмовники еще с осени готовили несколько могил – никто не хотел долбить мерзлую почву в лютый холод. Но, куда было деваться убитым горем родителям? Скорее всего, они закопали ее совсем неглубоко и где-то неподалеку от города.
На смену холоду и пронизывающим ветрам пришла первая оттепель, затем вторая, третья, а к концу второго весеннего месяца и вовсе почти весь снег стаял. Только в лесу, да на задних дворах можно было еще встретить небольшие сугробы. Плотогоны уже давно отбыли на вырубку и подготовку леса к сплаву. В Гайне остались только женщины, дети, старики, да кучка стражи.
Туманы не редкость для этих мест, даже зимой, а уж чего говорить о весне, когда достаточно холодные ночи сменяются жаркими днями. Вот и в этот раз жители не придали большого значения, когда в одно прохладное весеннее утро проснулись в городе, плотно укутанном молочно-белой пеленой. А вместе с туманом в город пришла и болотная лихорадка.