Собирая из осколков

      «Воспоминания причиняют тебе боль, верно?»       «Д-да. Мне ж-жаль, что не успел с-сделать... да и сестра т-точно грустит. Но я л-люблю их».       «Мы должны вместе радоваться, что они у нас были. Давай создадим новые воспоминания, хорошо?»       «Т-тогда... давай всегда будем в-вместе!»       Её выпроводили из гостиной почти пинком в спину. Для их семьи она задавала слишком компрометирующие вопросы. Она обиженно надула губы. Они всего лишь смотрят телевизор - всего лишь там скучное ток-шоу - и им словно всё равно, что произошло. Она хотела уж крикнуть на них в ответ, но... рассудила, что это ничего не изменило бы. Родители не замечают пустоты, она не говорит в ответ на их ругань. — Кэра, не мешай нам.       Она знала как свои пять пальцев правила этого дома: не мешай, не задавай глупых вопросов, не шуми. Иногда получалось быть паинькой, изредка, и могли дать потом мороженое и даже дать посмотреть какой-нибудь мультфильм. Конечно, ей хотелось ужастиков, но она позволяла брату выбирать. Он же маленький... ему это нужно.       А теперь и смысла не было. Она могла хоть часами напролёт смотреть фильмы про убийц и маньяков, радости никакой. Потому что его нет. И все с этим смирились, буднично, будто так и должно быть. Кэра сердито плюхнулась на свою кровать. Да чёрта с два она поверит, что это каким-то боком нормально.       Девушка смотрела на ту сторону комнаты, где ранее находилась кровать брата. Все его вещи, занимающие место в доме, быстро вывезли. И она бы не удивилась, узнав, что их выбросили на ближайшей помойке. Оказывается, ребёнка можно забыть очень быстро, словно и не было его. Но она его помнила и по-своему любила - пускай он и был таким плаксой, болезненным таким и слишком стеснительно-любопытным. При всём этом, она любила его невинность. Именно то, как он не замечал или не понимал что их семья совершенно не идеальная. Хорошая семья не пытается всеми силами забыть ребёнка.       И смысла не было говорить им об этом. «Нужно помнить всегда». Это же такие ванильные слова. «Не мешай маме с папой работать». Просто работа, конечно. И то, что они даже не решили узнать, кто его убил... её это сильно злило.       Она резко встала с кровати, наполняясь решимостью выяснить что-либо. Взгляд зацепился за свинью-копилку, смотрящую на неё с надеждой, что деньги потратят с умом. Вот как. Девушка нервно пригладила непослушные чёрные волосы. Эти деньги должны были пойти на подарок ему. Плюшевый кролик и мороженое, обязательно клубничное. Маленький подарок для не менее маленького милого мальчика. Теперь же эти деньги могли бы пойти на свои нужды. На косметику, на лекарства, на что угодно. Звучало так... приторно. Кэра с подозрением покосилась за закрытую дверь комнаты. Им было всё равно: собирай хоть миллионы монет, главное, отчитывайся о своих затратах. Денежный чек. При их меркантильности они явно могли послать кого-то за ней следить. Словно она может потратить все кровные деньги.       Девушка вынула из-под кровати старый молоток, покрывшийся давно ржавчиной. Дедушка явно знал толк в крепких штучках. Свинья-копилка всё смотрела своими холодными равнодушными глазами. Она положила рядом со столом подушки. Несколько секунд передышки. Усмешка тронула искусанные губы. Черт побери, не так она себе представляла поход в магазин, то есть подготовку к нему. Она крепко обхватила рукоять молотка. Всего лишь одно выверенное движение. Она на мгновение прикрыла глаза, опустив всю силу на копилку. Треск разбитой керамики был заглушен мягкими подушками. Монетки и бумажки лежали послушной ровной кучей.       Она принялась отчитывать их. Часть пойдёт на несчастного плюшевого кролика. Другая часть на автобус - до этого комплекса очень далеко ехать, и стоит билет прилично. Что же до других монет, то они могут понадобится по мере необходимо. Если урежут в карманных расходах, то это очень даже пригодится. Часть денег она спрятала в кармане джинсового платья, удобно развешанного на стуле. Другая же часть пошла под специальную щель на полу. Кэра грустно поникла головой услышав оттуда звон других монет. Этот глупыш помогал с заначкой.       Хорошо. Денег должно хватить приблизительно на месяц езды туда и обратно. К сожалению, только раз в неделю. Слава богу, что при входе не нужно платить за проход. Этого времени должно хватить, чтобы узнать хоть что-то. Если же нет... придётся прибегать к-тому-самому-методу.       Она не настолько плохая сестра, чтобы не попробовать найти виновного в смерти брата. — Какой же ты был глупый, Винси... да и я не лучше.       ...Бонни честно не знал, смеяться ему или плакать в истерике. Как бы сказать, он не готовился к роли папочки для медвежонка. Да-да, конечно, «ребёнок» очень милый, аж потискать хочется. Но ведь это звучит так, словно он и вправду женат на курочке. Вот так парадокс, сказал бы он, имей в запасе что-то, кроме шума в голове. Он непонимающе открывал и закрывал рот, словно рыба на суше. Вероятно, дети любят задавать неудобные вопросы, чтобы потом искренне недоумевать от эмоций взрослых. На этом строится весь их маленький уютный мир. Кролик с отчаянием посмотрел на курочку. Она же в ответ неловко пыхтела, не решаясь на кого-либо смотреть. Он заметил, как она пытается скрыть самодельное колечко, с выражением смущения. Только сейчас он заметил эту занятную вещицу. Компрометирующе выглядит, можно сказать.       Есть вероятность, что колечко подарил этот грустный мальчик. Погибший мальчик. Но вопросы от этого не исчезали, а множились.       Он перевёл взгляд на медвежонка. Похоже, он тоже заметил и решил, что его теория может быть верной. Кролик, сам того не заметив, улыбался широко и по-дурацки. Словно был смущён. Как же трудно противостоять этим глазкам, что буквально просили ответить: «да» или «нет». Но при очевидности ответа было невозможно вымолвить хоть одно слово. Было в его оцепенении то, что шло от природы диких кроликов: замирать при виде опасности. А вопрос друга был опасным. Но боже, эти сияющие глаза и неповторимая скромная улыбка.       Чика тоже подбирала нужные слова. Самое главное, безопасные исчерпывающие слова. Она глубоко вздохнула (очень полезная функция, которая и не нужна вовсе, но прочищает разум). Просто ответить на вопрос. Всего-то. — Нет, кексик, нет. Понимаешь, мы просто лучшие друзья. А это кольцо... мне подарил такой же милый мальчик как и ты.       Она сказала это слишком неуверенно и быстро, словно не верила в свои же слова. Блеск.       Блеск! Надо было ещё сказать: «Нет-нет, мы не женаты. А колечко мне подарил умерший мальчик. Кстати, ты очень сейчас на него похож. Знаешь ли ты, что с ним случилось? Но знать ты должен, ведь он погиб рядом с тобой».       К счастью, Фредди кивнул и неловко отвёл взгляд. — Я понимаю, п-простите...       Стоило только курочке и кролику синхронно его обнять, как они тут же почувствовали изменения. Друг обнял их уже не так робко, нет, верной надёжной хваткой. И вправду, они заметили, что глаза у медведя уже были естественного голубого цвета. Но улыбался он всё же несколько смущённо. — Надеюсь, я не слишком... странно себя вёл? Наверное, что-то сбилось в моей программе.       Друзья мысленно не поверили про сбой программы. Слишком уж странно он себя вёл. Даже сбой не может полностью изменить характер, хотя... каков уж вне сцены? Быть может, тоже не слишком сияющий и яркий. Кролик замахал руками, мол, нет-нет, всё было очень хорошо. Курочка же не отпускала его в объятиях, пряча своё смущение. Этот мальчик был таким хорошим... что друзья подумали бы, узнай они об этом подарке? Решили бы, наверное, что она совсем уж свихнулась.       Фредди облегчённо вздохнул. Он и сам знал, что дело не в ошибках кода программы. Совсем.       «П-плохо ли быть м-маленьким? Я не з-знаю, я всю ж-жизнь был п-плаксой. Да и сейчас... м-мне хочется п-плакать».       «Не думаю, что в слезах есть что-то плохое, Винси. Я думаю... мне тоже порой хочется вылить эмоции. Просто потому, что тяжело иногда. Но никто не должен знать этого».       «В-взрослым тоже бывает т-тяжело? Вот как... Я х-хотел бы тебе п-помочь».       «Спасибо за доброту, малыш».