Плакса

      Петя вышел из душа, вытерся и натянул треники и белую майку. Волосы протер хорошенько, тряхнул головой и, выключив свет, вышел из ванной. Заглянул в спальню и улыбнулся, глядя на спящего на кровати Грома. Тот раскинулся по-царски, на всю кровать, морской звездой, и то сопел, то храпел. В общем, на идеального партнера для сна Гром похож не был, но Пете это не помешало хорошенько выспаться и проснуться наконец отдохнувшим. Просто рядом с Игорем он чувствовал, что в безопасности.       Он подошел ближе и ласково провел пальцами по его щеке, все пытаясь до конца поверить, что это не больная фантазия. И все равно, несмотря на вполне реальное сопение, запах, дыхание, сердцебиение, Петя глубоко внутри считал Игоря за фантазию. Просто Петя слишком долго убеждал себя, что не достоин нормального к себе отношения. А пока он не убеждал сам себя, его убеждала любовь всей его жизни. Не отвеченными сообщениями, чужим омежьим запахом на своей шее, пропажами на неделю, засосами на шее, криками, руганью, хватаньем за руки, пощечинами, хваткой на волосах. Петя качнул головой и погладил Игоря по волосам. И в Игоре он подвох до последнего искал — продолжал это делать. Считал, что это пока все хорошо, а в конце Игоря что-то выбесит, и Пете отвесят пощечину и выбросят полуголого в подъезд. А еще он был уверен, что Игорь, в конце концов, не сдержится и возьмет его силой. Петя прямо-таки ждал этого, уверен был, что спустя пару месяцев невинных поцелуев Гром не выдержит. Глубоко внутри Петя искренне боялся Игоря, но он так нравился ему, он так хотел любить и быть любимым, так изголодался по ласке — даже если она обернется ударом — что переступал через себя, через свой страх.       У Пети не случилось чудесного утреннего исцеления, когда просыпаешься с правильным человеком и уже легче, проще и правильнее. Петя не излечился. Он просто устал бороться и бояться, и позволил себе побыть немного вот так.       Игорь медленно открыл глаза, проморгался и тут же сонно улыбнулся, глядя на Петю. Тот вздрогнул и одернул руки, сжав их в кулаки, будто бы его словили на воровстве. Игорь, сонный, не заметил этого. Оперся на локти, подался к Пете и погладил его по волосам. И смотрел как на что-то очень ему дорогое. Петя не верил, что так в самом деле смотрели на него. Он опустил взгляд, поджав губы.              — Петь, все хорошо? — сонно спросил Игорь.       — Вообще-то, я выспался, так что вообще замечательно, — хмыкнул он.       Игорь качнул головой и встал, погладив Петю по щеке, а после коснулся губами его виска. Петя подался к нему ближе, проведя носом по скуле, линии подбородка, и уткнулся куда-то за ухо, вдыхая его запах. Ластился весь, не мог себя сдержать. Он так изголодался по простой человеческой ласке за все эти года, что теперь ему не хотелось от Игоря отлипать.       — Я могу тебя поцеловать? — внезапно спросил Игорь.       — Во-первых, тебе не нужно спрашивать разрешения, во-вторых, сначала зубы почисти, — улыбнулся Петя, глядя, как Игорь затушевался. — Я уже поставил для тебя новую зубную щетку. Твоя, которая черная, не смей перепутать и использовать мою.       Игорь что-то пробубнил и встал с кровати. Посмотрел на Петю и улыбнулся.       — Ты такой домашний. Непривычно тебя таким видеть.       Петя повел плечом.       — Не могу по утрам ходить в чем-то другом.       — Тебе идет, — Игорь улыбнулся ему и пошел в ванную.       Петя посмотрел на смятое покрывало на кровати. Он был рад, что Игорь не догадывался о недоверии к нему, о всем том бардаке внутри Пети, о том, что он все еще запуганый боящийся мальчик, и что близость Игоря не значит ничего. Он был очень рад. Ведь можно играть в нормального человека и в это же верить. Усмехнулся криво. Ну, что сказать, драматичной пиздой был, драматичной пиздой и остался. Ничего из него это не выбило. Ни больные отношения, ни наркотики, ни изнасилования, ни дурка, ни, тем более, Игорь. Во всяком случае, Петя страдал молча и никому не мешал.       Петя пошел делать кофе.       Хазин ставил вторую капсулу, когда сзади подошел Игорь. Он обнял его со спины, погладил по поджавшемуся животу, провел носом по шее, шумно вдыхая, поцеловал выступающие позвонки, и уткнулся носом в его волосы. Гром был очень горячий, высоченный и сильный. Ручища такие, что почти полностью Петин живот закрывали.       Петя сглотнул, включил кофемашину и неуверенно погладил Игоря по тыльной стороне ладони. Он еще не привык к тому, как Игорь быстро переключил режим с «я ухаживаю за тобой» на «я твой парень, твой альфа, твой человек, твой-твой-твой». Пете надо было наоборот, аккуратно к этому подбираться.       Игорь потерся о макушку щекой и Петя усмехнулся:       — Натрогаться все не можешь?       — Не знаю. Наверное. Я будто бы до конца не мог понять, что все это к чему-то может привести. Ты мне каким-то Божеством казался. Вот вроде оно и снизошло до тебя, а вроде и понимаешь, что рядом с ним ты никогда не будешь.       — А вы, майор Гром, романтик, — Петя усмехнулся и извернулся в его руках, повернувшись к Игорю лицом.       Они оказались очень близко и Петя уткнулся взглядом в его шею, а после укусил за горло, впившись зубами в колючую от щетины кожу под челюстью, и тихо хихикнул. Игорь низко усмехнулся, погладив по спине, прошелся пальцами по линии позвонков, поднялся вверх, к шее, и мягко обхватил ее, заставив Петю откинуть голову назад. Петя замер доверчиво, открывая горло, и посмотрел Игорю в глаза. Игорь смотрел уверенно, спокойно, будто почему-то прекрасно знал и свои чувства, и чувства Пети, все знал и понимал, и был готов к любым проблемам. Или Петя видел лишь то, что хочет видеть. Петя облизал губы и Игорь тут же поцеловал его, сжимая пальцы чуть сильнее, фиксируя, будто боялся, что Петя соскользнет. Видел Бог, Петя бы не отстранился даже если бы от этой близости умирал. Петя крепко обнял его за шею, вцепившись пальцами, и прильнул своими бедрами к его. Близость Игоря вызывала в нем лавину чувств. В противовес к доверию, защите, расслаблению, удовольствию, Петя ощущал щекотавший его сердце страх. Будто бы рука на его шее могла бы переломать ее в эту же секунду.       Игорь отстранился от его губ с характерным звуком, и Петя подался к нему чуть ближе, укусив за нижнюю губу, оттянув. Игорь снова подался к нему, чмокнул ласково, и отстранился. Петя недовольно замычал, попытался привстать на носках сильнее, но до Игоря так и не достал. Надулся недовольно и, под смех Игоря, снова встал на всю стопу, став еще ниже.       — Петь, — внезапно позвал Игорь. — Тебе хорошо со мной?       Петя удивленно на него посмотрел. Конечно ему хорошо!       — Было бы плохо, ты бы тут не стоял.       — Я просто… Не знаю, — нервно повел плечом Игорь. — Мне кажется, так не бывает. Ты через такой ад прошел, а потом: «Игорь, ты вкусно пахнешь, я больше не боюсь». Так не бывает.       Петя посмотрел ему в глаза и потер нос. Пожал плечами.       — Петь?.. — взволнованно позвал его Игорь.       — Что?       — Так ты меня немного боишься, да?       — Какая разница? — нахмурился Петя. — Целоваться я могу, обниматься тоже, я даже спал с тобой в одной постели! Если ты пытаешься выпытать, не даю ли я только из-за страха, то да, только из-за него. Но если что плохое случится, то ниче, переживу, опыт есть, — и рассмеялся.       Игорю смешно не было. Он нахмурился, чуть отошел от Пети.       — Петь, ты что… ты думаешь, что я тебя изнасилую?       Петя не ответил, снова нервным движением потер нос, а потом заметил по лицу Игоря, что он ранил его. По удивленным глазам, как у побитого щенка, по приоткрытому рту. Петя замешкался, только сейчас осознав, как это выглядело со стороны. Хотел было начать оправдываться, но Игорь, внезапно, нахмурил брови, губы поджал и сказал:       — Петь, я бы хотел сказать: не бойся, со временем ты поймешь, что я такого никогда не сделаю, но, мне кажется, на это годы уйдут. И, мне кажется, ты своими больными фантазиями сам себя доведешь и тебе либо станет хуже, либо ты меня бросишь, и…       — Я не брошу тебя! — крикнул Петя, искренне испуганный. Он и представить такое не мог! Ведь Игорь… Игоря можно любить и можно быть любимым, Игорь не делает ему больно, Игорь касается его осторожно, с нежностью, а Пете без него все время было так плохо, только ведь с ним он понял, что может дышать полной грудью.       Игорь удивленно на него посмотрел и, будто не услышав, продолжил:       — Мне просто кажется… тебе все-таки надо к этому… к психотерапевту. Это не нормально. Я не хочу смотреть на то, как тебе сесть больно, и так же не хочу знать, что ты ходишь и боишься, что я причиню такую боль. Тем более такую.       — Но… — Петя раскрыл рот.       — Что «но»? Петь, это херня уже какая-то, я извиняюсь. Проснуться не успел, радоваться только начал, и вот сюрприз — Петя Хазин будет думать, что я его изнасилую! Неплохой подарок под елку.       Петя насупился и отвернулся, вытащив чашку с готовым кофе и громко поставив ее на стол так, что кофе расплескалось. Игорь замер, глядя на в миг потяжелевшего Петю. Только что мягкий такой был в его руках, нежный, доверчивый, а теперь вот — иглами в лицо тыкает, мол, не подходи, уебу. Игорь нахмурился. Ну нет, не сбежит. Он схватил Петю за плечо и повернул к себе.       — Ты че творишь?! — крикнул Петя.       — Петя, ты мне просто прямо скажи, нужны тебе эти отношения или нет.       — Я говорил, блять! Мне тебе че, каждый день это говорить, чтобы до тебя доперло?       — Пиздеть не мешки ворочить. Если эти отношения подразумевают такие вот приколы и отказ что-то с этим делать, то нахуй они нужны? Я не за твоим красивым личиком, Петь. Не за жопой твоей. Мне ты нравишься, как человек, понимаешь, да? И нахер мне человек, который бояться меня будет, а?       — Ты что… уйти хочешь? — тихо спросил Петя, внезапно успокоившись, побледнел будто бы, испугался.       — Не хочу, — твердо сказал Игорь, смотря ему в глаза. — Но и не хочу, чтобы такие вещи не менялись. Не хочу знать, о каких ужасах с моей стороны ты будешь думать. Я готов привыкать к этим вещам и знать, что иногда надо быть внимательнее, но тогда я хочу, чтобы ты был готов пойти к врачу и долечить такие проблемы.       — А если мне скажут, что это не лечится, а? — оскалился Петя. — Уйдешь все-таки, да? Понимаю. Нахуй тебе болезненный такой, да?       — Если тебе так скажут, я никуда не уйду. Не оставлю. Но буду знать, что ты хотя бы пытался. Есть разница между «я буду впускать тебя в дом и бояться, что ты что-то сделаешь» и «я пойду к врачу, потому что не хочу мучить нас двоих». Да?       Петя вывернулся из его хватки, схватил кофе и только сказал:       — Все утро, блять, испортил.       Игорь сжал зубы. Диалога дальше не выйдет. Петя ему только кофе в лицо плеснет и все на этом. Так что Игорь молча взял чашку и сел за стол. Он бы даже мог поверить, что что-то испортил, но был уверен, что такие вещи оставлять просто так нельзя. Да чего психовать-то так? Он же о Петином здоровье волнуется, что не так-то он опять сделал? Игорь нахмурился и дернул плечом. Ладно.       Собирался Петя молча, закрывшись в спальной, а Игорь стоял, сбитый с толку, и хотел извиниться, утешить его, но одернул себя. Какое извиниться? Он просит Петю к врачу сходить, о нем же боится! Игорь внезапно понял: это очередные детские манипуляции. Он тяжело выдохнул. Да уж, Петя в самом деле не подарочек…       Вышел Петя из спальной одетый с иголочки, злой, и принялся натягивать обувь. Игорь следил за этим и не знал, что сказать. Говорить что-то надо, не будут же они молчанку играть? Петя внезапно выпрямился и сказал:       — Ты не спросил у меня ничего о подробностях.       — Каких подробностях? — не понял Игорь. Слушать подробности, чем именно насиловали Петю ему не хотелось. Ему до сих пор плохо было только от понимания, что с ним произошло.       — Ладно. Неважно. Забей. Потом.       Игорь нахмурился и подошел ближе, поправив кепку на голове. И все-таки сдался.       — Петь, не злись на меня, я знаю, что тебе сложно и плохо, но в такой теме сюсюкаться смысла нет. Ты либо идешь к врачу, либо нет.       — Если не пойду? Что тогда? — спросил Петя, не смотря на Игоря.       — Не знаю. Я точно вот так не уйду, но другой вопрос, насколько нас двоих хватит в отношениях, где ты мне не будешь доверять, а я буду бояться, что любое мое касание приносит тебе боль.       Петя поджал губы и кивнул. Только в подъезде кинул:       — Мне на обыск нужно, так что нам в разные стороны.       — Тебе… не нужна помощь?       — Нет, я со своими.       Игорь кивнул, а через минуту остался стоять один на улице, глядя в удаляющее такси. Подумал даже на секунду: а нахуй оно ему надо? Ничего начаться не успело, а Петя уже истерику такую закатил из-за просьбы попытаться начать выстраивать здоровые отношения. Игорь тряхнул головой. Нет. Он злился не на Петю, он злился на свою собственную всепоглощающую беспомощность. Петя и без того сделал так много для них, для него. Подпустил к себе, разрешил касаться себя и касаться самому. Подставляя губы для поцелуев, шею — для крепкой ладони. Петя так много для него сделал, а Игорь злился на то, что Петя не хотел сию секунду начать мыслить, как здоровый человек. Петя был болен — не телом — и ему было точно так же плохо, как человеку в лихорадке. Пете страшно, больно, плохо, а Игорь, беспомощный и глупый, злился только на то, что не мог помочь единственному человеку, который так много ему доверил. Игорь ведь понимал, что Петя будто бы весь начинался болью, а заканчивался — собственной беспомощностью.       Игорь быстро достал телефон и написал сообщение. На звонок — он знал — Петя не ответит.       Игорь.       Петь, прости меня. Я погорячился. Своего мнения я не поменяю, я хочу, чтобы тебе помогли, потому что сам, наверное, только хуже сделаю. Прости. Я не со зла. Давай поговорим вечером, ладно? Я тебя выслушаю, а не буду стоять и орать. Прости.       Игорь смотрел на это глупое сообщение и сам себя ощущал идиотом. Он не умел складывать слова в красивые предложения и это было видно.       Петя отправил картинку. Снова тот мем с этим котом и «выключи свет блять». Игорь испугался: неужели в самом деле плакал? Он уже понял, что Петя, как оказалось, был достаточно чувствительным с тем, кого близко подпускал.       Но Петя тут же дописал:       Я не реву, если че. Ладно, дядь, ситуация отстой, и я на тебя злюсь. Поговорим вечером, ок.       Игорь.       Спасибо, Петь. Могу я что-нибудь сделать сегодня для тебя?       Петя.       Ага, не думать, что ты самый умный.       Игорь.       Ну Петь(       Петя.       На меня твои «ну петь» не действуют, давно не 18!!!       Игорь улыбнулся. Возможно, у Пети поднялось настроение.       Игорь.       Хорошо. Тогда «ну киса».       Петя       ????       Игорь.       Да, кис?)       Петя.       Почему именно киса-то?       Игорь.       Не знаю. Ты же вечно кота этого кидаешь. Тебе не нравится?       Петя.       Нравится. Ладно!!! Чтобы сегодня освободился к шести и купил шаверму с пивом, ко мне поедем. И чтобы не смел диалоги свои начинать, пока я не доем и не выпью, понял????       Игорь.       Хорошо, кис.       Петя отправил колобка с закатывающимися глазами. Игорь улыбнулся и спрятал телефон обратно. По крайне мере, он быстро понял свою ошибку, больше он так не облажается, не сделает ему больно таким способом. Петя ему доверился настолько, насколько смог, а Игорь ему заявляет, что ему этого мало! Чудо, что Петя ему в самом деле кофе в лицо не вылил.       Главным показателем того, что Петя был в нормальном настроении, была тишина в его отделе. И к ним даже ни разу не спустился, никого на хуй не послал. Игорь позволил себе облегченно выдохнуть. Значит, Петя простил его. Святой человек, — подумал Игорь. Он-то сам себя не простил за такое шоу, так что к вечеру для Пети он купил даже двойную шаверму. Игорь считал это большим знаком расположения. Он немного опоздал из-за того, что задержался на работе, зато Петя встретил его уже в домашней одежде, немного растрепанный, и тут же отобрал у него шаверму и жадно укусил.       — Какая вкусная дрянь! — восхищенно сказал Петя, абсолютно спокойный и довольный.       Игорь улыбнулся, поставил пакет с пивом и закрыл дверь. Снял кожанку и кепку, потом аккуратно забрал из рук растерянного Пети шаверму, отложив в сторону, и крепко его обнял. Петя не сразу пришел в себя, но потом обнял его в ответ, уткнувшись носом в его шею. Игриво лизнул кадык, и Игорь тихо хихикнул от щекотки. Когда он отстранился, Петя ему улыбнулся, но Игорь все равно сказал:       — Петь, прости меня.       Петя цокнул и закатил глаза.       — Долго извиняться будешь? Я уже успокоился.       — Я просто хотел сказать, что я так себя вел только потому, что идиот и с чего-то решил, что ты к утру должен забыть обо всех ужасах. И спасибо, Петь, за доверие.       — Ладно, — выдохнул Петя. — Все окей, дядь. Я в порядке. Ты ведь прав. Просто сказал в своей манере.       Игорь улыбнулся и, склонившись, поцеловал его в кончик носа. Петя зафыркал, как потревоженный еж, а после довольно улыбнулся. Аж сощурился от того, как лучезарно Игорю улыбался.       — И не сметь мне портить настроение этими диалогами, пока я не поем, понял?       — Понял, — улыбнулся Игорь, поднимая пакет с пивом и шавермой.       Петя включил сериал какой-то, Игорю даже название его не понравилось, но спорить не решил, и Петя, упав на диван напротив, похлопал по месту рядом. Игорь присел и Петя тут же закинул на него ноги, удобнее устраиваясь. Игорь улыбнулся уложив неуверенно ладонь на щиколотку, и Петя сказал, выбирая серию:       — Под треники только не лезь.       — Почему? — удивился Игорь. Он просто пытался нащупать границы дозволенного, чтобы понять, что можно, а что нельзя, чем он не напугает Петю.       — Дядь, я без секса не шибко часто бреюсь, так что, — он хмыкнул, пожав плечами.       — Ты что, думаешь я не знаю, что у тебя волосы растут? — вскинул брови Игорь. — Не парься, у меня все равно больше.       — Ну это понятно, что у тебя больше, а с волосами-то что? — спросил Петя, жуя.       Игорь сначала подвис, а потом, когда до него дошло, рассмеялся.       — Волос тоже больше. Погляди, — и, задрав штанину, гордо продемонстрировал ногу. — Как у кавказца!       Теперь расхохотался Петя, чуть шавермой не подавшись.       — Ну ладно, если тебя не смущает.       — Глупости какие, — фыркнул Игорь. Вечно эти омеги всякую ерунду придумывают касательно своего тела.       Петя включил первую серию и принялся агрессивно жевать, запивая пивом. А Гром так и не понял, пришел ли он смотреть сериал или слушать Петю, потому что говорил тот много, все комментируя и бесконечно шутя. Игорь как-то нить сериала потерял, просто его слушая и иногда кивая. Забрался рукой под ткань домашних штанов и нежно провел по щиколотке. Петя вздрогнул, губы поджал, напрягся, будто бы ждал, что Игорь вот-вот руку одернет, но Игорь только ласкового гладил его.       Когда первая серия кончилась, Петя, допив пиво, уставился на Игоря.       — Ну как тебе?       — Не знаю. Ты так много говорил, что я половину серии прослушал.       — Ах ты! — возмутился Петя, пнув пяткой Игоря в бедро. — Мог бы сказать мне замолчать!       — Ни за что.       Петя цокнул и закатил глаза, оперевшись локтем о спинку дивана.       — Это вообще-то мой любимый сериал, а ты!..       — А я твой любимый напарник?..       Петя улыбнулся.       — Может быть. После такого предательства… надо подумать.       Петя потянулся к нему, подаваясь лицом ближе, и Игоря просить дважды не приходилось. Он сам прильнул к нему, обнял за спину, притягивая к себе ближе, и поцеловал. Петя поерзал, удобнее устраиваясь, обнял его за шею, зарывшись пальцами в волосы, нежно массируя — от этого у Игоря каждый раз мурашки по шее проходили. Гром провел ладонью по его спине, вычерчивая пальцами позвонки, погладил нежно по пояснице, и Петя чуть отстранился, игриво укусив Игоря за губу. Игорь посмотрел на него потемневшим взглядом, облизав губы, и снова подался вперед, чтобы оставить на покрасневших скулах невинные поцелуи. Петя смущенно, но довольно улыбнулся. Ему нравилась нежность в Игоре — невинная, искренняя нежность.       — Петь, — позвал его Игорь. — Ты… ты подумаешь хотя бы о том, чтобы пойти к врачу?       — Весь момент испортил, — закатил глаза Петя, но ласково, беззлобно. — Я уже подумал. Ты думаешь, че я сегодня такой тихий был? Потому что своих проблем хватало, времени на чужие косяки не было.       — И что подумал?..       Петя тяжело выдохнул, явно недовольный этой темой.       — Уже нашел врача какого-то, вон, на сеанс записался. Не веришь? Могу показать, — и потянулся к своему телефону.       Игорь ласково взял его за руку, качнув головой.       — Я верю, Петь. Не надо мне ничего показывать.       Петя посмотрел на него с недоверием, но чуть успокоился и снова прильнул к нему, положив голову на его плечо. А потом разрешил себе немного разоткровенничаться:       — Ты извини, что я с утра взбесился так. Я потом день думал: че бесился-то? Игорь ведь не херню какую-то говорит, он обо мне волнуется, о наших отношениях. Я как-то… будто привык, что если меня о чем-то просят, то это не обсуждается, это приказ и его надо выполнять. А тут такой вопрос… ну, личный очень, и я сам себе придумал, что ты меня заставляешь, — Петя немного помолчал и чмокнул Игоря в ребро ладони, которой он гладил его плечо. Игорь ласково улыбнулся, прижавшись щекой к его макушке. — И только потом дошло, что ты вроде и ультиматумов не ставил, не шантажировал… просто сказал: Петь, херня какая-то.       — Все хорошо, я больше думал о том, что как-то дохера от тебя хочу. Я должен радоваться, что меня вообще подпустили так близко…       — Ты все правильно сказал, — перебил его Петя. — Просто я привык, что со мной по-другому разговаривают.       — Надеюсь, отвыкнешь. Я бы не стал тебя заставлять.       — Я знаю, — спокойно сказал Петя.       — Ты к врачу… не очень хочешь идти, да?       — Не то чтобы… Просто снова надо будет все рассказывать, пересказывать, снова будут лезть тебе в душу, а ты должен отвечать честно… Это унизительно.       Игорь удивленно моргнул, но Петя этого не увидел.       — Петь, какое унизительно?       — Не знаю. А че врач тогда будет думать, что я слабак какой-то?       — Какой из тебя слабак? Как по мне, ты вообще все круто делаешь! Такой мрак пережить, и… и при этом так хорошо держаться. Ты ведь даже меня подпустил! Не знаю, я бы на твоем месте вообще никому не верил. Я и без того не особо верю, а так… Не знаю, сразу бы руки всем грыз, кто посмел бы близко подойти.       — В смысле не доверяешь? — удивился Петя. — Ты же сказал, что веришь мне.       — Я понимаю, что должен верить. Иначе каши не сваришь.       — А на самом деле не веришь? — уточнил Петя.       — Скажем так. Пока ты не дал повода тебе не доверять, я буду тебе верить. Хотя, конечно, утренние новости меня удивили… Но ты ведь и не говорил, что видишь во мне безопасного партнера? Так что ты не врал. Только вот… я просто не понимаю, насколько мне правильно здесь находиться.       — В смысле? — спросил Петя, едва не вжавшись в него, будто боялся отпустить, боялся потерять.       — Ну… Я, получается, держу тебя в вечном стрессе?       — А что, ты думаешь, правильно бросить меня и ждать, пока я излечусь? — тише нужного спросил Петя.       Его голос Игорю не понравился и вообще как-то слишком много раз за этот день в речи Пети был мотив страха, что его оставят. Гром чуть отдалил его от себя, заставив заглянуть в глаза и уверенно сказал:       — Петь, я тебя не брошу.       — Но ты так говоришь…       — Я имею в виду, что, возможно, будет правильно общаться как друзья. Или не встречаться вот так, в твоей квартире, где ситуация дает простор твоим этим больным фантазиям.       — А ты что… хочешь как друзья общаться? — спросил Петя, будто вообще больше ничего не слышал.       Игорь растерянно на него посмотрел. Петя показался каким-то… болезненным, что ли, брошенным и потерянным, будто в эту секунду в его мире существовал только Игорь, только о нем Петя мог думать и только его боялся потерять.       — Нет. Но я, знаешь ли, хочу делать те вещи, которые делать нельзя. Петь, успокойся, я от тебя никуда не уйду. Я просто о тебе волнуюсь.       — Зачем? — невинно моргнул Петя. — Даже если мне будет плохо, то я смогу потерпеть. Для нас. Для тебя.       Игорь растерянно моргнул.       — Дай мне твой телефон, пожалуйста, — попросил Игорь.       Петя ничего не понял, но послушался.       — Разблокируй и открой че-нить, где писать можно.       Петя кивнул и открыл заметки. Игорь взял телефон и написал туда последнее предложение, сказанное Петей. А потом показал его Пете и сказал:       — Вот об этом ты не забудешь рассказать своему врачу, понял? Не надо ради меня терпеть боль. Ради меня надо радоваться. Понял?       И дал Пете щелбан. Тот айкнул, потер лоб и нахмурился. Игорь посмотрел на него с искренним сожалением. Казалось, что при каждой их встрече Петя перед ним обнажался. Показывал свои шрамы, незаживающие раны, давал разглядывать, с энтузиазмом тыкать в синяки, на, мол, изучи меня. Петя будто решил сводить Игоря на свидание по самому себе. Внутри Петя оказался совсем не тем, что хотел из себя представлять. Игорю виделось, что Петя был очень зависимым человеком, боящимся, напуганным и привыкшим страдать. Пете очень больно. Пете плохо. Но Игорю это не мешает влюбляться в него каждый раз все больше и больше. Он думал, что такое может отпугнуть, но Игорь только сильнее влюблялся. За искренность и доверие, которого Петя должен был бояться, но он позволял доверять себя Игорю.       — Это твой этот Женя такое с тобой сделал, да?       — Что?       — Ну, это твое «я буду терпеть». Это ж не просто так.       Петя пожал плечами.       — Не знаю. Наверное. У меня были такие отношения, вот я по этому же шаблону до сих пор и живу…       Игорь покачал головой. Вот дерьмо ж. И сколько из такого Петю будут вытягивать? Игорь не знал, но знал, что будет помогать и будет рядом.       — Почему ты спросил про Женю?       — Потому что ты говоришь странные вещи.       Петя только пожал плечами.       — Нормальные. Я ж болезненный, значит, мне придется жертвовать комфортом ради… ради нашего комфорта.       — Не надо тебе ничем жертвовать, болван. Все нормально будет.       Петя только уткнулся носом в его шею, так ничего и не ответив, видно считая, что Игорь говорил какой-то бред, а вот Петя мир видит правильно и так, как есть на самом деле. И что ему обязательно надо терпеть и страдать, иначе не считается. Иначе любить его не за что. Игорь считал это глупостями, но пока не знал, что сказать, но он мог обнимать его, целовать и гладить, и будто бы чувствовал, что этого сейчас было достаточно для Пети, чтобы он знал, что бросать его не собираются.       Так странно, — думал Игорь почти напугано, — для Пети ведь страшнее, что его бросят, нежели то, что его изнасилуют.       Гром поджал губы и крепче прижал к себе. Петя издал удивлённый выдох, но быстро расслабился в его руках и довольно улыбнулся. Игорь его бы не отпустил, даже если бы в этот момент на землю упал метеорит.