Плакса

Ты серьезна — не по годам: Мало прожито. Много боли. Можно, я тебя не отдам Никому, заслонив собою? Исаев Александр

      Петя проснулся, как он сам думал, только к полудню. Найдя болящими, слезящимися от температуры глазами часы он пораженно проморгался. Так странно, будто и не спал вовсе. Пете все время снилось тревожные, странные сны, он ерзал, ворочался и, думалось Пете, кажется, просыпался. По кранней мере, он точно помнил урывки бодрствования, но не был уверен, что в самом деле просыпался.       Он перевернулся на спину и потер горячий лоб. Озноб не бил, да и в целом, по сравнению с вчерашним, ощущал он себя намного лучше. Кости разве что ломило. Он тихо прокашлялся и неловко встал. Покачнувшись, охнул и едва устоял. Что ж, пока он лежал ему было намного лучше, стоило встать — навалилась слабость, голова свинцовой показалось. Петю пробил слабый озноб и он кое-как дошел до туалета.       Натянув треники обратно, Петя умыл руки и лицо, вышел из ванной, оглядываясь.       — Петь? Ты как? — тетя Лена выглянула из кухни, перекинув полотенце через плечо. — Не стой, давай, ложись-ложись.       Петя спорить не стал. Он даже думал кое-как. В голове вместо мозгов была вареная каша. Он даже проснуться не успел, а глаза уже снова слипались. Дрожащий от холода, он присел на край дивана и поднял взгляд на тетю Лену. Захотелось снова извиниться — за то, что побеспокоил, за то, что заставил о себе заботиться, за свою слабость и внешний вид. Но рта открыть Петя не успел.       — Давай, ложись, укрывайся, температура наверное еще высокая, — причитала она, укладывая его и укрывая одеялом. Потрогала его лоб и охнула. — Что ж ты делать-то будешь… Петь, если температуру не собьем, надо будет в больницу ехать…       — Не надо, — качнул Петя головой. — Больниц не надо…       Тетя Лена покачала головой.       — Сейчас бульона тебе налью, поешь, потом лекарства выпьешь…       Лекарства! В голове щелкнуло. Ему нужно выпить таблетки, которые выписывал ему врач, но с собой их не было… надо домой. За таблетками. Да и нельзя же вот так проболеть на чужом диване? У тети Лены своих дел хватает, а тут еще и Петя больной, нечего ей больше делать, как за взрослым мужиком следить.       Петя чуть поерзал и привстал, откидывая голову на подушку. Хотелось спать.              Тетя Лена скоро принесла бульон, стакан воды и таблетки.       — Так, поешь и выпьешь. Потом полежи, подремай еще, тебе ночью очень плохо было, я ночь не спала.       Пете совсем стыдно стало. Покраснел бы, если бы мог, да и без того от температуры горел.       — Извините… — пролепетал Петя, смущенный и сбитый толку этой заботой.       Тетя Лена отмахнулась.       — Скажешь тоже. Если бы не хотела, сразу бы попросила Федю тебя в больницу отвезти. Все хорошо. Ешь лучше.       Петя неловко принял тарелку и сказал:       — Мне… мне домой надо и…       — Я тебя домой не пущу, — строго сказала тетя Лена. — Тебе лежать надо, отдыхать.       — Там… таблетки. Мне пить нужно каждый день…       — Попросишь Игоря принести тебе, не веточка, не переломится.              От упоминания Игоря все в Пете сжалось в испуге и отвращении к самому себе. Петя опустил голову, поднимая ложку с супом. Тетя Лена с сочувствием на него посмотрела.       — Поссорились, Петь? Он вчера приходил, ты на него кричал…       Петя едва тарелку не выронил. Вскинул резко голову — тут же пожалев, затылок заныл, перед глазами поплыло.       — Приходил? Кричал?       — Ты не помнишь, у тебя бред был. Я не знаю, о чем вы говорили, но Игорь был очень расстроенным. Очень беспокоился за тебя. Звонил уже раз пять, все про твое самочувствие спрашивал. Петь, он… он человек такой, сложный. Закрытый, может, грубый, но ты на него не злись. Если он тебя обидел — то не со зла. Он тебя любит, искренне, как умеет. Очень тобой дорожит. Вы ссориться, конечно, будете, молодые же, как без этого? Но глупости не делайте и не теряйте друг друга.       Петя растерялся от этих слов, но они его согрели, придали уверенность. Может, и нет ничего плохого в том, что он бывает слабым, нуждающимся? Может, не стоит этого стыдиться, отворачиваться?       — Ешь, я тебе потом телефон принесу, позвонишь Игореше. Он весь на нервах, не спал же.       Петя кивнул, чувствуя, как тепло стало в груди. Холод, который сквозил у него меж ребер со вчерашнего дня, пропал. Стало спокойно, несмотря на количество проблем. Игорь совершил ошибку и жалел о ней. Разве нужно было знать что-то большее?       Да, на самом деле, нужно было.       Но сейчас Пете хватило и этого, так что, запивая таблетку водой, набирал Игоря он спокойно, без страха, что на него наорут, пошлют на хер и во всем обвинят.       — Да, теть Лен? Что-то с Петей?       — Это Петя, — глухо отозвался он, смущенный отчего-то его голоса. Сутки всего не слышал же, а оказывается, что истосковался весь.       Повисла пауза, Игорь выдохнул, а после осторожно позвал его:       — Петь… Петенька… Ты как? Как чувствуешь себя? Злишься на меня?       Петя ответил не сразу. Растерялся от его мягкого голоса, неприкрытого волнения и раскаяния. Игорю даже не нужно было говорить «прости», чтобы Петя понял, что он в самом деле искренне просит прощения.       — Мне лучше… Я… нет, не злюсь… Но много думал об этом…       — Я понимаю, Петь. По телефону о таком не поговорить, но я приду на обед к вам и нормально извинюсь. Ты главное не думай всякие глупости, Петь.       — Постараюсь.       — Умничка. Отдыхай.       — Нет, стой, я по делу звоню. Мне… у меня в квартире таблетки, мне их принять нужно, я тебе ключи дам и… — Петя смолк. — Ключи!       — Ключи твои у меня, — будто бы с какой-то гордостью заявил Игорь. — И телефон тоже. Побитый, правда, но включился.       — Откуда? Они же… забрали.       — Отдали уже, — хмыкнул Игорь.       — Ты что, за дело их взялся? — удивился Петя, шмыгая носом.       — Да тут не дело, так, детский сад. Больше крика, чем дела. Ну так что мне у тебя взять?       — Стой, там таблетницы случаем нет? В пальто? Вы же нашли пальто?       — Сек.       Игорь замолк, что-то зашуршало, зашелестело.       — Ага, нашел. Ща гляну… — щелчок. — Наполовину полная.       — Хорошо. Тогда ее принеси.       — Понял. Скоро буду, уже закончил, такси скоро вызову. Не спи, ок?       — Ок.       — Умница, — похвалил его Игорь, и Петя смущенно опустил взгляд. Теперь, заболевший, ослабленный, с только-только отпустившим его напряжением, он ощутил к Игорю по-странному нежные, слишком беззащитные чувства. Петя положил руку на грудную клетку. То, что всегда болело. Это же совсем не боль. Это просто в нем щемящая нежность к Игорю.       — Спасибо… жду, — сказал Петя совсем тихо и, сбросив, отложил телефон, а после снова прилег на диван, прикрыв глаза. Голова закружилась отчего-то.       Через несколько минут пришла тетя Лена, принесла теплой воды с лимоном, которую Петя выпил особенно жадно. Жажда его измучила, а обычная вода в глотку не лезла, зато эта — за милую душу. Лукаво на него посмотрев, тетя Лена спросила:       — Игорь приедет?       — Да.       — Ну хорошо, я тогда в магазин пока отойду.       Петя смущённо кивнул, опустив взгляд, оставив большую чашку. Некрасиво это было как-то, что тетя Лена уходила из собственного дома из-за них, но, кажется, сама она это сделала с каким-то большим удовольствием от понимания, что даст им немного близости. Петя неловко улыбнулся и потянулся к салфеткам, чтобы высморкаться.       Пете, на самом деле, было немного нервно сидеть и ждать Игоря. Он ощущал себя так странно. Слишком открытым, слишком слабым, слишком беззащитным. Будто бы то, что Игорь вчера ему сказал — было правдой. Будто бы то, что он позволил себе заболеть, определило его как слабого человека, достойного только жалости. Ему хотелось спрятаться, хотелось содрать свое лицо ногтями, сделать что-то, чтобы не быть собой, чтоб смыть с себя вчерашний день, стать новым и блестящим.       Наверное, так глупо и смешно.       Но, когда он сидел в квартире один, ему больше всего не хотелось бы видеть Игоря. Нет, не так.       Ему просто не хотелось показываться Игорю.       Какой он.       Да, он видел его вчера, видел, каким жалким он был, и ведь это ничего не поменяло в Игоре. Он все еще был с ним ласков, волновался о нем, будто бы то, что произошло с Петей ничего не меняло!       Петя считал, что меняло.       Петя считал, что теперь все было разрушено.       В звонок позвонили и Петя, медленно встав, побрел к двери с замиранием сердца. На нем была большая для него майка, и штаны, которые сползали, и, завидев себя в зеркале, он сморщил нос. Эта одежда делала его еще меньше, чем он был. Делала… неправильным.       Петя потоптался у двери, игнорируя легкое головокружение. Честное слово, будто бы сопли вместо мозгов! Хотя учитывая, сколько Петя сморкался, казалось, они и вправду всю голову у него заняли…       Петя посмотрел в глазок, поджав губы, и медленно открыл дверь, поднимая взгляд на Игоря.       Игорь вздрогнул, не ожидав, что откроет дверь Петя, тем более Петя… выглядящий таким больным. Белый, с красными воспаленными глазами, растрепанный… В груди у Игоря снова что-то защемило от сострадания к нему, от желания спрятать его от всего мира, как минимум — побыстрее отнести обратно в постель.       — Привет, — глухо сказал Петя сиплым голосом и открыл дверь шире.       Вид Игоря вызвал в нем смешанные чувства. С одной стороны иррациональный страх быть снова отвергнутым, а с другой — тупое утешение в самом существовании Игоря, то, какое доверие он вызывал одним своим взглядом, как сильно успокаивало его лицо.       Петя решил не бояться.              Он подался вперед, утыкаясь лицом в шею. От Игоря пахло морозом, холодом, свежестью, но температурящего Петю от этого совсем не знобило. Только тихо носом шмыгнул и       спросил: — Хочешь я свой нос сопливый о твоё плечо вытру?       Игорь хрипло рассмеялся, будто бы в нем в самом деле ничего не поменялось, будто бы даже слова те — просто вспышка агрессии, которая ничего не значит, которая ничего о Пете не говорила и никак его не определяла. Игорь ласково погладил его по узкой спине, лаская пальцами выпирающие позвонки, пока Петя в него вжимался, чуть дрожащий от температуры.       — Хоть высморкайся, Петь.       Но сначала — в кровать. Игорь, даже не думал особо, подхватил Петю под колени, и тот тихо пискнул.       — Дядь… ты че?..       Игорь подмигнул ему и, скинув обувь, пошел в зал. Петю, на самом деле, совсем это не смутило, наоборот, казалось, только этого он и ждал. Обнял Игоря за шею, носом в нее уткнулся, поерзал чуть, будто удобнее в его руках устраиваясь. А горячий-то какой…       Игорь аккуратно усадил его на диван и присел рядом, глупо согнувшись — Петя отпускать его отказывался, так и сидел, крепко его обнимая, дыша им и давая дышать собой. Петя пах в первую очередь болезнью, слабостью, а еще — теплом и, может быть, все-таки доверием. Как бы Игорь хотел верить в то, что он ничего не разрушил между ними, что он ничего в Пете не сломал этой глупостью. Игорь мягко укачивал его в своих руках, боясь про себя, что Петя вот так и задремлет в его руках. Ему, наверное, это было необходимо. Или гнездо, или Игорь. Омеги часто, как болеют, пытаются гнездо себе устроить, но Петя в чужом доме с чужими вещами, поэтому не удивительно, что в Игоря он так вцепился и отпускать отказывался, и Игорь давал ему это: тишину, себя и свои руки.       — Все хорошо? — хрипло, на ухо спросил Игорь.       Петя немного подумал.       — Наверное… Не знаю. Мне плохо, Горь.       — Знаю, — выдохнул Игорь, целуя его за ухом, у виска, горячий лоб. Петя забавно сморщился. — Скоро будет легче. Тетя Лена говорила, что ты не кашляешь, хрипов нет, значит, легкие у тебя на месте.       — Ну конечно на месте, — фыркнул Петя. — Ты слышал, как я ору? Моим легким ничего не страшно.       — Разумеется, — улыбнулся Игорь, продолжая убаюкивать его в своих руках. Что-то ему подсказывало, что диалога у них сегодня и не выйдет. Может, им и не нужен был никакой диалог. Пете бы успокоиться наконец, расслабиться, и чтобы Игорь был рядом.              Так что Игорь просто был рядом, обнимая его, уверенный, что это успокоит Петю намного лучше, всяких слов. Игорю просто думалось, что делает он лучше, чем говорит. Да и что тут говорить? Игорь вообще понятия не имел.       Петя что-то неясно промычал и потянул Игоря на диван, и Игорь так и грохнулся возле него, тихо прокряхтев. Петя прильнул к нему еще ближе, крепко обнимая, пряча лицо в его шею и рвано дыша. Игорь мягко гладил его волосы, обнимая и целуя его лоб, щеки, виски. Петя никак не реагировал — ни словами, ни взглядом, ни улыбкой. Просто лежал рядом, слабый и нуждающийся в Игоре больше, чем когда-либо еще. И Игорь просто был рядом, улыбаясь, чувствуя, как рядом с ним Петя наконец успокаивался.       Глядя, как Петя задремал, Игорь слабо улыбнулся, прошептав:       — Горе мое.       Но и другого ему не нужно было.       Он поцеловал его в горячий лоб и выполз из объятий. В конце концов, работа не ждет, а к Пете он обязательно зайдет вечером, и там они уже спокойно поговорят, надеясь, что Петя не расстроится, когда проснется один.       Пете, в общем-то, было не до Игоря. Он то просыпался, то снова засыпал. Ерзал, морщился, кусал губы и не понимал, зачем люди болеют, если это так плохо? Будь его воля, он бы никогда не болел. И за всеми своими мученьями с температурой и насморком, он и не думал о том, что зол на Игоря. Он не волновался об их отношениях, о том, какой он кривой или плохой.       Просто не думал.              Не было необходимости.       Так он и промаялся до самого вечера, не то засыпая, не то просыпаясь. Слушал шорох на кухне, в ванной и спальне, лежа с закрытыми глазами. Тетя Лена кажется, тоже не особо понимала, спит он или нет, но старалась не шуметь. Пете было стыдно за то, что он тут развалился, взрослый лоб, но мысль, чтоб уехать, отдавалась тупой болью в затылке. Очевидно, ехать куда-то было бы идиотизмом, он-то до туалета по стеночке доходил.       Дверь в коридор открылась, послышался топот ног и голоса. Тетя Лена шикнула:       — Тихо, ребенка мне разбудите.       Петя слабо улыбнулся, не открывая глаз. Так странно, но, кажется, тетя Лена в самом деле относилась к нему, как к собственному ребенку. Он улыбнулся. После прихода Игоря, после их объятий, Пете сделалось как-то совсем легко. Да, сомнения были, страхи, стыд и неловкость, но были и моменты, когда ему было просто хорошо и уютно. Прямо сейчас. Слышать шарканье в коридоре, тихие голоса, и лежать тут, укрытый теплым одеялом, с полегчавшей от жаропонижающего головой. Это было… чем-то новым для Пети. Он ощущал странный, непонятные ему уют и тепло. Ему было хорошо. Очень хорошо.       Позади раздались тихие шаги и Петя поерзал, опираясь о локти.       — Не спишь? — хрипло спросил Игорь и включил свет. Петя сожмурился от яркого света и потер глаза.                    Игорь умилился его виду. Такой домашний, уютный, лохматый… качнув головой, Игорь, шелестя пакетом, присел на край дивана.       — Тебе легче?       — Намного. Подожди, мне надо издать не самый элегантный звук, — и, взяв салфетку, смачно высморкался. — Откуда в таком маленьком мне столько соплей?       — Ну, не такой уж ты и маленький, Петь.       Петя потер красный нос и посмотрел на пакет в руках Игоря.       — Я тут это… лекарств купил, тетя Лена попросила, — он достал несколько пачек, аккуратно кладя на стол. — Еще вот… конфет тебе и шоколадок… — будто бы смущенный, проговорил Игорь кладя на стол рядом с таблетками шоколад. — Ты только так серьезно больше не болей, ладно?       Петя рассмеялся.       — Постараюсь, мне самому не в радость.       — И еще… — Игорь достал из пакета майку. — Это моя футболка, подумал… — он закусил губу.       — Правильно подумал, давай сюда, — и сам вырвал ее, обняв и прижав к себе. Да, ему очень не хватало запаха Игоря. Ему вообще всего его, целиком не хватало, но майка это самое большее, что он мог себе позволить. — Спасибо…       Игорь махнул головой.       — Это минимум, который я могу сделать, — с сожалением он посмотрел на таблетки, поджав губы и нахмурившись. По его лицу видел, что Игорь круто нервничал все это время, явно не спал. Уставший, небритый, с синяками под глазами и напряженным лицом. А тут еще и Петя со своими проблемами.       — Как дело твое проходит? — неуверенно спросил Петя. Он хотел обговорить их… ситуацию, но вдруг понял, что о себе говорить нестерпимо, хотелось поскорее сместить с себя фокус.       Игорь придвинулся к нему ближе и взял его руку в свою. Нежно погладил костяшки и посмотрел в глаза.       — Я его закрыл, начал твоих ублюдков сейчас.              Петя кивнул.       — Я что-нибудь могу сделать? Федор Иванович не говорил?       — Ага. Лежать и выздоравливать.       — Я серьезно, — фыркнул Петя. — Мне противно думать о том, что я на вас это свалил, попросил о помощи, а сам слег болеть.       Игорь нахмурился сильнее, по его уставшему, напряженному лицу, Петя видел, что эта ситуация давалась ему ничуть не легче, чем Пете.       — Если бы… если бы я вовремя запихнул язык к себе в задницу, то этого бы не случилось, — в итоге сказал он, и Петя, удивленно подняв на него глаза, увидел тень вины на его лице. Искренней, которая жрала его.       — Что?       — Ты ведь мне не позвонил тогда. Ничего не сказал. Я понимаю, я бы на твоем месте тоже бы не смог позвонить. Но если бы я бы не наговорил той дряни, ты бы первым делом меня бы предупредил и…       — И что тогда? У тебя дело и…       — И я бы тогда не дал тебе от меня отойти, — грубо пробасил Игорь, хмурясь, смотря на пол. — Похер мне было бы, что ты бы домой хотел, со мной бы сидел дело копал, со мной бы на разведку поехал, я бы тебя к себе наручниками пристегнул и так бы ходил. И ничего бы тогда не случилось.       — Да и ничего не случилось… я заболел просто, — Петя дернул плечом, смущенный и растерянный.       — Ага, а если бы что-то пошло не так? Если бы… если бы ты хоть на секунду осекся? Петь… это могло бы таким адом кончиться, мы бы тут все охуели. Я очень рад, что ты можешь постоять за себя, но… но тут-то такое дело, сам понимаешь, наверняка никогда не знаешь.       Петя только растерянно кивнул, молча соглашаясь. Игорь дело говорил.       — Я тоже глупо поступил. Мне стоило сказать тебе.       — Ага. После такой дряни не удивительно, что ты этого не сделал. Петь, я виноват. Прости меня.       Петя поджал губы и все-таки спросил то, что хотел спросить с самого начала:       — Но зачем ты все это говорил? Все эти слова, и твои мысли… что это было? Откуда? Скажи мне правду. Ты такого обо мне мнения?       Игорь покачал головой.       — Петь, ты забываешься. Если бы я был такого о тебе мнения, я бы не вился возле тебя, не носил бы тебе шоколадки и свои майки. Я уверен в двух вещах: ты ни в чем не виноват и ты самый охуенный работник в наркоконтроле. Второе — факт.       — Ничего не факт, — смущенно фыркнул Петя и поерзал. — Мне эта работа не интересна вообще. Просто здесь работать приходится. Меня же мой батя не отмажет уже.       — Это неважно, факт остается фактом. И ты мне понравился именно поэтому. Я не считаю тебя слабенькой жертвой, которая ложится и томно вздыхает о своей судьбе, о том, как у нее все плохо. Да, у тебя все плохо, но я вижу, что ты стараешься что-то делать, чтобы плохо не было.       — Ничего я не стараюсь, — фыркнул Петя.       — В Питер переехал? Переехал. К врачу пошел? Пошел. Со мной ртом пытаешься говорить? Пытаешься. Я считаю, что я сказал хуйню и мне жаль за то, что ты не хочешь за эту хуйню дать мне по лицу.       Петя криво усмехнулся.       — Тебе тоже к психеру надо, видимо.       — Почему это? — не понял Игорь. Он считал себя оплотом психологического здоровья, не замечая многих вещей.       — Ну… не хочу тебя расстраивать, но хотеть получить по лицу за ошибку — нездоровая херня. Мне… мне было очень больно от того, что ты сказал. Страшно. Я чувствовал себя жалко. Но я не хочу ударять тебя по лицу за это, мне от этого легче не станет.       — А от чего станет?.. — спросил Игорь с искренним интересом.       — Не знаю… Мне сначала к психеру надо, он скажет, че делать, — рассмеялся Петя, а потом шмыгнул носом и снова высморкался. Игорь неведомо чему умилился. — Нет, Ей-Богу, ты местами и мудак, все-таки, но какой же хороший… Я сижу, сопли высмаркиваю, а ты смотришь на меня так, будто я с небес спустился к грешному тебе.       — Потому что ты спустился с небес к грешному мне.       Петя покраснел, засмущался и пригрозил:       — Я ща тебе эту салфетку в соплях в лицо кину.       — Кидай. Мне брезговать нечем.       — Да пошел ты, — рассмеялся Петя, запихнув салфетку в пакет у дивана. Хорошая какая схема: рулон бумажных полотенец и пакет. Сморкайся хоть засморкайся. Раздолье! Петя улыбнулся.              Игорь сидел рядом, нежно гладя его руки, с чуть поджатыми губами, нахмуренными бровями и очень уставший. Он ведь наверняка ночь не спал, да и день нервным был. И все равно пришел к Пете, все купил, говорил с ним, просил прощения… Наверное именно поэтому Петя внезапно успокоился. Игорь в принципе не особо много говорил, но когда говорил — искренне и по делу. Своими поступками, в конце концов, он показывал намного больше, чем словами.       На самом деле, это было первое «прости» в жизни Пети, в которое он искренне поверил.       Глядя на измученное усталостью и виной лицо Игоря, на его раскаяние — не поверить было нельзя.       И все-таки вопрос висел в воздухе…       — И все равно я не понимаю. Если это для тебя неправда, зачем ты это сказал? — Петя старался отмахиваться от мысли, что ебет Игорю мозги. Ему ведь и так тяжело! Неужели сложно помолчать? Но Петя давил этот голос неуверенного в себе Пети, который только вылез из больных отношений и пытался всегда говорить так, чтобы это не привело к скандалу. Нет, он не даст этому Пете говорить, потому что ему важно знать причину. Важно, чтобы потом не волноваться, не накручивать себя.       Игорь нахмурился, но, кажется, только от того, что его буквально заставляли думать о своем поведении и искать причины. Игорь был не из тех людей, кто рефлексирует. Они просто делают и делают, как думают сами, правильно, а когда ошибаются — смотрят на это напуганными глазами.       — Потому что… Кажется, как говорила Юля… у меня проблемы с агрессией. Наверное поэтому. Ты знаешь, что я… я пренебрегаю регламентом и уставом, бью преступников, угрожаю… Ну, я думал это нормально, а оказалось — нет. Поэтому я могу сорваться. В такие моменты я даже не думаю. Просто бешусь.       Петя поднял на него напряжённый взгляд. Он-то прекрасно знал, что такое проблемы с агрессией. У него отец такой.       — Хорошо… И каковы шансы, что… Ну, например, я где-нибудь проебусь. Задание тебе сорву. Не знаю. Или прикрытие. Какова вероятность, что ты меня ударишь? — спросил он спокойно.       Игорь уставлялся на него во все глаза, рот раскрыв.       — Петь… какое ударю?..       — Ты думаешь, я не знаю, как работают «проблемы с агрессией»? — нахмурился Петя. — У меня отец такой же.       — Я похож на твоего отца? — спокойно спросил Игорь.       Петя неуверенно качнул головой, а потом с нажимом сказал:       — Отвечай.       — Даже если ты придешь и сломаешь мой комп со всеми материалами дела, я тебя не ударю. Я никогда не поднимал руку на омег, с хера ли я подниму ее на тебя? Я скорее себе пальцы переломаю, чем позволю себе тронуть тебя без твоего разрешения.       Петя посмотрел на него краем глаза. Игорь говорил уверенно, спокойно, без пафоса, в той самой манере, когда не поверить ему нельзя, впрочем, он говорил так всегда. Игорю нельзя было не верить. Он не давал ни повода, ни сомнений. В конце концов, то, как он смотрел на Петю — было в этом что-то такое, что Петя смотрел в его глаза и в ужасе про себе повторял: Боги, я же в самом деле ему дорог.       — Прости, — тихо шепнул Петя. — Не хотел тебя обижать.       — Не извиняйся, — качнул головой Игорь. — В твоем положении нормально бояться из-за таких вещей. Я тебе не могу пообещать, что никогда не повышу больше на тебя голос, но я буду стараться. Я себя потом грыз все это время. Не мог успокоиться, не мог перестать об этом думать. Ты не заслужил такого. Ты много делаешь для меня и для этих отношений, а я повел себя как свинья.       — Ладно уж, — выдохнул Петя и пожал плечами. — Хочу верить, что таких приколов больше не повторится. А то я в следующий раз молчать не стану — такую истерику закачу с криками и слезами, что весь отдел сбежится. И Федор Иванович тоже.       — Понял, — улыбнулся Игорь. — Но постараюсь, чтобы больше такого не повторялось… Петь…       — А?       — Ты же тогда мне что-то принес, помнишь? Пакет какой-то…       Петя удивленно вскинул брови. Он был уверен, что Игорь даже не заметил этот пакет! А тут вон, оказывается, и заметил, и даже запомнил… и даже спрашивал! Петя невольно слабо улыбнулся. Нет, Игорь не был мудаком. Он ошибался, как и все люди, но он был искренне привязан к Пете и обожал его, как умел.       — Ну? И что?       — А где он?.. Ну, там же что-то для меня было, да?..              Петя тихо фыркнул.       — А какая теперь разница? Тебе же важнее поорать было, — обижался он скорее шуточно, чем серьезно, но ему нравилось, как Игорь на такие сценки хмурился.       — Ну Петь, — насупился Игорь и подсел нему чуть ближе.       — Раньше надо было думать!       — Ну я же не со зла, — буркнул Игорь, подсев к нему совсем близко и притянув к себе за талию. Петя шутливо надул губы и отвернулся, хмурясь. Игорь улыбнулся. — Кис, посмотри на меня.       — На чурбанов грубых не смотрю.       — Ну кис, не дуйся. Я тебе телефон принес, и ключи, и отпиздил мужиков уже даже…       Петя тихо рассмеялся и посмотрел на него краем глаза.       — Кс-кс-кс, — позвал его тихо Игорь, и Петя, сдавшись, повернулся к нему, глупо улыбаясь. — Не злись, кис.       — Я подумаю, — надменно фыркнул Петя и, когда Игорь чмокнул его в губы, театрально отвернулся и сморщил нос.       Игорь широко улыбнулся.       — Ну?.. Кис, что там было?..       — Пакет в кабинете моем, под столом, — сдался Петя под его напором. Игорь прижимал к себе, гладил по спине, касался своим носом его, и пах так, что дурно становилось.       — Спасибо, — шепнул Игорь едва не в его губы, и выловил для себя более интимный поцелуй, на которой Петя соизволил все-так ответить. Отстранившись, Игорь тихо сказал: — Мне очень жаль, Петь, за то, как все вышло. Я надеюсь, у меня получится… сгладить это все и заслужить твое доверие.       — Я тебе доверяю, Горь, — сказал Петя, слабо улыбнувшись. — Тогда было не недоверием. Я просто боялся.       Игорь поджал губы и кивнул.       — Этого больше не повторится. А если повторится — бей меня по голове палкой.       Петя рассмеялся и Игорь улыбнулся, глядя на его посветлевшее от смеха лицо. Мягко поцеловав в горячий лоб, прижал к себе теснее и потерся носом о его висок.       — Петь…       — А?       — Я люблю тебя.       Петя замер в его руках, рассеянно глядя на стену через плечо Игоря. Он не напрягся от этих слов, не испугался, просто удивился. Игорь не требовал взаимности, не давил на него, просто сказал — чтобы Петя знал. Знал, что его любят.       Петя неуверенно посмотрел Игорю в глаза и тот понимающе улыбнулся.       — Все хорошо, Петь, я не требую от тебя ответа или взаимности в этом. Знаю, что тебе тяжело такое дается после всего. Просто… почувствовал, что захотел сказать, чтобы у тебя было время поверить мне.       Петя смотрел на него с немой благодарностью, вцепившись пальцами в его плечи. Но, кажется, он уже верил ему. Если бы не верил, то не смог бы поверить ему и в других вещах. Не смог бы простить. Он бы чувствовал себя плохо рядом с ним, думал бы только о том, что Игорь ему наговорил, но нет. Петя не думал обо всех этих глупостях. Он только чувствовал себя очень хорошо рядом с ним, защищено, Игорь успокаивал его даже фактом своего существования, просто тем, что был рядом, и как он на него смотрел — с полным пониманием и принятием, спокойствием.       Петя прижался щекой к его плечу и так и замер, слушая его дыхание и ритм сердца, и оторвался только тогда, когда пришла тетя Лена и позвала ужинать. Сказала:       — Петь, ты лежи, если все еще плохо.       — Спасибо, но я за стол лучше… — и посмотрел на Игоря. Он улыбнулся ему.       За ужином Петя все пытался допытаться у Федора Ивановича, чем он может помочь, как отблагодарить, как вообще дело идет, в итоге Игорь сжал его коленку под столом и Петя, наконец, смолк, смущенно посмотрев на Игоря.       — Петь, все хорошо, пожалуйста, думай сейчас о себе.       Петя что-то буркнул и отвернулся к своей тарелке, орудуя ложкой и сербая бульоном. Федор Иванович, кажется, относился к нему как к милому котенку. Все для него делаешь, носишься с ним, а от него требуется только быть милым и прикольно мяукать. Что-то внутри взбунтовалось в Пете: снова эти стереотипы, относятся, как к слабому омеге, который ни на что не годен. Но потом он успокоился, принимая сразу два факта: во-первых, он в самом деле хорошо работал и поднял раскрываемость, во-вторых, сейчас ему хотелось быть этим слабым омегой и ничего не делать, ни с чем не разбираться, никого не спасать, ни с чем не бороться. Ему хотелось побыть слабым, потому что нельзя постоянно быть сильным. Потому что это он всю жизнь отрицал, стараясь ровняться на отца. Быть сильным, жестоким и злым. Игнорировать настоящего себя, свои желания и чувства. Быть хищником. Быть своим отцом в погоне за его похвалой. А сейчас… Он был тем, кого его отец больше всего боялся. Омегой. Омегой, который хочет любить и быть любимым. Сильным в одних вещах, но слабым в других. Потому что он человек. Живой человек.       Только тут он это почувствовал по-настоящему.       Можно быть слабым, но не униженным.       Петя просто расслабился. Сейчас можно. На него никто не давит, а все, что от него ожидают — это чтобы он поскорее выздоровел. Петя улыбнулся. Да, пора бы расслабиться, в самом деле.       Под конец Петя вызвался Игоря проводить до двери, и стоял, смотря, как тот одевается, с глупой улыбкой. Ему было так хорошо, что почти стыдно за то, какое спокойствие он ощутил. Отсутствие напряжения его пугало, казалось, что что-то было не так, что все неправильно! Но он просто смотрел на Игоря.       — Ты мне ничего про дело не расскажешь, да? — попытал удачу Петя.       — Расскажу, когда выздоровеешь, — подмигнул ему Игорь, накидывая кепку на голову. Петя на нее посмотрел. Надо бы ему зимнюю прикупить, эта совсем ни в какие ворота. Главное постараться найти зимнюю, которая бы не выглядела так, будто Игорь — чей-то дед, сбежавший из землянки. Он улыбнулся этой мысли, а Игорь, как всегда крайне ведущийся на улыбки Пети, которые вызывали в нем неясный поток нежности, притянул его к себе и чмокнул в лоб.       — Ну ладно. Но я на вас тогда с Федор Ивановичем обижусь, что вы от меня все скрываете.       — Пожалей старика, — усмехнулся Игорь, гладя его по волосам. Петя чуть извернулся, встал на носки и прижался щекой к его ладони, трясь о нее. — Петь… они же ничего тебе не сделали там, да?       — Не успели, — фыркнул Петя надменно. — Потому что идиоты, блин. Честное слово, я спасся благодаря их идиотизму. Их же всего двое было, Игорь, прикинь? Я спросил даже, а где еще. А мне: «ну, у тебя две дырки, зачем тут больше?».       Игорь помрачнел, поджав губы, все сомнения, тревоги, боли, которые исчезли за ужин, вернулись тенью усталости и злости на его лицо. Петя вскинул бровь.       — Что ж, тогда я вынужден отойти, нужно кое-кого отпиздить.       — Да ты ж уже…       — Для профилактики. Все, я пошел, — и чмокнул Петю на прощание в щеку.       — Нет! Пообещай, что не пойдешь сейчас никого пиздить. Пойдешь спать, отоспишься, а пиздить будешь утром.       Игорь глянул на него угрюмо, но кивнул.       — Ладно.       — Умничка.              И, встав на носочки, поцеловал его в щеку. Игорь напоследок погладил его по спине и вышел. Петя поежился от сквозняка и спешно зашагал к дивану. Тетя Лена заглянула к нему, протянула градусник. В гостиную заглянул Федор Иванович, спросил:       — Ну, как себя чувствуешь?       — Уже лучше, — и живописно шмыгнул носом. — Думаю, скоро домой уже пойду, а то смущаю вас…       — Петька, в моем возрасте меня уже ничего не смущает, — широко улыбнулся Прокопенко.       — Да и не выгоняем же мы тебя, — заботливо сказала тетя Лена. — Кто о тебе дома позаботится-то? Игорь в лучшем случае после работы зайдет. Отдыхай и лечись, Петь, ты нам не мешаешь, — она аккуратно поставила на стол чашку с чаем, и Петя глянул на принесенные Игорем конфеты и шоколадки. Целую гору притащил! Видимо, чтобы точно не ошибиться.       — Спасибо, — неловко сказал Петя, доставая пикнувший градусник и глядя на температуру. Выдохнул и потер лоб.       Градусник забрала тетя Лена и покачала головой.       — А чувствуешь себя как?       — Намного лучше.       — И то хорошо, — она улыбнулась, откладывая градусник. — Когда мыться пойдешь, высокую температуру не делай, ладно? Лучше быстренько комфортной водой ополоснись, долго там не плескайся.       Петя неловко закивал, все еще слишком смущенный, чтобы что-то говорить. Ему была очень приятна эта забота, ему было очень хорошо здесь и спокойно. Он ничего не боялся и ни о чем не беспокоился, но не знал, как выразить это словами.       — Вы с Игорем помирились же? — уточнила тетя Лена, улыбаясь.       — Да, — кивнул Петя. — Мы особо и не ссорились.       — Смотрите мне, — прищурился Федор Иванович. — Я еще планировал на свадьбе вашей погулять и внуков понянчить.              Петя совсем раскраснелся, смущённый тем, как они его приняли, и даже видели в нем супруга для Игоря. Пете казалось, что только слепой захотел бы поженить его на своем сыне. Пусть даже названном. А тут вот — приняли его, полюбили и заботились.       — Федь, хватит смущать человека, сейчас у молодежи не так, что сразу замуж и детей. Тут время надо.       — Время, — пробухтел Прокопенко, но ласково. — Мы так внуков не увидим!       — Ну и ладно, — хмыкнула тетя Лена. — Что ты с ними вообще делать собрался? Днями на работе. Только если будешь его с собой на собрания таскать и всем показывать, как Симбу в Короле Льве.       Петя тихо рассмеялся.       — Ну и буду показывать так, — фыркнул Прокопенко. — Там красавец наверное такой будет, что не показывать — грех.       — Федь, может Петя вообще детей не хочет.       Петя смущенно потупил взгляд и пожал плечами.       — Рано об этом как-то еще думать, — он нервно разгладил складку на одеяле. — Если все сложится, то мы оба будем не против.       Тетя Лена тепло улыбнулась и отвернулась, прибирая со стола лекарства. Петя видел, что даже упоминание о возможной свадьбе, о возможных детях грели и радовали их, по их блеску в глазах и улыбке. Петя задумался: а как бы… как бы отреагировал его отец? Тут же не от кого попало. Наверное, к тому моменту, как они решатся, Игорь уже будет подполковником… Петя выдохнул и решил об этом не думать. У них тут с Игорем хотя б год в отношениях пробыть и чтобы все гладко было. И Игоря бы на терапию отправить… Не нравятся Пете эти «проблемы с агрессией».       Съев под чай целую плитку шоколадки, вымывшись, Петя надел на себя майку Игоря, довольно вдыхая в себя его запах. Как ему его не хватало! Он хотел, чтобы Игорь лежал рядом, прижимаясь грудью к его спине, крепко его обнимая, чтобы в нем можно было спрятаться.       Петя взял телефон и включил его. Зарядки было еще достаточно — вероятно, он упал и отключился, так что за сутки не разрядился. Сообщения от Дмитрия его напугали, но он решил их даже не читать. Просто смахнул и выдохнул. Все. Нет его. Отдыхает.       Зато были сообщения и пропущенные от Игоря. Аж до позднего вечера!       Петя улыбнулся и написал.       Петя.       Волновался так?)       Игорь прочел тут же. Петя недовольно глянул на время. Пол одиннадцатого! Спать уже пора.       Игорь.       Да я на говно сошел, Петь.       Петя фыркнул.       Петя.       Я ж не маленький. И ношу оружие. И ножик! Я же тебе не сказал, что благодаря твоему ножику и смог уйти. И благодаря колену. Месту под коленом.              Игорь.       Такие вещи, к сожалению, всегда пригодятся. И все равно, Петь, ты все еще мой омега, пусть и не помеченный. Не прикольно сидеть и знать, что с тобой что-то случилось.       Петя.       И не буду помеченным. Я согласен только на двойные метки.       Петя поежился. Тема меток для него была деликатной. С помощью метки можно контролировать. Метка вообще показывает, что ты чей-то, чья-то вещь. Именно так ощущаются односторонние метки. Двустороннее как обмен кольцами, как клятва, данная между двумя. Женя, когда речь заходила о свадьбе, детях и метках, всегда говорил, что себя пометить не даст. Петя считал это идиотизмом, злился на Женю: ну неужели он не понимает, как это нечестно? Все он, конечно, понимал. Просто хотел безраздельно владеть Петей, но не хотел, чтобы владели им.       И все-таки какое счастье, что до свадьбы дело так и не дошло и что Петя не родил от него.       Игорь.       В смысле? А какие еще есть?       Петя.       Э… когда только альфа метит омегу?..       Игорь.       ???       че за бред.       Петя вскинул брови.       Петя.       Так часто делают…       Игорю.       Зачем? Какой тогда в этом смысл? Метка же показывает доверие партнеров друг к другу. Какой смысл, если верит только один?       Петя рассеянно моргал, смотря на сообщения. Честное слово, будто два разных мира… Женя, который принимал жестко один вариант, где он метит Петю, а себя не даст, потому что «фу, метка от омеги, это же пиздец», и Игорь, который рассматривал только вариант двойных меток, потому что для него это — одно из самых важных действий, которыми он сможет показать свое доверие.       Петя.       Ну тогда ладно, тогда я согласен…       Игорь.       Не знаю, нравится ли мне то, что мы то о метках говорим, то о детях, или нет…       Петя.       Это наоборот хорошо! Лучше сейчас узнать, что как, чем через три года понять, что мы расходимся в таких важных вопросах. Мне так врач сказал!       Игорь.       Ну вот, ты теперь у нас все знаешь и точно не дашь мне ничего испортить)       Петя.       Ну вот, снова мне быть самым классным и лучшим(       Потом закусил губу и, вытянув руки, быстро сфоткал себя.       Петя.       Я тут приоделся.       *изображение*       Игорь.       Милый такой) На котенка похож)                    Петя.       Я сопливый и с красным носом.       Игорь.       И все еще самый красивый)       Тебе моя футболка идет больше, чем мне.       Петя.       Планирую забрать ее себе. Мнения?       Игорь.       Поддерживаю)       Петя улыбнулся и написал:       Так хочу, чтобы ты был рядом сейчас.       Игорь.       Понимаю, кис. Как выздоровеешь, возьму выходной и буду тебя весь день обнимать.       Петя.       И целовать?)       Игорь.       И целовать.       Петя.       А кудаааа       Игорь.       Кис, для больного человека у тебя слишком игривое настроение.       Петя.       Какой ты неинтересный(       Ладно, иди ложись спать!!! Высыпайся!!!       Игорь.       Куда?       Петя тихо хихикнул.       Игорь.       А ой.       Не так прочел.       Все, точно спать.       Сладких снов, кис. Спи крепко.       Петя       ♥♥♥♥