Часть 1.
Неудачная манипуляция
— Старший спецагент? — окликнула я Питера, нагнав его около центральных дверей Управления, когда все сотрудники разбежались на обед. Питер остановился и повернулся ко мне, но на его лице застыли очень неоднозначные эмоции. Я не смогла понять — он был недоволен, удивлён или напуган. — Агент Хилл? У вас остались ко мне какие-то вопросы? — непривычно вежливо спросил Питер и улыбнулся. — Остались, — я насильно натянула ответную улыбку. — Не откажитесь ли вы пообедать со мной и поговорить? Кажется, моя улыбка была непростой. Моё женское либидо знало об истинном отношении Питера ко мне, поэтому позволило моим глазам заблестеть обольстительным коварством. Я бы очень хотела увидеть это со стороны, но мне оставалось только догадываться об этом. Питер забегал глазами и слегка нервно усмехнулся. — Спасибо за предложение, но я вынужден отказаться. К тому же я уже сказал вам всё, что хотел. — Спешно произнёс агент Коллинз и развернулся, чтобы в одиночку продолжить свой путь. — Питер… Я последовала за ним и взяла за руку, останавливая, но он моментально освободился от моего прикосновения, словно от чего-то обжигающе горячего. — Что ты хочешь, Кэтрин? — устало проговорил он. — Послушай… я знаю, что между нами сложились натянутые отношения… а тогда около участка… я сама спровоцировала тебя на то… — Я не хочу и не буду ни о чём говорить с тобой. — Почему же? Что так резко изменило твоё отношение ко мне? То, что мы больше не работаем над одним делом, не означает, что мы не можем попробовать наладить отношения. Теперь же Питер насмешливо рассмеялся, посмотрев в небо. — Наладить отношения? И зачем тебе это? Касаемо работы мне нечего тебе рассказать, а касаемо всего прочего… Неужели твой миллионер тебе надоел, и ты решила разнообразить свой досуг мелкими пешками? — Вот оно что… Он запугал тебя? Питер тут же опустил взгляд на участок земли, на котором я стояла. — Ты ведь разговаривал с ним после того инцидента… Он велел тебе держаться от меня подальше? — Кэтрин… — наконец, Питер решил посмотреть на меня. — Мне очень жаль за то, что произошло тогда… Я поступил плохо и оправданий себе не ищу, хотя всё же… хочу, чтобы ты знала, что я сожалею о содеянном и прошу у тебя прощения, но… — Питер… — я сделала ещё шаг и осмелилась вновь коснуться его. — Прошу тебя, давай поговорим, только не здесь… Я обещаю, что Ходж ничего тебе не сделает. Я поймала его напряжённый взгляд и тепло улыбнулась. Мои влажные губы слегка приоткрылись в тот самый момент, когда я опустила взгляд на его сухие обветренные. Мне никогда раньше не приходилось настолько лживо обольщать мужчину своими женскими чарами, но с учётом того, какие чувства испытывал ко мне Питер, сделать это было не так сложно… Хоть и со второй попытки. Он согласился и сопроводил меня до своей машины, припаркованной недалеко от входа. Оказалось, что Питеру тоже свойственна галантность, поэтому он даже открыл для меня автомобильную дверь. Я не переставала легко улыбаться, но внутри меня бушевал пожар от того, что лицемерие и наигранный интерес к кому-либо абсолютно не были мне свойственны. Но в моих глазах эта жертва была всецело оправданна, ведь после услышанного я одержимо хотела выяснить, с кем Питер говорил по телефону у себя в кабинете. Настолько одержимо, что сейчас мне было плевать на всё. Даже если бы Ходж в эту самую минуту следил за нами со стороны, меня бы это не остановило. Кто же знал, что моё предположение может оказаться верным, ведь машина Питера была не единственной припаркованной около Управления машиной. Совсем не единственной… их было много. Настолько много, что я, погрузившись в свои одержимые идеи, не заметила среди них самую дорогую и хорошо мне знакомую… Ходж до скрипа сжал свой кожаный руль, неотрывно глядя на то, как я с улыбкой сажусь в машину к Питеру. Костяшки на его руке тут же побелели, тогда как каменное лицо в чёрных дорогих очках не выражало ни одну из известных человечеству эмоций. Питер нажал на газ, а после него это сделал и Ходж. В пути мы совсем не говорили. Питер лишь несколько раз мельком посмотрел на меня, пока стоял на светофоре. Я же была «увлечена» улицами города. Вскоре мы подъехали к уютному кафе недалеко от Центрального парка. Удобно устроившись за небольшим круглым столиком около окна, мы с Питером сделали заказ. Правда, оба ограничились чашкой кофе. — О чём ты хотела поговорить? — начал Питер вскоре после того, как нам принесли заказ. — Почему ты вдруг решил оставить дело? — Кэтрин, я уже всё тебе сказал. Я больше не вижу смысла гнаться за призрачными идеями. Это пустая трата времени и сил. — Почему отстранил меня? Не уж то я и правда настолько плоха, как ты сказал? Питер выдохнул и сделал глоток кофе. — Почему он? — последовал встречный вопрос от Питера вместо ожидаемого ответа. — Он? — я удивлённо переспросила. — Да, почему ты именно с ним? — Питер прожигал меня очередным непонятным взглядом. — Из-за денег? — Питер… Разговор зашёл куда-то не туда, что мне абсолютно не нравилось. — Ответь. Я обещаю, что не буду судить и упрекать тебя ни в чём… Я пытался добиться тебя полгода, а он сделал это за несколько дней. Мне интересно знать, что такого есть у него, чего нет у меня… За исключением миллионов, конечно. — Его деньги здесь не причём. Агент Коллинз вновь усмехнулся, словно совсем не воспринял мои слова всерьёз. — Питер, я люблю его… и это не просто слова. Да, он может купить для меня всё, что я только пожелаю, но настоящую любовь разве возможно купить? У него очень много того, за что его можно любить, но всё же я считаю, что человека любят без каких-либо на то причин… Самое важное, что с ним я чувствую себя живой, и это не изменится. Поэтому прошу тебя, не спрашивай меня больше об этом. — Живой? — Да, живой. Он вновь усмехнулся, что уже серьёзно играло мне на нервах. — Не изменится, значит? — его уточнения нервировали меня не меньше. — Не изменится. Этот театр меня утомил… Настало время для апофеоза. Я нахмурилась и посмотрела на часы, а затем волнительно стала искать свой телефон в карманах. — Ты что-то потеряла? — поинтересовался Питер. — Да, я… — не найдя искомое в карманах, я продолжила поиски в сумке, но они тоже потерпели неудачу. — Кажется, я оставила телефон в Управлении… Я забыла, что должна была встретиться с подругой, но… Я посмотрела на озадаченного Питера и добавила: — Ты мог бы дать мне позвонить? Она работает в больнице, и ей не стоит терять время на поиски меня по всему Манхэттену. — Моё расстроенное лицо могло бы сделать всю работу и без моих объяснений. — Да, конечно, возьми. — Питер тут же протянул мне свой телефон. — Большое спасибо, ты меня очень выручил. — Я протянула руку и положила её на кисть Питера, лежавшую на столе. — Я отойду, если ты не против? Не дожидаясь ответа, я поднялась и направилась в сторону уборной. Стоило мне скрыться из виду, как моё освободившееся место тут же занял неожиданный посетитель в чёрных очках, вновь заставивший сердце Питера биться быстрее. — Как же я не люблю повторять дважды, спецагент. — Ходж быстро и уверенно присел на мой стул, закидывая ногу на ногу. — Ты следил за нами?! — Питер тут же стал оглядываться, чтобы лишний раз убедиться, что они с Ходжем не остались наедине. — Решил проверить, как ты понял меня. Очевидно, что не очень хорошо, раз тут же побежал пить с Кэтрин кофе. — Мы не обсуждали работу. Я ей ничего не сказал и не скажу, так что ты зря теряешь своё время. — Конечно, не скажешь. Ты ведь не хочешь сдохнуть. — Ходж мило улыбнулся, взял мой нетронутый кофе и сделал глоток. — Но я также велел тебе не подходить к ней даже на километр. — Это она настояла! Если я буду избегать её, то она ещё больше начнёт подозревать что-то неладное! — Тише ты, не нужно так нервничать. Это вредно. — Ходж обвёл взглядом кафе. — Куда она ушла? — Позвонить подруге. Сказала, что забыла свой телефон в Управлении, и я дал ей свой. Ходж сразу заметно насторожился. — Она не могла слышать наш телефонный разговор? — строго спросил он. — Нет. Я говорил в своём кабинете без свидетелей. — Ладно, — Ходж вновь вальяжно расслабился на стуле. — Как бы там ни было номер неизвестный и отследить его невозможно. А ты… Ходж на секунду остановился, так как увидел меня, медленно шагающую обратно. — Не советую больше провоцировать меня и тем более сомневаться в моих обещаниях. Я не сразу заметила, что Питер дожидался меня вовсе не один, а в компании. Но когда всё же заметила, то… — Чёрт! — вырвалось у меня, и я резко остановилась на середине помещения. Ходж снял очки и, поднимаясь с места, злорадно расплылся в своей голливудской улыбке. Питер сразу же поднялся следом, и, судя по его внешнему виду, он вновь успел поддаться жёсткому моральному прессингу. — Ходж? Почему ты здесь? — как ни в чём не бывало спросила я, когда подошла к столу. — Да, вот… Хотел сделать тебе сюрприз и пригласить на обед, но очевидно опоздал. — Ходж взял мою сумку и протянул мне, намекая, что аудиенция Питера со мной подошла к концу. — Хотя уверен, что вы уже закончили. — Нет, не закончили. — Я со всей серьезностью опровергла наглое предположение своего возлюбленного. — Кэтрин, мне и правда, пора. Спасибо за приглашение. — Произнёс Питер и бросил на стол деньги за кофе. — Был рад встрече. Старший спецагент уже хотел удалиться, как я остановила его, вновь взяв за жутко холодную руку. Жест не оставил равнодушным ни Питера, ни Ходжа, которому становилось всё труднее сдерживать своё недовольство. — Питер, твой телефон. — Я протянула ему устройство. — Точно, спасибо. — Питер забрал телефон и, бросив недоверчивый взгляд на Ходжа, сию же секунду испарился. — Какого чёрта ты творишь?! Он явно не ожидал столь резкого нападка от меня. — Я?! Какого чёрта ты делаешь рядом с этим… — он прикрыл глаза и сделал тяжёлый вдох, продолжая. — Довольно. Ходж грубо взял меня за плечо и потянул к выходу. — Ч-что… — противиться было бессмысленно, поэтому я, шокированная его поведением, молча поплелась следом, осознавая, что сейчас, вероятно, мы вновь поссоримся. Когда мы оказались снаружи, он отпустил меня, и я тут же зашагала вдоль улицы, полностью игнорируя его присутствие. — Кэтрин? — он окликнул меня и двинулся следом. — Ты всё испортил! — я гневно развернулась к нему на каблуках. — Питера вынудили оставить дело, теперь я в этом уверена, поэтому я хотела поговорить с ним! Но тут нагрянул ты со своей ревностью и… — Ревностью?! Думаешь, я, Ходж Бейкер, ревную тебя к этому скользкому ублюдку?! — собственные слова рассмешили его, и он усмехнулся. — Этот сукин сын посмел ударить тебя, и ты думаешь, он не способен на что-то ещё более мерзкое?! — Я не забыла об этом, и я не испытывала удовольствия, общаясь с ним, но ты бы мог сначала связаться со мной прежде, чем сваливаться как снег на голову. — Связаться? Ты ведь забыла телефон в Управлении, разве нет? — Нет. Это была ложь для Питера. Я хотела кое-что узнать и… — Что?! Что ты хотела узнать?! — мои слова окончательно вывели Ходжа из себя, и он перешёл на крик. — Сколько можно морочить себе голову глупостями и выдумывать то, чего нет?! Елена и Питер, более опытные и способные специалисты, уже давно поняли, что… Он немного замялся, когда увидел лёгкий испуг в моих глазах в ответ на его агрессию, и продолжил, сбавив обороты: — …что на данный момент это дело в тупике. — Значит, ты всё-таки думаешь, что я не способна расследовать это дело одна? — я опустила взгляд вниз. — Я не это хотел сказать. — Ты не сказал, а накричал на меня. — Прости, но ты сама провоцируешь меня. — Чем же по-твоему я должна заниматься? Да, у меня не так много опыта, но его не станет больше, если я буду заниматься только мелкими посредственными делами. — И пусть… Наш разговор вновь сошёл к теме, которая вызывала во мне ещё большее отрицание. — Кэтрин, зачем тебе это? Не лучше ли вернуться в полицию к своим друзьям? А в будущем, скорее всего, тебе придётся оставить эту работу… Я молчала, отстранённо смотря в сторону незнакомого автомобиля, который всё никак не мог вместиться в узкое парковочное место между двумя прочими. Один из них принадлежал Ходжу. Он ещё что-то говорил, но слушать его мне совсем не хотелось, потому что эта тема для меня была закрыта, а моё решение было окончательным. Я долгие годы кропотливо трудилась, чтобы стать тем, кем я стала, и я не могу и не хочу бросать всё, чего добилась, тем более пока что причин для этого не было. — Ты не слушаешь меня. — Нет. Мы пронзительно посмотрели друг другу в глаза, и я ощутила лёгкое покалывание от сквозящего между нами электричества. — Ты сделаешь так, как я сказал, и больше не приблизишься к Питеру без весомых на то причин. — От Ходжа поступила холодная команда. — Я сделаю так, как захочу, ведь у меня есть на то весомые причины. Ходж вдруг улыбнулся мне. Моё противоречие не оказало на него должного влияния… Никакого влияния не оказало! Высокомерный и наглый! — И что же это за причины? — Я больше не собираюсь делиться с тобой ничем касаемо моей работы. — Я вновь отвела взгляд в сторону автомобилей и скрестила руки на груди. — Потому что ты вместо того, чтобы понять и поддержать меня… — Я не собираюсь поддерживать тебя в том, что небезопасно! Вдруг на всю улицу разразилась звонкая сигнализация Ходжа, когда неумелый парковщик всё-таки слегка зацепил его бампер. Ходж развернулся, закатил глаза и отключил сигнализацию, подходя к месту происшествия. Неумелым парковщиком оказалась молодая девушка, которая тут же выскочила из машины и, эмоционально распинаясь, начала извиняться перед Ходжем. Не разглядев признаков физического насилия на своей драгоценной машине, Ходж продолжил игнорировать «кудахтанье» горе-водителя и обратился ко мне: — Кэтрин, сядь в машину. Вместо того, чтобы выполнить его очередную команду, я двинулась дальше по улице. Но я сделала не больше десятка шагов, когда земля ушла из-под моих ног. — Ходж! Ходж забросил меня к себе на плечо, будто какую-то вещь, и понёс к своей машине. — Отпусти меня! Девушка сразу же замолкла, ошарашенно наблюдая за происходящим. Ходж открыл пассажирскую дверь своего автомобиля, аккуратно усадил меня на сиденье и уверенно сел за руль. Перед тем, как нажать на газ, он открыл окно и, наконец, вступил в диалог с девушкой: — Паркуйтесь скорее, а то пропустите тихий час в детском саду. Диалог закончился, и, как только Ходж развернулся ко мне, я влепила ему пощёчину… Хотя, возможно, не влепила, а скорее, дотронулась ладонью до его лица, изображая резкую и гневную пощёчину в замедленном режиме. Я не знаю почему, она вышла именно такой, ведь я действительно разозлилась на него. — Спасибо. — Он улыбнулся. — Я возбудился. — Всегда думаешь о сексе, когда тебя бьют? — Всегда думаю о сексе рядом с тобой. Ходж отъехал, уступая своё парковочное место юной незнакомке. — Значит, не расскажешь мне то, что узнала? — поинтересовался Ходж. — Нет, не заслужил. — Проговорила я, пока мой взгляд умело игнорировал его присутствие. — Ты, видимо, уже забыл, по какой причине и на каких условиях я вообще согласилась развивать наши отношения. Взаимовыгодная помощь, Ходж. — Какая же ты лгунья, Кэт. — Веселье Ходжа не планировало заканчиваться. — Твоя работа здесь совсем не причём. Ты согласилась, потому что я умный, красивый, богатый, и это только три пункта из бесконечного перечня причин. Так что каждая женщина на этой планете хочет развивать отношения со мной. — Как ты умудряешься ходить по земле с такой тяжёлой короной на голове? — Это не корона, а нимб. Меня зачислили в лик святых, когда я отказался от секса на нашем первом свидании. Веселье оказалось заразным, поэтому я усмехнулась в ответ на его слова, еле сдержав смех. — Не хочешь говорить - не говори, но и помощи от меня никакой не получишь. — Не хочешь помогать - не помогай, но и не мешай мне тогда делать свою работу. — Я насторожилась, осознавая, что мы едем вовсе не ко мне на работу. — Куда ты меня везёшь? Мой обеденный перерыв закончится через пятнадцать минут. — Плевать я на него хотел. Мы едем ко мне домой. — Это ещё зачем?! — Сначала мы займёмся любовью, а потом ты мне всё расскажешь, так как до этих пор я никуда тебя не отпущу. — Ходж говорил уверенно и серьёзно. Шуткой здесь и не пахло, хотя на его шутки у меня был довольно посредственный нюх. — Я не собираюсь гадать, в какое дерьмо ты вляпаешься в следующий раз. Я не стала отвлекать его от дороги очередным нападком, поэтому смиренно дождалась остановки. Мы заехали на парковку его дома. Когда Ходж отстегнул ремень безопасности и потушил зажигание, я грозно скомандовала… По крайней мере, мне так показалось. — Засунь чёртов ключ в машину и вези меня на работу! — Кэтрин… — Ходж приблизился ко мне в парковочном полумраке, но я же не собиралась делать ни одного движения в ответ, — уверен, если ты задержишься на несколько часов, никто даже не заметит. — Конечно, я ведь пустое место. С каких пор его отсутствие привлекает внимание? — Вовсе нет… но зачем нам ссориться из-за таких пустяков? — он наклонился ещё ближе и оставил ласковый поцелуй у меня на щеке. — Зачем вообще ссориться, если у нас отлично получается делать совсем противоположные вещи? Он зарылся носом мне в волосы, а его рука легла на моё бедро и стала медленно подниматься вверх. Когда я не выдержала и повернула к нему лицо, его широкая улыбка и сверкающие глаза, очерченные длинными чёрными ресницами, напомнили мне в нём Чеширского кота. — Если я поглажу тебя за ушком, ты начнёшь мурчать? — Можешь погладить не только там, тогда я начну издавать и другие нечленораздельные звуки. Я невольно поддалась ближе к нему, когда его рука добралась до талии и сжала её. — Вези меня в Управление. — Наши губы оказались слишком близко друг к другу и уже слишком далеко от Управления. — Я не собираюсь прогуливать работу из-за твоих капризов. На порог пентхауса упал мой пиджак и сумка, чуть дальше я сбросила с себя одну туфлю, а после, кое-как прохромав до гостиной, освободилась и от второй. К этому моменту Ходж уже остался без пуговиц на рубашке, а я ловко запрыгнула на него, обхватывая крепкую поясницу ногами. Тут-то мы и поняли, что до спальни было далековато, а вот до гостиного ковра оставалось всего несколько шагов. Уложив меня на мягкий белоснежный ворс, Ходж, наконец, оторвался от моего лица и, словно в безумном трансе, продолжил раздевать. Он отбросил бюстгальтер и с одержимым голодом набросился на мою грудь. Грубая боль от его зубов смешалась с ласкающим блаженством от языка и горячих губ. Следующие дикие движения пришлись на мои бёдра, которые вмиг всецело оголились. Ходж нагнулся, подхватывая меня под ягодицы, и… начал дарить мне свою любовь. Как же точно он понимал меня и моё тело. Так, как я и сама себя не понимала. Срываясь на молящие стоны, я была бесконечно счастлива, что с этим мужчиной мне никогда не придётся имитировать удовольствие. Когда моё тело пронзил первый импульс наслаждения, Ходж прервался и рывком перевернул меня на живот, обнимая за талию и вынуждая встать на четвереньки. Наша неожиданная встреча и тот характер, который она приобрела в связи с импульсивной ссорой, вынудили Ходжа отказаться от нежности, отдав предпочтение грубой страсти с элементами романтизированной жестокости… Нет, он меня не бил, а я не звала его своим господином. Нам это было вовсе не нужно. Я не буду описывать вам всё, что происходило между нами на том ковре, потому что я и сама не знала… Всё, что я знала, так это то, что я без остатка отдавалась мужчине, которого любила и который любил меня. Разве недостаточно? Нет? Ладно… Гостиную наполнили кричащие стоны и прочие совсем не непорочные звуки. Руки затекли, и мне стало сложно держаться. Тогда Ходж, почувствовав это, приподнял меня вертикально, заодно меняя траекторию нашей близости. Она стала ещё более удачная. Настолько, что я молниеносно перешла со стонов на резкие крики. Подогревшись моим возбуждением, Ходж перехватил меня за шею, а рука с талии соскользнула ниже. Я не отставала и начала ублажать его секретными движениями бёдер, которые сводили его с ума, доводя до иступлённых стонов. Вскоре всё случилось. Ни я, ни он… а мы, полностью растворившиеся друг в друге… Его запах мужской силы, духовной роскоши, богатства чувств и эмоций, которые он истинно испытывал ко мне. Его влажные обжигающие губы со вкусом запретных яблок, которые я была готова срывать бесконечно много раз. Его руки умелого любовника, виртуозно играющие на мне не хуже, чем на клавишах рояля, застывшего где-то там… в реальном мире, в нескольких метрах от нас. Его фетишистский трепет, когда он ненасытно вдыхал аромат моих волос и шёлковой кожи, сейчас пахнущей только нашей близостью. Его глаза, ставшие тайным порталом для высшего удовольствия, синхронно пронзающего наши тела в эту самую минуту… — Мы были неосторожны. — Произнесла я, когда мы лежали на ковре и с закрытыми глазами приходили в себя. — В прошлый раз и сейчас. — Прости… я увлёкся тобой слишком сильно и потерял контроль. — Раньше ты его не терял. — Раньше я не испытывал к тебе всего, что испытываю сейчас. — Я могу забеременеть… Что тогда? — Тогда… — Ходж подложил руку под голову, продолжая ловить подслащённую дрёму, — родишь мне ребёнка. Я открыла глаза и, посмотрев на него, медленно приподнялась на локти. — Что? — Я женюсь на тебе до этого. Он продолжал витать где-то в облаках, судя по голосу и бесконечному блаженству на лице. Я же полностью вернулась в реальный мир. — Ходж? Наконец, он открыл глаза и посмотрел на меня. — Я женюсь не из-за ребёнка, а потому что люблю тебя. — А я тебя… Я поцеловала его ещё около сотни раз прежде, чем встать и начать одеваться. — Куда это ты? Ты ведь мне ещё ничего не рассказала. — Произнёс Ходж, наблюдая, как я надеваю бельё. — Даже душ не примешь? — Нет. Хочу пахнуть тобой до конца дня. — Ответила я, улыбнувшись ему. — Ты тоже его не примешь, потому что сейчас встанешь, оденешься и отвезёшь меня на работу. — Я же сказал, что ты не уйдёшь, пока не поделишься со мной своими мнительными подозрениями. — Одарив меня ответной улыбкой, Ходж продолжил показательно лежать, даже не думая выполнять мою просьбу. — Ходж, я обещаю, что поделюсь всем, но позже. Сейчас на это нет времени. — Я подхватила с пола свои брюки. — Также обещаю, что больше не буду приставать к Питеру. Он поднялся и молча подошёл ко мне, когда я застегнула ремень. — А если с ним вдруг что-то случится, я буду знать, что это твоя заслуга. Пока он нужен мне для дела, не смей его трогать… По крайней мере, без веских причин. — Хватает наглости защищать его? — Ходж… — Или это глупость? Я нахмурилась, выражая несогласие. — Ты меня не убедила. — И что ты сделаешь? Свяжешь меня здесь и будешь пытать? — Ты не остановишься, да? — Нет. Я стала искать глазами пиджак и вторую туфлю, но тут же вспомнила, что они покоятся около двери. — Если будешь вести себя со мной, как наглый мужлан, то поедешь к Елене на ранчо один. Это ты обещал ей приехать в гости. Я была там уже тысячу раз.Часть 2.
Любимая футболка
Мы приехали на ранчо в солнечный субботний полдень. Дорога заняла всего час, ведь пункт назначения находился в моём родном Нью-Джерси всего в паре километров от заказника Грейт Суомп Нешнел. Дедушка Елены, от которого ей и перешло по наследству это ранчо, был заклятым «гринписевцем». Да-да, я знаю, что «Гринпис» была создана только в 1971 году, спустя два года после его смерти, но основную мысль вы уловили. Он не признавал охоту и рыбалку, зато признавал сельское хозяйство, а в частности скотоводство, которое умело продолжили развивать сначала родители Елены, а теперь и она на пару с Эндрю. Когда мы подъехали к самой усадьбе, хозяева с приветственными улыбками уже ждали нас на широкой веранде, сплошь обвитой ползучей зеленью. — Наши дорогие гости пожаловали, — произнесла Елена, когда мы с Ходжем вышли из машины. Я улыбнулась Елене и Эндрю и протянула Ходжу руку, совсем не стесняясь демонстрировать нашу тактильную близость. — Добрый день. Ваше ранчо загляденье. От самых ворот до этой довольно интересной усадьбы. — Произнёс Ходж, взяв меня за руку и продолжив рассматривать архитектурное строение. — В каком году её построили? Викторианский стиль, значит, не раньше второй половины XIX века. Элементы ретроспективизма на фасаде… значит, не позже начала XX века. Елена и Эндрю не смели прерывать увлечённое рассуждение-повествование Ходжа. — Вторая империя… стиль королевы Анны… — Ходж молчаливо задумался всего на долю секунды и вынес вердикт. — Конец XIX века, 90-ые годы. — 1896. — Ответила Елена, подтверждая предположение Ходжа. — Вы великолепно разбираетесь в архитектуре, Ходж, несмотря на то, что всецело принадлежите бизнесу и торговле. Свободная рука Ходжа пожала руку Эндрю. — Всецело я принадлежу Кэтрин, а бизнес и торговля — всего лишь источник моего дохода. Слова Ходжа вызвали у Елены и Эндрю умилённые и одобряющие улыбки, а у меня смущение. Я невольно сжала его руку и, слегка покраснев, поправила свой бежевый мохеровый кардиган. Кроме него на мне была надета свободная юбка ниже колена из кофейного шифона в мелкий белый горошек, вокруг шеи был обвязан шёлковый шарф, а на ногах — высокие оксфорды со свободной шнуровкой. Волосы я заплела в нетугую косу, которая очень быстро растрепалась, даруя свободу непослушным локонам. Ходжу она очень понравилась, ведь с того момента, как мы вместе, он уже бессчётное количество раз потрогал и погладил её. Мой воздушный романтичный образ наряду с полным отсутствием косметики на лице ощутимо сбавлял года, позволяя мне легко сесть за парту сельской школы. Хозяйский приём переместился в столовую, где наш ждал большой обеденный стол с изобилием блюд от Елены. После трапезы Эндрю повёл Ходжа знакомиться с живым хозяйством, а я осталась помочь Елене прибраться на кухне и, наконец, переговорить с ней на волнующую меня тему. — …Кэтрин, он очень образованный и воспитанный, но самое чудесное… Елена положила уже чистые тарелки на положенное место. Я начала вытирать стаканы. — Это его отношение к тебе. Он такой внимательный и заботливый… Елена принялась раскладывать столовые приборы. — Конечно, я не могу знать, всегда ли он такой с тобой, но… — Всегда. — Я не позволила ей договорить, так как хотелось, как можно скорее развеять её сомнение. — Он всегда такой. Я бросила взгляд в окно, которое выходило на леваду. Сейчас несколько лошадей были на выгуле, и Эндрю с Ходжем уже успели переместиться к ним. Ходж гладил гриву сплошь чёрного жеребца и с улыбкой о чём-то беседовал с ним. — Он хороший, добрый и щедрый. Я долго удивлялась, как таким может быть человек, который держит в руках деньги, способные обличать все самые пагубные человеческие пороки. — Значит, у него их нет. — Проговорила Елена и, закончив раскладывать посуду, повернулась ко мне. — Любишь его? Я хотела посмотреть на Елену, чтобы дать ответ, но никак не могла отвести взгляда от Ходжа и его нового подкованного друга. Эндрю вынес из конюшни седло. — Да. Вы не представляете насколько сильно. Когда седло заняло своё место, Ходж оседлал коня, натягивая поводья. — Правда, он хочет, чтобы я оставила свою работу. Пока что это единственное, что может нас поссорить. — А чего ты хотела? Эта тяжёлая и опасная работа, Кэтрин, а Ходж серьёзный мужчина, наверняка, с такими же серьёзными намерениями, поэтому его можно понять и даже поддержать. Я отвлеклась от созерцания прекрасного и посмотрела на Елену. — Вы поддерживаете его? — Да… К тому же я никогда не скрывала своего неодобрения по отношению к твоему решению податься сначала в Полицейскую академию, а затем и в Управление. — Елена забрала у меня сухие стаканы. — Если он планирует построить с тобой семейные отношения, то его скепсис полностью оправдан. Эта работа не для молодой девушки, имеющей живую перспективу стать сначала женой такого мужчины, как твой Ходж, а после и матерью его детей. — Но ведь речь идёт о настоящем времени! Я недовольно надула губы и решила, что пора переходить от лирики к делу. Правда, получилось совсем не так, как я репетировала этот разговор у себя в голове… Кажется, вступлением я внезапно пренебрегла: — Елена, позвольте мне заниматься делом «4М» без старшего руководителя. Стаканы в руках Елены немного загремели. Один из них прокатился по столешнице, но она успела его поймать прежде, чем тот упал бы и разбился. — А ты разве заканчивала расследовать его? — Елена усмехнулась и продолжила спокойно возиться со стаканами. — Кэтрин, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы верить в подобную чепуху. — Да, но сейчас мой интерес объясняется ни капризом, ни принципами. Моя просьба имеет причину… Около получаса я делилась с Еленой всем, что по воле случая узнала, а также своими умозаключениями и наблюдениями, которые я успела сделать за последние дни. Видимо, я была убедительна, так как Елена положительно ответила на мою просьбу. Но пока я не предоставлю Управлению не просто догадки, а доказательства, официально назначить меня главной в расследовании этого дела Елена никак не могла. Я покорно согласилась, ведь её одобрение уже стало для меня большим подарком. Ещё мы условились, что я буду делиться с ней всем, что станет мне известно, а также она посоветовала по возможности привлечь к делу Ходжа, чтобы использовать его связи, так как на поддержку Управления я пока надеяться не могла. Довольная собой я вышла к леваде, чтобы понаблюдать за Ходжем и его навыками наездника вблизи, но моё наблюдение внезапно обернулось совместной конной прогулкой к небольшому озеру, расположенному в нескольких километрах от ранчо. Елена настоятельно посоветовала Ходжу посетить этот водоём, где обитали те самые лебеди, о которых она поведала ему при их знакомстве. Наши лошади шагали параллельно нога в ногу, периодически, словно специально, сближаясь друг с другом. Ходж использовал животный дар во благо и каждый раз целовал меня. Я знала, что это никакой не животный дар, а умелые фокусы Ходжа с поводьями и шпорами его лошади, но портить романтику банальными замечаниями совсем не хотелось. Весенний лес, свежий воздух, дивная природа, принадлежавшая сейчас лишь нам двоим… Я и любимый мужчина, которому я подарила своё сердце. Подарила охотно и безвозвратно. Две прекрасные птицы плавали по водной глади прозрачного озера. Грациозные лебединые шеи, гладкие и вычищенные перья и неспособность отплыть друг от друга даже на метр. — Лебеди моногамны, ты знал? — спросила я, покачиваясь на самодельной качеле около берега. — Да. Это союз на всю жизнь. — Ходж стоял позади, оперевшись на дерево и иногда раскачивал меня. — А что же будет, если один из них погибнет? Мой вопрос остался без ответа, и тогда я повернула голову назад, чтобы посмотреть на замолчавшего Ходжа. Но его там не было. — Ходж? Я начала оглядываться, но вдруг мои глаза накрыли его ладони, а в нос ударил какой-то лёгкий цветочный запах. — Цветы? — я широко улыбнулась, и он убрал руки, позволив мне взглянуть на источник запаха. Это был маленький букет полевых цветов. Многочисленные бутончики смещались между собой яркими оттенками сиреневого и голубого. — Спасибо, они такие… — попав под волну сентиментальности, вызванную его до безумия милым и романтичным поступком, я ещё несколько раз вдохнула аромат моего подарка. — Потерявший свою пару на всю жизнь остаётся одиноким. — Ходж обхватил мои плечи, нежно обнял и прислонился щекой к моему виску. — Потому что не может найти подходящую замену. Дорога назад была всецело занята мыслями о нелёгкой участи одиноких лебедей. Всё же природа удивительна настолько же, насколько бывает жестока по отношению к своим детям. Весь вечер мы вчетвером тепло общались за чаем и вишнёвым пирогом. Перед сном Эндрю сыграл нам на гитаре свой любимый романс, а после Елена проводила нас до гостевой спальни. Облачившись в свой новый комплект для сна, купленный накануне, я вышла из ванной и подошла к кровати под пристальным взглядом Ходжа, который уже грелся под одеялом. — Как тебе? — спросила я, залезая к нему. — Разве на тебе может хоть что-то смотреться плохо? — И тебе даже неинтересно посмотреть, что под этим пеньюаром? — Что под тем, что под пеньюаром мне ещё более интересно. От кокетливой улыбки я перешла к уверенным действиям. Слегка отбросив одеяло, я взялась за его плечо и пересела к нему на бёдра. — Тогда можешь взглянуть, — я плавно развязала муслиновый пояс и сбросила с плеч пеньюар, представ перед Ходжем в короткой белой сорочке с тонкими бретелями и кружевными вставками на груди. Ходж задержал взгляд на ажурной ткани, пока его руки гладили мою спину и вольно спадающие на неё локоны распущенных волос. Медленно опускаясь, мужские ладони очертили мою талию и перешли к бёдрам, забираясь под свободный подол сорочки. Кисти прошлись по упругим ягодицам, и вдруг на лице Ходжа появилось лёгкое удивление. Я знала причину, поэтому тут же дала пояснение: — Решила вновь перенять одну из твоих привычек… Ты ведь говорил, что медики рекомендуют спать без нижнего белья. — Ты быстро учишься, — прошептал он и потянулся за поцелуем. Я ответила ему, но мгновенно проговорила: — Я не буду заниматься любовью в доме Елены. — Почему же? Дразнящий поцелуй не заканчивался, но делать его глубже я не позволяла. — Потому что их с Эндрю спальня в паре метров от нашей. — Мы не будем шуметь… — Ходж крепко обхватил мою шею ниже затылка и притянул меня ближе к себе, как раз делая то, что я совсем недавно не позволяла ему делать. — К тому же я уверен, что они оба догадываются, что наши кроватно-спальные отношения выходят далеко за рамки «заснул-проснулся». Ходж спустил с моего плеча одну из лямок и припал горячими губами к шее. Сладкие томные поцелуи стали сводить меня с ума, от чего слова начали вытекать из меня бесконтрольно и необдуманно. — Не знаю, как Эндрю, но Елена догадывалась не только об этом… — я сделала крохотную паузу и издала шепчущий стон, когда пальцы Ходжа коснулись моего уже влажного тела между ног. — О моём желании продолжить расследование одной в том числе… Поэтому дала своё согласие. Ещё один стон и несколько движений моей руки, царапающей его плечо. — Конечно… Мой рассказ её впечатлил… А ещё больше… Я зарылась рукой в его волосы и стала массировать кожу на виске. — Ещё больше её впечатлил тот факт, что Питер солгал нам. Я хотела бы издать ещё один, а скорее всего, и не один стон, но причин для этого больше не было, ведь Ходж почему-то отстранился, останавливая ласку на полпути. — Что значит солгал? — серьёзным голосом спросил Ходж. Я потянулась к нему за очередным поцелуем, но он сдержал мой порыв, придержав за плечи. — То и значит, — я улыбнулась ему, продолжая гипнотизировать его манящие губы затуманенным страстью взглядом. — Я слышала, как он говорил с кем-то по телефону… и фактически признался, что оставил дело по велению звонящего. — Это всё? Его сосредоточенный строгий взгляд отмотал назад моё зреющее возбуждение. — Слышимость была плохая, поэтому до меня дошли лишь отрывки фраз, но я также смогла понять, что они обсуждали меня и мою неспособность продолжить расследование. — Что ты сделала потом? — Потом я устроила весь этот театр с кафе и телефоном, чтобы посмотреть данные контакта, с которым он вёл этот разговор, но я совсем не удивилась, что номер оказался скрытым, да к тому же без возможности обратного звонка. — Я вернула упавшую бретель на место и поправила кружево на груди. — Некто очень старательно пытается сохранить анонимность. — И кто же это может быть? — Я несколько дней рассуждала над этим вопросом. Сначала я думала, что это был Оушен или кто-то из его людей, и тогда, может, именно на Питера указывала оставленная им записка, но потом подумала… Какой смысл Оушену указывать Управлению на человека, с которым в будущем он планирует продолжать тайно сотрудничать, будучи в бегах? Это какая-то бессмыслица, поэтому… — Что? — Я думаю, что Оушен — не последнее звено в наркотрафике… если вообще является его звеном. Ходж смотрел мне прямо в глаза, с аппетитом проглатывая каждое новое слово. — Производитель полгода морочил нам голову, не позволяя поймать ни одного курьера на очной торговле. Уникальная схема какого-то умника… а потом такая глупая промашка с Риком и этими адресами. Не особо умно, если честно. — Я погладила Ходжа по груди, улыбнулась и приблизилась, оставляя между нашими лицами мелкий просвет. — Кто бы это ни был и как бы хорошо он не пытался спрятаться, я найду его… и посмотрю в его глаза также, как смотрю сейчас в твои. Я избавилась от просвета и поцеловала его губы. Настойчиво и проникновенно, но видимо, недостаточно, так как Ходжа мой поцелуй совсем не впечатлил. Он замер, а я сочла его поведение за какую-то ролевую игру, поэтому повела бёдрами и запустила руку ему под ночные брюки. Я остановила поцелуй, когда моя ладонь не ощутила того, что всегда ощущала. Ходж был полностью расслаблен, от макушки до пят. — Что случилось? — я волнительно оглядела его и тут же заметила, что он внезапно побледнел и похолодел. — Ходж? — Мне нужно подышать. — Проговорил он и мягко намекнул, что мне бы неплохо встать с него. Ходж поднялся и покинул спальню… Я бы могла продолжить лежать в кровати, размышляя о причинах его поведения… если бы не любила его. Мои переживания беспощадно нарастали каждую секунду, когда я вновь облачилась в пеньюар и выскочила вслед за ним. Долго искать не пришлось. От усадьбы до конюшни было около пятидесяти метров, а ещё там горел свет. Я зашла внутрь. Ходж задумчиво гладил жеребца, на котором катался днём. — Прости меня… Это я виновата, снова со своей дурацкой работой… — я начала абсолютно искренне извиняться, так как чувствовала себя виноватой, но я и подумать не могла, что мой рассказ вызовет у него подобную реакцию. — Если ты переживаешь из-за того, что не верил мне, а я оказалась права, то это я совсем не… — Кэтрин… — он, наконец, перевёл взгляд с коня на меня. — Ты любишь меня? — Люблю. — Я сделала шаг и заботливо обняла его, крепко прижимаясь к груди. — Безумно люблю! Всем сердцем, всей душой люблю! Я немного отстранилась, но только, чтобы посмотреть ему в глаза. Его взгляд был уставшим и израненным. — Никто и ничто не заставит меня перестать любить тебя. Что бы ни было. По сильной мужской скуле скатилась слеза. Ходж порывисто обнял меня так, будто не планировал отпускать никогда.***
Воскресенье Лиз началось с чашки вкусного кофе в постель от Доминика, а после утренняя романтика переросла в активные сборы на пикник, который парочка планировала всю неделю. Половина вещей в квартире Доминика уже принадлежала Лиз, что совсем не вызывало дискомфорт у хозяина квартиры. Идеальные отношения… Доминик возился с завтраком, когда девушка обнаружила пропажу своей любимой футболки с уже давно выцветшим портретом Зигмунда Фрейда. — Дом, ты не видел мою футболку?! — прокричала Лиз на всю квартиру. Доминик был бы счастлив дать ответ, который не знал, но музыка в наушниках лишила его такого удовольствия. — Чёрт! — Лиз гневно пнула валявшийся на ковре носок. — Вот же неряха! Тут же приглядевшись к отброшенному в сторону скромному элементу одежды, Лиз поняла, что это был её носок с лягушками, только вывернутый наизнанку. Отчаиваться было рано, поэтому поиски возобновились, но в увеличенном масштабе. Гардеробная Доминика была чуть ли не размером с его спальню, но в ней действовал закон разделения территории. Три высоких шифоньера были неприкосновенными для кого-либо, кроме самого Доминика. Один из них закрывался на ключ, но Лиз даже секунду не сомневалась, что Доминик там хранил свою коллекцию порножурналов. Девушка безрезультатно обыскала два других шкафа, а затем внезапно обнаружила, что в замке вечно закрытого «тайника» торчал ключ. Долго не думая, Лиз повернула ключ и открыла широкие створки. Её любимой футболки там тоже не было. Она это поняла сразу после того, как увидела перед собой десяток полок, сплошь забитых крупными брикетами с розовыми таблетками. На каждом из них была надпись:Commedia dell’arte presenta le
4 MASCHERE