Четыре знакомства и одна поломанная жизнь.
— Что произошло? Ты не мог дождаться утра? — Кассандра прошла в гостиную вслед за Ходжем. — Зря марафетилась и тратила наше драгоценное время. — Проговорил Ходж, подойдя к дивану. На столе около него стояла почти пустая бутылка с алкоголем, а рядом лежал закрытый ноутбук. — Дело - дрянь… Бригелла. Ходж взял ноутбук и протянул его Кассандре. Она приняла его с вопросительным выражением на лице. — Кэтрин нашла крысу, которая смогла вскрыть твою гениальную программу. Выражение лица Кассандры сразу же сменилось на испуганно-вопросительное. — Это невозможно. — Да, я тоже так думал. Ты ведь клялась, что найти ответ на эту загадку, ни у кого не хватит мозгов. — Ходж говорил спокойно и с прозрачной иронией, совсем не под стать ситуации. — Почему ты такой спокойный?! Ты снова принимал?! — Это не твоё дело, поэтому замолчи и слушай. Ходж взял свой стакан и налил в него оставшуюся жидкость из стеклянной бутылки. — Как я понял, этот умник взломал не всё… иначе бы мы все сейчас ночевали в следственном изоляторе. Но я также понял, что останавливаться на достигнутом он вряд ли собирается так же, как и Кэтрин, поэтому… Ходж в несколько глотков выпил налитый алкоголь. — Ты сейчас включишь компьютер и вычислишь, кто он такой. Имя, адрес и сколько ложек сахара кладёт в кофе. Ходж сел на диван, медленно вытягивая руки по разные стороны вдоль мягких подушек. — И мне плевать, как ты это сделаешь и сколько тебе потребуется времени, но поторопиться также и в твоих интересах. — Что ты с ним сделаешь? — Кассандра опустилась рядом, возвращая ноутбук на столик. — Тебя должно больше волновать, что сделает он, когда трахнет твой хакерский апогей. Уверен, он не будет тратить также бездарно время на болтовню, как и ты, а сразу передаст информацию Кэтрин. — Хватит разговаривать со мной, как со слугой, и ответь на мой вопрос! — А кто ты, если не она? — Ходж перевёл взгляд с ночного города в панорамном окне на свою гостью. — Открывай компьютер и приступай к работе. Кассандра сделала тяжёлый вдох, отгоняя прочь зреющий приступ агрессии, и потянулась к ноутбуку. — Сделай мне кофе, пожалуйста. Волшебное слово сработало по назначению, и недовольный хозяин выполнил просьбу. Поздней весной солнце встаёт рано. Восход из окон пентхауса был не менее прекрасен, чем закат. Красный превращается в оранжевый буквально на глазах, которые ты закрываешь от полученного визуального наслаждения, а когда веки приподнимаются, то видят уже розовые облака и лучистый горизонт. Утренний свет вездесуще озаряет зеркальные небоскрёбы, отражаясь в серых уставших глазах наблюдателя. Женские туфли лежали около дивана, а опустошённых кофейных кружек, занявших весь стол, было больше одной. Сама же Кассандра уснула, а отработавший ноутбук отдыхал рядом. Ходж оторвался от созерцания восхода солнца и посмотрел на спящую женщину. Вскоре он приблизился, взял её на руки и отнёс в гостевую спальню. Уложив Кассандру на кровать, Ходж присел рядом и продолжил наблюдать за её сном. Это продлилось всего пару секунд, и, когда он отвернулся и захотел подняться, что-то его остановило. Пробудившаяся Кассандра взяла его за кисть, приподнимаясь. Она ничего не говорила, как и он, и продолжала еле заметно приближаться к нему… невозмутимому и неподвижному. Кассандра оглядела его безразличное лицо, начиная с манящих и таких желанных губ и заканчивая на прозрачных холодных глазах. — Останься со мной. Ходж медленно моргнул, оставляя реплику без ответа, но когда Кассандра попыталась его поцеловать, то отстранился и поднялся, направившись к двери. Уже около неё его настигла ещё одна реплика: — Ты никогда не простишь меня? Ходж остановился, но продолжил смотреть на дверь перед собой. — Нет, — совсем не задумываясь над ответом, произнёс он. — Она тебя тоже. Мужчина надавил на дверную ручку и покинул комнату.***
— Доброе утро, мисс Хилл, — проговорила мисс Осборн, внимательно глядя на меня. Я молчала, машинально подмечая детали её внешнего вида, и чем внимательнее я смотрела, тем сильнее расстраивалась. Сейчас Кассандра ещё меньше была похожа на делового партнёра, который заехал перед работой к боссу за какими-нибудь бездарными документами. Ещё меньше, чем в прошлую нашу встречу на этом же самом пороге. — Кто там, милая? — внезапно раздался голос Марты, которая уже через пару секунд оказалась около распахнутой двери. — Кэтрин! Марта искренне обрадовалась нашей встрече и радостно продолжила приветствовать меня, словно сложившаяся ситуация нисколько её не смутила: — Доброе утро, я очень рада, что вы заглянули к нам на завтрак. — Теперь же женщина заметила моё потухшее оцепенение и покосилась на Кассандру. — Чего же вы стоите на входе, как не родная? Проходите! Марта сделала пригласительный жест внутрь, и я неосознанно приняла его. — Кто там, Марта? — раздался третий голос. Этот принадлежал Ходжу. Он вышел из гостиной и сразу увидел меня, смотрящую куда-то… Куда угодно, только не на него. — Кэтрин? — сейчас его «Кэтрин» звучало очень неуверенно. Ходж мельком посмотрел на также смутившуюся Кассандру, а затем вновь на меня, оценивая ситуацию, пока я продолжала игнорировать его. — Марта, спасибо за завтрак, но мне уже пора, — проговорила Кассандра, сдвигаясь в сторону двери. — Всем хорошего дня. — И тебе, дочка, — приветливо ответила Марта и проводила Кассандру. Наше неловкое молчание повисло над Мартой дамокловым мечом, и она поочерёдно бросила на нас слишком понимающий взгляд. — Мне, наверное, тоже уже пора уходить, детки. — Марта сняла с вешалки свой лёгкий кардиган и элегантную сумочку. — И кстати... гостевую спальню, где ночевала мисс Осборн, я уже прибрала. — Спасибо, Марта. Перед выходом женщина попрощалась лёгким прикосновением к моей кисти и удалилась вслед за Кассандрой. — Это совсем не то, о чём ты наверняка уже успела подумать, — произнёс Ходж, как только мы остались наедине. Я не смогла сдержать горькую усмешку после его слишком очевидных слов. Ходж подошёл ко мне и инициативно взял за опущенный подбородок, обращая мой взор на себя. — Я успела подумать, что вчера по телефону я сказала, что люблю тебя, а ты ничего не ответил и бросил трубку. После я ездила забирать машину, подаренную тобой... без тебя. Ночью, и даже сегодня утром ты игнорировал мои звонки... А сейчас я успела подумать, что твоя бывшая возлюбленная ночевала с тобой. — Я отвернула голову, и его рука потеряла контакт с моим лицом. — Не со мной, а у меня. Свалилось много серьёзной работы, и мне пришлось вызвать Кассандру к себе. Мы работали всю ночь, а после она осталась до утра в спальне для гостей. — Ходж бережно коснулся ладонями моей шеи, проводя пальцами по нежной коже. — Кэтрин, у нас с ней ничего не было и быть не могло, потому что я люблю тебя, а значит, и заниматься любовью хочу только с тобой. Я положила руки поверх его и захотела убрать их, но он только сильнее сжал меня, спускаясь на плечи. — А ещё я хочу, чтобы ты верила мне, ведь я всегда был честен с тобой… как твой мужчина… и не давал повод сомневаться в себе. — Почему ты не отвечал мне? Я волновалась за тебя. — Прости меня за это, слишком замотался… и за всё остальное тоже прости. Ходж резко спустил руки мне на талию и приподнял меня, притягивая к себе. Мои губы напоролись на его. Сначала неподвижно, но затем он так нежно, но с ощутимым желанием стал целовать меня, что было невозможно не поддаться и оставить такой проникновенный и чувственный поцелуй без ответа. — Если хочешь, я могу бесконечно повторять, что люблю тебя, чтобы искупить свою вину? Я широко улыбнулась, но он и не думал переставать целовать меня. — Я люблю тебя, — произнёс Ходж, улыбнувшись в ответ. Я обхватила его шею двумя руками и углубила поцелуй, не позволяя ему больше говорить. Голова кружилась, хотя было утро, и я ещё не успела устать на работе, но так как я была не на земле, как в прямом, так и в переносном смысле, то потерять равновесие и свалиться вниз мне не грозило. — Завтрак остывает, — произнёс Ходж и поставил меня на пол. После вкусного и сытного завтрака от прекрасной Марты Ходж захотел показать мне комнату, в которой я ещё ни разу не была. Зайдя внутрь, я огляделась, осознавая, что это ни что иное, как его рабочий кабинет... и еще одна домашняя библиотека поменьше. Почти весь периметр занимало большое количество книжных шкафов, сплошь заполненных книгами различной степени ветхости и новизны. — Это не просто библиотека. — Ходж зашёл следом за мной и прикрыл дверь. — Каждая из этих книг когда-то была куплена или вымянена моей матерью. Они дороги мне так же, как и ей… поэтому в эту комнату могут заходить только я, Брайан… если когда-нибудь он захочет навестить своего брата, Марта… Ходж следовал за мной, пока я медленно шла вдоль стен со шкафами, а, нагнав, взял за руку и остановил. — … и ты. — Спасибо. — Проговорила я и приблизилась, чтобы обнять его. Обхватив за плечи, я прижалась к нему всем телом, касаясь щекой крепкой груди. — Мне так больно, когда ты невольно отталкиваешь меня. Я много думала над этим, и поняла, что несмотря на грубость и злость, я чувствую, что они возникают не просто так. Я слегка отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. — Когда люди любят друг друга, они должны делиться тем, что тяготит их. Ты не хочешь взваливать на меня свои проблемы, чтобы я не переживала, но я переживаю намного больше от того, что не знаю о них. Не нужно оберегать меня таким образом. Ходж молчал, и я видела, что он не может найти, что ответить мне. Такое бывало редко, поэтому сразу бросалось в глаза. — А ты делишься со мной всем, что тяготит тебя? — произнёс он и разорвал объятия. Почему-то я уловила в его вопросе упрёк, но, не найдя логичного объяснения своему ощущению, я сразу же отогнала его на задний план. — Всё, что на данный момент тяготит меня - это ты, и сейчас мы как раз говорим об этом. — Это и правда всё? — Ходж почему-то усмехнулся, но не зло, а скорее с доброй иронией. — Ещё моя работа… но в последний раз, когда я обсуждала её с тобой, тебе стало плохо. После этих слов я обратила внимание, что сейчас Ходж не блистал своей привычной неотразимостью. Нет, он был всё ещё невозможно красив, но выглядел заметно уставшим, о чём красноречиво сообщали полукруглые тени под глазами, сухие губы и бледность на лице. Вероятно, причина всего этого в бессонной ночи… но ведь она может быть не единственной. — Тебе нужно больше спать, — я подняла руку и ласково коснулась его лица. — А ещё, возможно, стоит сходить к врачу. — Видишь, ты тоже оберегаешь меня, но при этом просишь не делать этого в ответ, — Ходж благодарно улыбнулся, демонстрируя, что моё волнение за его здоровье, ему приятно. — Ходж, это не одно и то же. — Кэтрин, это одно и то же. Я ожидала, что с первого раза у меня вряд ли получится убедить его, но мы хотя бы уже говорим об этом, осознав, что все эти недомолвки стали проблемой в наших отношениях. Недовольная отсутствием взаимопонимания между нами я повернулась к шкафу и пробежалась взглядом по коллекционным изданиям книг с произведениями авторов с мировой известностью. — Увидимся вечером? — предложил Ходж.***
Лиз зашла в кафе и уверенно направилась к одному из уже занятых столиков. Он был занят человеком, разговор с которым наверняка испортит ей настроение на несколько недель вперёд. Она присела напротив Доминика и поставила на стол свою маленькую сумку. Испепеляя себя же назревшим в течение последних дней негодованием, Лиз первым делом посмотрела не на Доминика, а на стоящий перед ней латте. На кофейной пенке было нарисовано коричневое сердце. — Почему ты не сказала мне? — спросил Доминик. Лиз схватила блестящую ложечку с блюдца и одним касанием сбила рисунок с напитка. — Привыкла отвечать людям той же монетой, — она подняла глаза на Доминика. — По-твоему я должен был рассказать тебе, чем занимаюсь на самом деле?! — возмутился Доминик. — Как ты себе это представляешь?! Это дело касается не меня одного, а если бы и так… твоя лучшая подруга охотится на таких, как я. — Нет. Не должен был. Всё, что ты был должен сделать это не сметь касаться меня своими грязными руками так же, как и твой подонок-начальник не смел касаться ими Кэтрин. Лиз замолчала и вновь посмотрела на кофейную пенку, которая уже наполовину растворилась. — Думаешь, что я или Кэтрин опустимся до того, чтобы намеренно хотя бы просто дышать одним воздухом с такими людьми, как вы? — женское лицо было до предела напряжено, а губы истончились и побледнели. Доминик нацепил ироничную улыбку, сквозь которую можно было разглядеть лёгкую обиду. — Мой подонок-начальник спонсирует твою больницу и спасает жизни людей, пока ты сидишь здесь и расхваливаешь свою белоснежную добродетель. — Он решил спонсировать больницу, чтобы по необходимости использовать мою жалость к людям против меня же… Но если бы на этом всё закончилось… Лиз вновь отвела взгляд, и Доминик заметил, что её глаза покраснели. — Я вынуждена врать человеку, которого люблю всей душой, и наблюдать за тем, как он горит во лжи, которую этот ублюдок смеет называть любовью. Тот, кто любит, никогда не поступит так, как поступил он. — Считаешь, что в настоящей любви нельзя сгореть? — Настоящая любовь - дарованное благо, приносящее человеку лишь счастье, а всё прочее - это проделки дьявола, который оскверняет это прекрасное чувство. Эти слова вызвали у Доминика уже не улыбку, а искренний смех. — Я понимаю, что ты ещё никого не любила, кроме себя и своего бумажного нимба, вырезанного из школьных грамот, поэтому ничего не смыслишь в любви, как и я... — Не смей сравнивать нас! Я решила посвятить жизнь помощи людям, а такие, как ты… и он, зарабатывают на их медленной и неминуемой гибели. — Я хотя бы не осмеливаюсь рассуждать столь категорично о том, о чём ничего не знаю. Это, как минимум, глупо, Лиз… а, как максимум, неплохо бы купить растворитель и попробовать искупаться в нём, чтобы отмыться от этой мерзкой грязи, в которую ты так несправедливо вляпалась. — Я уверена, что Кэтрин сумеет докопаться до правды, а после найдёт способ разрешить всё по справедливости. — Может, возьмёшь лопату и всё же поможешь ей? — Доминик продолжал источать противоречивые эмоции, о чём говорили его насмешливая мимика и грустные глаза. — Кичишься своей набожной нравственностью, а сама продолжаешь лгать подруге якобы из благих и совсем не эгоистичных намерений. Доминик взял свой кофе, на котором тоже была пенка с рисунком, но он не успел запечатлеть его прежде, чем тот совсем иссяк. — А знаешь, почему ты на самом деле не рассказала и ничего не расскажешь ей? Лиз не пришлось переспрашивать, но интерес в словах человека напротив очень ясно читался в её глазах. — Потому что, в первую очередь, ты боишься, что тебя одолеет чувство вины за возможные последствия, и твоё блаженное самолюбие даст трещину. Как же Лиз Тейлор будет жить без него? Доминик быстро выпил свой кофе и поднялся. — Я нашёл твою футболку. Она была совсем не там, где ты решила её искать. Пришлю вместе с остальными вещами.***
Ходж попросил меня подъехать к больнице и сообщил, что хочет познакомить со своим другом. Подъезжая к главному входу, чтобы оставить машину поблизости, я стала искать глазами свободное парковочное место, отчего совсем не заметила мотоцикл, резко выехавший с одного из них. Столкновения было не избежать… Я моментально нажала на тормоз, когда моя передняя фара зацепила двухколёсный транспорт. Дальше был «крик» моих испуганных шин, звук разбитого стекла и, самое важное, шум сбившегося с пути мотоциклиста. Его «карета» неуклюже повалилась на бок, сбрасывая наземь своего водителя. Возможно, моё описание происходящего прозвучало немного пугающе, ведь на самом деле всё случилось на взаимно минимальной скорости. С дрожащими от страха руками я выскочила из машины на помощь пострадавшему. К тому моменту он уже успел подняться на ноги и начал снимать свой шлем. — Господи, простите меня! Этот огромный внедорожник загородил вид на выезд. — Я указала рукой на синюю громадину, которая по моему мнению стала причиной нашего столкновения. — Вы целы? Он снял шлем и посмотрел на меня, пока я пыталась усмирить своё волнение, схватившись одной рукой за голову. — Я цел, не волнуйтесь так, — он улыбнулся и посмотрел куда-то мне за спину, — а вот ваша машина - нет. Я тут же обернулась и увидела разбитую фару. Конечно, меня возмутил тот факт, что я умудрилась искалечить свой подарок спустя всего лишь полтора дня вождения им, но в эту секунду меня волновало совсем другое. — Вы… — я вернула внимание незнакомцу и его заваленному транспорту, — вы точно не ушиблись? Я оглядела мужчину с ног до головы: высокий… в кожаной мотокуртке, брюнет с карими глазами и с короткой аккуратной бородой. — Точно, — коротко ответил он, не сводя с меня внимательных глаз. — Новое авто? — Да, но я и раньше водила, поэтому не подумайте, что я совсем неумеха в этом деле. — Не подумаю, обещаю, — он вновь улыбнулся и начал поднимать свой байк. Не без усилий задуманное ему удалось. — Тем более здесь есть и моя вина. Он выставил боковую ножку на мотоцикле и положил на сиденье свой шлем, вновь обращаясь ко мне: — Предлагаю обвинить во всём этот внедорожник и разойтись с миром… а новую фару я вам оплачу. — Нет, не стоит. Это я не увидела вас. — Так же, как и я вас… мисс? — Хилл… но можете звать меня Кэтрин. Он почему-то усмехнулся, но спустя пару секунд протянул мне руку, представившись в ответ: — Хантер Уайт, рад знакомству… Я работаю в этой больнице. — Так вы врач? — я ответила на жест. Хантер кивнул, не переставая разглядывать меня. Но сейчас разглядывать было что, ведь я собралась на свидание. Моё чёрное трикотажное платье с откровенным декольте могло легко отвлечь его взгляд от моих глаз, но он прекрасно держался. Поверх платья я надела кожаный блейзер, а вместо туфель отдала предпочтение лёгким весенним ботинкам на шнуровке из той же кожи. Макияж был вечерним, но нисколько не вызывающим. Все его элементы удачно гармонировали, как друг с другом, так и с моим образом в одежде, не давай ни единого намёка на безвкусную вульгарность. Не меньшего внимания заслуживали и мои волосы, спадающие аккуратными локонами. — Кардиохирург. — Моя подруга - интерн в этой больнице… Лиз Тейлор, вы наверняка знакомы. — Конечно, Лиз ждёт прекрасное врачебное будущее, к тому же она поспособствовала созданию в больнице благотворительного фонда. Один нью-йоркский миллионер решил записаться в ряды филантропов. — Да… я в курсе. — Хочется верить, что это истинное благородство, а не банальная пиар-компания. Хотя в любом случае… Вдруг доктор Уайт остановился и вновь посмотрел мне за спину. Чьи-то яркие фары осветили нас обоих, и я обернулась. С моей машиной поравнялся дорогой итальянский спорткар чёрного цвета с золотым быком на капоте, а после, откинув крышу, превратился в кабриолет и рассекретил своего водителя. Это был Ходж, что, конечно, удивило меня, ведь я впервые видела его за рулём этого автомобиля. Вслед за крышей открылась и вертикальная дверь авто. — Мистер Бейкер? — Хантер удивился не меньше меня. — Добрый вечер, доктор Уайт. — Ходж приблизился и пожал Хантеру руку, а после подарил мне одну из своих ослепительных улыбок. — Вы знакомы? — теперь уже удивилась я. — Познакомились на днях, а вы… — вопросительно проговорил Хантер, поочерёдно указывая на нас, пока Ходж уже заинтересовался разбитой фарой на моей машине. — Что произошло? — спросил Ходж. — Мы с доктором немного не поняли друг друга. — Ты не ушиблась? — Ходж заботливо взял меня за плечо, что никак не могло ускользнуть от внимания Хантера. Когда я машинально положила свою руку поверх руки Ходжа, ситуация окончательно прояснилась. — Нет, не переживай. Всё хорошо… С нами обоими. Доктор Уайт посмотрел на сверкающий в свете уличных фонарей автомобиль Ходжа и проговорил: — Красивая машина. Всегда выбираете для себя всё самое лучшее? Вопрос был странным… или мне показалось? — Её содержимое привлекает меня намного больше, — улыбнувшись, проговорил Ходж. — Но и кузов ведь очень даже ничего, — тут же бросил доктор Уайт. — Не без этого. Ходж и Хантер обменялись ещё парочкой лестных комментариев в адрес транспортных средств друг друга, пока я стояла между ними, словно помеха на радиоканале. Эти мужчины… — Так что? Кэтрин, я могу оплатить ремонт машины?! — обратился ко мне Хантер. Я уже открыла рот, чтобы возразить, как Ходж сделал это вместо меня. — Спасибо, доктор Уайт, но я в состоянии и сам его оплатить. Хорошего вечера. Хантер приветливо улыбнулся нам обоим на прощанье и надел свой шлем. Мы с Ходжем вошли в больницу и направились к лифту. Взяв его под локоть, я потянулась и поцеловала его в щёку. Мой милый порыв вызвал у него улыбку, и он обнял меня, а сразу после я спросила: — Твой друг - пациент? — Да. Меня одолело сомнение — уместно ли будет наше знакомство. — Не переживай, он сам жаждет знакомства с тобой. Моя настороженность тут же сменилась на неподдельную заинтересованность, но никаких вопросов я больше не задавала. Оказавшись в детской кардиологии, мы подошли к нужной палате. Когда Ходж хотел постучать, чтобы зайти внутрь, позади нас раздался детский голос: — Это и есть твоя Кэтрин? Мы повернулись, и я встретилась с прекрасной маленькой принцессой, которая сразу же начала рассматривать меня, словно я была музейным экспонатом. Наглядевшись спереди, она обошла меня и вернулась на исходное место. Ходж всё это время стоял рядом и молча улыбался так, будто всё происходящее было каким-то заговором, о котором я, конечно же, не знала. — Она красотка, Ходж… хотя иного я и не ждала. — Девочка улыбнулась и протянула мне свою ручку. — Габриэль Гамильтон к вашим услугам, Кэтрин. Так в моей жизни стало светлее ещё на одного прекрасного человечка. Когда же Габриэль пригласила нас к себе в палату, и мы с ней завели беседу, я довольно быстро сделала вывод, что она никакой не человечек, а самый что ни на есть человек. Моему удивлению не было предела, и единственное чувство, которое разгорелось во мне сильнее него, было… Габриэль показала мне подарок Ходжа, а после он помог ей разобрать несколько непонятных французских фраз. Я же невольно увлеклась замысловатым пазлом, лежащим на столе и собранным только наполовину, но когда я подняла взгляд на Ходжа и Габриэль, которые уже как несколько минут отвлеклись от книги и начали играть в какую-то весёлую игру на пальцах. Я знала, как называется эта игра, но в тот момент меня это мало волновало. А волновало лишь то самое чувство, которое с каждой секундой моего наблюдения становилось ещё сильнее… Ещё сильнее, когда они улыбались друг другу, когда палату наполнял детский заливистый смех, а затем они давали друг другу «пять», словно совсем позабыв, что были здесь не одни. В один момент Ходж отвлёкся и посмотрел на меня, моментально улавливая каждую грань этого чувства. Когда часы вечернего посещения подошли к концу, мы распрощались с Габриэль и вышли из палаты. А после я внезапно развернулась к шедшему позади Ходжу и обняла его, повиснув на сильной мужской шее. Его руки уже автоматически сомкнулись вокруг моей талии. — Я хочу быть с тобой, — внятно и уверенно проговорила я, нежно погладив ладонями его затылок. Я отстранилась и посмотрела ему в глаза. — Я хочу быть с тобой всегда. Ходж смотрел на меня неподвижным и болезненным взглядом, совсем позабыв, как моргать. — Всегда, слышишь?! Я подняла руки с шеи на его лицо. Он, наконец, моргнул, уводя взгляд куда-то вниз, но я тут же вернула его на себя и напала на Ходжа с поцелуем. Моя грубость, с которой я впилась в его губы и стала одержимо овладевать ими, подняла в нём эмоциональную бурю, состоящую из страсти и… злости? Да, я чётко ощутила её. Он злился на мои чувственные губы, на мой ласковый язык, на мою талию, которая могла бы легко переломиться под давлением его рук. Это могло бы произойти уже в следующий момент, но… — Совсем стыд потеряли?! — раздался ворчливый голос с какой-то из сторон реальности. Мы оторвались друг от друга и, не оборачиваясь на источник такого несвоевременного шума, направились на выход, пока он пытался догнать наши спины: — Вам тут не бордель! Этот поцелуй очень странно подействовал на Ходжа. Совсем не так, как вся прочая тысяча поцелуев, которые мы разделили с ним за всё время, что мы вместе. Я ощутила это сразу… и не перестану ощущать весь вечер. Мы сели в его автомобиль, тогда как мой было решено оставить около больницы, откуда его и заберут в автосервис. Нажав на газ, Ходж продемонстрировал мне все те внутренние прелести спортивных авто, о которых говорил доктору Уайту. Снова я, он и ночной Нью-Йорк. Наслаждаться им на большой скорости без автомобильной крыши было в сотню раз приятнее. Адреналин завладел мной всецело, а гоночный ветер - моими волосами. Вскоре мы подъехали к месту, сияющему огнями и чуть ли не взрывающемуся от громкой музыки внутри. Несмотря на данные характеристики, это был не «Сириус». — Что это за место? — поинтересовалась я, как только Ходж припарковался напротив входа. — Клуб одного моего друга. Огромная очередь из посетителей, выстроившихся у входа в клуб, рассматривали дорогой, дерзко заявившийся спорткар. От этих многозначительных взглядов мне стало… нет, совсем не неловко. Неожиданно мне стала приятна их завистливая заинтересованность. — Я прихожу сюда, когда хочу почувствовать себя настоящим гостем, а заодно польстить хозяину этого места своим присутствием. Ходж вышел из машины и помог сделать то же самое и мне, а когда мы подошли к дверям, минуя ту самую очередь, их моментально распахнули перед нами не только без лишних вопросов, но даже без лишних взглядов серьёзных секьюрити. Уже внутри к нам подошёл мужчина со сверкающей улыбкой и забрал у Ходжа ключи от его машины. Затем появился ещё один и повёл нас в самое «жерло» вечеринки. По дороге они с Ходжем обменялись парой фраз, содержание которых осталось для меня неизвестным из-за оглушительной музыки. Всё происходило, словно по хорошо отыгранному сценарию. — У тебя и тут своя VIP-ложа?! — почти что прокричала я, чтобы Ходж услышал меня, когда мы очутились на небольшой возвышенности с красными кожаными диванами и выходом на пылающий танцпол. Ходж не хотел кричать в ответ, поэтому просто притянул меня к себе и проговорил на ухо: — у VIP-гостей всегда и везде есть VIP-места. Его ответ нисколько не удивил меня, поэтому я просто улыбнулась, и мы опустились на диван. Неоновый свет, меняющий свои оттенки в такт мощному музыкальному биту, яркий блеск клубных фонарей и постоянно прибывающий дым от генераторов атмосферных эффектов ослепляли нас. Но если я обращала на это внимание, то Ходж явно чувствовал себя как рыба в воде. Видимо, нужно было выпить, чтобы у меня выросли «жабры», как у него. Только я подумала о выпивке, как подоспели официанты. Один из них поставил на столик перед Ходжем десять рюмок и ловко разлил в них прозрачную жидкость из чуть ли не ледяной бутылки. Второй официант поставил рядом с шотами уже наполненный бокал с мартини, и пока я засмотрелась на плавающую в нём оливку, Ходж уже опустошил один шот, привлекая моё внимание… а затем сразу второй… и третий. — Ты хочешь напиться? — спросила я, но он меня не услышал. Возможно, оно было к лучшему, ведь вопрос явно был глупым. Я немного огляделась и сняла с себя блейзер, обнажая руки и своё декольте. В это же мгновение я поймала на себе те же терроризирующие взгляды, что были и снаружи, но уже от проходящих мимо девушек. Заинтересованные взгляды, адресованные Ходжу, сменялись на оценивающие — адресованные мне. Когда я поправила волосы и браслет на запястье, слегка растёрла шею, а затем взяла свой мартини, делая небольшой глоток, то заметила, что Ходж, уже полностью расслабившись на диване, наблюдает за мной. Но стоило мне вернуть бокал на стол и поправить край слегка собравшегося в складки платья на бедре, как он быстро подсел ко мне вплотную и вновь заговорил мне на ухо. — Ты такая сексуальная, когда делаешь все эти штучки. — Какие штучки? — проговорила я и улыбнулась ему. — Эти… Ходж взял рукой прядь моих волос и жадно вдохнул её аромат. — Поправляешь свои прекрасные волосы, чтобы они лежали, как на картинке в журнале… Он отбросил локон и взял меня за запястье, поднося его к своим губам. — … теребишь браслет на своём хрупком запястье, — Ходж поцеловал мою руку и точно также отбросил в сторону. Его резкие движения стали настораживать меня, а он тем временем положил руку мне на бедро, где я только что расправила своё платье. — … расправляешь складки на платье, чтобы в твоём образе было всё столь же правильно, как и ты сама… Ходж повёл рукой, и она оказалась на моей шее. — … растираешь горло, будто тебе тяжело дышать от всей этой атмосферы. Она давит на тебя? Ты не привыкла к подобному? — Ходж не сводил с меня уже опьянённого взгляда. — Придётся привыкнуть, сладкая… потому что это всё - часть моей жизни, а ты моя девушка, и это не изменится. Ходж опустил руку с горла на талию и притянул меня ещё ближе к себе. — Нет, не так. Ты просто моя, это уж не изменится наверняка. Закончив говорить, он поцеловал меня. Вопреки моим ожиданиям нежно и ласково, поэтому даже после всех этих странных речей, я потянулась к нему навстречу, но видимо, именно сегодня всем нашим поцелуям суждено быть прерванными внезапными свидетелями. — Buenas tardes, amigo! Какими судьбами? Ходж обернулся и поднялся навстречу явившемуся нам мужчине — высокому латиноамериканцу в тёмно-красном костюме. Его шею полностью обвивала татуировка змеи, напоминающей питона, а в ухе висела металлическая серьга. Я поднялась следом за Ходжем, но застыла на месте. — Захотелось расслабиться полностью, ты ведь знаешь, что в своём клубе сделать это почти невозможно. Мужчины сначала пожали друг другу руки, а затем обнялись. — Конечно, знаю и всегда рад видеть тебя у себя в гостях, — улыбнувшись, проговорил хозяин клуба, а после посмотрел на меня. — Кто твоя неземная спутница? Познакомишь или как обычно? Они подошли ко мне, и Ходж представил мне своего друга. — Кэтрин, это Рамо Ривера - мой друг и хозяин этого места. — Кэтрин, значит. — Рамо протянул руку ладонью вверх, очевидно прося мою. Я вежливо ответила ему, и он оставил короткий поцелуй на тыльной стороне моей кисти. — Счастлив познакомиться с девушкой Ходжа Бейкера. Между нами завязалась беседа. В основном говорил Рамо, интересуясь у Ходжа делами в Сириусе, поэтому очень скоро я заскучала и, допив свой мартини, решила отлучиться в дамскую комнату. Когда я ушла, Рамо посмотрел мне вслед, задавая Ходжу очередной, но уже не рабочий вопрос: — Где нашёл такого ангела дьявольской красоты? — Если расскажу, ты подумаешь, что я сошёл с ума, — ответил Ходж и опустошил ещё одну рюмку. — Водка без закуски? — Рамо рассмеялся. — Всё так плохо? Вместо словесного ответа Ходж выпил следующий шот. — Это, конечно, помогает, но ты ведь знаешь, что есть кое-что получше. Я зашла в туалет. Около умывальников стояли две девушки. Одна, маленькая блондинка в серебряном платье, сразу устремила внимание на меня, пока вторая, высокая брюнетка в красном, красила свои неестественно увеличенные губы помадой. Уже в кабинке я расслышала их шёпот: — Видела, с кем она пришла? — произнесла одна из девушек. — И что? Завидуешь? — ответила другая. — Чему? Наверняка, очередная его шлюха. Я нахмурилась, выражая немое негодование. — Да хотя бы этому… На вот, прими и больше не плюйся ядом. Глядишь, подцепишь кого-то похожего. Они затихли, и теперь были слышны только странные звуки, напоминающие шмыганье носом. В ту же секунду я немного раздражённо покинула своё укрытие. Девушки сразу заметно заволновались, а одна из них спрятала что-то в лиф своего платья. Подойдя к одной из раковин, я включила воду и начала мыть руки, полностью игнорируя их присутствие, но они отказались делать тоже самое в ответ. — Сколько ты берёшь с него за ночь? — вдруг произнесла девушка в красном. Я усмехнулась, закрыла кран и подошла к диспенсеру с бумажными полотенцами. — Я не беру, а даю… Они непонимающе переглянулись. — Несколько лет тюрьмы за употребление наркотиков в общественном месте. Я швырнула скомканную бумагу в мусорную урну и, даже не одарив их надменным взглядом, вышла из уборной. Оказавшись в нашей ложе, я обнаружила, что ни Ходжа, ни Рамо там уже не было, но как только я присела на диван с явно озадаченным выражением лица, ко мне подошёл официант и сообщил: — Не волнуйтесь, мистер Бейкер сейчас подойдёт. Затем он предложил мне повторить мартини, на что я отрицательно помахала головой и посмотрела на оставшиеся пять шотов Ходжа. Долго не думая, я выпила один, но когда он обжёг мне рот, а затем и горло, я об этом сильно пожалела. Прийти в себя мне помог шедевр Стинга, сменивший клубную музыку, намекая гостям, что настало время для медленного танца. «He deals the cards as a meditation» Он сдаёт карты, словно медитирует, «And those he plays never suspect» А те, с кем он играет, и не подозревают, Я облокотилась на спинку дивана и стала ждать Ходжа, наблюдая за танцующими парами. Их становилось всё больше. He doesn't play for the money he wins Что он играет не для выигрыша He don't play for respect И не из-за самолюбия. Вдруг сзади меня обняли чьи-то сильные и тёплые руки. Это был Ходж, который сразу же зарылся носом в волосы и стал целовать мою шею. «He deals the cards to find the answer» Он играет, чтобы разгадать «The sacred geometry of chance» Священную геометрию случайности, Я окончательно расплылась от его прикосновений на фоне чарующего мотива. — Идём танцевать, — прошептал он и взял меня за руку, помогая подняться. «The hidden law of a probable outcome» Скрытый закон вероятности исхода, «The numbers lead a dance» Но это — задача не из лёгких. Мы прошли в самый центр, и Ходж обнял меня за талию, притягивая к себе. Одна моя рука легла на его плечо, а пальцы второй сплелись с его. Он повёл нас… Его глаза были закрыты, а горячее размеренное дыхание касалось моего виска. «And if I told you that I loved you» Если бы я сказал тебе, что люблю тебя, «You'd maybe think there's something wrong» Ты бы подумала, что что-то не так. Чем дальше нас увлекал танец, тем трепетнее, заботливее и крепче Ходж прижимал меня к себе. «I'm not a man of too many faces» Я не многолик, «The mask I wear is one» Я прячусь только под одной маской. Внутри меня стало разливаться тепло. Уверена, что его источник был у меня в сердце, но вот жгучий шот подогрел мои ощущения… Я подняла голову, чтобы поцеловать его. Тянуться до губ было далеко, поэтому я остановилась на колючем подбородке. Несколько невесомых поцелуев, а после я перенесла обе руки на его шею. В этом нерушимом объятии мы дошли до конца столь проникновенного танца… But that's not the shape of my heart Но мне это не по душе. That's not the shape, the shape of my heart Мне это не по душе. После были ещё танцы и алкоголь, который пил только Ходж. Столько много, что когда он уже еле стоял на ногах и с трудом связывал друг с другом слова, а на улице, судя по ощущениям, была глубокая ночь, я приняла решение завершить наш отрыв от реальности и отправиться домой. Нам подогнали машину с водителем, и один парень из обслуживания помог мне усадить в него Ходжа. В пути Ходж уснул у меня на груди, пока я задумчиво смотрела в окно и гладила его волосы. Сон был недолгим, ведь мне пришлось с трудом разбудить его, чтобы он хоть немного помог мне дотащить его до кровати. В итоге, на входе, я поняла, что одна не справлюсь, поэтому пришлось просить о помощи мужчину из охраны. В лифте он признался мне, что впервые видит хозяина самой дорогой квартиры в этом небоскрёбе в подобном виде, на что я ответила ему полной взаимностью. Мы ещё немного пошутили, пока тащили Ходжа до спальни. Я узнала, что его зовут Дэвид, и однажды Ходж помог ему добиться справедливого наказания в судебном разбирательстве против какой-то твари, которая напала на его дочь на улице. — Думаю, дальше вы сами. — Проговорил Дэвид, когда мы с ним уложили моего размякшего мужчину на постель. — Да, спасибо вам большое за помощь. Сначала, я захотела отблагодарить Дэвида денежным «спасибо», но потом решила, что с условием истории, которую Дэвид мне поведал, моё намерение может его обидеть. Охранник ушёл, оставляя меня с Ходжем наедине. Я посмотрела на него, неподвижно лежащего посередине кровати, и присела к его ногам, чтобы стащить с них туфли и носки. Затем, тоже разувшись, я залезла на кровать и начала стягивать с него пиджак, но для этого мне пришлось его немного приподнять. — Чёрт… что ж ты такой тяжёлый, — прошипела я. На этом моменте он решил проснуться и даже открыть глаза. Первое, что он сделал, это подарил мне свою пьяную улыбку, а после оказалось, что он способен ещё шевелить руками. Ходж помог мне полностью раздеть его верхнюю половину тела, а когда я стала расстёгивать ремень на брюках, он неожиданно заговорил: — Кэт… Далее последовала длинная фраза с паузами, которая сопровождалась всё той же улыбкой и бесконечными попытками погладить меня по волосам. Я не смогу воспроизвести то, что он сказал точь-в-точь, но смысл примерно такой: «Не хочу тебя расстраивать, но сейчас у нас ничего не получится». — Можешь не волноваться, я нисколько не расстроилась. — Я усмехнулась и вытащила ремень из его брюк. — Мои вкусы не столь специфичны, чтобы заниматься сексом с овощами. Ходжа явно позабавил мой ответ, ведь он стал смеяться. Хотя мне показалось, что он не совсем вник в смысл моих слов. Дальше я помогла ему доползти головой до подушки, и, когда захотела отстраниться, чтобы укрыть его одеялом, он остановил меня. Взяв за руку, Ходж притянул меня к себе и заключил в объятия, как будто я была его плюшевым медведем, с которым он привык засыпать. Наши лица оказались напротив. С тяжёлым усилием он еле заметно приоткрыл глаза, но их кристальная чистота, несмотря на нешуточное опьянение, была всё равно видна мне. — Моя… Кэт…рин… Его рука поднялась, и пальцы коснулись моего лица. — *слишком невнятная речь* Без преувеличений невнятная, но только не для меня. Я же разобрала следующее: «Как же я не хочу, чтобы всё это заканчивалось». Фраза меня насторожила, но отнестись со всей серьёзностью к его словам в текущих обстоятельствах я не решилась. — И я не хочу… Ходж растерял остаток сил и больше не мог держать глаза открытыми, а руку – на весу. — … поэтому это не закончится, — я всмотрелась в его лицо и увидела, что из-под чёрных ресниц появилась влага, тут же собравшаяся в углу глаза. Безмятежное спящее лицо совсем не ощутило, как по нему скатилась слеза.***
Ночь сменила день, но он далеко не лучшее время для злодейств. Правильно ли называть хакерские пакости злодействами? Особенно, если эта пакость имеет благие цели. Изекил считает, что неправильно, поэтому уже несколько суток не отходит от своих компьютеров с одержимым желанием закончить начатое. Совершив очередную ошибку, он устало выдохнул на всю комнату и снял с глаз очки. Развалившись на своём компьютерном кресле, Изекил закрыл глаза, чтобы на пару мгновений они могли отдохнуть от всех этих цифр и букв, мельтешащих на десятке мониторов перед ним. Ночную тишину внезапно нарушило странное жужжание. Изекил оторвался от слишком короткого отдыха и помахал рукой около лица, отгоняя от себя появившееся неизвестно откуда насекомое. Правда, действие не принесло никаких результатов, а наоборот, жужжание усилилось. Нервы и так были ни к чёрту, поэтому, окончательно пробудившись, Изекил решил разобраться, откуда исходит этот неприятный звук. Прошло несколько секунд прежде, чем уставшие глаза парня засекли на самом большом компьютерном экране муху. Она бегала по нему и продолжала жужжать. Тогда Изекил решил повторить попытку прогнать надоедливую гостью, а когда она абсолютно никак не отреагировала на махательные движения, Изекил настороженно вернул свои очки на место и приблизился лицом к монитору. Муха остановилась и начала быстро двигать одной парой своих липких лап. Жужжание закончилось. Парень поднял руку и ткнул пальцем как раз в то место, где сидела муха, убеждаясь, что она ненастоящая. Следующее действие было совершено без предварительного размышления: Изекил взялся за компьютерную мышь, навёл курсор на виртуальное насекомое и щёлкнул по нему правой кнопкой мыши. На экране тут же всплыло красочное окно, на котором была изображена оперная сцена с занавесом из красного бархата с золотой бахромой. Комната Изекила начала наполняться итальянской оперой. Это было «Caruso» Лучано Паваротти. Бархатный занавес стал подниматься, и на его месте всплыли буквы: «Приветствую тебя, мой мозговитый друг. Не любишь мух? Конечно, кто же их любит! Ведь они такие назойливые и наглые. Вечно лезут туда, куда лезть вовсе не стоит. Залетают на твою территорию и начинают надоедать. Обнаружить их легко, но вот поймать и прихлопнуть - задача не из лёгких. Но в мире нет ничего невозможного. Да, мистер Вайсман? Вы в этом убедились, когда сумели взломать мою программу. P.S. Спасибо за помощь в расшифровке вашего IP-адреса. B.***
Я взглянула на настенные часы. Было пять минут первого. В прошлый раз я потратила несколько часов сна на дурацкие бумажки, которые не принесли мне никакой пользы, а сейчас гипнотизирую телефон, сидя за кружкой уже остывшего чая у себя на кухне. Неужели меня вновь ждёт разочарование? Стоило мне задать себе этот вопрос, как мой телефон завибрировал. Я не стала испытывать терпение звонящего, но и показывать, что ждала его звонка, я не хотела. Отсчитав про себя пять секунд, я приняла звонок. — Не совестно будить людей но ночам? — Не ври. Ты ведь ждала моего звонка. Нужно было выждать дольше, тогда бы я не был столь уверен в этом. — Зачем звонишь? — Соскучился. — Не ври. Снова будешь угрожать мне? — Мне совсем не хочется вредить ни тебе, ни твоим друзьям… но ты не оставляешь мне другого выбора. Стоило ему упомянуть моих друзей, как я воспламенилась от резко накатившей волны гнева. — Ублюдок! — Ничего себе… какие нехорошие слова ты знаешь. Со своим молодым человеком ты вряд ли позволяешь себе использовать их. — Тебе и о нём известно? — Кому же о нём неизвестно? — Тогда не смей сравнивать себя с ним. — Согласен. Куда же мне до такого благотворителя… Не хватает дюйма четыре. — Комплексуешь из-за недостаточного роста? Вновь этот леденящий душу смех. — Кто сказал, что речь о росте? — Не думаю, что у тебя достаточно информации, чтобы речь была о чём-то другом. — Ты права, эта информация доступна только тебе, поэтому я всего лишь предполагаю, что твой парень слишком крутой, чтобы иметь крошечный член. Это было бы слишком обидно, хотя и довольно справедливо. Он завёл наш разговор совсем не туда, куда нужно. — Так сильно интересует моя личная жизнь? Может, стоит переключиться на более важные вещи? — Что может быть важнее личной жизни? Это всегда самый сильный рычаг давления. — Этот человек скорее сделает рычаг давления из тебя, чем позволит сделать это с собой… А когда я расскажу ему, что ты посмел угрожать мне, то он сделает это ещё охотнее. — Хорошо. Я понял, что ты любишь хвастаться своими отношениями даже перед анонимными преступниками, но сейчас речь вовсе не о них. Он замолчал, словно обдумывая свои следующие слова… или решаясь на них. — Я говорил, что тебе стоит меня бояться и обещал это доказать, а также говорил, что за свой острый ум всегда приходится расплачиваться… Ты ведь уже поняла, о ком я говорю? Кто расплатится? А точнее, уже расплатился. По моей спине прошёл неприятный холод и распространился по всему телу. Так я ощутила страх. — Что ты… — Тихо. Не нужно меня перебивать… Твой чересчур умный друг не должен был лезть в это дело, и, возможно, тогда бы его сталкерские шалости не стали бы известны Национальному управлению кибербезоспасности. Не знаю сколько ему дадут за них, но разве одержимость поймать меня стоит поломанной жизни твоего школьного приятеля? С такими мозгами он мог бы добиться больших успехов. Страх наполнил меня всецело и стал выливаться наружу в виде слёз, поэтому я невольно всхлипнула. — Ты плачешь? Я вытерла никчёмные слёзы и зашипела в трубку. — Пошёл к чёрту! — Прости, что расстроил тебя… Как и говорил, я этого не хотел… Брось это дело, пока не пострадали другие. Доброй ночи, Кэтрин. Он завершил этот разговор так же, как и предыдущий, но в этот раз я была готова к нему, поэтому тут же нажала на кнопку «стоп» на лежащем на столе диктофоне.