Падение Берлинской стены

POV Bill — Прости, братан, я не должен был так на тебя наезжать, — Том бросил рюкзак и плюхнулся на скомканную постель. — Ладно, проехали, — устало отмахнулся я, — но она хоть тебе нравится? — Да ну! Шалава та еще, я иду мимо раздевалки, а Нильс ее уже возле толчка засосал, — брат обиженно закатил глаза и скрестил ноги. — Ну и черт с ней, у тебя этих баб — не сосчитать, завтра уже другую подхватишь, — фыркнул я, зевнув, и уселся в кресле. — Ммм, завидуешь? — боковым зрением увидел, как Том поддел пирсинг в губе и натянул ехидную ухмылку. — Чему завидовать, потаскухам? — я закрыл глаза и облокотился о спинку. — Эй, ты полегче! — брат встрепенулся. Обиделся. — И все-таки я чувствую, что здесь что-то не так. Где ты шлялся всю ночь? Чего вы с Шар были такие сонные сегодня? Рассказыва-а-а-ай, — Том подался вперед и уселся в позе лотоса. — Отстань, а, — я ощущал, как стремительно краснею. А это Томово «у-у-у-у» еще больше выводило из себя. — А если я расскажу отчиму, как ты с его ноута недетские мультики смотрел? Скажи мне спасибо, что историю браузера почистил вместо тебя, пока он не засек! — братец выставил вперед указательный палец и в следующую секунду увернулся от летящей в него пустой бутылки от Спрайта. Бесит! — Шантажист хренов. И я рассказал ему о нашем «ночном приключении». От и до. Такого букета эмоций на лице Тома я еще не видел — то удивление, то раздражение, то ступор, а то и все сразу. А затем его фирменная ухмылочка и вопрос в стиле «И чё затупил?» — Да не расстраивайся ты так, — Том стал серьёзным, — просто не дави на нее и все. Еще сама приползет, вот увидишь, — брат откинулся на спинку кровати, запустив руки в карманы своей толстовки три икс эль. Отвечать уже не было сил. Просить совета у Тома — самое глупое, что может быть. Но ведь он мой близнец и должен знать, что к чему. Я просто встал и ушел в свою комнату. Царство снов, забери меня скорее… Белье уже было заменено на новое из-за пролитой газировки. Надеюсь, пачку чипсов из тумбочки предки не забрали. А нет, не забрали… Лежит. Очнулся я уже тогда, когда пространство вокруг меня погрузилось в темноту. В голове растворялись события бредового сна — улицы, парк, резвящиеся на площадке дети… А потом какая-то девушка, сидевшая вплотную к кирпичной стене заброшенного здания. Когда я, или так называемый, призрак подошел к ней, она убежала. Ну правильно, все как всегда — наверное, это мое больное сознание прикалывалось надо мной, решив добить окончательно. С нижнего этажа глухо доносились голоса предков и шорохи пакетов. Видимо, мать с отчимом ездили в магазин. Я даже не хотел выходить, дабы снова не становиться последней жертвой для полоскания моих тонких, как струны гитары, нервов. — Пошли есть, там предки пришли, — дверь в мою комнату резко распахнулась, впуская яркий свет из коридора. Я тут же зажмурился от неприятных ощущений в глазах. — Том, закрой дверь. — Да хорош дрыхнуть уже, — брат будто издевался, резко включив свет в комнате, — Или ты тут балуешься, м? — хитро усмехнувшись, дредастый присел рядом и дернул одеяло на себя. — Ты придурок что ли?! — разозлился я и тут же запустил подушку в брата. Сказать, что я был в ступоре — ничего не сказать. Том заржал и вышел из комнаты, шурша широкими штанинами. Я уставился в зеркало напротив стола и увидел растрепанного, покрасневшего как томат, мальчишку с размазанным макияжем. Зря я все рассказал Тому, ой зря, теперь будет подтрунивать надо мной при каждом удобном случае. Порой терпеть не могу его тупые шутки. За ужином, слава богу, родители не пытались меня задеть и вывести на конфликты по поводу моей внешности, успеваемости, опозданий и всего того, что позорило, на их взгляд, «интеллигентное семейство Каулитц-Трюмпер». Фу, даже звучит противно. Гордон придумал, тоже мне, интеллигент. Тому всегда претензий доставалось меньше, ведь он же «старше, умеет договариваться с учителями и не выглядит, как гомик». Встав из-за стола, я двинулся к выходу. Необходимо было разгрузить мозг и просто подышать свежим воздухом. Надеюсь, я не попаду в дождь снова? Натянув кеды и запихав в рюкзак на всякий случай зонт, я выскользнул из дома так, чтобы никто не заметил, тихо-тихо повернув ручку двери. Сейчас мне не нужны лишние расспросы. Ступив за пределы нашего участка, я вдохнул запах вечерней улицы, слабо подсвеченной фонарями. Все как всегда — где-то в кустах притаились светлячки и тихо жужжали, ветер еле слышно колыхал осеннюю листву. Одиноко болтающаяся сигарета в скомканной пачке в заднем кармане джинсов совершенно не радовала. Зайдя в магазин и оставив пару купюр с внушительным номиналом, я получил желаемый никотиновый коробок от ворчащей кассирши. Хорошо, что мать не палила, куда так быстро исчезали мои карманные деньги. Встряхиваю зажигалку, красный огонек загорается на фоне темно-синей пустоты. Прекрасно. Горло немного жжет, а затем сизый дым струится ввысь. Медленно побрел в сторону Зандбрайте. Всматривался в окна, как в маленькие кадры частной жизни неизвестных мне людей. В одном сидит одинокая старушка, наверняка думает о смысле жизни. Прошел немного дальше и увидел лениво потягивающегося кота во втором окне. В следующем — поцелуй парочки. Тьфу. Затушил сигарету и придавил подошвой кед. Я уже был близок к дому Шарлотт, сам того не заметив. Тишину, царившую на улице, прервал шум приближающегося автомобиля. В нашем частном секторе не так часто проезжали машины, тем более в такой час. Я прошел немного вперед и остановился, как слегка приглушенно услышал знакомый голос: — Спасибо, что подвез, — из той самой машины вышла Шарлотт, и рядом с ней был неизвестный мне парень в шляпе. Я притаился за забором соседнего дома. Подсматривать некрасиво, но сейчас любопытство брало верх. — Тебе спасибо, — проговорил неизвестный, и дальше я плохо уловил слова. И в следующую секунду он обнял девушку. Моему удивлению не было предела. Хм, так вот почему она от меня бегает. У нее кто-то есть, конечно, не будет же она садиться в машину первому встречному. А машина-то крутая. Кажется, наше «поговорим позже» уже близко. Когда парень уехал, я решительно направился к калитке дома Этингер. — Привет, — негромко произнес я. Шарлотт тут же встрепенулась и застыла на месте. Затем медленно обернулась. — Опять гуляешь в недетское время? Извини, сегодня тебе компанию не составлю, — безэмоционально бросила она и пошла к дому. — Наоборот, дышу свежим воздухом в одиночку. Прости, не хотел тебя напугать, — переступал с ноги на ногу. — И все дорожки опять привели тебя к моему дому, да? — Шарлотт не скрывала своего раздражения. — Ладно, раз ты против, то я пойду… — я оторвал ладони от холодного металла калитки и собрался идти дальше. — Стой, — девушка открыла дверцу и вышла ко мне. В ее взгляде я видел смятение, смешанное с недосказанностью и непониманием, — Ты хотел поговорить, верно? Я напрягся, но старался не показывать виду. Однако знал, что нам не избежать этого момента. Я даже был рад тому, что девушка сама это предложила. В груди поселился неприятный колючий ком волнения и плохого предчувствия. Мы пошли обратно в сторону моего дома в полной тишине, и никто из нас не пытался нарушить неловкое молчание. Мы присели на лавочку возле магазина, где я брал сигареты полчаса назад. — И что ты хочешь от меня услышать, Билл? — девушка сцепила ладони в замок, положив их на колени. Я потянулся за пачкой в задний карман джинс. — Наверное, правду? Риторический вопрос, не находишь? — щелчок зажигалки. — Ты ведь понимаешь, что все, что происходит между нами, переходит грани дружбы? — Шарлотт подняла глаза на меня, а затем устремила их на звездное небо. — Снова будешь от меня бегать? — затяжка, — только скажи мне честно, это из-за него? — Ты о чем? — девушка состроила такую гримасу, как будто ее поймали на месте преступления. — Не о чем, а о ком. Ну в частности о том, кто тебя до дома подвез, — криво улыбаюсь и стряхиваю пепел. — Ты что, следишь за мной? — Нет, — пальцы, сжимающие сигарету, дрогнули, — просто скажи, да или нет. — Уже сцены ревности закатываешь? — саркастично бросила девушка. Хотел бы я самому себе признаться, что это ревность. А может, нет? Зависть? Покровительские братско-дружеские чувства? Но я прекрасно знал, что этого быть уже не могло. Может, это еще один «друг», с которым она тоже переходит «грани», и потом сидит с глазами невинной овечки? Нет, уж, я всегда добиваюсь правды. — От тебя не ожидала, Билл. Интонация выдавала то, что девушка расстроена и даже разочарована, отчего мое сердце на секунду сжалось. Не скрываю, меня одолевала злость вперемешку с непониманием. Я просто хотел узнать то, что подтвердило бы мои догадки. — Просто скажи, ты его любишь? — тушу сигарету и разворачиваюсь к девушке корпусом. — Любовь? А что это? Скорее, привычка, — ответила Шарлотт. — Что это еще за цитата? — не понял я. — Не считаю нужным перед тобой отчитываться, — едко усмехнулась шатенка. — И поэтому снова будешь меня избегать? Можешь, черт возьми, объяснить, что происходит?! — не выдержал я. — Билл… Я бросил окурок в урну. Стало неприятно, как холод сковал мое тело. Я хотел прикоснуться к девушке, чтобы взять за руку и банально извиниться за свои слова. Действительно, черта не из самых хороших — сначала сказать, а потом пожалеть о сказанном. Может, я был слишком резок? Возможно, тот парень просто ее знакомый, и не больше? Только я вынырнул из раздумий и протянул руку, как что-то помешало мне, дернуло током, ударило и словно отбросило назад на тысячи километров. Шарлотт встала с лавочки, обернувшись на меня — больше я не видел той робкой девчонки, прижимавшейся ко мне прошлой ночью. В свете фонарей ее глаза блестели плохо скрываемым раздражением. Она специально надела эту маску для того, чтобы казаться сильной, гордой и неприступной. И я прекрасно знал, где заканчивается напускной образ, сменяясь открытой душой и искренней нежностью. — Пожалуйста, пообещай мне кое-что, — тихо сказала Шарлотт, опустив голову. Я нервно сглотнул, стараясь прогнать ком волнения, застрявший в горле. Предчувствовал, что это не сулит ничему хорошему. — Да, конечно. Что я должен пообещать? — Пообещай мне, что мы навсегда останемся друзьями. Забудь все, что произошло. Все эти обсуждения и пустые разговоры не приведут нас никуда, кроме тупика. Так будет лучше. Пойми меня, пожалуйста, правильно… — девушка несмело выставила вперед мизинец. Сталь в ее голосе резала по всему живому с нажимом, оттягивала и вонзала миллионы игл в сердце, как в подушку. Забыть? Сейчас было проще прыгнуть в прорубь, зайти в горящее здание и отыскать там затерявшуюся ценную вещь, достать с неба звезду, прыгнуть с парашютом, ограбить банк, совершить сделку с самим дьяволом, но только не сказать: — Обещаю, — выдохнул я и с трудом обхватил мизинец девушки своим. — Вот и молодец, — Шарлотт подняла на меня глаза. В голосе слышалась легкая дрожь, будто ей самой давались эти слова чересчур тяжело. После чего ушла прочь, оставив лёгкий цветочный шлейф духов. И огромный камень тянущей недосказанности. — Но ведь ты лжешь самой себе… — буркнул я себе под нос и пнул мелкий камешек. Лучше бы я не давал этого обещания, но содеянного уже не исправишь. Загадок после этого стало еще больше, и я окончательно понял, что ревность рвала крышу. Но надо было совладать с собой, что выходило у меня с трудом. Шарлотт так и не ответила мне, кем был тот парень. Гордая, «не желает передо мной отчитываться». Ладно, я переживу и рано или поздно обо всем узнаю. Я медленно побрел в свой двор, со скрипом открывая калитку. Нервно пнув наш старый потертый мяч, я плюхнулся прямо на камень, оперевшись спиной о стену дома и устремил свой усталый взгляд на небо. Кажется, мне не стоит ждать ту пресловутую звезду, которая упадет на землю и исполнит мое желание. Иду на рекорд — третья сигарета за вечер. Вместе с выдыхаемым дымом на меня наваливались новые сомнения и отягощающие душу мысли. Может, я сглупил? Работает ли в моем случае известное выражение — все что ни делается, все к лучшему? Том прав, что я давлю на нее своими чувствами, которые цвели во мне букетом этих чертовых ромашек все эти годы, начиная с детства. Пусть я не самая сильная опора, я не крут среди сверстников, но я хотел быть рядом, хотя бы как друг. И сейчас все перечеркивалось из-за одного неосторожного сделанного мною шага. Она всегда хочет казаться сильной и непокорной, упорно пряча в себе все ту же маленькую девчонку. Потушив сигарету о камень, я прокашлялся, взял сумку и пошел в дом. — Ну и куда ты опять уперся?! И включи уже звук на мобиле в конце концов! — Том не заставил себя долго ждать. — Отвали от меня, пожалуйста, — нехотя стаскивая с себя кожаную куртку и кеды, я двинулся в свою комнату. — Э, а ну стой! — крикнул Том, как только я прошел мимо него, — ты че это, курил что-ли? Так вот кто мои сигареты тырит! — старший подбежал ко мне, шумно шмыгая носом. — Никто у тебя ничего не тырит. Заткнись, пока предки не услышали, по-хорошему прошу, — у меня не хватало сил на споры с братом, и я просто ушел к себе и завалился на кровать. Мысли вились вокруг меня, как рой пчел, которых я безуспешно пытался отогнать. — Братан, я ж знаю, что ты куришь, когда сильно нервничаешь, че случилось? Ну скажи, — дверь открылась, и в мою комнату ввалился Том, шурша оберткой от шоколадного батончика. Он присел рядом со мной на корточки, выражение его лица стало серьезным, — Вы виделись с Шар? Вы поссорились? Близнецовая связь и здесь работала идеально. — Нет, просто я придурок, — я устало закатил глаза. — И ты думаешь, для меня это открытие? — усмехнулся старший, за что сразу получил подушкой по голове, — Эй! — Спасибо, Том, твои слова так успокаивают, — съехидничал я, — Но можно мне наконец-то побыть одному? — я развалился звездочкой на кровати. — О’кей, братишка, как скажешь, — старший скрылся за закрытой дверью и поплёлся вниз, громко топая по лестнице. Я нехотя потянулся за своей гитарой и, устроившись поудобнее, улегся вместе с инструментом и скрестил ноги. Пара прикосновений к холодным струнам- глоток свежего воздуха для того, чтобы запеть в спящей тишине Пока не перестанет идти дождь Против бури На краю пропасти И если я больше не могу, я подумаю об этом. Когда-нибудь мы пробежим вместе Через муссон Тогда все будет хорошо Полумесяц тонет передо мной Он был с вами только что? И действительно ли он сдерживает то, что обещает мне? Я знаю, что могу найти тебя Услышь свое имя в урагане. В урагане, который творится внутри меня. Останемся лишь друзьями. Обида крыла меня изнутри, туманила разум и лишала возможности рационально мыслить. Но одно я решил для себя точно — хочешь ты этого или нет, я всегда буду рядом. Я же пообещал остаться твоим другом. И в твоих глазах я вижу обратное. Всем существом ощущаю ту стену, которую ты нарочно возвела вокруг себя и не даешь никому нащупать твои слабости. И я знаю, что все может быть по-другому. Я знаю настоящую Тебя.