Где любовь, там и Бог.

Оливия всё чаще думала про своего соседа по комнате. Он был таким милым и наивным. Но это точно была не симпатия, так, просто дружба. Не симпатия? А что же тогда? Почему ей так хотелось проводить с ним больше времени? Но он молчалив был, редко отвечал. Боялся её чтоль... Грустно. Она ведь его бы не обидела. Девушка старалась не смотреть на парня, и у неё это получилось. А вот у него нет. Она постоянно замечала, как он пялится на неё абсолютно везде. Если в туалет они бы ходили вместе, он бы и там на неё смотрел. Когда она поднимала на него взгляд, он делал вид, что смотрит вовсе не на неё. Но видно было всё невооружённым глазом. Каким он был глупым, но всё же очень симпатичным. А его поступки по отношению к ней были очень благородными. В какой-то момент поддержать её, выслушать, помочь в чем-то — так он сразу первый. И Оливии приятно было от его отношения. Рядом с ним была теплая атмосфера, которая подбадривала девушку. Ботан был таким простым и по-настоящему родным. Он заменил для неё семью. Жаль только, что Оливия не могла сказать ему об этом. Она не умела говорить хорошие вещи, признаваться кому-то. Обычно это выливалось в оскорбления. Она боялась сказать что-то не то. Вдруг её слова смогли бы случайно задеть парня. С таким мыслями она жила уже несколько дней. И чем больше проходило времени, тем сильнее забивалась её голова. Про Ботана и говорить было нечего. Он сох по девушке. Ему в голову даже пришло записывать всё про нее в небольшой блокнот, который он прятал между книгами. В нём он описывал Оливию всеми эпитетами и метафорами. Читая книги, вместо обычных героинь он представлял только Оливию. Но общаться с ней было нереально тяжело. Пот по всему телу вызывал её голос, с а колени начанали предательски дрожать. Но пытаясь пересилить себя, он всё же старался проводить с ней как можно больше времени. Когда девушка лежала на кровати, боковым зрением она увидела, что Ботан опять смотрит на неё. Это продолжалось несколько минут. Она не выдержала, поймала его взгляд и долго смотрела, потом вдруг прямо спросила: — Чё ты пялишься на меня постоянно, думаешь, я не вижу? На лбу Ботана выступила капелька пота. Он замер, не смея дышать. — Ботан, тебе сейчас на ЭКГ*, — вошла в палату Олеся. Ботан был ей так благодарен. Она спасла его. Так ничего и не ответя, парень пулей вылетел из палаты, даже дверь не закрыв. Оливию это чуть разозлило. Трудно было на вопрос ответить чтоль. Кретин. Спустя некоторое время дверь начала медленно открываться, и в палату зашёл парень. Оливия встала с кровати и подошла к нему. Он в это время закрывал дверь, но когда повернулся, оказался зажатым между дверью и девушкой. Сердце забилось, колени задрожали. Он сжал кулаки непонятно зачем, то ли от неожиданности, то ли от близкого пребывания с Оливией. — Ты так и не ответил на моя вопрос, — тихо сказал она, не моргая. Её дыхание обожгло щёку парня. В животе появились те самые бабочки. Он вжался в дверь. Молчал. Оливия тоже молчала. Она ждала. Казалось, он бы простояла тут целый день, лишь бы получить ответ. Он тяжело сглотнул ком, стоящий в горле. В голове пронеслось: «Сейчас или никогда». Он потянулся к ней, медленно накрыл её губы своими губами. Целоваться он не умел, поэтому поцелуй получился робким и осторожным. Это было лучшее мгновение в его жизни. Он стал легче пера, и даже наверное смог бы взлететь. Целоваться было страшно приятно. Он хотел было приобнять её за плечи, но она вдруг оттолкнула его, отошла на шага три назад и сказала: — Ты чё? Ебнулся? Он опомнился и вздрогнул. Его будто укололи толстой иглой. Застыл буквально на несколько секунд, как бы пробуя её слова на вкус. Он посмотрел в её каменные глаза и вышел из палаты. Ботан направился в туалет. Дорогу тяжело было разглядеть, потому что глаза были наполнены белой пеленой. Слёзы вот-вот должны были хлынуть рекой. Он зашёл в туалет, опёрся руками о раковину и опустил голову вниз. Идиот. Всё испортил. Зачем?! Ну зачем полез к ней?! В теле будто образовался камень, который тянул вниз. Ботан включил воду, умылся, дал себе слово не плакать, а потом медленно сполз по стене, и слёзы сами начали капать на кафельный пол. Парень вытирал их рукой, но они всё лились и лились. От того, что он не может взять себя в руки и успокоиться, на него нахлынула волна злости. Со всей силы он ударил кулаком плитку, одернул руку, прижал её к груди. Сердце билось неистово. Готов было выпрыгнуть из груди. Ботан сжался комком, продолжая плакать. Он просидел так полчаса. В палату не было сил возвращаться. Видеть её опять было бы невыносимо больно. Он бы точно разревелся, а она бы подумала, что он совсем слабак конченный. Посидев так ещё несколько минут, Ботан снова умылся и отправился в палату. Вечность избегать Оливию не получилось бы. Он тихо вернулся в палату. Девушка даже не подняла на него взгляд. Ботан лёг на кровать, отвернулся от кровати Оливии лицом. Лежал так долго, а когда понял, что такая мёртвая тишина будет стоять теперь продолжительное время, слёзы сами закапали на подушку. Как он мог всё испортить?