Где любовь, там и Бог.

Дни без общения с Оливией тянулись, как резина. А во всем была виновата трусость Ботана. Он мучалася из-за того, что не мог подойти к девушке и искренне извиниться. Как правильно это сделать? Как начать диалог? Сказать простое «извини», да это даже смешно звучит. А она скорее всего и не ждала его извинения. Ботану порой казалось, что ей вообще плевать. Она не смотрела на него. Ей, видимо, было отлично в одиночестве. Но это было не так. Оливия тоже мучалась. Меньше Ботана, конечно. Но ей было обидно, что он не пытался первым сделать шаг. Один раз ей в голову пришла идея извиниться первой. Она уже даже настроилсь на этот разговор. Сказала бы, мол, так и так, извини, что так грубо, я, наверное, задела твои чувства. Но эта затея позже показалась ей глупой. Теперь она не сомневалась в том, что нравилась соседу. Его постоянные гляделки и влюбленный взгляд. Всё указывало на это. Но он ей не нравился. Вернее нравился, конечно, как друг. А может и нет... Она решила проверять себя в разных ситуациях с ним. Думать над своим чувствами, может даже записывать куда-то. Но сейчас это было невозможно. Не разговаривали они пять дней уже. За это время его мама даже не навестила сына. Неужели злилась на ту ситуацию. Ботана это поначалу чуть расстраивало, но всё же он привык к сложившейся обстановке. *** — Так, сегодня ты идёшь к четырём часам в кабинет 230 на ХМЭКГ*. Но я не смогу тебя проводить, потому что буду присутствовать на операции, поэтому тебя проводит Оливия, — сказала Олеся парню. Оливия дёрнула головой, сердито посмотрела в глаза медсестры. Она присела на кровати, отложив телефон. — А чё я-то? — спросила она. — Во-первых, ты тут давно лежишь, всё знаешь, а во-вторых, вы с Владом хорошо ладите, — мягко ответила она, выходя из палаты. В ответ на это Оливия лишь оскалилась, пробурчав себе что-то под нос. Ботану стало даже не по себе. Грустно что ли. Она так обиделась на него, что проводить до кабинета ей было сложно. Чём быстрее приближалось назначенное время, тем хуже становилось Ботану. Он понимал, что будет идти по смиренной больнице в полной тишине. Когда уже нужно было отправляться, Ботан встал у двери, глянув на соседку. Она закатила глаза, еле слышно вздохнула и пошла к нему. Идти было минут пять, учитывая проезд в лифте. Подойдя к лифту, девушка вызвала его, а сама встала поодаль, чтобы не стоять рядом с ботаником. Он опустил голову. Зашли в лифт. Оливия облокотилась на стену, скрестила руки на груди и устремила свой взгляд в пол. Ботан стоял, как вкопанный. Именно сейчас он решил порассматривать её, как раньше. Невообразимо красиво она стояла. Так тепло и по-домашнему. Волосы падали на помятую футболку. Губы вздрагивали. Сейчас он заметил, как она набрала в весе. Нет, она не потолстела, наоборот, этот набор массы сделал её ещё краше. Теперь она уже и не казалась такой больной. Оливия краем глаза заметила, что он опять её рассматривает. Поэтому она резко и быстро подняла голову и встретилась с ним взглядом. Они стояли так несколько секунд. В голове Ботана промелькнула мысль: «Вот он, момент, чтобы извиниться, ну же!» Вдруг лифт качнулся, издал протяжный скрип. Внезапно остановился так, что оба упали на пол. Свет потух, осталась только светодиодная лента, украшавшая лифт. — Пиздец! — громко выругалась Оливия, поднимаясь с пола и подходя к динамику, чтобы попросить помощи. Ботан поднялся, отряхнулся и встал в угол. Он молчал. — Ало, мы тут застряли, короче, — сказала Оливия в микрофон. — Сколько вас? — послышался на другом конце женский голос. — Двое, — ответила девушка, покосилась на Ботана. — Ждите минут сорок. — Сколько блять? — возмутилась Оливия. — Подбираете выражения, — с этими словами она положила трубку. Оливия опять грязно выругалась и опустилась на пол. В такой темноте трудно было понять, как она себя чувствует, но по оборванным вздохам точно можно было. Она злилась. Ботану в это время было ещё хуже. Он почувствовал, что у него кружится голова, поэтому решил сесть на пол. Но это не помогло, стало только хуже. Он решил встать, но из-за головокружения его потянуло в сторону, он ухватился на стену. — Ты чё? — спросила Оливия. Но он её не слышал. В ушах зазвенело. Пот выступил по всему телу, его начало трести. Ноги стали вытными, он едва мог стоять на них, поэтому рухнул на пол и схватился руками за одежду. Сердце колотилось очень быстро. В голове пронеслось: «Я сейчас умру...?». Оливия подлетела к нему, взволнованно осмотрела. Она сразу поняла, что это паническая атака. Она не знала, что делать. Врачи прибудут только через сорок минут, а тут человек умирает. Но сердце само ей подсказало. Она осторожно взяла его за руку, чтобы не испугать, чуть сжала её, начал поглаживать кожу большим пальцем. Ботан дёрнулся. Она взглянула в его глаза, зрачок почти поглотил радужку. Она зашептала: — Ботан, я знаю, ты слышишь меня. Смотри, давай дышать вместе со мной. Вот так, смотри, грубоко. Вдох, выдох, вдох, выдох. Медленно, аккуратно. Давай. Она старалась помочь ему, как можно скорее. Он стал повторять за ней. И это сработало, но атака не ушла полностью. Тогда у девушки появилась посленяя надежда. — А помнишь, нашу первую встречу, как ты застыл тогда. Ты меня сразу бесить начал. А потом я поняла, какой ты хороший. Ты мне помог во многом, а я тебя так и не отблагодарила за твою помощь. Может хотя бы в этой ситуации я тебе помогу, — она рассмеялась бархатным смехом. Шёпот её звучал мягко и сладко. Сердцебиение пришло в норму, и Ботан смог чётко сфокусировать взгляд на Оливии. Она сидела и всё так же взволнованно осматривала его. Он сжал её руку в своей, тем самым показав, что ему гораздо лучше. Говорить было все ещё тяжело, да это и не нужно было, Оливия поняла всё без слов. Она тепло улыбнулась. Они продолжали так сидеть ещё несколько минут, потом послышалась возня за стеной. Лифт опять качнулся, но в этот раз поехал. Они поднялись с пола. Двери открылись. Девушка провела парня до нужного кабинета, хотела уходить, но он остановил её и заговорил: — Оливия, я так и не извинился... Но она перебила его. — Ты сделал это ещё в лифте, а если надеялся там на сладострастный поцелуй, то можешь про это забыть, — она рассмеялась, играя глазами. Он улыбнулся, засмущался, стал чесать затылок, смотря, как Оливия удаляется по коридору.