***
Проходили дни, Дейнис выздоравливала и приходила в свою прежнюю форму. Было тяжело: на плечи внезапно взвалилась вина за свою неосторожность и потерю ребёнка, а вместе с ней приходило и чувство стыда, когда поисковые отряды возвращались ни с чем. Боль, как физическая, так и моральная сходила на нет, но сердце продолжало терзать её из ночи в ночь. Мейкар знал о случившемся, знал и не приходил. Амадея говорила, он день и ночь проводил в поисках отца в трущобах и опустевших улицах. А возможно, таким образом пытался избегать откровенного разговора с женой. Прежде Дейнис сторонилась его и смотрела волком, а теперь надеялась встретить его и взглянуть в надежде не увидеть в его глазах ненависть. Он же так хотел ребёнка! Из-за неё всё это рухнуло. Каждый день хоронили своих солдат, каждый день драконы зажигали костры единым пламенем, и останки погибших на чужой земле развевались над морской гладью бурой лагуны, которую окрасили кровь и обломки. Небо над Браавосом долго протягивалось над их головами серым, хмурым навесом, пока не пришёл дождь и не очистил его улицы от грязи и крови. А следом взошло и яркое солнце, и чистое небо. Дейнис окончательно поправилась, если не считать до сих пор ноющие суставы некогда сломанных пальцев. Она ещё долго не сможет как следует тренироваться, но, возможно, это и к лучшему. Война, по крайней мере в Эссосе, окончена, а какие проблемы их будут ждать по возвращении — они скоро узнают. И первым делом примутся за Старомест. Если бы она могла, то послала бы ворона за Узкое море прямиком в столицу, чтобы предупредить короля, но птицы так далеко не летают, а гонец, даже если бы захотел, не смог бы приплыть, если того не захочет погода и мирное море. Всё, что она может сейчас, — это надеяться на их скорое возвращение. В этом была даже своя ирония: она так стремилась помочь отцу здесь, а по итогу не только не помогла, но и лишила себя ребёнка. А опасность поджидала не здесь, а дома. Где сейчас находится Люцерис и его семья, по сей день неизвестно, но поджидать ловушек от них стоило всем. Сегодняшний день Дейнис начала с разминки, как и советовал лекарь. Чем больше она будет двигаться и возвращаться в форму, тем быстрее мышцы придут в порядок после столь разрушительной болезни. Удивительно, как быстро и незаметно она пришла к той жизни, когда предпочитала тренировку чтению или вышиванию. Увидела бы её мать — точно не узнала бы. Она сняла ночную сорочку и спешно нацепила на себя рубаху и кафтан, следом — плотные штаны и сапоги. Волосы заплела в косу, на палец надела кольцо с морским коньком. Минимум блеска, больше практичности. На её сузившейся талии не осталось и следа от былой беременности, и только одежда, которую она подшивала сама, висела на ней мешком. Щёки ввалились, подбородок заострился, взгляд стал суровей. Той Дейнис больше не было. Была новая, которую она ещё не успела узнать. — Какие новости на сегодняшний день? — спросила она через плечо у пришедшей Амадеи. Она не услышала её шагов, но поняла по сквозняку открывающейся двери. — Все считают потери и как их восполнить, — усмехнулась та. — Лорд Баратеон собирает уцелевшие корабли, Кермит Талли — своих воинов и полководцев… тебе интересно это слушать? Они спустились по винтовой лестнице на первый этаж. Всего во дворце их было четыре: первый для прислуги, второй для гостей, третий для жителей, четвёртый скрывал в себе склад всего ценного и полезного, который, естественно, сейчас пустовал. Окна здесь были огромными, а рамы — позолоченные. И стены, и потолки были расписаны либо мозаикой, либо красочными рисунками, но при этом сохраняли сдержанный вид. Перила огибали лестницы витиеватыми драконами, а где-то пылились гобелены с историей Валирии. Пребывание Люцериса оставило здесь неизгладимый след. Как-то Дейнис прошлась по второму этажу и увидела чьи-то детские настенные рисунки, исписанные мелом и красками. Они были старыми, давно забытыми, но в этих неумелых каракулях скрывалась тоска по дому, которого не помнили младшие дети Рейниры. Вместе с рисунками в углу были брошены и игрушки. Сами покои были в спешке заброшены: вещи валялись тут и там, не скрывая хаотичность хозяев при побеге. — Поисковые отряды? — вновь спросила Дейнис, отвлекаясь от своих мыслей. Амадея скатилась с перил на грязную плитку пола, не успев ответить. С улицы послышались восторженные крики: — Они вернулись! — Смотрите, с ними леди Бейла! Изменница! Дейнис вышла во двор. Лагерь солдат, растянувшийся на всю площадь скромными палатками и пожухлыми кострами, встречал ехавший отряд, возглавляемый Мейкаром. И он был отнюдь не радостным. За его спиной на лошади восседала уцелевшая Бейла со множеством мелких ран по всему телу и оковами на руках. Белоснежные волосы извалялись в крови и грязи, превратившись в сплошное месиво. Она щурилась от яркого солнца, — так изначально показалось Дейнис, пока она не разглядела запрокинутое на седло тело, ехавшее рядом. Бейла рыдала. Это был Дейрон. Мейкар спешился, краем глаза взглянул на Дейнис, но ничего не сказал. Откуда ни возьмись появился Эймонд и снял с коня труп брата. Его грудь была пронзена десятками ножевых ранений. Нелюди лишили его уха, сломали пальцы и шею. Тело было серым, в нём не осталось никаких красок жизни, в приоткрытом рту уже копошились мухи и черви. Руки мёртвой хваткой сжимали рукоять Тёмной Сестры. Эймонд положил его на землю, прикрыв ему глаза и осторожно забрав валирийский клинок. Он был прав. Дейрон нашёл гибель на железной земле. Что-то закололо внутри. Может, так рухнула последняя надежда Дейнис на то, что пророчества могли ошибаться. Увы, но они только сбывались. Бейлу грубо опустили на землю и подтолкнули к Эймонду. Та упала на колени и даже не попыталась встать. Она была убита горем, сожалениями и обидами. Вечно бойкую и дерзкую Бейлу осадили, опозорили и лишили самого ценного. — Мама! — Деймон бросился к ней в объятья, проливая слёзы по умершему отцу. Она не смогла обнять его, но прильнула к его белесой макушке грязной щекой, молчаливо пуская последние слёзы. — Я пыталась вытащить его из толпы, — прошептала она сухими губами. — Но они окружили его… Я не смогла спасти твоего отца, милый. Прости меня. Эймонд и солдаты, столпившиеся вокруг, наблюдали за этой сценой с молчанием и ожиданием. Никто не забыл предательство Бейлы, и все только и ждали решения принца. А он медлить не стал. — Такую цену ты заплатила за то, чтобы спасти сестру и её детей, — едко проговорил он, смотря на Бейлу сверху вниз. Его неприязнь зрела годами, оттачивалась как лезвие ножа и сейчас готовилась вонзиться ей в шею. — Убийством своего мужа, моего брата и отца ваших детей. Что же ты льёшь слезы понапрасну? Бейла не отвечала, вперив пустой взгляд в землю. Она была готова на любое решение. Ни Мейкар, ни Эймонд не питали к ней и толики жалости, и только один Деймон начал в панике озираться по сторонам в поисках помощи. — К счастью для тебя, — Эймонд внезапно достал нераспечатанное письмо и бросил его к ногам Бейлы. — Твоя весть не дошла до них. Кто-то опередил тебя и предупредил их быстрее. Снимите с неё кандалы. Люди засуетились, подняли леди на ноги и тут же отошли. Деймон стоял под боком у матери всё это время, поддерживая её тело на негнущихся ногах. Бейла хмуро взглянула на письмо, будто не веря словам Эймонда, и тут же с остервенением втоптала его в грязь так, что от пергамента не осталось и живого места. Она рычала как бешеный зверь, ярость которого нуждалась в выплеске. Эймонд терпеливо ждал, когда та закончит, и, отнюдь не скрывая прежнее презрение, выплюнул: — Я оставляю тебе жизнь — так бы хотел мой брат, и я исполню его волю. Несмотря на заточение, ты полетела его спасать, и я это ценю. Теперь, я надеюсь, ты усвоила, к чему может привести любовь к тем, кто не пожалел твою семью. — Да, — пряча внутри стыд от собственного поступка, процедила Бейла; её гнев был направлен не на отчитывающего принца, а на сестру и тех, кто был повинен в гибели Дейрона. — Я сожалею, только уже поздно для этого. Тот хмыкнул, но ничего не сказал. Он передал Тёмную Сестру Мейкару. — Теперь она твоя, юный лорд Сумеречного Дола. Мейкар взял меч и благодарно кивнул дяде. Дейнис украдкой взглянула на него, и опустошение, которое она застала, привело её врасплох. Он никогда не любил отца и питал к нему обиду из-за нового брака, а в последнюю ночь они и вовсе расстались на плохой ноте, но это всё было бы поправимо. Возможно, останься бы Дейрон в живых, они бы нашли общий язык и зарыли давний топор войны. Но теперь думать об этом было поздно. Дейнис стала новой леди Сумеречного Дола, но что теперь будет с Бейлой и её детьми, к которым Мейкар не испытывал ни капли любви, будет решать только он. Солдаты быстро соорудили погребальный костёр. Тело покойного принца завернули в саван, поместив рядом останки Тессарион. От погибшего дракона остались только череп и чешуя; их водрузят на корабль вместе с черепом Тираксеса и увезут в столицу, как и обещал Эймонд королю. Перед дворцом Рогаре собрались все, чтобы проводить покойного в иной мир. И пусть на этой проклятой всеми земле не существовали их боги, молитвы взывали к ним по ту сторону Узкого моря, надеясь, что они будут услышаны. Бейла приняла ванну и переоделась. Лекарь наложил примочки на раны и убрал всю заразу. Вдова преобразилась во вновь молодую женщину, которая пережила ещё одну битву. Она стояла одинокая, молчаливая, уставившаяся в пустоту. Деймон крутился возле неё, постоянно справляясь о её самочувствии, а она не слышала его. Все сторонились предательницу, и пусть её письмо не дошло до Рейны, никто её поступка не забыл. Кто-то с презрением смотрел, кто-то демонстративно плевал в её сторону. Бейла выказывала мертвенное равнодушие. И пусть её сердце стучало, внутри она была уже мертва. Дейнис стояла подле отца и Мейкара. Эймонд выступил с речью, которую она не слышала — настолько была поглощена видом супруга. Битва тоже оставила на нём свои шрамы. — Мне очень жаль, — тихо проговорила она ему — это всё, на что она осмелилась. Мейкар впервые взглянул на неё. Дейнис удивилась тому, насколько быстро преобразилось его лицо. Сожаление — вот, что он испытывал. — Мне тоже. Я ведь ненавидел его. За Бейлу, — его речь была короткой, отрывистой, будто ему не хватало воздуха. — А он всегда любил меня и оставался хорошим отцом. Теперь у меня не осталось ни матери, ни его. Как, наверное, невыносимо пережить смерть обоих родителей. Дейнис и представить не могла, если бы в её семье случилось такое несчастье. Она взяла его шершавую руку в свою и крепко сжала. Прежде прикосновения к нему отдавались по телу отвратительной дрожью, но она сдержала все эмоции сейчас. Ему нужно это. Сиракс по команде всадника изрыгнула пламя. Горячий огонь обдал жаром древесину, тело Дейрона и всех вокруг жаром. Невольно на лице Дейнис выступили слёзы. «Прощай, дядя». — Когда-нибудь у тебя будет своя семья, — тихо сказала она, отворачиваясь к костру. Мейкар безмолвно сжал её ладонь в ответ. Он всё понял и простил её. Пепел Дейрона Таргариена развеялся по ветру вместе с остатками его верного дракона. Так погиб второй сын короля Визериса. Браавос похоронил в себе множество людей — как сражающихся, так и мирных. По всем улицам были вырыты могилы для тех, кто потерял членов семьи. Тем, у кого никого не осталось, приходилось лежать прямо на земле и жариться на солнце, пока мухи разъедали кожу, а вонь гниющего мяса смешивалась с дерьмом в сточных канавах. Кого-то выкидывали прямо в лагуну, привязывая труп к камням. Вода стала тёмно-бурой и ужасно разъедала ноздри. Чтобы их скромный флот смог выплыть из лагуны, пришлось расчищать её от обломков. Боррос Баратеон позаимствовал уцелевшие вражеские корабли, местные каракки и когги, и этого вполне хватило для их возвращения — настолько армия поредела. Грейджои, что так любезно дали в распоряжение короны свой флот, обязательно потребуют денежную компенсацию. Последние недели их пребывания тут прошли вполне тихо и заживляюще. Местные жители свыклись с мыслью о незваных гостях под боком и никаких попыток их добить не предпринимали. А если бы и хотели, то у них не было бы средств — все скорпионы были уничтожены и идти голыми руками на драконов было бы самоубийством. Они добыли провианта сколько могли, и одним ранним утром начали посадку на флот. Дейнис прицепила весь кулёк своих скудных вещей к седлу Вараксеса и прошлась по разрушенному порту. Повсюду валялись камни, которые она то и дело пинала ногой в воду. Люди копошились, спеша занять места в каютах. Среди толпы она заметила Амадею, наблюдающую с высоты какой-то лежащей балки. Она болтала ногами, постукивая рукояткой ножа. В последнее время они не виделись, обе были заняты своими делами: Дейнис — тревожными снами, Амадея — скорбью по любимому. А ведь они даже не говорили про это. Принцесса взобралась к ней и села рядом, безмолвно наблюдая за всеми с вышины. — История про ножи была выдумкой, — сказала Амадея, смотря перед собой. — Но теперь мне кажется, что я просто обязана сделать клинок в память о нём. Дейнис ни разу не видела, чтобы она оплакивала Гара. Она всегда держала себя стойко, будто бы не было никакой боли. Неужели такая долгая жизнь настолько притупляет чувства? — Ты знала, что он умрёт? — спросила она. — Да, я видела это в огне, — сказала Амадея. — Я не могла предотвратить это — на то воля бога Света, не моя. Видимо, такова моя судьба — вечно оплакивать любимых. Сначала родителей, потом моих друзей, ребёнка, его… Она убрала нож и повернулась к подруге, натянуто улыбнувшись. — Когда-то я носила под сердцем дитя, но оно не выжило. Я хотела детей, но больше не могла их иметь, — она взглянула на её живот и снова отвернулась. — У тебя всё ещё будет впереди. Девушки помолчали — каждая думала о своём. Слова Амадеи показались Дейнис пророческими, но она не стала расспрашивать её о большем. Достаточно того, что она видит во снах. — Возвращайся в Вестерос, — она взяла её за руку. — К себе домой. Тебя разлучили с родителями десятки лет назад, неужели ты никогда по ним не скучала? — Мне не к кому возвращаться, Дейнис. Вся моя семья давно мертва, а я не хочу ворошить прошлое воспоминаниями. Тем более у нас с Монтерисом предстоят дела в Пентосе. Война здесь окончена, и нам придётся долго зализывать раны. Она была упряма. Дейнис не стала уговаривать её. Когда корабли начали медленно уплывать в сторону Титана, они обе спустились с балки. Амадея проводила её до драконов. Деймон с Бейлой уже вылетели, Деннис Сильвер и Серый Призрак только собирались. Эймонд и Сиракс готовились. — Пожелаю только доброго пути, — улыбнулась Амадея. — Береги свою дочь, Одноглазый. Эймонд сдержанно кивнул ей, давно привыкнув к ехидству с её уст. Впрочем, возражать он не стал — Амадея и все остальные шпионы Стронга сослужили им хорошую службу. — Хорошей дороги, — Дейнис сжала её в объятьях. — И приезжай. Мой дом ты знаешь. Та кивнула, отойдя на безопасное расстояние, чтобы драконы смогли взлететь. Сиракс и Вараксес легко поднялись в небо, оставляя внизу разрушенный Браавос, прятавшихся людей и зарытые трупы погибших. Корабли уже выплыли из лагуны и ринулись вперёд. Их провожал Титан, больше не представлявший для них опасности. Дейнис хотела было пролететь мимо него, но у Эймонда были свои планы: он направил дракона прямо ему в голову. Сиракс вцепилась когтями в потухшие глаза Титана, толкнув того рывком. Он не сдвинулся. Откуда-то сверху спикировал Серый Призрак, подпалив огромные ноги — каменные изваяния, стоящие на двух островах. С громким кличем вниз ринулась и Лунная Плясунья. Дейнис помогла отцу, ухватившись когтями за голову. Кракен помогал другим внизу: дракон был мал для нанесения больших уронов. Многовековая статуя понемногу расшатывалась, пока Сиракс не дыхнула огнём ей на ноги и не толкнула изо всех сил громадной тушей. Остальные драконы последовали её примеру. Титан угрожающе пошатнулся. — Все вверх! — крикнул Эймонд. Драконы поднялись в небо. Титан начал медленно крениться спиной вниз, в воду, пока не упал с поломанными ногами. Волны бурой воды взмыли в воздух; они были такими большими, что смыли все порты и потопили ближайшие острова. Лицо статуи и её зловещие глаза навсегда погрузились на дно. Эймонд в последний раз кинул взгляд на Браавос и развернулся, чтобы улететь. Так пали великий Титан и власть Рогаре над Браавосом.***
Драконы полетели вперёд, чтобы побыстрее оказаться на родной земле и оповестить короля об успехах в Эссосе. Корабли мелкой вереницей остались позади, разделённые на два фланга — одним управлял Боррос Баратеон с капитанами Дальтона Грейджоя, другим — лорд Редвин с просторскими матросами. По пути им встретился сильный шторм, но драконы были далеко, чтобы проследить за передвижением кораблей; им оставалось только уповать на удачу. Дейнис так сильно хотела оказаться в стенах родного Драконьего Камня, что не заметила, как они с отцом пролетели мимо пролива Глотки и оказались у острова. Бейла и Деймон полетели дальше, в Сумеречный Дол, где их в предвкушении ждала Лейна, уже наверняка разрешившаяся от бремени, а Деннис Сильвер свернул в Долину, домой к семье. Всё осталось таким же, как было, и это не могло не радовать Дейнис. Тот же Драгонфорт, живущий своей жизнью, тот же неподвижный замок, распростёртый как на ладони, только… Прищурившись, она заметила вдалеке ещё один драконий силуэт, серой тенью проносящуюся в облаках. Что здесь делает Морской Дым? Они приземлились позади замка, оставив драконов на блюстителей, а сами поспешили зайти за ворота и окунуться в родные просторы. — Как мы рады, что вы вернулись, ваше высочество! — радостно поприветствовал их кастелян замка Альфред Брум. — Без вас здесь, ей-богу, совсем не так. Принцесса Дейнис… Она с тёплой улыбкой приняла его поклон, осмотрев двор. Всё осталось на своих местах: та же сырость, привычная к ногам грязь после прошедшей бури, знамёна с сапфировым драконом. Высокие стены замка и столетние крыши принимали вернувшихся хозяев в свою обитель. После всех лишений Дейнис как никогда хотелось остаться здесь навсегда и не выходить, как все свои девятнадцать лет до этого. — Папа! — откуда ни возьмись прибежала Шира, побросав и деревянный меч, и шлем. Копна кудрявых белых волос растрепалась под натиском холодного ветра, но это не помешало ей прыгнуть на отца и повиснуть на его шее. — Ты вернулся! Ты живой! Эймонд вдохнул её тёплый запах молока и мёда, и на сердце сразу сделалось тепло. — Шира, моя дорогая, как ты? — У нас всё хорошо, — защебетала громким голосом девочка, крутясь вокруг него, как заведённая куколка. — И слишком много новостей… Мама в порядке, я каждый день вожу её гулять в Сад Эйгона, а когда приезжала бабушка Алисента они вместе плавали на корабле по заливу. Укол ревности пронзил Дейнис, наблюдая, с какой любовью и живостью смотрел на Ширу отец. Договорив, сестра не преминула обнять и её. — Дейнис, ты совсем изменилась, — с прищуром заметила она, покосившись на её тугую косу и походный костюм. А при виде личного меча и вовсе запищала: — Ну ничего себе, у тебя и оружие есть! Ты что, умеешь им махать? Научишь меня? — Обязательно, только попозже. Пальцы не до конца восстановились после перелома. Глаза Ширы округлились ещё больше, став огромными фиолетовыми шариками, но не успела она в порыве возбуждения позадавать сестре вопросы, как при виде матери она умолкла. Дейнис заметила, что за месяцы своего отсутствия младшая сестра стала куда внимательней, хоть в ее характере остался детский запал и несдержанность. Её фигурка полностью округлилась, и теперь под парчовым платьишком выступали тонкие ключицы и гибкая талия. Шира стала настоящей леди, ещё бы только умела волосы приводить в порядок… Марис аккуратно спустилась со ступеней. Её руки были сложены перед собой на тёмно-синем платье. Чёрные волосы были убраны на затылок в высокой причёске, открывая вид на вытянутую шею. Щёки впали, подбородок стал острее, а губы больше не наливались прежней живостью, навсегда заточив в себе смертную бледность. Но она не плакала и держала себя вполне достойно. Её карие глаза заблестели, когда она увидела старшую дочь целой и невредимой. Она раскрыла руки, и Дейнис растворилась в её объятьях, укрыв голову на безопасном плече. И всё ей хотелось рассказать: от своих снов до потери ребёнка, выплакаться в это надёжное плечо, почувствовать жалость к себе и позволить размякнуть. Но глаза болели и не выпускали слёзы наружу. — Доченька… — прошептала Марис дрожащим голосом. — На тебе ни единой царапинки. Неужели Семеро услышали мои молитвы? — «Нет, мама. Они лишили меня кое-чего ценнее». Но Дейнис улыбнулась, не посмев потревожить и без того шаткое состояние матери своими проблемами. Она узнает, но как-нибудь потом. Самое главное, что они были вместе. Бледные руки Марис с выступающими синими венами нашли утешение на лице Эймонда. Она потянулась к нему, скользя по его грубой коже шершавыми пальцами, словно проверяла, настоящий ли он. Помутневшие глаза пробегали по нему бессознательно. Марис дотронулась до его сапфира и только потом положила голову на его грудь. Она позволила ему дотронуться до себя, хотя раньше они жили порознь, как чужие. — Добро пожаловать домой, Эймонд, — проговорила она. Она была его домом. Всегда. И он вернулся к нему, вопреки всему. Дейнис и Шира оставили их. После долгого и изнурённого пути хотелось поскорее смыть с себя дорожную пыль и расслабиться. Зайдя внутрь, Шира поначалу закидывала её вопросами, но, заметив состояние сестры, сразу же перестала. Вместо этого она спросила: — Вы видели Морского Дыма по пути сюда? Это заставило Дейнис отвлечься. Она мигом насторожилась. — Да. Почему он тут, а не на Дрифтмарке? — Потому что это мой дракон, — сверху по лестнице раздался отчётливый женский голос. — Я оседлала его. Сёстры запрокинули головы вверх. Там стояла Визерра, деловито убрав руки за спину. Она легонько дотронулась до перил и с плавной грацией спустилась вниз. Дейнис не могла не отметить её холодный, цепкий взгляд, который, словно лёд, обжигал её кожу. Волосы серебристыми волнами ниспадали на ровную спину. Строгое платье цвета морской волны сидело на её фигуре безупречно, хотя, насколько помнила Дейнис, Визерра была беременной. Неужели?.. Новость про дракона удивила её намного меньше, чем рождение ребёночка подруги, хоть внутри всё противилось чужому счастью. Своё-то она потеряла… Натянуто улыбнувшись, принцесса спросила: — Я рада видеть тебя, Виз. Как ты? Как твой ребёнок? Ты же родила? Шира под боком недовольно засопела, напрягшись при виде усмешки на лице Визерры. Грозовая молния пронеслась между давними подругами. Визерра держалась отстранённо и враждебно, и было в ней что-то такое, что заставляло Дейнис напрячься. — Мои дела складываются лучше некуда, дорогая подруга, — едко проговорила Визерра. — По воле божьей я родила на свет двоих здоровых мальчиков-Веларионов, и один из них унаследует Дрифтмарк и Высокий Прилив. В её некогда прелестном, тёплом голосе теперь сквозила скрытая ненависть и отвращение. Дейнис никогда не видела её такой, никогда. Даже когда они ссорились в редких случаях, то никогда не доходили до таких ранимых колкостей. Она невольно сжала в руке кольцо с морским коньком, понимая, что серебро поцарапало ей кожу до крови. Она заслужила это за всё зло, которое причинила ей её семья. — Если им вообще будет что наследовать, — с негодованием буркнула Шира. Они обе схлестнулись в молчаливой битве. Эймонд оставил Визерру здесь до родов, чтобы убедиться в рождении последнего наследника. Что же теперь он сделает с этими невинными детьми? Тоже убьет, чтобы от Веларионов не осталось ни единого потомка? Похоже, те же мысли закрались в голове у Визерры, когда в коридоре показались Эймонд и Марис. Он бросил пытливый взгляд на Визерру и растворился в здешней мгле. Он знал о мальчиках. И та поняла это тоже, судя по тому, с какой ненавистью сжались её губы. — Я рада за тебя, — тихо сказала Дейнис, за что получила невидимую пощёчину от бывшей подруги. — Но у меня есть для тебя плохая новость. Дейрон вместе с Тессарион погиб при захвате Браавоса. Та пошатнулась, но восприняла эту новость со всем мужеством. Ни говоря больше ни слова, Визерра гордо ушла. Шира замолчала тоже, переваривая сказанное. — А теперь, — Дейнис тяжело вздохнула. — Я приму ванну, и ты расскажешь мне всё, что здесь произошло. Тёплая вода приятно ласкала кожу. Запах роз и кориандра приятно щекотал нос, а медовая нотка мыльной воды успокаивала зудящие шрамы, оставшиеся после долгого похода. В жарком пару она забыла обо всех неприятностях, с которыми столкнулась, позволив домашнему спокойствию окутать себя с головой. А, смыв с себя морскую соль и пыль, она оделась в своё обычное платье, которое показалось ей слишком открытым. Ей ещё предстояло привыкнуть к своей повседневной жизни. От щебечущей Ширы Дейнис узнала о новостях из столицы: об устроенном бунте против короля, смерти Отто, сира Кристона и побеге одного из королевских гвардейцев — кажется, Титоса Ланнистера, с которым она однажды встречалась на свадьбах. Смерть дедушки изумила её больше всех: она не могла поверить, что всегда энергичный Отто, крепко хватавшийся за жизнь, мог так неожиданно скончаться. И его смерть была столь глупой, что не верилось даже Дейнис — умереть от пролитого вина на ступенях в башню десницы… Не это ли насмешка богов? Пока в Королевской Гавани происходили всё больше мрачные события, на Драконьем Камне тем временем Визерра предпринимала несколько попыток сбежать. Она знала, что её оставили здесь до рождения малышей, и боялась за их жизни. Шира в красках описала, как Визерра обманом заставила стражников её выпустить, но её тут же поймали. В один из таких случаев Морской Дым прилетал на остров, и та воспользовалась шансом оседлать его. И у неё получилось. Улететь у неё, однако, не вышло. После долгих суток тяжёлых родов она родила двоих здоровых наследников — Рэйтана и Аргентиса, а перед ней в Сумеречном Доле от бремени разрешилась и Лейна, дав жизнь такому же хорошему мальчику. Пока одни умирали, другие давали жизни. И Дейнис намеревалась сохранить их. Поздно ночью, отдохнув от долгого пути, она направилась в покои отца, и каково было её удивление, когда застала там мать. Они вместе сидели за столом, выпивая вино и ужиная жареным лососем, запах которого разносился по всей комнате. Казалось, всё у них было хорошо: мать не рыдала, отец не заботился о государственных делах. Дома было умиротворение и спокойствие, но только лишь на первый взгляд. — Проходи, дорогая, — позвала её Марис, приказав слугам накрыть на третьего человека. Дейнис заметила бардак на отцовском столе, открытые чернила и перья. Он писал письма. Она сразу же вспомнила про Старомест. — Отец, ты отправил предупреждение Мейлору? Он кивнул, не отвлекаясь от еды. — В Старомест, столицу и Хайгарден. Мы не успеем прилететь к принцу Мейлору, но я написал письмо лорду Бриндону Хайтауэру, чтобы он смог обеспечить ему людей и скорпионов. И завтра же мы отправляемся в Королевскую Гавань. Король очень плох, а десницу убили — время сейчас неспокойное. — Я поеду с вами, — легонько встрепенулась Марис, будто ото сна. — Встречу отца, он должен скоро прибыть. — В таком случае возьмём и Ширу, — кивнул Эймонд. — Всей семьёй. Наступило неловкое молчание. Воспоминания о Мейгоре висели над их головами безутешными призраками. Марис на секунду застыла, но тут же взяла себя в руки и продолжила ужинать. Это дало Дейнис начать то, ради чего она сюда пришла. — Отец, что будет с Визеррой и её детьми? Они последние наследники лорда Аддама. Он сощурился. Игривый свет свечей отражался в сапфире и плотно сжатых губах. Это демонстративное молчание Дейнис могла счесть за красноречивый ответ, но тут Эймонд сказал: — Я не буду их убивать, это может сделать только король, — «Все мы знаем, что произошло из-за прошлой самовольности», — говорил его взгляд. — Визерра может спокойно отправляться в Сумеречный Дол. Мы воспитаем мальчиков так, как будет удобно короне, и один из них унаследует Дрифтмарк. У Дейнис отлегло от сердца. Она благодарно кивнула ему. Визерра должна поскорее узнать об этой новости, может тогда у них будет шанс всё наладить? Немного посидев с родителями, она всё-таки покинула их. Судя по взорам матери, то и дело брошенных в сторону Эймонда, Дейнис поняла, что им ещё многое предстоит обсудить. Очень, очень многое. Наконец-то у её семьи появился шанс исправить все ошибки. Тёмные коридоры, освещаемые только факелами, навевали на неё множество мыслей. Здесь было так тихо, будто все жители бросили замок — шумела только она, стуча каблуками сапогов. Дорогу до покоев подруги она нашла незамедлительно, так как Шира подсказала, где её искать, но там она никого не застала. Где в такое позднее время она могла быть? — Принцессы Визерры нет в покоях, она куда-то ушла? — спросила она у стражников. — Да, к мейстеру с детьми прямо перед вами. Но и у мейстера она её не нашла. Был только один путь — на улицу. Визерра не успокоится, пока не спасёт детей, а это значит, что она попытается покинуть замок сегодня ночью. И Дейнис была права, когда увидела подругу в подлеске неподалёку от стен замка. Стража не хотела выпускать её одну, но она приказала ждать её. Те не осмелились противиться ледяному тону Морской Дым беспокойно мотал хвостом по деревьям, готовясь взлететь. Визерра водрузила на седло свои пожитки, пока на её груди в переноске, завёрнутой вокруг талии и завязанной на шее, спали дети. Услышав позади чьи-то шаги, она обернулась и вынула кухонный нож. Узнав в силуэте подругу она фыркнула и продолжила готовиться к отлёту. — Как ты вышла из замка незамеченной? — спросила Дейнис, обводя Морского Дыма настороженным взглядом. Крупный серый дракон повернул в её сторону голову, угрожающе оскалив клыки: он чувствовал беспокойство своей всадницы. — Тайные ходы, — бросила Визерра через плечо. — Ты и сама о них знаешь. Зачем ты пришла? Тяжёлый вздох невольно вырвался изо рта Дейнис, заставив Визерру обернуться и застыть. Их разделяло пара шагов, но никто из них не собирался делать первый. Злость матери, которая пытается спасти свою кровь, оберегала вдову защитным ореолом. Рэйтан и Аргентис мирно спали, уткнувшись носами маме в грудь. При виде них Дейнис улыбнулась. — Я поговорила с отцом. Он не собирается убивать их. Ты можешь улететь завтра с рассветом, тебе незачем совершать путь поздно ночью. — Что стоит слово принца Эймонда, Дейнис? — горько усмехнулась та, крепче прижимая к себе детей. — Он убийца, тиран и глупец. Веларионы не убивали Мейгора, и он это прекрасно знает. Аддам отказал ему в помолвке, и он решил отомстить. Когда мои сыновья вырастут и выкажут ему неуважение, мне тоже стоит опасаться за их жизни? От её зазвеневшего голоса проснулись малыши. Она нежно убаюкала их и вернулась к беседе; в её глазах метались сожаления вместе с всепоглощающей ненавистью. — Он этого не сделает, — заверила её Дейнис. — Я не позволю, и король тоже. Ты ведь моя подруга, Виз, — она сделала шаг ей навстречу, но та попятилась и уткнулась спиной в лапу дракона. — Была бы ты матерью, то поняла бы меня. В этой битве мы по две разные стороны, — покачала принцесса головой. — На одной мы никогда не будем, потому что твоя любовь к отцу слепа и безгранична. Ты не видишь всех тех ужасов, которые он творит. И пока ты будешь всецело его поддерживать, я никогда не назову тебя своей сестрой и подругой. А теперь прощай. Визерра взобралась в седло. Морской Дым взлетел в небо, оставляя после себя пожелтевшие листья деревьев и глубокие грязные следы на сырой земле. Дейнис проводила улетавшую подругу тоскливым взглядом. Вот и всё. В их истории поставлена точка. Она не винила ту в её словах, но почему-то ей было больно, словно сердце пронзили кинжалом. Возможно, так оно и было, только кинжалом был меч её отца, который отрубил голову последнему Велариону.***
Рано утром они покинули Драконий Камень: Эймонд и Дейнис на драконах, Марис и Шира на корабле. Путь был недолгим, море успело успокоиться после безумного шторма. Волны безмятежно принесли корабль к порту, где их уже встречал королевский эскорт, а драконы нашли еду и сон в Логове. Дейнис вернулась в столицу, будто никогда её и не покидала. Всё осталось таким же грязным, вонючим и тлетворным, а вкупе с серой, пасмурной погодой кирпич Красного замка выглядел и того хуже. Их войска ещё не приплыли, а это значит, что у них было ещё пару дней беспокойного ожидания. Как они пережили шторм? Успели ли обойти его? Сколько бы там ни было потерь, в столице уже всех оплакивали. Из Логова до замка их проводила целая процессия. Никто не хотел повторения того, что случилось с королём у септы. Горожане и сами не стремились это повторять. Улицы были пустыми, словно заброшенными, ставни окон закрыты, какие-то торговцы стояли у прилавков из надобности, но при каждом прохожем стражнике шугались. Когда они зашли за ворота замка, Дейнис перестала ощущать за спиной угрозу внезапного нападения. Встречать их никто не вышел. Где фанфары? Где радостные восклики? Они вернулись с победой, они избавили Пентос от тирании и разгромили Браавос, где же их награды? Ими послужили трупы умерших. Марис и Шира уже были здесь. — Так тихо, — нервно прошептала Марис, обводя пустым взглядом дворик. — Королева Алисента наверняка скорбит по деснице и сыну. Я схожу к ней. Эймонду это затишье тоже не понравилось. — Забирай девочек, а я к королю, — и быстро ретировался. Мать и дочери прекрасно знали дорогу к королевским покоям. Там Марис, будучи молодой и неопытной, находила утешение в надёжных словах опытной королевы-матери. Там росла Дейнис в любви и ласке. Там Шира была самой младшей и любимой внучкой. Дорога эта проходила через длинный коридор, под ногами был расстелен зелёный ковёр, букеты в гранитных вазах распушались и несли сладость. Теперь, проходя теперь, можно было заметить завядшие цветы, которые давно никто не менял, пыльный, весь протоптанный ковёр и прячущихся слуг. До них доносились истошные женские всхлипы. Алисента укуталась в траурное одеяние, склонив голову над закрытым гробом из позолоты и изумруда. Она билась лбом о крышку, а служанки в беспомощности пытались её остановить. Она не внемлила их жалобным голосам. — Прошу, ваше величество, не стоит так себя убивать, — причитала девушка, суетясь вокруг неё. — Прекратите, пожалуйста. Алисента даже не заметила прихода гостей. — Выйдите все, — негромко приказала Марис. — Королева… Она дотронулась руками до плеч уже пожилой женщины. Та убрала с лица локоны выбившихся седых волос. Морщины испещрили её щёки и глаза, выжав все соки, сделав её сухой и безжизненной. Алисента просветлела, увидев знакомое лицо, но это нисколько не умалило её боли. — Дейнис, деточка, ты вернулась, — ослабшим голосом проговорила она, протягивая руки. — Джейхейрис… наше солнце… сказал, что война окончена… покажи мне твоего отца, где он? Я не вижу его… — Он пошёл уведомить короля о своем приезде, — ласково проговорила принцесса, нежно гладя бабушку по сгорбленной спине. — Что здесь делает гроб? Чей он? Алисента зарыдала пуще прежнего: — Моего сыночка… Дейрона! Шира приоткрыла крышку. Там никого не было. Вся эта роскошь была пустая, но это было последнее, что оставалось от погибшего дяди. Будто его и не было никогда… — Я пошлю за мейстером, — проговорила Марис, хмурясь. В скорбящей королеве по сыну она узнала саму себя, и эта картина ей не понравилась. Когда Орвиль пришёл, он сразу же дал Алисенте настойку макового молока, и та заснула крепким сном. Гроб убрали в другую комнату, чтобы не ковырять в сердце матери незажившую смерть ребёнка. Дейнис не стала здесь оставаться и оставила бабушку на матери и сестре. Сейчас её интересовало государство. Она нашла отца в зале Малого совета. Многие места пустовали. Здесь были Джейхейрис, Эльмо Талли, Ларис и Эймонд Стронги, сир Корвен Баратеон, Элдрик Аррен и Хелейна. Последняя занимала самое близкое к королю место. Изменение в отношениях нерадивой матери и сына поразили не только Дейнис, но и Эймонда, который сел в противоположном конце стола. Но ее интерес тут же пропал, когда сир Корвен приветливо ей улыбнулся и кивнул в знак приветствия. На нем, как всегда, были белые, начищенные латы и верный, всегда наготове, меч. Неужто он стал главнокомандующим белых плащей после Кристона Коля? — …сначала мы думали, что их предупредила Бейла, но потом оказалось, что их оповестил кто-то другой. Я помиловал Бейлу, — говорил Эймонд, то и дело бросая взгляд на короля и сестру. Лицо Элдрика Аррена искривилось, будто он только что съел что-то кислое. — Помиловали? Как вы могли принять это ответственное решение без согласия короля? Эймонд с неприязнью дёрнул губой и откинулся на спинку стула. — Милорд, вы не занимаете пост в совете, так почему вы думаете, что имеете право подавать здесь голос? — Ровно так же, как твоя дочь имеет право здесь находиться, — парировала Хелейна, придя на помощь растерявшемуся мужу. — Ты лучше ответь, что случилось со Староместом и почему срочный приказ Бриндону Хайтауэру собрать войско на помощь так важен? Дейнис хотела было возмутиться, ответить, наконец-то дать отпор Хелейне, неприязнь которой почему-то висела над ней суровой тучей, но голос короля отвлёк её: — Эймонд знает, что делает, — сказал он, поднимая голову. Уважение к дяде не могло дать ему повод перечить ему. — Теперь Бейла знает цену предательству. Мы потеряли нашего любимого Дейрона, а сейчас каждый всадник будет на счету. Лорд Стронг, — он любезно повернулся к Ларису. — Оповестите леди Бейлу и её детей, что они могут прилететь в столицу по случаю празднования нашей победы. Ларис тут же склонил голову. Джей был задумчивым и отстранённым. На его некогда светлом, лучезарном лице теперь не было ни тени беззаботности. Он так легко проигнорировал семейную ссору, будто она не имела никакого значения. За месяцы их отсутствия он невероятно изменился: на его растерзанной голове белели короткие волосы, а одна рука была перебинтована — кажется, там недоставало шестого пальца. Он превратился в ходячий скелет. Один Эльмо, кажется, молча слушал их препирательства, смотря в окно. Внезапно он вскочил с места: — Мой король, смотрите! Корабли! Они вернулись! И правда: на горизонте появлялись мелкие разноцветные точки. Они быстро приближались к столице. Но их было сравнительно мало с тем количеством, которое отплывало из Браавоса. — Я вижу знамёна Талли и домов Простора, но ни Баратеонов, ни Грейджоев нет, — сощурился Эймонд Стронг. Дейнис нервно заломила пальцы. «Их мог погубить шторм». Отец распорядился отправить городскую стражу сопровождать приплывших, и сам же ринулся их встречать. Дейнис осталась ждать здесь: там она наверняка бы мешалась, а не помогала, тем более вязкое чувство чего-то грядущего полностью забило ей голову. Она терпеливо ждала прихода вестей, сидя в саду под длинными кронами чардрева. Листва, словно кровь, расстелилась по земле сухим ковром. Наступали холода: приближалась осень, и все деревья медленно увядали. Кусты роз и шиповника становились серыми, лимонные деревья — ветхими и скрипучими. Даже трава стала бурой, как стены Красного замка. Дейнис укуталась в теплую шаль, в тишине наблюдая за птицами на ветках. Чей-то тяжелый шаг и лязг лат напугали их, и те улетели. Это был Корвен. — Здравствуйте, сир-дядя, — улыбнулась Дейнис, радуясь его появлению. — Вас можно поздравить с новой должностью? Под его густой темной бородой нельзя было увидеть выражение рта, но по карим глазам Дейнис поняла, что он улыбнулся. — Вы правы, принцесса. Спасибо. Вы в хорошем расположении духа, несмотря на все прелести похода. Она вздохнула, не захотев вспоминать все то, что ей пришлось пережить. Вместо этого она сжала руку, пальцы которой были некогда сломаны. — Я жива, и это самое главное. Спасибо вам за то, что вы остались с моей матушкой и утешали ее. Но вы здесь не из-за того, чтобы услышать от меня слова благодарности. Отец послал вас? Корвен тяжело кивнул, вновь нахмурившись. — Плохие вести, принцесса. Корабли Дальтона Грейджоя, на которых переплывал море Боррос Баратеон со своим войском, потонули в море во время сильного шторма, тогда как лорд Талли и просторцы смогли обойти его. Мне очень жаль. Дейнис ужаснулась. Ее дедушка, лорд Боррос, погиб так же внезапно и жестоко как Отто, не успели они оправиться после его смерти. О, Семеро, матушка только-только отошла от смерти сына, неужели ей суждено хоронить всю свою семью по очереди? Так в столице наступил ещё один траур. Пару дней пролетели так же, как Дейнис перелистнула страницы книги. Похороны Отто, которые давным-давно прошли в Хайгардене, теперь сменились похоронами Дейрона и лорда Борроса. Алисента, вне себя от горя, получила разрешение от короля отправиться в вотчину Бриндона Хайтауэра, своего брата, чтобы похоронить пустой гроб с сыном в садах Хайгардена — так она хотела поближе побыть с призраком сына. Марис, как только узнала о гибели отца, не утонула в печали; сердце здоровой женщины требовало жить, несмотря на горестные несчастья. В это время она решила отправиться в Штормовой Предел и проводить отца вместе с сёстрами. Эймонд отпустил её со спокойной душой. По случаю гибели стольких солдат на чужой земле Джейхейрис сменил знамёна на чёрные, траурные, чтобы почтить их память. Он попросил выживших лордов и сиров ненадолго остаться в замке, чтобы вместе отпраздновать победу, хотя никто пировать не хотел. Не было желания. Мысли о праздновании отвлекали короля от ужасных дум, а Дейнис от вестей из Староместа. Была бы её воля, она бы полетела к Мейлору вопреки всему, но физически не могла позволить себе столь долгий полёт. Возвращение через Узкое море забрало все её силы, а мейстер Орвиль рекомендовал воздержаться от долгих полётов на первое время. Она старалась не думать о потерянном ребёнке, но каждый раз, когда она смотрела на своё отражение в зеркале, то бросала взгляд на плоский живот, в котором раньше билась жизнь. Тоска разъедала её нутро. Мейкар, вернувшийся целым и невредимым, пытался восполнить её потерю своим присутствием и надёжным плечом. В столицу прибыли Бейла, Деймон и Лейна с родившимся сыном, которого нарекли Дейроном в честь его отважного дедушки. Бейлу все сторонились: слухи о предательстве расползлись по замку вопреки надёжным стенам; никакая тайна не могла укрыться в столице. И, к удивлению Дейнис, приехала и её единокровная сестра Беатрис вместе с Джоном Рокстоном и своим мужем Робертом. Девушка похорошела, выросла, стала ещё женственней и прекрасней. Безупречная родословная Мартеллов придали её коже блеск и упругость, а волосам — густоту. Под тугим шёлком скрывалась прекрасная фигура, ещё не располневшая после родов. Узнав о внезапной и трагичной кончине матери она впала в ярость. Никто не предупредил её, не известил о смерти Корианны. Она ни проводила мать, ни похоронила. Беатрис попыталась выпросить разрешение отца посетить её могилу на Драконьем Камне, но тот отказал, чем навлёк на себя самый лютый гнев. Он настолько не привык её видеть, что даже забыл, что у него была ещё одна дочь. И для Беатрис он больше не был отцом. Все эти дни она держалась подальше от него и единокровных сестёр, равнодушно и безразлично считая их безликими пустышками. Она держалась ближе к супругу, но было видно, что и это доставляло ей дискомфорт. Любви в их браке не было. Беатрис до сих пор тосковала по Мейгору. Сегодняшний пир был подготовлен со всем изяществом и роскошью. И откуда у короля столько золота на столь дорогие траты? Их поход должен был забрать половину состояния казны, если не больше, а из Эссоса никаких трофеев они не привезли, кроме голов драконов, которые убрали в подвалы замка. Что ж, над этим она подумает завтра, а пока… Одетая в длинное парчовое синее платье с сапфирами, она села подле отца и Ширы. Сейчас очень не хватало матери и бабушки. Бейла с детьми сидела чуть поодаль. Деймон и Лейна не отходили друг от друга ни на секунду, пытаясь заполнить все те долгие месяцы, которые у них отняли. Одна лишь Бейла, понурив голову, ковырялась в тарелке. Выглядела она паршиво, хоть и не проронила ни слезинки. Подле короля расположилась Джейхейра с огромным животом под перламутровым платьем. Сегодня она была необыкновенно красива. Её нечастые визиты на пиры оставляли сотни глаз без созерцания её миловидного чела, скромной улыбки и блестящих глаз, но теперь все не могли оторвать от неё своё внимание. Беременность была ей очень к лицу. Скоро и срок должен подойти. Рядом с ней суетилась Хелейна, предлагая ей то одно, то другое блюдо. Элдрик Аррен раздражался от её желания во всём угодить дочери, но молчал. С другой стороны Джейхейриса расположился Ларис Стронг, который ещё ни разу не притронулся к еде. Внезапное сближение короля с матерью и мастером над шептунами не оставило без внимания никого из членов Малого совета, в том числе и от Дейнис. Но она утешала себя тем, что Хелейна в столице только из-за беременной дочери, а Ларис Стронг временно заменял королю погибшего десницу. К слову о новом деснице… Рядом с отцом расположился и его тёзка, Эймонд Стронг. Они то и дело шептались об опустевших должностях, которые нужно было кем-то занять. — По случаю смерти лорда Баратеона теперь у нас есть должность мастера над войной, — говорил лорд Стронг, то и дело косясь по сторонам своими большими зелёными глазами. — А вот десницы у нас нет. Я уверен, король вручит брошь вам, это без сомнений. — Я не загадываю наперёд, и тебе не советую, — проговорил тот, отщипывая от курицы кусок нежного мяса. И пусть в его голосе звучало дельное безразличие, в его глазе Дейнис успела заметить проблеск голодного желания. — Тебе удалось что-то узнать о сбежавшей шлюхе и моём внуке? Дейнис навострила уши. Эймонды огляделись по сторонам. — Да, принц, я узнал, где она находится, — шепнул Стронг. — За время моего путешествия по землям Вестероса в поисках подходящей для себя партии я увидел и услышал многое… и пусть леди я не нашёл, но успел разнюхать последние следы лиссенийки. Она укрылась в Утёсе Кастерли. От неожиданности Дейнис уронила вилку на тарелку, но из-за громкой музыки этого никто не услышал, кроме близ сидящих. Неужели Ланнистеры укрыли у себя эту девицу? Но как и зачем? Семеро, что же творится у них под носом?! — После пиршества подробно мне расскажешь, — бросил отец и впредь больше не возвращался к этому разговору. Всё остальное время Дейнис сидела, как прокажённая. И даже Шира, игриво просившая выйти сестру потанцевать с ней, не смогла вывести ее из этого состояния. Поэтому она пригласила лорда Стронга, который, почему-то, засмущался. — Идемте же, — тянула она его. — Муж мой находится на Клешне, и теперь мне не с кем отплясать эту прекрасную песню. Под её громкий смех юноша позволил увести себя вглубь зала с другими танцующими. Эймонд и Дейнис остались одни, их связывали думы о ребёнке Мейгора, который успел родиться в Утёсе Кастерли. Эти мысли были тягучими, словно патока. Если это будет сын, то узаконит ли его Эймонд, назовёт ли своим наследником? А если девочка, то что же с ней будет? Сможет ли она унаследовать такую грозную вотчину, как Драконий Камень? Всё это стало неважно, когда фанфары прервали пировавших и герольд объявил о гонце из Староместа. В зал ворвался запыхавшийся юноша, весь в саже и крови. У него была перевязана нога, и поэтому он хромал. Бедняга оставлял за собой кровавые следы. От нехорошего предчувствия Дейнис встала с места, с тревогой ломая пальцы. Они с отцом переглянулись. — Ваше величество! — охрипшим голосом восклинул гонец, падая на колени перед королевским помостом. — Беда! Беда на наши головы! Джейхейрис поднялся с места, его лицо побледнело. — Говори же, — нетерпеливо потребовал он. — На Старомест напала орава драконов! — взвыл тот. — Их было много! Город разрушен, все наши солдаты убиты! Даже конница Бриндона Хайтауэра потерпела поражение! По залу прошёлся тревожный шёпот, все застыли, ожидая слова гонца. — На Старомест… — выдохнул король. — Там мой брат! Что с Мейлором?! Говори! — Он… он не выжил, ваше величество, — гонец заплакал горючими слезами. — Наш храбрый принц взлетел на своей Церере и попытался дать отпор, но неизвестная орава драконов разорвала его в клочья. Принц Мейлор погиб, защищая маяк Староместа… Ноги Дейнис подкосились, и она упала на стул. Её Мейлор умер. Он умер… Хелейна, услышав это, громко зарыдала. Её безумные крики привели остальных людей в чувства, и все будто разом поникли, вторя безумному плачу королевы. Джейхейрис, не веря услышанному, впал в глубокую прострацию. Джейхейра вслед за матерью взвыла от боли и схватилась за живот. — Джей, я рожаю! — надломленным голосом закричала она, хватаясь за стол. — Мама! Она, глотая слёзы и с болью крича во внезапных схватках, заставила всех позабыть об одном горе и удариться в другое. — Стража! Мейстера! Унесите её, унесите, позовите Орвиля! — кричал всем вокруг король. Толпа зашевелилась, впала в панику. Белые плащи расчистили путь и унесли королеву в покои. Джей побежал за ней, держа руку сестры и не выпуская её ни секунды. Все позабыли о гонце, потерявшем сознание в переполохе, и только одна Дейнис сжимала подлокотники и вторила себе: — «Принц Мейлор погиб, защищая маяк Староместа».