Наследие

      Эрик сидит, забравшись на диван с ногами, и читает книгу. Дома тихо — отец на задании, мать отправилась навестить родителей, а Рику умчался на тренировку.       Он переворачивает страницу, когда раздаётся скрежет ключа в замке, а затем, через несколько мгновений, в гостиной появляется и Селина.       — Я и забыл, что папа дал тебе ключ, — тянет Эрик, не отрываясь от книги.       — Рику дома? — подозрительно шмыгнув носом, произносит она. Ямамото это настораживает, и он поднимает голову, смотря на Селину. Она стоит, закусив нижнюю губу, старается совладать с дыханием.       — Нет, он ушёл на тренировку минут пятнадцать назад. Если поспешишь, то ещё сможешь нагнать его.       — Что ж, тогда, видимо, не судьба.       — У тебя… У тебя что-то случилось? Ты… Ты можешь обсудить это со мной, если хочешь.       «Но ты, наверное, вряд ли хочешь».       — Очень мило, Эрик, но не думаю, что ты захочешь выслушивать чужую драму.       — Но мы не чужие, — противится он и сам себе удивляется — с каких это пор его волнуют проблемы девушки его брата. — Очень даже. С детства дружим.       — Верно, — Селина кивает и садится на диван рядом с ним. Вспомнив, что папа обычно приносит маме стакан воды, когда она рассказывает что-то, что причиняет ей дискомфорт, Эрик поступает также и замечает читающуюся в глазах Гокудеры благодарность.       — Так что там у тебя стряслось?       — В последнее время родители то и дело ругаются. Я знаю, что идеальных пар не бывает, но чтобы настолько часто слушать их крики… А недавняя ссора получилась очень даже громкой и обидной. Я не знаю, кого мне из них поддерживать, потому что становится очень больно лишь от мысли, что придётся кого-то выбирать, а они ведь для меня всегда были единым целым.       Эрик очень хочет её понять, но не может — у него родители не ругались, атрибут, видимо, был не тот. Такеши даже голос на жену не повышал, а Амайя не могла найти то, за что можно было бы ухватиться.       — Эй, они же у тебя два Урагана. Ругаются страстно, но отходят быстро.       Он замолкает, когда Селина кивает и опускает голову ему на плечо. Эрик ничего не говорит по одной простой причине — ей и так сейчас нелегко, он уж потерпит.       И станет жилеткой, если понадобится.