Сожженные страницы

На шахматную доску устремлено четыре взгляда. В пространстве между игроками явственно витают молнии соперничества и азарта. Прямо сейчас трое богов продумывают следующие ходы, пока только четвёртый из них пристально смотрит на одну определённую фигуру, будучи погружённым в какие-то собственные, отстранённые от игры мысли. Однако, как только кто-то из коллег тянется к этой самой фигурке, обрамлённые огнём пальцы тут же неосознанно начинают барабанить по столу. — Хэй, Эйрофи, не слишком ли безрассудное решение для того, у кого свои-то пешки в шатком положении? Особенно учитывая, что этой уже недавно ходили. — хмурясь, заявляет сидящий чуть поодаль от того Агний. Собственно, последний ход этой маленькой фигуркой, да и множество других, предшествующих ему, делал он. И именно такой расклад дел его вполне устраивал. Слыша негодование Агния, Аэро лишь замирает, неопределённо хмыкая вместо полноценного ответа, словно подмечая что-то для себя. — Агнус, не забывай, что эта пешка общая. И то, что они часто взаимодействуют с твоим сынком, не даёт тебе право собственности. — встревает в разговор Аква, кажется, этим лишь сильнее распаляя Бога огня. Всё-таки тот, как и его детища, временами был довольно вспыльчив. Где-то со стороны слышится тяжёлый вздох. — А ты не лезь в это, Аквария! — взгляд владыки Ада полыхает, а от тяжести и громкости раздражённого голоса даже расположенные на доске шахматные фигурки умудряются дрогнуть. Аэро, что уже успел вернуть фигурку на прежнее место, напряжённо переглядывается с Эко, отчётливо чувствуя, как накаляется обстановка. — Тише, дамы и господа! Полагаю, никто из нас не хочет потом начинать с нуля. — врывается в пока ещё только зарождающийся и не успевший разгореться конфликт Эко, окидывая взглядом всех своих товарищей и разводя руками. — Поэтому, предлагаю нам всем сделать перерыв и, на какое-то время, прервать нашу игру. На том, собственно, и порешили. Агний практически сразу покинул их компанию, мигом перемещаясь в Ад и оставляя после себя лишь множество быстро потухших пламенных искр, а его примеру вскоре последовали и остальные, оставаясь наедине с собственными делами и размышлениями. Всё же, изменения в поведении Адского Божества, были замечены каждым из его товарищей. Безусловно: как тут не заметить, если данный инцидент — далеко не первый? Прежде, чем начать так рьяно опекать мальчишку, Агний даже едва не подпалил всё вокруг лишь по той глупой причине, что мироходец подвергся опасности вследствии хода одного из других Богов! И после всего произошедшего, абсолютно каждый из четвёрки богов понимал, что творится что-то странное и крайне любопытное. Всё-таки, подобное было нетипично. Не только для Агния, но и для Богов в целом: каждый из них, будучи наученными многовековым опытом, был эгоистичен и держался холодно даже по отношению к Полубогам и собственноручно созданным мирам, что уж говорить о каких-то смертных? Хотя, проводить игры в своём тесном кругу и наблюдать за ними бывает определённо забавно... Но сейчас не об этом. У Агния же эти самые изменения в поведении и мыслях начались совсем недавно: просто фигурка одного конкретного парнишки стала с завидной регулярностью попадать в руки к Огненному Богу, за счёт постоянных взаимодействий с его сыном. И так уж вышло, что именно с этого момента шатен полностью завладел вниманием Божества, даже не подозревая о подобном. Странный внешний вид и возможности, изящные изгибы скрытого мешковатой одеждой тела и действия, иногда граничащие с самым настоящим безумием... Всё это только сильнее распаляло интерес, заставляя незаметно для себя же привязаться и желать защитить этого смертного. Не удивительно, что тот, во время всевозможных перерывов от игры, начал потихоньку наблюдать за действиями парня и его жизнью. Да настолько часто, что это уже успело стать обыденностью. И в последнее время его крайне сильно цеплял факт того, что не только мальчишка был настолько безрассуден, что буквально из раза в раз балансировал на грани, но и что остальные боги, словно подливая масло в и так пышущий пламенем костёр, желали сделать ход именно им. И Агнус прекрасно понимал, что именно с ним происходит, умудрившись даже как-то слишком быстро свыкнуться с этим. Дело оказалось до жути простым и самым, что ни на есть, банальным, и заключалось оно в зародившихся в его душе чувствах. Богам это было, в некотором роде, всё же не чуждо, как бы иначе не казалось. И чувства привязанности и симпатии, — которые, возможно, постепенно начинали переростать в нечто большее, — в том числе. Он даже не стал отрицать факт наличия этих самых чувств, считая подобное недоверие к себе же полнейшей глупостью. Только вот Бог Огня и подумать не мог, что когда-нибудь почувствует нечто подобное к смертному, пусть и довольно необычному. Именно из-за всего этого мысли в последнее время были сумбурно разбросаны по подсознанию и заняты, по большей части, именно вопросом о возникшей привязанности, а самого Агния стало лишь легче вывести из себя. Поэтому перерыв в игре, сделанный на неопределённый срок, пожалуй, был ему сейчас необходим так, как никогда ранее. Самое то чтобы остыть и разобраться со всем. Приняв в родных стенах более привычный облик, да поудобней расположившись у себя в покоях, Агний расслабленно упал на роскошную кровать, в очередной раз решая посмотреть, чем же занята его пешка. Впрочем, практически сразу его брови нахмурились, а сам он напрягся. — Люциус... — слетает с уст недовольное шипение, пока Бог наблюдает, как его творение, из-за малейшего своего недовольства, в очередной раз поджигает Лололошку, заставляя бедолагу поспешно выбежать за пределы замка. Видя всё происходящее, мужчина только откидывает голову на подушки, однако скрипнувшие зубы выдают его эмоции со всеми потрохами. Для адского Бога этот смертный, не смотря на свою силу и отвагу, казался хрупким, словно фарфор. И созерцать то, как собственный сын, так безалаберно обижаясь по какому-то пустяку, играючи пытается едва ли не заживо спалить упрямого мироходца, было крайне...неприятно. Он ведь даже не понимал, что особого для себя мог заприметить в Люциусе шатен, раз был готов терпеть всё происходящее и на полном серьёзе хоть чем-то помогать этому непутёвому мальчишке. И ох, если бы проблема была только в этом... Так ведь и сам Полубог, не смотря на свои действия, всё равно цепляется за эту возможность! По крайней мере, Агний предполагал, что в случае, если бы тот чётко дал понять, что действительно не хотел бы больше видеть рядом с собой этого шатена, — мироходец сам и не пришёл бы к нему. Хотя, глядя на взаимодействие Лололошки с другими, создавалось ощущение, что тот был чересчур мягок и желал помочь всем своим знакомым, да сразу, или же попросту разучился говорить "нет" после неудачного отказа Полубогу... Занятый подобными рассуждениями Бог устало трёт переносицу. Отдушиной является лишь стоящее перед глазами, сосредоточенное лицо Лололошки, который уже успел вернуться к себе домой и мирно рассортировывал хранящиеся в сундуках предметы. Именно на этой ноте Агнус решает закончить своё наблюдение, а на лице невольно появляется лёгкая улыбка. Решено. Вместо того, чтобы уподобляться смертным и, бездействуя, терзаться какими-то сомнениями, он сегодня же переступит мысленно проведённую им же самим черту между банальной, надоедливой "привязанностью" и предполагаемой "влюблённостью".

***

На дворе уже во всю принимается царствовать ночь, а мироходец только возвращается домой, откладывая привычные чёрные очки в сторону и укладываясь на кровать, едва ли не моментально проваливаясь в сон. Однако, глаза практически сразу же вновь раскрываются, но Лололошка оказывается уже далеко не у себя в комнате. Его окружают красные, адские камни и бурлящая где-то под породой лава, из-за чего невольно вспоминается одна из самых первых выходок Люциуса. «Опять какой-то странный сон..?» — хмуро предполагает он, ощущая привычный для ада жар и всё же медленно проходя чуть дальше, попутно оглядываясь вокруг. И в следующую же секунду оказывается готов рвануть отсюда туда, куда глаза глядят, со вскриком отскакивая в сторону из-за чьего-то прикосновения к собственному плечу. Но, стремительно обернувшись, вместо планируемого побега так и застывает на месте: на него смотрят пронзительные, алые глаза. Взгляд тут же цепляется за длинные, тёмно-алые рожки, заострённые уши и длинные пепельные волосы. «Кто это?» Стоящий перед ним мужчина оказывается в некоторой степени похож на Люциуса, но, в то же время, совершенно не является им. И шатену невольно начинает казаться, что ответ на свой вопрос он уже знает — тот лежит где-то на периферии его мыслей, но всё никак не хочет образовываться в чёткую, оформленную думу, продолжая беспомощно биться об стенки черепной коробки. «Уж лучше бы это был Люциус...» — ёжась под тяжестью чужого взора, утверждает самому себе шатен, насторожившись и не смея даже взгляда отводить. Тот, кто прямо сейчас стоит перед ним, куда опасней и могущественней знакомого ему Полубога, и понимание этого факта приходит едва ли не с первых секунд. — Как же всё-таки забавно вы, смертные, реагируете на подобное. — незнакомец усмехается, чуть склоняя голову, показывая свой интерес и свысока смотря на парня. Его откровенно забавляло происходящее, пусть нотки страха, отчётливо преобладающие в поведении Лололошки, и не входили в планы. — Что ж... Я пришёл к тебе, потому что мне совершенно не нравится то, что ты сблизился с Люциусом. — откровенно и прямо заявляет он, наблюдая, как вытягивается чужое лицо и опасливо сужаются чёрные глаза. Тот, кажется, ожидал чего угодно, но только не подобных предъяв. В его понимании всё выглядело совсем иначе, нежели в понимании самого Агния, который, на деле, беспокоился лишь о безопасности смертного, а далеко не о Полубоге, с его окружением и необдуманными действиями. В мыслях мироходца, как некстати, сразу же промелькнули не самые лучшие опасения о том, что ему может грозить за согласие оказать Люциусу помощь в возвращении сил. Мгновение, и тело парнишки заметно напрягается, словно тот уже готовится к сражению. Хотя обоим уже заранее очевидно, кто из них сильнее и за кем именно будет победа в случае "битвы". Изо рта Бога вновь вырывается смешок. — Я легко мог бы прервать ваше общение с моим сыном и тем демоном. — вполне расслабленно и даже мирно продолжает тот, замечая мелькнувшее на чужом лице осознание. С самого начала роящиеся в голове подозрения находят себе весомое и неопровержимое подтверждение. Никто иной, включая самого парня, и представить бы не смог, что он встретит кого-то из Высшего Совета. — Но... У меня всё же есть иной выход из ситуации. «Какой?» — так и вертится на языке, но остаётся непроизнесённым, как и большинство появившихся в голове мироходца вопросов. У него имеется стойкое ощущение того, что он попросту не сможет вымолвить хоть что-то, и потому он лишь поджимает губы. Алые глаза загораются предвкушением и довольно щурятся, словно бы читая молчаливого собеседника, как открытую книгу. К тому же, личная встреча со своей любимой пешкой и правда значительно упрощает понимание собственных чувств и предстоящих действий. — Всё до банального просто. Тебе даже и делать-то особо ничего не нужно. — протягивает Бог Огня, разводя руками и на время замолкая. Приходится всё же вспоминать, как обычно развиваются отношения у смертных. И пока их окружает лишь гнетущая тишина, Лололошке только и остаётся, что шумно сглотнуть собственное волнение, в томительном ожидании самого предложения. — Торопиться я не хочу, так что, хотя бы для начала, ты будешь... встречаться со мной. — так ожидаемый ответ порождает лишь больше вопросов и тень растерянности на чужом лице. — Взамен же я не буду усложнять жизнь тебе или Люциусу. — пусть он даже и не собирался делать что-то настолько бессмысленное, но аргумент был неплохой. Паренёк же, вновь прокручивая в голове то, что только что услышал, конкретно так зависает. Его напрягает это: и вскользь произнесённое мужчиной "хотя бы для начала", и само предложение, кажущееся чем-то действительно странным. Да и в чём тот не хочется торопиться..? — Можешь считать это, мм... Нашей маленькой сделкой. — растянув губы в довольной улыбке, обнажающей белоснежные клыки, дополняет свои слова Агний, и Лололошка невольно закусывает внутреннюю сторону щеки. Кажется, его ответа даже и не требовалось: Бог буквально поставил смертного перед фактом, словно бы делая ему некое одолжение, а не предлагая какую-то альтернативу прерыванию их с Люциусом общения. Однако, перечить, как и говорить хоть что-либо, он не стал — всё-таки не хотелось бы узнать, как же именно Боги умеют "усложнять жизнь". В воспоминаниях и так проносятся красочные картины подлянок от неугомонного Полубога, которых ему хватило с лихвой. Мужчина окидывает мальчишку малость задумчивым взглядом и подходит ближе. Ладонь мягко ложится на плечо, слегка сжимая его. — Кажется, тебе уже пора. — произносит тот и наклоняется, неожиданно для мироходца прикасаясь обжигающе-горячими губами к его лбу, оставляя на том поцелуй. — Ещё увидимся. — бросает на прощание уж слишком довольный Агний, прежде, чем паренёк исчезает, просыпаясь на этот раз в своей кровати. На улице уже светает и Лололошка шумно выдыхает, сонно разлепив глаза и глядя в потолок. В голове вновь проносится монолог Бога и возникает множество вопросов. Но основным остаётся лишь один: "Зачем Агнию всё это?". Тело совершенно непривычно окутывает лёгкий жар и тяжесть, но он, слегка касаясь ладонью своего лба, всё равно подскакивает с кровати. И, понимая, что ответов на свои вопросы он, как минимум сейчас, никак получить не сможет, мироходец достаёт свой дневник, на скорую руку записывая туда всё произошедшее. «Нужно будет ещё с Люциусом помириться...» — закончив запись и уже составляя примерный план на день, думает шатен, надевая свои очки и покидая дом. В течении дня работа, как и обычно, кипела полным ходом и мироходец носился то туда, то сюда, выполняя поручения. И мысли больше не возвращались к странному сну, будучи занятыми насущными делами. Однако, чувство лёгкого жара и того, будто что-то не так, всё равно не уходило. А когда Лололошка пришёл к Люциусу, то и вовсе растерялся: его не только не подожгли, но и очень даже быстро пошли на мир. Правда, Ло показалось, что друг смотрел на него несколько озадаченно и с опаской, вызывая тем самым лишь больше непонимания. О ночной же встрече он говорить не хотел, да и не успел бы, точно также, как не успел бы спросить о том, что не так - слишком уж поспешно его выпроводили из замка, под предлогом каких-то неотложных дел. Возвращался же домой шатен под светом заходящего солнца, покормив развалившегося на кровати енота и спокойно ложась спать, предварительно всё-таки аккуратно стянув с себя излюбленную толстовку... Дальнейшие несколько дней протекали вполне нормально: ощущение жара постепенно спадало и тело становилось словно чуточку легче. Только вот дел было настолько много, что шатен спал лишь по паре часов. И каково же было его удивление, когда перед глазами, как только он погрузился в нормальный, продолжительный сон, вновь показался во всей своей красе ад, с его мрачностью и лавовыми водопадами. Длительное время на горизонте никого не появлялось, из-за чего тот, всё ещё чувствуя сильную сонливость и не имея никакого желания засыпать в подобном месте, — к тому же, сон во сне...не странно ли это? — принялся исследовать окружающую его местность, вскоре натыкаясь на массивную стену из адского кирпича. — И чего тебе вечно на месте не сидится? — раздаётся уже знакомый голос и перед ним показывается всё тот же образ беловласого мужчины. Алые глаза, как и тогда, зачаровывают, заставляя замереть на месте, но в этот раз с плеч мироходца словно сняли тяжкий груз: чужой взгляд и присутствие не давили, а животного страха, что присутствовал при первой встрече, уже не было - на его месте пребывала лишь некоторая настороженность. — Да и, в целом, отдыхал бы побольше. — недовольно произносит Агний. И Лололошке невольно кажется, что Бог огня...заботится о нём? «Даже мысленно это звучит, как нечто невообразимое.» И проходит лишь несколько секунд, прежде, чем мужчина, оценивающе оглядевший своего гостя, присаживается около адской крепости, облокотившись спиной о стену и утягивая следом за собой мироходца, вынуждая усесться между чужих ног. — Зачем? — только и может вымолвить недоумевающий парнишка, хлопая глазами и немного запрокидывая голову, чтобы хоть немного видеть своего собеседника. — Разве вы, смертные, находясь в отношениях, не делаете что-то подобное? К тому же, я был вполне серьёзен: тебе и правда не помешал бы хороший отдых. — прижимая шатена к своей широкой груди, рассуждает Божество, напоследок лаконично заявляя: — Спи. И Лололошка, кажется, окончательно теряется. Всё это было крайне...странно. Вопросов после этой встречи лишь прибавляется, но задавать их сейчас совершенно не хочется. Окутавшее его тепло и чувство защищённости оказываются слишком притягательными: веки сами по себе закрываются, а тело наконец расслабляется, всё ещё находясь в чужих крепких объятиях. Именно после этой ночи их встречи стали регулярными. Отношения развивались неспешно и оба потихоньку раскрывали друг в друге что-то новое, — хотя новое, по большей части, узнавал только Лололошка, — лишь укрепляя связь. А вопросы, что раньше каждый раз всплывали в мыслях шатена, наконец-то получали свои долгожданные ответы, временами, правда, шокируя мироходца. Так Ло, по началу, было крайне странно осознавать, что к нему мог настолько сильно привязаться не абы кто, а самый настоящий Бог. Примерно настолько же странным казалось и то, что, некоторое время спустя, при общении с Агнием, которое наконец-то стало не односторонним, на душе зарождалось приятное тепло, и каждая встреча ожидалась с внутренним трепетом и нетерпением. Понимание собственных, ответных чувств, к существу с которым он, по сути, уже какое-то время встречается, пришло далеко не сразу: Лололошка, в какой-то степени, не понимал собственные чувства и даже несколько дней подряд не спал, переживая и тщательно обдумывая всё. Но, как итог, именно после этих бессонных ночей он решился сообщить Божеству об ответных чувствах. И мироходцу кажется, что это было действительно правильным решением. Решением, результат которого даже дошёл до такого серьёзного, в понимании шатена, шага, как заключение брака. Стоит ли говорить о том, насколько подобный факт поразил...всех? Даже другие члены Высшего Совета не подозревали, что у Агния в отношениях всё складывается настолько серьёзно, что тот решит провернуть нечто столь кардинальное. А Люциус, ещё когда узнал лишь об отношениях между своим отцом и другом, был крайне ошеломлён и вспылил настолько сильно, что Лололошка целых несколько дней разумно опасался появляться не то что в замке Полубога, а у себя же дома. Но со временем тот, кажется, всё-таки смирился с такой шокирующей новостью. Особенно учитывая, что Агний в любом случае не учитывал мнения своего сына...

***

Так, с момента заключения брака успело пройти, кажется, несколько недель. За всё это время мироходец так и не перестал помогать своим знакомым, частенько захаживая в Даливарику из Ада, куда и переселился на постоянную основу, что по началу было довольно странно и непривычно. Но теперь он стал периодически откладывать дела на потом, посвящая больше времени отдыху, самому себе и их отношениям. Вот и сейчас Лололошка, не так давно вернувшийся в Ад, сидел на кровати, читая какую-то книгу, найденную в библиотеке замка, который располагался в отдалении от иных адских жителей. И книга оказалась столь увлекательной, что парнишка с первых же строк с головой окунулся в сюжет. Завидев сосредоточенное лицо Ло, Агний лишь осторожно потрепал супруга по волосам, целуя в щеку и стягивая с его лица тёмные очки. Однако, оторвался от чтения шатен только тогда, когда Бог сел рядом, а чужая ладонь скользнула под одежду. Очерчивая бок, длань поднималась всё выше, задирая толстовку и оголяя кожу, побуждая шумно выдохнуть и всё же отложить книгу на тумбочку. — В этот раз ты... Готов? — сразу отстранившись, неожиданно уточняет старший. Ему всё ещё не хотелось торопить события и он до сих пор помнит, насколько сильно ошарашила Лололошку лишь мысль о соитии и возможности иметь детей, но и всю предстоящую вечность ограничивать себя Бог не мог. Щеки парня покрывает лёгкий румянец, после чего тот, чуть помешкав, кидает краткий кивок в ответ. Агнию даже кажется, что в этот миг весь мир вокруг застывает. Взгляды встречаются, и в алых омутах вспыхивает яркое пламя предвкушения. Секунда, и шатен уже лежит на кровати, до сих пор глядя на нависающего над ним мужчину, чьи тёплые руки медленно стягивают с него кофту, жадно изучая каждый участок тела. Сам же Лололошка, наконец оказавшись с оголённым торсом, приподнимается, обнимая мужа за шею и накрывая своими мягкими губами чужие, тягуче и медленно целуя. Дыхание слегка сбивается, а Бог огня, оторвавшись от сладких губ супруга, тут же накрывает его шею. По спине пробегаются мурашки, пока кожу обдаёт горячее дыхание. На шею мироходца обрушивается череда кратких, влажных поцелуев. И лишь время от времени мужчина останавливается, втягивая и прикусывая кожу, улавливая раздающиеся над ним вздохи и лёгкое мычание. На нежной шейке расцветает несколько ярких, темнеющих отметин, с внутренним удовлетворением оглядев которые, старший неспеша спускается к ключицам. Веки нижнего опущены; пальцы сжимают скрытые плотной, тёмно-алой тканью плечи, а где-то в штанах уже становится до стыда тесно лишь от этих ласк и мысли о том, что случится позже. Руки Агнуса тем временем возобновляют свои действия, скользнув по бокам и вскоре проходясь по заметному сквозь одежду бугорку, чуть сжимая тот. Глаза шатена лишь сильнее жмурятся. Голова оказывается запрокинута назад, а с губ слетает долгожданный, сладостный стон. — Огонёк мой, приподними немного таз. — на выдохе просит мужчина, облизнувшись. — Агний, — выполнив просьбу, зовёт обуреваемый смущением мироходец, пока чужие пальцы поддевают резинку штанов и трусы. Названный ненадолго тормозит и вопросительно вскидывает бровь, глядя прямиком в тёмные омуты супруга. — Я же просил не называть меня та-акх! — бормочет Лололошка и не успевает даже договорить, как с него резко стягивают последние элементы одежды, откидывая ту куда-то в сторону и наконец освобождая орган от давящей тесноты. — Уж прости, но я так не могу, сладкий. — томно шепчет в ответ наклонившийся поближе Агний, оставив на щеке смазанный поцелуй. Ладони проходятся по бёдрам, слегка массируя кожу и приподнимая ноги, осторожно разведя те в стороны; нежно оглаживают ягодицы, чуть сжимая, слыша судорожный вздох. И чёрт, как же его заводит подобное... Пальцы приближаются к колечку мышц, слегка гладя его и тут же отстраняясь. Немного погодя, те покрывает скользкая, прохладная по сравнению с разгорячёнными телами субстанция, и только после этого Агний входит внутрь одним из них. Мироходец вздрагивает, а затем кратко мычит от некоторого дискомфорта при начавшихся движениях. Непривычно... Вскоре в нём оказывается уже два пальца, при раздвижении которых Лололошка всё же шипит. Дискомфорт усиливается, но он терпит; доверчиво расслабляется под супругом. Но когда добавляется и третий, болезненно стонет, хмурясь. — Тише, потом будет получше. — подхватив свободной рукой одну из ног, Агний целует щиколотку, не прекращая движений. Постепенно внутри становится более свободно, а болезненные звуки со стороны Ло стихают, побуждая наконец вытащить влажные пальцы. Избавившись от собственного наряда, алоглазый настраивается, начиная медленно входить. Шатен сжимает руками простынь, вновь чувствуя жгучее давление на стенки ануса. Чтобы немного приободрить своего мироходца, Божество успокаивающе поглаживает бёдра, пока медленно входит до конца. И как только это происходит, по комнате всё же разносится вскрик, заставляющий замереть, не двигаясь. Проходит, кажется, несколько мучительно долгих минут, прежде, чем Лололошка, по вискам которого стекает несколько капелек пота, ёрзает, закусив губу. Боль и правда немного притупилась и он вполне мог продолжать. Шумно выдыхая от жаркой узости, Агний поудобнее подхватывает ноги парнишки, начиная медленные и плавные толчки. Совсем скоро заострённые уши начинают улавливать частые вздохи и постанывания, от чего Бог Огня расплывается в довольной ухмылке. Губы вновь припадают к расписанной отметинами шее, а движения слегка ускоряются. Подрагивающие руки Ло лишь притягивают того ближе, иногда сжимая пепельные волосы. — Гхамх..! Боже, А-агний! — почти что скулит шатен, сморгнув выступившие от такого обилия эмоций слёзы. Прямо сейчас ему было невероятно хорошо. Он и не думал, что нечто подобное может приносить столько приятных ощущений. Голова идёт кругом. У шеи вскоре слышится глухое рычание, после которого плечо слегка прикусывают, а толчки становятся более размашистыми и интенсивными. Черноглазый выгибается навстречу горячим прикосновениям, издавая бесстыдные стоны и всхлипы, почти что захлёбываясь в них. Глаза блаженно закатываются. Ноги неконтролируемо дрожат. Руки сильнее сжимают чужие плечи. Из груди вместе с остатками воздуха выходит и громкий, но краткий писк, когда в него входят до упора, с гортанным стоном кончая. Внутрь брызгает чужое семя, в то время, как сам Лололошка старается унять тяжёлое дыхание и бьющий по вискам гул собственного сердца. Что не удивительно - первым приходит в себя Агний. Чуть приподнимаясь, он оглядывает последствия их развлечения. И рука без раздумий обхватывает всё ещё возбуждённый и истекающий предэякулятом член парня, вынуждая промычать и, сквозь полупрозрачную пелену, взглянуть на себя. — Как насчёт ещё одного раунда? — с азартом выдыхает вопрос прямо в искусанные губы, накрывая их в очередном поцелуе...

***

Дальнейшие дни проходили без особых проблем. Правда, до тех самых пор, пока не начались проблемы, сопутствующие зарождающейся внутри шатена жизни. Весь период беременности того преследовали невыносимые тошнота и головокружение, а телу, бывало, даже в аду становилось холодно. О посещении Даливарики и речи не шло - всё же, не хотелось бы свалиться в обморок где-то посреди леса... К тому же, совсем скоро он уже не мог передвигаться на слишком дальние расстояния, из-за чего пришлось временно засесть в замке. Радовало хотя бы то, что Бог огня не переставал уделять супругу должного внимания. И самый ответственный момент, незаметно подкравшийся к Лололошке, прошёл без особых проблем. Прямо сейчас Ло улыбался, разглядывая мирно спящего ребёнка. — И как его назовём, огонёк? — со спины обнимая мужа за плечи, спрашивает Агний, с удовлетворением подмечая его лёгкое смущение и возмущённо надувшиеся щёчки. Подобные мелочи до сих пор заставляли мироходца впадать в краску. — Тейвел. — немного помолчав, выдаёт ещё давно пришедшее в голову имя парень, тут же поворачиваясь и утыкаясь лицом мужчине в грудь, обнимая. Всё-таки, он никогда бы и не подумал, что в его жизни, совершенно неожиданно, может произойти столько счастья...