На довольно опасной, избитой временем территории находилось лишь двое. Ребёнок, сверкая тёмными, отдающими самой настоящей мглой глазами, счастливо улыбался, бегая вокруг замершего на месте мужчины и не обращая внимания на царящую в подобном месте обстановку, изредка двигая небольшими, — пока ещё только развивающимися, — белоснежными крылышками.
Сам же мужчина, стоящий рядом с ним, лишь пристально разглядывал ребёнка, поджав губы. С каждым разом становилось всё сложнее находить в себе силы на поддержание хотя бы собственной жизни, что уж говорить об уходе за этим маленьким чудом и, в целом, о присмотре за...семьёй? Хотя это и семьёй-то не хотелось называть назвать было сложно.
Безусловно, он старался. Он делал всё, что только можно, дабы обезопасить хотя бы то единственное, что было "создано" им; что безмерно доверяло ему и искренне любило. Кажется, он даже слишком щепетильно подошёл к этому вопросу, иногда перегибая палку своей гиперопекой. Но ничто подобное не вечно. Только не в этом месте, не с этим человеком.
Стоило признать сразу — он далеко не лучший вариант родителя. Хотя и сам Дизмист был сомнительным местом для проживания ребёнка... Но выбора попросту не было.
Однако уже сейчас становилось понятно: если всё так и продолжится, долго он не протянет. Да и его "семья", в прочем, тоже.
Мозг день за днём непрерывно работает, стараясь придумать хоть какой-то выход из ситуации... И он его находит.
Пусть не сразу, пусть скрепя сердцем, но находит.
Проходит, кажется, несколько дней с их с малышом "прогулки", прежде, чем он решается.
Даже сейчас его, в некотором роде, боятся, и в глазах матери их дитя плещется облегчение. Та действительно не высказывает ничего против, но, несмотря на это, на протяжение пары минут швыряет всё, что только попадается под руку. Презирает за подобное.
И разве что маленький комочек доверчиво и тоскливо прижимается к его ноге.
— Ты уходишь... навсегда? — звучат робкие слова со стороны ребёнка, на глазах которого наворачиваются слёзы.
— Именно. — бросает мужчина, потрепав маленького шатена по голове.
В сердце чувствуется противный осадок.
Позволив себе простоять так ещё с несколько секунд, он всё же самостоятельно отстраняет от себя не желающего отцепляться мальчишку, на прощание бросая тому лишь лаконичное «Надеюсь, ты выживешь.».
И как бы чудовищно это не было, но говоря эти слова уходящий был уверен, что будет наоборот.
Возможно, именно поэтому первые несколько недель он искренне беспокоился, с трудом прерывая любую попытку даже помыслить о возвращении
Но позже стало легче. Время шло, и игнорирование любых воспоминаний о столь ярком эпизоде своей жизни становилось менее проблемным делом. А через столетия все эти события, за древностью лет, и вовсе покрылись тонким слоем пыли, ни разу более не возникая в чужой памяти...
На дворе стоял спокойный, солнечный денёк, ничем особым, по своей сути, не отличающийся от остальных... Кроме, разве что, маленькой детальки в виде появившегося буквально из ниоткуда парнишки, растерянно смотрящего по сторонам. Каштановые волосы развивал лёгкий ветерок, пока руки поправляли едва ли не спавшие с лица очки. Взору тёмных глаз предстала безлюдная, освещённая яркими солнечными лучами полянка, с виднеющейся неподалёку речкой и множеством деревьев. На чужом лице отчётливо читается растерянность. Создавалось знакомое впечатление, будто бы что-то важное безвозвратно ускользнуло в небытие. Некоторое время шатен стоит на одном месте, удивлённо осматриваясь по сторонам и немного хмурясь, пытаясь сориентироваться в происходящем. После неестественного перемещения оставались отголоски немного неприятных ощущений, а мысли всё никак не могли прийти в норму. И смесь бурлящих в душе эмоций вряд ли сейчас могла поспособствовать его внутреннему успокоению. Проходит где-то несколько минут, прежде, чем белоснежные крылья, находящиеся за спиной пришедшей в сей мир персоны, приходят в движение и начинают слегка трепыхаться, выдавая чужое предвкушение. Юноша загорается интересом и жаждой неизведанного, наконец срываясь с места, но пока что решая лишь потихоньку привыкать к миру и развиваться, чувствуя скорое приближение вечера. Не смотря на то, что шатен многое знал и умел, будучи явно приспособленным к выживанию в одиночестве, мир всё равно казался ему неизвестным и удивительным. Жажда приключений и энтузиазм били через край, отражаясь в жестах и поведении парнишки: тот был чересчур энергичен и даже практически не спал последующие несколько дней, вместо этого, — где-то на очередной, найденной по пути полянке, — построив себе некое подобие довольно большого дома. За рекордные сроки, крылатый успел заметно обжиться в этом мире: теперь он с завидной частотой устраивал охоту на живность, с такой же регулярностью устраивая и безумные ночные похождения в самые глухие и опасные места, что располагались в ближайшей паре километров от его дома, и даже умудрился создать небольшой загон с домашним скотом, который пока что, правда, состоял лишь из нескольких коров. Дни тянулись размеренно и, в какой-то степени, схоже, вплоть до одного дождливого утра. Путешественник по мирам склонился над парящей книгой у небольшого обсидианового стола с алмазной окантовкой по углам, и пытался наложить на своё оружие несколько необходимых зачарований для большей эффективности и срока службы инструмента, кажется, лишь благодаря какому-то чуду всё же услышав глухой стук в дверь, сквозь гул бушующего ветра и шум дождя. Стоило ту открыть, как перед ним предстал старик. Весь промокший и продрогший, но бережно держащий в руках прикрытую чем-то, явно не пропускающим влагу, корзину, предположительно с травами, ягодами и...выглядывающим оттуда попугаем?.. — Ох, какое облегчение, что здесь всё-таки кто-то, да живёт! — радостно и торопливо проговаривает незваный гость, как только дверь открывается. — Извиняюсь за такое раннее беспокойство, но можно ли напроситься переждать здесь дождь? — Да, конечно! Проходите. — отзывается на просьбу вежливый и мелодичный голос. Парнишка, пусть и растерявшись, но пропускает незнакомца в дом. И седовласый, убрав с лица влажные пряди волос, да протерев глаза, неловко переминается с ноги на ногу, только сейчас заметив небольшую особенность хозяина дома. Белые крылья... — Что-то не так? — шатен, заметив растерянность и задумчивость старца, склоняет голову в бок. — А, нет, всё хорошо! Просто не у всяких существ есть крылья, вот ты мне и напомнил одного моего знакомого. — чувствуя себя несколько неловко, собеседник чешет затылок и наконец-то выпускает мигом закружившего по комнате попугая из корзинки, осматриваясь вокруг. — Надеюсь, мы с Картером действительно не сильно помешали. — Не переживайте, никаких проблем! — мягко отзывается хозяин, взглядом пронаблюдав за залетевшим в одну из других комнат попугаем. А затем указывает на стол, стоящий почти в углу этого, как успел заметить гость, довольно такие просторного помещения, по большей части наполненного сундуками и различными артефактами: — Присаживайтесь. Может, чаю? — Было бы чудесно! — присевший на стул старик слегка улыбается, пока попугай, облетев, кажется, весь домик, садится на его плечо. На какой-то период в доме повисает довольно приятная тишина, которую нарушает лишь небольшая возня шатена с чайными травами и глухой шум всё не утихающего дождя, в то время, как в воздухе витает приятный аромат, с еле ощутимыми нотками еловой древесины, что отчётливо контрастируют с запахом пришедшей вместе с гостями сырости. И крайне вовремя по комнате раздаётся свист закипевшего чайника, так как после него в руках гостя, — коего только сейчас начал пробирать некоторый холодок, — оказывается кружка с горячим чаем. — Почему вы оказались в этой глуши, да ещё и в такую неприятную погоду? — задаётся вопросом парень, присаживаясь напротив с точно такой же кружкой. Для него одного лишь взгляда на улицу становится достаточно, чтобы передёрнуть плечами от фантомного ощущения капель дождя на крыльях. — Нам нужны были травы для зелий. И высококачественные зёрна! — совершенно неожиданно и деловито встревает в разговор попугай, вызывая тяжёлый вздох у старика. — Ох, Картер, опять ты за своё..? — с некоторой забавой произносит тот, а затем переводит взгляд на шатена. — Он... Разговаривает?! — выдавая всё своё удивление, наконец изрекает паренёк после нескольких секунд шокированного молчания, во все глаза глядя на птичку и чуть распустив в стороны собственные крылья. Не каждый же раз ему встречается подобное. — Картер и правда умеет говорить. Только вот, иногда он может говорить что-то, что совершенно не к месту... Уж прости его за это. — отпивая ещё немного чая, улыбается маг. — Но да, мы действительно пришли сюда за травами. Вышеупомянутый попугай, как только выдаётся пауза, неожиданно перелетает с чужого плеча на край стола, наблюдая за диалогом и выражениями лиц с более удобной ему стороны. — Я с радостью использовал бы заклинание телепортации сразу, как начался дождь, но Картер на редкость плохо его переносит. Да и вновь проделывать такой путь потом, ради нескольких оставшихся трав, не хотелось бы. — заканчивает повествование старик, пока собеседник с интересом выслушивает его. — Вот как... — явно задумчиво протягивает тот, отставив кружку в сторону и скосив взгляд на парочку лежащих у стены инструментов. С одной стороны, у него уже были планы на этот день — взять хотя бы то же зачарование. Но вот с другой, над юношей брали верх желание помочь и вездесущее любопытство. Поэтому, чуть помолчав, тот вдруг выдаёт: — Может, я смогу немного помочь вам? Какие именно травы вам нужны? — Звучит довольно...неожиданно. Там осталось совсем немного. — выглядя чуть растерянно, мужчина показывает тому листок с аккуратно выписанными названиями, несколько из которых уже оказались зачёркнуты. — Точно..! — успевает крылатый лишь прочитать названия, как старик неожиданно едва ли не подскакивает с места. — Я же совсем забыл представиться! Неудобно вышло... Меня зовут Бастиан. Бастиан Гай Уайт. А Картера я тебе уже, можно сказать, представлял. — Я Лололошка. — кратко представляется улыбнувшийся собеседник, вновь переводя скрытый очками взгляд на список. Кажется, он несколько раз натыкался на эти непонятные росточки не только на страницах стоящего на полке справочника... Поэтому, быть может, ему даже не нужно будет помогать Бастиану с поисками. — Какое необычное имя.. — еле слышится в ответ, пока Лололошка резво поднимается из-за стола. Быстро приближаясь к одному из сундуков, он некоторое время шарится в нём, тщетно пытаясь без какой-либо книги вспомнить точный вид трав. Но по итогу достаёт несколько различных пучков, аккуратно перевязанных бечёвкой. — Не особо помню, что из этого и как называется, но здесь случайно нет того, что вам нужно? — неловко чешет затылок, выложив на стол перед старцем всё, что достал. Тот же в свою очередь, оглядев их, сразу просиял: — Лололошка, это именно то, чего мне не хватало! — взяв парочку пучков, восклицает Бастиан, положив их в корзинку. — Ты действительно сильно выручил меня, парень! А названный и рад этому — было приятно осознавать, что он хоть кому-то смог помочь и оказался полезен... Дальнейшее же время тянулось довольно быстро. Как только на улице прояснилось, а дождь наконец перестал барабанить по стеклу, старик с попугаем покинули чужой дом. Тогда мальчишка даже и подозревать не мог, что новое знакомство перерастёт не в простое общение, а в целое обучение у мага. Не думал он и о том, что его привычная рутина навсегда исчезнет, наполняя жизнь новыми знакомствами и красками. И конечно же, откуда ему было знать, что их встречу в красках опишут самому главе некоего Ордена? С каждым мгновением после знакомства, — по сути, ставшего первым в этом мире, — Лололошка с небывалым интересом учился чему-то новому, с недавних пор открыв для себя мир магии и различных заклинаний. Окунувшись в изучение едва ли не с головой, мальчишка каждый день практиковался, иногда даже помогая Бастиану с приготовлением различных зелий. Тем же временем в комнате, в антураже которой, по большей части, присутствовали фиолетовые и сиреневые оттенки, сидел беловолосый мужчина. Он сосредоточенно смотрел куда-то в стену, нарушая тишину лишь размеренным стуком пальцев об гладкую поверхность стола и редким шелестом больших белых крыльев. Уже после первого рассказа Бастиана у него, как у бывшего жителя Скайзерна — некогда пусть и несправедливого к некоторой части своих жителей, но всё равно прекрасного мира, — появилось довольно много пищи для размышлений. И все вопросы требовали своевременных ответов. Чего уж таить — он прекрасно знал, что в этот мир прибыл кто-то посторонний. Уж что-что, а это получилось зафиксировать сразу. Но вот только маг совершенно не думал, что этим мироходцем окажется кто-то из его родного мира. Что парень был именно оттуда, Джодах и не сомневался — вряд ли Богам, после Скайзерна, вообще был резон создавать ещё каких-то существ, напоминающих его жителей. Но для подтверждения всех этих мыслей всё-таки не помешало бы встретиться с тем лично, а не выслушивать постоянные рассказы старика. В некоторой степени то, что он проглядел именно подобный аспект будущего, несмотря на довольно противоречивые эмоции, забавляло. Особенно если учитывать, что информация, затрагивающая этого мироходца, для него в целом была крайне размыта и поверхностна. «Надо будет намекнуть Бастиану, что было бы неплохо пригласить его ученика в Орден.» — в один момент заключает мужчина. Появись этот Мироходец позже, и его наличие могло несколько пошатнуть всё, а так... Ролей в "спектакле" будет вполне достаточно и для ещё одного существа.***
Первая встреча произошла буквально на той же неделе. Бастиан и так довольно часто рассказывал Лололошке о некоем "вечном Архимаге", основателе Ордена. Да с таким ощутимым восхищением, что тот не просто желал встретиться с этим человеком хоть раз, а уже заранее уважал его. Гай Уайт наговорил ему столько всего величественного и про сам Орден, и про его главу, что, как только мироходец пришёл к нереально огромному дереву, — с плохо скрываемым удивлением окидывая взглядом эту громадину, крона которой буквально перекрывала взору часть неба, — его охватило некоторое волнение. — А вот и вы. — не позволяя мальчишке собраться со своими мыслями, доносится откуда-то сбоку довольно мелодичный и спокойный голос, заставляя опустить задранную кверху голову, переводя взор на говорящего. Перед ним предстаёт мужчина, тут же цепляющий внимание не только своими яркими, сиреневыми глазами, но и крыльями. Немного отличающимся, но в остальном такими же белыми и большими, как и у него самого! Пусть его учитель и не умалчивал об этой маленькой схожести, но слышать и видеть в живую — совершенно разные, не сравнимые друг с другом вещи. — Многое слышал о тебе от Бастиана. Кажется, ты хорошо прижился бы в Ордене. Но для начала, думаю, нам следует познакомиться. — Глава еле заметно улыбается, разглядывая шатена. А ведь и правда - скайзерновец. Да и, даже не учитывая наличие крыльев, выглядит парень необычно. Очень уж приметно... По крайней мере, себе он представлял его совершенно иначе. — Меня зовут Джодах. А ты, стало быть, Лололошка? — Да. — кивая головой, подтверждает Ло, делая небольшую паузу. Задумывается. Но потом, словно взяв себя в руки, вежливо улыбается. — Рад с Вами познакомиться. — Я тоже. Ну а теперь перейдём к делу... Последующие слова Мироходец слушал крайне внимательно, стараясь сразу же запоминать правила, в которые его так любезно посвящали. Не смотря на некоторую скомканность знакомства, всё прошло даже лучше, чем он себе представлял. Мужчина по первому впечатлению казался серьёзным, но добрым, в чём-то даже схожим с Бастианом, который в итоге, по поручению покинувшего их компанию из-за каких-то срочных дел Джодаха, провёл ему целую экскурсию. По большей части, день прошёл захватывающе — он даже познакомился ещё с несколькими членами Ордена! А изначально сопутствующее ему волнение совсем скоро улетучилось, оставляя своё место привычной любознательности. «Стало быть, старик действительно не преувеличивал, когда хвастался своим учеником.» — Джодах же, засевший сейчас в своей комнате над рецептами определённых зелий, анализировал произошедшую встречу. И, безусловно, чувствовал в новичке некоторый потенциал. Похоже, идея приплести его в план и правда не так уж плоха... Дальнейшие дни сменяли друг друга, чередуя для Мироходца меж собой интересные знакомства и задания, выдаваемые по большей части либо Бастианом, либо Цесанной. Остальные пока что лишь присматривались к новичку, не нуждаясь в какой-либо помощи от него. И чем дольше черноглазый юнец находился в Ордене, тем чаще приковывал к себе взгляд фиалковых глаз. Просто и незамысловато привлекал чужое внимание, вероятно, даже и не желая этого. Иной раз, засматриваясь на парня, Архимаг всё же осаждал себя, в тот же момент возвращаясь в свою комнату. Слишком уж часто он ловит себя на подобном... «Хотя, — в попытках найти объяснения и беспощадно подавить нечто, решительно и своенравно зарождающееся где-то в глубине его души, то и дело повторяет себе Ави, — это вполне нормально, учитывая, как давно я не видел хоть кого-то из своего родного мира.» Как итог, между ними даже успел состояться очередной небольшой диалог, заведённый мужчиной лишь из цели угодить собственному интересу и ослабить его же. Именно тогда он и узнал что мироходец, оказывается, не помнит ничего из жизни в Скайзерне. Совсем. Что, в некотором роде, только играло на руку вечному Архимагу. К тому же, пусть лишь отчасти, но глава Ордена понимал его — у самого большая часть воспоминаний, особенно после нахождения в Тюрьме Времени, позабылась, за ненадобностью отправившись куда-то в особо потаённые уголки сознания, оставляя яркими лишь некоторые, не особо приятные моменты. Возможно, именно они и не позволяли в течении стольких лет забыть, кто он таков и какова его основная цель... В любом случае, после этого всё пошло совсем не так, как изначально задумывалось Джодахом. Беседа с Лололошкой лишь сильнее распаляла маленький огонёк интереса, постепенно превращая тот в самый настоящий костёр. Всё чаще мужчина выбирался из комнаты и выискивал в коридорах одну определённую макушку, в конце концов либо разглядывая её обладателя, либо где-то в собственном сознании разочаровываясь чужому отсутствию. Но ему было мало только видеть мироходца со стороны и почти не контактировать с ним... Хотелось пусть и банальных, но более частых разговоров. Хотелось читать на его лице ответный интерес или даже плохо скрываемое восхищение — точно такое же, как и при первой их встрече. И, собственно, с чего бы ему, вечному Архимагу, ограничивать себя в подобных мелочах? С каждым прожитым днём он чувствовал, — когда к ним, вместе со своим удивительно искренним стремлением помочь всем и каждому, приходил этот Мироходец, сверкая своей белозубой улыбкой и солнечными бликами на тёмных очках, — как убеждать себя в том, что причина интереса — лишь рождение в одном мире, становилось всё сложнее. Уже самому не верилось в то, что это — единственная причина подобного "увлечения", особенно когда ненасытная нужда в чужой компании всё не унималась и росла, погружая мысли беловолосого в самый настоящий хаос одними лишь воспоминаниями об образе этого мальца, которые посещали его голову в самые неподходящие моменты. Стоило признаться хотя бы самому себе — происходящее уже безвозвратно переросло в нечто большее, нежели невинный интерес. Всё внутри буквально трепетало от присутствия мальчишки. И чем глубже он погружался в размышления, тем сильнее становилась его потребность в этом. Лололошка казался удивительным. Он был прекрасен и очарователен, с какой стороны не посмотри. А то, как быстро и чётко он выполнял все задания, поражало не только Джодаха, но и всех членов Ордена. И пусть мужчине не нравилось, что тот мог пострадать во время очередной вылазки за какими-то ингредиентами, — ещё и часто пачкая свои прекрасные, чудом невредимые крылья то пылью, то кровью убитых монстров, — но когда он сам начал выдавать ему индивидуальные задания, то эти мгновения стали сравнимы с чем-то поистине драгоценным. Он не видел, но чувствовал, с каким интересом Мироходец ожидает рассказа о предстоящей работе, и был уверен, что скрытые очками глаза нетерпеливо поблескивают; звонкий голос шатена мелодично ласкал слух, а любое его слово, пропитанное восторгом и предвкушением, жадно запоминалось и анализировалось Ави. Особенно остро врезался в память редкий, но звонкий смех, отдающийся неким чувством дежавю и словно возвращающий его в какую-то неправильно счастливую вариацию прошлого. Но ничто из этого и рядом не стояло с прикосновениями. Когда Архимаг просто клал руку на скрытое мешковатой одеждой плечо, желая удачи или наоборот осаждая чужой чрезмерный пыл; когда пожимал нежную, совершенно не подходящую под грубое оружие, ладонь; когда мимолётно соприкасался с рукой Лололошки на собраниях — на которых без зазрений совести и лишних слов усаживал того рядом с собой, — или даже пробегался пальцами по хрупкой шее, оправдывая это банальными фразами о том, будто что-то убирал... Было волнительно и забавно наблюдать за чужой реакцией, подмечая, как напрягается чужое тело, мелко вздрагивают от неожиданности крылья и неловко алеют бледные ушки. Всё-таки его Мироходец был до жути мил в любой ситуации. Признать собственную влюблённость в этого мальца было довольно сложно — эти чувства были непривычны, чужды ему. От того и свыкнуться со своей своеобразной любовью было ещё сложнее... Но отрекаться от неё он и не думал. Не тогда, когда при одном лишь взгляде на шатена сердце ускоряет ритм, в душе клубится что-то тёплое, а в голову лезут совершенно непрошенные и греховные мысли. Вполне вероятно, что, узнай о его фантазиях кто из Ордена или, — не дайте Боги! — сам Лололошка, — то его дружно посчитали бы безумцем. Но понимание этого совсем не мешало ему представлять, как он, без всяких стеснений, повалил бы мироходца на ближайшую поверхность; как наконец смотрел бы в чужие, наверняка не менее прекрасные, чем сам парень, глаза, зарываясь пальцами в мягкие и чувствительные перья... Ох, сколько же разносортных фантазий посещало его голову!***
Недели неспеша сменялись месяцами, и крепость чувств Архимага лишь набирала обороты. А учитывая, что тот понимал, насколько сильно Лололошка успел прикепеть и к Ордену, и к самому Джодаху, его действия также становились более уверенными и напористыми: теперь частенько, чтобы просто отвести юношу куда-то, он хватался своей крупной ладонью за чужую и даже умудрялся временами отвешивать комплименты, дабы увидеть, как щеки Мироходца заливаются лёгким румянцем. В особенности будоражущими казались ситуации, когда он, аккуратно обхватывая плечи и привлекая тело шатена поближе, бесцеремонно обнимал мальчишку, что не отталкивал, а лишь доверчиво прижимался к тёплому телу. Словно котёнок, что до этого и вовсе не испытывал объятий... Объект чужого обожания, впрочем, изначально замечал все пристальные, бросаемые в его сторону взгляды, но старался не заострять на подобных жестах внимание. В конце концов, он и сам, бывало, столь же сосредоточенно разглядывал кого-то, пусть это и не было регулярным занятием. В его глазах Джодах всё продолжал быть интересным собеседником, да замечательным главой. Мироходца поражали чужая сила, лидерские качества и, как ни странно, доброта. Пожалуй, из всех членов Ордена, не считая изредка интересующегося состоянием своего ученика Бастиана, тот был единственным, кто по настоящему заботился о его самочувствии — то спросит, не поранился ли он, замечая хоть какие-то намёки на кровь на одежде и крыльях, то и вовсе призовёт к себе, казалось бы, для какого-то серьёзного задания, но в итоге выдавая что-то по типу: «А следующим твоим заданием будет как следует отдохнуть.». Подобное, пожалуй, действительно трогало за живое; вызывало искреннюю симпатию. И не смотря на настораживающе огромный интерес к своей персоне и собственное смущение, накатывающее при любом довольно близком контакте, ему нравились и тактильные проявления чужого внимания. Возможно, сказывался тактильный голод, — приобретённый за годы забытой жизни и несколько месяцев полного одиночества в этом мире, — а быть может, он просто был слишком впечатлительным, чутко реагируя на подобные мелочи. Однако, привычная череда увлекательных, но довольно однотипных дней вскоре оказалась нарушена. Древу Жизни, которое охранял Орден, стало хуже и участились случаи появления аномалий. А в жизни самого крылатого началась буквально полоса странных и немного жутких событий: то ужасающие сны, то голос, обращающийся к нему будто бы из ниоткуда. Случались даже неожиданные, появляющиеся средь бела дня молнии, так и норовящие подпалить его крылья. И это было совсем не похоже на последствия медленной гибели древа. Спалось теперь плохо: парнишку буквально не покидали напряжение и постоянное чувство слежки. И если взгляд Джодаха, — теперь несколько обеспокоенный и хмурый, — обычно не вызывал страха и каких-то особых неудобств, — да и, по сути, шибко скрыт не был, — то этот ощущался буквально повсюду и чувствовался как нечто опасное. Он был словно насмешливым, собственно, как и голос этого неизвестного...***
Прошло несколько дней, и мальчишка в очередной раз не выспался. Ему потихоньку начинало казаться, будто бы он медленно, но верно сходит с ума, а всё происходящее ему попросту мерещится. В какой-то степени, он был даже благодарен своим любимым очкам, скрывающим всю скопившуюся усталость и синяки за тёмным стеклом. Всё-таки, он так никому и не рассказал о происходящем — не хотелось бы наводить ещё большую панику в Ордене и заставлять лишний раз волноваться близких ему людей. Пожалуй, именно поэтому он старался трудиться в привычном темпе, не подавая виду. В очередной раз выполнив задание, на этот раз полученное от Эмриса, вернувшийся довольно поздно парень бежал с полученными ингредиентами к гоблину. Орден был практически пуст, так как большинство членов уже ушли по домам или разошлись по отведённым для них комнатам. Оттого, проносясь по коридорам, он и замечает вышедшего из-за поворота человека слишком поздно, не успевая вовремя затормозить и уже жмурясь, будучи готовым к неприятному столкновению. Но того не следует: он чувствует лишь чужие, буквально поймавшие его в свои сети руки, одна из которых вскоре нежно придерживает шатена за талию, а другая оказывается на его запястье, держа за кисть. — Надо же... — разносится чуть выше знакомый бархатный голос, вынуждая поднять голову и распахнуть глаза, сразу же сталкиваясь с привычными аметистовыми омутами. — Пташка сама летит в мои руки. Со стороны главы Ордена слышится тихий смешок, в то время как Лололошка заливается краской, отводя взгляд в сторону. Положение, как и слова, сказанные практически на ухо, до жути смущали. А чужие глаза, казалось, пытались разглядеть его собственные, испытующе вглядываясь в отражающую всё черноту очков. — Я заметил, что ты стал вести себя несколько, мм... Необычно. — уже серьёзней начинает Ави, окидывая мальца пристальным взором. — Может, расскажешь что происходит и наконец позволишь хотя бы мне попробовать помочь тебе? — голос был тих и ласков, придавая больше уверенности в искренности его слов. Конечно, маг не только заметил странности в чужом поведении, но и догадывался о их причине, тем не менее, желая услышать всё из уст самого мироходца. Губы Лололошки поджались, как и крылья, выдавая сомнения и переживания своего носителя. И Джодах не собирался его торопить, лишь поудобней устраивая уже обе руки на чужой талии, не желая отпускать. Прошло, кажется, несколько пронизанных тишиной минут, прежде, чем из груди шатена вырвался судорожный вздох и он наконец начал говорить. Начал выплёскивать все переживания, накопившиеся за последние дни. А когда закончил, и вовсе самостоятельно уткнулся лицом в одежду Архимага, обнимая того. Подобный жест заставил несколько опешить, впрочем, вызывая неподдельную ласку в улыбке Ави. — Уверен, мы сможем узнать суть этой проблемы. — мягко растрепав копну каштановых волос, проговаривает мужчина. — Ты большой молодец, раз так долго справлялся со всем этим в одиночку. Неожиданная похвала заставляет вздрогнуть и немного отстраниться. Лололошка и не подозревал, что реакция на его рассказ окажется...такой. Хотя, если быть до конца честным, он и вовсе не представлял, какой она может быть. — А теперь предлагаю тебе переночевать в Ордене. Не знаю, насколько хорош будет твой сон, но обо всём остальном можешь не переживать - я позабочусь об этом.Непривычно.
Вся ситуация, с самого её начала, застаёт парня врасплох.
Но смысла отказываться он не видит, слегка кивая в ответ. И тут же, точно как и Джодах, оказывается объят чёрными частичками, телепортируясь в одну из комнат. Усевшись на заправленную кровать, Ло с некоторым сомнением осматривается вокруг, останавливая взгляд на расслабленном лице Джодаха. — Не переживай ни о чём и засыпай. — замечая неуверенность Мироходца, вздыхает. — Завтра ты обязан отдохнуть и хорошенько выспаться. Ингредиенты Эмрису я передам сам. Брови Лололошки растерянно хмурятся и он уже было собирается сказать что-то против, как маг тут же дополняет: — Возражения не принимаются. Можешь даже считать это очередным заданием, если угодно. Всё понятно? Руки шатена сжимаются в кулаки. Становится слишком приятно и неловко от понимания, что кто-то настолько сильно может заботиться о его самочувствии. — Хорошо, я отдохну. — на выдохе, словно бы обречённо, отвечает, вызывая у бессмертного очередные смешки. «Право слово, реагирует так, словно я его на пытки какие отправляю, а не спать укладываю.» — думает он, в знак прощания положив руку на чужое плечо, слегка оглаживая то пальцами. — Тогда не буду мешать. Сладких снов. И покидает комнату, не оставляя Лололошке иного выбора, кроме как последовать совету и поспешить отправиться на боковую, откладывая очки на тумбочку. «Остальные ведь справятся и без моей помощи, верно..?» — прежде, чем окончательно погрузиться в сон, проносится в голове. Всё-таки, с недавних пор он доверял Джодаху больше, чем кому-либо ещё из своих знакомых...***
И кто бы вообще мог подумать, что все ужасные события в жизни мироходца окажутся забавой самого настоящего Полубога? Этот нахал, назвавшийся Люциусом, недавно явился к нему, рассказав о своих проделках и буквально требуя помощи! И главное от кого — от обычного, ничем кроме крыльев не выделяющегося, человека... Интересно, как он вообще представлял себе его помощь в возвращении Божественных сил? Вся ситуация казалась до жути абсурдной. И, разумеется, он отказал. Но спустя несколько дней общения с надменным мальчишкой, пришлось согласиться — иначе шатен сомневался, что его жизнь не будет ежеминутно находиться под угрозой уничтожения очередной подлянкой. За помощью в подобном деле, чтобы разузнать побольше о Высшем совете и способе связи, он обратился к Бастиану, который даже не сразу поверил в столь странную историю. Но всё же дал некоторые подсказки, на пару с не особо желающим помогать Аргусом. Джодаху, разумеется, Мироходец тоже рассказал о новом знакомом, хоть и старался теперь лишний раз того не волновать — мужчина выглядел устало и нервозно, ежедневно поддерживая силы древа и сдерживая аномалии. Сердце несколько болезненно сжималось, особенно при понимании, что он никак не сможет помочь Архимагу. Оставалось только поддерживать Ави по мере возможностей, каждый раз, оказываясь в его комнате или видя того в коридорах, обязательно интересуясь самочувствием и заводя беседу на несколько отвлечённые темы. И беловолосого подобное, бесспорно, радовало. Осознание чужого неравнодушия; ответное внимание и искренняя забота со стороны человека, которого он любит, — это ли не повод почувствовать себя лучше? Он с упоением выслушивал истории шатена и отвечал на его вопросы, иногда надолго утягивая в свои объятия, в подобные моменты буквально пользуясь своим несколько уставшим состоянием. Правда, временами случалось и необычное: Он начинал замечать, что черты лица Мироходца кажутся ему, в некотором роде...по-странному знакомыми. Но несмотря на насмешливые прищуры демонических глаз, — кажется, что-то понимающих, но упорно умалчивающих об этом, — очередное чувство неизведанного дежавю оправдывалось его утомлённым разумом и последствием частых взглядов, устремляемых ранее на Лололошку. Впрочем, данный вопрос казался не таким важным, ведь жизнь этого мира шла чётко по выработанному плану, а события медленно начинали продвигаться к необходимой кульминации. Отношения с крылатым шатеном за это время успели наконец-то стать более неформальными и действительно близкими, пусть они и оставались до жути странными в привычном для всех понимании: вроде бы и до серьёзных отношений не дошло, но и дружбой это уже можно назвать с натяжкой. Да чёрт возьми, Ави даже разрешил ему нарушить правила Ордена и завести фамильяра! Но появилась и иная проблема — тот начал пропадать у Полубога. Парень буквально каждый день, по малейшей просьбе Люциуса, уносился из Ордена в чёртов замок, где мог провести хоть весь оставшийся день. И именно то, что Люциус требует к себе столько внимания со стороны мальца, слишком уж сильно цепляясь за его мироходца, раздражало Джодаха. Точно также, как и готовность Ло без вопросов примчаться к тому, даже если было неохото. Но что-то запретить Лололошке он не мог, даже если сильно хотелось — тот его попросту не поймёт. Сам же юноша чувствовал, будто бы он застрял меж двух огней. С одной стороны был Джодах, к которому он был сильно привязан и за которого частенько переживал, толком даже не осознавая, что именно чувствует, — слишком уж запутанным и сложным всё казалось; а с другой — капризный друг-полубог, со своими просьбами и подозрениями в сторону Архимага. И вся эта обстановка постепенно выводила путешественника из себя. Радовало, что хоть Воланд его внимания не требовал, не пытаясь даже вновь издеваться над "болванчиком": в компании демона, — с которым он с великим трудом, но договорился, — к собственному же удивлению, можно было банально отдохнуть от вечных придирок Люциуса или работы в Ордене, в котором он, впрочем, и так последние несколько дней почти не появлялся из-за дел с Бастианом и попыток выполнить обещание для одной полубожественной личности. Правда вот, подобный расклад совсем не нравился бессмертному магу. А значит, следовало что-то предпринять...***
На дворе только начинался очередной день, уже заранее обещающий стать по-настоящему особенным — уж об этом Джодах точно позаботится, как следует. — Здравствуй, Джодах! — из некоторых размышлений Архимага вырывает голос как раз таки ожидаемого им шатена, что, вполне привычно прибежав в Орден с утра пораньше, замечает беловласого, произнося дежурную фразу и уже было отправляясь дальше. — Ты очень кстати, Лололошка. — чужое имя едва ли не смакуется мужчиной, тая на губах, пока на лице расползается лёгкая, непринуждённая улыбка. И названный тут же тормозит, возвращаясь к старшему, да в довольно милом, заинтересованном жесте склоняя голову в бок, ожидая пояснений. Знает — не спроста была произнесена данная фраза. — Как тебе предложение составить мне компанию на одном задании? — видя заинтересованность в диалоге, продолжает Архимаг. Аметистовые глаза с азартом блестят, ведь чужой ответ уже заранее предрешён. — А, м... Что за задание? — первым делом уточняет мироходец. Всё-таки, до этого момента Джодах ни разу не предлагал ему совместных заданий, что заставляло задуматься. — Просто нужно отправиться кое-куда. Скажем, устроить маленькое путешествие. — объясняет кратко и довольно размыто — не в его интересах сразу раскрывать всё. Особенно когда лишние слова могут поставить предложение под сомнение. — Все подробности ты узнаешь в пути. Так что... Могу ли я украсть тебя на время? — тон голоса становится теплее и он усмехается, пока глаза довольно щурятся при виде быстрого и уверенного кивка. Вот и долгожданный ответ. Всё же Ло ни за что не откажет в чём-то подобном, пусть в его голове сейчас и прокручивается целый ряд вопросов. Слишком уж альтруистична и любопытна его натура. — Славно. Сможем отправиться прямо сейчас? — на всякий случай интересуется, через пол минуты получая от заглянувшего в рюкзак юнца очередное согласие и не медля отправляясь на выход из Ордена, жестом призывая того следовать за ним. А уже за его пределами, дождавшись, когда Мироходец поравняется с ним, уверенно сжимает его руку в своей ладони, неспеша шагая в известном лишь ему направлении. По началу пути крылатый дуэт сопровождает тишина, вскоре, правда, сменившаяся редкими, но довольно-таки приятными беседами. Правда, мальчишка, не изменяя себе, всё равно пытался несколько раз выведать ответы на интересующие его вопросы. Но его любопытство удовлетворять не спешили — белокурый мужчина лишь загадочно ухмылялся, давая слишком расплывчатые намёки и напоминая о терпении. — Что-то жарковато становится... Не думал, что сегодня будет именно такая погода. Даже губы уже слипаются. — спустя полтора часа беспрерывной дороги, Лололошка даже радуется, что Селести сегодня решила отдохнуть и изначально не пошла с ним — мало ли, какая работа ждёт его в этот раз, да и путь, как оказалось, действительно был неблизкий. Ещё и под таким пеклом... Неужели туда, куда они направляются, нельзя просто телепортироваться..? Мироходец негромко жалуется своему напарнику, и уже в который раз облизывает пересохшие губы. Всё-таки, было несколько необдуманным соглашаться идти сразу, при этом не имея при себе никакой фляги с водой. — Думаю, я могу тебе помочь. — неожиданно доносится со стороны остановившегося Джодаха, заставляя поднять на того взгляд. И прежде, чем парень успевает что-либо ответить, Архимаг склоняется и прижимает того ближе, накрывая чужие, чуть потрескавшиеся губы своими. Очки, конечно, слегка мешают процессу, но трогать их он не решается. Вместо этого проходится по губам влажным языком, а затем, не обнаружив ни капли сопротивления или отвращения, протискивает тот между губ, беспрепятственно оказываясь в горячей и еле влажной полости рта, изучающе мазнув по зубам и соприкасаясь уже с чужим языком. И в понимании с трудом осознающего происходящее Лололошки, чьи уши и щеки с удивительным стремлением покраснели хлеще обычного, этот поцелуй длился чересчур долго. Как только Бессмертный маг отстраняется, парень стыдливо опускает голову, слегка прикрываясь руками. Ему совсем не было противно подобное, нет. Можно было сказать, что ему это нравилось. Быть может, это даже являлось его маленьким, постыдным желанием... Но не смотря на то, что он отвечал некой взаимностью на чужие чувства и замечал знаки внимания, довольно-таки часто проскальзывающие в их с Джодахом общении — подобное было крайне неожиданно. Ло попросту и вообразить не мог, что его первый поцелуй произойдёт именно... Вот так. — Неужто так не понравилось? — в аметистовых омутах мелькает некоторое беспокойство, а в голосе сквозит сожаление, как только взгляд устремляется на едва ли не зажавшегося Лололошку. Может, всё-таки не стоило так спешить..? Но не успевает тот надумать себе ещё чего-то, как Мироходец шевелится, отнимая руки от лица и яро мотая головой. Отрицает. И от понимания этого на душе, кажется, становится немного легче. — Чего же ты тогда закрываешься? — ласково вопрошает Джодах, протягивая смущённому юноше флягу с водой. Поцелуй поцелуем, но спасти от жажды тот явно не способен. А он, как-никак, собирался помочь решить эту маленькую проблемку. И Ло, не медля, выхватывает флягу и делает несколько крупных глотков прохладной, отрезвляющей разум воды. Движения резки, а щеки, кажется, всё ещё отдают розовым. — Что это только что было..? — несколько сбивчиво интересуется, возвращая воду её хозяину. — Почему? — Стоит признать: нужно почаще тебя смущать — слишком уж милое зрелище. — вместо ответа слетает с уст довольно таки серьёзного Архимага, уголки губ которого приподнимаются в улыбке от вида насупившегося мироходца. — А насчёт того, почему я это сделал...Думаю, ты всё и так прекрасно понимаешь, разве нет? — Да, но... — следует некоторая пауза, пока парень подбирает подходящие слова. — Мог бы и спросить прежде, чем целовать. А если бы я был против? — Но ты же не был, верно? — теперь чужая улыбка выглядит уж слишком довольной, делая крылатого похожим на сытого кота. Ответа на подобное уже не следует — лишь слегка опущенная голова и прерывистый вздох со стороны Лололошки. Но старший и не требует чего-либо, просто протягивая тому руку — путь ещё не окончен...***
По завершению дороги они оказываются перед каким-то не шибко большим, но, что самое главное — безлюдным домом. И Лололошка, первым же делом оглядевший убранство, уже через пару секунд смотрел несколько недоумевающе, пока мужчина расслаблено присел на большую кровать, мягко улыбаясь и прикрывая глаза. — Надеюсь, ты не держишь на меня зла за эту продолжительную прогулку. — улыбка всё ещё играет на его губах, пока взгляд устремляется на стоящего перед ним парня. — Хотя я пойму, если тебя что-то не устраивает. Вид мага становится словно бы виноватым и хмурым. — Просто... Я больше не могу. — вздыхает, потерев переносицу. Происходящее между ними волновало его гораздо сильнее, нежели мнимые задания. В конце концов, даже члены Ордена уже заметили, что они оба явно переходят за грани обычной дружбы, что уж говорить о рабочих взаимоотношениях... — Хочу знать, какие, конкретно на твой взгляд, между нами отношения. Голос Джодаха звучал предельно серьёзно. И юноше в этот момент даже казалось, что вот-вот — и он и вовсе разучится дышать. Не такого он ожидал, определённо не такого... — Я... Не знаю. — потерянно раздаётся слишком громкий для воцарившейся тишины ответ. — Я правда не знаю. Всё это слишком сложно и...пугающе. Мироходец никогда до этого не испытывал чего-то подобного — по крайней мере, не помнил этого, — уже довольно-таки давно умудрившись запутаться в клубке собственных чувств. И мужчина понимающе кивает. — Тогда... Ты можешь либо присесть рядом, либо телепортироваться отсюда сразу домой. — при этих словах крылья Джодаха чуть трепыхаются от некоторого волнения. — Я ценю твоё ответное внимание, но принуждать ни к чему не собираюсь. Только вот учти: если ты останешься, то мы неминуемо зайдём дальше. — Я тебя не тороплю - подумай и взвесь всё, как следует. — мужчина выделяет последние слова интонацией, акцентируя на них внимание, а затем и вовсе замолкая. Ведь прекрасно знает, насколько Лололошка любит принимать поспешные решения. И шатен колеблется. Он растерянно смотрит то на Джодаха, то по сторонам, словно бы выискивая нужный ответ у предметов и стен. Решение было серьёзным, и он это понимал — мозг корпел, взвешивая все моменты и встречи, анализируя собственные эмоции и отношение к Архимагу... Ло даже и не знает, сколько он так стоит — минуту, пять, десять..? Словно аккуратная статуя, застывшая прямо посреди комнаты. Но Ави действительно ждёт. Суетливо вглядывается куда-то в окно, выдавая собственное напряжение лишь позой и положением крыльев — но ждёт. И как только в разуме складывается один определённый выбор, перевесивший мысленные чаши весов, малец наконец-то двигается с места, медленно подходя к кровати, тем самым привлекая внимание Джодаха. Молчание и бездействие лишь сильнее нервируют, словно бы тормозя течение времени и вынуждая затаить дыхание до тех самых пор, пока Лололошка, растянув губы в нежной и искренней улыбке, не усаживается рядом с ним, расслабленно складывая крылья за спиной и прижимаясь к чужому боку. Последовавшие за этим продолжительные, но такие тёплые и необходимые обоим объятия через какое-то время всё-таки прерываются, и мужчина осторожно берётся за чужую руку. Целует запястье воина, моментами переходя губами чуть выше и мягко соприкасаясь с кожей Ло. Впрочем, совсем скоро тот отстраняется, со всей осторожностью беспрепятственно стягивая с мальчишки причудливую бандану и толстовку, оголяя торс. Следом же с головы мироходца слетают и задетые тканью очки, открывая вид на завораживающе глубокие, чёрные глаза. Бывали моменты, когда Архимаг вечерами раздумывал над цветом чужих очей, но почему-то ни разу не представлял их чёрными.И вот оно. Опять. Опять это непонятное, скребущее изнутри чувство дежавю...
Но с ним он разберётся позже.
— И почему же ты раньше их мне не показывал? — ладонь ложится на щеку мироходца, ласково поглаживая ту подушечками пальцев. — Тяжело избавляться от привычек. — выдыхает в ответ Лололошка, без извечной преграды смотря в, кажется, ещё более яркие и едва ли не блестящие глаза напротив. И проходит лишь мгновение, как Джодах оказывается в крайней близости от его лица. — Плохая привычка — скрывать такую красоту. — тёплое дыхание опаляет вмиг заалевшее ухо, а сошедший на шёпот бархатный голос заставляет сердце забиться в ускоренном темпе. И, о Боги, как же сидящий перед бессмертным магом парнишка был мил, когда смущался! Пожалуй, подобное зрелище действительно доставляло Джодаху неописуемое удовольствие. Краткие поцелуи медленно прошлись по розоватым щекам мироходца, пока одна из шальных ладоней скользнула по подтянутому телу вниз, на скрытое штанами бедро, оглаживая то с небольшим нажимом в области рядом с пахом, своеобразно дразня. Впрочем, чувствительному и не привыкшему к ласкам телу было достаточно и подобного, сбивая с мыслей и вызывая не только приятные мурашки, но и тягучее чувство медленно подступающего возбуждения. Только на этом ладони Архимага не останавливаются — шарят буквально повсюду, выискивая на податливом теле наиболее уязвимые и приятные местечки. А тёплые, практически горячие губы опускаются на шею, оставляя на той множество влажных поцелуев. И юнец прикрывает глаза, подаваясь на встречу. Без сомнений подставляется под чужие ласки, утопая в них и прерывисто дыша, в суете еле сжимая пальцами предплечья мужчины. — Птенчик, — раздаётся со стороны старшего, из-за чего веки мироходца приподнимаются, позволяя непонимающему взгляду устремиться на позвавшего, чьё лицо выражает некое предвкушение, — у меня есть одно безумное желание... Ты наверняка уже успел понять, какое оно, верно? — язык влажно и размашисто проходится по чужой шее, в то время как пальцы слегка зарываются в мягкие перья, практически у самого основания чуть встрепенувшихся крыльев. Вспотевшие ладошки соскальзывают по чужим рукам чуть ниже, а тело непроизвольно выгибается. Рот оказывается приоткрыт, выпуская из груди шумный и долгий вздох. Тело переполняют непривычные, но чертовски приятные ощущения. — Я не слышу твоего ответа, Ло-ло-ло-шка. — по слогам протягивая имя, зарывается свободной рукой в малость вьющиеся волосы, массируя и мягко надавливая, вынуждая уткнуться лбом к себе в плечо. — Я... Понял. — доверчиво прильнув, в какой-то момент едва ли не полностью наваливаясь на мужчину, бормочет Ло. Всё-таки, он ещё не забыл что ему обещались зайти дальше, а это значит лишь одно - они собираются заняться сексом. Уголок губ судорожно дёргается, а брови изгибаются, как только волосы мироходца немного сжимают у корней и натягивают, отстраняя покрытое румянцем лицо от плеча и целуя. На сей раз — более жарко и развязно. Сложенные за спиной крылья неконтролируемо подрагивают от осторожных, но настырных прикосновений, а в голове гулко раздаётся стук своего и чужого сердца, пока прямо в поцелуе тонет первый тихий стон. Вскоре ладонь на спине наконец-то перестаёт мучить перьевой покров, резво пробегаясь пальцами по оголённому боку и забираясь под резинку штанов. Архимаг чувствует, как сидящее практически вплотную к нему тело напрягается, затаив дыхание. — Просто доверься мне. — только оторвавшись от припухших губ, клятвенно шепчет Джодах. И когда следом за судорожным вздохом идёт лёгкий кивок, пепельноволосый, оставив мимолётный поцелуй на уже чуть взмокшей груди, наконец стягивает с шатена последние элементы одежды, пусть с этим и приходится малость повозиться. Глядя на полностью обнаженное тело, огонь в глазах мужчины разгорается лишь сильнее, а крылья уже возбуждённо расправляются. На несколько секунд отойдя к одной из немногочисленных тумб, тот возвращается с небольшим пузырьком. Кажется, с каким-то гелем? Или маслом..? Лололошка особо не размышляет — на данный момент это и вовсе последнее, о чём он мог думать. Хотя взгляд тёмных глаз то и дело цеплялся за этот несчастный флакончик. Ладони Архимага вновь проходятся вниз, от плеча и по рёбрам, останавливаясь на бёдрах и, скользнув немного ниже, подхватывают ноги парнишки, вынуждая принять полулежачее положение. Секунда, и беловолосый уже устраивается между ног, не давая и малейшей возможности стыдливо свести те. Оглядев аккуратный, уже стоящий член, мимолётно обводит тот пальцами, потирая головку и срывая с губ Лололошки тихое мычание. Но терпение, — особенно учитывая все влажные фантазии, что буквально сейчас способны воплотиться в чёртову реальность, — тоже отнюдь не железное. И понимая это, маг наконец начинает стягивать совершенно ненужную одежду и с себя, невольно заставляя мироходца залюбоваться открывшейся ему картиной. Заметив чужой взгляд, на лице мужчины растягивается довольная ухмылка, а из уже открытого флакона на ладонь льются капли специального масла. Не зря же он подготовился к этому. Однако, как только ноги Лололошки дёргаются, а крылья, плотно прижатые к спине, чуть изгибаются будто бы в защитном жесте, склоняется над тем. — Тихо, тихо, я не собираюсь делать тебе больно. — успокаивающие поцелуи обрушиваются сначала на какие-то из перьев на чужих крыльях, а затем и на щеку мальчишки. — Я тебя сейчас обязательно тщательно растяну. Помнишь ведь, что я говорил? — Довериться. — на выдохе раздаётся не заставляющий себя ждать ответ, тут же награждаемый лёгким поцелуем в губы. Лишь краткое прикосновение, но какое оно тёплое и необходимое... — Верно. — вновь принимая прежнее положение и отстраняясь от парня, кивает Джодах, одна из рук которого, — уже совершенно не занятая склянкой, — мягко проходится по низу чужого напряжённого живота. — Поэтому расслабься... Я постараюсь сделать процесс максимально безболезненным и приятным. Один из пальцев, — как только парень хоть как-то расслабляется, — осторожно и медленно проскальзывает внутрь, неторопливо оглаживая внутренние стенки и проникая глубже, от чего Лололошка тихо ахает, дрогнув белоснежными крыльями. Проходит, от силы, минуты две, прежде, чем добавляется ещё один. Внизу неприятно тянет, но мироходец только и делает, что запрокидывает голову и покусывает губы. — Умница.. — хвалит того мужчина. Длинные пальцы то расходятся в стороны, то толкаются настолько глубоко, насколько только могут, заставляя покрываться крупной дрожью, издавая тихие стоны и вздохи. А на третьем пальце шатену и вовсе начинает казаться, что он забывает, как дышать. И видя такого податливого, полностью тонущего в ощущениях Лололошку, у Архимага у самого сбивается дыхание. Крупная ладонь, дабы сгладить ощущения, в очередной раз прикасается к члену парнишки, обхватывая и несколько раз размашисто проводя по тому, пуская по телу новую волну тока. Подрагивающие руки больше не держат своего хозяина, вынуждая полностью лечь на спину и ощутить некоторый, — меркнущий на фоне сумбурного коктейля из испытываемых эмоций, — дискомфорт от соприкосновения крыльев с поверхностью кровати. Тело прогибается, выпуская из приоткрытого рта несдержанные и грязные стоны. Мимолётная боль постепенно исчезает полностью, вынуждая подрагивать и сжимать руками простынь. Желание накрывает с головой, заставляя пытаться самостоятельно насадиться на длинные пальцы и хныкать от того, что рука, — ранее лежащая на члене, — сдерживает его. — Думаю, уже достаточно... — под недовольный и судорожный вздох вынимая пальцы, произносит тяжело дышащий мужчина, в течении нескольких мучительно долгих секунд смазывая и себя. Подхватывая одну из ног мальчишки, придерживает того, а затем бережно и предельно медленно начинает входить. И наполненность буквально распирает мироходца. Дарит непривычное, но такое притягательное удовольствие... Какое-то время постояв, давая мальцу привыкнуть к ощущениям, Архимаг, на лбу которого уже появилась испарина от испытываемого блаженства, делает медленный, пробный толчок, и тут же по помещению разносится сбитое и более шумное дыхание, прерываемое рваным стоном. Закусив губу, беловолосый замечает лёгкий кивок со стороны лежащего, и начинает двигаться, со временем совершая уже более резкие и смелые толчки... Непристойное хлюпанье и звук прикосновения кожи к коже смешиваются с более звонкими стонами и тяжёлым дыханием. Угольная пустота глаз наполняется влажным блеском, излишки которого стекают по разгорячённым щекам. Ёрзая и сильнее взъерошивая собственные перья, мироходец извивается, чувствуя, как внутри, — попадая прямиком по чувствительному комку нервов, — толкается горячий член Архимага.Возбуждение и наслаждение буквально переполняют разум.
Громко хныча, он бормочет какую-то бессвязную чепуху, в которую бессмертный маг — едва ли не до красноты сжимая пальцами дрожащие бёдра, — с восторгом вслушивается. Грудь мироходца прерывисто вздымается, а глаза и вовсе закатываются, когда чуть влажная рука вновь берёт его член, двигаясь в такт частым толчкам и с нажимом проходясь большим пальцем по головке, уделяя больше внимания уретре. Пара секунд, и тот с протяжным стоном выгибается до лёгкой боли в крыльях и кончает прямиком в чужую руку. Голова идёт кругом, а толчки всё продолжаются, заставляя практически выть от ощущений. Вернее, от их переизбытка. Буквально до очередной дрожи, так и не отпускающей юное тело. Он едва держится в этой реальности, когда чувствует, как Джодах резко выходит из него, срывая более тихий и краткий стон. И маг, доводящий себя до кульминации уже рукой, глядя на измотанного парня с тихим то ли стоном, то ли рыком, изливается на чужой живот...***
На дворе уже темнеет. Во всё том же доме на сей раз стоит тишина, нарушаемая лишь едва уловимыми шорохами и тихим сопением. «До сих пор не верится, что это произошло...» — думается Ави, пока он неторопливо перебирает волосы спящего мироходца, чья голова удобно устроилась на его коленях. «Наверное, всё же стоит ввести в план некоторые корректировки...» — губы мужчины искажаются в ухмылку, но лишь на пару мгновений.Это подождёт.
Со всеми заботами и странностями собственного, из раза в раз шалящего разума он обязательно разберётся, но потом... Ведь прямо здесь и сейчас он находится рядом со своим мироходцем. И на ближайшие часы ничего более, — ни орден, ни план, ни какие-либо теории, — его не волнует...