Хроники былого и грядущего

Мистическая сила привычно и неощутимо обволакивает моё тело, откатывая его назад. В этот раз приходится делать долгий возврат. Слишком долгий, даже для меня. Непривычно, я не был к такому готов… Мой источник едва вмещает количество потраченной энергии, но я не хочу «выжимать» собственных верующих. Я не желаю этого, даже сейчас. Однако проблем накопилось чрезмерно много. После возврата мистического резерва осталось едва-едва, но физически я стал чувствовать себя значительно лучше. Стало проще дышать, а правый глаз, который был выбит почти шесть дней назад, снова начал видеть. Даже кожа побелела, перестав быть столь серой, сухой и потрескавшейся. На секунду накатило ощущение эйфории. Я выпрямился, хрустнул шеей и посмотрел на своего противника, едва видимого за волной пепла, которую он поднял, поднимаясь на ноги. Очередной иссохший скелет, одетый в ржавые разваливающиеся доспехи. Пыль и ветер уже давно стёрли его герб, превратив броню в гротескную пародию на защиту. Но меч в его руках блестел, отражая солнце. Я прищурил глаза, одновременно спасая их от песка и разглядывая его оружие — единственное, что представляло опасность. Мертвец был быстр. Его клинок парил, не позволяя мне подойти близко, а также мешая блокировать его удары. Я даже пожалел о том, что валирийский шлем давно лежал на корабле, среди трофеев. Его можно было бы попытаться использовать в качестве щита… Но даже так я уже давно уяснил, как работать с такими, как это существо. Финт, один, другой, целая связка, а теперь ложное движение, выпад… Я будто танцевал, и скелет ничего не мог с этим поделать. Мои навыки были значительно выше, и будь он живым человеком, то уже давно валялся бы в моих ногах, обливаясь кровью из многочисленных ран, даже несмотря на валирийский меч в руке. Но он не был живым. Оказавшись за его спиной, я пинаю ублюдка и заставляю упасть. Прежде, чем он смог бы подняться, сильный удар разбивает его наплечник, а следом рассекает и руку, держащую опасное для меня оружие. Не теряя времени, поднимаю обронённую валирийскую сталь. Отлично! Священное, воистину божественное оружие протыкает его череп и полностью уничтожает нежизнь этого существа. Его горящие глаза тухнут, превращаясь в обычные отверстия в кости. Очередной день в Валирии закончился удивительно ценной находкой. Сухой кашель после попыток отдышаться был ответом на мои мысли. Кашель, что едва не довёл до кровавой рвоты. Лёгкие уже успели наполниться мелким пеплом и сажей. Проверено: хватит всего десяти дней, чтобы сдохнуть в этих условиях, даже если повезёт не наткнуться на очередную нежить. Откуда она вообще здесь завелась? Риторический вопрос… Накидываю на голову серый, успевший полностью выцвести и пропитаться пеплом капюшон и плотный шарф на лицо, хоть как-то защищая органы дыхания. Жаль, что нет никакой защиты на глаза. Очки для этого мира — недоступная роскошь. Линзы были изобретены не так давно и годились лишь на подзорную трубу — «миррийский глаз», как её называли. Приходится носить повязку на одном из своих глаз, чтобы надольше растянуть собственное зрение. К сожалению, его хватает лишь на несколько дней. Потом ветер, пыль, песок и сажа полностью убивают возможность им видеть. Тогда я меняю его на второй — зрячий. Но и это не всё. В воздухе, кроме всего перечисленного, присутствует что-то ещё. Что-то не дающее атмосфере разрушенного континента успокоиться, продолжающее, словно проклятие, терзать эту землю, эту страну, расколотую на острова. Магия? Может, и так. А может, и божественная воля каких-то неведомых и сверхмогущественных сущностей. Сразу же вспоминается Ишпакай. Интересно, что бы он ответил на этот вопрос? Был ли он здесь ранее? Валирия ли забрала его глаза? Магия… Это она заставляет мертвецов вставать и рваться в бой? Она не даёт миру исцелить эту рану? Я был в центральном городе империи, её столице. Месте, где у меня были наибольшие шансы что-то найти и где почти наверняка не были чужаки. До меня. Хотя… судя по скелетам, кто-то всё же проникал сюда. Однако я не верю, что такие люди были в состоянии убраться на своих двоих. Разве что в прошлом, когда ещё была жива настоящая магия… Так или иначе, это было самое ужасное место, которое я когда-либо видел. С этим не сравнится и бушующая ледяная метель застенья. Как мне кажется сейчас… «Неутомимый» находится в трёх днях пути отсюда. Корабль стоит на якоре неподалёку от берега. Внутри находится моя небольшая команда — шестнадцать человек, которые плотно закутали свои рты и носы, сидя в самом глубоком трюме. Вода и еда были тщательно запрятаны и обвязаны многочисленными тряпками. Только так они могли продержаться до моего возвращения. А оно начнётся сегодня. Иначе я не успею и найду лишь иссохшие трупы, как в один из прошлых раз. Тогда придётся откатываться во времени. Без команды я вряд ли смогу выбраться отсюда живым. К тому же это мои люди и я не собираюсь их бросать. Быстро проверяю ближайшие разрушенные остовы зданий, но не нахожу ничего. Опять. За два этих месяца, которые мы провели непосредственно в Валирии, найдено было не так чтобы много. Дело в том, что большая часть всех ценностей похоронена под тоннами пепла, земли, пыли и песка. Я уверен, что сейчас вижу лишь осколки разрушенных зданий и чудом поднявшиеся на поверхность куски. Время от времени замечаю ценности или мертвецов. И вторых — гораздо чаще, чем первых. Неведомая магия, пропитавшая воздух, заставляет их вставать. Хоть и не сразу, а лишь ощутив поблизости кого-то живого. Мерзко. Первые встречи с этими существами заставили меня потерять практически всю команду. В то время мы ещё ходили вместе. Но я не отчаивался и просто загрузился. «Божественное откровение» было произнесено и помогло нам избежать «ловушки». Но всё было не так просто. Мне катастрофически не хватало энергии. Каждого из моих людей приходилось откатывать раз в несколько дней, чтобы они попросту не погибли от здешнего ядовитого воздуха. Не считая остальных проблем, конечно же. А когда на всё это начали накладываться ещё и оживающие мертвецы… После нескольких экспериментов я понял, что мне проще и выгоднее путешествовать в одиночку. Какой за всё это время был улов? Тяжёлый шлем и длинное копьё из валирийской стали, два драконьих яйца, килограмм пять разного золотого лома, включая некоторые редкие и красивые камешки, а ещё осколки, предположительно тоже валирийские. Сейчас вот заполучил ещё и меч. Одно это уже солидно окупило экспедицию. Но как же я ошибался, представляя это место! Кажется, — мысленно хмыкаю, — я всё ещё слишком позитивно смотрю на этот мир. Вижу его лучше, чем он есть на самом деле. А ведь думал, что всё это осталось в прошлом. Когда лежал в грязной, пропитанной кровью земле, когда на моих глазах умирали верные мне люди, а я мог лишь смотреть. Когда погиб мой сын и моя жена. Когда меня лишили желанной победы, когда… Как много тёмных мыслей. Но ведь были и светлые воспоминания, верно? Арон, Тира, Дия и Серсея, к которой я тоже успел привязаться, ведь ращу её как дочь… Демей, Бейро, Хоч и даже Тайвин, хоть и бывает засранцем время от времени… Хочу вернуться домой. Я слишком долго путешествую. Слишком долго… Солнца практически не видно из-за плотных пылевых туч. Вся земля — сплошной песок и пепел, в который проваливаются ноги. Бывает, чуть ли не до колен, черпая полные сапоги. Постоянно дует сильный сухой ветер, заставляющий слезиться глаза, ведь задувает туда всю эту пыль. Я здорово осунулся и исхудал, даже несмотря на возвраты в прошлое. Из-за экономии энергии они достаточно короткие, и постепенно эта земля оставляет на мне свой след. Слишком быстро, честно сказать. Спасаюсь от него, лишь когда предстоит бой. Тогда сжимаю зубы и откатываю себя к тем временам, когда ещё был по-настоящему здоров и бодр. Более полугода назад… И Валирия вновь забирает всё моё здоровье буквально за день. Лёгкие уже после пары часов горят огнём, вызывая постоянный сухой кашель, что к третьему дню становится кровавым. Глаза слепнут ещё раньше, а потому чередую их, используя повязку, словно пират. На зубах скрипит мерзкая песчаная масса, забивая нос и срывая горло. Вокруг лишь чёрные остовы скал и обломки серых, засыпанных песком и пеплом зданий. Удушающая жара днём и промораживающий холод ночью. И постоянный ветер, воющий и не умолкающий ни на секунду! Ищи сокровища хоть целый день! Закапывайся под землю, как крот, и, быть может, сумеешь откопать скелет предыдущего искателя, который с радостью предложит тебе продолжить лежать в песке, но уже вдвоём. Захватывающие перспективы. Вода, если повезёт такую найти, угольно-чёрная и больше напоминает вязкое болото. Пить её, разумеется, никто не рискнул. Запах у неё был острый, жгучий. Оттуда однажды на меня выскочил мертвец. Этот, в отличие от погребённых в серой пустыне, имел на теле мясо. Точнее — остатки, свисающие то тут, то там. Победить его было не трудно, даже в моём состоянии. А потом я отправился дальше, хоть на миг и возникла мысль обследовать воды «озера». До сих пор передёргивает от этого. Особенно если я представляю, как что-то хватает меня за ноги и тянет на дно… Разделяться и отправлять разные группы в такой ситуации было всё равно что убить их. Точнее, убить было бы милосерднее. А тащить с собой — тратить в несколько раз больше энергии на восстановление. Мне и на себя-то не хватает… Если когда-то рискну посетить это место повторно, то нужна будет ещё более тщательная подготовка. Побродил по окрестностям дополнительные пару часов, но нашёл лишь очередные неопределённые осколки чего-то. После этого отправился обратно. Надеюсь, на «Неутомимом» не было проблем за это время. Однажды я вернулся и вовсе не нашёл корабль на своём месте. Его просто не было. Я знал, что мои люди не бросили бы меня, тем более что у них не было шанса без «пророка» успешно покинуть воды Дымного моря. Слишком оно было коварным. А значит, что-то случилось. Но что — непонятно. У меня не было желания это проверять, а потому вернулся в прошлое и приказал переместить корабль на пару километров севернее, вдоль берега. Это сработало. Мой следующий поход застал экипаж на месте. Обратно я шёл по ориентирам, которыми служили огромные вытянутые скалы, верхушки которых терялись в с трудом различимых небесах. Видимо, скалы — это одни из тех четырнадцати вулканов, которые изверглись. Прикидывая по ним, я задавал более-менее чёткое направление. А дальше, дойдя до берега, буду бродить, пока не увижу «Неутомимый». Либо откатываться в прошлое и подробно изучать место высадки, чтобы точнее «навестись» на цель. Шёл я без сна и отдыха. Тут не было места, где я мог бы его себе позволить. А потому просто откатывал своё время вспять, когда ощущал, что дальше уже не могу. Откатывать для восстановления сил можно было на чуть-чуть: пару часов, день, два. Но дело в том, что находился я здесь гораздо дольше. И все откаты — на день назад — не возвращали мою прежнюю идеальную форму, они просто делали меняя чуть менее больным и слепым, а также восстанавливали физические силы, позволяя идти дальше. Но иногда этого было мало. Например, перед боем. В такой ситуации я должен быть максимально физически готов. Иначе мог проиграть, что тоже бывало. Смерть заставляет тратить больше мистической энергии, ведь автоматом откатывает меня на ближайшую метку, и дополнительно приходилось перед боем снова приводить себя в идеальную форму. Особо сильный порыв ветра заставил меня покачнуться и упасть, тем самым рассыпав из карманов набор разных занимательных вещиц, которые я нашёл по пути: непонятные измерительные приборы из серого гнутого железа; какой-то фиолетовый камень, похожий на драгоценный; длинный и острый драконий зуб; небольшой блестящий осколок, похожий на валирийский, и несколько иных напоминающих простой мусор вещей. Тщательно разложил всё по карманам, перепроверил, что ничего не потерял, и отправился дальше. На мгновение ветер стих и позволил моему слезящемуся глазу вновь увидеть большой курган. До него было порядка пяти километров, а рядом лежало много мертвецов. В этой зоне, как я заметил ещё при первом перемещении, ветра не было. Как не было и жары с холодом. Вот только… моя интуиция буквально кричала, чтобы я и не думал подходить к кургану ближе. Слишком опасно. Я не ходил туда даже с меткой. Просто решил не рисковать. Кто знает, что за зло там обитает? Может, старший брат Короля Ночи? Мир определённо не готов к такому. А потому продолжай «спать», неведомая тварь. Если, конечно, это ты, а не просто какой-то артефакт или «сердце» проклятия. Возможно, навещу это место когда-нибудь потом. Путь был трудным, но я уже успел немного к нему привыкнуть. Моя воля позволяла плевать на трудности и страдания тела, заставляя его идти вперёд до полного изнеможения, лишь тогда «разрешая» сделать откат времени. Берег. Наконец-то! Неподалёку от него лежала гигантская чёрная туша. Точнее — то, что от неё осталось. Больше всего это напоминало выброшенного на берег кита. Вот только огромная пасть, полная острых зубов, не располагала к этой мысли. В дополнение ко всему всё его тело было покрыто чёрной слизью, которая медленно пожирала остатки плоти. Сейчас от этой махины оставалась лишь шкура и ещё не успевшие иссохнуть куски мяса и мышц. Это был один из моих ориентиров. Финальный. Напрягаю конечности, отдающиеся болью, и перетаскиваю вытащенную на берег лодку обратно на воду. Её дно опять треснуло, не выдержав перепада температуры, так что откатываю её во времени, после чего забираюсь внутрь. Энергия почти на нуле, но пока ещё немного есть. Начинаю работать вёслами, держа курс к чёрной, едва заметной в моём расплывающемся зрении точке корабля. Меняю повязку, ведь скоро всё равно обновлять тело — как своё, так и верных людей, оставшихся ожидать на «Неутомимом». Путь кажется долгим, и мышцы рук отчаянно ломит, как и поясницу. Но я терплю, ведь осталось немного… немного… Меня встречает капитан Клэй Торсон, которого колотит дрожь. Замечаю, что его глаза почти полностью побелели, а на лбу, несмотря на ветер, заметны капли пота. Похоже на лихорадку. Чёрт бы её побрал… Быстро разгружаюсь, тщательно пряча с трудом добытые ценности, а потом ставлю метку и откатываюсь в прошлое. Накопив там максимум энергии, вернулся обратно, начиная лечить своих людей. Откатывал я их не на максимум, а до уровня, когда они вполне могли заниматься своими делами. До идеала стану доводить в более спокойных водах. Возвращаться в прошлое и собирать там силу мне пришлось ещё четыре раза. В дополнение к экипажу ещё обновлял корабль, состояние которого тоже было далеко не из лучших. Но я справился. Что же, пора возвращаться в нормальные земли, на родину. Эти слова команда восприняла с огромным энтузиазмом.

***

Рейгар Таргариен, взгляд со стороны «Возможно, мне не понадобятся и Дарклины», — возникла у юного Таргариена мимолётная мысль, когда его глаза оббегали внушительное войско. Десять тысяч профессиональных солдат. Немало ветеранов боёв Ступеней и Эссоса, выступавших ещё с Моустасом и в дальнейшем уничтоживших многочисленный кхаласар. «До такого количества никто из кочевников так больше и не дорос», — удовлетворённо хмыкал принц, прикидывая перспективы будущих действий и своих шагов. Они откровенно радовали. Но как вообще дошло до такого? Что же, небольшая ретроспектива в прошлое! Всё началось не так давно, с лорда Талли, который поднял большую панику в Речных землях, когда собрал шесть тысяч солдат и заблокировал Высокую дорогу заодно с Королевским трактом. Подобное событие не могло не вызвать беспокойства и недоумения в столице. Десница задал Хостеру логичный вопрос о цели для своего войска, когда ещё только пошли сборы армии. Тогда Варис на Малом совете рассказал о совершении набегов со стороны Долины Аррен и погромах на границах Речных земель. Благо, что наследник престола уже давно посещал эти собрания, узнавая сведения о состоянии своей страны и «держа руку на пульсе», одновременно впитывая мудрость некоторых присутствующих и «обучаясь править». Инициативу Рейгара, когда он ещё год назад, получив приставку «сир» и тем самым закрыв для себя военную отрасль, пожелал посещать собрания Малого совета, приветствовали все присутствующие. Кроме короля. «Он уже давно меня опасается. А кого отец опасается, того он старается убрать максимально далеко. Спрятать подальше от своих глаз, а если не получится, то устранить», — думал принц, время от времени посматривая на Эйриса. Если же их взгляды пересекались, то наследник трона непременно улыбался, чем вызывал судорожные подёргивания челюсти короля. «Однако отец опасался меня с тех самых пор, как я обыграл его в кайвассу. Мне тогда было восемь лет. Какое-то время я даже ожидал, что одним погожим днём меня попросту удавят, а потом сошлются на волю богов. Или скажут, что я подавился виноградом. Но в то время король ещё умел думать на перспективу и не поддавался собственным порывам безумия. Во всяком случае, не так сильно, как делает это сейчас», — прикинул юный Таргариен. Рейгар перевёл взгляд на Тайвина, который объяснял на карте очередной момент, обсуждая, как нужно действовать, чтобы успешно завершить зарождающийся конфликт между Речными землями и Долиной. И Джон Аррен, и Хостер Талли были умными и достаточно зрелыми верховными лордами, чтобы просто так срываться друг на друга и устраивать битвы «от скуки». А значит, подозрения на причастие к нападению людей из Долины были достаточно серьёзны. — Если исключить провокацию, — включается в беседу принц, — то остаются лишь горцы, которые решили под видом войск Арренов пограбить слабозащищённые Речные земли. — Я согласен с вами, мой принц, — громогласно подтвердил Герольд Хайтауэр, — и думаю, что ни у кого из остальных советников нет сомнений в истинном виновнике произошедшего. Лорд Аррен слишком дорожит своей честью, чтобы решиться на такой мерзкий поступок! — Мы не должны исключать ни одной версии, — откашлялся Саймонд Стонтон, мастер над законом. — Лорд Аррен тот ещё хитрец, даром что ставит честь превыше всего. Он мог приказать своим людям совершить подобный… — развёл он руки в стороны, — манёвр в полной уверенности, что вину переложат на горцев. Зато он получил бы ресурсы Речных земель, ослабил своего соседа перед приближающейся зимой, а также воспользовался собранной Хостером армией, чтобы усилить свои войска при очередной попытке уничтожить горцев, на которых лорд Талли явно планирует навести свой основной удар… Рейгара невольно увлекла эта мысль, и он нашёл её очень даже интересной. Почему бы и нет? Горцы, которые постоянно прячутся в горах и не дают возможности нормально существовать мирным крестьянам, — это настоящий бич Долины. Их племена прекрасно знают эту труднопроходимую местность, на которой нет возможности использовать знаменитую конницу Долины. На своей земле эти дикари побеждали даже армии, втрое и вчетверо превосходящие их по численности. А когда ситуация накалялась действительно сильно, то просто сбегали, заставляя искать ветра в поле. Если же хитрец Аррен объединит свои войска с армией Талли, то сократит потери минимум в два раза. А проредить горцев перед зимой — просто жизненно необходимо, иначе от их налётов будут страдать все окрестные деревни и даже слабозащищённые города. Пищи-то в горах мало, особенно в холода. Гениальный план! Либо досадная случайность? Кто знает… — Смешно! — воскликнул Веларион. — Слишком много совпадений и условностей. Вы, лорд Стонтон, просто демонизируете нашего грандлорда Аррена. — Ожидаемый выпад мастера над кораблями вызвал у Рейгара понимающую улыбку. Люцерис и Саймонд были исконными соперниками. — Я просто не исключаю всех вероятностей, — надулся тот, — как мастеру над законом мне постоянно приходится сталкиваться с хитростями на всех этапах службы и… — Даже если так, — перебил его Ланнистер, заставив замолчать и обратиться в слух, — то мы ничего не можем с этим поделать. Свидетелей не осталось. Мастер над шептунами, — покосился «Лев Запада» на Вариса, который покачал головой, — тоже не владеет такой информацией. А значит, мы склонны верить на слово нашему верховному лорду Долины. Ранее он всегда был честен, так что не вижу смысла не верить сейчас. Советники согласно закивали, даже Стонтон. — Следовательно, — продолжил десница, — необходимо вычистить эту грязь с гор Долины. Давно, на самом деле, пора это сделать. — Не забыли ли вы, уважаемый десница, — усмехнулся Челстед, — что никто и никогда ранее не мог провести эту «чистку»? Горы — крайне опасная и неудобная область. Лишь люди, проживающие там всю свою жизнь — горцы — знают их как свои пять пальцев. Закованные в сталь солдаты лишь бессмысленно гибнут на перевалах. — О, мне прекрасно подобное известно, — скрестил Тайвин руки на груди, — однако кому, как не Джону Аррену и его лордам, всю жизнь проживающим с этой угрозой бок о бок, лучше всего знать способы борьбы? С нашей стороны мы можем поддержать их войсками или ресурсами. — Можно временно снизить налоги по ряду торговых пошлин, — закивал Пицель, — это позволит лорду Аррену направить чуть больше своих сил на устранение проблемы, а нам — проявить необходимое участие без потери собственных солдат. Потому что, — великий мейстер оглядел присутствующих, — вы сами понимаете, что в лучшем случае Долина лишь отложит эту проблему на несколько лет вперёд, пока горцы не восстановят численность. Что они делают крайне быстрыми темпами. — Я предпочёл бы использовать другой вариант помощи нашим лордам, — встал принц со своего места и улыбнулся, — я хотел бы возглавить войско Королевских Земель и выступить на земли Долины. Я внимательнейшим образом изучил ведение всех предыдущих с схваток с горными дикарями и могу уверенно сказать, в чём была ошибка. Я не допущу подобного и сумею показать себя с лучшей стороны. Слова принца вызвали многочисленные шепотки. Ланнистер нахмурился. — Ваше высочество, при всём моём уважении, вы — новичок в ратном деле. До этого вы занимались лишь тем, что гоняли разбойников, хоть и прекрасно с этим справлялись. Братство Королевского Леса представляло высокую опасность, если бы мы позволили им достаточно укрепиться. Вот только простые бандиты, пусть и усиленные несколькими рыцарями-предателями, не сравнятся с обсуждаемой угрозой. Речь о крайне серьёзной и ответственной операции. Мы не можем доверить её тому, кто не имеет опыта. Горцы — это проблема на уровне всего региона. Долина столетиями не может избавиться от них. А сейчас вы предлагаете выступить самолично и всех истребить? Речь Тайвина вызвала понимающие ухмылки у некоторых советников вокруг. Но не у его отца. Эйрис исподлобья пристально наблюдал за сыном. — А что вы скажете о лорде Моустасе, десница? — наклонил принц голову. — Разве не он принял командование, будучи обычным рыцарем и не имея никакого опыта за спиной? Разве не он, управляя тремя тысячами солдат, разгромил почти семьдесят тысяч войск «Банды Девяти» на острове «Висельном»? Хранитель Запада прищурился. Он не стал с ходу отрицать возможные навыки Рейгара, не позволяя себе без причины усомниться в нём. Это была очень правильная стратегия. Ведь ранее принц действительно не давал повода считать себя бездарем. — Но вы не «Небесный Клинок»! — А вот Стонтон, конечно же, не сдержал себя. Что было ожидаемо, ведь этот человек не обладал сдержанностью и интеллектом Ланнистера. — Конечно, нет, я — Рейгар Таргариен, «Молодой Дракон», — холодно улыбнулся наследник трона, чем тут же заткнул рот мастера над законом. — Лорд Стонтон имел в виду, — подключился Челстед, — что на этой войне будет очень высокий риск. Вы можете погибнуть… — Для этого у вас есть мой брат, Визерис, — едва уловимо хмыкнул Рейгар, — ведь великий мейстер утверждал, что он совершенно здоров и точно будет жить дальше? — Всё верно, ваше высочество, — торопливо ответил Пицель, — никакой угрозы нет, очень крепкий ребёнок, я уверен, что он продолжит жить и… — Замечательно! — не дослушал его Таргариен. — Значит, мы ничем не рискуем, верно? — Принц обвёл взглядом собравшихся советников, но они молчали. — Зачем тебе это? — подозрительно вскинулся Эйрис. — Зачем выступать лично? Оставь это соколу и форели. «Даже не понимая причины, из чувства противоречия он выступает против моего начинания. Отец опасается всех и вся. Вот только воспринимать что-то всерьёз его заставляют лишь новые страхи. Старых страхов, таких как я, он почти не замечает. Но «не замечает» — не означает, что не видит». — Рейгар мысленно усмехнулся. — Это повод укрепить королевскую власть, отец, — произносит принц, чем вызывает довольные кивки всех советников и вынужденное молчание Эйриса. — Я бы предпочёл, чтобы вы выступили как помощник лорда Аррена… — начал было Герольд Хайтауэр, но Рейгар отрицательно качнул головой. — Повторюсь, лорд, — пристально посмотрел юноша на гвардейца, — у меня есть план, и я не сомневаюсь в его успехе. Но он сработает лишь в одном случае — если во главе объединённой армии буду стоять я. «Белый Бык» бросил взгляд на его отца, но король отвернулся, потеряв интерес к разговору и позволяя деснице завершить собрание. — Вы точно уверены, ваше высочество? — слегка сузил глаза Тайвин. — Мы могли бы отложить эту авантюру. Дождаться более подходящего момента. «Он хочет отдать управление зачисткой Моустасу?!» Сомнение Ланнистера на миг едва не ввергло юношу в панику, но он вовремя вспомнил, что «Небесный Клинок» при всём желании не сумеет возглавить уничтожение горного народа. В данный момент Арвинд отправился в опаснейшую вылазку прямо вглубь Валирии. «Но кто кроме него сумеет успешно из неё вернуться?» — мысленно хмыкнул принц. — Конечно, — с прежней уверенной улыбкой ответил он деснице, — мне нужно зарабатывать себе имя. Не всё же лорду Моустасу отдуваться за весь Вестерос? Это замечание вызвало лёгкий смех. Принц сумел добиться своего. Осталось лишь одно — победить. И вот, всего через два месяца, юный Таргариен стоял напротив Кровавых Врат — небольшого замка, преграждающего единственный путь в Долину. С собой принц привёл десять тысяч солдат. От Талли в его войско вошло ещё шесть тысяч и восемь тысяч — от Аррена. Весьма и весьма достойная армия! Но поможет ли она ему в горах? Да, если подойти с умом. Горцы отлично знают свою местность, а потому необходимо их выкурить, ибо в горах нет возможности полноценно воевать, и численность играет далеко не ключевую роль. На этом и погорели военачальники прошлого, бессмысленно губя собственные войска. Рейгар же действовал методично. А потому он не планировал сразу уничтожать абсолютно всех горцев. В планах было истребление племён по одному, ведь они так и проживали: одно племя на одну достаточно обширную область. Впрочем, истребить всех дикарей сразу всё равно было невозможно. Принц начал с племени, которое проживало на территории, ближайшей к границам, чьи люди, вероятнее всего, и были виновны в набеге на Речные земли. Там принц расставил мощные укреплённые заслоны на местах возможного отступления своего врага. А дальше его армия стала методично лишать противника пропитания: массово истреблялись горные козлы и другие животные, поджигались немногочисленные леса, поля и всевозможная растительность. В любом случае мясо не выбрасывалось, а шло его же солдатам в пищу. А самое основное — в этих местах, близких к горам, крестьяне Арренов, так или иначе, не промышляли, как раз таки именно из-за угрозы горных дикарей. Всего пары месяцев хватило, чтобы отступившее вглубь горных районов племя начало ощущать дискомфорт. Их охотники приносили всё меньше дичи, а открытых дорог, чтобы просто уйти из неблагоприятной зоны, не было — всё было перекрыто войсками принца. Тогда племя начало отправлять разведку, показываясь солдатам Рейгара на глаза. То там, то тут укреплённые заставы отбивали нападения, захватывая пленных. Используя пытки, Таргариен выведал ещё несколько тайных и опасных троп горцев, где устроил засады и блокпосты. Буквально через полторы недели одна из них сработала, и люди принца разбили большой вражеский отряд, который возглавлял сам вождь горцев. Основные силы дикарей были побеждены, после чего Рейгар лично направил две тысячи наиболее опытных бойцов Арренов, лучше всего действующих в этой местности, и добрался до стоянки горного клана. Сведения о местонахождении их деревень юноша получил уже давно, вместе с первыми пленниками. Но пока основные силы племени не были разбиты, он не рисковал армией, зная, что это приведёт к бойне, как всегда случалось с войсками Долины ранее. «Они так и не смогли ничего с этим сделать, — мысленно посмеивался Таргариен, — все эти высоколобые рыцари и лорды не додумались до правильных действий. А я смог». Деревни были сожжены, а все населяющие их горцы безжалостно убиты. Армия Долины потеряла слишком много крови от их вылазок и не имела никакого желания быть милосердными. Принц лишь поддержал их решение, собирая головы дикарей. На них у него были собственные планы. После блестяще осуществлённой операции Рейгар аналогично провёл ещё четыре таких же, после чего покинул Долину, успешно передав свой опыт оставшимся командующим. Войска ликовали и восхваляли принца. Его сравнивали с величайшими полководцами всех времён, но особенно часто с «Небесным Клинком». Про Рейгара говорили, что сами боги подали ему свой знак. К нему даже лично прибыл Джон Аррен вместе со своими воспитанниками — Эддардом Старком и Робертом Баратеоном. Грандлорд горячо благодарил Таргариена за помощь и успешное завершение многолетней вражды. — Я сомневаюсь, что это полностью решит вашу проблему с горцами, — покачал Рейгар головой, — наверняка кто-то смог спрятаться и отсидеться. Но, безусловно, наша армия уничтожила основные силы врага… «Если, конечно, вы справитесь с остальными племенами. Их тут ещё немало, но примерные места их обитания достаточно хорошо известны. Если не терять время, пока они ещё могут быть не в курсе происходящего, то имеется отличный шанс раз и навсегда закрыть этот вопрос». Принц говорил долго, но ответ лорда был ещё длиннее. В это время воспитанники Аррена с некоторым даже благоговением смотрели на юношу. Рейгар был немногим их старше. Всего на несколько лет, но уже управлял огромной армией и смог одолеть одну из главных напастей и угроз всего региона! Конечно же, он остался на пир. Не мог не остаться. Принц сумел развлечь гостей своей чудесной музыкой и даровать их сердцам настоящее откровение. Знатные дамы не скрывали слёз, а их лорды-мужья или отцы отводили глаза. Таргариен был изумительно искусен во владении арфой, которую, конечно же, взял с собой. Ведь он ожидал этого. Ожидал свой триумф. Настала пора возвращаться. Как показалось принцу, вся столица была взбудоражена и встречала новоявленного героя. Рейгар прошёл через Божьи ворота, что показалось ему очередным знаком свыше. На его пути стояли целые толпы горожан, радостно скандирующих и поздравлявших его. Таргариен принимал их слова с благосклонной улыбкой. Но вскоре он подошёл к тому месту, где ожидал увидеть основную часть церемонии. Продрогнув в тени, Рейгар спешился прямо перед Холмом Эйгона, буквально напротив высоких ворот в Красный Замок. Его взгляд на миг задержали резные изображения — величественные драконы и коленопреклонённые люди. Юноша обернулся к своей правой руке, недавно ставшему рыцарем Майлсу Мутону. Принцу очень хотелось ещё раз поведать ему, что с проблемой горцев до него самого никто ранее не мог справиться. Эта тема поднималась им уже многократно, но он не мог прекратить об этом говорить. «Я совершил то, чего ещё не совершал ни один человек! Разве это не делает меня чем-то большим, чем человек?» — Приятная мысль согревала его сердце, но как же ему хотелось, чтобы об этом сказал кто-то ещё! Рейгар уже не помнил, сколько раз донимала его эта невысказанная идея. Он ни за что бы в этом не признался, но ему ужасно хотелось услышать её от других — и особенно от Мутона. Если бы он только мог вытянуть из этого дуболома подобные слова! Майлс отличался безыскусной искренностью старого боевого командира. Лесть он считал ниже своего достоинства. Если этот человек что-то говорил, Таргариен мог быть уверен, что это правда. Но сейчас рыцарю было не до того. Мутон стоял ошеломлённый, обводя взглядом территорию перед Красным Замком, на которой проводился торжественный парад в честь возвращения юного принца. Вся огромная площадь величественного замка была заполнена аккуратными группами пехотинцев в парадных доспехах, и над стройными рядами развевались знамёна всех участвующих в сражении отрядов. Над ними всеми возвышался герб Таргариенов — красный трёхглавый дракон на чёрном поле. Сотни вертикально поднятых вверх копий с привязанными к ним лентами реяли над войсками. А между отрядами пролегал широкий проход, ведущий прямо к воротам замка. И острый взгляд Рейгара уже заметил, что и внутри замка стояли его бойцы, создающие прямой путь прямо до тронного зала, где юношу наверняка уже ожидал его отец вместе со всеми придворными и Малым советом. По дороге до Красного Замка повсюду толпились празднично одетые горожане, звучали трубы, люди довольно выкрикивали его имя. Было очевидно, что кто-то серьёзно озаботился подготовкой. Спонтанно такие толпы не набираются. «А неплохо они постарались, — мысленно усмехнулся принц. — Интересно, кто придумал организовать не просто праздник, а целый парад в мою честь? Это серьёзно укрепило моё положение! Вряд ли такое сделал сам король. Отцу было бы плевать. Но не плевать тому, кто, как и я, желает укрепления династии. Неужели десница? А может, моя матушка? Она вполне могла натолкнуть на эту мысль отца…» — Его взгляд вновь переместился на Мутона. — Что, это твоя первая государственная аудиенция? — осведомился принц у Майлса. Рыцарь кивнул и посмотрел на Рейгара. Вид у него был изрядно растерянный. — Я вообще впервые в таком участвую! Я даже никогда близко не видел короля Эйриса! И в этом не было ничего удивительного: правитель Вестероса предпочитал появляться лишь на собраниях Малого совета и пирах, остальное время проводя в своём крыле. — Ну что же, добро пожаловать в наш бордель! — ухмыльнулся Таргариен. Парни слезли с лошадей и отдали поводья подбежавшим конюхам. Подошедшие следом септоны Семерых поднесли символические чаши с водой, пробормотав молитвы. Однако идущие следом за ними апостолы «Небесного Клинка» удивили Рейгара. Они очертили его своими божественными знаками, тем самым показывая, что и для их веры его поступок играет роль. Принц понял, для чего апостолы были включены в церемонию, лишь когда они в завершение обряда провозгласили его «Мечом Веры», карающим зло. Достойным, чтобы встать на одну ступень с лучшими защитниками «Небесного Клинка». Таргариен с лёгким отвращением осознал, что на самом деле это был блестящий тактический ход. Тем самым Арвинд Моустас как бы приобщался к его подвигам, признавая их, разделяя и полностью поддерживая, однако одновременно с этим показывая, что принц лишь сделал свой первый шаг на пути достижения такого же величия, как сам «Небесный Клинок». Вот только самого лорда Моустаса ещё нет в Семи Королевствах. Тот уже почти год путешествует по Валирии и не факт, что вернётся в ближайшее время. Значит, кто-то другой стоит за этим замыслом. «Может, отец? — подумал наследник престола. — Хочет хотя бы так понизить мои достижения?» — Таргариен думал об этом, когда вместе с несколькими своими приближёнными — Майлсом Мутоном, Ричардом Лонмаутом, Джоном Коннингтоном и ещё двумя доверенными, хоть и не так сильно, помощниками, Эртуром Дейном — королевским гвардейцем, защищающим его в этом походе, а также десятком иных командиров — направлялся в сторону тронного зала. По всей вероятности, за этим стоял Тайвин Ланнистер. Насколько мог судить Рейгар, у его отца запасы блестящих мыслей давно иссякли. Особенно по мере развивающегося безумия. «Тайвин даже здесь не упустил возможности возвысить Запад. С этим человеком реально работать только в том случае, когда он видит собственную выгоду. Но при правильном подходе это тоже можно использовать». Однако мелкая досада не омрачила его торжество. Оно полностью и без остатка принадлежало Рейгару. Он упивался всеобщей любовью и осознанием своей исключительности. Это чувство было сродни восторгу или религиозному экстазу. Позднее принц осознал, что это было откровение, момент божественного прозрения, в который ему открылась вся его неизмеримая мощь. Другого объяснения тут быть не могло. Но кто бы мог подумать, что откровение, точно мясо, может быть отравлено течением времени? Ещё до его похода мать родила ему очередного брата, которого назвали Визерисом. Однако, в отличие от предыдущих, этот родился здоровым и сильным. Всех последних детей Рейллы принц уже не замечал, давно не обращая на них внимание, привыкнув, что слабое семя его отца не способно на повторное зарождение чуда. «Всю свою силу он потратил на меня», — так думал Рейгар и втайне потешался над его бессилием, но в этот раз всё было иначе. Принц Визерис, рожденный в 276 году, был маленьким, но крепким, и никогда ещё, по словам сопровождающего его королевского офицера, столица не видела ребёнка прекраснее. Однако если ранее информацию о рождении нового принца не спешили обнародовать, то по прошествии достаточного количества времени, когда стало ясно, что Визерис действительно смог зацепиться за жизнь и не стремился умирать… Это стало поводом объявить о рождении принца народу. Но не просто объявить. Чья-то гениальная голова додумалась соединить оба события вместе. Триумф Рейгара и факт того, что у него родился здоровый брат. Несмотря на то, что будущий король Вестероса в свои семнадцать лет обладал всем, что должно быть в наследнике, вся столица и все Семь Королевств были рады тому, что теперь у него есть брат, ещё один Таргариен для обеспечения преемственности. «Мой триумф украл собственный брат», — с каким-то недоверием сам себе произнёс Рейгар. Этот план уже больше был похож на идею его отца. «Объединить праздник в мою честь с празднованием Визериса, чей успех был лишь в том, что он не сдох в течение нескольких месяцев?!» Подобное страшно возмутило наследника трона, но, конечно же, он сдержал плескавшееся раздражение. Однако против воли начал думать, радовались ли горожане его возвращению или восхищались тому, что его скудоумный отец сумел сотворить нового потомка? Рождение Визериса сделало Эйриса ещё более боязливым и подозрительным. Несмотря на то, что маленький принц казался достаточно здоровым, король боялся, что его постигнет та же судьба, что и других его детей. Он приказал королевским гвардейцам охранять мальчика днём и ночью, дабы никто не дотрагивался до него без позволения короля. Даже Рейлле не было позволено оставаться с младенцем наедине. Когда у неё закончилось молоко, Эйрис приказал своему отведывателю кушаний пробовать молоко кормилицы, чтобы удостовериться, что женщина не намазала яд на соски. Когда от всех лордов Семи Королевств прибыли подарки для юного принца, Таргариен свалил их в кучу во дворе и поджёг, так как боялся, что они заколдованы или прокляты. Однако, несмотря на всю свою неадекватность, будто бы сами боги решили дать его отцу шанс. Визерис жил и, кажется, будет жить дальше. Это ли не праздник, по мнению остальных? «Зачем им нужен кто-то ещё? — с искренним недоумением думал Рейгар, покосившись на сопровождающего их королевского офицера. — Неужели кто-то всерьёз считает, что мне нужна будет помощь в управлении страной? Если и так, то я надеюсь, что Визерис станет не менее гениальным, чем тот же Моустас!» — Ваше возвращение, мой принц, чрезвычайно воодушевило его величество, — сказал офицер, перед тем как они остановились у входа в тронный зал, где уже собрались все окрестные и многие приезжие лорды. Весь высший свет. Рейгар на его слова едва не расхохотался вслух. Возвращение соперника ни одного короля не радует — зато любого короля порадует возвращение его войска, особенно когда сам монарх в опале. А это было практически так. Если бы Рейгар каким-то образом погиб во время этой войны, то его отцу точно не долго пришлось бы править. «Подавился бы виноградиной, — усмехнулся юный Таргариен, — тогда до взросления Визериса власть взяла бы мать. Но реально управлял бы Малый совет, что в первую очередь выгодно… Ланнистеру. Однако против подобной теории говорит факт, что Тайвин в своё время помог предотвратить похожий заговор бывшего Малого совета. Правда, причиной может быть и то, что Хранителя Запада собирались отлучить от должности десницы…» Впрочем, Рейгар не исключал и того факта, что Варис и, быть может, десница сумеют удержать лордов от очередной порции ненависти, направленной на его отца, в случае смерти самого юноши. В таком случае Эйрис продолжил бы своё бездарное правление, отсиживаясь за спинами действительно способных людей. Рейгар отворил двери и вошёл в тронный зал. Взревели рога, зазвучали аплодисменты. Лорды громогласно взвыли, словно были какими-то уличными наёмниками. Послышались крики: — Да здравствует принц Визерис! — Да здравствует принц Рейгар! — Долгих лет жизни принцу Визерису! И вот его великий триумф, который Рейгар так предвкушал, всеобщее признание того, что он совершил, стушевалось на фоне другого события. Банальная жизнь его брата — просто жизнь! — затмила его славу, принизила разгром горцев, который никто не мог осуществить ранее. Слишком уж хитроумно эти люди прятались в горах, никогда не давали честный бой, уходили ото всех облав, умудряясь побеждать втрое и вчетверо превосходящие их силы на собственной территории. Потому-то он и выманил их, вынудил вылезти из своих нор. И теперь, когда он вернулся… Нет, лорды, конечно, поздравляли его, но это не походило на то, что юноша ожидал. Безусловно, Рейгару понравились крики горожан и их обожание, вот только наибольшее внимание, само собой, уделялось именно знати. А сейчас мало того, что Ланнистер украл кусочек его славы для своего любимого «Небесного Клинка» — это принц ещё мог понять и принять. Но разве может он не возненавидеть своего брата за такую подставу? «Отец, ты превзошёл сам себя. Наверняка ведь не ожидал, что сумеешь досадить мне настолько сильно», — злобно оскалился Таргариен, но сделал это незаметно и быстро принял прежнее выражение лица. У его свиты была своя задача, поэтому она выстроилась у принца за спиной. Вся, кроме верного Мутона, которому Рейгар взглядом приказал идти следом, справа от себя. Сейчас юноша неспешно, давая остальным вдоволь на себя насмотреться, шёл вперёд. По краям огромного зала размещались ряды молчаливых солдат, которые стояли, преклоняя колени по мере продвижения наследника трона. Их вид сильно воодушевил Рейгара. «Моя армия. Мои преданнейшие бойцы!» — Его взгляд скользил по гербу Таргариенов, кропотливо изображённом на каждом доспехе. Элитные пехотинцы, его гвардия. Рейгар потратил немало времени, чтобы добиться их расположения и верности. «Как и всей остальной армии Королевских Земель», — гордо подумал он. Это даже смогло отогнать неприятную мысль о Визерисе. «Насколько хватает глаз, они повинуются мне, моей руке. Насколько хватает глаз, и даже ещё дальше…» Дальше. Невысказанная мысль. Неотвязная. Оглянувшись через плечо, Рейгар убедился, что отданные им инструкции выполняются безукоризненно. Ричард Лонмаут, Джон Коннингтон и Эртур Дейн деловито расставляли там, где они прошли, пики с последними из отрубленных голов горцев. Эту идею он позаимствовал у лорда Моустаса, который таким же образом провёл своё шествие по улицам Пентоса. И хоть в Королевской Гавани — «цивилизованном» городе — такое было не принято, но зрелище просмоленных горских голов, расставленных прямо внутри тронного зала, определённо произведёт незабываемое впечатление. Правда, для этого пришлось подготовить пикам специальные подставки, так как иначе воткнуть в камень замка их было проблематично. Но ради зрелища… «Дай им зрелищ, — мысленно подумал Рейгар, — и они дадут мне власть». В ком видят власть — тому власть и достаётся. Всю свою жизнь юный Таргариен был окружён наставниками. Но именно он сам — он сам и книги, которые принц полюбил с самого детства, — сделали больше, чем кто бы то ни был, для того, чтобы Рейгар сделался тем, кем ему предстояло стать по праву рождения. Вопреки желанию своего отца, ещё юный парень смог провести практически всё своё детство в величии и роскоши королевского двора. Он изучил историю собственной династии, а потом и все неписаные тайны государственного правления. Во многом ему помогала мать. Рейлла заботилась, чтобы он ни в чём не нуждался, даже когда его сослали на Драконий Камень. Тогда именно она сумела повлиять на Эйриса, чтобы тот через пару лет вернул принца обратно. Его мать поддерживала все его начинания, даже в самом детстве, когда он ещё не осознавал этот мир и не избавился от детских иллюзий. В то время юноша желал лишь изучать интересные истории из книг и играть музыку. Рейлла сделала для него так много, что он, пожалуй, почти любил её. Рейгар окинул взглядом отца. За его троном на небольшом, едва заметном уступе — своём обычном месте — сидела мать, но принц не удостоил её вниманием. Его привлёк именно Эйрис. Король был достаточно близко, чтобы наследник трона мог разглядеть его обмотанные бинтами запястья. Но это было уже привычным зрелищем. Эйрис так часто ранился о трон, что Рейгар не удивился бы, если однажды на нём он и умрёт. Однако юноша был самую каплю ошарашен, заметив на отце парадный костюм, в котором, как он знал, последний раз Эйрис выступал ещё на собственной коронации. Тяжёлый плащ, сотканный золотой нитью, изысканные украшения: кольца с большими камнями на пальцах, толстые и безвкусные золотые браслеты… Что за дурацкое высокомерие! Он выглядит как шут, а не как король Семи Королевств! Что могло побудить отца к подобной выходке? Или ему кажется, будто если он нацепит на себя побольше пустых безделушек, это поможет сохранить величие? «Он понимает… Он понимает, что я превзошёл его!» На обратном пути из гор Долины Аррен Рейгар неотступно размышлял об отце и его страхах. Факт того, что юноша рано или поздно в любом случае станет королём, не делал Эйриса спокойнее. Парень прекрасно знал, как часто дети, стремясь быстрее взять власть в свои руки, убивают собственного родителя. То же самое знал и его отец. Несмотря на своё прогрессирующее безумие, Эйрис умел думать. Иногда. Но это «иногда» может поставить крест на всех планах самого Рейгара! Несмотря на всё его влияние, уважение лордов, почитание солдат, юноша оставался только принцем. Лишь вторым после самого короля. «У отца найдутся верные люди, которые без всякого сожаления отправят меня в могилу. Например, убийцы Паука». Рейгар сознавал, что главный вопрос сейчас состоит в том, что именно Эйрис сочтёт более уместным: продолжать использовать его как орудие для новых целей или же попытаться избавиться как от угрозы. Тот факт, что король сам согласился отправить сына разгромить горцев, ни в коей мере не отменял возможности того, что теперь он пожелает от него избавиться. В том, чтобы убить человека за то, что он успешно выполнил поручение, есть некая жестокая ирония, но для Эйриса это ничего не значит. Подобные «несправедливости», как назвали бы это философы, — плоть и кровь государственной политики. Нет. Рейгар отчётливо понимал, что при всех прочих равных отец непременно попытается его убить. Он разгромил горцев, заработал влияние для Таргариенов, но этого достаточно. Тем более что принц давно был королю как кость в горле. Слишком своевольный, слишком независимый, слишком умный и всеми почитаемый. Моустас был точно таким же, а потому сейчас сидит «в немилости» на Западе. Ланнистер как десница с трудом умудряется усидеть на двух стульях, ежедневно доказывая королю, что в качестве десницы он будет полезнее, чем при собственной смерти или изгнании. Никто не имеет права, оставаясь в Королевской Гавани, быть умнее самого короля! Даже если, как опасался Рейгар, его триумф не преобразится в возможность свергнуть отца, Эйрис, который подозревает заговор каждый раз, как двое из его слуг пёрнут в унисон, на всякий случай предположит, что такая возможность у него есть. При всех прочих равных Рейгару следовало бы вернуться в Королевскую Гавань с ультиматумом и осадными башнями. Но дело обстояло не так просто. Рейгар успел изучить собственного отца за годы их совместной, хоть и вынужденной, жизни. Сейчас принц показал себя умелым военачальником, не уступающим тому же «Небесному Клинку», а значит, его можно продолжать использовать. Эйрис мечтал войти в историю в качестве короля-воителя, великого правителя, совершившего немало чудес. Потому он и тратил тонны золота на постройку канала в Дорне, потому он и дал разрешение на захват Ступеней. Такова была его мечта. И до тех пор, пока Эйрис за неё цепляется, он будет делать всё, чтобы не поссориться со своим богоравным сыном. Ведь теперь его можно использовать и забирать себе все плоды успехов! Чем Неведомый не шутит — отбить обратно Ступени! Одержав победу над горцами, Рейгар сделался более опасным, но ещё более полезным. С каждым шагом юного Таргариена Железный Трон надвигался всё ближе, заслоняя свет, падающий из окон. Отец, который выглядел ещё нелепее теперь, когда Рейгар осознал, во что именно тот одет, тоже становился всё ближе. Несмотря на то, что на таком расстоянии его лицо, на котором явно была заметна краска, казалось совершенно бесстрастным, Рейгар увидел — или ему показалось? — как его руки на миг смяли складки золотого одеяния. Неужели нервничает? Принц едва не расхохотался. Немногие вещи он находил более забавными, чем нервозность отца. Так и надо: червякам положено извиваться! Эйриса Рейгар ненавидел всегда, даже мальчишкой. Чего стоило только то, как он относился к его матери, как вёл себя с ним самим или как трахал всех встречных девок. Но несмотря на всё своё презрение к нему, юноша давно отучился недооценивать короля. Его отец был как те редкостные пьяницы, которые сутками напролёт пребывают в полусонном состоянии, но стоит им столкнуться с угрозой — они тут же делаются бдительными и смертельно опасными. Интересно, сейчас он чует угрозу или нет? Эйрис Таргариен внезапно показался ему загадкой — неразрешимой загадкой. «О чем ты думаешь, папенька?» У Рейгара так чесался язык задать этот вопрос вслух, что он не мог не поделиться им с кем-то ещё. — Скажи, Майлс, — спросил он вполголоса, — что бы ты ответил, если бы тебя попросили угадать, о чём думает мой отец? Мутон не был расположен к разговорам. Возможно, рыцарь полагал, что в подобных обстоятельствах болтовня неуместна. — Вы его знаете куда лучше чем я, мой принц, — всё же произнёс он. — Как ты ловко вывернулся! Рейгар замолчал. Его внезапно осенило, что, возможно, Майлс так нервничает вовсе не оттого, что ему впервые в жизни предстоит королевская аудиенция. Когда это Мутон боялся высокопоставленных особ? Никогда. — Ты думаешь, мне есть чего опасаться, Майлс? — едва заметно прищурился Таргариен. Взгляд рыцаря остался прикованным к далёкому королю. Он даже глазом не моргнул. — Да, есть, — кивнул он. Не заботясь о том, что могут подумать те лорды, которые смотрят на них прямо сейчас, Рейгар повернул голову и внимательно вгляделся в профиль своего собеседника, ещё раз отметив его классический благородный подбородок и криво вправленный после войны нос. — Это почему же? — поинтересовался он. Мутон некоторое время — Рейгару показалось, что очень долго, — шагал молча. Принцу отчаянно захотелось его стукнуть. Ну зачем нарочно тянуть с ответом, когда решение всегда известно заранее? Ведь Майлс говорит только правду! — Я только знаю, — промолвил наконец рыцарь, — что будь я королём, а вы моим главнокомандующим, я бы вас опасался. Рейгар фыркнул себе под нос. — Это известно всем, ещё на примере Моустаса, которого он выставил из столицы. Вижу, даже люди из Речных земель это прекрасно осознают. Однако для него я старый страх, уже давно неактуальный и неинтересный. Мутон взглянул на своего собеседника краем глаза. — Страх есть страх. Он заставляет делать непредсказуемые вещи. Даже людей твёрдых телом и духом. Ваш же отец, мой принц… не относится к таким. Это заставило Рейгара задуматься. А ведь так и есть! Он исключил из собственного уравнения фактор безумия Эйриса. Отец может сотворить что угодно, просто из-за собственного страха. В таком случае все его идеи и теории могут быть попросту неверны!.. — К тому же то, что вы совершили, ваше высочество… Подумайте об этом! Стоит вам отдать приказ, и каждый из этих таргариеновских солдат, которые стоят здесь, у стен тронного зала — все до последнего! — отдадут за вас жизнь. За вас, мой принц, не за вашего отца. Уж конечно, королю это известно! Чем не ещё один, новый страх? Рейгар считал, что Майлсу не по плечу его удивить, однако же он был ошеломлён как серьёзностью ответа, так и его смыслом. Что Мутон предлагает? Мятеж?! Прямо сейчас?! Здесь?! Внезапно он представил, как поднимается по ступенькам, ведущим к Железному Трону, преклоняет колено перед отцом, потом разворачивается к тысячам солдат, выстроенных вдоль тронного зала, и взывает к ним, прося… — нет, приказывая! — взять штурмом Красный Замок, а потом и Королевскую Гавань. Его отец падает, изрубленный в кровавые клочья… У Рейгара перехватило дыхание. Может, и это своего рода откровение? Видение будущего? Не следует ли ему… Да нет, это чистый идиотизм! Майлс просто не знает, о чём говорит. Вдобавок сколько из присутствующих лордов его поддержат? Плевать на их мнение тоже будет плохим знаком… Но даже так всё вокруг него — ряды солдат, преклоняющих колени, когда он проходил мимо; идущие позади верные соратники, устанавливающие пики с отрубленными головами горцев; стоящие вокруг него и негромко переговаривающиеся аристократы; отец, ожидающий его словно на гребне какого-то отвесного обрыва — всё стало как в кошмарном сне. Рейгар внезапно рассердился на Мутона с его беспочвенными страхами. Ведь это должен был быть его день! День его торжества! — А что насчёт моего брата, Визериса? — сухо осведомился принц. Майлс нахмурился, однако не отвёл взгляда от приближающегося Железного Трона. — Не понимаю, — ответил он, пожав плечами. Рейгара охватило сильное раздражение, и он возмущённо уставился на спутника. Ну почему им так трудно понять такие простые вещи? Наверно, так же чувствуют себя боги, в очередной раз сталкиваясь с тем, что люди не способны понять всё значение их великих замыслов… Быть может, принц просто хочет от своих приверженцев слишком многого? Боги-то действительно хотят слишком многого… Но, возможно, как раз в этом всё и дело. Как иначе заставить их шевелиться? «Что в такие моменты делает Моустас?» — промелькнула мысль в его голове. — Вы думаете, что будет, если умрёт ваш младший брат? — продолжал Мутон. — Что несмотря на все уверения мейстеров, принц Визерис может погибнуть, когда ему исполнится год или два? Рейгар улыбнулся. Бог был умиротворён. — Да, именно так. Я ему нужен, Майлс! Слишком рано списывать меня со счетов, даже если закрыть глаза на безумие. Сейчас отец просто физически не сможет своими же руками прервать наш род. Нашу династию. — И вы идёте на риск, — покачал рыцарь головой. Они дошли до подножия Железного Трона. Там, впереди, был лишь король. Его отец — Эйрис Таргариен. Вся свита осталась за спиной принца. Рядом стоял лишь Мутон. Замер и Рейгар. Он мог позволить себе ещё несколько секунд, буквально пару мгновений. — А на кого бы поставил ты, Майлс? Рыцарь в первый раз взглянул на него прямо. Его блестящие карие глаза были наполнены несвойственным ему открытым восхищением. — На вас, мой принц. Я бы поставил на вас и на наше королевство! Рейгар пристально посмотрел на Мутона. Секунды были исчерпаны, и Таргариен стал подниматься по ступеням. Краем глаза юноша отметил, как за троном, внизу, у стен, в самой тени, размещались советники Эйриса. Люди, которые на самом деле управляли государством. Узнать их мнение для Рейгара было даже важнее, чем уважить своего отца. Если Малый совет будет на его стороне, то Эйрис не сможет сделать ничего, при всём его на то желании. Если только совет будет на его стороне… Рейгару невольно снова пришли на ум слова Майлса: «Стоит вам отдать приказ, и каждый из этих таргариеновских солдат, которые стоят здесь, отдаст за вас жизнь». Принц знал, как думают солдаты и их командиры, а потому верил в муштру, снабжение провиантом, расчёт и планирование, одним словом — приготовления. Но, с другой стороны, он, как и подобает великому полководцу, хоть и только начавшему свой путь на вершину, не упускал из виду и те плоды, что созрели раньше срока. Юноша прекрасно понимал, как важно правильно выбрать время. Если нанести удар прямо сейчас — что будет? Что станут делать все, кто собрался вокруг? Это была проблема. Сколько из них встанут на его сторону? «На вас, мой принц. Я бы поставил на вас…» — крутились в голове слова его верного помощника. Несмотря на все свои недостатки, его отец научился разбираться в людях. Возможно, так повлияло первое предательство его Малого совета? Этот глупец каким-то шестым чувством сумел набрать очень крепкую группу, которая хорошо справлялась с проблемами Вестероса, позволяя ему предаваться праздности и выискиванием мнимых предателей. Рейгар внезапно осознал, что понятия не имеет, как поведут себя многие из тех людей, чьё мнение имеет значение. Разумеется, Герольд Хайтауэр, лорд-командующий Королевской Гвардией, будет стоять за своего короля. Насмерть, если понадобится. А Ланнистер? Кого предпочтёт «Лев Запада» — сильного короля или слабого? Всё же именно он откусил кусок славы Рейгара, подключив к ней своего протеже — «Небесного Клинка»… А как насчет Челстеда, в чьих руках, как-никак, находится казна? Тот же Варис, который хоть и поддерживает Эйриса, но станет ли выступать против самого Рейгара, причём открыто? Будет ли это в его стиле, его ключе? Столько неопределённости! И это он ещё даже не думал брать в расчёт сотни стоящих в центре зала лордов и их леди! Тёплый порыв ветра принёс ему под ноги листья из какой-то невидимой отсюда рощи. Видимо, залетели сюда через открытое окно. Рейгар приостановился на ступеньку ниже отца и преклонил колено. Эйрис Таргариен остался неподвижен, как размалёванная статуя. Но через секунду сделал знак приблизиться. У трона специально для этого была небольшая открытая площадка перед ним. Рейгар преодолел последние ступени. В ушах у него звенело. Ему рисовались мятежные солдаты. Он подумал о своём нательном кинжале: достаточно ли его будет, чтобы пронзить золотой шёлк, парчу, кожу и плоть? Должно хватить… А потом принц очутился перед отцом. Лицо окаменело, тело застыло в вызывающей позе. Скользнувший вниз, на Малый совет, взгляд успел заметить, что лорд Стонтон, их мастер над законом, смотрит на него с неприкрытой тревогой, но отец, видимо, предпочёл сделать вид, будто ничего не замечает. Либо он и вовсе ничего не заметил? — Сколь великая победа, сын мой! — внезапно воскликнул Эйрис. — Ты, как никто, прославил дом Таргариенов! — Вы чрезвычайно добры, отец, — ответил Рейгар. По лицу короля промелькнула тень: принц хоть и преклонил колени, но более не проявлял никаких знаков внимания, которые положены при такой серьёзной церемонии. Их глаза встретились — и на миг Рейгар растерялся. Он как-то подзабыл, насколько Эйрис был похож на него самого. «Будто смотрюсь в зеркало. Искажённое, но…» Тем лучше. Можно обнять отца за затылок, как будто он хочет его поцеловать, и вонзить кинжал ему в грудь. Потом провернуть лезвие и рассечь его сердце надвое. Эйрис умрёт быстро и практически не мучаясь. А потом он, Рейгар, бросит клич своим солдатам внизу, прикажет оцепить Красный Замок. Не пройдёт и нескольких мгновений, как Семь Королевств будут принадлежать ему. Юноша уже поднял руку, чтобы обнять отца, но король отмахнулся и отодвинул Рейгара, очевидно поглощённый тем, что происходило у того за спиной. — А это что такое? — воскликнул он, явно имея в виду отрубленные головы горцев, на которые с большим интересом посматривали собравшиеся внизу лорды. Их леди демонстративно отворачивались, но взгляд нет-нет да возвращался обратно. Всё как и задумывал Рейгар. Зрелище явно привлекло внимание этих людей. Они прониклись его величием. Его триумфом! Юный Таргариен обвёл взглядом стоящих за троном советников, увидев, что «Белый Бык», Варис и Челстед смотрят на него пристально и опасливо. Взгляд Тайвина Ланнистера был острым и предупреждающим. Принц натянуто улыбнулся и подошёл к королю. — Увы, отец, это единственное, что удалось взять у горцев. Все знают, что они крайне далеки от цивилизации. Воруют оружие у солдат лорда Аррена либо даже сельскохозяйственные инструменты его крестьян. Золото или драгоценности добыть у них не вышло. А потому я посчитал, что головы будут достойной заменой. — Ты прав, сын, — увлечённо рассматривал их Эйрис, — после церемонии нужно будет спуститься и осмотреть поближе, — на его лице возникла лёгкая улыбка, — давно уже не доводилось видеть подобное зрелище. «Ещё бы, — подумал Рейгар. — Ты бежишь от битв, как от пожара. Именно поэтому тебя так привлекают умеющие сражаться люди, такие как Ланнистер, Моустас или я сам». — Нет, я слышал, что вы блистательно разгромили их прямо в горах, но не ожидал, что слухи о истреблении всех до последнего человека окажутся истинными! Если после твоего очищения Долины горцы прекратят нападать на мирных жителей, то это сделает твою победу величайшей! Это сделает наш род бессмертным! Ты же покрыл их смолой? Я велю своим алхимикам подобрать более качественный состав, чтобы они не портились и не разлагались, а потом прикажу расставить на главной площади города. — Великолепная идея, отец. Рейгар посмотрел направо и наконец увидел свою мать. На ней было элегантное чёрное платье с небольшими красными вставками, под цвет их герба, дополненное золотом, но в меру, не то что было на его отце. В таком виде и при явном наличии некоторого количества алхимических кремов на лице она казалась необычайно юной и утончённой. На миг у принца перехватило дыхание, настолько невинно и прекрасно она смотрелась. — Рейгар, — произнесла она, и глаза её изумленно округлились. — Ты уехал наследником королевства, а вернулся богом, способным посрамить хоть «Небесного Клинка», хоть всех Семерых! Эйрис удивлённо ахнул, переведя на неё взгляд. Его глаза моментально наполнились кровью и яростью. Предательство! По крайней мере, он однозначно истолковал это именно так! — Вы слишком добры ко мне, матушка, — поспешно возразил Рейгар. — Я вернулся смиренным слугой, который всего лишь выполнил приказ моего короля! «Но ведь она же права! Разве нет?» Реагируя на его слова, Эйрис немного успокоился, и его руки вновь легли на подлокотники трона в опасной близости от лезвий и шипов. Но недостаточно близкой… Как-то так вышло, что Рейгар уже не думал о том, чтобы убить отца: хорошо бы, удалось сгладить и замять неуместное высказывание матери! Решимость. Не забывать о своей цели! — Конечно, дорогой мой мальчик. Я сказала это в переносном смысле… — Женщина поднялась со своего места и подошла к нему, проведя рукой по его плечу, вызвав лёгкую дрожь. Второй рукой она взяла его ладонь. Как раз ту самую, которой он собирался выхватить кинжал. «Намеренно или случайно? Я так предсказуем?» — задумался принц. — Как тебе не стыдно, Рейгар! — Хорошее настроение королевы не мог испортить даже находящийся рядом муж. — Я ещё могу понять, когда другие, — она гневным взором посмотрела на Эйриса, — находят в моих словах нечто крамольное, но ты! — Только и делаешь, что постоянно над ним трясёшься, — фыркнул его отец, продолжающий рассматривать головы. Лонмаут, Коннингтон и Дейн уже закончили их расставлять и теперь склонили колени у трона вместе с Мутоном. Рейгар случайно перехватил взгляд Майлса. Тот, вместе с присоединившимися товарищами, терпеливо ждал, до сих пор никем не замеченный. Рыцарь уверенно кивнул ему. И на принца снизошла знакомая холодность и ясность рассудка — та, что позволяла ему свободно думать и действовать там, где прочие люди пробирались на ощупь. Он окинул взглядом казавшиеся бесконечными ряды пехотинцев внизу. «Стоит вам отдать приказ, и каждый из этих солдат…» Он высвободился из рук матери. — Послушайте, — сказал принц, — есть вещи, которые мне следует знать. — А не то что? — спросил отец. Он, по всей видимости, позабыл про отрубленные головы горцев, а возможно, его интерес с самого начала был притворным. Рейгар не устрашился. Он в упор взглянул в специально подкрашенные для церемонии глаза отца и снова усмехнулся его дурацкому наряду. — А не то в ближайшее время мы столкнёмся с новым конфликтом. Известно ли вам, что во время совместных действий едва ли не треть наших потерь была из-за того, что речники резали долинцев? В их стычках погибло более двадцати моих рыцарей! Юноша невольно перевел взгляд на рыхлую, затянутую тканью шею отца. Может быть, лучше будет ударить туда… — Ах да! — небрежно ответил Эйрис. — Весьма прискорбный случай. Варис рассказывал о чём-то подобном. Но, уверяю тебя, этот инцидент исчерпан. — Что значит «исчерпан»?! Впервые в жизни Рейгар не задумывался о том, каким тоном он разговаривает с отцом. — На следующем заседании, — объявил король тем тоном, которым провозглашают указы, — ты заглянешь на собрание Малого совета. Как, впрочем, и всегда, — ухмыльнулся он, — тогда мы и поговорим об этом. Я знаю, у тебя, сын мой, беспокойная натура. Ты специалист по решительным действиям, но тут требуется терпение, терпение и еще раз терпение. Тут не Долина Аррен, и мы не горцы… Всё не так, как представляется, Рейгар. Принц был ошеломлён. «Тут не Долина Аррен, и мы не горцы…» Что это должно означать? Эйрис же продолжал так, словно вопрос окончательно закрыт и обсуждать уже нечего: — А это тот самый рыцарь, твой первый помощник, о котором ты отзывался с такой похвалой? Мутон, не так ли? Я весьма рад, что он здесь. Хоть кто-то из твоих людей. Я не смог переправить в город достаточное число твоих солдат, чтобы заполнить Красный Замок, поэтому Тайвин любезно предложил воспользоваться его Алыми Плащами. Их мы и разместили у стен… Принц был захвачен врасплох, однако ответил не задумываясь: — Но при этом вы одели их в форму моих… в форму таргариеновских пехотинцев? — Разумеется. Ведь эта церемония не только для тебя, но и для них тоже, не правда ли? Рейгар с бешено стучащим сердцем преклонил колени и поцеловал перстень отца, совершая все требуемые церемонией ритуалы.