Тихий омут

      Прошло уже больше недели, как Кисаки перевез вещи Рэн к себе. Естественно, он обсудил все с ее родителями. Отец Тетты был изначально против всего этого, однако, тоже смирился. Даже немного гордился своим сыном за то, что тот принял взрослое и ответственное решение.        Ханма с Кисаки пошли до магазина, а вот когда вернулись оба были помятые.        — Я же сказал, что надо было его убить, а не отпускать! — возмутился Шуджи.        — Что случилось? — Рэн подскочила к Тетте, обхватив его лицо ладонями. На её лице читалось сильное волнение. Она не думала, что увидит его в таком состоянии. Они с Майки все обсудили, по телефону, правда, но тот уверил её, что принимает её выбор и не будет вставлять палки в колеса. Выходит, обманул.        — Надо обработать!        — Не волнуйся ты так, во-первых, тебе нельзя, а во-вторых, на мне все заживет, как на собаке, — издав смешок, Тетта разулся, а после вместе с Ханмой, обойдя Рэн, оба прошли на кухню, поставив пакеты на стол. Она все равно пошла за ними, чуть поджав губы.        — Опять люди Майки? Может, мне с ним поговорить? — предлагает девушка, хотя и понимает, что из этого ничего хорошего не выйдет.        — Даже не думай идти к Майки, это уже наша проблема. У тебя другая — съесть вот это ведерко мороженого и конфеты, — Кисаки улыбнулся и, подойдя к девушке, приобнял её, поцеловав кратко в губы.        — Я сегодня на УЗИ была. Сказали, что все хорошо… Будет мальчик…        — Почему ты мне не позвонила сразу? Я бы мог дела бросить и поехать с тобой! — он непонимающе смотрит на Рэн, даже с небольшой толикой печали в глазах. Он ведь и правда хотел с ней поехать.        — Мне позвонили и сказали, что приём перенесли. Прости… — она строит виноватое лицо, а после лезет рукой в карман штанов. — Но у меня есть это.        На ладони она держит снимок, который ей сделали во время узи. Хочет хоть так загладить вину.        — Фу! — возмутился Шуджи, а после ухмыльнулся: — Терпеть не могу эти нежности. Что понадобиться позвонишь! — Произносит лишь эти слова Ханма и уходит из квартиры.        Кисаки, взяв снимок, мягко улыбнулся и, подойдя к холодильнику, отцепил один магнитик и повесил с помощью него снимок, а после вновь подошел к Рэн, на руки подняв и прижав к себе.        — Ты имя ему уже придумала? — задает тот вопрос, будто вовсе уже и не обижается на то, что его не позвали.        — Я думала, ты придумаешь. — честно признается девушка. — Как бы ты хотел его назвать? — спрашивает она, смотря на любимого, с лёгкой улыбкой на губах.        Девушке нравилось то, как Тетта изменился. Он стал заботливее, нежнее, никогда не давал ей скучать несмотря на то, что у него помимо учёбы были другие дела. Он работал с отцом, параллельно держа в узде свою группировку. Правда, в последнее время заботы о Вальгалле он сбросил на друга.        — Может Хикэру? Это имя, как мне помнится, обозначает свет. Вот и он будет нашим маленьким светом.        Пройдя в гостиную, Кисаки сел на диван, а себе на колени посадил девушку при обнимая её. Вспомнив, за чем еще они с Ханмой ходили, тот пересадил девушку на диван рядом с собой. Встав и, припав перед ней на одно колено, он из кармана достает маленькую бархатистую коробочку и открывает ту перед девушкой.        — Рэн, я хочу, чтобы ты была не только моей девушкой, но и женой… тогда я смогу полностью взять на себя твою защиту… Я хочу быть твоей опорой и поддержкой, хочу постоянно быть рядом с тобой. Даже если наши родители и будут против…        — О, Кисаки! — Девушка восклицает. То ли действие гормонов, то ли просто душевность, выводят девушку на слезы. Она вытирает их руками, но поток не останавливается. Тогда Рэн просто берет кольцо без слов и надевает на пальчик.        — Прости, я что-то ранимая в последнее время… Наверное, это всё гормоны. Конечно, я согласна! Дурачок… Я люблю тебя! — произнеся эти слова, она склоняется над ним, чтобы его поцеловать. Нежно касается чужих губ, чуть их сминая.  Приподнявшись, тот девушку укладывает на спинку аккуратно и, нависнув сверху, только углубляет поцелуй, переведя его в более страстный, но также одновременно и нежный. Через минуту он отстраняется.        — Прости, меня занесло… — тихо он ей в губы шепчет, а после поднимается и, поправив на себе футболку, помогает девушке сесть.        — Ты ведь тоже хочешь… Осторожно ведь можно… — произносит та, — я спрашивала у врача.        Девушка толкает его на диван, опускается с поверхности на пол, становясь на колени.        — Если боишься, позволь хотя-бы так сделать тебе приятное.        Она расстёгивает молнию на его брюках и, скользнув пальчиками, вытаскивает половой орган из белья. Она берет его в рот, принявшись толкаться головой туда и обратно. Тетта шумно выдыхает и голову назад запрокидывает, откинувшись на спинку дивана.        — Если будешь чувствовать, что тебе плохо, то лучше остановись… — сквозь тяжелое дыхание тот произносит и чуть вперед поддается. Он Рэн по голове поглаживает аккуратно, тихо постанывая. Она что-то промычала невнятное, а после лишь продолжила двигать головой интенсивнее, заглатывая все больше с каждым толчком. Ей нравилось делать ему минет. От этого все внутри сводило спазмом, хотелось большего. И кажется, одно только касание заставит её взорваться от приятных ощущений.        Не выдержав, Тетта аккуратно девушку приподнимает и, укладывая на спинку, стягивает с неё одежду. Проведя пару раз пальчиками меж складочек, а после приблизившись, он медленно входит в неё и так же медленно начинает двигаться, боясь сделать той больно. Сладко целует её губы, сминая грудь и опускается ниже, проведя по животику, а после останавливается на талии сжимая её, но не сильно.        — Ах… Кисаки, — она стонет его имя поддаваясь вперёд. Рэн нравится, то каким он стал для неё. Она целует его в губы, лишь только углубляя поцелуй, чуть кусает его, отдаваясь целиком и полностью.       Она принадлежит ему, точно также как и он принадлежит ей и быть по иному просто не может.