Тихий омут

      Прошел год.        Кисаки стоял торжественно одетый в белый костюм тройку перед лестницей, что вела в церковь, пока к нему не подошел один из юристов отца. Он что-то сказал тому, от чего парня чуть не перекосило, хоть и с наружи это не было заметно.        — Давайте обсудим это после свадьбы, — лишь это произнес Кисаки.        Ему сообщили о смерти его отца. Он не хотел портить столь чудесный праздник для Рэн, поэтому решил, что скажет позже, когда будет более подходящий момент.  Заметив байк и посмотрев на блондина холодным взглядом, Тетта подошел к тому.        — Майки, ты что тут забыл?        — Как что? Решил сделать подарок. Последний, ко дню свадьбы Рэн. — мягко улыбнувшись, произносит Манджиро и отдает маленькую коробочку Кисаки.        — Что это? — сомнительно смотря на пердмет, тот задает вопрос, а после взгляд переводит на Сано.        — Сказал же, маленький подарок, лично от меня.        В коробочке была маленькая взрывчатка с электронным часовым механизмом. Открыв коробку, Тетта с озлобленностью посмотрел на Сано, что самодовольно улыбался. Бросив взрывчатку подальше, он посмотрел за траекторией, та взорвалась и часть машин гостей, благо пустых, была помята. Человека убить хватило бы как раз.  Тетта, схватив Манджиро за ворот, скинул с байка и ударил по лицу несколько раз.  Перед церковью остановилось такси. Рэн, в пышном свадебном платье выбирается из автомобиля, что как раз кстати прибыл вовремя.        Она чудом оставила малыша Хикэру с мамой, отправившись в салон, хотя и пролила сто тысяч слез перед отъездом. Пришлось поправлять макияж.  Она с непониманием осматривает парковку у церкви, останавливая взгляд на этих двоих. Глаза на мокром месте моментально. Такой счастливый день для нее, но и тут умудрились испортить. Шатенка подходит к этим двоим ближе, надув губы. Внутри собрались все гости, даже их сынишка спал на руках у бабушки…        — За что ты так меня ненавидишь, Манджиро?        — Рэн, иди внутрь… — проговорил металлическим голосом Кисаки. Белый костюм был запачкан кровью. Немного попало и на лицо с очками.        — За что? Да за то, что ты выбрала этого придурка! Я тебя любил, а кроме посыла на хер я от тебя ни поддержки, ничего другого не получил! — сорвался Манджиро, а когда поднялся, ударил уже Кисаки, от чего он чуть шатнулся.        Ханма, выбежав из церкви и направив пистолет на Сано, что замахнулся на невесту, выстрелил. Точное попадание в голову. Девушка жмурится, а блондин заваливается на бок, замертво.        — Ты долго, — холодно произносит Тетта, поднимаясь с колен.        Ханма, подбежав, осмотрел Рэн. Помнил свою первостепенную задачу: Плевать, что будет с Теттой, но девушку и их сына он должен охранять ценой собственной жизни. Она старается не смотреть на тело, что видит боковым зрением на земле. Сглотнув противный ком, девушка делает несколько шагов в сторону церкви, хотя уж какое тут торжество! Жених перепачкан своей и чужой кровью, машины помяты, а невеста бледнее смерти.        «Я думала, хотя-бы сегодня все пройдёт хорошо…» — думает она про себя. Тот день, к которому она так долго готовилась, игнорируя тяжёлую беременность и послеродовые тяжбы, был напрочь испорчен.        — Идём… Опоздаем, — холодно произносит она.        Кисаки к невесте подходит и склоняется, в губы целуя нежно, стараясь не запачкать её платье.        — Прости, что все испортил. Если хочешь, я могу все отменить и обещаю, что в следующий раз все будет намного лучше… — виновато он смотрит той в глаза и приобнимает нежно, тем временем Ханме указывая рукой, чтобы тот убрал тело.        — Просто сними пиджак… Рубашка вроде в порядке.        Она чуть отодвигает ворот пиджака, чтобы проверить. Из кармашка достаёт салфетку, что наглаживала ещё вчера вечером и вытирает его лицо.        — Попрошу на фото посильнее поретушировать…        Похоже, она не хотела ничего менять, даже несмотря на то, что все было хуже некуда.        — В конце концов, у нас с самого начала все было ненормально.        Бросив салфетку на землю, девушка делает шаг в сторону и идёт внутрь.  Под тордественную музыку Рэн выходит в зал, опустив фату на лицо. Священник стоит за трибуной, у которой стоит и Тетта. После произношения клятв, что те писали друг другу лично, святой отец предлагает обменяться кольцами и поцеловать невесту. Невеста поднимает фату, открывая вид на белоснежное личико. На губах лёгкая улыбка, но взгляд все равно выдаёт расстройство. Она делает шаг вперёд первой, целуя его в губы.        «Теперь мы настоящая семья… И какая разница, как это произошло»  Обвив талию девушки руками, тот поддается на её поцелуй, берет девушку на руки и к себе прижимает, а после, под аплодисменты и свисты, выводит её к машине. Усадив уже жену, на заднее сиденье садится и сам. Взяв Рэн за руку и накрыв сверху второй рукой посмотрел ей в глаза.        — Хочешь мы поедем домой? — предлагает тот.        — Нет уж, Кисаки Тетта… Мы сняли пентхаус в самом дорогом отеле города, и если ты в ближайшее время с меня не снимешь это платье и не возьмёшь как полагается — я убью тебя во сне, задушу объятьями… Или мне залезть в твои брюки прямо сейчас, чтобы мы оставили на этом чудесном платье несколько пятен?        Хмыкнув, мужчина оперся коленом о сиденье и, нависнув над девушкой прижал к себе.        — Ты меня так с ума сведешь, — он произносит и страстно в губы целует жену, подбираясь к спинке и развязывая корсет. Поцелуй был прерван, а чужие губы опустились ниже к шейке, прошлись еще ниже к ключице, а после и к груди, когда наконец с корсетом было покончено.        Гостей было решено оставить на Ханму, а они, собственно, поехали до отеля. Даже не став застегивать платье обратно. Кисаки вышел из авто и, прижимая девушку к себе, провел в комнату. Плевать ему было, что все торжество проходило на крыше. С ним была его возлюбленная и она стала центром его вселенной как и ребенок. Большего он и желать не смел.