невольный ложный Бог.

      Пробуждение не по своей воле, пожалуй, одна из худших вещей, которая может случиться утром. Будь то будильник или другой человек, ощущения остаются теми же — раздраженность и сонливость, вместе создающие ужасное сочетание чувств.       — Иди нахуй… — бормочет девушка, поворачиваясь лицом к стене. Она отворачивается от света и рыжеволосой служанки, просто выполняющей свою работу.       — Мисс, пора вставать, завтрак уже готов и служба скоро должна начаться… Вы должны на ней присутствовать, — говорит неуверенно бедная женщина, на что слышит тихое, сонное и будто зажёванное «Отъебись». Можно было бы уже привыкнуть к этому — беловолосая вела себя так каждое утро.       Спустя минут десять попыток поднять «принцессу», одна из них все же оказывается удачной и Шарлотта в белой ночнушке лениво вылезает из постели, сразу прогоняя так долго кружащую вокруг нее рыжую женщину. Выдохнув, белоглазая подходит к зеркалу и снимает свое ночное одеяние. Перед ней предстает идеальное обнаженное тело. Спина прячется в длинных белых волосах до пола, бледная кожа с еле заметными красноватыми участками в некоторых местах навевает мысли о болезненности, однако, Уилтшир была такой с рождения. Она отходит к шкафу за нижним бельем, надевает его напротив зеркала — чисто-белые кружева чуть ли не сливаются с кожей. Не самая удобная одежда — она натирала к концу дня. Следом идёт длинная блузка с кружевами и рюшами, затем короткие пышные шорты, в которые теперь заправлена рубашка, затем такая же короткая юбка, украшенная даже лишними узорами и побрякушками, и завершает этот образ белый корсет. Лотта уже давно наловчилась завязывать его сама даже не смотря в зеркало, с каждым разом всё туже, иногда так, что даже дышать было довольно трудно. Последним штрихом идут белоснежные чулки выше колена с подходящими для ее облачения кружевами.       Чистота наряда мозолит глаза. От зеркала приходится отвести взгляд, последним штрихом в наряде становятся заплетенные белыми лентами волосы, затем хмурая девушка направляется по длинному коридору с высокими потолками к привычным огромным дверям. Перед ними она тихо вздыхает и натягивает на лицо уже такую привычную улыбку, от которой, наверняка, даже самим прихожанам было не по себе. Бледные, но такие аккуратные руки распахивают двери и толпа ликует, видя их своеобразного кумира. Однако она-то знает, что от вида переодетого Чарльза они восхищаются гораздо больше. Это порой очень злит. Разве она не заслуживает всех этих оваций больше, чем он? Он труслив и тревожен, а она так ярка и чисто-бела. Речь произносится по заученному шаблону с лёгкими изменениями, дабы никого из прихожан не смутила неизменность проговариваемых слов.       Шарлотта шествует между рядами молящихся, заглядывает в лица, осматривает со всех сторон больно подозрительных. Не найдя в этот раз никого необычного, она выходит из толпы, поднимается по лестнице и становится на край балкона, опираясь на роскошные перила.       — Amen! ¹ — произносит девушка, кланяется и уходит, захлопывая за собой дверь. Это всё, что от нее требуется.       Скрестив руки за спиной она торопливым шагом направляется в комнату Эйлера. Дверь без стука открывается и…       Комната оказывается пустой. Окно распахнуто, решетка с него удалена — видимо, спилена. Комнату продувает сквозняк, шторы беспорядочно «танцуют» от каждого порыва ветра.       — Твою ж мать, — говорит Шарлотта уставшим голосом, закатывая глаза. Но она не бежит всем рассказывать. Она закрывает открытое окно и приводит всё в порядок. Под одеяло быстро подкладываются подушки, а сама девушка звонит в колокольчик, стоящий на столе. Когда на его звон сбегаются обеспокоенные слуги, Уилтшир берет в руку ручку, перебирая её в пальцах.       — Видите что-то необычное? Да, нашего ложного божества нет. Если кто-то из вас, падали, проболтается об этом Сэту, я вас лично казню, — от собственных слов вспоминается вчерашний день, когда ее столкнули прямо с эшафота в толпу. Вспоминается и странный тип с серыми волосами, задающий странные вопросы. От него исходила странная аура, что настораживало. Если он принадлежит к мятежникам, это наверняка дает им преимущество… Точно, мятежники. Вероятно, именно они помогли Эйлеру сбежать. Шарлотта даже не сомневалась, что Чарльз исчез по своей воле — его никто не похищал. Но если он не вернётся как можно скорее, проблемы ждут не столько его самого, сколько пророка, на которой лежит ответственность за него.       Слуги уходят, а Уилтшир подходит к окну, вглядываясь в облачное небо.       — Где же тебя теперь искать?       Конверт беспорядочно метался по комнате, будто ветер специально появлялся из ниоткуда и подкидывал его в воздух каждый раз, когда Эйлер пытался взять его в руки. В итоге это удалось сделать, конверт был быстро распечатан, а письмо от VW прочитано. Чарльз сразу знал, что именно он отправил это письмо в окно, своеобразный их почтовый ящик. Что он не заметил сразу, так это пропажу решетки на окне. Она валялась внизу, в стороне, а к окну была приставлена выглядящая не такой уж и надёжной лестница. Пояснение к этому было в письме — «It's time for the Freedom plan"². Там же предлагалось встретиться с таинственным человеком в неком месте, куда он проведет того лично. А для начала «Богу» надо было пройти за дом «революционеров», где и произойдет первоначальная встреча.       Эйлер не медлил. Письмо быстро оказалось в кармане элегантных брюк. Голова предательски закружилась, когда он высунул её в окно. Второй этаж — не такая уж и большая высота, но всё равно напрягало то, что он может оступиться. Выдохнув, Чарльз, дрожа, вылез из окна, становясь на лестницу. Глаза так и тянулись посмотреть вниз, но дрожащие ноги, пусть и с трудом, но переставлялись всё ниже и ниже по ступенькам, пока не достигли долгожданной, сырой от недавних дождей земли. Брюнет быстро проверил наличие письма в своем кармане и чуть ли не бегом направился к назначенному месту, стараясь скрывать лицо. Конечно, без парика его мало кто узнает, ибо лицо «Бога» мало кого интересовало, но перестраховаться стоило, как минимум из-за совета об этом, данным V в письме.       Янтароглазый юркает за угол, останавливаясь за нужным домом и оглядываясь по сторонам. Никого нет?.. Может, домом ошибся? Или V опаздывает? Сердце бешено колотится, а дыхание прерывисто и быстро от спешки. В глазах на секунду темнеет и перед Чарльзом, словно из воздуха возникает довольно низкий юноша с серыми волосами. Он заглядывает Эйлеру в лицо, приставив согнутый указательный палец к подбородку. Брюнет от такого резкого появления предполагаемого отправителя писем вздрагивает и не падает только потому что вовремя опирается на стену. В некой панике Эйлер поспешно достает уже порядком смятый лист из кармана, протягивая его сероглазому парню как некое удостоверение личности.       Уставившись на него на пару секунд, загадочный парень кивает и хватает того за руку, ведя в какое-то место, судя по всему, то самое, секретное. Им оказывается небольшой сад, украшенный ярко-зелеными листьями и разноцветными, всё ещё цветущими цветами. Наконец, сменяя темп на спокойный и расслабленный, сероволосый обращается к не понимающему почти ничего брюнету.       — Винсент Вордсворт. Здравствуй, Чарльз, — юноша лаконично представляется и на пару секунд солнце выглядывает из-за облаков, освещает место, где он стоит, а затем снова исчезает. Странная аура заставляла сердце продолжать трепетать даже при относительном мысленном спокойствии.       — Приятно познакомиться наконец… Винсент… Я… Думал, что ты будешь выше меня, если признаваться честно, — говорит Эйлер, видимо, не зная, чем ещё разбавить обстановку.       — Ожидал благородного рыцаря на белом коне, что спасет чернильного принца? — с ноткой искренности в улыбке задает риторический вопрос Вордсворт, быстро возвращаясь к напрягающей фальши.       — Ну, нет, просто… — начинает пытаться ответить на вопрос и как-то оправдаться янтароглазый, бегло разглядывая собеседника и стараясь сохранить в голове его реальный образ, вытеснить выдуманный им самим во время переписки.       — Перейдем к делу. Нам удалось тебя вытащить, — говорит юноша, прикрывая глаза и направляя взгляд в некую слепую зону — дорожку, что уходила за кусты.       — «Нам»? — Эйлер слегка напрягается, а после… Ноги и вовсе немеют при виде красноволосой девушки и прячащейся за её спиной брюнетки.       — Полагаю, вы знакомы, не так ли, Чарльз? — сероволосый склоняет голову в бок, заглядывая в глаза младшего Эйлера, а затем отходя, когда подходит старшая. Брюнет смотрит на нее с неподдельным страхом, но через пару секунд следуют лишь объятия. Непривычно теплые. Кажется, подобного юноша не чувствовал с тех пор, как не стало их матери. Робко он обнимает её в ответ, но вскоре отстраняется, непонимающе смотря на каждого присутствующего.       — Птичька в клетке, мистер Хонниккер, птичька в клетке!!!!! Эта так трогательна!!!!!! Я не видел такова даже в тиатре!!!!!!! Пайдем пазда- мфмфмм… — слышится слегка приглушённый голос, но говорящего снова затыкают чужие руки, а затем со стороны входа в сад слышатся поспешные шаги — заходят парень с красными глазами и розоватыми волосами, а также блондин с серыми глазами и странной язвой около правого глаза.       — А вот их уже стоит представить. Это Беннетт и Феликс — тоже важные звенья в «Вестниках Свободы», — с улыбкой будто продолжает речь Винсента Скарлетт, рукой показывая на пришедших. Брюнетка же, всё ещё скрывающаяся за спиной красноволосой и как-то странно посматривающая на «похищенного», так и остаётся не представленной.       Блондин активно начинает махать рукой. В черном балахоне это делать оказывается довольно трудно, а в шляпе легкомысленный паренёк выглядел довольно смешно. Замечая немой вопрос в глазах Чарльза о наряде Беннетта, красноглазый отвечает лишь парой слов: «Он чумной».       Лицо блондина в глазах Эйлера мгновенно искажается до неузнаваемости. Грязь, грязь, грязь… Он подавляет рвотный позыв, резко отворачиваясь и прерывисто дыша.       — Дядя Хаксли говорит, что он не заразный. У него много таких чумных. Если не будешь пробовать на вкус гной из бубонов, то не подхватишь эту заразу, — в своеобразной форме успокаивает Чарльза Хонниккер, поглядывая на ничего не понимающего невменяемого блондина. Паника Эйлера прекращается лишь через несколько минут, и то не полностью.       — У него есть бром. Тебе нужен? — спрашивает красноволосая и сразу после её слов в костюме, схожим с костюмом блондина вбегает девушка с бирюзовыми волосами.       — Мисс Эйлер, они только что приходили! Всё перерыли, хорошо, что вы ушли… А она. Ну, та, белая… Во главе их в общем стояла! — речь сбивалась и комкалась, видимо, та слишком спешила сообщить о том, что теперь возвращаться безопасно, по крайней мере, какое-то время. Поэтому, взяв брата под руку, Скарлетт направилась к дому, за которым совсем недавно встретились Эйлер и Вордсворт. Юркнули туда все быстро, но по очереди, по парам, с перерывами в несколько минут и как можно более непринужденно, дабы не вызывать подозрений. Скарлетт проводила Чарльза в собственную комнату, усаживая на кресло. Кажется, будто от долгой разлуки их отношения отчасти улучшились, что ощущалось непривычно на фоне того, что было в детстве, до того, как отец отрекся от старшей и выгнал её. Не названная брюнетка вскоре со стуком заходит в комнату, ставя железный поднос на стол. Стандартная процедура — белый порошок добавляется в воду и размешивается до полного растворения, а затем даётся янтароглазому. Знакомый соленый вкус, который хочется поскорее убрать, но тем не менее, он помогает, избавляет от большей части нервозности и паники, но заставляет вновь зайтись кашлем. Жестом красноволосая показывает брюнетке то, что она может оставить их наедине, на что та молча кивает и выходит из комнаты, закрывая за собой дверь. Им столько всего надо обсудить…       — В каком смысле нигде нет? — низкий мужской голос озлоблен, слышится звонкая пощёчина. Беловолосая терпеливо закусывает губу, даже не шипя от боли. На бледной коже остался ярко-красный след. Носком обуви приподнимается подбородок сидящей на коленях девушки, янтарные глаза заглядывают ей в душу, будто высасывая её.       — Я не знаю, мы обыскали, кажется, каждый угол этого города, а в их доме и подавно, под каждую пылинку загляну-… — речь прерывается громогласным голосом и ботинком, что вдавливается в лицо. Она не может от него отстраниться — будет хуже.       — Кажется?! Ещё раз проверить, если до следующего воскресенья вы его не найдёте, будь уверена, мало тебе не покажется, — в груди от этих слов что-то неприятно колет, а к горлу подкрадывается ком, но, к счастью, ботинок с лица всё же убирается, а другая щека встречает вторую пощечину, оставляющую такой же неприятный след и жжение. В этот раз Шарлотта тихо шипит, но затем поднимается, уперев взгляд в пол и выходит из огромной комнаты главы семейства, сжимая руки в кулаки. Выпирающие костяшки пальцев белеют, а ногти впиваются в ладони, оставляя следы-полумесяцы. Неясно было, кто в итоге проболтался о пропаже Эйлера, но, похоже, теперь предстояло это выяснить.       Собрав всех слуг в главном зале, где в часы «открытия» были прихожане, беловолосая прошлась взглядом по каждому. Она видела, кто сегодня особенно нервничает.       — Б, подойди сюда, — с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего, говорит она, впиваясь взглядом в рыжеволосую девушку, которая послушно поднимается по лестнице и предстает перед «судьей».       Бам. Волосы девушки хватает рука Уилтшир, а затем с силой ударяет ее лицо о перила, старательно вдавливая его в белый мрамор. Алая жидкость сочится из сломанного носа служанки. Затем Шарлотта оттягивает ту за волосы, давая каждому полюбоваться на чудо, что происходило с лицом той.       — Ну что, грязная сука, каково рассказывать то, о чем белая принцесса говорила молчать? А? Чего теперь-то молчим? При Сэте ебальник без колебаний открывала, — из глаз рыжей льются слезы, а сама она начинает захлебываться в рыданиях, не в силах даже нормально дышать из-за поломки носа. Оттянув голову за волосы ещё дальше, беловолосая снова и снова ударяет девушку о перила, слушая её крики и мольбы, пока ей не надоест. Остальные слуги с замиранием сердца смотрят на это зрелище. Кого-то тошнит, кто-то просто в ступоре, кто-то от каждого удара испуганно ахает или вскрикивает. Уилтшир с безумной улыбкой заглядывает в изуродованное лицо рыжеволосой. Она уже ничего не говорит, еле дышит.       — Что ж, похоже, время прыжка веры! Ты же готова спрыгнуть ради своей веры, верно, гребанная шлюха? — та с силой толкает ее в спину, призывая встать на перила. Служанке не остаётся выбора, кроме как послушаться и встать прямо на собственную кровь. В ее глазах страх, голова, наверняка, раскалывается. Ноги дрожат и в итоге та поскальзывается на красной жидкости, летя вниз головой с высоты, вероятно, метров 6. Слышится хруст. Перелом шеи. Больше она не встанет и не разбудит её утром. Не скажет того, что нельзя говорить. Как и остальные.       — Убрать, — слышится краткий приказ от всё ещё чисто-белой девушки, которая с видом искренней удовлетворенности разворачивается, уходя через массивные двери.       — Так… как ты набрала столько людей? — слышится вопрос от Эйлера, на который красноволосая начинает задумчиво отвечать.       — Когда я только была выгнана из дома, я встретилась с Анри. Она была очень набожной на тот момент, мне кажется, она в глубине души правда до сих пор верит в существование Бога. Но она не думает, что Бог — это ты. Я иногда слышу, как она молится Си в своей комнате. За меня, за других членов команды, за себя, за наш общих успех. Что касается чумных, Феликса и Хаксли… Генри пришел из-за схожих взглядов. Он не верит в Бога в принципе, придерживается чей-то теории эов… эвло… эволюции, вроде. Сказал, что хочет бороться с ересью, которую они втирают, а также что тот самый автор теории «убил Бога». Думаю, это образное выражение. Феликс, как его племянник, «подтянулся» за ним, похожая ситуация с чумными. Они болеют, а их лечением и изучением только он здесь и может заниматься. Если увидишь человека в маске, напоминающей длинный клюв птицы и в халате — это он. Обычно он занят, так что времени на разговоры у него нет, однако, с Вордсвортом они «сдружились», как я могу судить, — после окончания рассказа девушка прокашлялась в руку практически в унисон с младшим Эйлером. По сравнению с тошнотой и рвотой этот побочный эффект был явно лучше.       Крики и ахи, доносящиеся из церкви, отвлекли от разговора, заставляя посмотреть в сторону белокаменного здания.       — Это… — красноволосая не успевает договорить, как брат ее перебивает, что оставляет ту в итоге несколько недовольной.       — Это она. Не думаю, что ваши бы подняли такой шум при своей осторожности, — говорит Эйлер и прерывисто выдыхает. — Получила за меня и вымещает злость, я полагаю… Надеюсь, она в порядке.       — В порядке? Ты что, ей сочувствуешь? — Скарлетт с усмешкой смотрит на брата, но в то же время с явным непониманием в глазах. Хмурится, будто он только что сказал что-то отвратительное или постыдное.       — Отчасти да, — по его спине резко пробегается холодок от реакции девушки, а сам он снова выдыхает и начинает объясняться. — Она ведь тоже заложница ситуации, знаешь. Если она не будет делать то, что должна, её саму… казнят. Да, она ценнее других слуг, но лишь из-за своей пользы. Если она исчезнет, её заменят кем-либо другим, да и все. Знаешь, я был с ней знаком, будучи маленьким мальчиком. Это была добрая девочка, что убирала букашек с дороги, чтобы на них не наступили. Она была наивной и легкомысленной, мне не разрешали особо с ней общаться, думали, она плохо не меня повлияет и «заразит» своей беспечностью. Другие дети её недолюбливали, кидали камни, выбрасывали её вещи в реку. Я не мог ничего сделать и до сих пор я чувствую вину за это. То, кем она является сейчас — попытка отомстить несправедливому миру за беззащитного ребенка.       Следует затяжное молчание, прерываемое лишь шелестом листьев деревьев за окном и тихими шагами за дверью. Скарлетт раздумывает над тем, что только что услышала, Эйлер же, слегка дрожа, сидит, виновато смотря в пол. Его вина… Это его вина. Снова.       — Я тебя услышала. Ей можно сопереживать, но ее действий это не оправдывает, ты же это понимаешь, правда? — подперев голову рукой спрашивает сероглазая, заглядывая в лицо Эйлеру. — Это не твоя вина. Некоторые вещи просто случаются, ладно? В твоих силах только стремиться к собственному идеалу, потому что идеального мира ты не добьёшься никогда. И если есть после смерти что-то вроде суда, на котором решают, отправить тебя в рай или ад, сделай так, чтобы эти черти отправили тебя как можно выше в рай, договорились?       Брюнет лишь кивает. Девушка может видеть, как его губы дрожат, будто он вскоре расплачется. Кажется, мысли о подобном пугают его ещё больше.       — Хорошо, хорошо, не распускай нюни, старшая сестра тебе хоть в чем-то поможет же, — спешит она его успокоить, а затем зевает и потирает собственные глаза. Прошлая ночь тоже была бессонной, поэтому уже сейчас красноволосая делала то, что в народе называют «клевать носом». — Предлагаю постараться отдохнуть, ладно? Сегодня был трудный день. Если понадобится, попроси Анри отвести тебя к Хаксли за ещё одной порцией брома, но лучше, конечно, уснуть своими силами… Постарайся в этом плане, — Скарлетт на пару секунд улыбается, а затем провожает Чарльза под руку до двери — выходу из комнаты. За ней уже поджидает Генриетта, которой красноволосая и перепоручает собственного брата с краткими указаниями, а сама встаёт перед зеркалом. Собственный образ плывет в глазах, пучок еле держится, синяки под глазами стали ярче, одежда смята. Когда она раздевается, остаётся не так уж и много сил на то, чтобы надеть на тело сорочку и залезть под плотное и тяжёлое одеяло, кладя голову на столь желанную подушку. На этот раз провалиться в сон вновь получается почти сразу.       Бледная дрожащая рука тянется навстречу, предлагая пойти за собой. Вокруг бескрайнее небо, под ногами твердая поверхность, на которой с трудом получается устоять. Бледная рука опускается, владелец её смотрит вниз и, сделав шаг, падает прямо в бездну. В попытке поймать неизвестного, но почему-то столь дорогого незнакомца, юноша чуть сам не падает вниз, однако рука девушки его останавливает. Все окружение становится ярко-красным, до такой степени, что хочется выколоть собственные глаза, в голове слышна какофония из звуков, пока сиблинги не просыпаются в холодном поту, прерывисто дыша и отдельно друг от друга принимая порцию бромидов…