Мадара Хакурей

На своё удивление, Реико, несмотря на волнения, спала хорошо и даже сумела выспаться. Поднялась с футона даже без разгона чакры по телу, умылась, переоделась из пижамы в повседневный наряд жрицы и тихонько проведала свою дочь. Та спала под одеялом, укутавшись в него по самую макушку. Глаза были спрятаны под ткань, как и рот, наружу торчал только нос, видимо, чтобы было чем дышать. Девушка провела рукой по воздуху, но температура была нормальной, а другой причины для такого сна она не видела. Подойдя к этой «гусеничке», она стала аккуратно её распутывать, делая это настолько плавно и мягко, что у неё вышло её не разбудить. Умиротворённое лицо Рейму было для матери хорошим знаком, как и отсутствие сухих солёных дорожек от слёз. Тихое сопение дочери окончательно успокоило девушку, позволяя снять груз с сердца и спокойно уйти готовить. Девочка проснулась к десяти часам утра, причём по своим ощущениям она могла сказать, что выспаться у неё ни разу не вышло. Она могла бы без проблем погрузить себя в сон, отправившись спать лишь волевым усилием, но раздумья о продолжении своих тренировок и смене приоритетов развития никак не давали покоя, а потерянное время ощущалось как сыплющийся сквозь пальцы песок. Два месяца были пущены если не впустую, то явно играли значительную роль в развитии. Маленькая жрица могла стать куда сильнее за тот же самый промежуток времени, причём не используя и капли чакры для всего этого. Она подошла к зеркалу, осматривая свои шорты и футболку, внимательно вглядываясь в красные радужки глаз, проводя параллели с шаринганом, которого ей остро не хватало, буквально до состояния ломки и сильного сожаления. Что мешало Шинигами отправить её на перерождение в Учиху? На момент её смерти с ними ничего страшного не случилось, клан пусть и ослаб после нескольких мировых войн, но всё ещё представлял из себя грозную силу, даже без учёта Конохи. Ударный отряд, состоящий из Учих, мог доставить огромные проблемы кому угодно! «Но что теперь поделаешь? — подумала девочка, касаясь пальцами одного из своих глаз. — Не вырывать же для экспериментов. Я могу использовать техники глаз и без самих глаз, Сусаноо сотворю без проблем, — приблизив лицо к зеркалу, она всмотрелась в рисунок радужки, но не нашла там чего-то необычного. — Однако, всё упирается в количество чакры. Доспех потребляет очень много энергии, на данный момент мне не удастся создать даже его верх, не говоря уже о завершённом». Перестав разглядывать своё отражение, она отодвинулась и посмотрев какое-то время на футболку и шорты сняла с себя верх, чтобы вывернуть ткань на другую сторону. Там оказались вышитые кандзи, что разум старого шиноби встретил без удивления. Не увидев в зеркале ничего интересного, девочка разделась и облачилась в форму жриц. Посетив уборную комнату, вышла готовая ко всему, только подкрепилась тем, что нашла на кухне. Выйдя на улицу, она встретила там тренирующуюся Реико, что практиковала нечто непонятное для своей дочери, а оттого очень интересное. Вытянув руку, жрица сформировала что-то полупрозрачное. Барьер, как уже понимала Рейму. Развеяв его, девушка шагнула вперёд и смазавшись оказалась в совсем другом месте. Ещё один шаг, новое место, ещё один, ещё. Это было похоже на упражнение для шарингана - попробуй уследи за такими быстрыми перемещениями, причём происходящее явно не требовало и капли чакры. Потом она просто пропала. — Проснулась, — голос Реико зазвучал позади Рейму. Шиноби не успел опомниться и заметить перемещение себе за спину. Сколько Мадара говорил ей не заходить за спину и не пугать - не счесть, а всё равно бестолку. Взрослой это казалось игрой с ребёнком, забавной строкой в их увлекательной жизни. Никто, кроме самого шиноби, не знал об ударах по гордости, которые с каждым разом наносили всё меньше и меньше урона. Учиха постепенно привыкал к такому раскладу: из могучего воина стать девочкой, которой ещё нужно было заслужить признание окружающих, это было действительно достойное испытания для такого гения, как Учиха Мадара. Пусть он и был ныне Рейму Хакурей, дочерью Реико Хакурей, жрицы храма Хакурей, но это не должно было сломить его дух. — Да, матушка, — девочка оглянулась, спокойно смотря снизу вверх и демонстрируя смирение. — Новый день - новые свершения, — её мама хмыкнула, демонстрируя излишне длинный гохэй, больше похожий на посох. — Я нашла Марису и Ринноске, последний сделал мне новый гохэй. Новый жезл был длинным, потеряв такое гордое звание. Это был полноценный боевой посох, массивный и даже на вид крепкий. В различных местах он имел на себе приклеенные толстые бумажки-амулеты, один взгляд на которые вызывал нехорошее предчувствие. Творение Ринноске было цельнометаллическим и в разы мощнее, чем прошлый жезл Реико и действительно внушал опасения, по крайней мере девочка боялась даже притронуться. «У меня даже барьер вокруг храма не вызывает таких ощущений», — Бог Шиноби отбросил чувство опаски и протянул руку к посоху. — Нравится? — девушка ярко улыбнулась, аккуратно передавая дочери новое оружие. Девочка взяла палку обеими руками и замерла, ощущая переходящую энергию от посоха в своё тело, будто бы сильный горячий ветер прошёлся по каждой клеточке тела и вернулся обратно в оружие. Такая процедура взбодрила ребёнка, а волосы не просто для красного слова можно было назвать «стоячими» - они действительно несколько встали дыбом. — Это что было? — детские глаза поднялись вверх, ища ответ у своей матери. — О, почувствовала? — Реико упёрла руки в бока и перенесла вес на левую ногу. — Всего-навсего обычная проверка на того, кто взял посох. Будь ты ёкаем или злым духом и тебя могло неплохо так ударить «фантазией». — Чем? — Мадара предпочёл не допускать мыслей, что он мог и не быть жрицей со всей этой путаницей с перерождением. — Вот этим, — Реико прикрыла глаза и из её груди появился яркий шар, переливающийся всеми цветами радуги. Он был небольшим, размером с арбуз, но все чувства Рейму кричали о том, что с этой сферой шутки были плохи. — По правде говоря, сама не до конца понимаю что это, но она притягивает к себе все снаряды, усиливаясь за счёт вливания энергии, и сама нагоняет противника. «Ками-сама, — подумал Мадара, пытаясь держать посох между собой и сферой. — Жрицы меня убивают своим подходом. „Сама не знаю что это, но врагов бьёт и ладно“. Как матушка ещё до сих пор жива? И, кажется, такая проверка изначально не была встроена». — Матушка… — девочка неуверенно позвала свою маму, сама до конца не уверенная, что вообще просит о таком. — Научишь? — О чём речь, Рейму? — девушка показательно возмутилась, аккуратно забирай посох и развеивая сферу. — Конечно научу. Ты ещё будешь просить о прекращении обучения! — Вряд ли, — пробормотала девочка, начиная отходить от ощущения уязвимости. Девушка ощутила от дочери неуверенность и положив свою руку ей на голову начала гладить, выбивая все лишние мысли. Эмоции пришли в порядок, мысли приобрели структуру и потекли более свободно. «Надо что-то делать с этим рефлексом», — подумал Мадара, но делать что-то с этим не спешил. Ничего плохого в этом не было, скорее сплошная польза. — Матушка, научи меня тому, что у меня вчера получилось. «Ой! Какая она милая! — думала Реико, не сдерживаясь и обнимая своё маленькое чудо, не замечая у того обречённых глаз и сдавленного кхеканья от силы объятий. — Такая миленькая в этом костюме, с такими серьёзными глазами и лицом!» «За что мне это? — думал Мадара, укрепляя тело энергией, которую щедро давал ему посох. — Я всего-то хотел рай для всех». Девочку в конце концов отпустили, отобрали у неё посох и вручили старый гохэй. Для неё это был почти посох, не считая нескольких различий в ощущениях и висящих на одном из концов амулетов. Рейму максимально сосредоточилась на словах матери. — В общем, смотри, — та встала перед ней на воздух, приподнимаясь на двадцать сантиметров. — В первую очередь ты должна понять одно правило: не думай, почувствуй и делай. Зачастую твои способности будут срабатывать сами, твоя задача это почувствовать и начать контролировать. «Как?», «почему?», «зачем?» - забудь об этих словах, мои способы призыва некоторых атак при обращении к Ками - почти что тауматургия… а, да, — она почесала затылок, притягивая взгляд дочери к её открытым участкам тела. Впрочем, у девочки это никакого отклика не вызвало, поэтому она продолжила контакт глаза в глаза. — Откуда тебе знать, что такое «тауматургия». В общем, это больше короткие ритуалы. Для призыва сверхмощных атак тебе потребуется максимальная концентрация, даже бабуля Сакура не могла призвать такие, не потратив несколько секунд подготовки. Зачастую столько времени может и не быть, поэтому тебе понадобится включать свою голову. Впрочем, тебе ничего не мешает понять принцип работы ритуалов и создать свои атаки, барьеры, ритуалы и тому подобное. Всё зависит от твоего воображения и того, насколько сильно ты готова отказаться от привычной всем обычным людям логики и здравого смысла. — Так всё-таки непонимание большинства способностей жриц берёт корни от такого подхода? — Рейму наклонила голову вбок, ощущая прилив раздражения. — Нет, — Реико отвечала спокойно, даже бровью не повела. — Как раз большинство своих атак я понимаю, знаю их механизм и этого мне вполне достаточно. А вот откуда берёт корни «шаг» и телепортация на близкие дистанции - даже бабушка не знала. Впрочем, — она вздохнула, — я не уверена, что бабуля понимала всё и до конца. Скорее всего, она просто делала и набрала колоссальный опыт к своим годам, но… — девушка поморщилась, — эта старуха могла бы и записать что-то вроде своих мемуаров, где и были бы подсказки для развития наших способностей. Да и мама хороша. — Но всё же, — девочка решила отвлечь свою мать от этих воспоминаний. Всё равно ей было всё равно на тех, кто умер, так ничего после себя и не оставив. — Ты так и не сказала, как использовать это. Да и что-то твоих записей по нашим способностям я за всё время так и не нашла. — Да… — Реико неприятно удивилась таким новостям. Не тому, что дочь лазила где не просили, а тому, что сама не догадалась сделать записи. — Моих тоже нет. Найду время исправить это. Так вот, — она прокашлялась. — Тебе достаточно вспомнить ощущения от посоха и захотеть сместиться в сторону от чего-то, это «шаг», или мгновенно сместиться куда бы то ни было, это телепортация. — … — Рейму ждала продолжения целых пять секунд. — И всё? — Нет, — девушка помотала головой, взяв между пальцами четыре сенбона. — Тебе нужно организовать это самое желание. Незримый взмах рукой отправил острое железо веером прямо в девочку, которая никак не успевала уклониться привычным способом - прямо повеяло прошлой жизнью. Перед её глазами стояли картины клановых тренировок, на которых зачастую молодое поколение могло пробудить шаринган или получить первое боевое ранение. Негласный девиз таких тренировок гласил: «лучше ты получишь ранение здесь и попадёшь в госпиталь, чем получишь его в бою и отправишься кормить червей». И Рейму была вполне себе согласна с таким подходом. Просто тот факт, что Реико опекала дочь, пытаясь оградить от всех опасностей, и при этом была готова самостоятельно её покалечить - немного сбивал с толку. «А может быть, она вполне может поймать эти иглы у меня перед глазами», — подумала младшая жрица, делая шаг в сторону и чувствуя странные ощущения в теле. Будто бы её шаг был не коротким, а очень длинным - она довольно далеко смещалась в сторону, оставляя за собой остаточные образы. — Ну вот и всё, — Реико пожала плечами, глядя на свою дочь. — С возрастом и тренировками растёт и совершенствуется твоя способность. Расти и тренируйся, больше от тебя ничего не требуется. — А телепортация? — Мадара пытался уложить всё это в голове, не давая подниматься здравомыслию. «И чего я возмущаюсь? Шаринган просто имел свои способности и никто не спрашивал „откуда и как работает?“ - он просто работал», — подумал тот. — Постарайся попасть мне за спину. Причём не важно как, выключи голову, — сказала Реико, доставая очередную партию сенбонов. «Не думай, — подумала Рейму, перехватывая гохэй своей матери поудобнее, — делай. Если для смещения мне было достаточно сделать шаг, то… — она постаралась вспомнить, как именно мама попала ей за спину. — Просто оказалась. Она не сходила с места. Или я не заметил этого». — Держи всю картину боя в голове, тут нет ничего сложного, — девушка сделала взмах рукой и девочка шагом сместилась в сторону. Это требовало от неё очень много концентрации, но на недостаток последнего Мадара никогда не жаловался. Он постарался парой таких шагов зайти матери за спину, но та всё время шагала синхронно с ней и не давала этого сделать. — Шаг не мгновенный, Рейму, — Реико улыбнулась и при очередной наглой попытке дочери зайти ей за спину стукнула посохом по заднице. Та посмотрела на мать очень недовольно. — Телепортация - да, мгновенна. Пусть она и отнимает сил куда больше шага, но этот трюк мгновенен. — И что ты от меня хочешь? — спросила дочь, потирая свою пятую точку. — Выключать голову, но при этом понять то, что я тебе говорю. Сложи все слова, что услышала за весь наш разговор, — она пару раз крутанула посох и поставила его ровно, ожидая действия дочери. «Этот шаг куда быстрее шуншина и ускорения от чакры молнии. При этом оно питается неким теплом, что идёт непонятно откуда, скорее всего от Ками, — Рейму перехватила посох зеркально матери. — Причём не жарит чакроканалы, в отличие от техник, вряд ли у этого тепла вообще есть „стихийный окрас“, — она стала медленно обходить Реико по кругу. — Что она мне говорила? „Выключи голову, держи картину боя в голове, мгновенно переместись мне за спину“. И чего тут непонятного? Много чего, я не понимаю принципа». Реико спокойно успевала за шагами Рейму, даже когда та старалась ускорять процесс. Со стороны казалось, что две размытые тени пытались успеть одна за другой, беззвучно передвигаясь по всей площадке и пытаясь задеть друг друга палкой. «Да как же это надоело», — подумала девочка и перестав пытаться контролировать процесс - отдалась интуиции и эмоциям. Резко изменившаяся обстановка заставила маленькую жрицу на доли секунды растеряться. Быстро придя в себя, она попыталась провести атаку по матери, но внезапный холод по всему телу принёс слабость и онемение. Летящая на спину палка остановилась о скользящий блок своей копией. «Что за?..» — подумал шиноби, удерживая своё сознание лишь силой воли, дополнительно не давая себе упасть. Общее недомогание по всему телу лишило воина всякой дееспособности, оставляя лишь жалкое подобие управления самим же собою. Жрица, недавно представлявшая опасность для слабых ёкаев, стала похожей на марионетку в руках никудышного кукловода. — Мда, — проговорила Реико, глядя на девочку беспокойным взглядом. — Не подрасчитала. Ещё слишком мала, — она подошла к ней и взяла под руки, позволяя свалиться на себя. — Телепортацию начнём осваивать потом. — Хоро… шо… — ответила Рейму и её дыхание выровнялось - очень быстро уснула. Старшая жрица какое-то время стояла на месте, разглядывая мирное личико своей дочери, которая ближайшие несколько часов точно не смогла бы проснуться. Во всяком случае, самостоятельно, без чьей бы то ни было сторонней помощи. В голове матери стали всплывать все странности за последние пару месяцев: чакра, успехи в тренировках, странный боевой стиль, слишком большая гениальность и собственноручно сделанные заклинания на основе чакры. Это нельзя было объяснить… ничем. У дочери определённо были свои секреты, но амулеты, барьер и недавняя проверка посохом, в который Реико заложила ритуал сканирования и мощного изгнания нечисти, ничего не принесла. Будь Рейму одержима чем-то, то… В голове матери возникли картины страшной кары для того, кто посмел бы навредить ребёнку. И различные вариации пыток в подвале храма были самыми безобидными идеями. Желая удостовериться в самый последний раз, Реико отнесла свою дочь в молитвенный зал и принялась размещать амулеты по всему периметру, создавая мощные экранирующие барьеры, внутри которых и начала проводить девочку через самый мощный очищающий ритуал, который она только знала. Амулеты засияли мягким белым светом, всё окружающее пространство наполнилось слабым гулом. Повинуясь жесту старшей жрицы, амулеты выпустили в маленькое тельце множество лучей, начавших безвредно разбиваться о него. Реико видела, как все потуги ритуала добиться изгнания неведомой сущности из ребёнка не давали абсолютно никакого эффекта, даже волосок на голове не шевельнулся, хотя интуиция подсказывала ей, что этот ритуал мог безвозвратно уничтожить очень сильного ёкая или демона, но обычному человеку не нанёс бы никакого урона. Опустив руки, девушка остановила процесс. Свет медленно пропал, оставляя полумрак закрытого помещения. За ним, с лёгким запозданием, ушёл и гул, оставляя после себя лишь звенящую тишину. — Ничего… — пробормотала она, смотря на продолжающего спокойно спать ребёнка. — Как же так? Девушка не могла поверить в то, что ритуал не подействовал. Ритуал подействовал, это она ощутила точно, значит, дело было не в нём. — Мог ли другой человек захватить её тело? — подумала она, ходя вокруг своей дочери и размышляя вслух. — Нет. Я чувствую, когда кто-то нарушает периметр. Исключено, — она вцепилась в свои волосы и замычала. — Тогда что? Неужели она помнит свою прошлую жизнь, как девчонка из деревни? Но у нас такого никогда не было! Этого не может быть! Остановившись, она внимательно посмотрела на неё и всё больше проводила параллели с Хиэдой, девочкой из деревни, которая постоянно перерождалась в своих потомках. Могло ли случиться так, что бабуля Сакура переродилась в своём потомке и скрывала это? В связи с новыми вводными, такое вполне могло произойти, однако не это было главным. В полный рост стоял вопрос с тем, что Реико теперь было делать, если Сакура Хакурей действительно стала Рейму Хакурей и не говорила об этом. — Нет, — старшая жрица неожиданно для себя остановилась. — Это не бабуля Сакура. Она бы… со своими талантами вряд ли слушала меня. Ей бы незачем было скрываться, я помню её взгляд - он очень похож, но слишком неуверенный. Да и не было у неё никакой чакры. Жрица подошла к своей дочери и присела на колени рядом с ней, аккуратно убирая волосы с её лица. Спокойное, умиротворённое лицо, тихое дыхание и редкое, лёгкое подёргивание рукой или ногой. Ребёнку что-то снилось, нечто боевое, как судила Реико по сокращениям мышц, и активное. Глаза под веками слегка бегали, словно бы она пыталась разглядеть что-то со всех сторон. Матушка отдала бы многое, чтобы узнать все секреты своей дочери, но боялась своей настойчивостью испортить их отношения. Она знала по одному вредному ёкаю барьеров, что многие секреты лучше было бы никогда не знать, а некоторые знания нельзя было доверить даже бумаге, не то что какому-то другому человеку. «Впрочем, нужны ли мне эти знания? — подумала Хакурей-старшая, изрядно призадумавшись. — Она посвящает меня в такие тонкости искусства чакры, в какие посторонних вряд ли бы стали посвящать. Стоит ли считать это признаком доверия?» — она посмотрела на свою руку, которую закололо из-за чакры молнии. Впрочем, для Реико эта сила была не более, чем игрушкой и полезным инструментом для разминок и открытия новых граней своего тела. Да, чакра могла стать полезным приобретением в бою, давала новые трюки, но никогда не стала бы для старшей жрицы чем-то ультимативным. Слишком она была, по словам Рейму, взрослой и уже не с податливым телом, но даже по мыслям самой девушки - чакра не что-то потрясающее. Их клановые способности на голову превосходили аналоги на чакре, в чём и был просчёт дочери, когда она слишком сильно положилась на эту новую силу. «Возможно, через несколько поколений это раскроется, — подумала девушка, аккуратно приподнимая свою девочку и нежно беря её на руки. — Если это не уникальная способность, иначе чакра канет в лету». Старшая жрица хмыкнула, признавая, что ошибалась. Если девочка смогла обучить её управлять своей внутренней энергией всего за месяц, то других людей или нелюдей тоже было вполне реально этому обучить. Правда, она сомневалась, что Рейму стала бы учить чакре кого-то постороннего - слишком та была жадная, как и её мама. Матушка несла своего ребёнка в комнату и всё больше улыбалась, проводя аналогии со своим поведением. Рейму была гордая, как и она сама, жадная, искренне понимала причины экономии, любила шутить - она вспомнила те невинные глаза и фразу «а что такое разврат?», девушка только в этот момент поняла что именно было под вторым дном. Многое становилось на свои места, лишние кусочки пазла находили нужные пазы, вставая слишком естественно и, казалось, действительно в свои места. Реико признавалась себе, что могла ошибаться в своих выводах, но пока она укладывала раздетого ребёнка на футон и разглядывала его, укрытого одеялом, то честно ответила в своих мыслях: — Ты моя дочь - и этим всё сказано, — проговорила она, уходя в свою комнату. Ей предстояло утром пойти в лес и поискать заблудившихся людей или их останки. На следующее утро Мадара просыпался тяжело и через мысленные ругательства. Его преследовало странное опустошение и лёгкое недомогание, которое медицинские техники не могли исправить, что вызывало у шиноби очередное за последний месяц удивление. Он бы уже давно сказал себе «меня ничем не удивить», но подумал о том, что уже далеко не первый раз замечал излишне бурные реакции, которые приходилось подавлять при помощи техник самогипноза и медитаций. — Надо попробовать на ком-то гендзюцу, — пробормотала девочка, садясь на футоне и без отторжения смотря на своё тело. — Раздела. Впрочем, ничего странного. Поднявшись, Рейму оделась в свой обычный костюм и вышла на улицу. Недавний проигрыш больно бил по самолюбию, но разум старого шиноби успокаивался словами о том, что такой прогресс для четырёх лет был более чем достойным. «Всего-навсего нужны тренировки», — подумал Мадара, выходя на улицу после всех утренних дел. Начать он решил с физических тренировок, как и всегда. Подъём по крепким стенам, с помощью чакры приклеиваясь к ним и поднимаясь вверх. Суть была в том, что чакра была только в ногах, а остальное тело держалось в горизонтальном положении только за счёт мышц. Поднявшись наверх, она встала левым боком, постояла какое-то время, потом поменяла на правый бок и встала животом вниз. Упражнение было само по себе тяжёлым, но из-за своего маленького веса Рейму могла стоять так долго. Потом она перешла на быстрый бег вокруг территории храма, подтягивания, выпрыгивания и другие упражнения. День пошёл за днём, Рейму больше не вспоминала про Марису и Ринноске, а Реико не напоминала о них. Постепенно сентябрь закончился, наступили редкие заморозки. Девушка притаскивала домой мешки с крупами, мукой и другими запасами на зиму. Это вызывало у шиноби уважение и надежду на то, что этот год не станет ещё одним голодным периодом, когда матушка недоедала, лишь бы у дочери всегда было достаточно энергии для здорового роста. Третье октября девяностого года стало пятым годом жизни Рейму Хакурей и началом третьего месяца осознанной жизни Мадары Учиха. Это утро началось для девочки уже по обычному: встав, умывшись и одевшись она отправилась приготовить себе с матерью завтрак, но встала в проходе как вкопанная. На кухне уже орудовала Реико, готовя что-то вкусно пахнущее и шкварчащее на сковороде. Девушка буквально летала по помещению, нарезая в тарелку что-то овощное и успевая ещё несколько дел сразу. — А что происходит? Кто-то умер? — Рейму с трудом могла уследить за мельтешением своей матери. — Вообще-то сегодня кто-то родился! С этими словами девочку подняли на руки и прижали к себе, вызывая сдавленный вздох. Грудь у девушки была внушительная, почти душа ребёнка, который принимал это всё стоически. Она бы и рада была относиться к этому благосклонно, но это была грудь кровной матери - тут из хорошего было только проявление искренних тёплых эмоций путём тактильного контакта. В остальном, Рейму пыталась поднимать голову вверх, чтобы грудью действительно не задушили. — Я просила… не так сильно! — пропыхтела младшая Хакурей, вызывая у старшей искренний смех. Она покружила девочку вокруг себя и произнесла: — С днём рождения, доченька! Ты стала для меня моим счастьем с самого первого своего вздоха и никогда не перестанешь им быть! — Спасибо, — девочка расслабилась в этой поистине медвежьей хватке и расплылась в тёплой улыбке. — Я тоже тебя очень люблю, уважаемая матушка. Люблю и не перестану это делать, что бы не произошло. Реико сдержала порыв вздрогнуть. Она всё ещё помнила свои проверки на то, её ли это дочь, но пусть она теперь была до конца уверена в этом, тема секретов всё ещё была остра. Повторив про себя, что любит свою дочь-обалдуйку в любом случае, даже не смотря на её тренировки до истощения, она мысленно повторила фразу Рейму и улыбнулась ещё шире. Мадара же не знал, что прояви неискренность по отношению к своей матери - мог повести свою новую историю по совсем другому сценарию. Впрочем, он умел разбираться в людях и адаптироваться к окружению, без этого он бы не смог стать тем, кем стал. А нынешнее положение учило его смирению - самому важному аспекту великого воина, без которого можно было погрязнуть в гордыне, застилающей глаза любого правителя или просто сильного человека. Самоуверенность всегда должна была быть в меру, Мадара умел отступать, чтобы вернуться куда более подготовленным. Однако, в тот роковой вечер он пришёл к неподготовленному Хашираме с Кьюби - девятихвостым лисом, самым сильным биджу - демоном, который только был на просторах элементальных стран. «Хаширама… — подумал Мадара, незаметно сжимая кулаки. Он сдерживал свою злость и раздражение слишком долго, чтобы эти чувства пропали даже спустя десятилетия после гибели Первого Хокаге. — Тебя стоит воскресить, чтобы победить лично и сломать всё, что построили мы, но пожинал плоды только ты. Жаль, что между нами теперь не только Шинигами, но и границы целых миров». — Ну где ты там? — Реико поставила Рейму на пол и показала на стол. — Сегодня никаких тренировок, только ты, я и праздничный стол! «Да, — подумал легендарный шиноби, усаженный деятельной девушкой за стол чуть ли не на силу. — Будь у меня такая сестра, то…» Мадара погрузился в свои мысли и воспоминания обо всех братьях, которые у него были. Но самым запоминающимся был Изуна, потому что он прожил больше и дольше всех, отпечатавшийся в памяти на всех своих периодах жизни: рождение, взросление, смерть на кровати в доме правящей семьи. В его клане очень мало кто умирал собственной смертью, дожив до старости. Умереть в бою, убив как можно больше врагов, было максимально почётным, гораздо лучше было вернуться после такого подвига хотя бы одним куском. Трупы не было принято осквернять, до такого не опускались, но и хоронить вражеских шиноби никто не считал нужным, как максимум - сбросить в реку, как раз по руслу, которое шло к вражескому клану. Никто на тот момент не знал о Эдо Тенсей - технике нечестивого воскрешения. А если бы знал… «Тобирама, как бы я тебя ни ненавидел, но момент когда ты решил не показывать своё творение другим, стал единственным моментом в твоей жизни, когда твою голову посетила дельная мысль», — кушая кусок ананаса, Рейму старалась слушать слова матери на тему барьера, который окружал Генсокё. — Нашу территорию не то чтобы отделили от внешнего мира, — говорила девушка, смотря на кушающего ребёнка. — Её скопировали. На этом же месте, но в другом мире, есть копия нашего храма. Та же самая местность, горы, холмы, но… их можно назвать нашим предыдущим домом, но в то же самое время нельзя этого сделать. Но не это главное. Главное здесь - это барьер. В девятнадцатом веке тесно стал вопрос того, что мистический мир пришёл в упадок - всё меньше людей верили в потустороннее, меньше боялись его, ёкаи реже появлялись, и погибали божества. — Разве это не хорошо? — Рейму приподняла брови. — Да, с их исчезновением храм Хакурей бы пришёл в упадок и наши силы могли уйти. Но исчезнувшая нечисть - это хорошо.. — Не сказала бы, — Реико пригладила образовавшуюся складку на правом рукаве. — Я свою жизнь без способностей уже не представляю. Наверное, так подумала и наш предок, пойдя на сделку с ёкаем барьеров, — девочка склонила голову в сторону. — Совместно с двумя ёкаями и божеством, они провели ритуал создания Генсокё, где согласились жить люди, при условии полного перемирия. Ёкаи не трогают деревню и её жителей, а жители перестают устраивать рейды на ёкаев. Таким образом, ёкаи не исчезнут как вид, а люди будут жить также, как и раньше. Впрочем, — девушка устало вздохнула, — не всем ёкаям хочется просто жить, поэтому и происходят инцеденты. Также в Генсокё можно различными способами попасть, что иногда и происходит. Для урегулирования всех происшествий существуем мы - Хакурейские жрицы, но в различных ситуациях можно рассчитывать на помощь со стороны ёкаев. — Ёкаев? — Рейму была в лёгком замешательстве. — Разве мы не должны с ними бороться? — Всё сложно, — Реико развела руками. — Когда-то можно и нужно договариваться, когда-то мы должны выбивать из них всю дурь. Да и в мире существуют не только ёкаи. Вампиры, духи, призраки, боги… — она замялась. — Моя мама… — прервав себя, поправилась. — Твоя бабушка как раз и погибла, запечатав бога воздуха. — Не убив, а запечатав? — уточнила девочка. — Да, — кивнула матушка. — Это не сильно что-то меняет. Ему оттуда самостоятельно не выбраться. Твоя бабушка пусть и была слабее прабабушки, но тоже с живым умом. Что-то говорила про смещённую в пространстве печать, которая была вершиной её умений. Наверняка этим и запечатала — Что? В пространстве? — Рейму распахнула глаза. — Угу. Она где-то непонятно, вроде бы в четвёртом измерении. А в нашем пространстве это только проекция, — она пожала плечами. — Её можно осмотреть, но потрогать или повзаимодействовать невозможно. Я так не умею и даже не представляю как это сделать, хотя сама чувствовала, что если постараюсь, то вытащить печать оттуда вполне смогу. — Лучше не надо, — девочка продолжила понемногу уничтожать ананас, с намёком подталкивая тарелку девушке, которая, не скрывая улыбки, присоединилась к поеданию угощения. Сидеть в тишине ребёнку показалось довольно скучным. В его голове всё ещё были свежи воспоминания о том, как скакала его жизнь в прошлом, как он совсем недавно устраивал марафоны тренировок, а сейчас просто сидел в тишине, пусть и с родственницей. Его «шило» в одном месте требовало действий, хотя бы языком трепать - анализ информации и её запоминание тоже было интересным делом. Таким образом, она добилась лекции по феям, которые жили в Генсокё в неимоверном количестве, обитая, в основном, в местах своих стихий. — Стихий? — уточнила девочка. — Какие-то феи активны в основном зимой: та же фея льда может комфортнее всего чувствовать себя лишь зимой или там, где хоть немного холодно. Феи ветра чаще всего обитают где-то повыше, феи воды живут у озера, — Реико поднялась, чтобы наполнить тарелки вкусно приготовленным мясом, на гарнир у них была картошка. — Но самое главное: они концептуально бессмертны. — А? — Рейму чуть не подавилась ананасом. — Кхм… это… — она пыталась подобрать аналогию к фразе «это громкие слова» - от ребёнка такое слушать слишком часто было странно. — Нет, это не шутка. А, — Реико поставила тарелки и приложила руку к лицу. — Да. Точно. Ты же не знаешь, что такое «четвёртое измерение», да и «концептуальное бессмертие»… — она потёрла лицо и сконфуженно улыбнулась. — Мы с тобой видим в трёх измерениях: длина, — она показала на стол, проводя линию, — ширина, — провела ищё одну, — и высота, — она показала на ножку стола и на его вершину. — Четвёртым измерением будет то, когда ты сможешь увидеть предмет со всех сторон. Для нас, жриц, это вполне возможно, но это приходит с практикой. Но как туда что-то поместить или вытащить оттуда - не представляю. Теперь насчёт концептуального бессмертия: пока существует то или иное явление, будет жить и существо, которое с ним связано. Пока существует холод, будет существовать и лёд, а значит и фея льда. Пока существует воздух, будет существовать и ветер - будет и фея ветра. Также с концепцией света, ада и другого. Так со всеми этими существами, в случае их смерти или полного уничтожения - они скоро воскреснут. Но несмотря ни на что, боль они чувствуют, — она хмыкнула. — Умирать им не нравится, но чем-то серьёзным это не считают. — Любопытно, — проговорила Рейму. — Да, я тоже так считаю. Не повезло им - жить вечно в таком слабом виде… — матушка покачала головой и замолчала, давая ребёнку медленно и вдумчиво осмыслить всё сказанное взрослым человеком. По крайней мере, взрослый человек так считала, а ребёнок уже разложил всё по полочкам и подумывал где-то достать такую фею и подробно расспросить обо всём. — А я с ними справлюсь? — спросила Рейму, откладывая ложку в сторону. — М? — девушка вынырнула из своих размышлений и перевела взгляд со стены на дочь. — А. Ну в принципе да, для тебя ничего сложного не будет. Даже используя только чакру. От взрослого не укрылся интерес в сторону фей, внимательный материнский взгляд заметил характерные для её чада жесты и реакции. Матушка немного приподняла уголки губ и слегка прищурилась. Она уж думала, когда терпение её ребёнка закончится и её потянет на приключения, и была рада, что узнала об этом не постфактум, а до того, как дитя посчитало себя круче всех и отправилось свершать подвиги. Сам же Мадара вспоминал о барьере вокруг храма клана Хакурей и мысленно потирал ручки. Ему давно хотелось провести некоторые практические тесты с этим барьером, но спрашивать маму о том, чтобы она притащила ёкая и побросала в стенку было несколько некомфортно. Ему казалось, что он очередной раз признается в своей слабости, а такое уже поднадоедало. Да и лично познакомиться с каким-то ёкаем, который мог вести вразумительный диалог, ему казалось привлекательным. Причём сделать это всё без матери и доказать себе, что он не затупился, как старая катана. Ему было рано вешаться на стену, как древняя реликвия какой-нибудь из семей, которая впоследствии только любуется старым, легендарным оружием. «А ведь мной клан так и любовался. Как легендой, просто несколько позорной и которую не любят часто вспоминать. Как великого генерала, впавшего в маразм - о нём говорят как о великом человеке, но стараются не показывать на людях, — Рейму подняла глаза на маму, раздумывая о прабабушке. — А не потому ли Сакура Хакурей решила умереть в бою? Я отлично помню своё состояние перед смертью. Такого и врагу не пожелаешь: ощущать, как медленно разрушается твоя ментальная составляющая, мозг просто не мог поддерживать функционал; тело постоянно ломило, старые кости потеряли свою крепость, а мышцы окончательно задубели». Мадара ощутил себя странно: он испытывал к предку из этого мира жалость, но в какой-то мере зауважал за такой поступок. Она совершила последнее великое деяние, на которое была способна - уничтожила как можно больше ёкаев, имея перед ними огромное преимущество. Какое преимущество? Ей было нечего терять, она шла на смерть и не жалела саму себя. Бог Шиноби был уверен, что та дата, когда погибла Сакура Хакурей, стала красной для чудовищ. — Спасибо, матушка, — Рейму отодвинула тарелку и улыбнулась. — Я объелась. — Хех, — Реико добродушно усмехнулась. — Вот и хорошо, не часто мы себя таким балуем. Тебе так вообще всегда надо объедаться, растущий ты мой организм. — Надо есть достаточно для утоления голода, а не от пуза. Ты сама об этом говорила, — девочка аккуратно легла на спину, чувствуя приятную мягкость татами. От пола пахло травой и свежестью, словно бы его недавно постелили. — Ещё скажи, что тебе было неприятно объедаться, — девушка закатила глаза, слыша тяжёлый вздох от девочки. — Хотя сейчас, возможно, ты страдаешь от переедания. — Угу, — Рейму издала ещё один тяжёлый вздох. — Было вкусно. Но много. — Ой, тебе не угодишь, — матушка откровенно засмеялась, прекрасно понимая, что ребёнок доволен, просто он вредный и пытался казаться независимым. Очередной день завершился несколько необычно для Мадары - без тренировок, без мыслей о великих планах, к которым он стремился. От всего важного его отвлекала Реико, старающаяся быть рядом с ним, пыталась «научить» игре в «охадзики». Насколько Бог Шиноби помнил, игра была традиционно девчачья - это всё, что он о ней знал, потому что наследнику главы клана шиноби просто некогда было заниматься играми. Однако, по всей видимости, пришла пора и ему получить свой кусочек детства почти что обычного ребёнка. Охадзики была не напряжной игрой с маленькими разноцветными стекляшками в одном наборе, которые распределяли по равному количеству и при помощи «дзян-кэн» (камень-ножницы-бумага) определяли кто ходил первым. Победив случайно, потому что Реико для честности смотрела в другую сторону и выбрала фигуру заранее, она собрала все фигурки и бросила на пол. Проведя пальцем очень сложную линию от одной стекляшки к другой, когда фигурка отскакивала от разных предметов, она исполнила свой план. Мадара с интересом следил своими красными глазами за происходящим, удовлетворившись первым попаданием своей матери. Забрав выбитую фигурку, девушка провела новую траекторию и щёлкнула по фигуре пальцем, на этот раз промахнувшись траекторией. — Не судьба, — прокомментировала она, держа в руке одну стекляшку. Девочка собрала стекляшки и раскидала их по полу в новом порядке. «Суть в том, чтобы провести траекторию пальцем и попасть с её помощью, — подумала она, ходя вокруг предметов. — Но матушка задала планку - чем сложнее траектория, тем лучше. Да это банально интереснее и повышает азарт. И мне нравится её способ развлечения - он развивает». Походив какое-то время, она провела свою первую простую линию и выбила стекляшку, забрав её себе. «Слишком простое рисовать - легко победить, но эта победа победой не будет являться, — она поцыкала у себя в мыслях. — Матушка останется с чувством победы, потому что она играла сложно. Это не бой или война, тут совсем другие стандарты». Реико не сдерживая улыбки следила за мыслительным процессом своей дочери, ходящей вокруг рассыпанных игрушек. Порой она замечала сложные реакции, которые было трудно как-то расшифровать, или однозначно сказать что ребёнок чувствует. Понаблюдав за другими детьми она поняла, что её дочь действительно ведёт себя куда старше своего возраста, лет так на десять. Причём излишне спокойно, но такое было ещё с самого рождения и по нынешние дни. Девушка не могла сказать в какой именно день всё произошло, но в последнее время таких странностей накопилось столь много, что не видеть этого не могла. «Чем же ещё ты меня удивишь?» — подумала она, смотря за полетевшей по не очень сложной траектории стекляшкой. Рейму промазала, но совсем немного. Впрочем, «немного» - не считается, когда результата вовсе нет. Она могла попытаться повторить результат матери, причём с успехом, потому что взрослая не сильно старалась удивить дочь, но маленькая жрица решила, что если она умела считать до десяти, то лучше показать всего три цифры. День рождения завершился множеством игр, которые знала старшая жрица. Дни пошли своим чередом: девочка создавала хороший фундамент под будущие физические тренировки, заставляя организм привыкать к нагрузкам с раннего детства. С каждым днём на улице становилось холоднее, Реико заставляла одеваться теплее, а лучше всего продолжать тренировки дома. Пусть чакра и спасала от большинства проблем с температурами, а пользователи чакры в принципе болели достаточно редко, если болезнь не была создана чакрой или это был не яд, но в отсутствие хорошей медицины и наличии статуса наследницы титула жрицы храма Хакурей, стоило поберечься. Реико часто отлучалась по делам, но с наступлением холодов проводила в храме всё больше времени, уделяя львиную долю обучению своей дочери. В основном она заставляла учиться использованию амулетов, но, как казалось Мадаре, делала это без огонька и будто бы в щадящем режиме. Богу шиноби казалось, что он упускал время, за которое хотел наверстать очень многое, его не утешал даже тот факт, что себя же в пятилетнем возрасте он вполне мог «уделать» без особого труда, однако… «Кто будет сравнивать меня, Мадару Учиха, с опытом больше сотни лет, со мной же, но в пятилетнем возрасте? — спрашивал он себя, пытаясь ставить простые барьеры с помощью амулетов: простую стенку три на три метра и сам же пытался его разбить с помощью атаки «вспышками света». — Только полный идиот. Даже в равных условиях я из прошлого себе же, но сейчас, не соперник. За счёт опыта повалю на землю». Барьер выдержал простую атаку амулетами, его разрушили только сенбоны, рассчитанные на пробитие энергетических конструктов. Ёкаям можно было нанести урон только тем, что могло взаимодействовать с духовной энергией - инь составляющей. Это были интересные выкладки от матери, которые Мадара подробно разбирал и составлял в своей голове различные планы сражений, отрабатывая их на практике. Простая деревянная мишень давно утратила свою актуальность, поэтому девушка научила свою дочь некоторым видам барьеров, которые шиноби, а ныне жрице, приходилось ставить на свою «мишень». «Выдержит манекен - выживешь и ты. Представь, что за ним находишься именно ты и старайся следовать тому, чему я тебя учила: чем подробнее ты представляешь себе процесс и результат, тем лучше итог, — говорила матушка, показывая различные варианты барьеров, начиная простенькими стенами и заканчивая заставляющими болеть глаза конструктами. — В наших силах выворачивать пространство как нам угодно. Заставлять вещи телепортироваться я не умею, может быть тебе удастся придумать что-то эдакое, но перенаправить атаку противника ему же в спину я в состоянии. Всё зависит от твоего воображения, Рейму». Мадара хмурился, пытался найти способ перенаправить атаки с помощью барьера, но получал лишь мигрень. Ему было проще послать амулеты по причудливым дугам, это он мог понять и вписать в стиль боя, но что и как нужно было предпринять для надругательства над пространством, он не понимал. Раз он не понимал, то тренировал пока то, что умел: скорость перемещения, установки барьеров, атаки манекена с помощью сенбонов и амулетов… и иногда применял чакру, которую контролировать ему было уже не так удобно из-за дискомфорта в теле. — Что же чувствует матушка? — подумал он вслух, ударом цельнометаллического гохэя сбивая манекен с лестницы ведущей к храму. Он догнал деревянную конструкцию, не давая ей выбраться из-под барьера вокруг храма. Мадара замер, задумчиво смотря на лёгкую плёнку, мешающую проникнуть к нему различной нечисти. Раньше он этого не замечал, а сейчас это бросилось в глаза, как и то, что он его ощущал. Непонятно как, однако, это было фактом, который его несколько порадовал и сбил с толку. Он увёл свой взгляд дальше барьера, замечая летящий в небе объект. — О, — сказал он, отпуская манекен, который с шумом упал на камень. — Интересно. Зрение жриц не могло похвастаться остротой зрения Учих, но даже так Рейму заметила за спиной фигуры что-то похожее на крылья. Заскучавший за эти месяцы изоляции ребёнок почувствовал прилив энтузиазма, ему стало невероятно интересно посмотреть на объект интереса вблизи. Возможно, даже поговорить, а в случае плохого первого контакта - изучить и избавиться от улик. Вряд ли Реико могла оценить первую самостоятельную охоту на ёкаев, скорее всего Рейму получила бы гохэем по пятой точке и не смогла бы сидеть на ней несколько дней, но неужели кто-то мог сомневаться в том, что бывший Бог Шиноби не смог бы прибраться за собой? «Скорее всего это фея, — подумала девочка, касаясь рукой столба тории, задумчиво постукивая пальцами по нему. — Синий наряд, небольшой размер, крылья… Точно фея. Значит слабая. Матушка говорила, что я смогу с таким справиться». Решив всё для себя, Рейму Хакурей сделала первый шаг за барьер и мягким движением выпустила несколько амулетов из левого рукава. В правой она держала ритуальный посох, которым готовилась защищаться и атаковать. Быстрым взглядом обводя пространство вокруг себя, девочка пару секунд затратила на быстрое планирование сражения и удовлетворённо кивнув, взмахом руки напитала амулеты чакрой ветра и взмахом руки на огромной скорости отправила их в фею. Летящая по своим делам фея, в синем платье с белым подолом из нарисованных треугольников, не подозревала о приближающейся опасности. Она завершала последние свои игры с лягушками, замораживая их, бросая в озёра и парочку болот, отправляя зимовать. Всё равно лягушки от этого сильно не страдали, пусть иногда и разбивались. Чирно, фея льда, давно об этом знала и активно пользовалась в своих развлечениях. Она как раз размышляла, что стоило бы поймать несколько этих забавных земноводных, как их называла её подруга, и разместить в своём доме, где она смогла бы играть с ними в течение всей зимы, но завершить свои размышления она не смогла. Что-то неладное она заметила не сразу, но этого хватило, чтобы перевести взгляд на что-то с пронзительным свистом летящее и поймать это своим лицом. Раздался хлопок, за ним ещё несколько, всё вокруг утонуло в оглушительно звенящем белом свете, вестибулярный аппарат бедной феи, с внешним видом ребёнка лет семи, потерял ориентацию в пространстве и вскрикнувшая жертва чужого любопытства полетела камнем вниз. Рейму в недоумении смотрела за тем, как сказочное существо, беспорядочно размахивая конечностями, падало вниз. Ударивший в кровь адреналин слегка ускорил мышление и реакцию, благодаря которым гормон ударил в кровоток с новой силой и девочка, следя за полётом феи, рванула прочь от храма. Мимо маленькой жрицы с пугающей скоростью проносились деревья и кусты. Мешающие ветки сбивались посохом, убегающий заяц удостоился мимолётного взгляда матёрого убийцы. Впервые со времени осознания себя в этом мире, Рейму ощутила себя именно шиноби на потенциально вражеской территории, её восприятие сканировало пространство как на боевой миссии. Фея всё приближалась к земле, а девочка оказалась прямо под ней, готовясь ловить, как оказалось, девочку немного старше себя. Ей бы стало стыдно, но атака была полностью осознанной и даже спланированной. Рассчитав траекторию, Рейму с разбега подпрыгнула и поймала свою «добычу», группируясь и падая на землю, кое-как устояв на ногах. Сформировав технику на кончиках пальцев, она дотронулась до головы феи и попыталась отправить её в нокаут. Не справившись с этим, она хорошенько стукнула своего пленника по темечку, ощутив, что она довольно холодная. Причём настолько, что пришлось напитывать тело чакрой, чтобы не получить обморожение. — Сработало, — хмыкнула жрица, отметив несколько подпалин на одежде и лице феи. Она удостоверилась в том, что та не собиралась отправляться на перерождение от ран, и закинув её на плечо отправилась в храм. Путь обратно занял втрое больше времени, чем стремительный бег к фее, но девочке это было необходимо для обдумывания дальнейших действий. Была вероятность, что Реико могла почувствовать пересечение барьера и уже спешить обратно. Рейму почесала нос и кивнув самой себе сбросила фею в кусты, где замаскировала её, и только после этого позволила себе расслабиться. Впрочем, приближение проблем она ощутила за несколько секунд до прибытия матушки, поэтому постаралась сделать вид, что она занята разглядыванием еле видимой плёнки. — Так-та-ак, — этот голос, да что там - тон, Рейму слишком хорошо знала. Сработал рефлекс. Она прикрыла задницу руками и обернулась. — Матушка, — девочка постаралась сделать голос невинным, а весь вид так и кричал, что она ни в чём не виновата. — Ты думала, что я не почувствую нарушения периметра? — та вздёрнула бровь, нисколько не поверив в этот маскарад. «Предполагал, — признался себе Мадара. — Но теперь точно знаю об этой возможности». — Ну-у… — протянула перерожденка, убирая руки от своей пятой точки. — Я просто хотела проверить некоторые свои догадки. — А сначала обсудить их со мной нельзя было? — девушка развела руками в негодовании и упёрла кулаки в свои бока. — Ну… — Рейму обвела глазами округу и неловко улыбнулась. — Так было не интересно. — Ах, не интересно, — старшая жрица потянулась к своему ребёнку, чтобы взять его за шкирку и увести в храм для воспитательного процесса, но повременила с этим, услышав шуршание и стоны в кустах. Она взяла посох поудобнее и толкнула ребёнка под купол барьера. Из кустов показалась фея в подпалинах. Пошатываясь и спотыкаясь, она стала сбрасывать с себя траву, листья и ветки, пытаясь держаться ровно. Заметив жрицу, она расширила глаза и встала устойчивее. Реико расслабилась, прекрасно понимая, что фея ей ничего не смогла бы сделать. — Почему ты чумазая и что ты делала в кустах? — она обвела рукой внешний вид ёкая. — Разве не ты меня сбила? — девочка обвинительно ткнула в неё пальцем, показывая на чёрные пятна, которыми покрылось её платье. — Чирно никого не трогала! — Это не я, — девушка перевела взгляд на свою дочь, которая пыталась казаться как можно невиннее и её будто бы не интересовало происходящее. Рейму прекрасно осознавала, что все всё уже поняли. Даже та семилетняя девочка с ледяными крыльями, которые даже не были прикреплены к её спине, уже смотрела на неё недружелюбно. — Ну-у… — младшая Хакурей зажато развела руками, максимально играя неловкость. — Это… мне было интересно и я так проверяла её боевые способности. Мне хватило одного удара для того, чтобы вывести её из строя. — Не удивительно, — прокомментировала её мама, привлекая внимание феи. — Чирно самая сильная среди своих сородичей, но ты посильнее. — Эй! Чирно не слабее маленькой жрицы! — фея замахала руками, от переизбытка эмоций формируя небольшую снежную бурю. — Проверим? — девочка шагнула за границы барьера, доставая несколько амулетов. На её лице было отчётливо заметно желание провести сражение. — Сейчас мои атаки не станут неожиданностью. — Эээ… — Чирно угомонила бурю и отодвинулась немного в сторону, вытирая рукавом копоть со своего лица. Посматривая на Реико, она приняла решение. — Пожалуй, не сегодня. — Так не интересно! — заявила Рейму, поджимая губы и смотря на фею разочарованным взглядом красных глаз. — Я думала, ты захочешь мне отомстить! Фея взглянула на старшую Хакурей и натянуто улыбнулась. — Не-ет. Чирно не таит зла! Хехе… — она немного высунула язык и состроила комичное лицо. — Чирно добрая! — Тогда… — девочка подошла к ней и, мысленно улыбнувшись удачной импровизации, протянула руку. — Будем дружить? — Э… — фея растерялась, потерянно смотря на девочку, которая на вид была младше крылатого бедствия всех лягушек. — Ну… «Вот это ты у меня совсем одичала», — подумала Реико, незаметно, как она думала, надавив взглядом на Чирно. Она не обращала внимание на беспомощные взгляды той, совершенно не обманываясь внешним видом нечисти - та была куда старше своего внешнего облика, пусть и глупее настоящего возраста. — Х-хорошо, — фея протянула свою руку девочке и вздрогнула от её слишком довольного и зловещего взгляда. «Как Юка!» — подумала она, жалея, что рядом не было её лучшей подруги, которая, наверняка, нашла бы выход из этой безвыходной ситуации.