Мадара Хакурей

Рейму внимательно разглядывала своего нового друга, как она вслух называла эту девочку. Невысокий рост, худощавое телосложение, большие голубые глаза и столь же голубые волосы. Синее платье с бирюзовым подолом в виде треугольников закрывало всё, что должно было закрывать, а неплохие на вид синие туфельки и бант на голове придавали окончательный образ ребёнка, которого выдавали только ромбовидные крылышки за спиной. — В общем, — сказала Рейму, отрываясь от визуального изучения подопытного. — Ты можешь рассказать о себе подробнее? Мама мне уже рассказывала про вас, фей, но кто как не фея может знать что-то про фей? — Ха, да легко! — девочка приосанилась и показала идеальную улыбку жизнерадостного человека. — Никто лучше Чирно не знает про фей всё, потому что я сильнейшая! «Да-да, конечно, — подумала Рейму, на всякий случай придерживая руки в рукавах. Там она держалась за сенбоны - это успокаивало. — Сколько ж вас таких „сильнейших“ было?» — она медленно покачивалась с ноги на ногу, держа мышцы в тонусе. — Феи не могут умереть, вообще не могут. А если убьют, то мы практически ничего не почувствуем и через пару часов воскреснем, вновь начав веселиться! — Чирно стала расхаживать из стороны в сторону, словно бы агитатор зазывал на какую-то должность. — Я владею магией льда, а моя подруга магией ветра. Но я всё равно сильнее неё! А ещё люблю морозить лягушек, это моё самое лучшее хобби. Хакурей какое-то время ждала продолжения, но уставившаяся на неё Чирно невербально намекала, что это была вся информация, которую та хотела выдать. — И всё? — она наклонила голову в сторону. — Да! — фея активно кивнула. — Ни про места обитания, ни о ваших врагах, силах и слабостях, менталитете и культуре ты ничего не расскажешь? — девочка терпеливо расспрашивала её, ожидая, что Чирно о таком просто не подумала. — Ну… — фея почесала затылок и неловко улыбнулась, показывая признаки страха. — Кто-то любит рисовать, кто-то учить, кто-то поёт или устраивает розыгрыши… хехе… — она всё больше нервничала. — Понятно, — жрица кивнула и вытащив руки из рукавов, скрестила их на груди. — Что насчёт твоих сил и возможностей? — Могу создавать лёд, призвать холодный ветер и снег, — девочка успокоилась, найдя ту область, где была полезнее всего. — Приготовься к защите, — сказала Рейму, чем заставила фею испугаться и атаковать первой. Чирно не была глупой, просто она была вспыльчивой, горделивой и в принципе заносчивой. Однако, когда дело становилось критическим, соображала она на удивление быстро, прямо как в этот раз. Огромный веер больших острых льдинок отправился в сторону Рейму, которая отдалась своим ощущениям и миновав большинство атак сбила те, где увернуться было невозможным, сблизилась с отступающей в небо феей и ткнула железкой в горло, пуская слабую каплю крови. Фея успела взлететь, но рану получила, чему стала сильно возмущаться. — Эй! Это больно! — она экспрессивно махала кулаками. — Спускайся, — маленькая жрица не обратила на это внимание, разглядывая каплю крови на своём сенбоне. — Не буду! Ты ненормальная! — та взлетела ещё выше, пытаясь оказаться в безопасной зоне. — Спускайся, — Рейму подняла спокойный и уверенный взгляд, что выглядело довольно жутко. — Сейчас же. Или мне тебя спустить? У нас есть ещё пара тестов, где я хочу изучить твою способность. — Ты хочешь убить меня! — убеждённо заявила фея, упрямо скрещивая руки на груди. — Да что тебе будет? Ты же говорила, что вы не можете умереть и практически ничего не чувствуете, — девочка провокационно прищурилась, показывая самоуверенную улыбку. — Или ты испугалась? «Ками-сама, я начинаю понимать Орочимару...» — подумала она, показывая жест «иди сюда». — Чирно ничего не боится! — та начала храбриться, медленно спускаясь вниз. — Да ладно, мы же друзья, — Рейму развела руками и коротко посмеялась. — Какой мне смысл убивать тебя? — Ладно, — фея опустилась перед ней, упрямо скрещивая руки на груди. — Что нужно делать? — Потрогать этот барьер. Мадара достал из рукава блокнот и приготовился записывать в него результаты. Этот жест фее не понравился, но она, глубоко вздохнув для успокоения, прикоснулась левой рукой к барьеру и погладила его. Уверившись в безвредности невидимой стены, она положила на него вторую руку и стала гладить. — И что ты чувствуешь? — спросила Рейму, записывая, что для фей этот барьер безвреден. — Что-то невидимое, — уверенно заявила Чирно, постучав по стене. Никакого звука, помимо удара костяшек о что-то твёрдое, не исходило. — Крепкое, — она попыталась надавить, но ничего не вышло. Девочка стала пытаться приложить усилия, оперлась о барьер и стала грести ногами о землю, однако, не добилась никакого результата. — Видимо, оно тяжёлое. — Вряд ли, — прокомментировала жрица, легонько постучав по своей нижней губе. — Я же прохожу, — она сделала пару шагов и пересекла барьер. — О, — Чирно попыталась быстро пройти в том же месте, но больно стукнулась головой и упала на попу. — Ай… — Дай руку, — Рейму протянула ей свою конечность и подняв её на ноги, попыталась провести фею внутрь. Впрочем, безрезультатно, у неё не получалось этого сделать, будто бы та состояла из другого материала, который не проходил по критериям. — Хотя, это вариант, — проговорила она вслух и её рука засияла зелёным светом, напугав Чирно. — Что это?! — Мистическая рука, — маленькая жрица покинула пределы барьера и стала медленно, но подробно сканировать руку феи. Реико со вчерашнего дня разрешила ей общаться с ледяной феей. Последней постепенно стало интересно пообщаться с Рейму, которую она превосходила в росте, о чём не уставала хвастаться, но разница в силе не позволяла делать это постоянно. Да и эти странные тесты и расспросы её пугали. Впрочем, всё происходящее было действительно новым и захватывающим, чтобы отказаться от этого и улететь. И на это совершенно не влиял тот факт, что Рейму могла её без проблем скрутить, а при жалобе Реико могла разыскать её и притащить к своей дочери. Совсем не влиял. «Странные жрицы, — думала Чирно, ощущая странное тепло, проходящее по её руке. — Страшные жрицы, — она посмотрела в глаза девочки, которые были совершенно не характерны для ребёнка её возраста. Там было слишком много интеллекта, как для пятилетки, да и виделось, что она понимала то, чем занималась всё это время. — Хочу домой». «В ней большое количество Инь чакры, — подумала Рейму, осматривая строение её руки. — Обычное оружие нанесёт ей урон, но кожа, мышцы, связки, капилляры и кости будто немного прозрачные», — техника стала переходить с руки на плечо, с плеча на шею, потом голову, спину, грудь и живот. — Ты очень интересное существо, — жрица прекратила технику в районе сердца. — В тебе есть чакра, есть какая-то странная энергия. С помощью чакры и этой энергии ты в принципе существуешь, тебе даже есть и пить не обязательно. О чём и говорит твой чистый кишечник. — О-о чём ты?! — фея сильно смутилась, схватившись за свой живот. — Чирно может есть и она ест! — Значит, тебе он и не нужен, — девочка кивнула самой себе. — Еда полностью распадается в желудке и дальше не идёт. Ты же не ходишь в туалет? — Феи не какают! — Чирно праведно возмутилась. — Зецу был бы разочарован, — Рейму поняла что сказала и поморщилась, вспоминая свои первые попытки в создании этих существ с геном Хаширамы. — Так, всё. Хватит этого балагана. У тебя огромное количество энергии, большой потенциал, но ты выдаёшь куда более слабые и непродуманные атаки, чем могла бы. Фее не понравилась такая характеристика: — Чирно сильная! — она топнула ногой и скрестила руки на груди. — Чирно проиграла пятилетнему ребёнку, — Рейму хмыкнула и посмотрела на неё с превосходством. — Это должно о чём-то говорить. — Да. Потому что ты как Хиэда, перерождалась, — фея скуксилась и отвернулась от неё. — Так нечестно! — Эмм… — жрица прокашлялась, прикоснувшись к плечу феи и отдёрнув руку. — Почему ты такая холодная? — Чирно фея льда, потому и холодная, — ответила та, делая над рукой большую снежинку и показывая её своей «подруге». — Дайёсей может игнорировать, а ты нет. — Кто это такая? — девочка была рада сменить тему с довольно скользкой темы перерождений. — Моя лучшая подруга, — Чирно повернулась к ней, постепенно забывая про обиду. — Как насчёт тренировок со мной? — Рейму слегка улыбнулась, понимая, что тренировка с феей лучше, чем одиночные тренировки. Очень редкие спарринги с Реико были, но без неё не такие результативные и даже скучные в последнее время. А скучающая девочка пяти лет, в которой переродился Бог Шиноби, это слишком взрывоопасная смесь. — Зачем? — сущность, порождённая природой, насторожилась. — Чтобы стать сильнее. Уверена, я могу помочь тебе разнообразить арсенал, научить тактически мыслить и побеждать, — девочка показывала дружелюбную улыбку, за которой прятался самый настоящий дьявол, который что-то задумал. Мадара действительно имел свои планы на эту фею. Как минимум - привязать к себе узами учителя, сделать сильнее и уже через неё влиять на остальных фей. Научить Чирно управлять, взрастить лидерские качества, внедрить нравственность, в процессе став для неё авторитетом. Давно уже отработанная схема, которой он не раз пользовался сам или через третьи руки. Акацуки - самый явный пример, построенный его руками. Чирно не первый кирпичик в фундаменте будущей сети осведомителей в Генсокё. Феи - одни из самых многочисленных представителей этого мира, насколько знал Мадара. Он устал жить в изоляции, ему хотелось знать о новостях, которыми Реико его не баловала. «Всё приходится делать самому», — подумал он, смотря на своего «друга». «Друг» смотрела в его глаза и боялась этой сделки. — Тебе всего пять лет, — Чирно не хотела жать протянутую ладонь. — Я - гений, разве не очевидно? — Рейму лукаво прищурилась и улыбнулась, становясь похожей на демона. Красноглазого демона. — И у меня есть сила, чтобы ставить условия. Фея поджала губы, чувствуя злость и раздражение от таких слов, а также ненавидела своё положение. Все её чувства Рейму читала, как в открытой книге - сущность перед ней была удивительно искренняя на эмоции, вспыльчивой и такой понятной, что пользоваться этим хотелось просто до жути. Ранее шаринган помогал читать все эмоции по лицу человека или узнавать намерения животного, читать по губам и многое другое, что осталось в памяти Бога Шиноби, которому теперь приходилось всё делать без своих глаз. — Тебя же злит твоя беспомощность, — Рейму продолжала давить. — Позволь помочь. Чирно поджала губы и обиженно хмыкнула на неё. — Чирно не нравится беспомощность! — она приподняла голову, специально смотря голубыми глазами на уверенную в себе девочку сверху вниз. — Почему пятилетка так сильна? — Потому что «пятилетка» тренируется и знает путь к вершинам власти, — её улыбка стала шире. Фея пожала руку, пытаясь удержать ладонь девочки у себя, но сама же её и выдернула, когда жрица сжала ту в своей. Энергия Ками и чакра с простыми физическими тренировками творили настоящие чудеса, но лёгкое обморожение Рейму всё-таки получила. Впрочем, внимания на это не обращала. — Славно, — девочка сунула руки в рукава, Чирно приготовилась защищаться. — Нашла, — жрица вынула листок и карандаш. — Зачем? — фея была в недоумении. — Для начала нужно научиться арифметике, — сказала «подруга», заставив фею ненадолго зависнуть. — Потом вместе с моей мамой будем проходить геометрию. Научить складывать и вычитать простые числа и я могу. — Нет… — Чирно подумала, что Рейму шутила, но постепенно, смотря на неё, она понимала, что в шутке всегда есть только доля шутки. — Нет. Да нет же! — она стала отступать назад, планируя убежать. Маленькая жрица подняла свой взгляд над головой феи. Фея, отступая назад, наткнулась на что-то спиной и стала это ощупывать. Почувствовав платье, схватилась за бедро, подняла руки выше, потрогала голый живот. Одновременно с этим она подняла голову, взгляд натолкнулся на грудь, обёрнутую в красную ткань. — Чем занимаетесь? — Реико взяла Чирно за плечи и отлепила от себя, сразу убрав руки живой ледышки от своего живота. — Я взяла её в ученики, собралась учить арифметике, — Рейму показала бумагу и карандаш. — Кхм, — девушка сдержала смешок. — Похвально, что ты нашла со своей «подругой» общий язык. «Представляю я себе этот „общий язык“, — подумала старшая Хакурей, оглядывая запуганную фею. — Рейму умеет быть настойчивой, особенно если ей что-то интересно». — Чирно не хочет арифметику! — упрямо заявляла сущность. — Чирно ничего не сможет без арифметики, — девчонка помахала бумагой перед её лицом. — Не сможет, — подтвердила Реико, ставя точку в этом вопросе. — Траектория полёта, барьеры, разные заклинания, расчёты зелья - всё это должно проходить через формулы, чтобы плавно перейти к лучшему понимания пространства. Будем учить геометрии. Фея подняла голову к небу и беспомощно закричала: — Нееееееет! — громкость была впечатляющей, но никакого эффекта на жриц не возымела. Реико всё равно принесла им стол, два стула и начала урок. Чирно хватало пары ударов гохэем, чтобы она взяла пример с Рейму и сидела тихо, отвечая только на заданные вопросы. Девушке было не сложно объяснять всё обоим, а потом смотреть, как дочь разжёвывала всё для феи. Таким образом, взрослая получала эффект двойной пользы: девочка сначала понимала суть, потом объясняла всё для феи, и таким образом прогоняла материал через свою голову дважды. «Во всём надо искать плюсы, — говорила себе девушка, расслабленно проговаривая материал. — Может быть, нужно было согласиться на обучение Рейму у Кейне… — она посмотрела на дочь и мысленно помотала головой. — Сама справлюсь». «Я это всё и так знаю, — думал Мадара, играя роль ученика академии шиноби, лениво слушая всё и столь же лениво помогая своему будущему шпиону вникнуть в задачи и решить их. — Лучше поразмышлять о своём будущем». Юкари Якумо наблюдала за всем происходящим через свои порталы и мысленно перебирала варианты развития множества событий: просчитывала плюсы и минусы многих исходов. Такая, как она, знала, что случайности всегда были не случайны и зачастую являлись результатом чьих-то действий, которые привели к нужному им результату. Она не обманывалась поверхностным покрывалом, под которым обязательно лежала истина. Девушка прекрасно видела, что и зачем делала маленькая Рейму, которой хотелось знать о мире за пределами храма больше, скорее всего, увидеть это самостоятельно. «Это можно как-то использовать, — думала она, сидя в кресле и качая носком правой ноги. Её улыбка не предвещала никому ничего хорошего: обманывать, угрожать, манипулировать, избивать и получать от этого всего удовольствие она умела прекрасно. — Ещё один шаг к интересу в мире за пределами храма сделан без меня. Конечно, Чирно не является самым лучшим вариантом, та же Дайёсей знает куда больше и рассказывает интересней, но наблюдать за дружбой, где в паре двух гордых созданий главный только один из них… Забавно», — девушка покрутила плёнку портала, поспешно закрывая тот, когда встретилась глазами с Реико. — Ты всё более подозрительна, — Юкари с улыбкой прокомментировала произошедшее. — Уже и порталы находишь. Не чакра ли этому способствует? Раньше даже не догадывалась, — она открыла новое окно, но уже далеко от храма, в магазине Кориндо. — Так-та-ак… Мариса Кирисаме, подруга Рейму. Ёкай барьеров знала, что не всё и не всегда шло так, как предполагалось, например, случай встречи начинающей волшебницы со злым духом. Эта встреча повлекла за собой практическое обучение магии, и надо было сказать, обучение было весьма серьёзное: мстительный дух обучала на совесть. Вся эта встреча была неожиданностью, но так всё становилось даже интереснее. — Всё ещё надеешься проникнуть в храм и присвоить его себе, — Якумо захихикала, складывая руки вместе и скрещивая пальцы. — Какая наивность. Впрочем, твоя попытка перехватить жриц по дороге привела к интересному итогу. Мима никогда не чувствовала за собой наблюдения, как и Ринноске. Мариса была ещё слишком мала, чтобы развить в себе сенсорные способности, её обучали совсем другому: магии звёзд, зельеварению и подарили маленькую печку - мини-хаккеро - в качестве средства самозащиты. Достаточно было напитать её маной и она выстреливала мощным лучом света. Юкари позабавило изящное решение продавца и артефактора в одном лице: печка действительно грела, как он заявлял, а также была большим сюрпризом для тех, кто хотел полакомиться девочкой. Однако, наблюдать за ними ёкаю быстро наскучило - ничего интересного не происходило, увлечённая магией девочка попала в своеобразный рай, где её воспитателями были полуёкай и злой дух, на взгляд нормального человека - настоящий ужас, но Мариса была действительно счастлива. Даты вновь стали быстро сменяться на календаре, в какой-то момент Чирно не заметила, как начала жить непонятной двойной жизнью. День через день она ходила в храм Хакурей, проводя различные тренировки и очень странные беседы с девочкой. Единственный раз, когда она была счастлива туда сходить, это когда Рейму нарушила данное матери слово и отошла от храма на большое расстояние в лес, где учила фею методам маскировки. Двадцать девятое октября также стало знаковым для Мадары, когда он ощутил максимальное для себя унижение и не мог с этим что-то поделать. Для Бога Шиноби ничего не предвещало беды, он как и обычно рассказывал фее о методах ведения разговора, пока не решил, что всю возможную теорию он передал этому существу. Тогда он задумался и сказал самому себе, что пришла пора давать практические уроки. — Значит так, нужно отойти в лес, — сказала девочка, без страха делая шаги за барьер. — Может, не надо? — спросила Чирно, с помощью небольшой пластины-пропуска выходя наружу. — У Чирно плохое предчувствие. — У меня такого нет, — ответил ребёнок, свободно отправляясь в лес. — Матушка предупреждала меня о том, что придёт только вечером. — Да, — фея поспешила согласиться. — И просила не покидать пределы храмового барьера… — Ну так она не придёт же, — Рейму развернулась к фее и сложив печать, словно из дыма, создала свою копию. Сущность выпучила глаза, переводя взгляд с одной на другую. — А это на случай, если придёт. — Хм! — копия фыркнула. Держа в руке реплику гохэя, она отправилась назад. — Это как так? — Чирно проследила за ней взглядом, провожая до самого храма. — Так, — оригинал развела руками. — Раньше просто чакры не хватало, сейчас же можно аж одну копию создать, у меня ещё половина резерва осталась. — Больше нельзя? Научишь? — фея встала на пути своего учителя, преисполнившись энтузиазма. — В тебе практически нет чакры, — Рейму помотала головой. — Только мана, много инь. Смысла нет, потратишь годы на мелкие трюки. А вот создавать фигуры изо льда, оружие, бомбы и зеркала ты уже потихоньку учишься. Да и магические конструкты умеешь. Чакра для тебя бесполезна. Расстроившись, Чирно полетела за ускоряющейся девочкой. Ей показали такой крутой трюк и сказали, что она не могла повторить при всём желании - это было обидно. — А что клон может? — буркнула она, не отставая от девочки. — Передавать воспоминания, использовать техники чакры, сражаться и выполнять другую работу, — ответила Рейму. — А почему клон меня раньше не учил? — Чирно перешла со своего любимого стиля речи на обычную. — Кто тебе об этом сказал? — жрица самодовольно хмыкнула, посмотрев на фею, как на неразумного ребёнка. — Ну раньше же не хватало… — фея затихла под пристальным взглядом девочки, а потом взорвалась. — И вообще, зачем ты тогда занимаешься со мной лично?! Неужели клоном не безопаснее?! — Клон не полностью повторяет оригинала, — та раздражённо дёрнула щекой, сбивая мешающую ветку гохэем. — Максимум для чего годится - разведка. Он, грубо говоря, слишком тупой для обучения кого-то. Древесные клоны могут синхронизироваться с оригиналом, передавая ему информацию, а обычные, теневые, лишь, извини за тавтологию, тень оригинала. Слабее, интеллект ниже, а при большом количестве могут устроить инсульт. — Слишком сложно! — сущность схватилась за голову, чувствуя раздражение от того, что не всё могла понять. — Короче, — в голосе жрицы появились холодные нотки раздражения. — Не всё можно доверить клону. Максимум, как сейчас, это подстраховать на случай возвращения матушки Реико. — И она не разгадает твой обман? — фея побеспокоилась о самом главном, привыкнув, что Рейму была главной в их паре. — Не должна, — девочка тяжело вздохнула, неожиданно останавливаясь. — Здесь, — её взгляд прошёлся по кругу и она стала ходить по периметру, расставляя некоторые амулеты на деревьях. — Твоя задача - спрятаться от меня в пределах трёхсот метров. Если я тебя нахожу, то связываю и притаскиваю на это место, съедая на твоих глазах конфету, — и достала из рукава кулёк, который в начале дня был у феи. Та открыла рот, выражая шок. — Время даю три минуты. Время пошло. — Как Чирно должна спрятаться в своей одежде?! — фея взмыла в воздух, экспрессивно размахивая руками. — Сто восемьдесят, сто семьдесят девять, — девочка начала считать, закрыв глаза. — сто семьдесят восемь, сто семьдесят семь… — Рррр! — Чирно зарычала и выбрала случайное направлении, улетая туда. И пока два друга тренировались, Реико возвращалась в храм раньше задуманного, пребывая в очень скверном настроении. Попытка сблизиться с кем-то из деревни провалилась, вызывая в сердце девушки мерзкий тяжёлый комок, который всё никак не отпускал чувства жрицы, раз за разом вытаскивая из воспоминаний момент, когда мужчина на первом же свидании предложил близость. «Да, я тоже этого хотела, — девушка, сдерживая злость от многих факторов сразу, скрипнула идеально ровными зубами. — У меня давно не было мужчины! Но нагло пользоваться этим в намёке, да ещё и распустив руки?! За кого он меня принимает?!» — гохэй в её руках скрипнул от натуги - пальцы, способные оставить вмятины в дереве, совсем незначительно погнули металл, созданный Ринноске. У неё было погано на душе, разочарование давило на мозги и портило всё накопленное с утра настроение. Она могла потратить это время с пользой, проводя его вместе со своей маленькой дочерью, как та и просила - устроив спарринг или рассказав о чём-то интересном. А в итоге она потратила время на долгие прихорашивания вовсе зря. Быть красивой для самой себя было настолько же бесполезно для Реико, насколько и жизнь без мужчины, который мог бы послужить примером для дочери, чтобы она знала какого мужчину себе искать в будущем. «Дожила, — подумала она, добираясь до храма и опускаясь возле двери, входя вовнутрь. — Мужчины считают меня доступной матерью-одиночкой», — двери излишне сильно хлопнули об ограничители, заставив те хрустнуть. Жрица поморщилась, закрывая вход. — Я дома, — сказала она, сбрасывая обувь и проходя дальше. — Я как-то догадалась, — ответил голос дочери со стороны кухни и послышались невесомые детские шаги. — Что-то случилось? — Ничего, — со вздохом ответила Реико, опускаясь на колени и обнимая своё сокровище. — Я так тебя лю… — но тут она заметила неладное. — Стоп, что? В руке жрицы мгновенно оказался амулет, который тут же был прикреплен к спине начавшей сопротивляться девочке и запечатал её, как нематериальную сущность. Сердце матери ушло в пятки, а страх стал липкими щупальцами окутывать её тело. Она распечатала сущность и взяла её за волосы. — Где Рейму? — холодные красные глаза впились в точно такие же, но испуганные. — Оригинал в лесу, — клон сдал оригинала с потрохами, поняв, что единственно верным был вариант: рассказать всё и максимально содействовать. — Сражается с Чирно, чтобы не разрушить территорию храма. — Оригинал? — уточнила и так бывшая злой матушка, которая медленно приходила в бешенство. — Сама ушла? Клон кивнул, почувствовав, как волосы отпускают, аккуратно те приглаживая. — Если ты мне соврала, то сильно об этом пожалеешь, — побледневшего клона вывели на улицу, заставили показать направление и запечатали. Мадара быстро перемещался по лесу, разыскивая свою цель - фею, которая спряталась где-то в среди многочисленных деревьев, высокой травы и кустов. Он без страха, но настороженно бродил по округе, уже трижды находя Чирно и рассказывал о её ошибках при таких своеобразных прятках. Фея обижалась на то, что её довольно быстро находили, но спрятаться на дереве или в небе действительно было плохой идеей - маленькая жрица искала даже под землёй, с помощью чакры, что было очень странно для Чирно. В очередной раз, Мадара ощутил приближение проблем за несколько секунд до их появления, поэтому успел применить маскировочную технику и спрятаться в кустах. На то место, где секунду назад был он, мягко приземлилась Реико, заставляя легендарного шиноби покрыться холодным потом от того колоссального давления силы, которое испускала его мать. — Рейму! — рыкнула старшая Хакурей, оглядывая округу. — Либо ты выходишь сама, либо я нахожу тебя и будет только хуже! «Кто это её так разозлил? Неужели ей настолько не понравился мой самовольный уход?» — Мадара отвёл взгляд от её фигуры, смотря в пространство расфокусированным взором. Ему совершенно не хотелось попадать под горячую руку матери. — Ну ладно, — давление силы только увеличилось, когда та поняла, что никто не собирался показываться ей на глаза. — Я предупреждала, — воткнув гохэй в землю, она потёрла руки и крикнула: — Чирно! Живо ко мне! Или хуже будет! Никто не появился, выбешивая девушку ещё больше, доводя её до белого каления. Подумав, что над ней всё же издевались, она пропала из поля зрения девочки, но при этом оказываясь там, откуда на неё смотрела сильно испугавшаяся фея. «Ледышка» получила тяжёлым кулаком по голове и отправилась в мир снов. Реико возникла там же, откуда и исчезла всего секунду назад, но достала из рукава тонкий старый гохэй, которым Рейму получала в раннем детстве. — Я жду ровно три секунды, доченька, — сказала взрослая, помахивая инструментом. — Раз… «Она же ничего мне не сделает, верно? — подумала девочка, чувствуя уверенность в своих силах. — У меня хватит возможностей прийти вечером и извиниться». — Два… — Реико тяжело вздохнула. — Три. Извини. Когда девушка вновь исчезла, то ничего не происходило около пяти секунд. Но по истечению этого времени, над лесом разнёсся детский отчаянный визг боли, который прервался лишь на миг, чтобы разнестись эхом повторно, но куда сильнее. — Аааа! — Рейму закрыла рот, пулей выскакивая из кустов, держась руками за горящие полушария ниже поясницы. — За что?! — За что?! За что, спрашиваешь?! — ноздри девушки гневно раскрылись и она исчезла, после чего на бедре девочки появился новый очаг острой боли, а по лесу разнёсся новый крик боли, обиды и негодования. — Я что говорила тебе? А?! — Не выходить из храма! — девочка повернулась на сто восемьдесят градусов, сдерживая неистовое желание попробовать воплотить Сусаноо, чтобы защититься от посягательств на свою пятую точку. Эмоции скакали как бешеные, а техники самовнушения срывало одну за другой. — А ты что сделала?! — Реико пылала негодованием, поигрывая гохэем. — Вышла! — девушка исчезла, заставляя девочку в панике убрать руки от попы и попытаться закрыться барьером без использования амулетов. Вышло, вокруг ребёнка появился еле видимый купол, но удар гохэем со звоном обрушил его. На правой части задницы загорелся новый очаг боли. — Аааааааай! Мааамааа! К неприятному удивлению Мадары, это было действительно очень больно и, что поразило его больше всего, невероятно обидно, аж до слёз, которые непроизвольно выступили на его глазах. Он сдерживался, поэтому до рыданий и долгих криков пока не доходило, но шторм эмоций захлёстывал его не по-детски. «Почему так?» — подумал он, с трудом мысля трезво. — Я говорила. А ты нарушила своё слово и очень расстроила меня, — жрица появилась недалеко от своего ребёнка. — И если ты не понимаешь слов, то в ход пойдут другие средства. — Мама! Не надо! Прости меня! Аааай! — на глазах Рейму выступили слёзы, которые превратили вскрики в громкий плач. Мадара мог признаться самому себе, что большинство лишений в новой жизни принимались тяжело. Может быть, со стороны это казалось чем-то простым, но так могли думать только те, кто не пахал ради новых возможностей день и ночь, посвящая всего себя нужному делу, а потом в один день оказываясь в самом начале этого пути. Какого было взрослому человеку, когда его принимали маленьким ребёнком и наказывали избиением по заднице, даже не слушая его оправданий? «Рррх… — маленькая жрица сжала свои пальцах так, что услышала хруст, с которым натянулись мышцы и сухожилия, плотно прижимая фаланги пальцев, протыкая ногтями кожу. — Ненавижу, — она зажмурилась, смаргивая слёзы. — Ненавижу! Ненавижу Хашираму! Ненавижу Обито который не выдернул меня из чистого мира! Ненавижу Тобираму за убийство моего брата! Ненавижу! Свою! Беспомощность!» Раскричавшись в мыслях, она всё-таки позволила себе зарыдать, отдавая отчёт в том, что если этого не сделает, то женские нервы ей это не простят, да и это было дополнительным фактором для Реико, давящим на жалость. Если нельзя было выплеснуть своё разочарование в жизни через битву, то оставался единственный вариант, простительный для ребёнка: плачь. Девочка неистово кричала от ударов, отдаваясь этому делу полностью, с душой и пониманием того, чем именно она занималась. Слёзы шли крупным потоком, нос забился, а кожа страдала, впитывая в себя все удары гохэем. Реико пришлось ещё несколько раз пройтись палкой для воспитательного эффекта, напитывая орудие воспитания энергией, чтобы техники чакры не могли сразу вылечить повреждения. Ей было самой неприятно этим заниматься, но ребёнок в последнее время совсем отбился от рук, отказываясь воспринимать её слова. Наказать нужно было давно, сейчас бы не пришлось пороть девочку настолько жёстко, но это было нужно. Рейму видела себя со стороны: невозможность выплеснуть злость и ненависть через ярость и разрушение, сжимание и разжимание кулаков, горячие слёзы на щеках, оставляющие влажные следы, невозможность остановить избиение - будь сейчас в генах Хакурей шаринган, он бы активировался сразу на третью ступень от той концентрированной ненависти, которую Рейму генерировала. Через десяток минут она сжимала челюсть, прикусывая губы, чтобы сдержать рвущиеся наружу негодование: и выпустила бы его, но вместо привычной всепоглощающей ярости был комок в горле, который буквально душил её после нескольких минут плача. Пусть злость и была, но её нельзя было выпустить на взрослую, которая закрыла её вместе с клоном в комнате, заблокировав окна и выход барьерами, пригрозив, что за порчу стен устроит новую порку, несмотря на то, что первая была не так давно. — Чирно ты не увидишь в течение недели, — сказала девушка, смотря на сидящего на коленях ребёнка, примостившегося на футоне, жёстким взглядом. — Будешь дерзить - срок увеличится. Выйти из комнаты можно только на ужин. И дверь закрылась, отсекая обиженного на происходящее ребёнка от медленно осознававшей, что палку она однозначно перегнула, матери. Реико глубоко вздохнула, бессмысленно побуравила дверь взглядом и побрела в свою комнату, осмысливая произошедшее. Теневой клон пусть и являлся лишь относительной копией оригинала, думал в узких рамках и не мог творчески подойти к идее, но был абсолютно самостоятелен, потому высказать своё отношение к происходящему он вполне мог. Вот и сейчас, клон оглядывала картину возможного произошедшего, как девочка, которой являлся некогда великий Мадара Учиха, сейчас еле сдерживала злость и раздражение, понять это можно было лишь по признакам, таким как: прикушенные губы, злое выражение лица, блестящие глаза и сухие дорожки, тянущиеся от глаз к подбородку. При этом она держала высокомерную позу, пусть та и стояла на коленях. — Тебя что… — клон привлекла внимание своего оригинала. — Высекли? — Да ну… — Рейму хрипло выдавила слова из сорванного горла. — Как ты догадалась? — Хм, — теневая независимо хмыкнула, холодно, демонстративно оглядывая её. — И чего рыдать? Ты знаешь, как это выглядит со стороны? — Знаю, — девочка сжала челюсть, тяжело дыша и пытаясь не беспокоить свою филейную часть. — Это было неожиданно больно… и очень… — и всхлипнула, но глаза ясно говорили, что она в трезвом уме, — обидно. — Ну да, — согласился клон, складывая печать и применяя хенге (технику перевоплощения), чтобы перед Рейму стояла не Рейму, а Мадара, заговорив на порядок тише. — Но неужели ты не можешь себя контролировать? — Тяжело, когда ты хочешь защититься, но не можешь. А раньше мог. — С тобой не считаются, — клон понимающе закивал. — Точнее, с нами. Просто меня не пороли, поэтому я трезво оцениваю ситуацию. Рейму промолчала, прекрасно представляя, что они друг друга понимали без слов. Тогда клон, заметно затормозив, отменил хенге и продолжил. — Ложись на живот, буду лечить. — Ладно, — девочка повернулась и легла на живот, позволяя самой себе задрать платье и снять панталоны. Под ними были ожоги и синяки от попадания гохэем. «Наверное, они больно горят сейчас», — подумала копия Мадары, слегка поморщившись от увиденного. Она постепенно понимала, почему оригинал так отреагировала - хлестали практически не жалея, под ожогами активно наливались большие синяки. Детские руки, окутанные зелёным сиянием техники мистической руки, даже не прикасаясь к коже, начали попытку лечения. Однако, раны не желали поддаваться влиянию чакры и будто бы сопротивлялись. Внезапно, до разума клона дошло: в них была посторонняя энергия, мешающая работе. — Раны заражены чем-то, — сказал клон, в недоумении рассматривая новый для себя феномен, и была без понятия, что с этим делать. Она пыталась вытеснить энергию чакрой, но это было похоже на попытку смыть масло водой: слишком тяжело и почти бесполезно. — Понятно, — ответила девочка и мысленной командой развеяла технику, получая пакет воспоминаний, на осознание которого ушло несколько секунд. Клон лечил раны, подняв юбку и стянув панталоны, где как раз и была большая часть синяков. Мысли слепка оригинала закрутились вокруг того, что Мадара лечил именно себя, а не видимую им девочку, просто теперь это был именно он: хрупкий, с другой нервной системой, когда всё выходит через слёзы, а не мужскую ярость, и непозволительно слабый, что вызывало скрежет зубов. «В этом нет ничего постыдного, — успокаивал себя шиноби, пытаясь не терять контроль над вновь закрутившейся злостью - теневой клон видел в нём только блеклую тень прежнего Мадары. — Просто естественный женский процесс. Да и не я это. Но сложность сдерживания такой реакции поражает, заставляет крепко задуматься». Реико лежала в своей комнате, обдумывая всё произошедшее. Состояние аффекта почти полностью сошло на «нет», оставляя девушку осознавать то, что она натворила с самого утра. Ну хотел тот парень от неё того, чего она сама хотела от него - телесной близости, чтобы сбросить напряжение, которое копилось в ней с самой смерти возлюбленного. Да, параллельно она искала себе замену умершему отцу Рейму, чтобы дать ей хорошего папу, но можно было и не так эмоционально это ему высказывать. А в дополнение к утреннему разочарованию добавилось дневное, когда она не обнаружила девочку в храме. Ну чего она ожидала, оставляя ребёнка, которому интересен окружающий мир, одного? Что он послушно останется в храме после слов «до позднего вечера меня не жди»? Это было крайне наивно, а также очень некрасиво с её стороны наказывать любимую дочь, которую она называет «своим маленьким счастьем», настолько жестоко. Счастье нельзя было избивать до синяков, оно могло серьёзно обидеться и закрыться, перестав с ней разговаривать и начав скрывать свои мысли - перестать ей доверять. Да, Реико последний час было очень стыдно. А особенно погано стало после того, как вспомнила горький плач. «Рейму не взрослый в теле ребёнка, — подумала она, пустым взглядом смотря в потолок. — Взрослый не стал бы плакать от такого наказания». Зажмурившись, девушка закрыла лицо руками и замычала, пытаясь неосознанно заглушить звуки, идущие из воспоминаний. Не выходило. Материнское сердце не смогло долго выдерживать такую пытку, уже через минуту она поднялась с футона и отправилась в комнату своего несколько притихшего чада. Подойдя к двери, Реико прислушалась: плача не было, но шмыганье носом позволило понять, что девочка никуда не исчезла. Открыв дверь, она заметила Рейму, лежащую на боку у стены, спиной к двери. Её взгляд был устремлён на толстую бумагу, изучая линии и водя взор по лабиринту, это её успокаивало, позволяя расслабившимся нервам вести свою хозяйку к сонному состоянию. Сон после горьких слёз помогал лучшего всего, насколько помогали судить знания из прошлой жизни. Впрочем, Рейму не теряла окружающую обстановку из виду. Она почувствовала открытие двери, сориентировалась и поняла, что пришла пора дать выйти своему раздражению. Её голос был негромким, но холодным и злым: — Чего тебе? — Это грубо, — Реико опешила, но не растерялась, входя в помещение и закрывая за собой дверь. Девочка хмыкнула, выражая свою обиду, продолжая глядеть в стену: — Бить меня до синяков и блокировать возможность лечиться - тоже грубо, но я же ничего не говорила и не говорю, — её губы растянулись в усмешке. — Я понимаю, что ты злишься, — мать почувствовала возмущение, подобралась, но не стала опускаться на один уровень с ребёнком и отвечать ей в том же тоне. — Но это не повод мне хамить сейчас. — Знаю, — ответила Рейму, аккуратно потрогав своё левое бедро, где был большой синяк. — А моя прогулка с Чирно не была поводом меня настолько сильно бить. Я не ёкай, а ты моя любимая и уважаемая матушка. — Если «уважаемая», — Реико подчеркнула слово, — то почему ты меня ослушалась? — Я устала находиться в храме, — она слегка повернулась к матери, но так, чтобы её не видеть. — Мне интересно, что происходит там, снаружи. — Рано или поздно, но ты узнаешь и увидишь, что делать там нечего, — девушка пожала плечами, подходя к своему ребёнку поближе. — Я пытаюсь тебя оградить ото всех опасностей, пока ты не окрепнешь, чтобы уцелеть после встречи с большинством наших естественных врагов. — Как же, «нечего», — девочка пустила в голос достаточно сарказма, вспоминая, как рос и креп Мадара, будучи наследником в клане. Будущего главу клана пусть и опекали, но крови бандитов и даже Сенджу он успел вкусить ещё в раннем возрасте. Стены и барьер храма были для Рейму как прутья золотой клетки. — Это только ты так думаешь. — Ты… — Реико сжала кулаки, но остановилась и сделала пару глубоких вздохов, напоминая себе, что в таких ответах и закрытости ребёнка была виновата именно она. — Эх… Рейму, солнышко… — Которое ты отходила посохом, — буркнула та, но матушка проигнорировала это, присаживаясь рядом с ней. — Я очень виновата, что наказала тебя столь жестоко, — она аккуратно прикоснулась к плечу ребёнка, даже несмотря на то, что конечность пытались сбросить. — Прости меня, пожалуйста. Я действительно была не права. — Хмпф… — ответила девочка, подтягивая к себе ноги и обнимая их, сжимаясь в позу эмбриона. — Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? — она убрала руку и достала несколько амулетов, принимаясь ждать ответа. — Хочу… Мадара задумался, поняв, что достиг нужной точки в переговорах и мог начать выносить требования своему родителю. Мог просить в обмен на «помилование» многое, но вряд ли его могли отпустить гулять за территорию барьера. Нужно было начинать с малого, того, где матушка не поняла его нынешнего замысла, вводя новые санкции. — Хочу… Снова общаться с Чирно, и научиться новым техникам жриц! — девочка повернула голову, встречаясь взглядом своих глаз, которые были красны не только радужкой, но и небольшим количеством лопнувших капилляров. — Хорошо, — Реико не нашла повода возразить. — Без проблем. А сейчас позволь, — с этими словами она взялась за юбку своей дочери и задрала её, прикладывая к синякам амулеты, с их помощью вытягивая энергию, мешавшую лечению. Ребёнок внимательно следил за процессом не только визуально, но и активно считывал ощущения сенсорикой. В будущем ему бы не хотелось оказаться такой же ситуации - беспомощным, отказываясь от возможности излечиться с помощью чакры. Мадара Учиха не был идиотом, подобные трюки никогда не проходили дважды. Идиот бы никогда не добился звания Бога Шиноби, если не считать наивного, но достаточно сильного, чтобы его слушались, Хашираму. — Но ты впредь не будешь уходить из храма без моего разрешения, да? — спросила девушка, натягивая юбку обратно: понимала, что Рейму сама справится с заживлением. — Я не говорю, что вновь таким же образом накажу тебя, но довольной не буду. — Ничего не обещаю, — девочка поджала губы и поймала взгляд своей мамы, выдерживая контакт глаза в глаза. — Но рисковать понапрасну точно не буду, это я могу обещать тебе. Мать смотрела в упрямые глаза ребёнка и чувствовала нарастающее раздражение. Она беспокоилась за своё маленькое чудо и не могла ему позволить разгуливать где-то снаружи, встречаясь, например, с той же Юкари - лживой, подлой, манипулятивной и постоянно преследующей какие-то непонятные цели женщиной, к тому же - ещё и древним ёкаем. А если бы она наткнулась на Юку Кадзами, цветочного ёкая-садиста? Реико боялась себе такое не то что представить, она боялась даже допустить подобную мысль: сколько она повидала излишне храбрых попаданцев из внешнего мира, которые по своей же глупости и самоуверенности погибли там, где выжить могли со стопроцентной вероятностью? Им было достаточно не подходить или не позволят подойти к себе подозрительной девушке или мужчине, а иногда и на вид простой девочке! «Но Мариса же не погибла до сих пор, — шептал её внутренний голос, — И вполне себе счастлива вдали от родителей. Может, Рейму тоже будет счастлива без тебя?» — Просто представь, — начала Реико. — Представь, что я ушла и не вернулась. Меня нет ночь, следующий день. Ко второй ночи я тоже не вернулась. Девушка знала, о чём говорила. Это было видно по глазам, в которых не наблюдалась и доля шутки, всё было лично пережитым опытом. Голос девушки был пробирающий, взгляд - почти мёртвым, с до сих пор не до конца пережитой потерей. — Твой папа… Он тоже говорил: да что со мной будет? — она горько усмехнулась. — У меня же возлюбленная - целая Хакурейская жрица. Кто тронет любимого настолько великой личности? — девушка сунула руки в рукава и полностью села на колени. — А однажды он ушёл и просто не вернулся. Даже до деревни не дошёл, представляешь? Он был магом, не самым сильным, показывал фокусы. Эти фокусы ему не помогли. Твоя чакра тоже тебе не поможет, если ты кого-то встретишь, а в техниках нашего клана ты не так сильна, чтобы это компенсировать. Мадара слушал свою мать, внимал ей и не перебивал, смотря с непонятным ей пониманием. Он слушал, представлял и вспоминал, как один за другим не вернулись с заданий его родственники: старший брат, средний, мать, отец, и в конце концов - его младший брат. Учиха мог показывать равнодушие сколько ему угодно, но в укромных уголках его чёрной, чёрствой души до сих пор тлели угольки потерь. Казалось, что он пережил отказ от лучшего друга в детстве - когда пробудил первую ступень шарингана, но он тогда впервые оторвал от своей души огромный кусок, зовущийся дружбой. Он прекрасно понимал своего нового родственника, как ей было тяжело одной выносить груз стольких потерь: бабушки, матери, пережить одинокое, полное жестокости взросление, завести семью и потерять опору - мужское плечо, оставшись с плачущим в кровати маленьким ребёнком. Бог Шиноби мог сейчас показать взрослому свою гордыню, выставить стену отрицания, потоптаться по её потерям, сказав себе, что я пережил гораздо более страшную жизнь и не сломался, но… Это женщина, она думала по-другому и никогда не слышала об Учихе Мадаре, чтобы впечатлиться и справиться со своими потерям. Она не видела, что кому-то было тяжелее, дабы облегчить свой душевный груз. А самым главным фактором было то, что перед ним стояла его мама, сдерживающая слёзы, делясь самым сокровенным, что нельзя было доверить даже близкому другу - свои страхи, застарелые душевные раны. Рейму поднялась на ноги и взяв секунду на раздумья над действиями, обняла ныне самого близкого человека в этом мире. Обняла крепко, специально используя чакру и энергию ками, как это делала Реико - эти действия были маленьким подколом, от которого девочка не захотела отказываться даже в такой ситуации. Впрочем, девушка даже не почувствовала дискомфорта. — Мама, — начал ребёнок, тепло улыбаясь ей в плечо. — Плачь. Не стесняйся. Станет легче. Я с тобой и никогда тебя не брошу. Даю слово. — Рейму, — мать улыбнулась, но не дала себе расплакаться. При ребёнке она не могла этого сделать. — Спасибо. Оба человека решили, что лишние слова в этой ситуации не было нужны. Все всё и так понимали, чтобы тратить силы на что-то постороннее. Однако, девочке показалось, что некоторые слова всё-таки стоило высказать: — Мы помирились, а попа всё равно болит, — проворчала она, глубоко вздыхая и заглядывая удивлённой девушке в глаза. — Рейму! — возмутилась та, возмущённо засопев. — Ты… Ты маленькая язва! Ну такой момент для воспоминаний, зачем? — Так болит же! — ребёнок перестала обнимать маму и взмахнула руками. — И это ты виновата! — Ну да, ну конечно, — Реико развела руками, закатила глаза и упёрла кулаки в бока. — Ты уже сейчас хочешь научиться техникам или увидеться с Чирно? — Чирно и без меня помучается с головой, — усмехнулась Рейму скрещивая руки на груди. — Научиться ещё успею. Другое, матушка! — она отставила правую ногу в сторону, оперлась на левую и чуть поморщилась, решив, что пришла её очередь учить. — Ты меня по попе била, ты и будешь лечить последствия! Девушка прикрыла глаза и глубоко вздохнула. По всей видимости, девочка уже не обижалась и активно продолжала наглеть, пытаясь занять ведущую позицию. Хмыкнув, Реико нехорошо улыбнулась и набросилась на ребёнка, начав её щекотать и не больно кусать за то, что подставила жертва нападения. Комната наполнилась визгами и, как ни странно, мольбами о пощаде и о том, что «я исправлюсь и больше не буду», но старшая жрица не очень верила младшей и продолжала своё действо, пока ребёнок совсем не устал, падая от усталости.