Мадара Хакурей

Вечерние сумерки сияли на горизонте алым светом, проникая через открытое окно в комнату маленькой жрицы. Полумрак помещения разгонял огонёк свечи, стоявшей рядом с футоном, пока хозяйка комнаты медитировала перед сном. Пение птиц ещё не затихло, но сверчки уже играли свои причудливые мотивы, создавая атмосферу летнего вечера. Лето нравилось ей куда больше, ведь это напоминало о родине в стране огня, там лес практически никогда не был голым и зимы всегда проходили тепло. И всё было хорошо, она могла бы наслаждаться волшебными моментами беззаботного детства и радоваться жизни, но… не была бы самой собой, если бы не находила проблемы, казалось, на ровном месте. Часть воспоминаний о прошлой жизни за неполный год в новом мире потускнела. Это не устраивало когда-то легендарного шиноби, ведь он ценил каждый миг своей жизни - это была его история, то, что давало право быть собою. Каждое воспоминание, каждое принятое решение помогало в будущем. Опыт жестоких жизненных уроков, которые не всегда хотелось повторять - хватало и одного раза. Зачастую он мог просто обдумать ситуацию, провести параллели с прошлым и прийти к верному решению. «Уроки прошлого пригодятся в будущем», — говорил когда-то отец Мадары, заставляя учить историю. Медитация выглядела как структуризация запомнившихся событий в хронологическом порядке. Она чётко ставила воспоминания «по полочкам» в линию, чтобы в будущем было куда легче вспоминать необходимое. Таким образом, медленно, но неотвратимо вспоминалось всё: миновала эпоха клановой войны и пошли «нулевые» мировые войны между скрытыми деревнями. Молодые годы Мадары: столкновения с великими и не очень селениями, битвы с будущими Каге, постепенно нарастающий страх перед тремя личностями: Мадарой, Хаширамой и Тобирамой… Очнувшегося ребёнка встретил вид чёрного, абсолютно тихого ничего. Девочка резким движением встала на ноги, оглядываясь вокруг. Её поглотило странное чувство дежавю, точно также она заснула на своём троне, проснувшись уже в храме Хакурей. Рейму нервно улыбнулась: «К этому, кажется, придётся привыкнуть», — подумала она. Чёрная тень, что была темнее окружающего пространства и из-за этого хорошо видна, попыталась схватить её за руку, но поплатилась за это: несколько игл пронзили сущность насквозь, а амулеты почти растворили, расплескав множеством брызг. Остатки прилипли к обуви жрицы и поползли вверх. Мерзость впиталась, вызывая прилив не самых приятных воспоминаний. Бой с Хаширамой, тогда ещё не ставшим Хокаге. Вспышки огненных техник, чудовищные порывы ветра - дуэль деревянного и чакрового гиганта на скале, рядом с которой и была основана скрытая деревня. Обрывочные, но очень яркие воспоминания проносились перед глазами, пробуждая эмоции слепого гнева и мерзкого, липкого как смола разочарования. «С каждым разом тенденция пробуждения всё хуже, — подумала она, отгоняя воспоминания и складывая несколько печатей. — Надо выбираться отсюда». Осмотреться мешала полная темнота, в которую было погружено всё окружающее пространство. Привычно сложив пару печатей, Рейму выплюнула вверх огненный шар, освещая пространство вокруг и выхватывая маленький кусочек абсолютной пустоты: измерение, или чем бы это ни являлось, не имело видимых границ. — Темно, но в то же время светло, — девочка оглядела свои руки. Их было видно как днём, но вокруг было темно. — Я сплю? Покрутившись вокруг и подсветив себе путь огненными шарами, она заметила маленький бугорок в одном из направлений. Не имея какого-либо плана, идущего дальше чем «сесть и ждать, пока придёт мама» - жрица направилась к нему. Возможно, тени специально сводили с ума повторяющимися кошмарами - девочка не знала точно, но задерживаться здесь и проверять было сомнительной идеей. Поправив одежду на себе, она перевязала бант и достала несколько амулетов. Пробежка с помощью не до конца освоенной техники полёта позволяла экономить силы и ускорять и без того быстрое передвижение. В голове ребёнка проносились мысли о том, что происходящее казалось смутно знакомым. Напрягая голову, она пыталась дозваться до своей памяти, но тщетно. За время, пока шёл путь, жрица добилась лишь небольшой мигрени. Ей казалось, что верная мысль крутила хвостом перед глазами, но поймать себя не давала. Атака новой тени не стала неожиданностью. Готовая к бою, Рейму сожгла своего противника, что привело лишь к новому потоку видений: момент новой битвы, когда Мадара пришёл уничтожать деревню и проиграл, убитый рукой своего лучшего друга и в конце концов кровного врага. Остановившись, девочка тряхнула головой, приходя в чувства. Видения были слишком яркими, будто она возвращалась в тот миг: ярость во время боя, желание доказать свою правоту силой, близкая победа и медленная смерть. Вновь пережитая ледяная хватка Шинигами, воскрешение отсроченной техникой шарингана: «изанаги» и пробуждение в гробу. «Всё это слишком знакомо!» — повторила для себя жрица, уничтожая новую тень, на этот раз увидев гибель Изуны, родного младшего брата, что просил отомстить за него и завещал свои глаза Мадаре. Как он пересаживал их и отправлялся с остатками клана, с теми кто не сдался в генеральном сражении, на последний бой. — Который проиграл, — сказала жрица себе под нос. В конце концов, Рейму достигла своей цели, коей оказалось самое обыкновенное зеркало. Подойдя к нему, она вгляделась в поверхность, к своему удивлению обнаружив лишь пустоту, даже техники чакры в нём не отражались. Обойдя его по кругу, девочка стала теряться в догадках: «что это и зачем?» — Это место… Стекло пошло трещинами, а всё окружающее пространство встряхнуло. Рейму напряглась и приготовилась к бою, наблюдая за тем, как зеркало с хрустом медленно восстановилось, показывая в отражении того, кого она давно не видела. Светлокожий Мадара с черными остроконечными волосами, отчасти отливающими синевой. Чёлка обрамляла лицо, в то же время практически полностью закрывая правый глаз. На его теле находилось несколько поперечных шрамов. На вид он был всё ещё довольно молод, но под глазами появились заметные морщины. — Ладно, это жутко, — призналась себе жрица, готовясь напасть на противника первой. Отражение молча смотрело на неё, скрестив руки на груди, которую закрывала алая броня из множества металлических пластин. Точно также броня формировала защитную зону на талии, плечах и бёдрах. — Если Мадара - я, то что ты такое? — она всмотрелась в красный глаз мужчины, оглядывая знакомое лицо. Отойдя немного подальше. Отражение молча повторило её действия и смотрело на неё в ответ, но не отвечало. — Шаринган, — Рейму не теряла надежды завязать разговор. — Откуда он у тебя? И вновь потерпела неудачу, что ей не нравилось. — Ты меня не слышишь, — жрица тяжело вздохнула, наконец позволив себе расслабиться. — Мда… Мерзкое у меня подсознание, судя по всему. Но никто не говорил, что люди бывают идеальными, — она посмотрела по сторонам, ища другое место, которое могло стать подсказкой к выходу. — … — отражение на миг замерло. Взглянувшая на него Рейму непроизвольно попятилась назад, не сумев отвести взгляда от шарингана с одним томоэ. В глазах мужчины медленно развернулась вторая, а затем и третья запятая, переходя в рисунок вечного мангекё. — Мне это не нравится, — жрица достала амулеты и сблизившись с зеркалом прикрепила их к раме, начав запечатывать непонятную сущность. Отражение потемнело. Рисунок шарингана закрутился, затягивая Рейму в какой-то водоворот, принявший очертания знакомого пейзажа. Кладбище Конохи, полное надгробий с фамилией Учиха. Огромный камень, с высеченными на нём словами: «в память о вымершем клане»… Реико лежала на животе, сгибая ноги и двигая ими в воздухе, теребя обувь кончиками своих пальцев. В комнате она неспешно читала лежащий на подушке свиток, в котором было детально расписано то, как именно и на каких приблизительных принципах она передвигалась по воздуху. Раз за разом проходясь по строчкам текста, отмечала наиболее удачные описания, которые были бы понятны ребёнку. Грохот с противоположной стороны дома привлёк её внимание, заставив подняться и пойти в комнату бушующей дочери. Густой лес содрогнулся от ударной волны при столкновении двух техник: огромный древесный исполин ударил в кулак фиолетового из чакры. Тысячерукий Будда стал разрастаться в стороны, пытаясь охватить и раздавить сияющего воина, но техника из чакры подпрыгнув вверх впечатала обе ноги в лицо древесного существа, оторвав голову и лишив тело управления. Находящийся на голове Хаширама кувыркнулся в воздухе и аккуратно приземлился на ноги, наблюдая, как поднявшийся на ноги воин Сусаноо разрубил его Будду и отправился за ним. — Хаширама! — кричал Мадара. — Ты проиграл! — Ты не оставляешь мне другого выбора… — бормотал Первый Хокаге, складывая серию печатей. — Не поможет, — ухмыльнулся Учиха, опуская меч техники на голову противника. Вырвавшиеся из под земли корни опутали ноги доспеха и потянув назад, заставили его завалиться вперёд. Перед Мадарой пролетел кунай, к которому телепортировался Тобирама. На голову легендарного воина опускался кунай и тот пошёл на крайние меры… Мир поплыл, всё завертелось вокруг непонятной чёрной дыры. Громкий радостный смех не вписывался в эту жуткую картину: клочья земли отрывались и затягивались в зарождающийся кошмар, кровоточащий риннеган смотрелся противоестественно, а попавший в гравитационную ловушку Хокаге оказался затянут в центр стихийного бедствия. — Всё было не так, — прошептала Рейму, усилием воли прерывая видение. Но взамен него явилась другая картина. Стоящий перед армией шиноби Обито говорил о том, что никому не победить легенду - пока живы воспоминания о нём, будет жить и он. Картины боя огромной армии белых Зецу против тысяч шиноби; возрождённые Каге прошлого сражались против своих потомков… Сражались и проигрывали. Обито Учиха пытался возродить своего учителя, но его усилия шли прахом. Рейму, в попытке дотянуться до этой картины и как-то повлиять на исход, призвала все свои силы, чтобы что-то исправить. И проснулась, ощутив, как откуда-то сверху лилась ледяная вода. Рефлекторная попытка защититься ни к чему не привела, сложенные в печать руки поймали и заломали, а на лоб прикрепили какую-то бумажку. Тело перестало слушаться, ощущения чакры и духовной энергии пропали. Удивлённые глаза в замешательстве смотрели на обеспокоенное лицо жрицы, внимательно осматривавшей свою дочь. — Проснулась? — спросила Реико, вглядываясь в непонимающие глаза Рейму. — Ты какое-то марево призывала. Ещё чуть-чуть и половину храма пришлось бы отстраивать заново. — А… — девочка проморгалась, смотря на исчезающую из воздуха чакру. «Понятно, — подумала она, внимательно наблюдая за тающими остатками структурной чакры. — Ещё чуть-чуть и можно было нарваться на инвалидность - в пятилетнем возрасте призыв Сусаноо станет последним, что я сделаю самостоятельно без посторонней помощи». — Извини, — девочка расслабилась, поняв, что всё произошедшее было лишь очередным сном. — Больше не повторится. — Что случилось? — Реико убрала со лба дочери амулет спрятав его в рукав. — Что-то болит? Показалось, что кто-то пробрался к тебе в комнату? — Просто страшный сон, — маленькая жрица поёрзала, принимая сидячее положение. — Всё в порядке. — Расскажи, что тебя беспокоит, — девушка улыбнулась, протягивая руки к ней. Усадив к себе на колени: — Помогу, чем смогу. «Охотно верю, — подумала Рейму, устраиваясь поудобнее. Выползать с колен было бесполезно, а взрослая могла и расстроиться, ощутив себя бесполезной. — Но вряд ли ты вытащишь из рукава Хашираму, чтобы дать мне возможность его одолеть». — Не знаю, — ответила девочка, поведя плечами. — Просто очень странный сон. Я управляла огромным чакровым воином, сражаясь с деревянным Буддой. — И что тебя испугало? — ласково спросила старшая, запуская пальцы в волосы дочери. Она стала аккуратно распутывать мокрые локоны, внимательно слушая переживания ребёнка. — Я была зла. Очень зла, разочарована, хотела уничтожить противника, — с нажимом ответила та, сосредоточенно засопев. — Но вмешался другой человек, попытавшись меня убить. Хотела защититься и проснулась. Реико задумчиво протянула мычащий звук и угукнула. — Интересный сон, — она прижала Рейму к себе, накрыв её своими крепкими объятиями. — Но что бы не случилось, я всегда буду тебя защищать. Даже когда ты вырастешь. Поэтому не бойся всяких воинов, они не навредят тебе. «Они уже никому не навредят, — легендарный шиноби закатил глаза, позволяя прижимать себя словно плюшевую игрушку. — Но в твоей старости я буду тебя оберегать. По себе знаю как это неприятно - чувствовать, как возраст отнимает силы». Тёплое лето навеяло приятные воспоминания, которые маленькая жрица бережно хранила в своей памяти. Перекидывание камнями через озеро неоднократно помогало правильно бросить кунай, аккуратным движением отвести вражеский клинок в сторону или выместить рвущийся наружу гнев. Лёгкий всплеск плоского куска породы прозвучал в голове, а лениво брошенный сенбон был легко пойман Реико, двумя пальцами остановившей железку у самого уха, даже не повернувшись в сторону противницы. — Хорошо, — спокойная девушка бросила пойманное оружие, в полёте пригвоздив брошенный Рейму амулет к крыльцу. — Очень хорошо. Что будешь делать теперь? «Разница между нами до сих пор огромна, — подумала взмыленная девочка, пытаясь отдышаться. — По скорости я не уступаю сильному генину или слабому чунину, но этого катастрофически мало. Новое тело не даёт сражаться в полную силу. Хех,был слишком стар, стал слишком молод». — Я сдаюсь, — ответила она, ловя взгляд своей матери. — Было, — Реико развернулась и голой рукой отвела удар посоха, оставившего внушительную вмятину в земле. Плевок маленькой иголки она поймала пальцами, следующие отбил гохэй; от огня Реико закрылась барьером, пробившая его игла взорвалась клубами дыма - дымовая, как поняла старшая. Почувствовав пинок по голени и при помощи печати сдув горький дым, она обнаружила дочь прямо перед своим лицом. Удар ногой ушёл вникуда, а пойманная ранее Реико иголка воткнулась в икроножную мышцу. — Шс! — Рейму попыталась достать её второй ногой, но матушка отступила на ходу выбрасывая из рукава десяток амулетов. Голубое свечение означало только одно: они были самонаводящиеся, слабее обычных, но невероятно надоедливые. Будь у девочки запасы своих, она могла бы их сбить, но даже сенбон в правом рукаве оставался всего один, играя роль козыря, как и амулет в левом. «Ладно. Не гунбай, но сойдёт», — сосредоточенная девочка отступила назад и раскрутив гохэй стала сбивать снаряды, пока те не закончились. Не стоявшая на месте матушка приблизилась к дочери и нанесла удар гохэем. Рейму привычным движением отвела удар в сторону, медицинской чакрой возвращая чувствительность онемевших от удара рук и всё-таки выдëргивая из ноги надоевший сенбон. — Искусство огня: огненный шар, — проговорила дочь, вместо шара огня подготовив воздушное лезвие. Реико почувствовав опасность именно от раскрытой детской руки отвела голову в сторону. Её щеку обожгло. Глаза матери оживились, из них пропал даже намёк на скуку. Крохотный порез кровоточил, посылая обидные сигналы боли. — Воздух можно использовать и так? — глаза матери прищурились, выдавая её с головой: она была удивлена, недовольна, но признавала, что сама слишком расслабилась. — И так, — согласилась девочка, опираясь о своё оружие. Она страшно вымоталась, ей хотелось лечь на землю и тихонько умереть, но была довольна собой. Рейму сияла. Тщательно спланированный бой, блеф и капелька таланта помогли ей одержать первую крупную победу - она смогла задеть противника, что был намного сильнее неё. Да, она понимала, что серьёзную матушку так задеть не вышло бы, однако, она поймала её на ошибке и, можно сказать, победила, даже не использовав оставшиеся амулет и иглу. — Поздравляю, — протянула Реико, потрогав свой порез, начав заживлять его при помощи чакры. — Больше этого не повторится. — А я так больше и не буду, — ухмыльнулась девочка, показывая свою искреннюю, самодовольную улыбку. — Рейму, Рейму, — Реико, вздыхая, покачала головой. — В кого ты такая? — В тебя! — ребёнок ткнула в неё пальцем. — Больше не в кого! — Действительно, — хмыкнула Реико. Мать и дочь демонстрировали абсолютно одинаковые ухмылки, прищур глаз и даже смех. Тут даже не нужно было делать тест на родство, всё было на поверхности, достаточно подтверждения простым взглядом. — А теперь продолжим, — Реико прервала семейную идиллию. — Разве не всё? — удивилась девочка, приготовившись защищаться. — Я устала. — Можешь говорить - значит есть ещё силы, — девушка хихикнула и нанесла первый удар. Ей хотелось отыграться за свою промашку. Этот случай научил её не расслабляться даже с настолько слабым противником. И именно поэтому Рейму сейчас лежала на крыльце и могла сражаться только с силой притяжения… вничью. Девочка пыталась отдышаться, видя перед глазами мушки-звёздочки: — Это было… жестоко… — Всё нормально, в этот раз ты держалась намного лучше, — старшая Хакурей села рядом с младшей, обмахивая ту веером. — Растёшь над собой. — Да ну… помру так… Грудь ребёнка тяжело поднималась и опускалась, лёгкие наполнялись до упора и тут же становились пусты. Она смотрела в потолок храма, захватывая зрением кусочек чистого голубого неба. Тянуло сходить на озеро и искупаться в нём - летняя пора в Генсокё без дождей была душной, земля на тропах высыхала и раскалялась. Спасала только обувь и чакра, без которой всё бы было куда хуже. — Я тебе умру, — Реико пригрозила дочери кулаком. — Не смей так говорить, мысли зачастую материальны. — Да кто мне… даст умереть? — Рейму широко ухмыльнулась, кашлянув. — Да и не хочется. Я ещё не гуляла, мир не видела. Рано умирать. — Говоришь как бабка старая, — заметила старшая, взяв лежащий рядом платок и вытерла лицо своей дочери от пота. — Иди помойся, одежду смени. — Мне нужна специальная одежда, для тренировки, — девочка не спешила подниматься с прохладного пола. — Форма жрицы удобная, но лишний раз изнашивается. — Где я тебе её возьму? Одежду из деревни после первой же тренировки придётся менять, — старшая заворчала. — Форма лучший вариант. Она защищена от износа и повреждений, куда крепче и у меня есть все материалы, чтобы её починить. — Ладно, — младшая пожала плечами, поднялась на ноги и убежала внутрь здания, организовывать себе горячую ванну. Улыбнувшись, Реико отряхнула полы юбки и перехватила гохэй поудобней. Она была определённо довольна успехами своей дочери, но говорить той об этом ни за что бы не стала - и так нос частенько задирается вверх, а взгляд говорит «я куда умнее, чем вы можете представить». Девушка любила её всем сердцем и хотела похвалить, однако, больше этого она желала вырастить самостоятельную жрицу с адекватным взглядом на мир, ради её же безопасности. Вспомнив, что нужно было сходить за продуктами, она полетела на деревенский рынок. Маленькая копия Реико вышла на крыльцо с мокрыми волосами и в полотенце. Она хотела попросить маму посушить ей волосы, а потом расчесать и заплести, но её не было. Постояв какое-то время и закапав пол водой, что текла с тёмных локонов, девочка вздохнула и потопала в свою комнату. Да, она могла всё сделать самостоятельно, но как бы не хотелось это признавать - заплетание волос давалось с трудом, несмотря на годы прожитые в новом теле. «Когда она нужна, то её нет, — подумала Рейму, забираясь в комнату матери и читая свиток с их клановыми техниками. То что она не могла их использовать из-за возраста, ещё не значило, что она не должна была с ними ознакомиться и потренировать. — „Печать фантазии: мерцание“...» Реико достигла деревни быстро, нигде не задерживаясь. Её не интересовали красивые виды леса и полей, а летящие по своим делам феи старались не отсвечивать. Она мельком отметила, что нужно было предупредить дочь о том, куда она направлялась. Ворота деревни вскоре были достигнуты. Она опустилась на землю и прошла через них, молча ступая по улицам к конкретному месту. Находящиеся на улице люди оглядывались на неё, но вскоре теряли интерес, жрица не была редким гостем. Деревенская школа находилась на обеденном перерыве: вокруг неё бегали дети, играя и общаясь друг с другом. Вышедшая на улицу ëкай дышала свежим воздухом, отдыхая от занятий с детьми и освежала свою голову для скорого возвращения к урокам. Параллельно она пересчитывала сорванцов, чтобы ни один не потерялся и не поранился по чистой случайности или, что было абсолютно недопустимо, по чьей-то вине. Она боялась не последующих проблем, а искренне беспокоилась о их здоровье. Заметив девушку в красном наряде, Кейне вспомнила об одном важном для неё факте: «у жрицы есть дочь!». Несколько лет назад, она уже предлагала Реико приводить своего ребёнка в школу, где та могла бы адекватно социализироваться, научиться письму, счёту и чтению. «Рейму должно быть уже пять лет. Самый возраст для начала обучения», — подумала учительница, решив всё-таки повторно поговорить с упрямой жрицей. — Реико! — воскликнула Кейне, направившись к Хакурей. Та остановилась, задумчиво посмотрев на девушку, которая торопливо подошла к ней. Заметив, что старшая Хакурей смотрела сквозь неё, она дождалась её возвращения с «небес» на «землю» и улыбнулась: — Здравствуй, — Кейне поправила свои волосы за уши. — Привет, — кивнула Реико. — Что-то хотела? — Да. Рассказывай, как у тебя дела? Всё ли хорошо? — В принципе - в пределах ожидаемого, — она пожала плечами. Посмотрев в сторону школы, жрица стала подмечать поведение детей разных возрастов. Бегающие сорванцы занимались каждый своим делом, в группах или без. В особенности её заинтересовали дети немного старше Рейму: те безостановочно болтали, строя что-то из палок и веток, кто-то упал и захныкал, но его подняли свои же и тот позабыл о своей травме, продолжив собирать листья для чего-то. — А с дочерью как? — Кейне проследила за её взглядом, ребёнок хлопнулся о землю плашмя и умудрился только одежду замарать. — Всё хорошо… хотя спорно, — девушка вздохнула, решив поделиться проблемой. — Пошла вся в меня и уже почти не слушается. Бегает за барьер, тянет руки к клановым техникам, придумывает варианты использования неведомой мне чакре и… во всём талантливее меня в её возрасте. — Ну, то что дитë лучше родителя - это даже хорошо… чакра? — ëкай моргнула, пытаясь понять что это. — Смесь духовной и телесной энергии. Она и меня научила этой “чакре”, — Реико показала сияние медицинской техники на своей руке, позволив Кейне её коснуться. — Поразительно, — пробормотала та. — Слушай, это не удивительно, что Рейму бегает за барьер. Ей пять лет, храм тесен для неё. Лучше води её в деревню, здесь куда безопасней, чем где-то в лесу. — Ей безопаснее в храме, — девушка помотала головой, серьёзно посмотрев на ту, кто когда-то помог ей. — До двенадцати никаких вылазок из храма. — Она уже сбегала? — уточнила ëкай, перестав наблюдать за заклинанием. Собеседница кивнула. — Сколько будешь продолжать её ловить за пределами барьера, пока не поймёшь, что девочке не интересно так жить? Пусть лучше лазит по деревне, а не неизвестно где после очередного побега. — Нужно просто перетерпеть, — жрица оказалась глуха к этим доводам, — а там уже научу всему, чему возможно, чтобы она не пропала. В словах жрицы таилось намного больше смысла, чем кто-то посторонний мог уловить. Кейне смотрела в красные печальные глаза понимающе, поэтому не стала ни на чём настаивать: — В случае чего мои двери всегда открыты. Для вас обеих. — Спасибо, — Хакурей тепло улыбнулась. — Но всё-таки… — учительница чуть помялась, формируя свою мысль. — Попробуй дать ей что-то, чем она могла бы позвать тебя на помощь. Просто на всякий случай - это не повредит. Кивком распрощавшись с Кейне, задумавшаяся Реико отправилась к рынку. До самого отправления домой её не отпускали мысли о том, что она и сама могла додуматься до средства связи со своей дочерью на критические случаи. «Нужно будет поработать над связанными между собой амулетами, — подумала она, проверяя корзинку с продуктами. — Пока не знаю как это сделать, но есть пара идей…» Прошедшие три дня для маленькой жрицы пролетели незаметно. Редкие перерывы между тренировками заполнялись запойным чтением всё более пополняющихся страниц книги «тайны жречества», как она называла творчество своей матери. «Дух камушка, — подумала девочка, посмотрев на камень в своей руке. — И это не шутка». Жрица и раньше знала, что у всего существовала душа, но чтобы из веры в кого-то рождался бог - она была «ни сном, ни духом» о таких особенностях. На фоне спаррингов, великого множества атак, барьеров и тому подобных «печатей фантазий» Рейму как-то уже и забыла о том что они в первую очередь жрицы. — Ещё и верить надо, — она бросила камень в небо, напитав тот чакрой воздуха. Кусок породы стал точкой в небе и скоро исчез, отправившись в очередное путешествие. Потерев глаза, под которыми залегли синяки, она забралась на крышу храма и подобрав ноги к себе положила на них свою голову. Обняв колени, размеренно дышала, помогая своему организму прийти в состояние полного покоя, созерцая закат цвета своей жреческой формы, раздумывая обо всём и ни о чём одновременно. Иногда и простым старикам, как она в недалёком прошлом, требовалось обдумать свои действия и решения, которые требовали ответа, что уж было говорить о ребёнке, которому слишком часто стали сниться кошмары. «Я не хочу идти спать», — думала та, глубоко вздохнув, чтобы снова успокоить голову. Вот уже которую ночь ей снился один и тот же кошмар, заставляющий рушить и без того многострадальный храм. Последний раз в неравной битве тумбочка проиграла удару гохэем, самостоятельно прыгнувшем в детскую руку, поэтому Реико пришлось идти в деревню и заказывать новую. «Это ненормально, — подумала она, взлохматив свои волосы и спустившись обратно на землю. — Никакие медитации не помогают. Я просто не могу перестать думать о том, как продвигаются планы у Обито!» Достав из рукава ещё один камень, девочка прикрепила к нему амулет и запустила в полёт. Несколько секунд позже где-то вдали прозвучал гулкий взрыв, разошедшийся по округе эхом. Этого жрице показалось мало и она продолжила поднимать с земли камни, метая их вдаль. — Нгха! — очередной булыжник отправился в лес, помогая ребёнку срывать своё раздражение. «Что я делаю в своей жизни не так? — подумала она, оглядывая округу цепким взглядом, словно искала ответ у коры или кустов. — Да, я не святая душа. Мои деяния должны были отправить меня мучаться в желудке шинигами. Даже благородные мотивы не могут оправдать те поступки, которые я совершала, — взявшись за свою голову, она рыкнула, запустив ещё один камень, который ободрал кору дерева и пропал в кустах. — Но это же всё было не зря. Так ведь?» Постояв в тишине и не дождавшись ответа от пустоты, она создала клона, который попытался защититься, но не обладая способностями жрицы это было почти невозможно. Развеяв первого и получив воспоминания копии, Рейму создала десяток клонов. Дело пошло куда веселее, но она постоянно отвлекалась на свои размышления, то замедляясь, то ускоряясь. — Не теряй ритм, Оригин…А! Однако это нисколько не мешало той, кто имел чудовищный опыт и реакцию. Ни сенбоны, ни амулеты, ни техники или тайдзюцу. Клоны быстро развеялись, а кипящее раздражение из ребёнка никуда не ушло. Казалось, оно только копилось. — Мне нужно поспать, — пробормотала она, но вопреки своим словам создала уже двадцать клонов и продолжила спускать пар. Наглый клон полез в ближний бой, позволяя двум другим обойти Рейму с боков и начать закидывать её железом. Девочка отбила иглы и плюнула водяной пулей в противника, что имел слишком мало чакры для контратаки и развеялся. Его место занял другой, а давка вокруг становилась всё более ощутимой. Количество клонов играло против них. Использование масштабных техник было невозможным из-за близкого присутствия союзников и опасения повредить храм, стоящий рядом. Да и изменение ландшафта могло разозлить старшую Хакурей, чего никто из них не хотел. В какой-то момент они все безмолвно договорились и перешли на ближний бой без использования мистических способностей. Один за другим, клоны лопались, заполняя пространство дымом. Через минуту перед крыльцом стояла лишь одна девочка в красно-белом, восстанавливая дыхание. Процедура создания клонов повторялась и повторялась. Усталость и синяки с ссадинами копились, Рейму принципиально не использовала целительные техники, позволяя себе уставать. В какой-то момент она получила удар в челюсть, мир поплыл, но она на опыте отбилась, через жалкие мгновения устав настолько, что руки не поспевали за командами мозга. Позволив себе отключиться, она оставила всё на своих копий, которые туповато переглянулись и отнесли её в комнату, где накрыли одеялом и развеялись. Чернота забвения сменилась картинами. Множество деревьев медленно уплывали за спину идущему вперёд человеку, что спокойно убирал ветки со своего пути. Земля под ногами не издавала звуков, дыхание было ровным и глубоким, а тëмная чëлка еле виделась краем зрения. Рука, затянутая в перчатку, поправила броню на груди. Окружение смазалось, фигура ускорилась. Достав несколько кунаев, тело самостоятельно выполнило несколько рывков, после чего на землю упало три трупа дозорных. Ходьба закончилась перед обрывом, с которого было видно всю деревню шиноби. Несколько кварталов посередине и окраины, которые не принадлежали кому-то конкретному, за исключением одного - квартал Учиха находился как раз с краю. «Хьюга, Сенджу, даже Акимичи и Нара имеют свои кварталы ближе к центру, — недовольно подумала фигура, рассматривая шаринганом обстановку. — Хмпф… Неблагодарные засранцы». Прыжок со скалы не был чем-то трудным для легендарного шиноби. Смягчив своё падение, он перестал скрывать своё присутствие. «Хаширама, — проговорил он про себя, почувствовав, как огромный источник чакры двинулся в его сторону. — Я уничтожу то, что мы создали». Ждать долго не пришлось, Первый Хокаге прибыл на место первее своей охраны, даже Тобирама не успел объявиться. — Мадара? — простодушный Сенджу обрадовался ему. — Ты решил вернуться? — Наивные выводы, — ответил Учиха, надкусывая большой палец. — Техника призыва! Из огромного облака дыма появился девятихвостый демон-лис, держащий в своей пасти готовую бомбу биджу. Всё вокруг утонуло в огне взрыва, сметающего центральную часть деревни вместе с администрацией Хокаге. Лицо не успевшего среагировать Хаширамы окаменело, а во взгляде карих глаз читались серьёзность и разочарование. Грохот улёгся, позволив услышать доносящиеся со стороны деревни крики. — Вот как… — Сенджу повернулся к Мадаре, что не мог пошевелиться, будто и сам силился понять: зачем было уничтожать деревню вместе с мирными жителями? Он же хотел повергнуть только Хашираму… Картина действия поплыла, сменившись боем в месте, которое в будущем назвали «Долиной Завершения». Чудовищно яркий взрыв не нанёс повреждения обеим сторонам, но перекроил ландшафт, создав колоссальный кратер. «Я создам лучший мир, мир без проигравших и победителей — подумал Учиха, сбиваясь с ритма боя и позволяя перехватить инициативу. — Но для этого нужно победить сейчас». И вновь всё изменилось. Древесный клон обманул Учиху, который успел укусить своего настоящего оппонента. Мадара держался за лезвие клинка, проткнувшего его со спины. — Вот как… — проговорил нукенин, глядя на Сенджу так, как смотрели на предателей. Впрочем, на него смотрели разочарованно, словно тот потерял последний шанс на прощение. — Мой друг… мой враг… надеюсь… ты рад. — Извини, — вздохнул Хаширама, держа руку на плече смертельно раненного друга. — Но я не позволю тебе разрушить то, что мы построили. Они - моя семья. «Ты отобрал у меня всё», — подумал Учиха, чувствуя поднимающуюся из лëгкого в горло кровь, заваливаясь вперёд. Пробуждение в гробу нельзя было назвать приятным, но Мадара просыпался с улыбкой. Слепой на один глаз, он не переставал улыбаться. План, тянущийся на десятки лет, начался. — Рейму! Открыв глаза, девочка, не до конца проснувшись, с недоумением уставилась на разгневанную Реико с пустым ведром, что смотрела на неё сверху-вниз. — А? — маленькая жрица протянула гласный звук, не найдя ничего умнее у себя в голове. — Я понимаю, что ты невзлюбила мебель, но сëдзи-то тебе что сделали?! Ребёнок уставилась на ночное небо, что виделось в сожжëнном куске стены. Переведя взгляд на разгневанную девушку, она протянула: — Ой-й… — Я тебе дам «ой»! — она потрясла кулаком, но потом резко успокоилась, смотря на девочку внимательным взглядом, подметив ссадины и синяки. — Рейму, что с тобой случилось? Расскажи мне. Если что-то беспокоит - поделись. — Ничего такого, — проговорила та, подтянув одеяло повыше. — Просто плохо спится. — Вот это да, — девушка взмахнула руками, приковывая внимание ребёнка к пустому ведру. — Плохо спится! Пошли со мной. — Куда? — Рейму моргнула. — Со мной поспишь, — буркнула Реико, ставя ведро и поднимая дочь на руки вместе с одеялом. Маленькая жрица почувствовала себя очень неуютно. Великого человека подняла на руки родная мама и понесла в свою комнату, чтобы тому не снились кошмары. Девочке было очень неловко, отчего на всю дорогу до комнаты Реико она притихла и ничего не предпринимала. — Всё, — сказала старшая Хакурей, прижимая закутанную в одеяло дочь к себе. — Всем спать, пока не передумала. — А если… не спать? — уточнила Рейму, поёрзав в одеяле. — Значит тренироваться до утра, а потом всё равно спать. Повернув голову, Рейму наткнулась на бликующие красным оттенком глаза, что спокойно следили за её действиями. Это выглядело внушающе, поэтому она аккуратно прижалась спиной к теплу и прикрыла глаза, думая о том, что раньше за такую выходку человек мог лишиться жизни или оказался бы битым и на улице. «Она - моя мама, ей можно», — в который раз повторила девочка про себя, чувствуя, как объятия стали чуть крепче, а к макушке прижался нос. Стало теплее. Сон пришёл довольно быстро. На этот раз он был размытым, не запоминающимся. Дитë выспалось, чему было довольно - внутри был уже не сгусток раздражения, а приправленный энергичностью комок положительных эмоций, побуждающий что-то делать. На улице было светло, светлее чем обычно. Пели птицы, скрежетали сверчки, жизнь снаружи била ключом. Рядом с Рейму никого не оказалось, но это её не расстроило. Выпутавшись из одеяла она бодро поднялась на ноги и прогнала по каналам чакру, приводя тело в тонус, а сознание в рабочее состояние. Умывшись, она вышла из комнаты и зашла в ванную комнату, откуда направилась на кухню, где на столе уже была чашка с рисом, овощами и мясом. Улыбнувшись и тихо поблагодарив явно ушедшую по делам маму за вкусный завтрак она поела и отправилась на улицу. Палящее солнце изредка перекрывалось плывущими по небу облаками, лёгкий ветерок трепал одежду и полы юбки, даря приятную прохладу. Запрокинув голову назад, она улыбнулась прохладному ветру и создала четверых теневых клонов. Двое отправились создавать амулеты, ещё двое взяли гохэи и начали тренироваться. Оригинал же проверила арсенал в своих рукавах, перехватила шест и пошла на задний двор. Встав посередине двора, она выхватила восемь амулетов и отправила те в стороны, сформировав полупрозрачный куб, его стены отдавали тёмно-синим свечением. Убедившись что формирование барьера прошло правильно, она выпустила восемь новых амулетов сформировавших в центре образовавшегося барьера куб вдвое меньше. Пока всё шло хорошо, Рейму свободно прошла внутрь образовавшейся конструкции и лёгким движением руки бросила амулет во внутреннюю стену. Довольная жрица наблюдала за тем как провалившись во внутреннюю границу барьера, амулет вывалился из внешней за её спиной, упав на землю «Получилось, — девочка удовлетворённо кивнула и вернула амулеты обратно в рукава. — Теперь это…» Достав несколько амулетов, она разложила их перед собой. На каждом были выведены символы, соответствующие назначению: Первый амулет самонаводился, второй - его увеличенная копия, в полёте распадался на десяток амулетов по-меньше. Эти амулеты наносили духовный урон и были предназначены против ёкаев, но могли использоваться и против людей, просто менее эффективно. Третий и четвёртый - его увеличенная копия, также распадавшаяся на десяток подобных, отличались. Результат одной из многих попыток Рейму совместить амулет и взрывную печать. Наводились они хуже оригинала, но их траекторию всё ещё можно было корректировать в полёте. Рассматривая свой арсенал, она вспоминала все свои задумки по тактикам и стратегиям, специально ассоциируя это с увиденным в спаррингах с матерью. Сосредоточившись, она призвала в руку сферу инь-ян, которая взлетела над ладонью и выстрелила в выбранную Рейму сторону фиолетовой иглой, а затем самонаводящимся амулетом. Кивнув самой себе, жрица отозвала сферу и внутренне собралась с силами, на миг прикрыв глаза. Она понимала, что скорее всего могла опять получить по шее за свои отлучки в лес, но ей действительно был необходим риск. Нужно было развеяться, проветрить голову и набить несколько ёкайских морд. — Или набьют мне, — она задумчиво почесала нос, чихнула и собрала всё, что разложила.