Безликого больше нет

Королевская Гавань была в смятении. Его люди бунтовали на улицах, голодали и подвергались жестокому обращению в течение многих лет. Они хотели перемен. Они нуждались в этом, если хотели продолжать жить. Армии вторжения принесли им мир после стремительного и кровавого конфликта, закончившегося тем, что юного мальчика-короля Томмена лишили короны и отправили в Утес Кастерли под постоянное наблюдение, Серсею бросили в Черные камеры, ее рыцаря-нежити, сира Роберта. Стронг подожжен и уничтожен огнем дракона, а ее десница Квиберн становится обедом для Дрогона. Королевская свадьба и последующая коронация были запланированы на лунный ход после их победы. Город нуждался в очистке, и оба монарха согласились, что их народ слишком долго игнорировался. Начались ремонты поврежденных зданий, людям выдали еду, и они потихоньку приспособились к новым Таргариенам. Девушка проводила довольно много времени среди простых людей, ухаживая за теми, кто был ранен в бою, несмотря на то, что была всего лишь сторонним наблюдателем, и раздавая еду тем, кто в ней больше всего нуждался. Некоторые люди относились к ней откровенно враждебно, еще больше пытались навязать ей себя, не видя ничего, кроме добросердечной, невинной девушки. Они узнали на горьком опыте, что ее сердце давно превратилось в камень. Убийство их даже не беспокоило ее и не представляло проблемы. Они были изможденными и голодными, но это не было поводом для их изнасилования и не заслуживало пощады. Если бы не она, то они бы в конце концов нашли кого-то другого для изнасилования. Она не могла этого допустить. Как только ее враги были разобраны и ее корзины опустели, она накормила нуждающихся и зашила их, она направилась обратно к Красному Замку. Второй раз это случилось, когда она проходила мимо статуи Бейелора. — Сир Илин, принесите мне его голову! До ее ушей донесся пронзительный визг Джоффри. Она не могла не смотреть на теперь пустое пространство, ее хватка на корзинах ослабла настолько, что те упали рядом с ней. Голоса толпы эхом отдавались в ее голове. «Предатель! Предатель! Предатель!» повторяя с каждым ударом ее сердца. Никто не зажмурил глаза, когда ее руки потянулись к голове, пальцы впились в кожу головы, чтобы остановить это. Чтобы унять пульсирующую головную боль и заглушить голоса. Во всяком случае, это имело обратный эффект: эхо не прекращалось, Санса кричала, умоляя их не делать этого, сердце девочки грохотало в груди, все тело дрожало… — Джейн? ее король осторожно подошел к ней, а всегда верный сир Ролли Дакфилд следовал за ним. «Ты в порядке?» Девушка заметила его взволнованный тон и заставила свое тело повиноваться ей, отпустив свои грязные светлые волосы и повернувшись к нему. — Просто голова болит, ваша милость. Может быть, мне нужно снова привыкнуть к этому климату, — солгала она. Его фиолетовые глаза смотрели на нее еще немного, поэтому она знала, что была не так убедительна, как ей хотелось бы. Он быстро сократил оставшееся между ними расстояние, медленно потянувшись к ней, словно она была всего лишь пугливым животным, и заправил ее волосы за ухо, чтобы лучше видеть ее лицо. Этот жест удивил ее. Он никогда не был слишком обидчивым, когда дело доходило до нее. -Джейн. Ты был близким компаньоном и мне, и моей тете последние пару месяцев. Я хочу, чтобы ты была со мной откровенна, — сказал он ей своим мелодичным голосом. «Ты в порядке?» Она одарила его благодарной, но застенчивой улыбкой, позволяя румянцу растечься по ее щекам. Однако она не смотрела ему в глаза. — Просто голова болит, ваша милость. Это пройдет в мгновение ока, я уверена». — А чья это кровь? — спросил он ее, напомнив ей о тех мужчинах, от которых она избавлялась. Она беспокойно теребила юбку своего платья, кусая губы, пока думала, что ему сказать. — Я была загнана в угол в Блошином дне, ваша светлость, — выдавила она, выдержав его взгляд. Ей показалось, что она увидела в них вспышку гнева, прежде чем беспокойство взяло верх. -"Сделали ли они-» -Они мертвы», — призналась она. «Я вполне способена защитить себя. Кроме того, они были слабы от недоедания, как и весь город, так что, возможно, даже ребенок смог бы убить их правильным клинком. Ее товарищи хорошо знали о клинке, который никогда не покидал ее бедра, но девушка могла сказать, что никто из них никогда не ожидал, что она его использует. Она позаботилась о том, чтобы никто не видел, когда она практиковалась в танце, поэтому, услышав, что она убила им нескольких мужчин, они были удивлены. — Как… — начал Дак, безмолвно открыв рот, но Эйгон прервал его. — Ты приносила им еду? Никого не спрашивали. Она кивнула, следя за взглядом будущего короля на упавшие корзины. Она быстро собрала их снова. — Вот почему мы не смогли найти тебя в Красном замке. Вы должны сказать нам, когда будете уходить, чтобы мы не беспокоились о вас без надобности. Ну, не зря, ведь на тебя напали, когда ты была в городе, — проворчал он последнюю фразу больше себе, чем ей. Она изогнула белокурую бровь. Девушка была просто служанкой, а не кем-то важным, о чем они могли бы беспокоиться. Она не могла понять, что заставило его так встревожиться, но решила извиниться, хотя бы заставить его хмуриться. — Мои извинения, ваша светлость. Я не думала, что меня будет не хватать». — Ну, очевидно, — сказал он ей, закатив глаза. — Пока мы разговариваем, Малый Совет обсуждает Север. Вы единственный северянин в нашей армии, и нам нужно ваше мнение об этом районе». — А как насчет сира Джораха? Он Мормонт. Высокорожденный. -Он покинул Север много-много лет назад. Вы сказали мне, что все еще были там, когда началась война. — Н-но я всего лишь служанка, — запротестовала она. Ей не хотелось ни с кем обсуждать Север, не говоря уже о Малом Совете. «Я не высокородная. Какой совет я мог бы дать, что имело бы значение?» — Не знаю, но стремлюсь узнать, — добавил он, удостоив ее кривоватой красивой улыбкой. Это был не первый раз, когда она чувствовала себя очарованной его внешностью, но мысленно вытряхнула из себя это. Отвлекающие факторы, такие как влечение, были бесполезны, надоедливы и бесполезны. Никому это было не нужно.