Луноворот. Дикая вишня

      Наруто тщетно пытался откашляться. Грудная клетка ходила ходуном, вдохнуть никак не получалось, бульон попал даже в нос.       — Так тебе и надо, — заметил Мицуки. Да он смерти его хотел! Что за мания у их семейки покушаться на Каге? Вспоминая прошлые разы, вполне успешно?       В носоглотке щипало, свербело. Наруто согнулся пополам в очередном приступе кашля, но зато его отпустило. Из-под стола было видно, что Мицуки так и стоит посреди кабинета, а дверной косяк нахально подпирает Шикамару. Хоть бы подошёл, по спине постучал. Или они в сговоре? Не зря же советник кимоно Мицуки таскает?       Наруто наконец выпрямился в кресле, судорожно переводя дух и утирая слёзы:       — Так чего там Боруто натворил?       — Вот только Боруто сюда приплетать не надо! — возмутился Мицуки. — Речь о тебе и твоей любовнице. И детях.       — Какой такой любовнице? Ты с дуба рухнул, генин? — нет, Наруто положительно не понимал, как следует себя вести. Так изощрённо мозг ему выносили впервые.       — Мицуки на тебя похож, как ксерокопия!       — В каком месте? — Наруто неосознанно вслед за пацаном повысил голос. Недоумевая, почему Мицуки, как маленький, говорит о себе в третьем лице? Уж насколько Наруто считал Химавари дитём, та и то так не делала!       — А две полоски? — сощурился Мицуки.       — Э? — ошалел Наруто, мигом соображая, что две полоски — это положительный результат. — Да ты! Ты, мелкий! Рано тебе ещё про тесты на беременность знать! И это… я-то тут при чём?       А вдруг Хината… опять? И сказала пока только детям, а Боруто растрепал другу? Быть не может… Вспомнить бы ещё, когда у них с женой было в последний (тьфу-тьфу, крайний!) раз! Даже на днях, на горячих источниках, и то облом! Ну какие нежности, у них же дети!       А ему тут с какого-то перепугу любовниц приписывают? Да у него на них времени банально не хватит!       Всё происходящее настолько не укладывалось в привычные рамки, что Наруто сам не понял, когда поставил себя на одну доску с обнаглевшим Мицуки, начал говорить как с равным, да ещё выбалтывать мысли вслух:       — Нет, четвёртый малой — уже перебор… Не-не-не!        — Четвёртый? — взвился Мицуки. — Надеюсь, эт у меня с математикой плохо, я как-то думал, что нас двое в семье!       В смысле, двое: Мицуки и тот, старший клон?       — Седьмой посчитал Каваки, — подсказал Шикамару.       Мицуки задохнулся, и его мягкий от природы голос перехватило от высоких нот:       — Каваки тож твой? А его-то ты от кого прижил? Выходит, правильные сплетни по деревне ходили, что типа на самом деле Каваки от тебя… Никакой он, значит, не Учиха…       — Конешн, он не Учиха! И не мой, то есть нет, уже мой! — Наруто рухнул в кресло и почесал затылок. — Чё за бред мы лепим, а? Послушай, Каваки я усыновил…       — С фига?       — …других детей у меня тоже нет, — проигнорировал вопрос Наруто, размышляя вслух. Вероятность ещё одного ребёнка почему-то крепко его задела. — И не предвидится, в онсэне Хината... — вспомнилось, что там она подолгу лежала в горячей ванной, а вечером они распивали саке, она бы ни-ни, если бы знала… — Так, проехали, объяснись, генин, что за наезды?       — Ну точняк Хината, — в голосе Мицуки прорезались шипящие нотки. Он подошёл к столу и упёрся кулаками. — Ты даж не отрицаешь! И я чёт не врубился, какие онсэны, какие тесты на беременность? Ты ещё одного ублюдка заделал на стороне?       — Нет у меня детей на стороне! — разговор возвращался к тому, с чего начался. — Ты под препаратами, что ли? Шикамару, неси успокоительного!       — Ага, щаз, разбежался таблетосы глотать! — Мицуки шарахнул по столу, на лакированной поверхности осталась вмятина. Поневоле вспомнилась бабка Цунадэ… её вечные загулы… Рок Ли, напившийся случайно, даже не зная об этом. Вдруг тут что-то похожее?       — Ты не врёшь, что детей нет? — с плохо скрываемым раздражением прошипел Мицуки. — Или сам не в курсе? Давай так договоримся, ты рвёшь с Хинатой, никаких хмырей детьми не признаёшь и не общаешься с ними. Маме я ничего не скажу. И всё в нашей семье будет тип-топ.       Картинка того, о чём вещал Мицуки, не складывалась в мыслях.       — Шикамару! — напомнил Наруто. Советничек не сдвинулся с места, только тёр пальцами переносицу и качал головой.       — Дядь, харе уши развешивать! — крикнул через плечо Мицуки. — Ну чё, старик, забились? Не хочу, чтоб мама плакала из-за этой су… суровой Хинаты, хорошо, кстати, что её тут нет. Так и быть, закрою глаза на твои похождения. И сестрёнка плакать не будет.       — А ещё и сестрёнка есть? — ворчливо уточнил Наруто, вытирая рукавом со стола разбрызгавшийся рамен. — Только ещё одной дочи, кроме Химы, мне и не хватало!       — Хима? — взорвался Мицуки и расхохотался совершенно безумным смехом, откидывая голову назад. И становясь до мурашек похожим на Орочимару времён полузабытого Леса Смерти. — Так у тебя ещё кто-то есть! Ваще чума, всю жизнь прожил и не знал, что я, оказывается, из многодетной семьи! А мой старик — та ещё кобелина. Был бы жив дед, он бы тебя за маму четвертовал! Кто он там тебе? Всегда забываю. Зять, тесть?       А с тестем-то что не так, чтоб ему там чихнулось?       Мицуки скользнул взглядом по стене с портретами Хокаге и резко прекратил хохотать:       — А чего тут дедушкина фотка делает? Нафига повесил? Он же разворчится…       Наруто обречённо взглянул на портреты, гадая, кого из Каге Мицуки мог назвать дедом. Какие гены в нём намешал Орочимару? Напрашивался только Хаширама, если саннин опять экспериментировал с его клетками, хотя клялся не трогать, тогда…       — Притормози, Мицуки, — вздохнул Наруто, — мож, ты успокоишься, а после мы побеседуем, а?       — Какой я тебе Мицуки? — опять хохот и сумасшедший блеск в змеиных глазах. — Ты уже моё имя не помнишь? Путаешь с другим своим ублюдком?       — Чё я путаю, ничё не путаю! — подорвался с места Наруто. — Ты Мицуки, во всяком случае в день моего отъезда был Мицуки! Светловолосый, на вид тринадцати лет, в сине-голубом кимоно, в которое советник Шикамару вцепился, как в родное, никак не отдаёт и не чешет за успокоительным, ттебайо!       — Тут уже капельница нужна. И витамин В12, — хмыкнул Шикамару.       — Короче, все приметы совпадают, не находишь? — не обратил внимания Наруто. — Раз белобрысый и в кимоно, то логично, что Мицуки, даттебайо! — заговорил он стихами.       Мицуки закусил губу, переваривая информацию. С улицы долетела какая-то возня, природная чакра окатила предчувствием встречи, и Наруто машинально материализовал за окном на карнизе своего клона.       — То есть тот кудрявый, в кимоно — тоже Мицуки? Типа всех детей, что ль, Мицуки назвали? У кого-то ваще фантазии нет.       — Первая здравая мысль за вечер, — поздравил Наруто.       — Типа эт не ты называл?       — Типа какие у тебя ко мне претензии?       — Ты ещё спрашиваешь? Настрогал разных Мицуки по всей Конохе и сидит тут, отец-герой! А я! А Ханами! Мы тебе не нужны стали, да? Променял нас на Хинату, теперь с ней бушь власть делить, ну а чё, она ж из знатной семьи! — Мицуки опять с грохотом упёрся кулаками в стол. — Ты мне не отец!       Наруто подумал, что это вторая здравая мысль.       Шикамару тоже что-то подумал, потому что предупредил:       — Откачай меня.       — Видеть твою рожу не могу! —голос Мицуки задролжал. — Мне-то чё, мне пофиг, мне за маму обидно! Но я на её стороне, и я её не оставлю, так и знай! Катись из нашего дома, чтобы к моему приходу тебя там не было! Я пшёл. А, точно, на меня отпрыски Хинаты объявили охоту, так что если убьют, эт будет на твоей совести. Вот помру — и поплачешь. Пасиб за аудиенцию, даттебаро!       Он ринулся к двери. Нехарактерные для Мицуки резкие движения, нарочитая грубость. Положим, грубости он мог нахвататься в тюрьме, куда седьмую команду на задание заслал сам Наруто. Но откуда...       Мицуки протестующие замычал, замерев с поднятой на ходу ногой. На полу чернело полотно общих теней. Шикамару утянул пацана в технику теневого подражания.       Мицуки медленно, преодолевая сопротивление, обернулся. С таким тоскливым выражением, какое бывало у Химы, когда Наруто тайком обещал доесть с её тарелки брокколи, но в последний миг к столу возвращалась Хината, и обещание оставалось невыполненным.       За обманутые детские надежды всегда было стыдно.       И что-то кольнуло в сердце.       — Надоело выслушивать эту пургу, — заявил Шикамару, резко ударяя двумя пальцами чуть ниже правого запястья, а после ребром левой ладони — по затылку. Мицуки синхронно сделал то же самое. И оба свалились без сознания.       О-хо-хо…       Знакомые болевые точки. Отток ки и блокировка какой-то там нервной системы. Пока олухов не выведешь из этого состояния, сами не очнутся. Наруто перенёс Мицуки на диван в углу, потом подошёл к Шикамару. Из соседний двери выглянул технарь, менявший антивирусник, ойкнул.       — Тащи нашатырь, — бросил ему Наруто. — Быстро! Мы тут свиток с дурной техникой развернули неосторожненько…       Повторять дважды не пришлось. Спустя пять минут растираний точек-антидотов, смачивания висков и махания ватой под носом пострадавшего, Шикамару удалось привести в чувство.       — Давненько так не делал… — пробормотал тот, стянув у технаря папку с документами и используя вместо веера.       — Спасибо за помощь, свободен, — кивнул Наруто подчинённому, подобрал с пола мицукины шмотки, закинул на плечо руку Шикамару и повёл в кабинет. Дверь закрыл на сей раз надёжно.       — Ничего лучше не мог придумать? — буркнул Наруто, как одеялом накрывая Мицуки кимоно. Черты лица паренька разгладились, и он снова походил на самого себя.       — Зато засранец обездвижен. Я за ним уже наскакался бешеной антилопой по всем этажам.       — Ты чё-нить разобрал?       Шикамару тихонько засмеялся:       — Разобрал, что ты Коноху называешь семьёй фигурально, а оно, похоже, буквально.       — Ты-то не заводи!       — Ну а что, — Шикамару плюхнулся в кресло для посетителей, — а вдруг Мицуки узнал, что при его проектировании использовались и твои гены?       — Ты серьёзно? — Наруто опустился на диван у ног Мицуки. Боты пацана грязнющие, теперь следы останутся… — Мы ж ни капли не похожи!       — Когда он тут по коридорам фортеля выкидывал, мне это живо напомнило тебя в том же возрасте.       — Пф!       — В общем, психанул засранец. Расстроился, что они с Боруто братья и не могут быть вместе. Он ведь, когда к тебе прорывался, орал, что Боруто его девушка.       Вот это уже точно бред! Наруто яростно почесал затылок, взлохматил волосы. Создавалось впечатление, что Шикамару наклюкался на пару с Мицуки до белочки. Или чем там сослуживцы в курилке дымят, разогнать бы этот рассадник загрязнителей атмосферы и сборщиков сплетен, сдать клану Ли на приобщение к здоровому образу жизни.       — Это ты не так понял! — постановил Наруто. Тем более Боруто в последнее время больше общался с Каваки, а не с Мицуки.       — Ну ясен хрен, что не так. После того, какую чушь тут змеёныш порол, я допетрил, что у него конкретно крыша течёт. Хорошо ещё, сегодня дежурили Котзумы, они трепаться не будут из солидарности, их в своё время на ту же петушиную тему стебали всем штабом. Молись, чтобы он ещё кому не напел. И про Боруто, и про твоих любовниц с прицепом.       — Не напоминай.       — Как скажешь. Только ты с сыном поговорил бы, а то мало ли…       — Шикамару!       — Молчу, молчу, — тот посерьёзнел. — Что всё-таки происходит? Белая горячка?       Наруто наклонился к Мицуки:       — Перегаром не тянет,       — Колёса? Я не знаю, чем там ещё молодёжь закидывается?       — Шикамару, какие колёса, ему тринадцать! Вроде бы.       — Тебе, папаша, лучше знать, — криво усмехнулся Шикамару.       — Тьфу ты, не ржи! У Мицуки устойчивость к ядам. К токсинам, то бишь.       — Орочимару просто не знает, чем балуется нынешняя молодёжь. Традиционные яды тихо курят в сторонке. Давай рассчитывать, что у нас здесь наркотическое опьянение, потому что если змеёныш реально поехал, с нас шкуру спустят. Подкинул нам Орочимару проблемку…       Наруто всё прекрасно понимал. Как и то, что они в тупике. Хотелось бы верить, что чудной Мицуки поспит и придёт в себя, а если нет? Сдавать его в дурдом, ставя тем самым в личное дело клеймо на всю жизнь? Чтобы мозгоправы довели его до состояния овоща, а старый Змей потом бы очень сильно обиделся?       Хотя Наруто сомневался в наличии у Орочимару родительских чувств. Несмотря на то, что, когда тот заявился в Коноху хлопотать о переезде своего отпрыска, выглядел заботливым папочкой. Но саннин запросто мог играть на публику, ведь… э, какая разница! Даже если чувств и нет, Мицуки для него ценный экземпляр, какой-то там эксперимент, а тут, получается, Коноха от большого ума этот эксперимент запорола?       Опять конфликт, как ни крути.       — А я предупреждал, — раскачивался в кресле Шикамару, — что нечего его пускать в Скрытый Лист. Вдруг он шпион Звука? Свихнувшийся на почве того, что обманывает доверие друзей.       Наруто поморщился. Старое поколение так и не научилось доверять сыну Орочимару. Не приведите боги, о сегодняшнем случае узнают бабка Цунадэ или старейшины, а впрочем, на мнение последних чихать. Коноха давно решает проблемы, не прислушиваясь к брюзжанию стариков, современная Скрытая Деревня идёт в ногу со временем.       Наруто виновато улыбнулся:       — Да брось, обучение Мицуки по обмену — эт меньшее зло. Нам невыгодно портить отношения со Страной Звука, нам нужны их нана… эти… нанокомпозиторы.       Шикамару смерил его скептическим взглядом.       — И ваще научные наработки! И Сакура-чан у меня давно просит командировку для ирьёнинов с целью обмена опытом с их план-транс-то-логами.       — Пожалей мои уши, не пытайся в длинные слова! Как тебя к конференциям допускать…       А вот это прозвучало обидно. Именно из-за самомнения Шикамару насчёт собственного интеллекта и из-за привычки смотреть на других свысока они долго не могли сблизиться. Всё детство вне миссий почти не общались. И лишь много позже, вместе проходя дополнительные курсы у учителя Ируки и практику у Хокаге, Шикамару понял, что не такой уж Наруто и дебил, а Наруто удостоверился, что Шикамару не очередной надутый клановый мудак. И они сдружились. На почве общей работы, после — предсвадебных хлопот и воспитания сыновей. Удивительно, как порой жизнь сводит нас с теми, с кем раньше даже говорить было не о чем, и разлучает с теми, с кем считались не разлей вода.       Но иногда, как сейчас, например, Шикамару подбешивал. И тогда Наруто скучал по Саске, потому что с тем было проще, за неявное оскорбление можно тупо начистить рыло. А Шикамару в рыло не заедешь, отношения не те. И не объяснишь, что на конференциях подсматриваешь в бумажку, и заранее тренируешься, и вообще!       А может, Наруто раздражён, так как его оставили голодным?       — Я долго думал, прежде чем пускать Мицуки в Коноху, — напомнил он. — Мы долго думали. Ты был против, Сай воздержался, я отправил клона к Саске, и тот сказал, что Мицуки не опасен.       — Нашёл, у кого спросить! Саске и про собственную дочь не ответит, опасна она или нет. До сих пор, похоже, считает, что Сарада и мухи не обидит, а я читал отчёт Шикадая, когда они впряглись в то дерьмо в Ивагакуре, он красочно расписал, как Сарада отмудохала кукол Ооноки…       — Шикамару! — перебил Наруто. — Ближе к делу! Я понимаю, ты бесишься, время уже шесть, к ужину опоздаешь, Темари тебя запилит, к слову, передавай ей привет. И соберись, хватит недовольство показывать, давай что-то решать, ты ж у нас решало! — при мысли об ужине Наруто покосился на сиротливо остывающий на столе рамен.       — А чего тут думать? Мицуки сошёл с ума. Единственная рациональная мысль, которую я от него слышал, так это то, что он хотел связаться с отцом. Так и так придётся с поклоном звонить Орочимару. Скажем, что с сынишей так и было́?       — Нет… — потряс головой Наруто, — нет, мы не можем предоставить ему такого Мицуки! Эт как-то совсем стрёмно. Мы ж будем виноваты… Надо хоть в причинах разобраться, историю болезни там составить, чтоб Орочимару видел, что мы времени не теряли, старались…       Он снова покосился на бессознательного Мицуки. Грязный, лохматый, худой, веки отливают в красно-фиолетовый. Жалко его. И потом, Боруто с ним дружит, а кому, как не Наруто, знать, сколь сильными могут быть узы дружбы? Раз уж сын сбежал за приятелем из Конохи, и, в отличие от Наруто, вернул. Правда, и Мицуки тогда не нукенинствовал, а играл в двойного агента и спасал Скрытый Лист в меру своего понимания.       Всё-таки мало Наруто беседовал с сыном, даже в недавней поездке обсуждали пустяки вроде еды и всё внимание уделяли Каваки, пытались его разговорить и ввести в круг семьи, чтобы он привыкал, что не чужой. А потрепаться с Боруто по душам так и не вышло… может, потому что Наруто боялся, что диалог неизбежно съедет к паразиту Момошики? А про Момошики дома молчали, будто если о беде не вспоминать, то её и нет.       Докатились… Это уже закономерность, что Наруто не вмешивается в воспитание детей, оправдываясь, что у Хинаты получается лучше. А уж в то время, когда сын учился в Академии, отца семейства и вовсе дома не бывало, настолько его завалило делами. Боруто шалопайничает, Хима умиляет — ну что ещё может стрястись? А потом Хината позвонила в резиденцию с почти что официальным запросом, чтобы Хокаге прибыл на ужин, так как сын приведёт друга. Наруто подумал тогда на Шикадая, и каково же было его удивление, когда в гостиной он встретил Мицуки. Которого узнал по фотографии в личном деле, но даже не вспомнил, как зовут. Сердце тогда кольнуло, как и давеча. Одно дело, если отпрыск Змея просто учится в одном классе с Боруто. Другое — что они ни с того ни с сего лучшие друганы.       Тогда в гостиной они с Мицуки настороженно смотрели друг на друга, Наруто старался играть радушного хозяина, Мицуки чувствовал его нервозность и глядел в упор нечитаемым взглядом. Тихий, молчаливый, вежливый. Неестественный. Как красивая кукла, которую выставляют на Хинамацури.        «Ты уж пригляди за Боруто», — сказал ему тогда Наруто традиционную фразу, игнорируя возмущённое пыхтение сына по поводу того, кто ещё за кем должен присматривать.        «Непременно», — ответил Мицуки, будто сравнивая взглядом отца и сына.       Неприятный осадок, что они всей семьёй угодили в сети Орочимару, не выветривался из мыслей. Хината просекла его состояние, позже тихонько спросила, в чём дело, хороший же вроде мальчик, на что Наруто признался, кто отец Мицуки. И Хината всплеснула руками и сердито воскликнула: «Как же ты это допустил?»       А что ему оставалось, клона к сыну приставить, чтобы тот поганой метлой отгонял Мицуки?       Ситуёви… ситуация длилась долго, опять мимо Наруто, разгребающего завалы на службе, пока Хината как-то не рассказала, что день рождения Боруто справили весело, были и Сакура с дочерью, и Мицуки.        «Этот-то какого в моём доме забыл? Чего ты его привечаешь?»        «Наруто-кун! Ты его совсем не знаешь! Он очень одинокий! И очень несчастный! Но никому в этом не признается, ни себе, ни другим. Как я в своё время, или брат Неджи… А ещё Мицуки-кун отличный друг!»       И Наруто, поняв, что Хината за пацаном наблюдала, делала выводы, слушала своё никогда не обманывающее сердце, тоже потерял бдительность. Тем более часто видел Мицуки с командой в своём кабинете, и ему нравилось, как тот спокойно принимает все миссии, пока сын ерепенится, а Сарада его распекает.       А уж когда Конохамару подорвался его возвращать… Сам Конохамару, которому судьба змеёныша должна быть до фени, Наруто окончательно утвердился во мнении, что Мицуки свой.       Свой… Одинокий и несчастный. А теперь ещё больной. И что же, он, Хокаге, для которого все жители Листа — родные, бросит конкретного Мицуки?       — Попробуем сами его вытащить, — решил Наруто. — Орочимару не скажем. Пока. Если мы вернём в норму пацана, то и говорить ничего не придётся, верно?       — Чует моё седалище, знатно мы обосрёмся с нашей самодеятельностью, — Шикамару растёкся по спинке кресла, прикрыв глаза и сложив на животе пальцы кольцом. — Как по мне, лучше сразу сдаться Орочимару, он нашу ложь мигом запеленгует. Вдруг они созваниваются каждый день, а тут змеёныш не выйдет на связь? К тому же Мицуки что-то упоминал об охоте на него. Но ты у нас начальство, тебе виднее. Вызову Ино, кто лучше неё вправляет мозги? И Сая заодно.       — Я его отправил в посольство Страны Бамбука… Там одно дело завернулось, потом расскажу. С Саем пролетаем.       — Повезло Саю.       — И эта… Ино попроси, чтоб держала язык за зубами, знаю я её.       И пусть Ино давно стала серьёзной умной дамой, создателем и руководителем системы слежения за чакрой, для Наруто она осталась язвительной, поучающей его пигалицей, любящей совать нос в чужие дела. Проблемной женщиной, как бы пожаловался Шикамару.       — А знаешь, пусть и Сакуру приведёт, — предложил советник. — Свой медик не помешает. Моим нервам уж точно.       Во всём виноват Боруто. Эту истину Сарада усвоила уже давно.       — Если бы ты не тупил, Мицуки бы не сбежал! — в очередной раз высказывала она.       — А чё я должен был, бахнуть расенганом? — возмущался Боруто.       — Нет, конечно! Но мог бы что-то придумать!       — Ты сама-то не много навоевала!       — Я тебе когда-нибудь запущу в чакроканалы обратную петлю и посмотрю, как ты взвоешь!       — И всё равно я не буду дубасить Мицуки!       — Вот он тебя в своё время Молнией поджарил без сомнений.       — Дык эт ж было нужно для его прикрытия!       — Вот так всегда! Опять всех оправдываешь! Где на пути ниндзя ты нахватался этой жертвенности, а?       — Да заткнитесь вы оба! — взмолился Каваки.       Горькая правда заключалась в том, что Мицуки они потеряли. Покружили вокруг склада, осмотрелись с вышек электропередач, и всё без толку. Мицуки как сквозь землю провалился. Как выяснилось позже — буквально, когда они вернулись к отправной точке и нашли-таки его следы, ведущие под морозильные камеры.       Сарада предлагала идти по следу, хотя признавала, что без сенсора Мицуки поисковые навыки седьмой команды оставляют желать лучшего. Боруто спорил, что лучше вернуться на квартиру друга и там поискать ответы, как уже получилось однажды.       Каваки послушал, плюнул и заявил, что они могут делать что хотят, а лично он пойдёт предупреждать Хокаге. Сарада упрямо вздёрнула нос, но признала, что в словах Каваки есть резон. И все трое помчались к резиденции.       Приличные ниндзя ходили на аудиенцию к главе Конохи как полагается, через главный вход. Когда желторотая седьмая команда состояла под началом Конохамару, они тоже вели себя прилично и топали пешком через двери. Но сейчас случай особый, поэтому, не сговариваясь, седьмые выбрали проторенную тропку — с деревьев на крышу, оттуда на карниз, под окна кабинета Хокаге.       Но не получилось. На карнизе их ждал сам Наруто Узумаки. Пришлось затормозить по красной черепице и состроить самое невинное лицо.       — Вот терь могу применить расенган. Хочешь? — предложил Боруто, единственный не присоединившийся к глупым улыбочкам и вежливым приветствиям. — По-любому клон.       — Развеешь меня, и сразу материализуется новый, — отрезал клон Седьмого. — Думали, я до сих пор не просёк вашу лавочку с карнизом? Подслушивать не позволю. Зачем прискакали?       Сарада молчала, косясь на Боруто.       — Да так… — пожал тот плечами.       — Сознание Мицуки подчинил вражеский шпион, — встрял Каваки. — Или сам Мицуки с катушек слетел, он же принадлежит другой Скрытой Деревне, да? Может, ей и предан? Короче, он опасен! Не принимайте его у себя!       — Взрослые с ним уже разбираются, — клон кивнул в сторону окна. — Э, куда дёрнули? А ну стоять! Дальше не пущу, без вас справимся. А с чего вы так решили про Мицуки?       — Ну… — замялся Боруто, сочиняя на ходу. — Мы ему тож оч хорошо поможем, лучше всех, отвечаю! Такое с ним бывает, мы знаем, что делать. Он просто… э-э…       — На солнце перегрелся, — нашлась Сарада, вспомнив, что Мицуки действительно любил греться на солнышке.       — Переутомился, — одновременно выдохнул Боруто.       Каваки, цыкнув, приложился ладонью о лоб. И отчеканил:       — Он говорил странные вещи, нападал на нас, вёл себя агрессивно.       — А поподробнее?       — Это всё! — заторопилась Сарада.       — Да мы сами его задевали, вот он и огрызался! — поддакнул Боруто.       Воцарилось молчание.       — Научил вас Конохамару командному духу на мою голову… — наконец протянул клон. — Друг за друга горой. Ладно, кыш отседова, не мешайте взрослым. Не паникуйте, мы поможем Мицуки, будет как новенький. Боруто, Каваки, я вам всё дома расскажу, а вы потом Сараде-чан передадите, ага?       Хрипловатый голос Седьмого успокаивал, дарил уверенность, но поверить окончательно Сарада не могла. Помнила, как верхи Конохи единогласно голосовали за выдворение Мицуки. Но сейчас действительно стратегически верно было бы отступить.       — Пойдём, — потащила она за локоть Боруто.       — Каваки, — обратился клон, — пригляди за ними, чтоб глупостей не наделали, лады?       — Лады! — вытянулся в струнку Каваки.       Сарада только хмыкнула. Верный пёсик Седьмого. Ну-ну. Что бы он понимал в пути Хокаге!       Разумеется, далеко они не ушли. Засели на старой яблоне неподалёку от главного входа. Каваки бурчал, но что он мог против коллектива? Устроился на ветке, сложив на груди руки с обычным хмурым видом. Боруто примостился рядом на корточках, подперев щёку рукой и не сводя глаз с окон кабинета, впрочем, всё равно ничего не видел — слишком далеко.       Сарада раздражённо поправляла очки. Пусть клон Седьмого и не попадался на глаза, она знала, что он где-то неподалёку, сечёт их. С одной стороны хотелось довериться, с другой…. По протоколу наверняка подключат АНБУ во главе с Сай-саном, допросят с пристрастием, а Мицуки сейчас не в себе, ляпнет что-то лишнее, что и не хотел, или его в который раз неверно истолкуют. Потом, конечно, позовут главного ментального дознавателя — тётю Ино. И она от души покопошится в голове Мицуки, бесцеремонно просматривая самые сокровенные мысли, вытаскивая безобидные секреты и подробности чего-то очень личного на всеобщее обозрение…. Бр-р-р! Неаккуратно всё перемешает, что-то сотрёт или испортит, потому что память — это хрупкие химические связи в коре головного мозга, надо действовать очень медленно и тонко, чтобы ничего не повредить, но менталистам Яманака, как правило, времени не дают, требуют быстрого ответа здесь и сейчас. А после экзекуции, если Мицуки останется в своём уме, его упекут в лечебницу для душевнобольных. Однажды Сарада была там вместе с мамулей — Сараду не с кем было оставить, а маму попросили оказать экстренную помощь. Насмотрелась тогда на тихие коридоры и пустые лица, в которых одни базовые потребности и ничего из того, что делает личность личностью. По анекдотам создавалось впечатление, что в психушке весело, а оказалось совсем наоборот, и это учитывая, что многого Сарада и не увидела, её старались оградить от пациентов, посадили у поста медсестры.       Может, Мицуки достаточно поспать, для успокоения просмотреть совместные фотографии, погладить кота в конце концов, и он вернётся в норму? А взрослые его совсем не понимают, сделают только хуже. Но что же, выкрасть Мицуки? Как? И Каваки бдит…       Боруто, видимо, размышлял о том же самом. Задумчиво смотрел на Сараду, но, встретив ответный взгляд, развернулся к резиденции. Упрямо поджал губы. Сейчас сорвётся на помощь…       — Долго мы будем высиживать? — заметил их переглядки Каваки. — За рисом тащиться поздняк, думаю, дома не дождались и давно уже сами купили. Завалимся в бургерную?       — А чем здесь плохо? — Сарада потянула руки в плечах, глубоко вдохнула прозрачный воздух с разлитой вечерней свежестью, такой желанной после жаркого дня. — Сидим, цветением любуемся…       — Каким цветением? — красноречиво оглядел ветви Каваки. — Яблоня отцвела давно!       — А ты представь кипень белых цветов. Какие они тут были. Может, и увидишь, как наяву. Цветы — это так красиво…       — Сарада, и ты чокнулась? — покосился Боруто. — Это заразно?       — Значит, тебе тоже не по нраву любоваться цветами? — она руками подняла волосы в хвост и добавила с расстановкой. — Цве-та-ми.       Боруто широко распахнул глаза. Думал. Нет, он точно не поймёт, Сарада бы не поняла. Но она сейчас очень-очень рассчитывала на его сообразительность и нестандартность мышления.       — Уж не знаю только, живыми цветами или нарисованными, — протянула она. — На картинах они тоже прекрасны…       — Как б такими темпами и вишня не зацвела, — словно на пробу бросил Боруто.       — Ты думаешь?       — Горячий чай с вишнёвым джемом собственного приготовления — самое то против болезней.       — Пожалуй.       — Эй, ребя, вы чё? — Каваки, балансируя на ветке, поднялся на ноги. — Вы дурите меня, что ли? Я обещал Седьмому, я не дам вам наворотить чушни всякой!       — Мы не дурим, — уверила Сарада. — Никаких цветов не будет, Боруто, ты же не позволишь?       — Я насчёт нарисованных сомневаюсь, они, поди, уже все внутри музеев.       — Пожалуй, — снова кивнула Сарада. Сай-сан уже в резиденции. Задумалась. Да, АНБУ им не по зубам.       План действий постепенно складывался в голове, но она не была уверена, что приняла верное решение. Не все взрослые недолюбливают Мицуки, для некоторых он семья. Дома ведь и стены помогают, правильно? И больные всегда быстрее идут на поправку, когда их выписывают в родную обстановку.       Вот только это означало пойти вразрез с решением Хокаге. Решением человека, которого Сарада уважала.       Но Мицуки… Сегодня он выглядел таким беззащитным и уязвимым, каким она его редко видела. Более того: таким она и не хотела его видеть.       После нравоучений папули и экзамена на чунина Сарада чётко уяснила: решиться на что-то морально гораздо тяжелее, чем выполнить это в реальности. Но пока она мнётся в сомнениях, время уходит. Его и так не осталось. Подмога просто-напросто не успеет, хотя от подмоги больше одного гневного звонка и не требуется… а Боруто не сможет задерживать тётю Ино и, возможно, мамулю вечно…       Хватит тормозить!       Ну же, скажи! Только начни говорить, дальше пути назад не будет. Ну, давай, ныряй в омут с головой! Идти против всех — так с музыкой!       — Змея, наверное, проголодалась, — выпалила Сарада, пока не передумала. — Схожу в зоомагазин за кормом.       — А в обычных зоомагазинах продаются корма для змей? — засомневался Каваки. — Может, лучше отпустить её поохотиться? И вообще, это призывной зверь, им пища в принципе нужна?       Сарада не была уверена. Змейка порой вела себя именно как призыв, появляясь и исчезая из ниоткуда в никуда. Но однажды она провела много дней в куртке Боруто в материальном обличие и никуда не уползала, и походила на обычную змею, разве что не ела. Но и её хозяин не то чтобы часто ел…       Но всё это дело десятое, поскольку разговор шёл не о змее Мицуки.       Боруто забавно почесал нос основанием ладони и снова стал весь внимание. Ловил каждое слово, пытаясь прочесть между строк.       — Не знаю, — честно пожала плечами Сарада. — Но в зоомагазине точно есть специалисты по рептилиям, может, подскажут что-то дельное.       — На, — Боруто вытащил свернувшуюся кольцом змейку. — Вдруг начнут спрашивать, что за вид, возраст, размер, а мы в змеях фишку не рубим. А так сразу покажешь, чтоб поняли.       Сарада с готовностью приняла змею, которая переползла на её руку, свернулась вокруг плеча диковинным браслетом. Кажется, бедняжка уже отошла от шока.       А Сарада тщетно пыталась разобраться, что этим жестом хотел сказать Боруто.       — Будет твой ответ им в обратку, — чуть улыбнулся тот.       Сарада всё равно не поняла, но серьёзно кивнула, спрыгнула на землю и припустила в сторону соседнего Фазаньего квартала.       Когда-то там располагался зелёный рынок, а теперь — оставшиеся от него по наследству лавки с семенами и сельхозинвентарём и ветеринарные клиники. Но вовсе не это требовалось Сараде. Она забежала в ближайшее почтовое отделение, когда электронные часы над входом показывали 18:40. Двадцать минут до закрытия. И очередь в телефонные кабинки из желающих заказать междугородний звонок. Она не успеет! Дура! Зачем так тормозила с решением?       — Чунин Конохи! — громко воскликнула Сарада, стараясь, чтобы голос не звенел от волнения. — Мне нужен срочный звонок в рамках миссии А-ранга! Я не отниму вашего времени, я быстро!       Большая часть гражданских расступилась, но одна женщина прямо перед телефонной кабинкой обернулась и процедила:       — А ну брысь взад, сопля! Я сама чунин!       Пахло от неё так, словно она вылила на себя весь парфюмерный магазин. Так-то Сараде нравились духи, но когда их в меру и они со вкусом подобраны, как у Карин-сан.       — У вас тоже миссия А-ранга? — насупилась Сарада.       — У меня права!       — Ясно, — Сарада сжала и разжала кулаки. Горло предательски перехватывало, а в груди тлели угольки гнева. В первую очередь на саму себя за то, что она опять мямлит. А ведь, как командир, обязана спасти Мицуки! — Раз у всех права, но все забывают о своих обязанностях, так и быть. Я постою за вами. Мы постоим за вами, не проблема, — она повела рукой, и над плечом угрожающе зашипела змея, обнажая длинные, острые, как иглы, клыки. Ты ж моя лапочка! — Эта важная улика укусила моего напарника, мне срочно нужна консультация специалистов из Скрытого Звука по противоядию.       Фанатка духов побледнела. Окружающие отшатнулись. Вокруг Сарады мигом сформировалась мёртвая зона.       Дверь кабинки открылась, из неё вышел подслеповатый старичок с палочкой, Сарада, пока её не опередила женщина, вприпрыжку обогнула его, едва не толкнув, и бросилась к телефонному аппарату.       — Гадина очковая! Грязная Учиха! — донёсся шёпот вслед. От обиды щёки заалели, но Сарада сдержалась. Привыкла слышать подобное от стариков, стоило им завидеть на её спине веер. Притом что перед мамой все заискивали, благодарно называли её Учиха-сама или Учиха-сенсей. Мама сделала невозможное — среди адекватного, а тем более молодого населения Конохи завоевала своему клану репутацию докторов, спасающих жизни, и их умниц-отличниц дочек. Но у стариков и всякого быдловатого хамья укоренившиеся предрассудки не выкорчёвывались. Ну ничего, попадёте ещё мамуле на приём, живо исправитесь!       Сарада сняла трубку с рычажков, набрала на вращающемся диске «ноль». В ухо пропел красивый голос:       — Телефонист слушает.       — Соедините меня, пожалуйста, с резиденцией Отогакуре но Сато, — отчеканила Сарада.       — Минутку.       Переливчатая музыка. После новый, низкий мужской голос:       — Второй секретарь резиденции Скрытого Звука. Чем могу быть полезен?       — Мне необходимо поговорить с Отокаге, — уверенность из голоса утекала с каждым словом, пришлось сжать зубы и взять себя в руки. Одно дело строить своих мальчишек, и совсем другое — тех, кто старше, мудрее, опытнее.       — У вас имеется допуск? Если нет, оставьте прошение, оно будет рассмотрено и при необходимости передано заместителю…       — Отставить! — рявкнула Сарада командным тоном. — Я буду говорить с самим Отокаге! Это срочно, вопрос жизни и смерти! Он поймёт. Наберите его и сообщите, что моя фамилия — Учиха!